Золушка поневоле или туфельки моей ба(СИ)

ЧАСТЬ 3

Отвратительно светло, солнце бьет по глазам из-за витражных окон, и даже кусок ткани, закрывающий мое лицо, от этого ослепительного света не спасает. Все стены увешены белыми лентами. Сволочь принц, запомнил, как сидя на полу и плача, призналась, что очень люблю белый, так как он чистый и не раздражает глаза (просто стена под тканью была такой приятно белой, и я зачем-то начала говорить и никак не могла остановиться), но не в таких же количествах! Неужели опять мстит за что-то!? Так вроде победителям не положено.

На возвышение, что-то радостно бухтит священник, рядом со мной кто-то растроганный и видимо слегка больной на всю голову льет слезы. И вот наступает решающий момент, принц соглашается, согласие с моей стороны подписали 'сестры' (не зря они мне не понравились), поднимает вуаль, все замолкают, только где-то рядом громко чирикает какая-то небесная тварь, Гарр целует и опускает вуаль. Толпа ликует, а принц начинает искать мое лицо в толпе, потому что…

Меня разбудил посреди ночи стук в дверь.

Кто там спросила бы я, если бы окончательно сбрендила, так прокралась к невидимой двери и попыталась через нее слинять, не вышло, ее подперли, а так как невидимый замок на видимой двери сделать не догадалась, пришлось идти открывать, предварительно вооружившись кем-то заботливо возвращенным мне ночным горшком. И вот стою я вся такая смелая, на слегка трясущихся ногах, в очередной раз тяжко вздыхаю, затем резко толкаю пяткой дверное полотно и отскакиваю в сторону. Затем возвращаюсь и снова толкаю, так как дверь ни фига не открылась с первой попыткой, потом разозлившись, толкаю руками, пытаюсь выбить дверь плечом, забыв про то, что невидимая дверь заперта, начинаю грешить на особый воздух Трамляндии и думать про глюки, но тут вдруг раздается дикий ржач. И я сразу же узнаю голос и все понимаю: развел!

— Олаф, сволочь, вылезай, я из-за тебя пятку отбила!

К ржачу прибавляется хихиканье, и я понимаю, что друзей у меня больше нет, в смысле, не будет, уже через пару минут, если я этих ржущих как лошади сволочей выловлю. А я выловлю, потому что злая, а Марьянка бегает еще хуже меня, как Олаф не знаю, но заказные убийства еще никто не отменял… Так о чем это я:

— Милые мои, я не злюсь, вылезайте!

— Не-а, сначала горшок убери и перестань смотреть, словно планируешь сделать из нас суп! — Олаф козлина не повелся, а может просто различил плохо скрытые нотки злости в моем голосе!?

— Хорошо убрала, видите, поставила на пол.

— Она и руками может задушить. Не выходи, — попытался Лафик остановить неизбежное, но на то, он теперь и Лафик, что у него ничего не вышло. Чудо вышло, невинно улыбнулось и… сработало. Как и тысячи косяков назад. Ненавижу себя за это и ненавижу себя за то, что у меня, как и у других не выходит ненавидеть за это ее, врожденный дар всеобщей любви — это жестоко по отношению к окружающим, как, впрочем, и мой… о, это длинная и печальная история, называется 'портвейн', ну или почему феи не должны пить портвейн перед процедурой дарения даров новорожденным феечкам. Моя фея была начитанной (не в общепринятом смысле, она просто перечитала женских журналов), так вот, помимо любви к чтению и спиртному, фея была крайне романтичной, страдать, правда, от ее романтичности пришлось мне и еще N-му количеству детей, так как замужем фея так ни разу и не побывала, но решила побыть щедрой к другим, мне, например, пожелала встретить какую-нибудь венценосную особу, которая возьмет меня замуж, при этом о любви фея забыть сказала, а вот потребовать от меня прощение, когда я, вырастя, нашла ее и стала задавать вопросы, не запамятовала (избирательный склероз).

Так вот стою я, смотрю на невинно улыбающуюся Марьянку и ищу в себе силы, чтобы перебороть воздействие на мозг фейского дара и, наконец, хоть как-то компенсировать мерзавке потраченные нервы. Но не нахожу. И вот спустя минут пять к нам выбирается слегка нервничающий Олаф (еще бы, рука у меня тяжелая, а горшок рядом), оглядывается, встречается взглядом со мной, расправляет плечи и гордо идет ко все еще злящейся практически вооруженной фее. Короче, юный самоубийца на прогулке. Логично, что я решила по-товарищески помочь соседу понять в насколько невыгодном он положение. Подошла к другу и с милой улыбочкой ударила его кулаком в живот, наконец, выпуская пар:

— Квиты. Ваше совместное чувство юмора я оценила, а теперь самое важное, зачем приперлись?

— Ну, ты сильная — Олаф все никак не мог разогнуться после удара, заставляя меня улыбаться. Впрочем, отвечая, вернула лицу и голосу серьезность:

— А еще злая. Так зачем напугали?

— Так мы тебя напугали… — попытался загореться идеей отмщения и нового издевательства надо мной любимой архивариус. Но:

— У нас есть план — перебило Олафа и как-то просто всех примерило чудо.

И вот мы уже сидим и спокойно обсуждаем детали абсурдной идеи, пришедшей в голову Марьянке, лишь немного споря о несущественных мелочах, а за окном собираются тучи и проливаются громким ливнем. В голове бродят отстраненные мысли о том, что нельзя бежать в дождь и нужно переждать непогоду в замке. А чтобы не уснуть (а кто меня разбудил!?), почему бы действительно не поучаствовать в чужом идиотском замысле. И хотя мозги кричали, что ни в коем случае нельзя выполнять план Марьяши, я все равно кивала друзьям и соглашалась с каждой строчкой чужого шедеврального замысла.

Ночь. За окном все еще хлещет вода, превращая дороги в какое-то месиво, а по замку, громко топая, крадутся три идиота, считая, что у них просто звездная конспирация. В смысле, они же под пологом невидимости. Да их слышно, но невидно же! В общем, почему бы встречным не решить, что у них слуховые глюки. Коллективные.

Хотя может, просто придираюсь!? Я имею в виду, что во время обсуждения мою идею переодевания в слуг не поддержали, вот и выплескиваю обиду, так утверждал Олаф. Но на самом деле, думаю, что нет, потому что мне, правда, кажется, что, если ты, находясь под пологом невидимости, то и дело норовишь уронить какую-нибудь угловую вазу, ойкая и извиняясь при этом (чудо чудило), то тебе реально не поможет никакой полог невидимости это скрыть. Наконец, спустя парочку случайно встреченных припозднившихся гостей и с десяток с грохотом обрушившихся вещей мы таки добрались к цитадели зла, я имею в виду пункт назначения, или (еще проще) комнату тети Гаррета.

Как и всякий порядочный джентльмен Олаф вытолкнул даму вперед и стал выжидать. В смысле, друг толкнул меня на дверь, а сам за мной не заскочил. И я бы уже даже заподозрила предательство, если бы не круглые от удивления глаза служанки, сидевшей на полу и собирающей рассыпавшиеся бусины. Видимо, в замке еще запертые двери (спасибо слаженной работе друзей, Марьянка расколдовала замок, Лафик толкнул) так резко и странно не открывались… Хотела было поздороваться, но вовремя вспомнила про невидимость и просто села рядом и стала помогать собирать бусины, потом, правда, услышав грохот падающего тела, прекратила. Осознала, что, видимо, сделала что-то не так. Вздохнула и пошла разведывать обстановку дальше. В смысле позвала друзей внутрь, а сама вошла в новую дверь. За ней было интересно. Ну, вернее как интересно, просто стало понятно, что принц с тетей реально родственники.

Сидя на кровати в довольно откровенной ночнушке, подозреваемая в убийствах настолько жарко целовалась с одним из моих учителей (кстати, блондином), что открывшуюся дверь просто не заметила. Чего не скажешь о ее спутнике, гад попытался отстраниться и обратить внимание, но где уж там, две когтистые лапы вернули добычу на законное место и окончательно уверили меня, что их обладатель — демон. Жаль, правда, в суде такое доказательство не примут, пришлось искать настоящее. Для начала открыла еще несколько дверей и узнала, что нормальный санузел в Чудленде существует (а я везучая), гардероб может занимать комнату, превосходящую по размерам мою спальню, а в кабинете… стоп, кабинет! С него-то я начну поиски улик!

Приняв столь очевидно судьбоносное решение, незамедлительно отправилась звать своих друзей помогать вскрывать замки. И вот в чем странность ни мы тете, ни нам тетя, даже особо и не мешали. В смысле, каждый занимался своими делом, мы, чертыхаясь, взламывали замки и искали какой-нибудь компромат, а тетя принца усиленно пыталась убедить возлюбленного, что у него просто глюки и вовсе не зачем переносить их свидание и звать стражу. Когда обронила стопку бумаг по всему полу комнаты с любовниками, и мужчина, не выдержав, стал орать, что 'тут явно что-то не так!', поразила реакции тети, та флегматично оглядела пол, посмотрела на возлюбленного и просто заметила: 'ветер'.

После этого блондинчик сдулся и уже больше ни на что не реагировал, отстранено вздрагивая, только слыша чужой мат и звуки падения; и даже совершенно не спорил с ответом тети на истеричные причитания служанки о призраке, просто кивнул, когда леди Гретхен, заметила, что той, видимо, показалось, а, если она продолжит нести чушь, ее быстро уволят. Девушка ушла, а я подумала, что пора заканчивать. Во-первых, ничего полезного не нашли (ни орудия убийства, ни признательных показаний), во-вторых, такими темпами мужик скоро позорно сбежит, и тогда тетя принца, стопудняк, нас уроет, поэтому, тихо выбрав парочку сувениров на память, мы постарались все сложить аккуратно (о как было при нашей косорукости речи идти не могло) и вовремя уйти.

И у нас почти получилось, кто ж знал, что именно случайно оброненный шкаф станет последней точкой кипения для учителя, служанки и воплощения вселенского зла (я про тетю Гаррета).

'Упс, приехали' — выглянув в комнату с влюбленными, начала по стеночке красться в коридор, потому что…

— Призрак! Это был призрак! — верещала служанка на одной ноте, бегая по комнате.

Тетя принца схватилась за голову, а ее красавчик, начал резко одеваться, бормоча что-то про судьбу и что он больше никогда… наконец, леди Гретхен надоел балаган и она попросила всех заткнуться. Как не странно подействовало, от ее интонации все (мы с друзьями в том числе) не только замолчали, но даже замерли на месте.

— Вильям, глупый мой (сдается не комплимент), ты снова просил своих друзей помочь? Я же предупреждала — и вроде голос не злой, но как-то резко захотелось ускориться и в туалет, видимо не одной мне, невидимые друзья вытолкнули из комнаты, но совсем покидать чужую резиденцию, мы не спешили, замерли на пороге. Не зря, спектакль продолжился, заикаясь, учитель ответил:

— Н-нет.

— Точно? — да-а, а ее добрые интонации пугают ни чуть не меньше приказных. И, кстати, судя по все еще заикающемуся блондинчику не только меня:

— Д-да.

— Тогда что здесь творится? — и вот, кажется, или она сейчас на нас с приятелями смотрит, и, кстати, вопрос, а бумаги и картина (ну понравилась она чуду, что такого!?) тоже под пологом или надо было на них еще один слой заклятия угрохать?

Отвечая на мой мысленный вопрос, активизировалась служанка, которая тоже смотрела на нас (видимо, все же надо было):

— Призраки!

Волной ультразвука нас смыло из комнаты, так что мы бы даже решили, что хоровой крик 'Стража' нам примерещился, если бы блюстители порядка реально не появились. А так пришлось пожертвовать искусством, в смысле, отобрать у Марьянки картину и кинуть ее в стражников, потому что если на листики заклятие легло легко, то горный пейзаж, видимо, из-за золотой рамки зачарованный от краж, так просто не сдавался. Затем мы спокойно, тесно прижавшись к стене и друг другу, около десяти минут стояли на цыпочках в какой-то нише и ждали, пока стража успокоится и перестанет с нами играть в прятки.

Потом мы снова бежали по коридорам ко мне, потому что без полога должны были смотреться подозрительно и только сейчас вспомнили, что невидимости хватает максимум часа на три-четыре, если больше не колдовать, а мы… Короче, время истекает.

Я, конечно, хотела напоследок заскочить к Гаррету и оставить что-нибудь на память 'Счастью всей моей жизни', но возобновившийся топот стражи попятам и внезапно встреченный юноша, который нас УВИДЕЛ доказал, что валить надо быстрее, а еще заставил взять с собой живой сувенир, ну или, если хотите, заложника. Просто, молоденькая сволочь, попыталась заорать, а мы с друзьями, переглянувшись, решили, что тело на полу, будет отличной указательной стрелкой, вот и втянули парня в мою комнату.

Вот сидим мы так, десять минут, двадцать, под мычание связанного паренька и топот ног в коридоре. А все потому что, во-первых, заряда, чтобы снова накинуть полог нет (нужно подождать часа два, пока палочка подзарядиться и вернется к хозяйке), а еще потому, что сволочь принц, проснувшись посреди ночи от чужой беготни под своими покоями, решил усилить мою охрану, а значит свалить без полога ни я, ни мои друзья не могли.

Не знаю, чего больше боялся Гаррет, что меня похитят, убьют или я свалю сама, но факт в том, что обломал он нас всех. В результате спустя еще какое-то время, нам с друзьями надоело изображать мышей, и мы принялись со смехом вспоминать про тетю принца, абсолютно забыв про шокированного зрителя, в смысле, связанного нашими вещами свидетеля. А тот, гад, не растерялся и попытался свалить, но куда уж там. Оглушили ночным горшком (универсальная вещь) и перетащили поближе к окну. И я вот тут подумала, а что если…

Так как друзья мою безумную идею выдать паренька за меня на свадебной церемонии поддержали, то после того как меня нарядили в платье и причесали, укрыв церемониальной непрозрачной вуалью, на которую наш план и был рассчитан, друзья под пологом быстренько всех, не спешащих валить слуг оглушили, и мы вместе запихнули сопротивляющегося все еще частично связанного паренька в мой наряд.

А дальше все просто, из-за того, что подобное зрелище никто пропускать не захотел, мы с друзьями сначала под пологом, а затем, переодевшись (я в Марьянкины тряпки, друзья в новые костюмы), стали следить за подчиненной магии 'невестой'. Все шло хорошо, никто изобличать обманку не спешил, Олаф, заметил, что все логично, я похожа на мужика, и получил очередной удар.

На церемонии растроганная Марьянка даже немного плакала, изредка прерываясь на хихиканье (но чудо это чудо, что с него взять!?). И все бы шло хорошо, если бы сволочной принц, как всегда меня не обыграл.

А все потому что, гад не стал поднимать панику или прилюдно орать: 'Спасите-помогите, подменили невесту!', нет, он действовал умнее. Решил оставить общественность в неведенье относительно личности в белом платье и просто найти меня и выдать за свою жену. И вот когда до меня это дошло, в смысле, Олаф на ушко разъяснил легко им просеченные чужие мотивы, а чудо тихонько пискнуло: 'Блин', я поняла, что пора тикать. И реально попыталась утечь, благо гости начали расходиться, а затеряться среди толпы было несложно. Но как всегда напортачила. В смысле меня поймали, а все потому, что зачем-то вместо того, чтобы выйти через ворота, как любой вменяемый человек, решила вспомнить детство и попытаться перелезть через забор. И все бы было хорошо, не гонись за мной собака и не повисни я в итоге в красивой позе звезды.

В общем, через полчаса изрядно испачкавшаяся и злая 'жена' предстала перед очами Гаррета. Сволочь мне похлопал, раскланялась, затем он указал на знакомый столик, уставленный едой и я, так как хотела есть, согласилась с гадом, который даже не стал задавать мне вопросы, просто время от времени смеялся, поднимая лицо от кружки с чаем, видя мою надувшуюся персону. И кстати в этот раз никаких сердечек не было, я оглядела пол, прежде чем садиться, а еще его козлинство, видимо, нашел способ избавиться от моего творчества на своем лице, в смысле, под снятой им в начале обеда маской ничего не было. Когда доела второй кусок черничного пирога, не выдержав, начала расспрашивать, а куда делись рисунки.

Гаррет признанию автора не удивился, так как с самого начала кроме меня больше никого не подозревал, и томить не стал:

— При дворе есть ведьма. Она поделилась со мной раствором ведьминой травы.

Как-то обидно, думала, принцу придется умолять о помощи меня. Стоп, ведьма!?

— Моргауза!?

А вот теперь глаза Гаррета зло прищурились:

— Не произноси ее имя!

— То есть не Моргауза? — сделала вывод и продолжила злить принца.

— Лора! — я уже два… нет, три дня Лора, за фиг спрашивается напоминать об этом не лучшем периоде моей жизни, который, кстати, еще даже и не закончился. Тяжко вздохнула и продолжила добиваться ответа:

— Так да или нет!?

— Нет, — видимо, венценосество догадалось, что без ответа не отстану.

— Спасибо! — я улыбнулась раздосадованному теперь уже, наверное, не высочеству, а величеству (ну или может наоборот, не сильна я в этой галиматье с титулами и обращениями). Тот через какое-то время успокоился и почти человеческим голосом попросил:

— Пожалуйста, больше никогда не говори о ней.

— Хорошо, — я даже кивнула, и мы начали обсуждать относительно мирно мою роль на предстоящей церемонии возведения Гаррета на престол. От меня требовалось немного, цитирую:

— Просто стой рядом, молчи и ничего не делай!

Я кивнула, мысленно решая, стоит или не стоит портить принцу столь долгожданный день чем-нибудь запоминающимся, но так как идеи в голову не шли, пришлось побыть доброй и пообещать, что серьезно гадить 'супругу' не буду. Судя по взгляду, принц мне не поверил, но это уже его дело. И нервы. В смысле, ему же переживать, мой план (несуществующий) рассекречивать и предотвращать. Мне то что, пусть развлекается, если без этого скучно.

Между тем моим сознанием овладела новая идея. Я стала думать, о том, что возможно как-то в убийствах замешена придворная ведьма. И кстати про ведьму, почему Гаррет, настолько не любит имя Моргауза, чья рассказанная история была правдой, что же связывало этих двоих!? Амур, месть, деловые интересы, поверхностное знакомство, что-то еще!? Очень любопытно.

И, в обще, надо бы поделиться реакцией принца с друзьями, может для них она будет более понятной, все-таки оба во дворце не первый и даже не третий (вспомнился свой срок пребывания) день. Так что идеи должны быть у обоих, и надеюсь на этот раз менее бредовые, чем те, что посещают мою голову. Нет, хорошо, конечно, что мы с друзьями нашли друг друга, в плане дурости. Но хотелось бы время от времени и чего-то более конструктивного.

Пока я думала всю эту пургу, Гаррет, как-то незаметно расправился с завтраком и решил свалить. Ушел он, правда, не незаметно, эта неумная косорукая сволочь, видимо, мстя за что-то мною сделанное ему хорошее, кинул в меня кольцом и ведь попал же гад! Нет фактически, вероятно, придраться не к чему попал, гад в руку, кстати, поцарапав ее при этом, но блин, почему нельзя было просто положить его на стол!? Риторический вопрос, да?

В общем, мне бросили фразу: 'Надень его' и свалили, даже не поугрожав напоследок, стареет что ли Гаррет!? Или, о ужас, добреет!? Потерла руку, подобрала с пола отскочившее от плеча кольцо и поняла, что нет, добротой в характере принца как не пахло, так и не запахло. Эх, а я уже было надеялась затеять разговор на частоту и попытаться откупиться, но блин, не при таком же раскладе!?

Ладно, по фиг на Гаррета, надо валить из его покоев, но для начала снять это кольцо (ну да, примерила, а почему бы симпатичную (даже странно) мне подаренную (подчеркнем, забыв про способ вручения) вещь и не примерить!?). Видимо драгоценность обладала разумом, причем разумом схожим с принцем, в смысле, гадость вцепилась в руку как клещ и отказывалась слезать. А потом я подумала и чего парюсь!? Ну не слезает колечко и не надо, будет мне от Гаррета компенсация за потраченные нервы, все же камушек на колечке не маленький и если не подделка должен стоить не хило.

И вот иду я вся такая довольная, прикидывающая, куда вложить вырученные у барахольщика деньги и не взять ли себе на память о принце что-нибудь еще, как вдруг в комнату вваливает очередная группа слуг и меня начинают спешно снова переодевать во что-то нелепое. О, кстати о наряде, на этот раз местный кутюрье просто превзошел себя.

На мне был желтый шар. Реально платье в форме желтого шара! Не знаю уж, был ли это не тонкий намек на мою плохую фигуру, так сказать мастер показал направление ее развития, или же напротив, просто очередной шаг на пути к платью в форме зеленого треугольника или красного квадрата, в любом случае, шедевр остался мной непонятым.

Ненавижу Чудленд и его жителей! Да ребята на странном наряде не остановились и мне опять сделали прическу, видите ли прошлая превратилась в воронье гнездо из-за забега, ветра, и симпатичных зеленых листиков неизвестно каким макаром оказавшихся в моих волосах. В общем, волей неволей, но с чужой аргументацией я согласилась, и пришлось терпеть.

Новая прическа снова стоила мне уйму нервов и парочку, видимо, не особенно нужных, по мнению слуг, прядей. И если кто-то решил, что на этом мои мучения закончились, он ошибается, меня снова нашла тетя Гаррета, чтобы учить манерам. И пусть сначала я и обрадовалась, что нас с друзьями не вычислили, в ходе очередного урока осознала, что правильным, было бы сожалеть по этому поводу. Потому что проще снова сесть в тюрьму, чем запомнить и в десятый раз (да первые 9 не вышло, склероз, что вы хотели) повторить чужой бред.

Но все неприятное рано или поздно заканчивается и вот я сижу на обеде среди шушукающихся подданных, снова одна, потому что Гаррет смылся в первые несколько минут, когда к нему подбежал какой-то невзрачный мужичок и куда-то позвал, а тетка принца была верна себе и скопище психов решила проигнорировать.

Я же сидела, пила синее вкусное вино, заедала едой из тарелки Гаррета под недовольными взглядами (то ли это было неприлично, то ли меня снова хотели отравить и расстроились, не важно). В общем, обед, можно сказать, проходил хорошо, если бы не мои родственники. Подставные, хочу напомнить родственники, но при этом жутчайше наглые и раздражающие. Так вот ко мне подошла моя парная блондинистая родня и начала шипеть, в смысле, конечно, поздравлять, но как-то у них это не дружелюбно выходило. И чего злятся, вроде должны бы злорадствовать, сами же согласие подписывали, или их Гаррет обломал? О!? Что на него нашло, вроде раньше спал со всем, что двигалось, а тут!? Неужели перегрелся на солнышке? В любом случае, мне это только на руку. Гордо задрала нос, ненароком (ну как ненароком, почти под нос каждой пихнула) продемонстрировала новое колечко и стала трещать о нашей с Гарретом великой любви. А что врать так по-крупному.

Кстати, под мою сказочку, собралась небольшая толпа, в смысле, всем подданным было интересно, где же это их принц башкой так ударился, что я у них теперь королева, то есть, с чего наш романтик начался. Так как, одной из основ хорошего вранья является опора на факты, история вышла очень занятной (для людей, участвовавших в оригинале), слушатели же просто слушали с выражением ярого скепсиса на лице:

— О, это было так романтично, так самоотверженно со стороны Гаррета (согласна, не похоже на принца, но и мне же надо как-то свой выбор обосновать), он спас меня от грабителя (а что, не по своей инициативе, и не совсем спас, но все же), — вот тут часть народа, решила свалить, посчитав мой бред явной фантастикой, видимо, знакома, с его венценосеством лично, а часть, наоборот, затаив дыхание и навострив локаторы, придвинулось вперед: Затем ой, не знаю, можно ли о таком говорить (народ активно закивал, я подчинилась, слегка поломавшись), он… я… Мы поцеловались!

По толпе, а особенно среди барышень прошел коллективный 'Ах', а я решила продолжить нести бред в массы, а что, почему бы и не понести, если публика благосклонна, а главный участник описываемых событий очень удачно куда-то свалил!? Остается надеяться на то, что к тому моменту, как до принца дойдет история нашей неземной любви, куда-то свалю уже я. Тем не менее, продолжаем, а то там уже в задних рядах недоумение проснулось, типо почему, если мы так любили друг друга принц меня посадил. В голове была мысль про новеет, но я решила снова бить на романтичный настрой масс:

— Гарр (всем своим видом, демонстрирую, да я зову его именно так) он хотел меня защитить. Вот и пришлось разыграть спектакль, что я на него напала… вы же, понимаете, я не могла причинить вред любимому (да, только ударить туфлей, кинуть горшком, слегка поиздеваться), — толпа закивала, я продолжила: но потом, мы поняли, что так не может продолжаться, что мы не можем быть без друг друга и решили пожениться, Гаррет, даже познакомил меня со своей тетей (в принудительном порядке, забыв представить), и я ей понравилась (врать, так врать, впрочем, кто знает чокнутую семейку, может она своими пугающими улыбками пыталась транслировать искреннюю симпатию!?).

По толпе прошел недоверчивый гул, видимо, народ неплохо изучил венценосную родственницу и в ее дружелюбие не верил. Надо же, как у нас мысли то с ним, оказывается, совпадают. Бывает же такое. Решила прояснить:

— Она даже назначила нашу свадьбу на этот день. Так странно скоро, — народ фишку с моей ролью жертвы и показной неосведомленности о ней просек на раз, в толпе стал раздаваться шепот: 'Подставила ведьма', 'Жаль бедняжку', 'Такая глупая'. А я что!? Решила дожать градус всеобщего сочувствия: я даже платье, которое хотела, сшить не успела.

Некоторые барышни заплакали, среди мужчин напротив усилились сомнения в моих умственных способностей, теперь в чужих репликах я иначе как глупышка и не фигурировала.

И я бы непременно раскрутила бы подданных Гаррета на помощь (желательно материальную) глупой влюбленной идиотке, если бы не Олаф, гад явился, как черт из табакерки, хлопнул по плечу и попросил кончать балаган, потому что у него ко мне срочное дело. Толпу пришлось распустить, псевдо сестричкам помахать ручкой, а за архивариусом пойти. Благо не далеко. До ближайшей комнаты. Там расстроенный друг плюхнулся на диванчик и с каким-то отчаяньем вцепился в свои волосы.

— Что случилось?

— Марьяна пропала.

— Как пропала!?

— Не знаю, в том коридоре, она из-за чего-то отстала и шла позади меня. Мы шли к тебе, чтобы рассказать про тетку принца, я услышал вскрик, обернулся, но никого не было, ни ее, ни следов. Я побежал назад, но ее нигде не было. Потом, рассказал, об этом страже, но никто меня не стал слушать, уловив алкоголь, помнишь, мы в храме выпили по поводу твоего спасения!? Не знаю, как я мог это допустить, надо было идти сзади, нет, надо было держать ее за руку!.. Он говорил что-то еще, а я недоумевала, нет, расстроилась, конечно, тоже, хотя за судьбу феи с волшебной палочкой и не переживала так сильно и на мой взгляд показушно, как Олаф, но больше думала о том, кому, в обще, могла прийти в голову безумная мысль похитить чудо!? Ее, что с кем-то перепутали!?

Потом, правда, эти мысли ушли в сторону, а сердце сковал ужас, Олаф протянул мне Марьянкину палочку, на пустой бессмысленный взгляд ответил просто:

— Нашел в коридоре.

А я после этих слов, тут же вскочила с места и заявила, что фею необходимо срочно найти, и что начать мы можем либо с комнаты чуда, либо с коридора, где ее похитили, короче, пора брать след. Ближе было место похищения, вот мы и побежали к нему. Правда, на входе случилась заминка, меня не хотели выпускать, пришлось сделать вид, что передумала уходить и прибегнуть к старому трюку с заклятием невидимости, благо друг помог подержать дверь нужное время открытой, перекинувшись со стражей парой ничего незначащих фраз буквально в проеме. Стражу правда, немного напрягло, что один из них внезапно непонятно почему упал (честно, случайно задела), но я даже извинилась, хотя, судя по шокированным взглядам, последнее не совсем помогло. Ну да ладно, слухи о призраках же надо подтверждать. Да и замки с приведениями продаются дороже. И о чем я опять думаю!?

За первым же поворотом сдернула с себя заклятие, чтобы не тратить бесценный в случае сражения ополовиненный запас магии, и мы побежали. Быстро, не смотря под ноги и по сторонам, движимые огромным желанием успеть.

— Это случилось тут, — простой коридор, никаких следов борьбы, картина висит прямо, ковер не сбился.

— С чего ты взял? — выразила свое удивление вербально.

— Вон там я нашел палочку. Она лежала у стены.

— А. - кивнула и начала плести заклинание поиска. Понятно, значит, фея сама оставила нам подсказку. Умно. Но не ясно, почему она не взяла палочку с собой, или же!?

Внезапно меня посетила догадка. Ей заблокировали доступ к магии, у похитителя была ведьмина трава.

— Везение! — подтверждая мою теорию, след не проявился, а это значит, что на этом месте и, правда, была ведьмина трава, любое фейское колдовство бессмысленно.

— Что случилось!? — Олаф заметил, что я расстроена.

— Ведьмина трава, будь она не ладна, магия не подействует. Нам нужна ее вещь и у нас осталось только полчаса. Через полчаса эта трава сделает любые заклятия поиска невозможными.

— Так чего ждем!? — и Олаф сорвался на бег, я последовала примеру друга, в конце концов, он прав, лучше попытаться успеть, чем сдаваться. Конечно, кажется, что это невозможно добраться до покоев феи в срок, но это шагом, если бежать и если очень хотеть, то почему бы и не успеть!? В конце концов, мы любим чудо, значит, у нас все получится… да и ее родители в случае чего меня убьют. Они у нее довольно специфические лица.

Скинула туфли и обогнала Олафа, шокированный друг тоже поднажал и в покои подруги мы прибыли в рекордный срок. О причине своего ускорения решила не рассказывать, в конце концов, надеюсь, нас пронесет и смерть у нас будет менее мучительная и в свой черед.

— Сволочь! — не выдержав, высказала свое мнение о похитителе, когда поняла, что не ошиблась комнатой и гад реально, видимо, с помощью магии очистил жилище феи от всех вещей. Даже от штор, обоев и мебели.

— Вот тварь — согласился со мной архивариус, затем продолжил: Что нам теперь… Жестом прервала друга и пошла на еле слышный шепот привязки, браслет родименький, видимо, как вещь магически защищенная, не пострадал. Лежал у стены в трещине между половиц. Сначала подумала вот он билет домой, затем, что без чуда никуда не отправлюсь, и не только из-за ее родни, она моя подруга, а после ударила себя по голове, назвав идиоткой, и быстро зашептала заклинание.

Фея надевала мой браслет и если Везение не будет против, сейчас я увижу след и найду нашу пропажу.

Везение чудо любило и поэтому мешать не стало, я сразу же почувствовала чужие эмоции, увидела место и даже лицо похитителя. И это не обрадовало. Совершенно. Во-первых, заложников было двое, во-вторых, личность убийцы, неприятно удивила:

— Олаф у нас проблемы. Большие.

— А когда было иначе? — схохмил друг, и я невольно улыбнулась.

— Нам нужна помощь Гаррета, — все-таки какая же я лапа, умею признавать, что с чем-то не в состояние справиться сама.

Друг скривился, я тоже была не в восторге от принца, поэтому уточнила:

— Реально надо.

Друг махнул рукой, и мы пошли искать моего вечно неверного супруга.

Что логично Гаррет был не один. Что странно, одет и не с бабой. Видимо, вел какое-то совещание, на которое мы с Олафом и ввалились без стука и приглашений, ну а что!? А вдруг бы не пригласил, мы ж люди вежливые, не зашли бы. А так и протокол почти идеально соблюден, и шанса у другой стороны на отказ нам хорошеньким нет.

Угу, нет! Опять недооценила чужой сволочизм, Гаррет двух непонятных, но хорошо знакомых неадекватных субъектов слушать не стал и стража нас вывела. Спросила, когда закончится собрание, оказалось, через час, максимум два. Подумала, что может так будет даже лучше и повела Олафа к месту заточения феи. Ну а когда еще представиться шанс побыть героем, шучу, просто, на самом деле, принц был нужен не только для помощи, но и для издевательства над ним же. В смысле, он просто обязан увидеть этого убийцу, а я хочу при этом присутствовать…

И проблема в этом прекрасном деле всего одна, я не верю в адекватность преступника и очень боюсь за жизнь заложников, и поэтому, несмотря на все веселье, лучше пойду сейчас, освобожу подругу и спокойно дождусь возмещения морального вреда в виде удивленного фейса принца. По-моему план отличный! Поделилась с Олафом, назвал дебилкой, но на аргументы, что так надо и у меня все получится стопроцентно все-таки решил сделать вид, что повелся, хотя сам сказал, что ждать меня за дверью не будет, а лучше пойдет к Гаррету за стражей. Я надулась, но из радужного образа спасительницы не вышла.

В нем же находилась, открывая под скептическим взглядом архивариуса дверь и героическим шагом пробираясь в логово злодея. Напоследок Олаф пожелал не умереть, а я показала другу язык и крепче вцепилась в палочку. На самом деле, меня изрядно потряхивало, да и освободить же нужно двоих (фею и подружку принца), то есть в принципе, что все не настолько уж и легко я понимала…хотя!

Та самая безымянная беседочная баронесса стояла ко мне спиной и что-то говорила связанному чуду, я приготовилась применить заклинание обездвиживание, как вдруг заметила какое-то резкое движение и почувствовала удар.

Падая, успела подумать о том, что Олаф был прав, не стоило идти одной.

— Очнулась? — надо мной склонилась баронесса со странным выражением заботы на лице. Я кивнула и медленно огляделась. Теперь мы с чудом сидели рядом на одинаковых стульях, схоже связанные, только я была без кляпа, передо мной возвышалась злодейка, но нигде не было видно связанной Лиа, пока вдруг эта вероломная мерзавка (дошло, кто меня оглушил), не вышла из какой-то комнаты, держа в руках нож с катастрофически широким лезвием.

Не смотря на холодное орудие в чужих руках и свое крайне уязвимое положение (палочкой сейчас играла баронесса, болтая ей в воздухе) я все равно не выдержала и высказала свое мнение вслух:

— Предательница.

Ответ пришел не от и не подумавшей начать спорить подруженьки принца, а от все той же баронессы:

— Не совсем так. Лиа больна.

— Больна? — ну не верилось мне, что у этой здоровой двадцатилетней девицы, сейчас проверяющей пальчиком заточку ножа, есть какие-то проблемы со здоровьем. Ну, кроме психических. Или она про них!? О, кто-то осознает, что псих — достижение!

— Да, больна, а все из-за него. С самого детства она любила Гаррета, считала его особенным — ну ясно больная на голову фанатка решила я и ошиблась, потому что: Он убил ее сестру.

Чего!?

На мое недоумение баронесса ответила просто, позвала к себе Лиа другим именем:

— Мора, кто ты?

Девушка с какими-то безумными глазами (видимо, за счет заметно расширенных зрачков) приблизилась. И тут я обратила внимание, что у нее другая походка, другое немного отстраненное сумасшедшее выражение лица. И то это если забыть про естественное: взъерошенную прическу и этот ее нож… Что с ней!?

— Я старшая сестра Лиа. Я должна защитить сестру…

— Достаточно, — баронесса говорит приказным тоном и оживший призрак той наивной невинной девушки, с которой я совсем недавно познакомилась, замолкает и отходит куда-то в сторону играть с ножом. Затем мне решают объяснить, чужое состояние, ко мне придвигаются, ударяют палочкой по лицу, намекая, чтобы посмотрела на говорящую, и продолжают:

— Видишь ли, Лиа в своей жизни любила двух людей. Гаррета и свою сестру. В тот день, когда ее любимый уничтожил самого близкого ей человека, ее разум помутился, и она стала становиться Морой. Меняясь, она становится сильнее и может мстить Гаррету.

Да уж, ну и история… и погодите, принц и, правда, кого-то убил!? Черт, в этом мире есть хоть кто-нибудь со светлым прошлым!? Ладно, со светлым, просто без криминального!? И стоп, хорошо с Лиа все ясно, а баронесса:

— А с вами, что не так? — это был как раз тот случай, когда скажешь и сожалеешь, что тебе забыли вставить кляп, в смысле, преступница сейчас, конечно, мирная и милая, но ведь и разозлиться же может. Ага, мирная, чувствую, как набухает синяк на лице.

— Что не так со мной!? — она повторяет мои слова словно недоуменно, а затем внезапно ее лицо искажается злостью: Я не знаю, что со мной не так! Девять лет, Девять лет я могла бы быть королевой! (Э!?) Мы были обручены, готовилась свадьба, и вот за месяц до церемонии он решает все отменить! Я не девственница! Как будто бы это была новость, как будто мы спали не вместе. Но нет, меня выдают за какого-то старикашку-барона из приграничья и я должна уехать. О, как я была рада, когда он подыхал на моих глазах, он корчился, молил о помощи, ничтожная тварь! И вот я возвращаюсь во дворец и что я вижу, Гаррет пытается взять в жены какую-то романтичную идиотку с подходящей родословной!

Вспомнив про время и возможность скорого спасения, решила поторопить чужую исповедь:

— И ты ее убила?

— Нет (нет!?). Не успела, это сделала ее сестра, такая же идиотка, но более влюбленная и отчаянная, я только посоветовала этой дуре, что она может сделать с телом, — слов нет, а просто попросить сестру уступить принца не вариант!? Ну, или хотя бы не убивать соперницу, а просто отбить парня!? И стоп, это что же убийца был не один!? О!

— Значит, вы убили вторую сестру-выскочку (вспомнились мои навязчивые 'сестрички')? — как бы печально это не говорило о моей нравственности, в голосе моем было чистое любопытство.

— Нет, ее убила сестра Лиа с помощью заклятия-внушения, как и обещала Гаррету, — два момента, во-первых, кто же такая эта сестра, а во-вторых, это что же баронесса в обще никого не убивала или я историю не дослушала!? И стоп, третий убийца!? М-да, а злодейка (злодейка ли!?) продолжает рассказывать:

— Это было удобно, во дворце кричали о проклятие, а Гаррет на время вернулся ко мне и все было хорошо, пока он не увидел портрет этой мерзавки Софии и не влюбился в эту дрянь. Она так ему нравилась, что, даже не смотря на то, что он уже убил виновницу смерти его Линорочки, он все равно ее круглосуточно охранял. Тогда я и познакомилась с Морой. Мора ведьма и для нее многие преграды не существуют. Мы помогали друг другу. Вместе мы добрались до Софии и Камиллы. О, эта купчиха, была настолько отвратительна, что во дворце не было ни одного человека, горевавшего об ее смерти, — ну, во-первых, не факт, во-вторых, это еще не повод для убийства. И стоп, помимо меня, там же вроде еще кто-то был? Служанка!

— А что со служанкой!? Она вас, чем не устроила?

— Меня!? — баронесса смотрела возмущенно: я не причастна к исчезновению этой алчной проходимки, с этим принцу прекрасно помогла его тетка. Она бы и с тобой также поступила, если бы не мой дядя.

— В смысле!? — чую какую-то подставу.

— Ты должна была рассказать в замке о нашей с принцем любви! (Ну и к чему это сейчас было!?). Мы бы, наконец, поженились, ведь он уже говорил, что хочет снова попытаться связать жизнь со мной. Я даже одела туфельки… Но, нет, он снова запал… На тебя! Что он, в обще, нашел в оборванке (смотри-ка ж они и, правда, с принцем подходят друг другу, говорят одинаково)? Он посадил тебя под замок, и мы никак не могли там до тебя добраться, потому что эту старую тюрьму строил еще прапрадед принца, которые ненавидел магию (вот интересно, а на что она рассчитывала, когда натравила на меня стражу!? Что меня пожурят и отпустят?). И ладно бы только это, тебя посадили с лучшим мечником королевства (это с Олафом что ли!?). Пришлось попросить дядю намекнуть тете принца, что ты ничем не хуже любой другой невесты подойдешь на роль ежегодной жертвы, а там глядишь девушке, которую выбрали Гаррету, исполнится шестнадцать… и все было хорошо, но ты не умерла. Почему ты не умерла!?

Стремно, правда, стремно, когда на тебя так смотрят и о таком спрашивают, это еще, если не вспоминать про Лиа, простите Мору, у которой в руках нож. Не знаю можно ли в данной ситуации как-нибудь отшутиться, по-моему, ни фига, но я попробую:

— Я умерла, нет, правда, я умерла. Вы меня зарезали, да и отравили тоже… Кажется, выбрала неправильную тактику успокоения буйного психа, в смысле меня обвинили в том, что издеваюсь, и пообещали исправить положение, а потом взяли нож из рук Лиа-Моры и зачем-то приблизились.

Мама, забери меня отсюда! Гаррет, сволочь, ты где!? Ты ж если сейчас не придешь, лишишься и любовницы, и жены, и подруги. В смысле одну кокнут, других — посадят!

Уф, впервые, внушение сработало, за дверью был слышен грохот, а спустя секунды в дворцовые покои баронессы (и не стремно же ей было нас тут держать) ввалилась стража во главе с принцем и Олафом. И все бы ничего, но нож у горла, и я понимаю меня взяли в заложники, и еще одно: Мора. Спятившая подруга принца, как и в моем видении, она сидит на стуле, сложив руки за спиной, и этот дебил, мой 'муж', я не знаю, ведется он или играет, но так страшно за него и за себя. Он приближается к ней, я хочу крикнуть, как-то предотвратить, но нож, предупреждающе режет кожу и рядом внезапно срывается на бег Олаф, до этого обнимавшей развязанное им чудо (баронесса не могла контролировать обоих заложников и выбрала самого бесперспективного, ну или просто без кляпа). Архивариус не успевает к принцу, но этой умной, думающей на пару ходов вперед сволочи и не нужна была помощь, он спокойно держит в одной руке очередной нож в другой руки Моры. И все бы хорошо, но она же ведьма, почему она не колдует!?

Не понимаю, почему она позволяет стражникам, заковать себя и увести. Что не так с принцем!? И как он победил сестру Лиа!?

— Гаррет, любимый, — видимо, баронессе было тяжело без внимания, и она решила его привлечь за счет меня, снова усилив нажим и оставив еще одну кровоточащую царапину на моей шее.

— Что ты хочешь!? — Гаррет приближается к нам.

Я в шоке, если это не игра на публику, то у принца есть сердце. Хотя стоп, моя тушка же нужна ему живой на коронации, логично, что он готов за меня поторговаться.

— Ты знаешь, — она смеется, безумно смеется, и я понимаю, что в дуэте Моры и безымянной шарики за ролики закатились не только у первой, но и у второй. И еще не ясно у кого больше. Когда принц, думая, что она не замечает, делает еще пару шагов вперед, она обрывает смех:

— Достаточно! Ты не можешь вернуть мне свою любовь, но я могу помочь тебе… — и все вроде бы здорово, она убрала оружие от моей шеи, только встать я не успела, договаривая свою реплику, дрянь воткнула в мой живот нож и успела повернуть:

— …стать свободным!

Затем все происходило очень быстро, ее сшибли с ног, меня уложили на постель, рядом орала Марьянка, какой-то эскулап поставил мне идиотский диагноз и усыпил, а вечером был очередной бал, с которого мои друзья по-тихому смылись, чтобы меня навестить.

И кстати еще одно милое наблюдение, обои у баронессы нормальные, может даже и неплохо, что меня не стали перетаскивать из ее комнаты в мою!? Да и комната у нее побольше и с санузлом.

Когда пришли, друзья какое-то время стебались над моим везеньем и здоровьем (нож ничего жизненно важного не повредил, но ножом пырнули только меня). Затем мы стали обсуждать историю безумной баронессы, чье имя я не запомнила, даже когда его рядом произнесли несколько раз, стоит признать, после случившегося она стала популярной, для всех кроме меня. Для меня она осталась человеком без имени и с серьезными проблемами с головой.

Олаф рассказал, что Лиа, а точнее Морлиа, младшая сестра Моргаузы, что именно она является (сейчас уже скорее являлась) придворной ведьмой в Ромсе, и что, похоже, ее отправят в лечебницу для душевнобольных.

О том, зачем Олаф прикидывался, что не умеет драться, я передумала спрашивать, посмотрев на сидящих рядом друзей и вспомнив, часто мной забываемое: Марьянка — лучшая фея на курсе, причем не благодаря, а скорее вопреки дару фей. Короче, если им так нравится, почему бы и нет, кто я чтобы мешать другим!?

А вот тайны моего 'мужа' мы обсудили с удовольствием. Олаф знал, что да ведьму убил именно принц, как и дракона. Вот на этом моменте чужого рассказа становится страшно, в смысле, если ведьма еще могла меня пожалеть, то, чтобы меня пожалел принц, с неба должна грохнуться луна.

Как местами добрая личность, даже не стала пытать друга по поводу давно мною замеченных недочетов в его первоначальной легенде (уже догадалась, что гад тогда просто стебался). Впрочем, архивариус меня знал хорошо, поэтому прояснил все сам. Во дворце запрещено разрушать загадочный образ Моргаузы, с которой принц когда-то был в хороших отношениях, не романтических. Сам Гаррет так легко кокнул дракона и ведьму, так как является природным потомственным антимагом, то есть в его присутствие сильная магия не может работать нормально, а слабая и вовсе перестает действовать.

Зачем ведьма кокнула его невесту!? Оказывается, вовсе не из-за любви к Гаррету, была убеждена, что ребенок принца, рожденный от жительницы Ромса, станет еще большим антимагом, который уничтожит всех магических созданий этого мира. Олаф стопроцентной уверенности Моргаузы не имел, но тоже считал так. Просто приятель по должности знал, родословную принца. От поколения к поколению после браков с ромской аристократией антимагические способности королевской семейки лишь росли, немного уменьшаясь от браков с иноземцами. Так, например, у тети принца тоже был этот дар, но с гораздо меньшей силой (ее мамой была заморская принцесса). Да уж семейка та еще.

Прикалываясь (уверена стопроцентно) друг предложил на самом деле стать женой Гаррета и посмотреть, какой ребенок получится: антимаг или фея!? Я кинула в сволочь подушкой и почувствовала, как заболел живот. Заметив, что мне стало плохо, друзья решили издевательства на время прекратить и стали обсуждать слухи о найденном в темнице теле. А дело было так, после допроса баронессу повели в камеру. И все бы было хорошо, но там лежал труп служанки, которая пропала пару дней назад. Баронесса начала возмущаться, стража повела ее в другую камеру. А из-за тела начали новое уголовное разбирательство. Говорят, что убийство посчитали ритуальным, так как одежда на трупе была дворянской, а лежал он в какой-то неестественной позе. В какой уточнять не стала, итак друзья на меня косились как-то подозрительно.

Да-а, избавилась одна идиотка от тела…

И все было хорошо и весело (почти весело), я даже начала подозревать, что между моими друзьями пробежался небольшой пухлый малыш с крыльями и луком, в смысле, почему это они все время вместе ходят!? Как вдруг явилось зло. Я про тетю Гаррета. В общем, друзья свалили, а мне пришлось улыбаться.

— Дорогая моя Лорочка, я так обрадовалась, когда узнала, что ты не пострадала, — скептически поднимаю бровь, не пострадала, обрадовалась!? Под моим взглядом леди Гретхен поправилась: серьезно не пострадала.

Она замолчала и села на стул рядом с моей кроватью, зачем-то схватив в плен мою руку с колечком. Сначала подумала, наверно, решила сорвать кольцо, потом поняла, все хуже, она не понятно с какими целями просто решила подержать мою ладонь.

— Эм, спасибо! — и почему тетя пугает меня больше чем сумасшедшая девица с ножом!? И кстати про девицу, это точно она меня травила, а не кто-то другой, сейчас сидящий рядом? Мама, можно я буду звать на помощь!?

— А еще удивилась (это она к чему!?). Ты первая, кто не погиб до церемонии, — это сейчас, что был намек, что она это исправит!? Где мой браслет, я уже достаточно поправилась, чтобы свалить домой! И почему она не отпускает мою руку!?

— Простите! — надо было как-то реагировать, я выбрала самый адекватный из неадекватных вариантов — извинилась.

— Ты не виновата, это все глупая Норочка, не смогла вернуть себе внимание мальчика, — друзья, знаю, козлы вы меня не слышите, но моя смерть будет на вашей совести!

— Угу, — мне страшно и я не могу придумать членораздельный ответ. И кстати, похоже, запомнила имя баронессы. Навсегда. В смысле, до смерти его точно не забуду. Не успею, друзья, Гаррет, слуги, кто-нибудь, блин, спасите меня!

— Дорогая Лорочка, я не сержусь, но ты должна вернуть мои бумаги, — м-м-м, только их и меня отпустят!? Везение, я труп, мы же из них сделали самолетики и пустили из окна.

— Не знаю о чем вы! — теперь главное не сделать то, чем я просто обожаю заниматься, общаясь с принцем, не спалиться!

— Лора, Лора, ты же умная девочка, зачем тебе враги!?

Кажется, я догадалась, зачем ей моя рука, она заложник. А как иначе объяснить то, что она делает!? Зачем, в обще, впиваться когтями в мою ладонь!?

Не выдержав, стала просить прекратить пытку:

— Руку отпустите… Пожалуйста!

И вот странность, меня послушались. Выдохнула, привела в порядок мысли, поняла, что не хочу оставаться ни на какую церемонию, даже, если мне гарантируют защиту и решила перестать бояться и врать (знаю, немного странно звучит вместе с предыдущей мыслью о бегстве, но факт). Да и, в конце концов, мое подсознание еще ни разу не давало дельных рекомендаций, а значит тетя принца ни мега крутое зло, а просто невоспитанная мегера, а их (спасибо, клиенты ба) я опускать умею.

— Нет у меня ваших бумаг! Если что-то потеряли, ищите это сами!

Тетя прищурилась, я прищурилась в ответ, отстраненно вспомнив, что, кажется, пара листиков у Олафа-таки осталось, а значит можно попросить у друга взять их почитать. Все же интересно, что такое архиважное леди Гретхен ищет. В любом случае общение с пугающими людьми пора заканчивать, итак живот из-за страха начал болеть:

— Тетенька, спасибо вам за визит, но вас случаем не ждут где-то в другом месте!?

— Хамка! — о, ради меня отказались от любимого прилагательного, поблагодарить что ли!? Хотя нет, судя по лицу, не поймет, а мне сейчас бегать нельзя, рану потревожу, придется ограничиться добрыми пожеланиями:

— И вам всего хорошего, дверь с той стороны закрыть не забудьте! — отвернулась, вяло подумав, что вот он отличный шанс получить развод, в смысле, не вериться, что тетя планирует меня терпеть до конца своих дней. Кстати, насчет того, что не планирует, я угадала, а вот отвернулась зря, меня снова вырубили!

Адская головная боль привела в себя. Огляделась, увидела нормальные обои, поняла, что меня никуда не перенесли, потом осознала, что не связана и нигде рядом нет тетки принца, потом, правда, подумала, радоваться рано, даже если ее сейчас спугнули, она же может вернуться и добить. Короче соскочила с кровати, упала, и все молча. Нет, разумеется, в раскалывающуюся голову приходила мысль позвать на помощь, только за ней шла другая, которая твердила: 'Не смей предупреждать врага о том, что уже в сознание', и я, молча, поползла к двери, вяло отметив набухающее красное пятно на животе и тот факт, что, видимо, кто-то переодел меня в ночнушку. Не вспомнилось, правда, когда переодел, голова трещала. Странно, но болело только вместилище моего разума или может только оно болело так сильно!? И где блин мой 'муж'!? Про друзей не спрашиваю, они клятву оберегать от маньяков не давали. Но эта та сволочь, где бегает!?

И вот так странно, у самой двери нашла силы и по стеночке встала на ноги, потянула руку к ручке, а дверь начала открываться сама и я с замирающим от страха сердцем подняла глаза и встретилась взглядом с его сволочинством. И тут и сердце успокоилось, и голова перестала болеть, и речь проснулась, мне даже было пофиг как-то на всю его репутацию непобедимого воина (еще бы кокнул дракона и ведьму):

— Ты, втравил меня во все это дерьмо! — один раз ударила кулаком в живот, жалко слабо, затем продолжила подтверждать каждый восклицательный знак ударом: Ты даже ни о чем не предупредил! Ты постоянно на меня орал! Из-за тебя каждый день меня пытались убить! Меня достали твои интрижки и твое чувство юмора! Мы с тобой даже не женаты, а твоя тетка уже учила меня, как мне жить и попыталась прикончить!

И вот на последней реплике, почему-то молча терпевший свое избиение, принц меня прервал:

— Тетя!? Лора, пожалуйста, скажи, что тебе сделала Гретхен?

И я бы сказала, нет, правда сказала, ну не страдаю жалостью к врагам и психам, просто меня опять прорвало. Заплакала и не смогла проронить ни слова. Хотя хотела, очень хотела, даже открывала рот, но почему-то не получалось, и тогда меня взяли под руки и довели до кровати, там обняв, начали утешать. И вот снова, не смотря на всю ненависть к Гаррету я почувствовала в его объятиях защищенность и, наконец, смогла заговорить:

— Она пришла и стала требовать какие-то бумаги. Не смотри так, у меня их уже нет, выбросила, не знаю, что в них было, не комментируй, пожалуйста, сама знаю, ступила… А потом она меня чем-то ударила и ушла, не знаю, может, подумала, что мне этого хватило, а может, ее кто-то спугнул… Короче, когда я очнулась, ее тут не было, — закончила говорить и вспомнила, что чуть не забыла о чем-то очень важном:

— Ой, точно, бумаги, Гаррет, у Олафа есть несколько листов, может они что-нибудь объяснят!? Принц кивнул, зачем-то погладил меня по голове и попросил никуда не убегать, встал и практически ушел, когда вдруг вернулся буквально с порога с большим букетом. И вот вопрос, КАК я могла не заметить такой букетище!? Определенно пора проверить глаза!

Пока ошарашено разглядывала разноцветное приятно пахнущее сокровище, Гаррет меня покинул. Оглядевшись, заметила, что цветочной вазы нет, и поняла, чем меня ударили, правда, был еще в голове вариант, что слуги воруют, но осколки на полу его опровергли.

Через какое-то время в дверь снова постучали, сначала зашел стражник, сообщив, что он теперь будет меня охранять, затем прибежали друзья, а потом снова явился лекарь и их выгнал. Опять после осмотра поставил какой-то непонятный диагноз, параллельно обругав мою манеру попадать в неприятности, затем дал выпить отвратительное снадобье, слегка поколдовал и, наконец-то свалил! Единственный минус, после встречи с местным эскулапом жутко захотелось спать, и я вырубилась прямо во время повторного визита друзей, хорошо хоть лежала на кровати.

Какой-то тиран говорил, что утро приятно начинать с казни. Мое утро началось приятно, но казни не было, хотя может и хотелось, да и еще не поздно… кстати, не шучу, достали чудленцы с их маниакальным стремлением меня убить. Ладно, забудем об убийствах, вспомним о приятном. Впервые я проснулась сама, а еще выспалась, и шторки были задвинуты и одеяло подоткнуто, короче обо мне еще и позаботились. Я в шоке. Хотя, может это просто принц решил подмазаться, чтобы не свалила до его коронация, стоп, он же еще не знает, что я решила на нее забить…

А, кстати, может, и пойду. Да и меня можно подкупить, на приставленном к кровати столике стояли сосуд с соком и тарелка с печеньками. Почти откусила кусочек печенюшки, когда неожиданно заболевший живот напомнил, в каком месте я нахожусь и что непроверенную еду лучше не кушать. Немного успокоилась, только увидев записку от принца:

'Небольшая компенсация за вред, не бойся не отравлено.

Гаррет'.

И все бы хорошо, но я не знаю какой у 'мужа' почерк и совсем недавно видела записку написанную 'мной'. В общем, рисковать не стала, но на коронации решила постоять, в конце концов, мне еще никто не дарил цветы в таких количествах, с другой стороны, конечно, меня еще никто так и не подставлял, но об этом вспоминать не хочется.

Дожидаться пока кто-нибудь придет проведать больную не стала, встала и пошла искать приключения, шучу, друзей, приключения меня находят сами. Ушла, правда, недалеко, забыла про стражу, которая, вспоминая мое счастливое прошлое в качестве заключенной, никуда не пустила. И я бы обязательно возмутилась, если бы не внезапный приступ головной боли и обещание привести ко мне моих друзей. Короче махнула рукой и попросила заодно заскочить за лекарем.

Надеюсь, на этот раз меня не только усыпят, но и вылечат.

Друзья пришли быстро, как оказалось, они ждали неподалеку, пока я проснусь, просто, Гаррет решил перестраховаться и запретил кому-либо навещать меня, пока не встану. Он же, кстати, и турнул их из моей новой комнаты, когда увидел, что я вырубилась, а они болтают, не знаю, что на него нашло.

— Может, отравился чем-нибудь, — вслух сделала, на мой взгляд, логичное предположение, которое почему-то вызвало всеобщий хохот и заявления, что я неподражаема. Решила поправиться и добавила: ну или стукнулся головой.

А я думала громче ржать нельзя:

— Да хватит уже, от вас голова раскалывается.

Друзья тут же замолчали, но, судя по обеспокоенным мордашкам, на крик не обиделись, встревоженное чудо спросило:

— Так плохо? Может сотрясение?

Затем фея достала из кармана палочку и начала магическую диагностику, а повезло мне с подругой, она единственная кто реально посещал курсы целителей, а не спал или шатался по городу.

— Ло, это плохо, тебе, и правда, нужен врач, но нормальный, со здешним магическим уровнем тебя не вылечат, я тоже не вылечу не та специализация, и я не про голову, у тебя внутри остался кусочек ножа, его нужно извлечь. От головной боли временно я тебя избавлю, но ты должна сегодня же посетить нормального специалиста. И, Ло, я принесла твой браслет, — подруга убрала в карман палочку, немного порылась и протянула мой билет домой.

Затем кмыхнул Олаф и добавил:

— А я раздобыл твои туфли, прости, с собой не захватил, отдам перед тем, как ты настроишь телепорт.

Мои губы против воли растянулись в дурацкой улыбке, и я заметила показушно обидчивым тоном:

— Значит, выгоняете!? А я может на мероприятие каком хотела побывать, — под конец, правда, не выдержала и добавила нормальным голосом: Спасибо.

Потом были обнимашки, мне рассказали, что коронацию перенесли на сегодня, и она начнется через полчаса, а еще сказали, что Гаррет пусть и псих, но слово держать умеет, а значит, он меня отпускает лететь на все четыре стороны. Не стала заострять внимание друзей на том факте, что венценосество употребил по отношению ко мне слова, более, уместные по отношению к птичке, ну или там ведьме с метлой, спросила: 'почему отпускает?'. А вот дальше было интересно и подтверждало мою теорию о том, что у моих друзей с головой все нормально, но они любят поизображать идиотов. Олаф признался, что документы тетушки прочитал и самые важные нам не дал выбросить, в общем, похоже тете светит монастырь, ну или даже смертная казнь, если в принце проснется кровожадность. Вспомнился еще один участвовавший в истории родственничек — дядя баронессы. Но тот, то ли был не причем, то ли вовремя отмазался. Короче оказался единственным участником злодейского лагеря, кто никак не пострадал по итогам всей этой истории. Не удивилась, редко в жизни сажают всех виноватых, если, в обще, сажают только виноватых. Впрочем, не думаю, что после всей этой истории принц будет также доверять своему советнику, а значит, хоть какие-то последствия злодейчика таки ждут.

И вот, наконец, когда ко мне уже явилось толпище слуг, чтобы начать облачать в очередной дурацкий (сужу по опыту) наряд, ко мне изволил пожаловать эскулап, которого друзья тут же выставили. Потом, правда, отправились вслед за ним, сказав, что мы встретимся уже в зале, я назвала их предателями и приготовилась к пыткам и морально настроилась на лицезрение очередного шедевра. Но нет, мне принесли обычное заурядное длинное платье, бледно голубое, под цвет глаз, даже, о ужас, вполне мне идущее. Слуги мой шок заметили, но интерпретировали, как-то по-своему, одна служанка даже похлопала по плечу и попыталась успокоить:

— Да, вы не расстраиваетесь так, может маэстро еще отойдет. Он просто обиделся, что вы его лучшее творение порвали и кровью заляпали, вот и запретил давать одежду, которую он лично шил, вот мы вам и нашли платье мамы принца.

— Ничего, я все понимаю, передайте маэстро, что я не претендую на ношение его творчества, — говорила и усиленно старалась держать серьезную немного опечаленную мину, не хотелось объяснять добрым людям, насколько они не угадали мои эмоции. Везение, так вот что нужно было, что бы мне перестали давать странные наряды, просто получить ножевое ранение… блин, стремные тут расценочки, ну да ладно, главное, на мне сейчас нормальный наряд, в котором можно без проблем передвигаться и не думать, что смотришься со стороны, как гибрид лимона с цыпленком.

Подтверждая мысли о том, что утро сегодня хорошее слуги легко сдались, когда сказала, что просто причешу волосы и отобрала расческу. По их мнению платье было до того простым, что к нему не обязательно было что-то мудрить на голове.

Причесываясь у зеркала, вспомнила про травму, полученную на память о Чудленде. Просто заметила появившуюся на голове кровь, видимо, случайно задела корку. Пришлось промыть рану и попросить у служанок бант, чтобы прикрыть свое ранение. Бант был большой синий с камнями и искусственными цветочками. Но как не странно общую картину не испортил и на голове смотрелся вполне адекватно.

Впервые после создания прически я не почувствовала, что моя голова приблизилась к облысению, что не могло не порадовать, так что выходя из комнаты баронессы даже напевала под нос песенку, думаю о том, что не смотря на два состоявшихся покушения чужая комната для меня оказалась вполне счастливой.

На коронацию опоздала, но поскольку являлась одним из участников, без меня решили не начинать. Как не странно к возвышению с тронами подходила не под осуждающий гул, а под сочувствующие ахи. Сначала не врубилась в чужую реакцию, потом вспомнила про скорость распространения слухов в мире и постаралась состроить печальный вид, человека, который чудом избежал смерти.

Долго, правда, идти и не ржать, не получилось, так что у самого трона меня почти прорвало, хорошо хоть хихиканье в кулак зрители приняли за подавленные слезы, так что из образа я фактически не вышла. Хотя Гаррет, естественно, все мое поведение просек, и тоже начал улыбаться. Затем прекратил, но это, наверно, по регламенту так и полагалась стоять на коленях перед троном с каменной физиономией, пока священник завывает очередную бурду по поводу прав и обязанностей монарха.

Спустя пять минут, принц, наконец, получил свой приз в виде нехилой такой короны, серьезно усыпанной прозрачными камушками, подозрительно напоминающими бриллианты. И нам с ним разрешили сесть, после чего народ начал вести себя как обычно, а я уже было хотела свалить, но принц, попросил побыть с ним еще хотя бы десять минут.

Подумав, согласилась и решила заодно выяснить была ли права моя подозрительность, ну и еще несколько моментов, просто не смотря на легкую беспричинную и абсолютно ненужную грусть, очень хотелось верить, что это последний наш разговор.

— Утром это был ты… ну с завтраком? — знаю, вышло как-то коряво, но за секунды до того, как начала говорить передумала задавать вопрос, посчитав дебильным, вот и вышло, что вышло. А, в обще, если бы Гаррет продолжал смотреть на толпу и не повернулся бы внезапно ко мне… короче это все его венценосество виноват!

— С завтраком!? — решил построить дурачка принц, махнула рукой, мол, проехали, а он ответил:

— Да я.

— Э… ладно. А свечки в форме сердечек в твоей комнате, ты ждал Лиа?

В ожидание ответа сердце даже замедлило бег, видимо, сильнее всего в моей душе именно любопытство. Гаррет поразглядовал мою физиономию, поразглядывал, да и ответил коротко, еще больше разжигая костер любопытства:

— Нет.

— А кого? — не стала медлить с ожидаемым вопросом, принц ухмыльнулся и ответил то, что хотела бы услышать любая среднестатистическая барышня из уст любимого мужчины:

— Тебя.

К сожалению, я никогда не была среднестатистической, а Гаррет моим любимым, так что просто кивнула и перевела тему, про себя отметив, что не зря у принца репутация казановы:

— А ты, в обще, когда-нибудь собирался жениться на Норе?

Венценосество задумалось, и я уже было хотела снять вопрос, как мне ответили:

— Собирался.

— И почему передумал? — ну неистребимо в нас женщинах любопытство.

— Благодаря тете и ее дяде. Они рассказали об ее странной страсти к ядам и опытам. Потом, они же подсказали выход из положения.

— Не жалеешь?

— Нет. Да и не Нора начала всю эту череду преступлений…

Перебила:

— Но ведь, если бы вы поженились…

А вот теперь перебили меня:

— Мы бы не поженились.

— Это еще почему!?

Гаррет протянул ко мне руку и коснулся указательным пальцем кольца:

— Она же сказала тебе, почему я не мог на ней жениться.

Я покраснела и отдернула руку:

— Ну и причем тут это!?

— Видишь ли, наше родовое обручальное кольцо, как оказалось, обладает забавным свойством, оно может налезть на пальчик только девушке и плевать ему на титулы, связи, любовь.

Кольцо-поборник морали это что-то новенькое. Ладно, с одеть все понятно, а снять то его почему не вышло!?

— Эм, хорошо, а снимают его как?

— Не терпится вернуться домой? — невежливо ответили мне вопросом на вопрос.

— Да пора уже, — я тяжко вздохнула, а Гаррет поднялся со своего трона и подошел ко мне:

— Потанцуем? — нет ну что за человек, почему нельзя просто ответить!? Тем не менее, тоже встала и покорно приняла предложенную мне руку.

Музыканты будто ждали только нас и заиграли приятную мелодию.

На этот раз ощутила всю прелесть танца с хорошим партнером. Ноги не болели, и я могла кружиться и получать удовольствие. Когда быстрая мелодия сменилась медленной, меня снова, как и тогда прижали к себе, но на этот раз отчего-то вместо злости и страха, почувствовала волнение, может из-за излишне внимательного взгляда Гаррета!? А потом эта сволочь все испортила:

— Может, останешься?

Ага, в безумном королевстве с главным психом, с таким невероятным трудом отвоевав себе право на возвращение:

— Я не сошла с ума.

— Жаль, — он издевается!? Вырвалась из объятий и пошла искать друзей, ну его это кольцо, и ну его этого принца. У меня бабушка владеет самой лучшей магической лавкой, что я не смогу решить свои проблемы, попросив совета у любимой родственницы!? Погладила пальчиками надетый на запястье браслет и начала высматривать шевелюры друзей в толпе. Как обычно не преуспела, потому что те неожиданно нашлись сами, эти неадекваты подкрались ко мне со спины, чем изрядно напугали. И кстати, судя по довольным лицам, это была не случайная акция, а спланированный террористический акт!

— Знаете, с вами у меня когда-нибудь случится инфаркт!

Рассмеявшись, Марьянка напомнила:

— Ло, у фей не бывает инфарктов!

— А драконы бессмертны, — зря вспомнила про драконов, опять начала думать об этом придурке. Чтобы как-то оправдать свои воспоминания перед самой собой спросила:

— А вы знаете, как снять это кольцо?

Олаф присвистнул, Чудо цокнула языком, потом оба хором заявили, что хвастаться некрасиво, затем правда, начали объяснять или, точнее будет сказать, продолжили надо мной издеваться.

Архивариус:

— Боюсь, что на данном этапе у тебя это никак не выйдет.

Чудо подтвердило:

— По статистике тебе необходимо подождать несколько лет.

Затем снова продолжил Олаф:

— Нет, ну если очень постараться, можно уложиться и в месяц.

Марьянка:

— Да что там в месяц, некоторые в день укладывались, но это не наш случай.

Они могли бы еще долго перебрасываться этими репликами, если бы меня не осенило:

— Речь о каком-то длинном заклинание и вы думаете, что я не смогу его выучить!?

Друзья посмотрели как на безнадежную идиотку и все-таки кивнули. Чудо даже подтвердило вслух:

— Конечно, о заклинание.

Я почему-то не поверила и подумала, что промахнулась с версией, но вслух признавать свои ошибки, разумеется, не стала, решив просто перевести тему:

— Олаф, ну и где моя сувенирная обувка!?

— Подожди, через пару минут принесу, — Олаф побежал за туфельками, а мы с Марьянкой начали обсуждать, когда встретимся, решили, что после практики чудо заскочит в лавку к моей бабушке.

Когда архивариус вернулся с коробкой, мы вместе зашли в первую попавшуюся открытую комнатку и начали прощаться. В середине прощания Марьяша передумала оставаться во дворце и решила отправиться со мной, сказав, что на практике ей положен один выходной, а благодаря баронессе ей неоткуда взять амулеты и травы, в общем, в лавку ей нужно срочно, о чем она только сейчас и вспомнила. Кивнула, принимая чужие разумные доводы, и предложила подруге руку.

Олаф пообещал, что пока чуда не будет, он проследит за тем, как будут обставлять ее комнату. Я призналась, что мне было очень приятно познакомится с таким хорошим человеком. Архивариус, прикольнулся, что он тоже рад, что он является очень хорошим человеком, с которым приятно знакомится, потом правда, добавил, что аналогично и обнял на прощанье.

Дальше разводить сопли было бессмысленно, так что, закрыв глаза, оттянула от браслета нить с магическим кристаллом и сжала последний пальцами, затем мысленно представила лавку ба, и через секунды услышала ее ворчание.