Глава 3

– Вы плачете, потому что ваш возлюбленный не пришел на свидание или потому что у вас еще нет возлюбленного?

Джейн застыла, узнав глубокий, с ленивыми интонациями голос герцога Сторбриджа, раздавшийся откуда-то сверху и из-за спины. Она сидела под дюной, положив голову на колени, и смотрела, как волны неистово бьются о берег, по щекам ее катились слезы. Капюшон упал, и распущенные волосы языками пламени развевались по ветру.

Она плотнее завернулась в плащ, прежде чем ответить герцогу:

– Причина моих слез вас не касается, ваша светлость.

– А если я решу, что касается?

– Не стоит себя утруждать. На самом деле я бы предпочла, чтобы вы удалились и оставили меня в покое. – Она была слишком несчастной, чтобы думать о вежливости. Даже в отношении прославленного герцога Сторбриджа.

– Вы приказываете мне удалиться, Джейн? Снова? – усмехнулся он.

Джейн не заметила, как он подошел и уже стоит рядом с ней под укрытием дюны, наверняка испортив свои вечерние туфли. Она была слишком несчастна, слишком подавлена, чтобы думать об этом. В конце концов, она не звала его сюда.

– Да, ваша светлость, – коротко кивнула она.

– Боюсь, что это невозможно, Джейн. – Он вздохнул и, не обращая внимания на дорогую одежду, опустился на песок рядом с ней. – Это было бы слишком не по-джентльменски – найти юную леди в состоянии депрессии и просто уйти прочь, оставив ее здесь одну, куда каждый может пожаловать и попытаться воспользоваться ситуацией.

Джейн озадаченно уставилась на него в темноте:

– Даже если она просит вас об этом? Даже если она не леди? – Девушка отвернулась, чтобы он не увидел, как гнев приходит на смену горючим слезам.

– Все дело в платье, Джейн? – Теперь в его голосе сквозили нотки нетерпения, и он продолжил с презрением: – В таком случае вам достаточно взглянуть на леди Салби, несколько секунд поговорить с нею, чтобы понять – не платье делает леди.

Джейн всхлипнула, то ли от слез, то ли от смеха.

– Разве это речь джентльмена, ваша светлость!

Герцог снова вздохнул:

– После прибытия в Норфолк мне очень трудно оставаться джентльменом.

Джейн скосила на него глаза. Луна резко очертила его аристократический профиль, высокие скулы, сильную, мужественную челюсть.

В этот вечер он был одет в безукоризненно черный костюм и белую рубашку с высоким воротом, шейный платок завязан идеальным узлом, под сюртуком – светло-серый атласный жилет. Но сильный ветер взъерошил густые черные волосы, придав ему вид удалого пирата, и он, как ни странно, перестал походить на высокомерного и неприступного герцога Сторбриджа, который прибыл сегодня днем в «Маркхам-парк».

Но она не должна забывать, кто он на самом деле, – решительно напомнила себе Джейн. И, несмотря на ее пронзительное чувство одиночества, несмотря на всю его симпатию к ней и сочувствие, через неделю он вернется к своей вельможной жизни в Лондоне, а она останется здесь, под тиранией леди Салби.

Одной мысли об этом хватило, чтобы слезы вновь потекли рекой.

– Ну, хватит, Джейн, – повернулся к ней герцог. – Что случилось? Не все так плохо…

– Откуда вам это знать, ваша светлость? – Горе и отчаяние придали ей сил, девушка подняла голову и открыто посмотрела на него. – Вас ведь не заставляют чувствовать себя нежеланным и низким, когда вы точно знаете, что на самом деле заслуживаете большего!

Хок уставился на нее во все глаза. В этот момент луна выглянула из-за тучи и осветила растрепанные рыжие волосы, ярко сияющие зеленые глаза и полные чувственные губки.

Боже правый, как ему захотелось поцеловать эти губки!

И не просто поцеловать, а жадно впиться в них!

Это неконтролируемое желание шокировало Хока. Он уже лет десять не испытывал ничего подобного. С того самого дня, как он стал герцогом Сторбриджем, все его слова и поступки были тщательно вымерены, он взвешивал и обдумывал все возможные последствия.

Но сейчас герцог мог думать только о том, как бы поцеловать Джейн Смит, прижать ее хрупкое тело к своему, положить его под себя, упиваться ее губами, зарыться руками в роскошный костер распущенных волос, а потом исследовать округлости ее пышных кремовых грудок, осиную талию и чарующий изгиб ее бедер. С еще большим потрясением Хок понял, что для него Джейн ни нежеланна, ни низка. Напротив, он не мог припомнить, когда в последний раз желал женщину так горячо, так страстно, как желал эту девушку!

Пораженный до глубины души внезапной жаждой овладеть Джейн Смит и попробовать ее на вкус, Хок сумел сдержать себя. Он вскочил на ноги и попятился от нее.

– Тогда я оставлю вас, Джейн.

– Надеюсь, я не обидела вас, ваша светлость?.. – поморщилась она, тоже вставая. Плащ упал, и он увидел, что на ней по-прежнему это кошмарное желтое платье. Подул ветер, и тонкая материя облепила фигурку девушки.

– Я ничуть не обижен. – Обычно такой холодный и непробиваемый, Хок сейчас был напряжен, словно струна, и изо всех сил пытался не смотреть на Джейн. На его скулах играли желваки. – Я просто признаю свое вторжение…

– Я не…

– Не подходите ко мне, Джейн! – процедил Хок сквозь плотно сжатые зубы, когда она протянула к нему руку. Горячечность тела, жар в паху – все говорило о том, какой опасный поворот приобретает эта ситуация.

Неужели он так долго обходился без теплой женской ласки – краткая, физически не удовлетворяющая его связь с графиней Морфилд не в счет, – что теперь был готов наброситься на беззащитную девушку? Неужели это расплата за годы самоограничения и вынужденного одиночества, которые он унаследовал вместе с титулом герцога Сторбриджа? Если так, то это невыносимо, и Хок дал себе слово сразу по возвращении в Лондон заняться утомительными поисками любовницы.

Джейн замерла, пораженная предупреждением герцога. Он тоже считает, что она недостойна его внимания, потому что является сиротой, дочерью нищего приходского священника? Что она недостойна даже элементарного вежливого обращения со стороны великого и могучего герцога Сторбриджа?

– Тогда идите, ваша светлость. – Она гордо взглянула на него, дерзко запрокинув голову. – И я смею заверить вас, что не потревожу вас своим нежелательным обществом до конца вашего пребывания в «Маркхам-парке»!

– Джейн, вы меня неправильно поняли…

– Я так не думаю, ваша светлость!

– Джейн, оставь это выканье с титулом в таком пренебрежительном тоне!

– Ну уж нет, не дождетесь! – Она вышла за все рамки, за все разумные границы, горя желанием обидеть его так же, как он обидел ее.

– Джейн, ты играешь с огнем, – прохрипел герцог, крепко прижав руки к бокам.

– С огнем, ваша светлость? – язвительным эхом отозвалась Джейн. Она устала, очень устала. Последние двенадцать лет она только и делала, что подчинялась, ей не дозволялось иметь собственное мнение, иметь собственные желания. – Что вы знаете об огне? Вы, такой холодный, заносчивый, смотрящий на всех свысока! Что вы делаете, ваша светлость? – задохнулась она, когда герцог метнулся к ней, обвил руками ее талию и неистово притянул к себе.

– Хок, Джейн. – Теперь его лицо находилось в нескольких дюймах от ее лица, его дыхание обжигало ей щеку, черты лица стали хищными в лунном свете. – Меня зовут Хок, – хрипло пояснил он.

Она вопросительно уставилась на него.

Хок?

Герцога Сторбриджа назвали именем хищной птицы?[1]

Опасной хищной птицы. Завороженно разглядывая герцога. Джейн изумленно припомнила свое первое впечатление о нем.

– Это причуда моей матери. – Герцог говорил серьезно, прижимая Джейн к своему сильному телу.

Но Джейн сейчас не волновало, как он получил это странное имя. Ее занимало лишь то, что герцог Сторбридж – надменный и равнодушный герцог Сторбридж – держит ее в своих объятиях, ее мягкие округлости словно впечатались в его стальные мускулы, а его глаза неотрывно глядят на ее губы.

Весь вид могущественного высокородного герцога Сторбриджа говорил о том, что он собирается поцеловать ее!

Это невероятно.

Невообразимо…

И все же Джейн могла вообразить это. Могла представить его четко очерченные губы на своих губах. Жадные, требовательные, заявляющие права на нее. Ибо каждая женщина, которую герцог Сторбридж решит поцеловать, познает всю его пылкость, всю его страсть, обычно скрываемую от приятелей, не правда ли? Джейн не проведешь, она ясно видит эту страсть в блеске его глаз. Так же ясно, как чувствует его мускулистое тело, к которому он ее неистово прижимает…

– Тебе не следовало приходить сюда одной, Джейн. – Взгляд герцога, этот пронзительный золотой взгляд блуждал по ее побледневшему личику изучающе, жадно. – Не следовало, Джейн! – Он начал склоняться к ней.

На несколько бесконечных секунд Джейн обмерла, ее губки бессознательно распахнулись в ожидании его губ.

Поцелуй.

Один поцелуй.

Ее первый в жизни поцелуй.

Она ведь не слишком многого просит? Просит исключительно для себя? После долгих двенадцати лет без ласковых прикосновений, без человеческого тепла? – подумала девушка.

Но инстинкт подсказывал ей, что Хок Сен-Клер, великий и могущественный герцог Сторбридж, не остановится на одном поцелуе, он потребует большего, гораздо большего. Он был мужчиной, который готов снова и снова брать, ничего не давая взамен.

– Нет! – Она повернула голову, дабы уклониться от его поцелуя, и одновременно попыталась избавиться от его стальной хватки, но достигла противоположного эффекта – еще теснее, более интимно прижалась к нему. – Нет! – повторила она, до смерти опасаясь страсти, обуявшей герцога и не желавшей отпускать его. – Так нельзя! Прошу, Хок, так нельзя…

Ее мольбы проникли сквозь пелену вожделения, сковавшего тело Хока, и заставили его остановиться. Он словно очнулся, не в силах поверить в происходящее.

Эта женщина – девушка – была подопечной хозяина дома. Незамужней подопечной!

Он неожиданно отпустил ее и сделал шаг назад. Челюсти его были сжаты, глаза сияли расплавленным золотом.

– Тебе не следовало приходить сюда одной, Джейн, – хрипло повторил он.

Она судорожно сглотнула.

– Нет, не следовало. Но я не думала, что кто-то может отправиться за мной…

– Не думала, Джейн? – Голос Хока задрожал. – Ты уверена, что твое раздражение вызвано не тем, что на твой призыв откликнулся не тот мужчина?

Она удивленно уставилась на него:

– Не тот мужчина? Я не понимаю…

– Разве не Джеймс Тиллтон должен был присоединиться к тебе сегодня вечером? – осведомился герцог.

– Лорд Тиллтон?! – Джейн задохнулась от незаслуженного обвинения. – Лорд Тиллтон мне неприятен! Он вел себя недостойно в отношении меня во время обеда – до такой степени недостойно, что в итоге мне пришлось поцарапать ему запястье, чтобы он прекратил лапать меня под столом. Кроме того, он женатый человек! – насупилась она.

Губы Хока изогнулись в язвительной усмешке.

– Вечеринки в летних домах, такие как эта, печально известны ночными рандеву женатых людей – но не друг с другом!

– Правда, ваша светлость? – В ее голосе сквозили ледяные нотки. – И чью постель вы решили сегодня почтить своим высоким присутствием?

Хок не мог не признать, что даже теперь, в гневе, мисс Джейн Смит была прекрасна и соблазнительна. Похоже, годы пребывания под опекой властной леди Салби несколько подавили живую натуру девушки, но она никуда не делась, она проявлялась в том, как Джейн бросала ему вызов, в том, как бесстрашно она перечила ему. Две вещи, с которыми герцог Сторбридж сталкивался крайне редко, если вообще сталкивался.

Джейн Смит отличалась от прочих женщин тем, что видела в нем не только герцога. Она видела за титулом мужчину, и именно к этому мужчине взывала ее красота. Взывала так громко, что Хок на секунду забыл об осторожности, не дававшей сбой в течение последних десяти лет.

Это не могло – не должно было – случиться вновь!

– Я не собираюсь укладывать никого в постель здесь, в «Маркхам-парке», – презрительно фыркнул он, отметив, что Джейн напряглась, ведь этим небрежным заявлением он отвергал и ее чары. – А теперь, если позволите, я хочу извиниться перед Салби перед тем, как отойти ко сну. – Он поклонился и собрался уходить.

– Даже прежде не извинившись передо мной, ваша светлость?

Хок медленно повернулся и, прищурившись, оглядел ее напряженную фигурку и с вызовом поднятый подбородок.

– За то, что я чуть не поцеловал вас?..

Она окинула его пренебрежительным взглядом:

– За то, что ложно обвинили меня в заигрывании с лордом Тиллтоном!

Мог ли Хок ошибиться, наблюдая за происходящим за столом? Может, Джейн действительно не заигрывала с Тиллтоном, а, напротив, сражалась с его нежелательным вниманием? Вниманием к молодой женщине, чья судьба явно не заботила ее опекунов, не говоря уже о защите?

– Если я ошибся…

– Ошиблись!

– Если я ошибся, то извиняюсь. – Хок коротко кивнул. – Но на будущее я советую вам не приходить сюда одной. В следующий раз вы можете оказаться в гораздо более опасной ситуации, чем нынешним вечером.

– До сих пор дюны служили мне надежным укрытием!

Пока не вторгся Хок, подумала она.

Пока он не обнял ее и не захотел поцеловать.

Но за это она не просила у него извинений…

Джейн была великолепна. Хок признавал это, хотя и решил больше с ней не общаться. Ее распущенные волосы летели по ветру, в широко распахнутых глазах горел вызов, соблазнительные губки упрямо поджаты.

Все это свидетельствовало о том, что из нее получится прекрасная любовница. Что эта женщина способна ответить страстью на его внутреннюю страсть, которую он так тщательно скрывал от посторонних глаз и до которой Джейн, сама того не ведая, сумела достучаться.

Джейн Смит представляет собой угрозу для ледяного спокойствия герцога Сторбриджа, – вынес он вердикт.

Но еще большую угрозу Джейн Смит представляет для того мужчины, коим он остается в глубине души, для пылкого Хока Сен-Клера.

– Теперь вам здесь уже не укрыться, – холодно и безжалостно отрезал он. – Спокойной ночи, мисс Смит. – Он развернулся и на этот раз уже не стал оглядываться назад. Твердым и решительным шагом он направился обратно в «Маркхам-парк».

Джейн смотрела ему вслед и понимала, что герцог Сторбридж сегодня лишил ее не только надежного прибежища, ее дюн. Когда он коснулся ее, когда чуть не поцеловал ее, он разбудил внутри ее голод, желание, о существовании которого она и не подозревала, желание, которое делало ее груди тугими и тяжелыми, разжигало огонь меж ее ног, заставляло забыть об осторожности и думать только о том, что она может встретить ответную страсть в его поцелуе. В этот момент ей захотелось лечь с ним рядом прямо здесь, на песок дюн, и избавить его от высокомерной холодности герцога Сторбриджа, раздевая, изучая, целуя, лаская…

На этом фантазии Джейн внезапно оборвались. Потому что она понятия не имела, что следует за поцелуями и ласками!

Она помнила наставления леди Салби своей дочери Оливии перед началом ее первого сезона:

– После свадьбы леди может иметь столько любовников, сколько пожелает, но до свадьбы – ни одного! Сначала надо надеть кольцо на палец.

Означает ли ее распутное влечение к герцогу Сторбриджу, что она, Джейн, все-таки не леди, коей всегда себя считала?..

* * *

– Вы посылали за мной, леди Салби?

На следующее утро Джейн смиренно стояла перед опекуншей в ее частных покоях. Сама леди Салби сидела за столиком и читала корреспонденцию.

Леди Салби обожгла девушку взглядом ледяных голубых глаз и только потом соизволила ответить:

– Ты уже полностью оправилась от головной боли, Джейн?

И тон, и манеры хозяйки дома казались на удивление мягкими, и это насторожило Джейн. Она ожидала горячую отповедь за «беззастенчивый флирт» с герцогом Сторбриджем, как выразилась Оливия. Никакие вкрадчивые интонации не могли обмануть Джейн, она всегда была настороже.

– Вполне оправилась, благодарю вас, леди Салби.

Хозяйка изящно склонила голову набок:

– Хорошо спала?

– Урывками. – Как Джейн и ожидала, ее сон наводнили образы – не герцога Сторбриджа, а мужчины, который обнимал ее и приказывал называть его Ястребом. Эти образы были настолько эротичными, что девушка очнулась посреди ночи, судорожно хватая ртом воздух, разгоряченная, дрожащая всем телом, ее соски затвердели и отзывались болью на каждое прикосновение материи, а между ног было непривычно мокро.

– В самом деле? – Леди Салби откинулась на спинку стула, ее красивое лицо вдруг стало жестоким и беспощадным, глаза превратились в щелки. – Не из-за того ли, что ты спала не одна?..

От таких обвинений Джейн побелела как полотно. Не могла ведь леди Салби неправильно истолковать реакцию Джейн на вчерашние заигрывания лорда Тиллтона, как это случилось с герцогом?

Или она намекает на самого герцога?..

Щеки девушки залила краска. Слишком мало времени прошло с тех пор, как она видела его в эротических снах.

– Не утруждай себя ответом, Джейн, – припечатала леди Салби прежде, чем Джейн сумела собраться с мыслями и опровергнуть обвинение. – Я не желаю выслушивать скабрезные подробности…

– Нет никаких скабрезных подробностей… – прервала ее шокированная Джейн.

– Я сказала, что не желаю слушать! – Теперь женщина взирала на нее с неприкрытой неприязнью. – Вполне достаточно того, что, несмотря на все наши усилия, на всю заботу и внимание, которыми мы окружали тебя последние двенадцать лет, ты выросла точно такой же, как твоя распутная мать!

Кровь отхлынула от лица Джейн.

– Моя… моя мать?

Леди Салби поморщилась от отвращения:

– Твоя мать, Джейн. Женщина, на которую ты похожа. То есть начисто лишенная морали и…

– Да как вы смеете?! – Когда горничная вызвала ее к леди Салби, Джейн знала, что ей придется выслушать недовольное бурчание хозяйки, но она не была готова к этой желчной атаке на свою мать и на нее саму. – Моя мать была доброй и хорошей…

– Кто поведал тебе об этом, Джейн? – саркастически усмехнулась леди Салби. – Этот глупый викарий, который женился на ней? – Она презрительно покачала головой. – Джозеф Смит – как, видимо, и всякий мужчина, в чьих жилах течет алая кровь! – не видел ни одного изъяна в своей красавице Джанет. Но я знала. Я всегда знала, что она всего лишь бесстыжая потаскуха! – Ее глаза лихорадочно блестели. – И в итоге я оказалась права, разве нет? – Леди Салби вскочила на ноги, ее лицо исказила ярость.

Джейн отступила назад, отрицательно качая головой. Она не могла поверить в те ужасные вещи, которые леди Салби говорила о женщине, умершей сразу после ее рождения.

– Моя мама была милой и красивой…

– Твоя мать была шлюхой! Соблазнительницей и прелюбодейкой!

– Нет! – Джейн отшатнулась, словно ее ударили.

– О да! – с презрением сверкала на нее глазами леди Гвендолин. – А ты точная ее копия, Джейн. Я предупреждала Салби, когда он настаивал на том, чтобы мы взяли тебя к себе в дом. Я говорила ему, что может произойти, – что ты опозоришь нас так же, как нас опозорила Джанет. И прошлой ночью мои опасения подтвердились.

– Но прошлой ночью я не сделала ничего такого, за что мне было бы стыдно! – бросилась на свою защиту Джейн, ошеломленная словами леди Салби и шокированная ее ненавистью, открыто написанной на лице.

– Джанет тоже ничего не стыдилась. – Леди Салби трясло от ярости, дикий блеск в глазах усилился. – Она даже не извинилась, когда выяснилось, что она выходит за легковерного пастора на третьем месяце беременности!

У Джейн земля ушла из-под ног. Она чуть не упала замертво. Ее мать выходила за отца беременной? Она носила Джейн?

Но это не делало ее мать ни шлюхой, ни прелюбодейкой. Это означало лишь то, что, как и многие другие пары до и после них, ее родители поспешили принести брачные клятвы при сложившихся обстоятельствах. Джейн далеко не первый ребенок, появившийся на свет через шесть месяцев после бракосочетания…

Она покачала головой:

– Это касается меня, и только меня, а я…

– Я ждала подобных слов, – испепелила ее взглядом леди Салби. – Ты ничем не лучше ее. Ты не задумываешься о том позоре, который навлекла на наше семейство своими распутными действиями.

– Но я ничего такого не сделала…

– Ты определенно сделала что-то! – Леди Салби стояла, прижимая кулаки к бокам. – Камердинер герцога сообщил дворецкому Брауну, что они сегодня уезжают, и…

– Герцог уезжает? – эхом повторила Джейн. Удивительно, как сильно эта новость расстроила ее. Она будто разваливалась на части, оказавшись в эпицентре бесконечного ночного кошмара.

– Не строй из себя невинность, Джейн Смит, – насмешливо произнесла леди Салби. – Вчера мы все стали свидетелями того, как ты строила герцогу глазки – завлекала его в свою постель, явно намереваясь расставить ему ловушку и вынудить жениться. Но если ты надеялась на это, то напрасно. Судя по его поспешному отъезду, все твои усилия пошли прахом. Герцог не тот человек, которого можно куда-то заманить – и уж тем более к алтарю с такой распутной обманщицей, как ты! Ты злая, испорченная, ненавистная девчонка, Джейн Смит! – Леди Салби уже билась в истерике. – Пригрели змею на груди! Вы только поглядите на выражение ее лица! Похоже, тебя нисколько не заботит, что ты окончательно и бесповоротно лишила Оливию шанса стать герцогиней Сторбридж!

Учитывая вчерашние комментарии герцога в адрес леди Салби, Джейн очень сомневалась, что у Оливии вообще был даже призрачный шанс выйти за герцога. Эта фантазия родилась в воспаленном воображении леди Салби после того, как Себастьян Сен-Клер не ответил на их приглашение.

– Чтобы тебя сегодня же не было в этом доме, Джейн, – объявила леди Салби. – Сегодня же, поняла меня?

– С превеликим удовольствием. – После этого разговора, после всего того, что леди Салби наговорила о ее матери, Джейн не могла остаться здесь ни на день, ни на час, ни на секунду дольше, чем это необходимо.

– И не думай приползать обратно, если, как и твоя мать, ты обнаружишь, что беременна! – презрительно фыркнула леди Салби. – У нас наивных священников нет, никто тут на тебе не женится, Джейн. Ни один влюбленный идиот не поведет тебя к алтарю, чтобы дать имя твоему незаконнорожденному отпрыску!

Джейн вдруг притихла, вся боль несправедливых обвинений леди Салби поблекла, все эмоции покинули ее, она стояла и смотрела на нее, словно через длинный серый тоннель.

Леди Салби ядовито прищурилась, увидев, что Джейн настолько шокирована, что не может даже скрыть этого.

– Ты не знала об этом?! – Леди Салби торжествовала, наконец-то она сумела пробить брешь в хладнокровном спокойствии Джейн. – Даже после ее смерти Джозеф Смит не смог замарать память своей драгоценной Джанет и рассказать, что он не был твоим родным отцом!

– Он был моим отцом! – Пальчики Джейн сжались в кулаки. – Он был… – Злые слезы застили ей глаза. Зачем эта женщина говорит о ее родителях такие ужасные вещи?

Она никогда не знала своей матери, но отец был для нее воплощением добра и душевного тепла. Он не стал бы вести себя так с нею, не будь он ее родным отцом!

Или стал бы?..

– Определенно нет.

Леди Салби смотрела на нее с восторженным сожалением.

– Твоя мать соблазнила твоего настоящего отца, богатого и знатного джентльмена, завлекла его в постель в надежде на то, что он потеряет голову и бросит женщину, которая уже была его женой. Но он отказался сделать это, даже когда Джанет забеременела!

– Я вам не верю! – в отчаянии затрясла головой Джейн. – Вы просто хотите сделать мне больно…

– Я сделала тебе больно, Джейн? Надеюсь, что так, – обрадовалась леди Салби. – Ты очень похожа на Джанет, знаешь ли. Та же дикая красота. Тот же непокорный нрав.

И Джейн внезапно поняла, что последние двенадцать лет леди Салби делала все, чтобы сломить в ней этот нрав. Она старалась уменьшить ее физическое сходство с Джанет, одевая Джейн в безвкусные наряды. Леди Салби питала к Джейн такую же неистовую ненависть, какую до этого питала к ее матери…

– Джанет была испорченной и упрямой, – бездушно продолжала она. – Стоило ей пошевелить пальцем, как мужчины кидались исполнять любую ее прихоть. Но она совершила роковую ошибку, выбрав не того любовника, – фыркнула леди Салби. – Эта ошибка быстро поставила ее на место, когда он, не раздумывая, вычеркнул ее из своей жизни, как только она поведала ему о будущем ребенке. О тебе, Джейн.

– Вы лжете! – с нажимом повторяла Джейн. – Я не знаю почему, не знаю, что Джанет сделала вам, но я знаю, что вы лжете!

– Неужели? – Леди Салби с усмешкой протянула руку к столу и выудила из кипы бумаг один листок. – Может, тебе стоит прочесть вот это, Джейн? – Она заманчиво потрясла листочком перед ее лицом. – Тогда ты наконец-то поймешь, кем и чем была твоя мать!

– Что это? – Джейн настороженно посмотрела на письмо. Кто мог написать леди Салби сейчас, через двадцать два года после смерти Джанет?

– Письмо написано самой Джанет двадцать три года тому назад и адресовано ее любовнику. Но конечно же не отослано. Разве могла она отправить его, если ее любовник уже был женат? – презрительно фыркнула леди Салби.

– Откуда оно у вас? – Джейн потрясла головой, прогоняя наплывающую дурноту.

Леди Салби засмеялась:

– Загляни в прошлое, Джейн, на двенадцать лет назад. Ты ведь помнишь, что я была вместе с Салби, когда он приехал забрать тебя после смерти Джозефа Смита? Конечно, помнишь, – удовлетворенно кивнула она, увидев, как Джейн передернуло при этом воспоминании. – Просматривала вещи Джанет, я нашла письма, которые она писала любовнику, но не отсылала. Низкие, отвратительные письма…

– Писем было больше одного? – оцепенела Джейн.

– Их четыре. И в каждом Джанет рассказывает своему любовнику о ребенке, которого они зачали в грехе…

– Отдайте их мне! – Джейн вырвала листок из пухлой ладошки леди Салби и крепко прижала к груди. – Вы не имеете права читать письма моей матери. Не имеете права! Где остальные?

Она подошла к письменному столу, лихорадочно покопалась в бумагах и без труда нашла еще три письма, написанные тем же почерком. Письма, которые леди Салби явно читала перед приходом Джейн.

– Сэр Барнаби знает об этих письмах?..

– Конечно нет! – в очередной раз фыркнула леди Салби. – Все эти двенадцать лет я хранила их втайне от него. Как ты думаешь, почему я так разволновалась, застав тебя вчера рядом со шкатулкой?

Потому что она прятала там письма Джанет! – поняла Джейн.

– Как вы смеете! – набросилась она на опекуншу. – Вы недостойны даже притрагиваться к вещам моей матери, не говоря уже о том, чтобы читать ее личную корреспонденцию!

Леди Салби отпрянула от этого яростного натиска, прижав ладонь к пышной груди:

– Не приближайся ко мне, злобная, злобная девчонка!

– Я и не собираюсь к вам приближаться, – заявила Джейн. – Не хочу марать о вас руки. Я изо всех сил пыталась полюбить вас, но так и не смогла. В этом доме один сэр Барнаби был добр ко мне. Теперь мне остается только жалеть его, добросердечного, любящего человека, взявшего в жены дурную, мстительную женщину.

– Убирайся прочь, ужасное создание!

– О да, я уйду, можете не сомневаться. – Джейн направилась к двери, высоко подняв голову. – Будьте уверены, я не замедлю покинуть этот дом, как только соберу те немногие вещи, которые действительно мне принадлежат, включая письма матери!

Джейн спешила по коридору в свою крохотную спальню, радуясь тому, что сможет теперь покинуть «Маркхам-парк».

Не важно, что готовит ей будущее – куда она пойдет, что будет делать, чтобы выжить, – хуже, чем в «Маркхам-парке», ей уже не будет. Не может быть ничего хуже этих двенадцати кошмарных лет, прожитых в доме леди Салби.

Загрузка...