Глава 23

Несмотря на все заверения родителей, дяди Стивена и даже Джея, Виолет все никак не могла поверить, что ей ничто не угрожает. Они старались убедить ее, что человек из леса никак не мог знать, что она как-то причастна к обнаружению его жертв и к аресту его сообщника. Он случайно заметил ее — точно так же, как и всех других девушек, — и выбрал совершенно произвольно. А она оказалась в неправильном месте в неправильное время.

И дополнительные меры безопасности нужны лишь для того, чтобы он не мог снова напасть на нее.

Девушка постаралась убедить саму себя, что это действительно так, — это помогало спокойно пережить каждый новый день. Как и постоянное присутствие Джея.

В пятницу, на следующий день после происшествия в лесу, Виолет осталась дома, устроив больную ногу на подушке и обложив ее льдом. Джей очень не хотел идти в школу, и пошел туда только потому, что мать заставила. Виолет осталась в одиночестве. Правда, дома была еще мама, да снаружи дежурил вооруженный полицейский.

Она решила немного почитать то, что уже давно собиралась, но все как-то откладывала. Вместо этого, растянувшись на диване в окружении подушек и одеял, она несколько часов переключала каналы. Судья Джуди, Народный суд, Мори, шоу Джерри Спрингера… а на закуску — Доктор Фил и Опра. Все передачи казались пустыми и бессмысленными. По крайней мере, пока не кончились занятия.

А потом появился Джей с букетом цветов и несколькими DVD с фильмами. Виолет почти не обратила внимания, что он принес, — главное, он был здесь, большего ей и не нужно. Она в который раз вздрогнула от волнения и восторга, увидев, как он широко улыбается ей, входя в дом, точно не видел несколько недель, а не часов. Он подхватил ее на руки, уселся на диван сам, а ее осторожно опустил себе на колени, уложив ее больную ногу на аккуратную горку подушек рядом.

Он все так же не скрывал свое влечение к ней, и если бы Виолет не знала его так хорошо, то могла бы поклясться — он из кожи вон лезет, чтобы заставить ее почувствовать себя неловко в собственном доме. К счастью, родители, похоже, решили им не мешать, и большую часть времени парочка была предоставлена самим себе.

— Скучала по мне? — самоуверенно спросил он и легонько прикоснулся к ней губами, не дожидаясь ответа.

Она улыбнулась и поцеловала его в ответ. Как всегда, внутри все переворачивалось от его близости — и как всегда, ей это очень нравилось. Она обвила руками его шею, совершенно позабыв, что они находятся не за закрытыми дверями ее комнаты, а посреди гостиной.

Он слегка отстранил ее и вдруг посерьезнел:

— Знаешь, у нас не было вчера возможности поговорить наедине. И я не мог сказать тебе… — Виолет почти не улавливала смысла его слов, околдованная его низким, глубоким голосом. Он гипнотизировал, завораживал. — Я наверно слишком долго ждал, что ты будешь со мной, и вчера, когда… — Он растерянно замолчал и погладил ее по щеке. Тело Виолет тут же откликнулось на это прикосновение. — Я не могу представить свою жизнь без тебя, — сказал он, нежно целуя ее в лоб. Его легкое дыхание коснулось ее кожи. Он помолчал немного, прежде чем снова заговорить. — Я люблю тебя, Виолет. Люблю даже сильнее, чем я думал. И не хочу… не могу потерять тебя.

Она решила пококетничать с ним и, дернув плечом, проговорила высокомерно:

— Я знаю.

Джей шутя пихнул ее, крепко при этом обнимая:

— Что значит, «я знаю»? Разве это ответ? — И уложил ее у себя на руках так, чтобы их лица оказались совсем рядом: — Скажи мне, — потребовал он.

Она покачала головой, делая вид, что не понимает о чем он.

— Что? Что я должна сказать? — И захихикала, не удержавшись.

А он стал дразнить ее, наклоняясь к губам и отстраняясь сразу же, так, что она не успевала прикоснуться к ним. Он ласкал губами ее шею, прекращая немедленно, как только она запрокидывала голову. Виолет обняла его и пыталась притянуться как можно ближе — ее смущало, что он пытается заставить ее признаться в своих чувствах и делает это так насмешливо.

— Скажи мне, — прошептал он, и его теплое дыхание коснулось ее шеи.

Она застонала — ей хотелось, чтобы он перестал ее мучить.

— Я тоже тебя люблю, — выпалила она наконец, прижимаясь к нему. — Я так тебя люблю…

Он накрыл ее рот губами, и они слились в умопомрачительном поцелуе, лишавшем сил, заставлявшем мучительно желать большего. Задыхаясь, Виолет оторвалась от него, отчаянно надеясь, что в ближайшее время в гостиную никто не войдет.

Выходные прошли примерно так же. Челси зашла проведать Виолет, и та очень ей обрадовалась. Почему-то общаться с Челси вне школы, без зрителей, было гораздо легче. Она принесла Виолет пару журналов, пакетик вяленой говядины и две пачки жевательной резинки — все это в коричневом бумажном пакете. Это был ее вариант букета цветов.

Почти все время родители Виолет были неподалеку, но именно что неподалеку, а не рядом, и влюбленные большую часть времени проводили в обществе друг друга. Поздним вечером Джей помогал Виолет подняться к себе в комнату и отправлялся домой — чтобы вернуться рано утром. Родители Виолет разрешили ему пользоваться ее машиной, чтобы ему не приходилось брать на целый день машину своей мамы.

Единственной новостью от дяди Стивена было то, что новостей по-прежнему нет. Они ни на шаг не продвинулись в расследовании личности того таинственного человека, который преследовал Виолет в лесу. Она жалела, что на этот раз никак не может помочь полиции опознать его, ведь у него на лице была камуфлирующая раскраска. Высокий рост — вот все, что она могла им сказать.

Наступил понедельник, и Виолет нельзя было больше отгораживаться от внешнего мира. Нужно идти в школу. Там уже почти все знали, что с ней случилось, правда, не все подробности соответствовали истине, но Виолет не хотела никому ничего объяснять.

Наступила Неделя встречи выпускников, а значит, и Неделя костюмов — самая важная во всем семестре. И новость о том, что Виолет чудом спаслась от неизвестного преступника, потерялась в шуме тусовок, собраний и вечеринок, приуроченных к встрече, особенно выбор жюри. И то нетерпение, с которым все ждали бала.

Виолет было тяжело видеть все это и знать, что она не сможет принять участие ни в одном из этих мероприятий. На матч ее не отпустят, и даже если удастся уговорить родителей разрешить ей пойти на бал в субботу вечером, все будет бессмысленно. На костылях ей только и останется, что сидеть на скамейке и смотреть, как веселятся другие.

Это было просто ужасно — ведь у нее такое великолепное платье… И потом, очень уж хочется увидеть Джея в смокинге.

Она старалась не слишком расстраиваться. Когда жюри встречи выпускников провозгласило королевой Лиззи Адамс, Виолет чуть повеселела. Несколько девиц из «подтанцовки» стали «принцессами Лиззи». Девушка видеть их не могла, не то что радоваться вместе с ними, когда Лиззи получит корону в перерыве между таймами. Да и танцевать на балу, которым будет править Лиззи, тоже сомнительное удовольствие. Так что можно и не переживать от того, что она туда не попадет.

Джей очень помогал Виолет в школе. Он нес ее рюкзак, пока она ковыляла от машины к классу, где проходил первый урок. Если бы она позволила, он бы и ее саму нес. А так он просто попросил у ответственного за посещаемость разрешения уходить с уроков пораньше, чтобы помочь Виолет перемещаться из класса в класс.

К концу дня от костылей у Виолет даже подмышки заболели. Джей заставил ее подождать на тротуаре, пока он подгонит машину с парковки. Едва он скрылся, откуда ни возьмись появилась Королева Лиззи.

— Привет, Виолет, — сказала она, со злорадным превосходством оглядывая ее костыли и повязку, — что, переборщила с прогулками?

Две тощие блондинки рядом с ней захихикали, поддерживая свою королеву в глупой и неудачной попытке посмеяться над травмой Виолет.

Ей хотелось стереть с лица Лиззи эту самодовольную ухмылку, но она не придумала ничего лучше, чем пробормотать:

— Иди-ка ты лучше начищай свою корону.

Лиззи слащаво улыбнулась поверх головы Виолет и помахала рукой — это Джей подъехал и остановил машину рядом с ними. Теперь она была сама безмятежность, точно вовсе и не насмехалась над Виолет в его отсутствие. Однако не упустила случая уколоть напоследок, бросив еле слышное «Завидуешь?». Но это было так далеко от истины, что даже не обидно.

Виолет не стала утруждать себя ответом, к тому же Джей уже вышел из машины, чтобы помочь ей сесть.

Он едва заметил присутствие Лиззи, скользнув по ней равнодушным взглядом, и бережно усадил Виолет в машину. А ко всему прочему (Виолет могла поклясться, что специально) запечатлел на ее губах долгий нежный поцелуй, перед тем как закрыть дверь.

Виолет даже не удивилась, как быстро ее тело откликнулось на это прикосновение, несмотря на то что поцелуй был для того, чтобы в первую очередь досадить Лиззи. При виде ее недовольной физиономии Виолет с трудом подавила торжествующую улыбку. Джей завел мотор, а Лиззи так и осталась стоять там с открытым ртом.

— Извини меня, — сказал он виноватым тоном, осторожно выезжая с переполненной парковки. — Я так испугался, что тебя преследуют странные незнакомцы, что совсем забыл — королевы могут быть не менее опасными.

Виолет улыбнулась:

— Ничего страшного. Но вот поцелуй был прекрасен. Просто совершенство.

— Да, мне тоже так показалось, — усмехнулся он.

— Может, научишь меня… чуть позже? — игриво спросила она.

Он протянул руку и сжал ее коленку, не отрывая взгляда от дороги:

— Мне нравится ход твоих мыслей, дорогая подруга.

— Ах вот как? Мы теперь снова просто друзья? — спросила Виолет, вызывающе приподняв бровь. — Хорошо, я припомню тебе это, когда мы в следующий раз будем «делать уроки».

Он неожиданно посерьезнел и сказал твердо и уверенно:

— Мы больше никогда не будем просто друзьями, если только это в моих силах. — И решительно добавил: — Я слишком сильно люблю тебя, Ви. Ничего уже с этим не поделать.

Было все еще странно слышать от него подобное. Эти слова так непривычны, но сердце затрепыхалось в груди, словно всю жизнь ждало именно их.

Вечером они уютно устроились на диване и смотрели какой-то фильм из тех, что принес Джей, мама поставила в духовку традиционную лазанью-полуфабрикат.

За ужином сидели все вместе — она, ее родители и Джей. Все тщательно старались избегать темы, омрачавшей мысли, — человека, преследовавшего Виолет, до сих пор не могут найти. Виолет радовалась, что они не обсуждают это: казалось, что, если не говорить об этих страшных событиях вслух, они хотя бы немного сотрутся из памяти. Она понимала, что это глупо, ведь она все еще хромала и опиралась на костыли — одно только это не давало забыть о произошедшем.

Но при этом страшилась собрать свои разрозненные опасения в одно целое. Однако проблема все равно не исчезала, как бы Виолет ни старалась убежать от нее. Вопрос, станет ли и дальше этот человек преследовать ее, посещал ее все чаще и чаще по мере того, как поиски все дальше заходили в тупик, а полиция и даже ФБР ничего не могли предпринять.

Джей уехал уже поздним вечером, Виолет, измученная опасениями, наконец опустилась на свою кровать. Она пыталась всеми силами убедить себя, что действительно оказалась в дурное время в дурном месте, как и те, другие девочки.

Так почему же ей никак не удается отделаться от мысли, что это вовсе не совпадение? Что он оказался там не случайно? Что именно она была причиной, заставившей его рыскать в темном лесу? Что он ждал именно ее?

Она вскочила и еще раз проверила, закрыто ли окно. Удостоверившись, что оно закрыто, бросила взгляд вниз и увидела офицера полиции в машине. Тот откинулся на спинку сиденья — его рабочий день только начался.

Двумя прыжками она добралась до кровати и попыталась встать на больную ногу — только чтобы с досадой обнаружить, та все еще отказывается ей служить. Виолет упала на кровать от мучительной острой боли.

Уже в постели она продолжала отгонять эти мысли, превратившиеся в зловещий сон. Во сне она опять бежала. Все тот же таинственный преследователь, безликий охотник, с беспощадным упорством гнался за ней, находя, где бы она ни спряталась. Все попытки скрыться от него были тщетны. И ничто его не останавливало.

Виолет в панике проснулась среди ночи, ужас сдавил ей грудь. Она встала и снова подошла к окну. Оно по-прежнему было закрыто, полицейский все так же сидел в машине. Виолет успокаивала себя мыслью, что это был всего лишь сон. И что преследователь без лица не может вечно быть неуловимым — его в любом случае рано или поздно схватят.

Но пока этого не произошло, она будет бояться закрывать глаза.

Следующие несколько дней оказались очень тяжелыми. Виолет как лунатичка бродила по школе, а ночью не переставая боролась со сном. Это напряжение невозможно было скрыть от Джея, который понял, что гнетет ее, еще до того, как она решилась сказать об этом вслух.

— Ты же знаешь, что они найдут его, верно? — сказал он однажды.

— Да, конечно, — ответила она, сама понимая, что говорит слишком бодро, слишком поспешно — слишком неискренне.

Его голос был серьезным и обеспокоенным.

— Правда? Мне кажется, ты встревожена этим сильнее, чем хочешь, чтобы я подумал. Мне кажется, тебе страшно, Ви.

Виолет не понравилось, что он так легко догадался. Казалось, ей удается делать вид, что все в порядке, а оказывается, ее по-прежнему можно читать, как книгу. Интересно, а родители так же быстро догадались о ее страхах?

— Я знаю, — повторила она, словно признавая свое поражение. — Но я не могу перестать думать об этом — о нем. Мне было так страшно, Джей. Если бы ты не пришел туда за мной… — Она умолкла, боясь даже представить, что бы тогда произошло в лесу, где, кроме нее и того человека, не было ни души.

Джей сжал зубы — эта мысль была невыносима и для него тоже, — но продолжил спокойным голосом:

— Я знаю, что ты боишься. Но его поймают, а пока этого не случилось, я глаз с тебя не спущу. Никто не допустит, чтобы с тобой произошло что-то плохое. — Он не произнес этого вслух, но Виолет явственно услышала недосказанное «снова».

Слушать эти слова поддержки было приятно. Они дарили уверенность: она не одна.

— Все в порядке. Просто я начинаю уставать от этого заточения в четырех стенах и от усиленной охраны. Это сидение взаперти просто сводит меня с ума, — попыталась она объяснить свое мрачное настроение. — А в выходные встреча выпускников и бал. Сидеть дома, когда все остальные будут веселиться… какой ужас.

Его реакция оказалась совсем не такой, как предполагала Виолет. Она ожидала слов утешения или обещаний остаться дома вместе с ней. Но он вдруг улыбнулся. Своей особенной улыбкой — уголком рта, — означающей, что он знает что-то, о чем неизвестно ей.

— В чем дело? — вскинулась она.

Он усмехнулся. Определенно, он что-то от нее скрывает.

— А ну говори! — потребовала Виолет, сердито глядя на него.

— Ну не знаю, — протянул он, дразня ее, — заслужила ли ты это…

Она стукнула его по руке в нетерпении:

— Ну пожалуйста. Скажи.

Он рассмеялся:

— Ладно, сдаюсь, сдаюсь. Злюка! — Он потер место удара, притворяясь, что ему очень больно. — Что, если я скажу… — он умолк, заставляя ее изнывать от нетерпения и вглядываться ему в лицо, на котором уже сияла обычная улыбка, — что мы с тобой все же пойдем на бал?

Виолет потеряла дар речи. Вот уж это услышать она никак не ожидала.

— Пойдем, как же! Меня и в школу-то еле отпускают, какой там бал!

— Да, ты права. Родители не хотят тебя отпускать, но мы с ними говорили об этом, и даже твой дядя Стивен помог мне убедить их. Конечно, о матче не может быть и речи — там слишком людно и вход открыт для всех. Но бал-то будет в школе, в спортзале. Туда пускают только учеников и тех, кого они пригласили. Твой дядя сказал, что уже решил усилить там охрану. При условии, что я пообещаю ни на минуту не спускать с тебя глаз — а я это обещаю, — сказал он таким тоном, что стало ясно — он имеет в виду вовсе не ее безопасность. Виолет почувствовала, что краснеет. — Вот при таких условиях они согласны тебя отпустить.

Она посмотрела на лодыжку, в два слоя завернутую в эластичный бинт.

— Но я же не смогу танцевать, — удрученно вздохнула она.

Он погладил пальцем ее подбородок и приподнял его, чтобы их взгляды встретились:

— А мне все равно, будем ли мы танцевать. Я просто хочу, чтобы моя девушка, — ударение на последнем слове заставило ее кожу покрыться мурашками, и она улыбнулась ему, — пошла со мной на бал.

Несколько долгих, безумно волнующих мгновений они не сводили друг с друга глаз, и слова были не нужны. Виолет первая нарушила волшебство.

— Там будет Лиззи, — заявила она тоном, в котором не было ни капли истинной ревности.

Джей покачал головой, все еще пристально глядя на нее:

— Я даже не замечу, что она там. Я ведь не смогу отвести от тебя глаз.

Виолет порадовалась, что сидит, потому что от его слов накатывала слабость и подгибались колени. Уголки ее губ поползли вверх.

— А если я буду против? — лукаво спросила она.

Загрузка...