Зойка моя!

Глава 5

Почти год назад в студии, где Геннадий обсуждал с редакторами рабочие вопросы, вдруг раздался звонок. Пресс-секретарь Леночка подняла трубку, о чем-то очень долго говорила с абонентом, а потом вздохнула и позвала ведущего.

– Геннадий, извините, пожалуйста. Вам звонит какая-то женщина, говорит, что она ваша давняя знакомая, но называть имя и сообщать о причинах звонка отказывается. Что делать?

– Я поговорю с ней, не переживай, – легко согласился мужчина. Он думал, что это может быть кто-то, кому требуется совет врача, но кто стесняется назвать либо истинную причину, либо собственное имя. Такое часто бывало, когда звонили известные люди. И хотя почти у всех был номер его мобильного телефона, застать Покровского в студии было гораздо проще, чем дождаться, когда тот увидит десятки пропущенных вызовов.

– Я вас слушаю, – красивым поставленным голосом произнес Геннадий, подмигнув Леночке.

– Привет, Гена.

– С кем я имею часть общаться? – спросил мужчина у невежливого собеседника.

– Меня зовут Татьяна. Мы с тобой учились в одной группе до пятого курса. Помнишь?

Геннадий не помнил… После смерти родителей и до появления дочери был отрезок, в котором был только Борис Львович, медицина и собственная боль. И хотя молодой человек продолжал общаться с огромным числом людей, эти лица никак не запечатлелись в его памяти.

– Извини, но я не помню, – сухо сказал Покровский.

– Неважно, – быстро сориентировалась женщина на том конце провода. – Мне очень нужно встретиться с тобой. В подтверждение своих слов я могу принести наши институтские фотографии, некоторые конспекты лекций и свою зачетную книжку.

– Зачем?

– Что «зачем»?

– Зачем нам встречаться?

– Поверь мне, это очень важно. Я обещаю, что все объясню при встрече.

– Хорошо, – что-то заставило мужчину согласиться. – Я могу через час возле «Останкино».

– Я подъеду, спасибо, – тихо сказала Татьяна и положила трубку.

– Привет, Гена, – сказала бледная женщина с сухой кожей, бедно одетая. Если бы мужчина не ждал встречи, то он бы подумал, что у него сейчас попросят милостыню.

– Привет, – совсем растерянно ответил Покровский.

– Наверное, ты совсем меня не узнаешь, но это не страшно, – мягким голосом продолжила Таня. – Я хотела бы предложить пройти в кафе и там поговорить спокойно. Мой рассказ займет какое-то время.

– Что ж, пойдем, – согласился мужчина. – Действительно, надо перекусить, как раз обеденное время.

Расположившись за столиком и сделав заказ, бывшие однокурсники внимательно разглядывали друг друга. Наконец, Татьяна нарушила молчание:

– Давай я сразу перейду к делу?

– Да, давай, – быстро согласился Гена. Он уже устал ломать голову над причиной появления этой женщины в его жизни.

– Летом после четвертого курса нас отправили на практику, – начала женщина.

– Да, помню что-то смутно… В какую-то даль заслали, – старался воскресить в памяти прошлое Покровский.

– Да, нас отправили в областную больницу, – согласилась Таня. – Мы там бесконечно бинтовали разбитые головы и рассеченные конечности… А жили на какой-то базе отдыха…

– Точно, – вдруг вспомнил Гена. – А по вечерам пили спирт с местными докторами и фельдшерами! Боже, ужасное было лето! Хорошо, что Борис Львович меня оттуда быстро забрал! Я и так был не в себе, а с таким количеством алкоголя вообще бы пропал!

– Да, – мягко согласилась Таня. – В то лето тебе действительно было не очень хорошо. И в один из таких вечеров, когда ты страдал от своей душевной раны, ты пришел ко мне, пьяный и несчастный. Ты, как голодный лев, бросился на меня и всю ночь терзал мое тело. Под утро ты вырубился, а проснувшись, ничего не сказал. К теме той ночи ты больше никогда не возвращался. Не возвращалась и я. Однако через пару недель мне все же пришлось это сделать – я забеременела.

– Как? – изумился мужчина. – Как забеременела?

– Не мне тебе рассказывать, – чуть улыбнулась женщина. – Ты врач, ты прекрасно знаешь, как это происходит. У меня нет к тебе никаких претензий и не было тогда, потому что я тебя любила и была счастлива носить твоего ребенка под сердцем. Я не хотела доставлять тебе сложностей, которых тебе и так хватало, не хотела ни к чему принуждать и навязывать ненужные тебе обязательства, именно поэтому перед пятым курсом я перевелась в Винницу, там закончила обучение, получила диплом и родила сына.

– Сына? – переспросил Геннадий.

– Да, сына. Я родила мальчика и назвала его Арсений. Так что у тебя есть 15-летний наследник, – грустно улыбнулась женщина. – Но попросила о встрече тебя я не для того, чтобы рассказать о последствиях той ночи. У меня рак… Умирать я вообще-то не собираюсь, но тем не менее хотелось бы, чтобы мой сын не остался сиротой при живом отце.

– Какая стадия? Каковы прогнозы? – переполошился Гена. – Давай я посмотрю результаты анализов и покажу ведущим специалистам в области онкологии. Доверься мне, тебя осмотрят лучшие врачи России, я оплачу все, что нужно…

– Хороший мой, – ласково проговорила Татьяна. – Именно за это я тебя всю жизнь и любила, за твое доброе сердце, за твою преданность медицине, за твою отзывчивость и желание всем помогать. Но ты не забывай, я тоже врач, причем практикующий, в отличие от тебя. Я многое могу сделать сама, мне не нужна помощь, а вот Арсению она может понадобиться. Я договорилась о лечении в Германии – лучшие онкологи Европы будут меня оперировать. Они дают шанс, что я смогу победить болезнь, однако если нет…

– Я все сделаю, – тут же согласился мужчина. Он помнил, что такое остаться сиротой, помнил страшную пустоту в душе, которую ничем не заполнить. Тогда Борис Львович смог спасти его, теперь его очередь спасать мальчика, который может остаться один.

– У меня операция через месяц, – по-деловому продолжила женщина. – За это время нужно, чтобы ты официально признал Арсения своим сыном. Тогда в случае моей смерти его не смогут забрать органы опеки. Пока меня не будет, ему не обязательно жить с тобой – я понимаю, у тебя наверняка есть своя семья, однако было бы хорошо, если бы ты хоть иногда приезжал к нему, присматривал за ним. Он у меня очень самостоятельный мальчик, конечно, но все же ему только 15 лет.

– Таня, – накрыл своей теплой рукой холодную истощенную женскую руку Геннадий, – не переживай, я не оставлю сына одного. А теперь давай поедим – тебе нужны силы – и обсудим все детали.

В студию Покровский больше не вернулся – он отвез Таню домой, чтобы она не тратила денег и сил на дорогу. Гена хотел в этот же день познакомиться с сыном, но мать отказала ему в этой просьбе.

– Гена, пойми меня, – устало посмотрела Татьяна, – у нас с Арсением сейчас не самые хорошие времена, но мы держимся только потому, что мы вместе. Твое появление нарушит наше единство и внесет суматоху. Давай мы с тобой сделаем все дела, а я пока подготовлю Арсения к тому, что ты можешь появиться в его жизни. Если операция пройдет успешно и я останусь жива, ты можешь забыть об этом разговоре.

– Забыть? – возмутился Геннадий. – Ты в своем уме? Это мой сын! Моя кровь! Я обещаю, что не появлюсь у вас, пока ты не разрешишь, но финансово я всегда буду поддерживать его и тебя.

– Зачем? – безучастно спросила Таня. – Я сама могу позаботиться о своем ребенке. К тебе я обратилась только для того, чтобы в случае моей смерти Арсения не забрали службы опеки.

– Затем, что я хочу дать вам все, что необходимо, – произнес мужчина металлическим голосом. – И я имею на это полное право.

– Хорошо, я не буду с тобой спорить, Гена, – согласилась наконец женщина.

Геннадий ехал домой и думал, как сказать Зое о том, что у нее есть брат, но потом решил не тревожить дочку: в конце концов, есть еще месяц до операции Татьяны, а значит, девочка может еще спокойно побыть единственным любимым ребенком. Мужчина вернулся к обычной жизни, лишь иногда встречаясь с бывшей однокурсницей, чтобы решить вопросы с документами и передать некую сумму денег, которая сейчас была нужна ослабевшей от страшной болезни женщине и ее сыну-подростку.