Золушка, беги! (СИ)

Глава 11. Тревожная ночь

Устала дичайшее. Но, не смотря на изнеможение, меня разбудил громкий звук распахнувшихся окон и обдающий моросящий ветер, что дул мне прямо в лицо. От страха моментально спрыгнула с кровати с криком: «Черт побери» включила свет. Окна разбились в дребезги. Образовалась проблема — хоть чем-нибудь заделать в оконной раме дыры, от поступающей воды и ветра. На ум пришло только заткнуть его одеялом. Взяла в охапку побежала к окну, и давай его всовывать и заложить на раму, дабы прекратить это кошмар. Прошло секунд 15, и в мою комнату ворвался Георгий, одетый в термобелье серого цвета, в тапочках, с фразой:

— Твою мать! Юля, отойди от окна. Я за инструментом! — и убежал вниз. А что мне с одеялом делать? Оставила его висеть лишь бы как, слезла с подоконника и отбежала в сторону кровати. В этот момент Георгий вернулся с шуруповертом и шурупами, он сообщил:

— Берем матрас и прикрутим к раме. Пока найдем нужное дерево, тут нахер все позаливает! — и принялись снимать простынь, оперативно несли матрас к окну, прикрутили его шурупами, отдышались. От этих ночных инцидентов я продрогла и наполовину промокла. Он спросил:

— Испугалась? Замерзла? — и обнял меня, удерживая шуруповерт, а я ответила:

— Кажется, я еще и поранилась! — он отстранился от объятий, взволнованно осмотрел меня с головы до ног. Дойдя до стоп, он выругался:

— Твою дивизию, ты же в стекло вступила! — без слов он взял на руки, и помчался со мной вниз. От него исходил приятный запах. Не парфюм, не модный одеколон, а именно его уникальный запах. Хмельной, с древесными нотами и легкой горчинкой. В ароматном дурмане пробыла недолго, и тормознула его фразой:

— У меня аптечка на полу, вот тут! — указав на пластиковый короб с лекарствами. Он захватил и его помчался со мной на кухню. На втором этаже почти в каждой комнате давали храпа на полную катушку. Мое счастье, что Георгий не храпел, как большинство наших соседей. Он уложил на кухонный стол, включил яркий свет, накинул на меня куртку, поставив рядом аптечку, быстро осмотрел мои ноги и заявил:

— Тебе повезло, что осколки крупные, извлечь не проблема. — Подготовился к процедуре: достал ватку, бинты, спирт, помыл руки и голыми руками доставал по кусочкам стеклышки. Было больновато, но терпимо. Очень жгло ноги, когда обрабатывал рану спиртом, сдержать крик и слезы стоило больших усилий. Лечащий врач перед обработкой удерживал ногу, дабы лишний раз не дергалась, и работал быстро. По окончанию процедуры, он выкинул стекло, а я сильно продрогла, и мои ноги дрожали, и я начала шмыгать носом. А он накинул на ноги вторую куртку, и убирая мои волосы с лица произнес:

— Ну, вот и все, рыжик! Самое страшное позади! — когда убирал мою прядь, я заметила, что у него кровавая ладонь. Взяла ее осмотреть, а на ней красовалось парочка необработанных ран на ладонях и правом запястье. На что я, шмыгая носом, заявила:

— Так, тебе тоже нужно оказать помощь. Дай аптечку! — он хмыкнул, подал все необходимое и присел рядом. Я осмотрела раны, обработала спиртом, что он даже не шикнул, наложила ватку и забинтовала раны, приготовилась с ваткой в руках обрабатывать другие раны на его ногах, и уточнила:

— Гоша, где-нибудь еще болит? — а он сразу ответил:

— Да, рыжик, болит! — наклонился ко мне и начал целовать. Выполнял он эту процедуру в совершенстве, что даже из рук моментально выпала ватка, а тело сковало в шоке. Пока сознание приходило в себя, он захватил меня за затылок, и плавно укладывал на стол. И в этот момент сознание включилось. И воспоминания о том, что случалось с моими предыдущими поддонниками. В нежелании, чтобы на нем не отразилась моя карма, я оттолкнула его, и гневно спросила:

— Ларинов, ты снова спятил? — тот испугался, отстранился и ответил:

— Юль, я не знаю, что на меня нашло. Просто согреть хотел!

— Ага, получилось! Молодец! — смотрю на него, а у него сердце выпрыгивает из груди, что вены еле выдерживают напора. А глаза так испепеляющее смотрят, будто он голодный волк, а я его вкусный ужин. В этот момент, почему то и мне захотелось поужинать, его поцелуем. В голове что-то перемкнуло, я притянула его к себе и продолжила страстно целоваться. На что он ответил с соответствующим напором, обнял меня, и снова уложил на стол, спускаясь на шею. Не спустился, оторвался от меня, отстранился, и прямо в глаза со всей осознанностью спрашивает:

— Полякова, черт тебя побери! Что ты со мной вытворяешь?

— Я не знаю, Гоша. Сама себя не узнаю. Прости. — И почему мои руки потянулись к нему на шею? Почему моя карма крепко спала в эту ночь? Но Гоша среагировал моментально, будто я его зажгла как спичку. Он снова приступил к страстному поцелую, укладывая меня в очередной раз на стол, и при этом запустил руку на бедра, намереваясь снять с меня сорочку. Осознавая что сейчас произойдет, внутри проснулся страх. Я снова начала отталкивать его от себя, вырываясь из поцелуя, и при этом утверждая:

— Гоша, остановись! Гоша, постой! — он оторвался от меня, смотрел мне в глаза, со сбитым дыханием и разумом. Видимо не мог придти в себя от гормонов. Спустя пару секунд ему все же удалось от меня оторваться, и более того. Он отошел на безопасное расстояние от меня, утверждая:

— Юля, мне рядом с тобой конкретно крышу сносит. Я больше не могу! Давай что-то решать с твоим спальным местом. — Когда он отошел я заметила, что и мое дыхание конкретно сбилось. Щеки горели толи от гормонов, толи от стыда. Еле из себя выдавила:

— Да, давай! Я у себя! На куртках, посплю!

— Нет, Юля. Ты и так продрогла! Спишь на моем месте!

— А ты? — удивленно спросила я.

— Я б с радостью составил тебе компанию, да в одном проблема. Мне с тобой капитально крышу сносит. На счет своей постели — что-нибудь придумаю. Сейчас занесу тебя к себе, и только об одном прошу. Не дотрагивайся до меня. Я за себя не могу ручаться. — И понес наверх. По дороге я тихонько возмущалась:

— Гоша, это не справедливо. ЧП произошло со мной, а отдуваешься ты. Давай я к тебе приставать не буду, и как-нибудь вместе ночь скоротаем?

— А ты не подумала о том, что я буду приставать?

— Ну, так ты держи своих коней при себе, и не приставай.

— Юль, вообще не вариант. Я даже сейчас тебя несу и еле сдерживаюсь, чтобы не сожрать тебя как жаренного гуся. А пахнешь ты в разы аппетитнее, чем это угощение. — Интересный комплимент, вгоняющий меня в краску. А мы уже пришли к нему в комнату. Он заботливо уложил под одеяло, и уточил:

— Может тебе сухую одежду принести?

— Сойдет и твоя рубашка. Сухая у тебя найдется?

— Уйма! — отошел поковыряться в своих вещах, достал рубашку из плотной ткани, с разноцветными квадратами и добавил:

— Вот это — самая теплая и мягкая. Только умоляю. Утром не попадайся мне на глаза. Видеть тебя в своей рубашке — это для меня сущий ад самообладания.

— Договорились. — смущенно взяла рубашку, и впечатала ее в себя. А он натянул на свое термобелье уйма теплой одежды и ушел, с фразой:

— Сладких снов на новом месте! — продолжение фразы «приснись жених невесте» всплыло в памяти. Но может он не специально так сказал? Переоделась в сухую одежду и легла спать. А вся его постель впитала его запах. Лежала и нутром ощущала, что он рядом, как бы я не повернулась. Поначалу было страшно и не по себе. А потом свыклась, и сладко уснула.