Зови Меня Златовлаской – 2

Глава 1

– Как говорила моя бабушка, чтобы сохранить ангельский характер нужно дьявольское терпение! – провозгласила Ада, с недовольным видом гипнотизируя телефон.

– Что такое? – зевнула я, лениво поворачиваясь на другой бок и глядя на настенные часы.

Еще не было и десяти. А, учитывая то, что мы легли в три часа ночи, то проспать я планировала как минимум до обеда. Но у подруги, как всегда, были свои планы.

– Булаткин – гаденыш! Потерял свою кепку после пляжа и утверждает, что она у меня!

– Но ты же брала ее у него, помнишь? – зарываясь лицом в подушку, сказала я.

– Помню. А еще помню, что вернула. На обратном пути домой, – тоном, не терпящим возражений, ответила Ада. – Все, Саш, вставай! Идем по магазинам. Мне нужно купить новую школьную форму. Хочу что-нибудь в стиле Блэр из сериала "Сплетница".

– Учеба начинается в сентябре! У тебя месяц в запасе. Дай поспать! – простонала я, натягивая одеяло на брови.

– Вот именно! Всего лишь месяц! А я хочу блистать. Поэтому самое время начать поиски, – она резким движением сдернула с меня одеяло, и утренняя прохлада мурашками побежала по телу.

– Ты сумасшедшая! – проворчала я, сев на кровати и разминая плечи.

– А ты скучная! С тех пор, как Ревков уехал, тебя от дивана и сериалов не оторвать! – с укоризной бросила Ада, собирая темные волосы в высокий хвост.

– Посмотрела бы я на тебя, если бы вы с Муслимовым не виделись каждый день! У тебя от слишком частых поцелуев губы не стерлись? – ехидно поинтересовалась я.

– Не завидуй, Саш. Будет и на твоей улице праздник, – пообещала подруга и потянула меня на кухню завтракать.

Мама Ады оставила для нас на столе вареные яйца и тосты с джемом. В квартире мы были одни. Калинины вместе с младшей дочерью Раей с утра пораньше укатили в зоопарк, а Ада отказалась от поездки, заявив, что она слишком взрослая для таких мероприятий.

– Ну что, есть планы на день рождения? – поинтересовалась подруга, заваривая чай.

– Нет. Праздновать, если честно, не очень хочется. Влад скорее всего не сможет приехать…

– Да при чем тут он?! – Ада недовольно вскинула брови. – Это твой праздник, Саша! Не каждый день исполняется семнадцать. Мы отметим и повеселимся независимо от того, приедет Влад или нет.

– У меня настроения нет, – ответила я, заталкивая тост в рот.

– А тебе не кажется, что в последнее время твое настроение уж слишком сильно зависит от Ревкова? Это ненормально. Как говорила моя бабушка, не бойтесь терять мужчин, бойтесь зависеть от них!

Последняя фраза была сказана с таким пафосом, что любая другая на моем месте точно бы прониклась идеей независимости от мужчин. Но не я. Мы с Владом не виделись уже почти месяц. И я дико, просто невыносимо скучала по нему.

Да, мы созванивались каждый день. И порой даже разговаривали по несколько часов подряд. Но это случалось нечасто, ведь Влад был очень занят, и свободного времени на общение со мной оставалось мало.

Месяц назад он и ребята из его музыкальной группы "Абракадабра" переехали в Москву. С ними заключил договор крупный продюсерский центр "Movement", и едва они успели приехать в столицу, как бешеный ритм города поглотил их.

На данный момент ребята активно записывали музыку, определялись с собственным стилем и репертуаром, проводили на студии по восемнадцать часов в сутки и почти не спали. Я осознавала, что при таком графике у Влада физически нет возможности уделять мне больше времени. Старалась быть понимающей девушкой и не подавать виду, как сильно мне его не хватает.

– Вот черт, Златовласка, именно в этот день у нас начинаются съемки клипа! – расстроено сказал Влад по телефону, когда я спросила, приедет ли он на мое семнадцатилетие.

– Но… Ведь у меня день рождения, – я понимала, что это детский аргумент, но ничего другого в голову не приходило.

– Да, Саш, я знаю… – Влад громко выпустил воздух из легких и пару секунд молчал. – Я подумаю, что можно сделать. Но скорее всего у меня не получится приехать день в день. Прости.

– Ладно, я поняла, – отозвалась я, стараясь скрыть разочарование, которое сдавливало горло.

– Обижаешься?

– Нет, все нормально, – я неискренне улыбнулась.

Всегда, когда Влад звонил мне, я пыталась говорить бодро и весело. И, похоже, он верил, что у меня все хорошо. Но вот друзья и родные, наблюдавшие за мной каждый день, знали, что я страдаю легкой формой депрессии.

Не то, чтобы я ревела днями напролет. Нет. Просто во мне появилась какая-то апатия: не хотелось наряжаться, гулять, веселиться. Будь моя воля, я бы вообще не выходила на улицу. И, если бы не лучшие друзья Ада и Антон, которые регулярно вытаскивали меня в свет, я бы точно приросла к кровати с банкой мороженого в руках.

Свою роль играло еще и то, что во время летних каникул дел было непривычно мало. Ни учебы, ни курсов по английскому, ни тренировок, ни выступлений. Моя танцевальная школа под названием "Экстра" тоже закрывалась на лето, поэтому мне не оставалось ничего другого, кроме как маяться от безделья.

Правда пару раз в неделю я подрабатывала промоутером в торговом центре недалеко от дома. Раздавала флаеры и скидочные купоны в магазин электроники.

Люди всегда старались обходить меня стороной, никому не нужна была лишняя макулатура. Но я свою работу выполняла качественно: догоняла, тыкала листовками в их грудь, громко озвучивала рекламный слоган и чуть ли не силой вручала им листовки. Редко кому удавалось уйти от меня без заветного буклета в руке.

Я делала это не потому, что хотела, и не потому, что моя работа хорошо оплачивалась. А по настоянию мамы, которая была убеждена, что труд сделал из обезьяны человека.

– Так, ладно, пошли одеваться, посуду потом помою, – скомандовала Ада после того, как мы закончили завтрак.

Август по обыкновению выдался жарким и безветренным. Погода шептала, а солнце, разлитое по раскаленным улицам, зазывало наружу.

Я облачилась в короткие джинсовые шорты, белую футболку и направилась к выходу. Ада возилась с застежкой на своих новых и, судя по внешнему виду, довольно неудобных босоножках.

– А это не кепка Булаткина? – спросила я, доставая из шкафа для верхней одежды зеленую бейсболку.

Увидев мою находку, Ада смачно выругалась, а потом заявила:

– Давай ее сюда. Наша задача, когда сегодня пойдем с Антоном в кино, незаметно подсунуть кепку ему в рюкзак, чтобы он думал, будто она всегда там лежала.

– Ты в своем уме? – усмехнулась я. – Наверняка он уже сто раз свой рюкзак перерыл, пока искал ее. Почему ты просто не скажешь, что она у тебя?

– Я с пеной у рта доказывала, что вернула ему кепку после пляжа. И еще добавила, что у него куриные мозги…

– Понятно. А признавать, что куриные мозги на самом деле у тебя, не хочется, да?

– Ну да, – поморщилась подруга. – Мужчинам нельзя показывать свою неправоту. Заклюют.

У Ады был непростой, а порой даже склочный характер. Она обожала спорить и вечно цитировала свою бабушку. Но за десять лет дружбы я привыкла к закидонам лучшей подруги и почти не обращала на них внимания.

К тому же я знала и о положительных чертах ее личности. Ада всегда поддерживала меня и понимала с полуслова. А еще она была умной, веселой и в глубине души (где-то очень глубоко) доброй.

Весной Ада стала встречаться с Максом Муслимовы, парнем из нашей школы, который в том году выпустился. Их отношения, на протяжение долгого времени напоминающие минное поле, наконец стабилизировались. И теперь между влюбленными царили мир и гармония. Относительные, конечно. Ведь и Макс, и Ада по натуре были лидерами, и каждый стремился главенствовать.

Порой эти двое бурно ссорились, и подруга в сердцах заявляла: "Больше никогда в жизни не буду разговаривать с этим альтернативно одаренным!" Но потом, конечно, таяла и вновь смотрела на парня глазами, полными нежности.

Мы ходили по торговому центру уже больше двух часов, и ничего подходящего Ада так и не нашла.

– Боже, какая безвкусица, – вздохнула она, разглядывая лиловую юбку с золотыми оборками, висевшую на манекене.

– А вот это ничего, – заметила я, приближаясь к легкому голубому платью из шифона.

– Да, но оно слишком… Милое для меня, – отозвалась Ада. – А вот к твоим морским глазкам очень даже подойдет. Примерь.

– Зачем оно мне?

– Как зачем? У тебя день рождения через неделю! Бегом в примерочную!

Я вздохнула и повиновалась.

Ада оказалась права: платье мне подошло. Оно действительно гармонично сочеталось с моими синими глазами и длинными пшеничными волосами. Образ получался романтичный и игривый.

Пока я с легкой улыбкой рассматривала себя в зеркале за шторкой примерочной, снаружи до меня донесся голос Антона Булаткина, с которым мы сегодня договорились пойти в кино.

– А к нам в класс переходит новая девчонка, – объявил он.

– Эх… И так одно бабье в коллективе, – вздохнула Ада. – Откуда информация?

– Лариса Сергеевна сказала, когда я цветы из дома в класс относил. А Кирилл Самохин даже видел ее, когда она с мамой документы в школу подавала. Говорит, красотка.

– У тебя и так две красотки есть, куда тебе третью? – я отодвинула шторку и шутливо потрепала друга по русым волосам в знак приветствия.

Я, Ада и Антон дружили с детства. Десять лет проучились в одном классе, и были, что называется, не разлей вода.

– Ну а что? Меня на всех хватит, – широко улыбнулся Булаткин, подталкивая меня в бок.

Когда мы подошли к кассам кинотеатра, который располагался на втором этаже торгового центра, мы с Адой сунули Антону в руки деньги за билеты, а сами встали за его спиной.

– Сейчас, – одними губами скомандовала подруга и легонько ткнула пальцем в рюкзак Булаткина.

До меня дошло, что она хочет "вернуть" Антону его злосчастную кепку. Я поджала губы, но деваться было некуда. По нашему рабочему плану, который был придуман еще в детстве, мне следовало отвлекать жертву, пока Ада творит свои черные дела.

– Антош, а о чем фильм? – спросила я.

– Не знаю. Я же не смотрел. Но отзывы хорошие, так что не переживай.

Тем временем Ада попыталась расстегнуть молнию на рюкзаке друга, но он что-то почувствовал и обернулся. Калинина едва успела одернуть руку за спину.

Она вновь выразительно посмотрела на меня, и в ее взгляде читалось: "Отвлекай лучше!"

– Эм… Антон, а как у тебя с этой девчонкой? С Полиной, кажется.

– Саш, я виделся с ней три недели назад. Ты чего? – Булаткин с подозрением покосился на меня.

Я нервно переступила с ноги на ногу и продолжила:

– Короче, я недавно узнала, что одна моя знакомая тайно влюблена в тебя.

– Да? И кто же? – Антон повернулся ко мне, и в его глазах зажегся интерес.

– Я не могу сказать, это секрет.

– Секрет – это, когда ты молчишь и не заикаешься о том, что в меня кто-то влюблен, – возразил Антон. – А теперь, раз сказала "а", говори и "б".

Боковым зрением я видела, что Ада уже расстегнула рюкзак Булаткина и медленно кладет в него кепку.

– Это… Лиза Арсеньева, – вдруг осенило меня.

– Ой, не… – вздрогнул Антон. – Она же это… Лысая как моя коленка. Я как-то, знаешь, в этом плане традиционно мыслю, волосы люблю.

Лиза была девчонкой, которая в том году ни с того ни сего пришла в школу поле весенних каникул с бритой головой. Прям под ноль. С нашей класснухой тогда чуть приступ не случился. Арсеньеву даже повели к директору, но проку в этом не было: косы-то обратно не пришьешь.

– Так у нее за лето волосы немного отрасли, – продолжала веселиться я.

– "Немного" не поможет. Надо, чтобы много отрасли. Очень много.

– Ну, на нет и суда нет, – пожала я плечами.

Моя миссия была выполнена. Кепка благополучно перекочевала из сумки Ады в рюкзак Антона.

В кинотеатре друг, конечно же, обнаружил свою пропажу и уставился на нее так, будто она была доказательством существования инопланетной жизни. Выдержав небольшую паузу, Ада театрально всплеснула руками и сказала:

– А я что говорила? Ну, Булаткин, ну, растяпа! А еще на меня бочку гнал!

– Честное слово, не понимаю, как так вышло, – растерянного хлопал ресницами друг. – Тупо получилось. Ада, извини меня.

– Я подумаю! – Калинина сложила руки на груди и высоко задрала подбородок.

От меня не укрылось то, как едва уловимо подрагивали при этом уголки ее губ. Женское коварство в действии. Получите и распишитесь, Антон Евгеньевич.

После просмотра кино мы съели по пончику и отправились домой.

– А ты пойдешь в субботу на митинг? – вытирая с лица сахарную пудру, поинтересовался Антон у Ады.

– На какой митинг? – не поняла она.

– На котором Макс выступать будет. Он тебе что, не говорил?

Муслимов был сыном видного политического деятеля нашего города и сам по окончании школы тоже подался в политику. Вступил в партию и даже собирался стать депутатом. Макс был хорошим оратором, поэтому меня не удивило, что ему доверили выступать на митинге. А вот Ада выглядела ошарашенной.

– Нет. Не говорил, – медленно произнесла она. – Как думаете, почему?

– Забыл, наверное, – предположила я.

– Вряд ли, – нахмурилась Ада. – Это на Макса не похоже. Когда он должен был толкать речь перед ветеранами на девятое мая, все уши про это прожужжал, а тут взял и забыл. Нет-нет.

Ада сделалась молчаливой, и едва мы дошли до ее дома, попрощалась. Затем Антон проводил меня, по дороге рассуждая о существовании домовых. Иначе объяснить чудесное возвращение своей кепки он не мог.

– Я вчера вечером сказал: "Домовой-домовой, поиграй и отдай". И вуаля: сегодня кепка у меня в рюкзаке, – на полном серьезе заявил он.

Я с трудом подавила смех, но переубеждать парня не стала. Не рассказывать же ему, что его таинственного домового зовут Ада. Женскую солидарность никто не отменял.

В кармане запиликал телефон и на экране высветилось "любимый". Я махнула рукой Антону на прощанье и побежала к качелям, чтобы, сидя на них, поговорить с Ревковым.

– Златовласка, – раздался хрипловатый и такой родной голос в трубке. – Ты мне снилась сегодня.

– Правда? – мой рот растянулся в улыбке. – И что же я там делала?

– Все ты там правильно делала, – рассмеялся Влад.

– Как ты? – с теплотой в голосе спросила я. – Как работа?

– Хорошо. Сегодня договорились записать "фит" с одной певицей, скоро запускаем трек в работу.

– То есть вы совместно с ней запишете песню? – перевела я на русский его слова.

– Ага. Это поможет нам обменяться аудиториями, да и трек обещает быть классным.

– А что это за певица?

– Марианна Подольская… Может, знаешь ее? – по его голосу я поняла, что он пытается побороть зевок.

– Марианна три шестерки? – не поверила ушам я.

– Что? А, ну да, вроде у нее такой ник в Инстаграм.

Раскачиваясь на качелях, я резко остановилась, затормозив ногами об землю. Услышанное неприятно удивило меня. Подольская была довольно знаменитой начинающей певицей. Красивая, стильная, яркая. С огромным количеством подписчиков в соцсетях. Вряд ли бы на свете нашлась девушка, которая обрадовалась бы сотрудничеству своего парня с этой Марианной.

– Почему именно с ней? – неожиданно резко спросила я.

– Не знаю, так продюсеры решили, – равнодушно отозвался Влад. – А что, она тебе не нравится? Слишком попсово, да?

– Жутко попсово, – скривилась я, хотя, положа руку на сердце, не слышала ни одной ее песни.

– Эх… Платошка тоже так говорит. Ну ладно, посмотрим, что из этого выйдет, – вздохнул Ревков. – У тебя как дела, Златовласка?

– Хорошо. Купила платье на день рождения.

– Красивое? Присылай фотку.

– Красивое, но фотку не пришлю, – заявила я. – Лучше сам приезжай и посмотри.

– Саш… – я прямо через телефон почувствовала, как он по привычке запускает пальцы в шоколадные немного кучерявые волосы. – Мы же с тобой обсуждали. Кстати, ты решила, как будешь праздновать?

Я еле удержалась, чтобы вновь не начать его уговаривать приехать. Не хотела быть слишком навязчивой.

– Ничего особенного не планирую. Утром, наверное, посидим с родителями. Вечером приглашу ребят в гости.

Мы поговорили еще немного и попрощались. Общения с ним мне всегда было катастрофически мало. Влад уехал в Москву спустя месяц после того, как мы начали встречаться. Я была влюблена в него весь прошлый учебный год, и только мечта быть его девушкой сбылась, как он укатил в столицу строить свою музыкальную карьеру.

Отношения на расстоянии оказались более сложным делом, чем я предполагала вначале. Я всегда ждала от Ревкова чуть больше звонков, сообщений и внимания, чем он мог мне дать. Влад был центром моей вселенной, занимал девяносто процентов моих мыслей, и тоска по нему порой сводила меня с ума.

Раньше я всегда снисходительно относилась к девушкам, которые были одержимы своими отношениями. "В жизни слишком много интересного, чтобы зацикливаться на каком-то парне," – однажды сказала я своей приятельнице, которая находилась в активной фазе любовной лихорадки.

Тогда мне было легко рассуждать таким образом, ведь я не знала Влада. А теперь, влюбившись в него, я и сама стала такой же "невменяемой". Его имя стало моей молитвой. Его карие глаза затмили для меня солнце. Его голос стал самым приятным звуком на свете.

Еще немного понежившись на солнышке, я побрела домой. В моих планах были чипсы, сериал и чай со льдом. С этими ребятами я проводила большую часть своих летних вечеров.

– В субботу ты идешь со мной на митинг, – поставила меня перед фактом Ада, позвонившая ближе к ночи.

– Не, я в политике не разбираюсь. Это скучно. И к тому же на этих митингах сплошное вранье и пыль в глаза! "Власть народу! Землю крестьянам! Фабрики рабочим!" И что из этого вышло?

– Саш, это митинг, а не революция, – цокнула Ада. – Муслимов меня не позвал. Даже не упомянул, что будет там выступать. А значит, мне непременно надо пойти.

– Плюсую за логику, – заталкивая в рот гигантскую чипсину, усмехнулась я.

Мотивы действий моей подруги постоянно вызывали у меня вопросы. Но я давно перестала их задавать. Знала, что все равно ничего не пойму. Некоторые вещи нужно принимать просто как данность. Тогда жить становится гораздо легче и приятнее.