Звёздный луч

— Эндрю, — поправила я сквозь стиснутые зубы.

— О, ты все еще Кэти, независимо от того, как ты выглядишь и что у тебя между ног. Исси подошла слишком близко к нему. Не знаю, чем, черт возьми, она думала. С его рук сорвалась кислота и попала прямо ей на лицо. Это ужасно.

— У нее связь с Робертом, — сказала я.

— Что?

— Все сложно. Это такая же связь, которую Тания чувствует ко мне.

Мы побежали к бревенчатому дому и, приблизившись, услышали плач Исси.

Ее сестра ухаживала за ней.

Альберт пытался поговорить с Робом, тот был не в себе, а я пошла в противоположном направлении.

Как, черт побери, мы рассчитываем победить в этой войне?

***

Лагерь затих до позднего утра.

Я изо всех сил старалась заснуть.

Конни сказала, что Исси исцелится сама, но на это потребуется время, может быть, годы, и была зла на Роберта за то, что он так разозлился.

Роберт ушел, и на этом все закончилось.

Конни, Ал, Гельмут и Калеб по очереди наблюдали за ней.

Горан пришел поговорить со мной обо всем этом, так как я приручила Танию.

— Я не хочу дракона, Горан. Слишком много драмы.

— Это не значит, что тебе нужно жениться на ней. У нее просто связь с тобой.

Я фыркнула.

— А как насчет следующего раза, когда на этой кровати буду я, а не Исси?

— Ал с ним разбирается. Роберт плохо себя чувствует.

— Она могла умереть. А ведь Исси — самая добрая девушка, которую я знаю, Горан.

— И ей не стоило к нему лезть.

— Мне все равно, мы не сможем победить, если будем нападать друг на друга.

— Я согласен с тобой. Но у нас есть кое-что, чего нет у них.

— Что?

— Магия. У меня есть мороз, у Гельмута — огонь. Все драконы на нашей стороне обладают способностями. Они могут не нравиться друг другу, но все в лагере борются за одно и то же. За свободу.

— За свободу? Думаешь, твой отец сможет это понять? А король Пейи? А король Ариса? Честно, Горан.

— Нет, не знаю. Поживем — увидим.

— И что тогда? Выяснится, что война напрасной? Так много людей погибло ни за что?

— Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал? Что война не сказалась ни на ком из нас? Сказалась. Что случилось с тобой в той Пещере? Ты изменилась.

— О, это чистая правда. Я и не думала никогда заходить в Пещеру, но у меня не было выбора. Чтобы выбраться из нее и жить дальше, я должна была дойти до конца. Вопрос только в том, какая жизнь у меня будет?

— Когда закончится правление короля…

Я начала смеяться.

— У него есть Ласточкокрытый, Горан. Это никогда не закончится.

— Королю Луи не такой уж счастливчик. Он был проклят отцом своей возлюбленной. Это драконья магия, и никакой Ласточкокрылый не сможет его исцелить. Он умрет.

Он встал и пошел прочь.

Что со мной не так? То, что я была Эндрю, сильно портило мне жизнь, и Горан это знал. Скоро он расскажет кому-нибудь или заставит меня рассказать Альберту.

Я посмотрела на свой кошель с зернами. Скоро он станет бесполезен. Зерен едва ли хватит на две недели, а это еще затянется минимум на месяц.

Хочу я того или нет, но скоро все узнают самый большой секрет Эндрю.

ГЛАВА 21

АЛЬБЕРТ

Проходили дни. Исси потихоньку шла на поправку, но на ее лице оставался ожог. Я не мог поверить, что Роб вот так взял и потерял самообладание.

Он вернулся вчера. Он охотился за Танией, чтобы вытянуть из нее правду. И по итогу сообщил мне, что на этот раз понял ее слова правильно.

Он сказал, что она пыталась раскрыть всем секрет Эндрю. Что он скрывает? Мы так и не добрались до этой части, так как Эндрю потерялся.

— С Эндрю что-то не так. Роберт чувствует, что в обвинениях Тании есть доля правды, что бы там ни заявлял Эндрю.

— Она — Зеленый Пар, — тихо заговорил Горан.

— Мэгги что-то знает. Почему все что-то скрывают? Мы не можем сказать Гельмуту, Горан.

— Ты играешь с огнем, Ал. Оставь Эндрю в покое.

— Мне нужно знать, можно ли ему доверять, вот и все. В данный момент я не знаю, кому доверять. Тания дала мне слово, что ни один двойной агент не проникнет в наши ряды.

— Значит, ты мне не доверяешь?

— Я этого не говорил. Но Эндрю что-то скрывает. Я чувствую это.

— Ты невыносим. Он был одним из лучших лучников твоего отца, и я подумал, что ему лучше служить на этой стороне, а ты вонзаешь ему нож в спину.

— Ничего я не вонзаю. Я просто доверяю своему дракону, и я доверяю Тании. Она с самого начала сказала, что с Эндрю что-то не так. Я знаю их дольше, чем его.

— О, ну и что. Я вырос с тобой, Ал. Мы лучшие друзья, если уж на то пошло.

— Ты и раньше ошибался, Горан.

— Ты мне до конца жизни будешь припоминать?

— Пожалуйста, я не хочу ссориться. Я всего лишь стараюсь прислушиваться к своей интуиции.

— Твоя интуиция ошибается, у этого парня благородное сердце.

— Мне нужно знать наверняка.

— Твоя проблема в том, Ал, что ты не ценишь то, что имеешь.

— И как это понимать?

— У тебя есть Констанс, но ты тоскуешь по мертвой девушке, наплевав на ее чувства.

Мой кулак прилетел ему в лицо, и Горан упал.

Гельмут и Калеб сразу же вмешались.

— Ты понятия не имеешь, что было между мной и ней. Мне все равно, кто ты, но ты будешь уважать память о ней, Горан.

Я развернулся и стремительно прочь.

— Что случилось? Это из-за Горана? — Калеб последовал за мной.

— Из-за Тании.

— Мы же сказали, что разберемся с этим.

— Горан не с нами.

— Что?

— Он считает, что мы параноики. Как обычно.

— Да ладно, он много раз ошибался в подобных вещах. Ты нет. Доверяй своей интуиции. Это не повод его избивать, Ал.

Я не хотел пересказывать ему, что сказал Горан, поэтому просто замял тему.

Все равно никто из них не поймет. Они никогда не поймут.

Я больше не знал, чему верить. Драконы один за другим твердили, что Эндрю что-то скрывает. И меня не покидало чувство, что Горан единственный знает, что именно, но не хочет мне говорить.

***

На следующий день наш план вступил в действие.

Мне было невыносимо слышать мольбы Эндрю, видеть предательство в его глазах, когда Эмануэль и Роберт схватили его.

Мэгги выбежала ему на помощь, мне пришлось остановить ее.

Она изо всех сил боролась со мной, крича, что я совершаю огромную ошибку, и спрашивая, почему я это делаю. Тания лгала, вот почему.

Даже Гельмутне смог ее успокоить, и у меня не оставалось другого выбора, кроме как тоже запереть ее в камере.

Она ненавидела Гельмута за это, и я понимал, что в конце концов он обвинит меня.

Мы забрали все, что было при Эндрю.

Кошель, который он всегда носил с собой. Его лук, колчан и стрелы.

Я открыл мешочек и нашел в нем зерно. Там оставалось около пяти зернышек. Горан сказал, что Эндрю нравится жевать их помаленьку.

Я бросил кошель на землю.

Время шло, и я ненавидел этот план все больше и больше, чувствуя себя идиотом.

Как никак Эндрю стал пятым человеком, вышедшим из Священной Пещеры…

Но я должен верить своему дракону и Тании.

— Ты поступил правильно, — сказал Роб и поднял мешочек с зерном. — Что это? — спросил он.

— Зерно.

— Зерно?

Роберт открыл мешочек и понюхал.

Прошло уже больше двадцати четырех часов. Эндрю так и не заговорил. Я совершил ошибку. Огромную.

Роберт молчал, и я посмотрел на него.

Он все еще нюхал зерно.

— Что такое?

— Я чувствую слабый запах… — он снова понюхал, и на его лице появилось хмурое выражение. — Драконьей магии.

— Что?

— В этих зернах есть драконья магия.

— Драконья магия? Зачем Эндрю использовать драконью магию? Для чего?

Я почувствовал, как разочарование растекается по моим венам.

— Не знаю, но мне это не нравится. Это магическое зерно может делать что угодно. Например, создавать порталы для передачи сообщений.

— Значит, ты был прав. Он что-то скрывает.

Я встал, забрал кошель у Роба и огромными шагами направился к тюремным камерам.

Гельмут и Горан, стоявшие у входа, были злы на меня.

— Драконья магия. Я не дурак.

Проходя мимо, я сунул кошель им обоим под нос.

— Что? — они бросились к нам с Робом.

— В смысле драконья магия? — спросил Горан.

— Роб почувствовал ее. И я думаю, что Тания тоже чувствовала именно это. Он что-то скрывает прямо под нашим гребаным носом, У тебя под носом, Горан!

Я чувствовал себя преданным. Он предпочел кого-то, кого едва знал, тому, кто вырос вместе с ним. Тому, кто был его лучшим другом.

— Ал, прекрати, — сказал Горан. — Это не то, что ты думаешь. Пожалуйста.

Я остановился и оглянулся на него.

— Ты знал.

Он кивнул.

— Просто верни ему его кошель, пожалуйста.

— Почему ты мне не сказал?

— Потому что ты бы стал относиться к нему по-другому. Черт, я стал относиться к нему по-другому после того, как узнал. Он ценный человек, Ал. Это все, что имеет значение

— Что он скрывает?

— Тания была права, — сказал Горан, выглядя усталым.

— О чем ты?

— Иди и посмотри сам. Двадцать четыре часа истекли.

Я направился к тюремным камерам и обнаружил, что камера Эндрю пуста.

— Горан! — закричал я, и он прибежал внутрь.

Из камеры напротив донесся смех Мэгги.

— Где он? — я посмотрел на нее.

— Мои уста запечатаны.

Как меня бесит ее поведение!

— Горан, что это такое?

— Ты обещал, что не расскажешь, они убьют его.

Мэгги посмотрела на Горана.

— Я дал слово, Ал, — взмолился Горан.

— Я твой лучший гребаный друг. Ты знал, что он что-то скрывает. Ты предал меня.

— Серьезно? Мир не вертится вокруг тебя. Не понимаю, что, черт возьми, она в тебе нашла.

Мэгги развернулась и пошла в дальнюю часть камеры.

— Ты ведь знаешь, не так ли?

— Я обещала, что никому не скажу.

— Ну, милая, скажешь ты или нет, у него осталось всего пять зерен, так что правда рано или поздно выплывет наружу.

— Ал, — позвал Гельмут.

— Что?

— Эндрю никак не мог сбежать через это.

Я подошел к его камере, чтобы посмотреть, что так удивило Гельмута, и обнаружил небольшое отверстие. Эндрю бы не пролез через него.

Что, черт возьми, это за зерна такие?

Я взял одно, положил в рот и прожевал.

— Ты спятил?! — взвизгнула Мэгги.

— Ал! — тоже закричал Горан, схватившись за голову.

— Что, он все еще жив, значит, это не опасно. Если никто из вас, идиотов… — я съежился на фут и почувствовал себя по-другому. Голова начала покалывать и кружиться.

— О боже мой, — пробормотала Мэгги.

Я прислонился к стене с закрытыми глазами.

— Что, черт побери, происходит? — я замолчал. Голос был не мой, а женский.

Я тут же распахнул глаза. Горан, Гельмут и Калеб уставились на меня большими круглыми глазами. Они были на голову выше меня.

Мэгги фыркнула.

— Вот дурак! — она громко рассмеялась.

Я посмотрел вниз и увидел грудь там, где раньше была моя грудная клетка. Я дотронулся до своей паховой области. Он исчез.

— Я женщина? — хмурюсь.

Гельмут и Калеб разинули рты.

— Ты действительно горячая цыпочка, Ал, — сказал Калеб.

— Закрой рот. Что это значит? — мой голос звучал по-женски.

— Это драконья магия, идиот, — сказала Мэгги. — Эндрю не мужчина, а женщина, Ал.

Я замер.

— Что?

— Она не умерла, она была прямо у тебя под носом. Ее отец был болен, он не мог сражаться, и она заняла его место. Я не знала, что дракон дал ей эти зерна, я думала, что она мертва, пока твой тупой дракон не привел меня сюда и я не встретила Эндрю. Она сказала мне, кто она такая. Она знала, что женщине не позволят сражаться на войне. Горан догадался, почему ты не смог?

Я посмотрел на Горана.

— Ты знал.

Тот в шоке пялился на Мэгги.

— Погоди, Эндрю это?..

— Катрина, да. А теперь откройте эту дурацкую дверь и верните меня домой. Вы все идиоты.

Мэгги была вне себя от злости.

Гельмут открыл ее камеру, пока я все еще пытался прийти в себя. Она была прямо у меня под носом.

Вот почему у меня были такие чувства… Я улыбнулся. Я не был влюблен в мужчину, это была моя леди.

— Сотри эту ухмылку со своего лица. Она не глупая кукла, Альберт, и если ты считаешь, что я дерзкая, то ты совсем не знаешь Катрину. Ты предал ее, она не вернется.

Мэгги вышла из тюрьмы.

— Мэгги, подожди, — Гельмут побежал за ней. — Я не знал.

— О, ты такой же идиот, как и он. Я пробыла в этой камере больше суток, Гельмут. Больше. Суток. Оставь меня, черт возьми, в покое.

Она умчалась прочь.

— Ты знал об этом? — спросил я Горана.

— Ее ранили стрелой после того, как она получила известие о нападении Эйкенборо. Пришел Билл, и когда он исцелил ее, магия исчезла. Эндрю превратился в девушку, — рассказал он и вздохнул.

— Почему ты мне не сказал? Я искал ее много лет, Горан!

— Я не знал, что это была она, Ал! Мне очень жаль.

— Вот черт, — я пораженно выдохнул. — Ты влюблен в нее, не так ли?

— Ты сам говорил, Эндрю — невероятный парень. Вот только он никакой не парень.

— Я не могу так с тобой поступить.

Я натянул штаны поплотнее и поплелся в слишком больших ботинках.

— Конни, — крикнул мой женский голос, и в дверях бревенчатого дома появилась Констанс.

Она прищурилась.

— Мне нужна одежда, — сказал я.

— Кто ты такая?

— Это придурок Альберт, — громко ответила Мэгги, находясь где-то в доме, и дверь в одну из комнат захлопнулась.

— Мэгги, перестань. У нас не было выбора! — взмолился Гельмут.

— Ал? — удивилась Конни. — Что случилось?

— Драконья магия. Тания была права, — прорычал я.

— О чем ты?

— Это все Эндрю, а точнее Катрина.

— Что?

— Ты сказала, что она мертва. Но на самом деле она пошла на войну вместо своего отца, Констанс.

— Эндрю — это Катрина?

— Не начинай. Просто не надо.

Я вошел в бревенчатый дом прямо в комнату Конни.

Вся одежда буквально падала с моего тела, и я закрыл за собой дверь.

Я открыл сундук Конни, чтобы найти что-нибудь хотя бы отдаленно подходящее этому телу.

Дверь открылась.

— Разве тебя мама не учила, что нехорошо заглядывать в женский сундук?

— Если ты не заметила, я теперь тоже женщина.

Я стянул с себя рубашку, и женская грудь прижалась к моей груди.

Они были круглыми и большими.

— Перестань пялиться на них, — возмутилась Конни.

Я стянул брюки, и то же самое произошло с моей промежностью.

— Альберт!

— Что? Это мое. Могу смотреть, сколько захочу.

Она рассмеялась.

— Ты все еще думаешь как мужчина. Теперь ясно, почему Эндрю испытывает привязанность к мужчинам. В глубине души она все равно оставалась женщиной.

— Я запер его… ее. И больше ничего не знаю, — я сидел голый на кровати, чувствуя себя проигравшим. — Как долго это вообще продлится?

— Как она это сделала?

— Почему ты не сказала мне, что она это сделала?

— Потому что я знала, что ты бросишь все силы на ее поиски. Я боялась, что ты так сделаешь.

— Ты сказала мне, что она мертва, Конни.

— Я правда так думала, Ал.

— Это все магические зерна.

— И ты решил попробовать?

— Я не знал, как они действуют, теперь знаю.

Она коснулась моих волос и заправила их мне за ухо.

— Из тебя получилась красивая женщина, Ал.

— Не начинай, — я все-таки не сдержался и засмеялся, и Конни присоединилась ко мне.

— Теперь ты знаешь, почему я тебе не сказала. Когда Мэгги рассказала мне, что Катрина пошла на войну, я внезапно почувствовала себя такой слабой, а я вообще-то дракон, на секундочку.

— Поверить не могу, что она заняла место своего отца.

— Но ведь она здесь, не так ли? Однажды она станет великой королевой. Она искренне любит свой народ.

— Если только она сможет меня когда-нибудь простить.

— Она не могла уйти далек, Ал. Что-то подсказывает мне, что она все еще хочет сражаться. Вопрос в том, позволишь ли ты ей.

Я посмотрел на нее.

— Горан знал.

— Неужели? — спросила Конни.

— И не сказала. Он тоже в нее влюблен.

— Я даже не удивлена.

Я посмотрел на Конни.

— Как это понимать?

— Он всегда хотел то, что есть у тебя, Ал. Ты не мог этого не заметить.

— Это неправда.

— Правда-правда. Я только переживаю, что на этот раз ни один из вас не захочет отступать. Это может плохо кончиться для вашей дружбы.

— Я не откажусь от нее.

— Она не вещь, Альберт. Она должна решить сама. С кем она хочет быть, если она вообще выберет кого-то из вас, идиотов.

Конни протянула мне рубашку и брюки.

— Нижнее белье надо?

— Не, у меня теперь нет ничего, что могло бы застрять.

Она рассмеялась.

— Да, но они подпрыгивают.

Она ушла, и я надел ее вещи.

Ни за что бы не подумал, что когда-нибудь я надену женскую одежду.

Но Катрина оказлась жива, и я невероятно рад, что люблю ее, а не парня.

Эндрю все это время был Катриной.

Мне бы впору злиться от всего того, что я ей наговорил, но я не злился. Я только рад, что она знает, как много она значит для меня.

Мне нужно найти ее и вернуть обратно в лагерь.

ГЛАВА 22

КЭТИ

Я не знала, как мне отнестись к такому положению дел. Мои волшебные зерна исчезли. Я снова стала Кэти Сквайр.

Но за то, что сделал Альберт… Мне еще никогда не было так стыдно.

Мне повезло, что там уже было отверстие, и я расширила его руками Эндрю. Превратившись в Кэти, я легко проскользнула через него и уже несколько дней была предоставлена самой себе.

Я ставила ловушки и разводила небольшие костры по ночам, постоянно высматривая людей Альберта.

Я понятия не имела, что он сделает с Мэгги.

Так-то у нее не должно быть проблем, потому что, в отличие от меня, она не сражалась на войне.

Горан смог понять. Он понял мои мотивы, так почему Альберт не смог?

Почему он посадил меня в камеру?

Но я все равно буду сражаться.

Я нашла отличную ветку для лука, нужна только тетива и стрелы.

Лес полон веток и цесарок.

Их перья идеально подходят для стрел.

Я держалась поближе к лагерю, насколько могла, серьезно рискуя быть пойманной кем-то из людей Ала.

Но не самим Алом. Он не покидал лагерь.

Я надеялась, что с Мэгги все в порядке.

Я счищала ветки для стрел и точила камни, которые добыла на озере.

Отец научил меня делать их давным-давно. Я все еще думала о нашей встрече во время нападения Тании. Если он мертв, то что это тогда было?

Не могу поверить, что его больше нет.

Это все еще причиняет боль моему сердцу каждый раз, когда я думаю об этом.

Жаль, что у меня нет больше зерен. Нет драконьей магии.

И все же я не ожидала, что Альберт настолько не доверял Эндрю. Каковы шансы, что он доверится Кэтрин?

Пришло время, наконец, отпустить его.

Сова слетела со своего дерева, и я вздрогнула.

Я встала, потушила костер, схватила лук со стрелами и забралась на дерево так быстро, как только могла.

Я замерла максимально неподвижно, и, слава небесам, сейчас стояла ночь. До полнолуния еще далеко, поэтому земля почти не освещена.

Первым делом я увидела огни, пока сидела высоко на своем дереве.

Это определенно были люди из лагеря.

Один наклонился, чтобы посветить факелом.

— Она наверняка не ушла далеко, — раздался голос Горана.

Он всегда хорошо понимал меня. Вот почему мне было так трудно определиться, кто из них моя судьба.

У меня было странное предчувствие, что я никогда не увижу ту девушку из пруда.

Это должен был быть мальчик.

Горан здесь, ищет меня.

— Ал, перестань корить себя. Она где-то рядом, и если ты хочешь ее найти, нам нужно двигаться.

Я застыла. Ал здесь. Его лицо скрыто капюшоном.

— Ты должен вернуться. Если кто-нибудь посторонний увидит тебя, вся наша миссия окажется под угрозой.

— Почему ты меня отговариваешь? Чтобы ты мог найти ее сам? — в его голосе слышались ревнивые нотки.

— Ал, — Горан вздохнул. — Я не знал, что это была она. Я ничего не могу поделать с тем, что я чувствую к ней.

— Я тоже не могу, Горан.

— Тогда пусть она выбирает. Констанс права, она не вещь.

— Я знаю, что она не вещь, но ты мог бы сказать мне правду.

— Как? Она умоляла меня не делать этого. А Констанс сказала, что твоя леди мертва. Если бы Констанс рассказала нам, как она умерла, или если бы ты просто назвал мне ее имя, тогда да, все было бы по-другому.

— Ладно, иди. Просто верни ее обратно в лагерь. Пожалуйста. Мне действительно нужно с ней поговорить.

Горан кивнул и ушел с двумя другими ребятами.

Ал остался и сел у огня.

— Мне жаль, — сказал он. — Я не знал.

К кому он обращается? Он знает, что я здесь?

Ал вздохнул.

— Пожалуйста, просто вернись. Ты можешь сражаться. Ты — ценный солдат, а не какая-то девица в беде. Ты никогда ей не была, — продолжал он говорить в пустоту. — Я просто хотел узнать тебя настоящую, прежде чем все это может закончиться. Это все, чего я хотел.

Он выдохнул.

Я с трудом сглотнула, когда он встал, огляделся и ушел.

В ту ночь я спала на дереве.

Размышляя о том, что он сказал.

Он позволил бы мне сражаться. Но много ли толку от Катрины Сквайр? Эндрю хорош во многих отношениях, он ценный солдат. Я хотела вновь стать Эндрю и остаться им навсегда.

Мужчина из меня лучше, чем женщина.

Но этот их разговор о том, что они оба что-то чувствовали ко мне, намного усложнял мне выбор.

Я видела в Горане хорошего друга, почти как Мэгги. К слову, мама вышла замуж за своего лучшего друга и была счастлива. Но Ал… В кронпринце было что-то такое, что затронуло мою душу.

Как я могу выбрать кого-то из них? Они же лучшие друзья, черт возьми. Что будет с их дружбой, если я сделаю выбор?

Ужасное чувство. Я не очень хорошо разбираюсь в женских чувствах. У Эндрю не было проблем в этой сфере. И хуже всего то, что теперь у меня есть дракон. Тот, которого я вот уж точно не хотела.

Я открыла глаза, когда солнце только-только выглянуло из-за горизонта.

Утро в Пейе всегда было самым прекрасным.

Но я думала о том, что сказал Ал. Я уязвима здесь одна, и эта одежда, независимо от того, насколько туго я затянула пояс или завязала узлы на рубашке, была мне слишком велика.

Я слезла с дерева и пошла к озеру, чтобы умыться.

Вода была ледяной, но мне нужно было помыться.

Здесь было так спокойно, просто мирное течение воды.

Шум среди деревьев заставил меня спрятаться.

Это было не животное, я уверена.

Нет, сюда пришли люди.

Неужели Горан все еще ищет меня?

Я услышала тихий шепот. Пожалуйста, не спускайтесь сюда.

Я схватила свою рубашку и прикрыла тело, став настолько неподвижной, насколько могла.

Визг дракона в воздухе отвлек группу людей, и они испугались, когда увидели зеленого дракона. Тания.

Я подняла глаза и увидела ее очертания в небе.

Они торопливо развернулись и пошли прочь от озера. Я подождала, пока не убедилась, что больше их не слышу.

У меня было странное чувство, что это были люди из армии короля Луи.

Они были близко к лагерю Ала и в любой момент могли обнаружить его.

Я оделась, завязала рубашку узлом, закатала брюки и затянула пояс.

Я схватила спрятанные лук и колчан с несколькими стрелами, которые я сделала в походных условиях, и проследовала на расстоянии за этой группой.

Деревья.

Я забралась на одно из деревьев так высоко, как только могла, и начала перепрыгивать с ветки на ветку.

Я снова услышала голоса и затихла.

Их разговор было трудно расслышать, но они говорили тише неспроста.

Они тоже кого-то выслеживали.

Кого-то, кто должен был привести их к трем принцам.

Я закрыла глаза.

Ситуация скверная, и у меня мало стрел.

Но я не могу просто сидеть на месте. Я должна помочь, эта миссия важна не только для Ала, меня и Горана, но и для всей Пейи.

Кронпринц прав: кто-то должен положить конец страданиям Хроматических драконов, чтобы наступил мир.

АЛЬБЕРТ

Все произошло так быстро.

Я ничего не мог сделать, кроме как помочь Исси и Конни спрятать детей. Я думал, что у меня достаточно времени, чтобы добраться до моего лука, но нет.

Это были люди моего отца, обученные Жако Лемье, его верным драконом.

Половина мужчин были на разведке. Горан и Эмануэль все еще искали Катрину. В лагере были только я, Гельмут и Калеб с несколькими ранеными солдатами.

Я вышел из бревенчатого дома и увидел Мэгги, схваченную одним из мужчин.

— Не причиняйте ей вреда, — крикнул я, и солдаты подняли глаза на меня.

— Как это возможно? — спросил один из них.

— Если вы опустите свои мечи, я объясню.

— Нам было приказано привести мятежников.

— Я — мятежник, Гельмут и Калеб — мятежники. Мы все трое — наследные принцы Пейи. Опустите оружие.

— Мы подчиняемся приказам короля, а не его мертвого сына.

— Ал, просто делай, как он говорит, пожалуйста. Если ты умрешь… — сказал Гельмут. Он стоял на коленях с ножом у шеи.

— Я не уступлю, — зарычал я. — Опустите оружие.

Что-то твердое ударило меня сзади, и я упал на пол.

— Он наследный принц Пейи, идиот!

— Он все равно мне никогда не нравился, — произнес парень с сильным британским акцентом.

Засмеявшись, он схватил меня за волосы и притянул мою голову к своим ногам.

— Думаете, что вы сильные и крепкие мужчины? Война не для неженок, Альберт.

— Не будь глупцом, — хмыкнул я.

— Твой отец уже оплакал твою смерть.

— Тревор, — предупреждающе произнес один из мужчин.

— Приказ был убить всех повстанцев, кем бы они ни были.

— Он наследный принц Пейи!

— Это не моя проблема.

Я услышал свист стрелы, и Тревор упал рядом со мной, стрела вонзилась ему прямо между глаз.

Еще один упал, и мы с Гельмутом и Калебом вступили в бой. Я бросилася на того, кто удерживал Мэгги, когда она наступила ему на ноги.

Я оттолкнул ее в сторону и ударил солдата коленом в пах.

Прилетело еще больше стрел, и тот, которого я ударил, повалился на землю.

Мэгги плакала в объятиях Гельмута.

Калеб помог мне связать выживших, и мы бросили их в камеры.

Как, черт возьми, они нас нашли?

Я застыл, осознав, кому принадлежали стрелы. Это была она, она где-то рядом, она вернулась.

Горан тоже близко?

Я знал, что он найдет ее, и это выводило меня из себя.

Я подошел к тому, кого они называли Тревором, и вытащил стрелу.

Внимательно осмотрел ее. Это была аккуратная стрела, и на ее древке были вырезаны маленькие инициалы. К.С.

— Она здесь, — сказал я Калебу, стоящему рядом со мной.

— Катрина?

— Горан был прав, она — ценный солдат.

Война продвигается все дальше, и этот район уже не безопасен. Нам нужно что-то, что защитит нас.

Где же разведчики?

— Не понимаю, как они нашли нас, — я потер лицо.

— Все просто: они проследили за Маркусом, он мертв, — произнес женский голос. Я поднял глаза и увидел, что Мэгги бежит к кому-то.

Мое сердце подпрыгнуло. Это она.

— Я в порядке, Мэгги.

— Никогда больше не поступай так со мной! — взвизгнула Мэгги, мягко шлепнув ее по руке.

— Успокойся. Я могу позаботиться о себе, и, если ты не заметила, я спасла твою задницу.

— Это она? — спросил Калеб, и я слабо кивнул. — Значит, не собака.

— Ты вернулась, — снова сказала Мэгги.

— Не благодари.

— Горан нашел тебя? — спросил я, и она, наконец, посмотрела на меня. Эти печальные серые глаза проникли мне в душу.

— Нет. Я увидела солдат короля и поняла, что они направляются в сторону лагеря. Поэтому я последовала за ними.

— Спасибо, — сказал я и улыбнулся ей. — Могла бы и сказать мне, что Эндрю — это ты.

Она закрыла глаза.

— А ты мог бы довериться мне. Я не так уж сильно отличаюсь от Эндрю, — она подошла к одной из своих стрел, торчавшей из солдата, и вытащила ее.

Ее волосы были собраны в узел. Черт подери, как же она красива.

«Дети!» — вдруг вспомнил я, побежал в бревенчатый дом и открыл люк.

Конни схватилась за сердце.

— Все закончилось?

— Да. Не могу поверить, что говорю это, но нас спасла девчонка.

Она стукнула меня по груди.

— Ой, — я потер ушибленное место.

— Мы тоже не лыком шиты, Ал. Не всегда нуждаемся в спасении.

— Буду знать, Конни.

Я помог ей выбраться, а потом и детям.

— Я был готов, Ал, — пожаловался Тим, юный Лунный Удар, которого не пустили сражаться.

— Твое время еще придет. Но если бы мы потерпели неудачу, знаю, ты бы подпалил им всем задницы, — я взъерошил Тиму волосы.

Когда все они вышли, мы дали каждому из них по стакану козьего молока.

Я видел, как Конни разговаривала с Катриной, а затем повела ее в свою комнату.

Уж мне-то известно, как неудобно в одежде не по размеру.

— Так это и есть Кэти? Паренёк был довольно смазливым, но девушка — настоящая красотка, — отметил Гельмут.

— Это моя леди, — сказал я. — Как там Мэгги?

— Этого оказалось достаточно, чтобы вернуть ее расположение.

— Гельмут.

— Что? Она неумолима, поверь мне.

Мои губы изогнулись.

— Горан…

— Он сказал мне. Просто позволь ей сделать свой выбор, Ал. Что-то мне подсказывает, что она не из тех девушек, которых легко напугать.

Я рассмеялся, понимая, что он имел в виду. Она не Мэгги, никакая угроза для жизни не заставит ее прибежать в мои объятия.

Я не знал, смогу ли и дальше общаться с Гораном, если она выберет его. Я увидел ее первым. Я полюбил ее первым.

Все так запутано.

Наконец она вышла из комнаты в брюках Конни и женской рубашке с корсетом. Ее волосы были собраны в узел.

От ее красоты захватывало дух, и у меня болела душа при мысли, что она, возможно, никогда не будет моей. Мне нужно поговорить с ней. В тот вечер между нами пробежала искра. Я точно знаю.

Она взъерошила волосы По, и тот покраснел.

Они шутили и смеялись, а я не мог перестать смотреть, как она разговаривает с Агатой.

Они, вероятно, понятия не имели, кто она такая.

— У тебя уже слюни потекли. Пялиться неприлично, — Калеб сел передо мной.

— Заткнись. Мои глаза — куда хочу, туда и смотрю.

Я схватил тарелку и разложил по тарелкам завтрак, который мы собирались съесть.

Моя леди помогала Конни, Мэгги и Исси с детьми и сначала накормила их всех, прежде чем взять свою тарелку.

Она села в самый дальний конец стола рядом с Ронни, еще одним Лунным Ударом, и завела с ним беседу. Они завтракали с огромным аппетитом.

Мне реально нужно поговорить с ней, извиниться за то, каким идиотом я был, и просто подождать. Это все, что я могу сделать.

ГЛАВА 23

КЭТИ

Неловко — это еще мягко сказано. Ал держался на расстоянии, но я постоянно чувствовала на себе его взгляд.

Теперь он начнет относиться ко мне по-другому. Это было ожидаемо, но он не лип ко мне, как я предполагала.

Я помогала мыть посуду и замерла на моновение, услышав его голос на кухне. Он разговаривал с Конни.

В памяти всплывают ее стоны каждый раз, когда вижу их вместе.

— Катрина, — позвал Альберт. — Могу я поговорить с тобой? Пожалуйста?

Мое сердце, казалось, вот-вот убежит в пятки. Я скучала по Эндрю.

— Иди, — улыбнулась Конни, и я улыбнулась в ответ.

Она вела себя совсем не так, как я представляла. Как будто она была искренне рада, что я жива, хотя это вообще не имело никакого смысла.

Я вышла из кухни, Альберт следовал за мной по пятам, пока мы не вышли из бревенчатого дома. Затем он взял инициативу на себя и повел к озеру, где я застала их с Конни голыми в воде.

— Прости меня.

— За то, что, не доверял мне? Ты имел полное право этого не делать. Я притворялась парнем. Пожалуйста, не принимай это близко к сердцу. Я не могла позволить своему отцу участвовать в этой дурацкой войне.

— О, теперь это дурацкая война. Нужно ли мне быть готовым к лекции о том, как я облажался с этим решением? — он засмеялся, но остановился.

— Нет, — вздохнула я. — Твои причины благородны, как я уже говорила тебе раньше.

— Это не считается, ты не была собой.

— Это не имеет значения, глубоко внутри все равно была я.

Он фыркнул.

— Я, конечно, сильно протупил. В смысле я же знал, что Священная Пещера неравнодушна к женщинам.

— Да.

— Я помню, что ты вошла туда, чтобы спастись от врагов, но все же что ты спросила у пруда?

— Это мое дело, Альберт.

Его губы изогнулись.

— Извини, мне очень любопытно, когда речь заходит о тебе. Наверное, потому что я почти ничего о тебе не знаю, Катрина.

— Ты много чего знаешь. Говорю же, я не так уж сильно отличаюсь от Эндрю.

— Ты выглядела совсем по-другому, что заставило меня по-настоящему волноваться.

Я посмотрела на него.

— О чем?

— Меня тянуло к Эндрю. Вот почему я некоторое время старался тебя избегать.

— Да-да, конечно, — я закатила глаза.

— Я серьезно, если ты мне не веришь, можешь спросить Роберта.

— Он скажет что угодно в твою пользу.

— Он не будет лгать. Он не такой.

— Неужели?

— Нет, он благороден, как Металлические драконы. Хроматическим просто никто никогда не давал шанса проявить свои положительные качества.

— Понятно. Напомни, пожалуйста, как ты его называешь?

— Ночной Злодей.

— Злодей, — подчеркнуто повторила я.

— Он не злодей. Это просто классное название. Мне все равно, что ты скажешь.

— Отлично. Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему я не могу завести дракона.

— Нет, на самом деле не понимаю.

— Я женщина, Ал. Мы пьем чай с куклами, а не катаемся на драконах.

— И все же именно женщины выходят живыми из пещеры, из которой не вернулся ни один мужчина, — он нахмурился. — Почему так?

— Прекрати, я не могу это рассказать.

— Иначе придется заплатить свою цену?

— Огромную, — я улыбнулась. — Поэтому, пожалуйста, перестань спрашивать меня.

— Хорошо, я перестану.

Мы сели у озера под деревом.

Альберт просто пялился на меня.

— Что? — спросила я.

— Я не видел тебя три года, и в единственную нашу встречу на тебе была маска.

— Я думала, ты мертв.

— Извини за это. Роберт старался изо всех сил, чтобы найти тебя.

— Я знаю, он напугал меня до чертиков тем, что продолжал преследовать меня.

— Извини за это. Мне безумно хотелось найти тебя, прежде чем все это началось.

— Ты наследный принц, Альберт, — тихо произнесла я.

— И?

— Простолюдинки и наследные принцы не могут быть вместе.

— В моем мире могут.

Я отвела взгляд. Мама была права. Мое сердце будет разбито вдребезги.

— А ты как считаешь?

— Как раз наоборот. Знаю, тебе кажется, что все просто. Я тоже так думала в тот вечер, но мама объяснила, что будет в дальней перспективе.

— Она растоптала твои мечты.

Я покачала головой. Он не принимал ничего из этого всерьез.

— Она плохая мать.

— Неправда. Она добрая и любящая и всегда говорит правду.

Он вздохнул.

— Ладно-ладно, я понимаю, что все не так просто. Я принц, немного дурак, но не идиот, — он улыбнулся. — Мой отец любил Ласточкокрылую до слез, и ничего не мог поделать, когда ее обезглавили, но его любовь к ней многое изменила для Металлических драконов. Я буду бороться до последнего вздоха, чтобы добиться того же для Хроматических. Думаешь, я не стану бороться за тебя?

Мое сердце забилось быстрее.

— Пускай сейчас я просто принц, но однажды я стану королем, Катрина, и я обещаю тебе: ты будешь рядом со мной, если ты тоже этого хочешь.

Я рассмеялась.

— Мы знакомы один вечер, Альберт.

— Теперь ты знаешь, насколько сильное впечатление произвела на меня тогда.

— Я думала, ты просто аристократ, а не член королевской семьи.

— И если бы ты знала, что это я, ты бы не была так откровенна.

— Да.

— Хорошо, но ты бы тогда меня не выслушала, и ничего другого бы не случилось.

Я слегка покачала головой.

— Я могу смириться с тем фактом, что та ночь значила для меня больше, чем для тебя, но я знаю, чего хочу. Я всегда знал, чего хочу, и я всегда получаю то, что хочу, и нет, не потому что я принц, Катрина Сквайр.

— Ты запер меня в камере.

— Нет, я запер не тебя, а Эндрю. Если бы я знал, что Эндрю — моя леди, все было бы по-другому.

Я не сдержала смех.

— От всего моего королевского сердца я сожалею. Я не знал, кто ты на самом деле.

— Хорошо-хорошо, просто перестань извиняться, пожалуйста, тебе это не идет.

— Почему? Потому что я принц?

— Да, я не люблю ошибаться в чем-то. Я думала, ты высокомерен и заботишься только о себе.

— Эх, если бы это было правдой.

— Да уж, если бы, — съязвила я, рассмешив его.

— Я был искренен с тобой, покак ты была Эндрю, ты могла бы сказать мне правду. Я бы понял.

— Я была напугана, понимаешь? И, кроме того, Эндрю намного сильнее меня и полезнее как солдат. Я бы не могла стрелять так далеко, если бы не его сила.

— Дай угадаю, ты хочешь сражаться в этой войне в теле Эндрю?

— Сколько зерен осталось? Я слышала о твоем небольшом опыте в чужой шкуре.

Он рассмеялся.

— Мне нравится быть собой. Осталось четыре.

— Тогда да, я бы с удовольствием сражалась с силой Эндрю. Он лучше меня.

— Нет, это не так. Но я согласен на все, что ты захочешь

— Прямо-таки на все?

— Ты еще не поняла? Я идиот, когда дело касается тебя.

— Перестань так говорить.

— Но это правда, — он снова надулся. — Я знаю, что у тебя более сильная связь с Гораном, Катрина, и он может выбирать, кого хочет. Он более популярен среди дам, потому что у него есть эта фишка с разбитой душой, но я говорю тебе, что он тебе не подходит.

— Дай угадаю, подходящий прямо у меня под носом.

— Если туфелька подойдет, — ответит он, и я снова рассмеялась.

— Я действительно скучаю по жизни в теле Эндрю.

Он рассмеялся.

— Я не хотел смущать теья, Кэти. Надеюсь, ты не против, что я зову тебя Кэти?

— Все друзья так меня называют, — ответила я.

— Тогда с этого мы и начнем: станем друзьями. Я говорил правду в ту ночь, когда мы искали тебя.

— Ты знал, что я была там и все слышала?

— Я только что сказал тебе, что я дурак, а не идиот. Тот огонь еще не успел остыть, ты не могла уйти дальше чем на милю от него, и было слишком тихо, поэтому я знал, что ты прячешься на одном из деревьев.

— Черт.

Он снова рассмеялся.

— Я рад, что Горан не нашел тебя.

— Просто представь, что было бы, если бы нашел.

— Ну спасибо. Я уже давно так не боялся.

— Ты бы что-нибудь придумал.

— Ты уверена в этом?

— Да. Я уже знаю тебя намного лучше, чем в тот вечер, Альберт. Тебе просто нужно было отвлечься.

Он хмыкнул.

— Я так отвлекся, что потом долго не мог думать ни о чем другом

— Перестань.

Я не хотела краснеть. Он играл с моим сердцем.

Он подошел ближе и присел прямо передо мной.

Он мягко коснулся моего лица и заправил прядь волос за мое ухо.

— Ты хоть представляешь, насколько ты красива?

— Я не чувствую себя такой уж красивой.

— Рядом с тобой мне хочется стать лучше, Катрина. Тогда на балу ты сказала мне, каким должен быть настоящий король, и я решил, что должен измениться, чтобы соответствовать. Вот как я понял, что ты та самая. Твое сердце похоже на мое. Хорошее и доброе. Я никогда не причиню тебе вреда. Даю слово.

Наши губы соприкоснулись, и это был, безусловно, лучший поцелуй в моей жизни. От него у меня закружилась голова, и — клянусь — я почти забыла, кто я такая.

Все ли принцы так хорошо целуются или только он?

Поцелуй стал глубже, и с моих губ сорвалось тихое ворчание. Это было ненормально.

Я открыла глаза и обнаружила, что сижу у него на коленях.

Я стряхнула с себя его чары и заставила себя подняться.

— Прости, — я изо всех сил пыталась успокоить свое колотящееся сердце.

— Почему ты извиняешься? Это был, черт возьми, лучший поцелуй в моей жизни.

— Это ненормально, — тихо сказала я.

Он засмеялся, вставая с земли, и посмотрел на меня.

— Нет ничего плохого в том, чтобы говорить о своих чувствах, Катрина. Я знаю, что ты мне еще не доверяешь, и знаю, что предал тебя, когда ты была Эндрю. Но давай будем честны, мы оба хороши. Ты тоже не была откровенна. Так что давай просто начнем все сначала.

— Начать все сначала? По-твоему, это так легко?

— Нет, но с каждым днем будет становиться все легче, — он снова коснулся моей щеки и поцеловал меня в макушку. Я закрыла глаза.

— Я не жалею о поцелуе. Надеюсь, ты не против?

— Как скажете, ваше высочество.

Он рассмеялся.

— Ты тоже привыкнешь к этому. Потому что ты будешь рядом со мной.

— Не все так просто, Альберт, — сказала я.

— Все просто, если ты действительно этого хочешь.

Я улыбнулась и покачала головой.

— Хорошо, хорошо. Кто я такая, чтобы рушить твои мечты?

— Вот увидишь, я никуда не уйду, если ты не захочешь, чтобы я ушел.

Мое сердце застучало еще быстрее.

— Ты хочешь, чтобы я ушел?

— Пока нет, — я улыбнулась.

— Тогда я прямо здесь, — сказал он и снова поцеловал меня.

АЛЬБЕРТ

Мне казалось, что я пьян. Опьянен любовью, опьянен Катриной.

Она была очень практична, как и Горан. Но я всегда был мечтателем. Полная противоположность Катрины Сквайр. А противоположности, как известно, притягиваются.

Этим утром на озере я пожалел, что не могу остаться там с ней навсегда. И я видел ее сомнения. Ее беспокоило, что я наследный принц. Что мой отец не примет ее, но ему придется это сделать. Я не оставлю ему выбора.

Мы ужинали, и Кэти снова сидела не со мной.

Она была окружена детьми.

Я сосредоточился на еде. Видит небо, на одной любви долго не протянешь.

Она плюхнулась на место передо мной и застонала, закрыв лицо руками.

Я убрал ее руки, потому что мне не нравилось, когда она закрывала лицо. На нее так приятно смотреть.

— Что случилось? — я улыбнулся. Я всегда улыбался рядом с ней.

— Это не так просто, Альберт.

— Хорошо, я не буду с тобой спорить. Но оглянись вокруг, другим это кажется легко, — я кивнул на Гельмута и Мэгги, которые наслаждались беседой друг с другом. Они не могли оторваться друг от друга, как магниты.

— Он не… — она отвернулась.

Это меня рассмешило.

— Ее сердце будет разбито.

— Не будет. Знаешь, почему?

— Почему?

— Потому что она тоже этого хочет.

— А, то есть я, по-твоему, не хочу?

— Я не могу ответить на этот вопрос за тебя.

— Это не так просто.

— Хорошо, тогда сделаем это проще: выходи за меня замуж. Прямо здесь и сейчас.

Она застыла.

— Теперь тебе нечего возразить? — улыбнулся я.

— Погоди, что?

Я снова рассмеялся.

— Ты хочешь, чтобы я опустился на одно колено? Или говорил громче, чтобы все слышали?

— Нет, нет…

Я встал.

— Могу я попросить минуточку внимания?

— Альберт, сядь, — громким шепотом потребовала она.

— Катрина Сквайрс, — я посмотрел на нее. Она снова закрыла лицо руками, опираясь локтями на стол, и тихонько застонала. Я снял кольцо, которое было у меня на мизинце, и облокотился на стол так, чтобы мое лицо оказалось прямо перед ней. — Не окажете ли вы мне честь, став моей женой?

Дети зааплодировали, а Мэгги ахнула.

Гельмут расхохотался.

— Ну же, Кэти, не томи! — закричал Калеб.

Она открыла лицо и посмотрела на меня.

— Ты идиот.

Я пожал плечами.

— Это просто, — прошептал я, когда ее нижняя губа начала тихо дрожать, а на глаза навернулись слезы. И затем она кивнула.

Я поцеловал ее снова, пылко, пока все аплодировали и подбадривали. Поцелуй закончился, и она, наконец, рассмеялась.

— А как же Дризельда?

— Серьезно? Ты правда думаешь, что я взял бы ее в жены? Я лучше умру тысячью смертей, чем женюсь на ней.

Она рассмеялась.

Я надел кольцо ей на палец, и она снова поцеловала меня.

Это было просто. Мой отец, когда увидит нас, сразу все поймет. Наверняка я не единственный принц за всю историю, который так сделал. Нет, я уверен, что уже были такие, женившиеся на своей второй половинке.

***

Мы снова провели ночь на озере, просто глядя на воду и ночное небо.

Я постоянно прикасался к ней, целовал ее в щеку, пока она сидела, прислонившись спиной к моей груди.

Я рассказал о школе, которую хотел открыть, как только война закончится. Она спросила меня, правда ли, что мой отец проклят.

Мы были настолько противоположны друг другу, что это веселило меня.

— Может, ты перестанешь беспокоиться о моем отце?

— Он все еще король, Альберт, даже если ты уже занял его трон в своей голове.

— Я не такой. Мне еще многому предстоит научиться, прежде чем я смогу стать королем.

— Понимаю.

— Мы можем снова поговорить о школе?

— Хорошо, — засмеялась она. — Давай поговорим об Академии Драконии, если ты так этого хочешь.

— Что?

— Ничего, — она улыбнулась.

— Нет, как ты ее назвала?

— Академия Дракония. Я знаю, это звучит глупо, но я так ее называю.

— Это действительно сильное название, Кэти. Ты гений.

— Ха-ха, — ответила она. Я крепче обнял ее сзади. Я никогда не был так счастлив за всю свою жизнь.

— Академия Дракония…

— Не надо ее так называть.

— Нет, я хочу. Школа в небе.

— Что?

— О, я попрошу драконов провернуть это. Если они могут превратить красивую леди в крепкого парня, то смогут и поднять мою школу в воздух.

Она снова рассмеялась, когда я рассказал ей, чему там будут учиться дети. Магию можно использовать. Ей просто нужно научиться правильно пользоваться.

— Твоему отцу это не понравится. Не просто так магия была запрещена, Альберт.

— Не все так плохо, Кэти. Если научить детей хорошим заклинаниям, а не темным, и правильно их воспитать, магия может быть использована во благо.

— В твоих устах все звучит так просто.

— Это не так уж и сложно. На это просто нужно время. Никогда не переставай бороться за мечту, Кэти.

Ее рука была в моей, и я поднес ее ладонь к моим губам, нежно целуя костяшки ее пальцев.

— Ты правда хочешь жениться на мне? — спросила она.

— С первой секунды, как только увидел тебя, — усмехнулся я.

Она тоже хихикнула.

— А я хотела отругать тебя.

— Это был не я.

— Ты всегда притворяешься кем-то другим на балах своей матери?

— Нет, это была идея моей няни, которая для меня как родная бабушка. Она — Меднорогая, и я люблю ее, наверное, больше, чем своих родителей вместе взятых.

— Она тоже верит, что ты погиб?

— Нет, Далила точно знает, чем я занимаюсь. Роберт работает в замке, он регулярно держит ее в курсе событий и привел бы ее сюда, если бы что-нибудь просочилось.

— Так вот где он пропадает все время.

— Что я могу сказать? Я забочусь о том, чтобы люди, которых я люблю, всегда были в безопасности.

— Ты совсем не тот, за кого я тебя принимала.

Я усмехнулся.

— Я могу быть лучше. Я вижу это твоими глазами, и я знаю, что рядом с тобой этот мир станет лучше. Так что да, Катрина Сквайр, я очень хочу жениться на тебе.

Я уткнулся лицом в ее шею и нежно поцеловал. Она боялась щекотки и смеялась, извиваясь в моих объятиях. Мне все это нравилось.

— А как насчет Констанс?

Я хмыкнул.

— Я проклинаю себя за то, что ты это слышала.

— Ты разбил мне сердце, — сказала она, и я посмотрел на нее.

— Я думал, ты мертва, ты же знаешь.

— Прости, — она закрыла глаза и, когда снова открыла их, улыбнулась. — Я просто дразнила тебя. Но я правда во многом сомневалась, Альберт.

— Я думал, что ты мертва, — повторил я медленнее.

— Быстро же ты переключился.

— Нет, — засмеялся я. — Это был утешительный секс и попытка не испытывать чувств к Эндрю.

Она рассмеялась.

— Серьезно?

— Ты хоть знаешь, как я волновался, когда ребята из разведки вернулись тем утром, а тебя с ними не было? Я уже не мог отрицать этого и списывать все на глубокое восхищение тобой. Ты реально запудрила мне мозги.

Она снова рассмеялась.

— Я не шучу. Куда, по-твоему, я собирался пойти, когда ты вернулась в лагерь в полубессознательном состоянии?

— Подожди, что?

— Я отправился на твои поиски, Кэти. Я только что сказал тебе, что у меня есть к тебе чувства. Я уже говорил тебе раньше, что моя душа всегда найдет тебя.

Она хмыкнула.

— Перестань говорить такие вещи.

— Почему?

— Ты — наследный принц, если уж на то пошло. Тебе нужно больше… — она рассмеялась. — Ладно, тебе ничего не нужно, ты само совершенство, — сказала она, развернулась и поцеловала меня.

Поцелуй стал глубже, и она прижалась всем телом ближе ко мне.

Она дико заводила меня. Мои руки сжимали в кулаки ее одежду.

Рядом с ней я терял голову, и мне хотелось большего.

— Альберт, остановись, — тихо проговорила она, тяжело дыша.

— Что?

— Мы еще не женаты. Я не такая.

— Тогда перестаньте заводить меня, миледи.

— Я ничего такого не делала, прекрати говорить мне такие вещи.

— Какие?

— Ты говоришь так, будто я воздух, которым ты дышишь.

— Ну, так и есть. И ты всегда будешь им для меня. Во веки веков.

ГЛАВА 24

КЭТИ

За последние несколько дней мы с Альбертом действительно сблизились.

Он дал мне свое кольцо с мизинца и сказал, что после окончания войны заменит его.

Горан вернулся из леса, куда уходил искать меня, и Альберт долго извинялся за то, что забыл сказать Горану, что я вернулась.

Он был эгоистом во многих отношениях.

Все было тихо — совсем не похоже на войну или на преддверие войны.

Я сказала Альберту, что хочу сообщить Горану о нашей помолвке.

И мне было жаль Дризельду… Хотя нет, не жаль.

Мы сидели у озера и бросали камни. Кое-чему он научил меня, когда я еще была Эндрю.

— До меня дошли слухи, Кэти, — сказал он, и его голубые глаза проникли мне в самую душу.

— Прости, Горан.

— Почему ты извиняешься? Он ведь не заставлял тебя?

— Нет, не заставлял. Но ему невозможно противостоять.

— Это же Альберт. Он мечтатель, и он готов на всё, чтобы воплотить мечту в реальность.

— Ты не злишься?

— Нет, он чертовски везучий парень, но он всегда был таким.

— Это не разрушит вашу дружбу или нашу, правда?

— Никакие обстоятельства не могут разрушить мою дружбу с кем-то, только я сам. Ты мне небезразлична, Кэти, но у вас с Альбертом есть что-то волшебное. Кто я такой, чтобы мешать этому?

— Ты знаешь, что он хочет изучать магию? И собирается переписать закон.

— Он снова говорил о школе?

— Да, теперь уже она должна парить в небе.

Горан рассмеялся.

— Если Альберт этого хочет, уверяю, так оно и будет.

Я рассмеялась. С ним все сложное кажется таким простым. Я переживаю, что однажды его сердце будет разбито.

— Спасибо, что хранил мою тайну до конца, — я мягко толкнула его в плечо.

— Должен сказать, ты чуть не довела меня до сердечного приступа. Я знал, что драконья магия сильна, но не знал, что настолько.

Я рассмеялась, вспомнив ту ночь.

— Это всё лихорадка.

— Теперь ты винишь в своей забывчивость лихорадку?

— Я не забыла взять зерно, я была без него, Горан, и чуть не умерла.

— Да уж.

— Не знаю, что делала бы, если бы Мейз очнулся раньше.

— Он бы смог понять. Так же, как и я. Ты тоже сила, Катрина, со временем из вас с Альбертом выйдет отличная команда. С вами Пейя станет лучше.

— Я искренне надеюсь на это.

Он рассмеялся.

— Рано или поздно Ал заразит тебя своими идеяии. Ты увидишь, что нет ничего невозможного, когда он рядом с тобой.

Горан невероятно милый. Не могу сказать, что он не тот, кто мне нужен, или что в наших отношениях нет чего-то особенного, что есть с Алом. Нет, с Гораном тоже это есть. И это приводит меня в замешательство.

— Так когда же состоится великий праздник?

— Он сказал «скоро». Священник будет здесь через несколько дней. Это значит, что Тания тоже вернется. Потому что она принесет его, — молчание. — Как она вообще узнала?

— Ал говорил, что она почувствовала на тебе запах драконьей магии.

— Как? Здесь ведь есть и другие драконы. Они ничего не почувствовали.

— Потому что она не так часто общается с людьми и потому что она — Зеленый Пар.

Я рассмеялась.

— Так он назвал её вид?

— Да, — усмехнулся Горан. — Она замечательная драконица. Ты бы видела ее в действии.

— Да видела. Она уже попробовала это на мне, но не сработало.

— Что не сработало?

— Ее фирменные штучки. Она говорила странные вещи, мол, я даже имя свое забуду… Я думала, что она пытается напугать меня, но потом поняла по ее глазам, что у нее просто не получилось. И это дико ее напугало.

Горан рассмеялся.

— Она правда не смогла воздействовать тебя?

— Нет. Думаешь, дело в магии зёрен?

— Не знаю. Возможно, это из-за связи — она защитила тебя от способностей Тании.

— Но у меня нет этих способностей, Горан.

— Может, сейчас нет, но вдруг появятся позже, Кэти.

— Вдруг?

— Мы мало знаем о том, на что способны люди и драконы. Ал прав, вам с Танией нужно найти взаимопонимание, чтобы мы могли узнать больше.

— Так вот почему Гельмут и Эмануэль…

— Не говори это слишком громко. Эмануэль видит это иначе, пока что. У них нет такой связи, как у вас с Танией.

— Это всё так сложно, — выдохнула я.

— И не говори, но нам уже удалось выяснить кое-что.

— Что, например?

— Например, мой мороз означает связь со Снежным Драконом

Я снова рассмеялась.

— Что, не Ледяной Хвост или что-то в этом роде, а просто Снежный Дракон?

— Видимо, у него закончилось вдохновение.

— Так ты собираешься приручить Снежного дракона?

— Черт, нет.

— Почему?

Он посмотрел на меня.

— Ты когда-нибудь видела здесь Снежных Драконов?

— Пока нет.

— Они все трусливы. Я ни за что не стал бы связываться с таким. Я собираюсь найти себе хорошего Ласточкокрылого, поскольку что-то подсказывает мне, что в будущем мне часто будут нужны его способности к исцелению.

Я рассмеялась над тем, как он это сказал.

С Гораном легко смеяться. Все говорят, что он выстроил вокруг себя стены, но их словно бы нет, когда он со мной. Он всегда такой открытый. Альберт говорит, мы очень похожи.

Он тоже был внимательным к другим и понимающим.

Это заставило меня вновь задуматься о моем решении выйти замуж за Альберта.

Мы проговорили допоздна и наконец вернулись в лагерь.

Альберту это не понравилось, и он сердито смотрел на Горана, пока тот шёл в свой домик на дереве.

Только когда я села рядом с Альбертом, его губы изогнулись.

— Ты в порядке?

— Буду.

— Ревнуешь?

— У него есть чувства к тебе, Катрина. И он популярен среди девушек. Конечно, я переживаю, особенно когда вас так долго нет.

— Мы просто разговаривали.

— О чем?

— О драконах. О Тании. О тебе и твоих дурацких названиях. Снежный дракон? Почему так просто?

Он расхохотался от души.

— Вдохновение иссякло. Может быть, у тебя есть хорошее название?

— Нет, раз уж ты назвал их Снежными, значит, будут Снежными.

Он снова поцеловал мои костяшки пальцев. Мы хорошо провели вечер с другими ребятами из лагеря.

Он проводил меня до моего домика на дереве, в котором мы с Мэгги теперь жили вместе, и поцеловал меня, перед тем как я начала подниматься по лестнице.

— Скоро ты станешь моей.

— Звучит как угроза.

— Нет, тебе нечего бояться. Тебе понравится, обещаю, — прошептал мне на ухо, отчего у меня по коже побежали мурашки. — Спокойной ночи, милая.

— И тебе, мой прекрасный принц, — поддразнила я, и он усмехнулся. Я быстро поднялась по веревочной лестнице и послала ему воздушный поцелуй, который он поймал.

Он такой банальный, но как же мне это нравится.

— Кто-то влюблен… — пропела Мэгги.

— Тише ты. Будь осторожна, чтобы я не сказала Гельмуту, как долго у него на самом деле были с тобой отношения.

— О, ты этого не сделаешь!

Я рассмеялась, потому что она реально забеспокоилась, но через мгновение мы уже хохотали вместе.

Смех стих, и она посмотрела на меня.

— Кто бы мог подумать, что жизнь может быть такой удивительной, а?

— Ты не беспокоишься, что его отец может не принять ваши отношения?

— Нет, — усмехнулась она. — Потому что он откажется от короны ради меня, Кэти. У него ведь есть близнец, и, по словам Гельмута, их отец согласится на любую невестку, но не отдаст корону Горану.

Мне это не понравилось, и моя улыбка исчезла.

— Почему он так с ним обращается?

Пускай он всё время ведёт себя как птица со сломанным крылом, которую нужно спасать, но на самом деле он ведь не такой.

— Это из-за того, что он может делать. ь?

— Из-за мороза? Но у Гельмута же есть огонь..

Мэгги нахмурилась.

— Он никогда не говорил тебе?

— Чего не говорил?

— Может, тебе лучше спросить его.

— Я спрашиваю тебя. Что?

Она вздохнула, и на некоторое время воцарилась тишина.

— Он может говорить на вивернскомна вивернском, хотя его этому никто не учил.

Я застыла. Горан говорит на ввивернском?

Вивернский считается языком дьявола, поскольку никто не видел виверн уже много лет. Они были намного хуже Хроматических драконов, по крайней мере, как мне рассказывали.

— Катрина?

— Все в порядке. Это не значит, что он плохой. Он же не специально.

— Знаю. Альберт, Гельмут и Калеб тоже это знают. Но король Магнус считает иначе.

— Это неправильно. Нельзя так относиться к собственному сыну.

— И не говори.

Я перевернулась на спину и закрыла глаза.

Горан может говорить по-вивернскина вом. Я думала, что знаю о нем все. Почему я не знала этого?

Мы обязательно поговорим об этом утром.

***

Утром я пошла к Горану.

Альберт перехватил меня, когда я проходила мимо дерева, и страстно поцеловал.

— Всего один день, и ты будешь моей, — его улыбка была настолько широкой, что могла бы обернуться вокруг головы, если бы не уши.

У меня вызвало улыбку то, как он радуется этому факту.

— Всего один день, — повторила я, и он опустил меня на землю. — Ты не видел Горана?

Он замер.

— Я должен беспокоиться?

— Нет, мне нужно поговорить с ним кое о чем важном.

— Ладно, но помни, что он мой шафер.

— Да, да.

Я оставила его у дерева после того, как он сказал мне, что Горан сейчас у озера.

Я знала, что Альберту не нравится моя дружба с Гораном, но ему нужно научиться доверять мне.

Я застала Горана за тем, как он бросал камни в воду, размышляя. Один из камешков у меня на глазах пять раз скользнул по поверхности воды.

— Хороший бросок, — сказала я. Он оглянулся через плечо и улыбнулся.

— Альберт знает, что ты здесь?

— Знает. Но я не его собственность, Горан.

Он улыбнулся.

— Нам нужно поговорить, — добавила я.

— О чем?

Я присела на камни, пока он играл со следующим камнем в руке, приготовившись бросить его.

— О твоей способности.

— О моем морозе?

— О другой.

Он опустил глаза в землю и начал горько смеяться. Это был звук, которого я раньше не слышала, и от него у меня по спине пробежал холодок.

— Невероятно.

— Что?

— Он готов на все, чтобы ты возненавидела меня.

— Кто?

— Не строй из себя дурочку, Катрина. Глупость тебе не идет.

— Что? — я вскочила на ноги. Да что это с ним?

— Я знал, что Альберт не сможет удержаться и расскажет тебе. Я не хотел этого, Катрина. Я просто таким родился, вот и все.

— Мне сказал не Альберт.

— Не ври.

— Я не вру. Мне сказала Мэгги. А ей Гельмут. Альберт и словом не обмолвился. Почему ты мне не сказал?

— Вот из-за этого.

— Из-за чего? — он уже бесил меня.

— Из-за этой твоей реакции.

— Это ты настроен враждебно, а не я. Я думала, что знаю о тебе все, Горан, и все же я не знала самого важного.

— Это не определяет меня.

— Хорошо, я рада.

Он нахмурился.

— Ты не думаешь, что я злодей по определению?

— Нет, ты идиот. Я думаю, что это уникальная способность, которая рано или поздно пригодится.

— Пригодится?

— О, да ладно тебе. Как думаешь, сколько времени пройдет, прежде чем Альберт захочет признать права еще и виверн? Он-то вивернский не понимает.

Горан рассмеялся, и я тоже.

— Прости, — сказал он.

— Простила. Но ты должен был рассказать мне, идиот.

— Я давным-давно научился держать это в секрете до последнего.

— Не надо, это твоя особенность.

— Особенность?

— Оглянись вокруг, Горан. Мы боремся за права Хроматических драконов. Несколько месяцев назад я думала, что восстание подняли несколько Хроматических драконов, а потом выяснилось, что за них сражаются принцы Пейи. Альберт пытается доказать, что магия не так уж плоха. Он говорит о вещах, о которых я могла только мечтать, и которые, вероятно, в конечном итоге станут нашим будущим. Я ошибалась во многом. Так, может быть, виверн просто неправильно поняли, как Хроматических драконов? И у нас есть тот единственный, кто может с ними общаться.

Он пристально посмотрел на меня, а затем ни с того ни с сего поцеловал меня.

Я оттолкнула его.

— Зачем ты это сделал?

— Ты не можешь выйти замуж за Альберта, — тихо сказал он. — Его отец никогда не примет тебя, Кэти.

— Ты этого не знаешь.

— Нет, знаю. Я вырос с этим человеком.

— Это другое. Как только он узнает, что Ал жив, все будет по-другому.

— Некоторые вещи никогда не изменятся. Точно так же, как мой отец никогда не будет гордиться тем, что я его сын. Я должен притворяться Гельмутом, просто чтобы почувствовать себя нормальным.

— Это неправильно. Мне жаль, что тебе приходится проходить через это. Но я собираюсь выйти замуж за Альберта. Он будет бороться за меня.

— Его отец — король, Кэти. Он хорошо знает Альберта, все его выходки, и знает, как с ними справляться. Пожалуйста, не выходи за него замуж, это разобьет тебе сердце.

— Перестань. Я должна доверять ему.

Я хотела уйти, но он схватил меня за руку.

— Я никто. У меня нет королевства. Я никогда не разочарую тебя, прошу.

— Горан, остановись. Я люблю Альберта.

— Ты его не знаешь.

— Я знаю тебя, но то, что я сейчас слышу, — это не тот Горан, который мне дорог. Я выхожу замуж за Альберта, и это окончательное решение.

Я вырвала свою руку из его хватки и бросилась обратно в лагерь.

Слезы подступали к глазам, и я молилась, чтобы не столкнуться с Алом, потому что он бы убил Горана за то, что тот сделал.

Я нашла свой домик на дереве и быстро поднялась по лестнице. Оказавшись наверху, я рухнула на кровать и расплакалась в подушку.

Я была так зла, что хотелось кричать.

Но пока что с меня хватит и слёз.

АЛЬБЕРТ

Я нашел Горана у озера, он бросал камни в воду.

— Эй, ты не видел Кэти?

— Нет, она была здесь, но ушла. А что, она пропала?

— Надеюсь, нет, — пошутил я. — Ты в порядке?

— В порядке. Она знает, что я говорю на вивернском.

Я замер.

— И?

— И всё. Она думает, что это потрясающе. Что однажды ты захочешь помочь вивернам, и тебе понадобится моя помощь.

— Это немного радикально, — сказал я, и он рассмеялся. — Она действительно так думает?

— Да, ты счастливчик, Ал.

— Знаю, — я улыбнулся.

Я чувствовал, что он хочет побыть один.

— Думаю, мне лучше найти ее, пока она реально не пропала, — я развернулся.

— Ал, — позвал Горан, и я обернулся. — Ты же знаешь, что это долго не продлится.

— Что именно?

— Ты, она. Твой отец даже слушать не станет.

— Я заставлю его выслушать.

— А если этого будет недостаточно?

— Достаточно. Почему ты заговорил об этом?

— Она этого заслуживает. Быть королевой. Но если твой отец напомнит ей, что она простолюдинка?

— Что? — я расстроился. — Пожалуйста, скажи мне, что ты не говорил этого ей.

— Я просто не хочу, чтобы она пострадала.

— И я тоже! Она не пострадает. Я разберусь с отцом. Мы с Кэти поженимся, и ему придется принять это, у него нет выбора.

Я снова развернулся, чтобы уйти.

— Я не смогу остаться, Ал.

Я закрыл глаза.

— Ты мой лучший друг, Горан. Тот, кому я доверяю больше всего. Не делай этого.

— Прости, я не смогу, — в его глазах стояли слезы, и мои собственные наполнились слезами. Конни была права. Кэти разрушит нашу дружбу.

— Не проси меня выбирать, я не могу. Пожалуйста, — взмолился я.

— Я не прошу тебя выбирать. Она заслуживает самого лучшего, и если ты лучший, то так тому и быть. Я просто не смогу остаться.

Его мольба была едва ли громче шёпота..

Свадьба Катрины разбивала ему сердце. Но если я не женюсь на ней, разобьётся мое. Я закрыл глаза и кивнул.

Я почувствовал, как он проходит мимо меня, и открыл глаза только тогда, когда услышал, как его шаги сминают листья.

Катрина выбрала меня, и я не собираюсь отказываться от неё только для того, чтобы он был счастлив. Есть люди, от которых невозможно отказаться.

ГЛАВА 25

КЭТИ

Я отрубилась и проснулась от урчания собственного желудка. Было уже время обеда, Альберта в бревенчатом доме я не нашла.

Я помогла детям накрыть обед, а затем села за стол и слопала тарелку рагу, приготовленного Мэгги.

Слова Горана никак не выходили у меня из головы, и Альберта не было рядом, чтобы успокоить мои разбушевавшиеся нервы и пообещать, что всё будет хорошо. Поэтому я вновь запереживала.

После обеда мы с Мэгги и Исси помыли посуду. Они очень сильно сблизились за эти дни.

Ожог на лице Исси, который оставила кислота Роберта, уже выглядел не так плохо.

Их способности к регенерации реально впечатляют.

Она снова воспрянула духом. Казалось, ничто в мире не сможет её сломать, даже дракон, с которым она связана узами.

Мне есть чему у неё поучиться.

— Ты сегодня какая-то молчаливая. Ждёшь не дождёшься завтрашнего дня?

— Ага, — уныло ответила я.

— Хочешь пойти на попятный? — спросила Исси.

— Нет, не в этом дело. Я очень хочу замуж за Альберта, — я улыбнулась.

— Что случилось, Кэти?

— Ничего такого, с чем я бы не справилась, — вздох. — Почему быть женщиной так тяжело?

Исси засмеялась.

— Потому что Господь сделал нас особенными.

— Что тебя беспокоит, Кэти? — спросила Мэгги. — Это из-за того, что я сказала тебе вчера?

— Нет, — протянула я. — Это из-за того, что он сказал мне сегодня утром.

— А что он сказал?

Я покачала головой.

— Неважно, забей.

Мы продолжили мыть посуду в неловкой тишине.

В кухню влетела Конни.

— За мной, — она схватила меня за руку.

— Конни, я занята.

Меня позабавило её рвение.

— Они справятся без тебя.

— Точно?

— Иди, — Мэгги вытолкала меня из кухни. — Не забудь позвать нас, Конни, — крикнула Мэгги вслед.

— Обещаю, — пропела та в ответ.

— Позвать куда?

— Просто пойдём, сама увидишь.

Она привела меня к своей комнате, и я ахнула, увидев на кровати чудесное длинное белое платье.

— Разве оно не прекрасно? Знаю, оно не совсем подходит под ваши обычаи, но тебе всё к лицу.

— Оно идеально, Конни, спасибо.

— Это самое малое, что я могла сделать. Я не видела его таким счастливым уже целую вечность, — в её глазах стояли слёзы.

— Прости.

— Не надо. Он заслуживает счастья, а его счастье — это ты, Катрина Сквайр. Борись за него и вместе с ним, иначе потом будешь лезть на стенку.

Я рассмеялась, и она тоже.

— Давай, примерь его.

Она закрыла двери и помогла мне раздеться.

Я надела платье, и оно оказалось невероятно красивым.

— Мы можем сделать тебе высокую причёску и выпустить несколько прядок. Ты будешь такой красавицей, Кэти.

Моя нижняя губа задрожала. Конни обняла меня.

— Эй, что не так?

— Это глупо. Просто глупые мысли, не обращай внимания.

— Нет уж, колись.

Я вздохнула и посмотрела на неё.

— Это невероятно, Констанс. Ты оказалась совсем не такой, какой я считала тебя раньше.

— Перестань. Мы едва знали друг друга, первое впечатление часто бывает ошибочным.

— Нет, я не про это. Я всегда представляла себе, как отец поведёт меня к алтарю. Но он не сможет. Думала, что мама будет рядом. Но нет. Всё совсем не так, как было в моих мечтах.

Её взгляд смягчился. Какая же она красивая.

— Всё будет хорошо, обещаю.

Я кивнула. Она опустила руки, обнимавшие меня, и я смахнула слёзы.

— Всё пройдёт идеально.

Я улыбнулась ей, и тут дверь распахнулась.

— О, Кэти, — Мэгги крепко обняла меня. — Когда ты выйдешь, все забудут как дышать.

— Ой, да ну тебя.

Она засмеялась и снова обняла меня.

— Завтра ты станешь ты принцессой.

Я хихикнула ей в плечо.

— Ты заслуживаешь этого, Кэти, целиком и полностью, — она коснулась моего лица.

— Ты тоже. Две королевы родом из Эйкенборо.

Все рассмеялись.

— Так вот зачем тебе Альберт, — пошутила Конни, и мы расхохотались ещё громче.

Я точно самая везучая девушка во всей Пейе.

АЛЬБЕРТ

Гельмут нашел меня тем вечером под деревом. Я не покидал это место с тех пор, как Горан сказал мне, что он не останется на свадьбу.

— Привет, тебя все искали, — сказал Гельмут и замер, увидев мое лицо. Мои эмоции.

— Что случилось, Ал? Это Кэти?

— Нет, — успокоил я его и тихо добавил: — Это твой близнец.

Он вздохнул.

— С ним все будет в порядке.

— Нет, не будет. Он ушел. Его не будет здесь на завтрашней свадьбе.

— Что?

— Он ясно дал это понять, Гельмут. Его здесь не будет. То, что я женюсь на ней, разбивает ему сердце.

— Не женившись на ней, ты разобьешь свое. Он знает это, Ал.

— Я потеряю друга.

— Не потеряешь. Горан переживёт.

— Она назвала его особенным, Гельмут. Она узнала о том, на что он способен, и назвала это его особенностью. Она не испытывала отвращения, она приняла его так же, как мы. Он не сможет её отпустить.

Гельмут закрыл глаза.

— Ты не можешь отдать её ему, Альберт. Ты слишком сильно её любишь.

— Она его тоже любит, — я вздохнул.

— Не так, как тебя.

— Ты этого не знаешь. Что, если я навязал ей эту свадьбу? Что, если она проснется послезавтра, а искра исчезнет? Что тогда? Если я не тот, кто ей нужен, я никогда не прощу себе этого.

Гельмут снова закрыл глаза.

— Она любит тебя, Ал. Я видел вас двоих вместе. Не делай этого. Она выбрала тебя.

— Она выбрала меня, потому что он ее не спрашивал.

— Тогда что ты хочешь делать? Выследить моего брата, заставить его попросить ее сделать выбор и что, Ал? Что потом?

— Я не знаю. Это не только мой выбор, Гельмут.

— А если она выберет Горана, что тогда?

— Я не знаю, — я был на грани срыва. — Я разберусь с этим.

— Знаю я, как ты разберёшься. Ты всегда даешь ему то, чего он хочет, Ал.

— У него была трудная жизнь, он заслуживает счастья.

— Это не только твой выбор. Она выбрала тебя.

— Ты этого не знаешь, — я прошел мимо него. Мне нужно спросить её. Ради Горана. Если она заколеблется и скажет мне, что он тот, с кем ей будет лучше, тогда я попрошу Зебу разыскать его и рассказать ему правду. Я готов отпустить Кэти, потому что я чертовски сильно её люблю.

— Ты не видел Кэти? — спросил я Эмануэля.

— Она была здесь минуту назад. Ты проверял её домик на дереве?

— Спасибо, — я подошёл к её домику на дереве и поднялся по ступенькам.

В дверном проёме появилось лицо Мэгги.

— Уходи, тебе нельзя видеть её в платье.

— Мне нужно поговорить с ней. Это срочно, пожалуйста.

Улыбка Мэгги исчезла, и она заглянула в домик на дереве.

— Всё в порядке. Я всё равно не верю в эти предрассудки, — раздался голос Катрины.

Я спустился обратно и стал ждать её внизу.

— Где ты был сегодня? — спросила она, и когда я посмотрел на нее, она тоже увидела, что что-то не так.

— Нам нужно поговорить наедине.

Она кивнула и последовала за мной.

Когда ее рука коснулась моей, и она положила голову мне на плечо, пока мы шли бок о бок к озеру, мое сердце перестало биться так бешено.

— Ты пугаешь меня. О чем нам нужно поговорить?

— Это важно, Кэти.

— Хорошо, — ее голос прозвучал угрюмо.

Я отвел ее не слишком далеко от лагеря.

— В чем дело, Альберт? — спросила она меня.

Я молчал, не зная, как задать этот вопрос.

— Ты не хочешь жениться на мне? — спросила она, и мой пристальный взгляд метнулся к ней.

В ее глазах блестели слезы.

Я притянул ее к своей груди.

— Не думай так. Я же сказал, что хотел жениться на тебе с первого дня, как увидел тебя.

— Тогда в чем дело? Ты меня пугаешь.

— Я был трусом, Катрина, — произнес я в ее макушку.

— В каком смысле?

— Я притворился, что не замечаю некоторых вещей, но мне нужно, чтобы ты была честна со мной.

Она кивнула.

— Ты хочешь выйти за меня замуж?

Она вырвалась из моих объятий и растерянно посмотрела на меня.

— Почему ты спрашиваешь меня об этом?

— Просто ответь на мой вопрос. Ты хочешь выйти за меня замуж или хочешь быть с Гораном?

Она хмыкнула.

— Он сказал тебе, не так ли?

Я прищурился.

— О чем?

— О том, что произошло на озере. Я бы сказала тебе, но не смогла тебя найти.

— Что случилось на озере? — спросил я.

— Значит, он тебе не сказал.

— Нет, мы поговорили, но мне нужно узнать у тебя. Тебе кажется, что я заставил тебя согласиться? Ты хочешь выйти за меня замуж или хочешь быть с Гораном?

— Нет, я не хочу быть с Гораном. Я люблю его, но не так, как тебя, Альберт. Почему ты спрашиваешь об этом?

— Потому что он не предлагал тебе. Я не хочу, чтобы завтра ты пожалела, что вышла за меня замуж.

— Он предлагал.

— Что?

— Сегодня утром на озере. Он спросил, и я сказала «нет».

— Правда?

— Я хочу выйти замуж за тебя! — закричала она на меня.

Я крепко обнял ее.

— За меня?

— Да, идиот, — пробурчала она, уткнувшись мне в грудь. — Перестань меня так пугать.

— Прости. Так что произошло на озере сегодня утром? — я отстранился от нее, чтобы посмотреть в глаза, а она опустила взгляд в землю. — Катрина, что случилось?

— Он поцеловал меня. Это ничего не значило, клянусь! Я сказала ему, чтобы он больше никогда так не делал.

— Он поцеловал тебя?

Она кивнула. Я хмыкнул.

— Прости. Мне кажется неправильным разрушать вашу дружбу…

— Нет, я был неправ. А Конни права.

— Насчёт чего?

— Он всегда хочет то, что есть у меня, и всегда это получает.

— Альберт, я хочу быть с тобой. Придется ему смириться, что он не всегда получает то, чего хочет.

Я посмотрел на нее.

— Просто ради любопытства, что бы ты сделал, если бы я выбрала Горана?

— Отпустил бы тебя, — эти слова я едва выдавил.

Она схватила меня и страстно поцеловала. Я поцеловал ее в ответ, и наш поцелуй прервался. Мы тяжело дышали, прижимаясь лбами друг к другу.

— Прости, — сказала она.

— Я не жалуюсь.

— Ты бы отпустил меня?

— Я настолько сильно люблю тебя, Катрина.

Она улыбнулась.

— Никогда больше не спрашивай меня об этом.

— Хорошо, не буду, — сказал я, и наши губы мягко соприкоснулись.

Не могу дождаться завтрашнего дня.

ГЛАВА 26

КЭТИ

Утром Исси и Мэгги помогали мне собраться.

День стоял чудесный. Я жутко нервничала, пока меня одевали в платье.

Конни не появлялась, и меня это серьёзно беспокоило.

— А где Констанс?

— Бегает по одному поручению. Не переживай, скоро вернется.

Боюсь, она может вообще не прийти.

Альберт сказал, что Горана не будет. Я знала о том, что нравлюсь ему, но не думала, что всё настолько плохо.

Но я сделала свой выбор и ни капельки не жалею.

Мой выбор — Альберт.

Платье было восхитительным. Сшитое из мягкой ткани с кружевом, оно закрывало мои руки и шею.

Я понятия не имела, где его взяла Констанс, но оно было идеально.

Мэгги помогла мне уложить волосы, как и говорила Констанс.

Она надела мне на голову венок из тех же полевых цветов, что и мой букет.

— Это потрясающе, Мэгги, спасибо!

— Для тебя — всё, что угодно, Кэти. До сих пор не могу поверить, что выходишь замуж за принца.

Я улыбнулась.

Дверь открылась, и глаза Мэгги распахнулись. Видимо, там стоял Альберт.

— Я же сказала, что не верю… — начала я, оборачиваясь, и застыла, уставившись на маму.

— Кэти, — произнесла мама и подошла ко мне, чтобы крепко обнять.

— Что ты здесь делаешь?

— Ты жива, — она расцеловала всё моё лицо.

— Мама! — остановила её. — Разве Констанс тебе не сказала?

— Она сказала, что ей нужна моя помощь. Я подумала, что речь о ком-то из её пациентов. Но ни слова о тебе.

— Я жива.

Она снова обняла меня, по её щекам потекли слёзы.

— Ах, какая же ты красавица. Что за повод?

— Ты не сказала? — крикнула Мэгги.

— Я не успела, — крикнула в ответ Конни.

Я закрыла глаза.

— Что происходит? — растерялась мама.

— Я выхожу замуж, мам.

Она ахнула и заулыбалась.

— Ты? За кого?

Я улыбнулась. Больше всего на свете мама мечтала, чтобы нашёлся кто-то, кто возьмёт меня в жёны. Она очень переживала, что я могу остаться старой девой.

— Думаю, тебе лучше присесть, — я указала на кровать.

Я посмотрела на Конни.

— Мама же знает, что не сможет уйти?

— О, об этом я рассказала. И я уже позаботилась о твоих сёстрах и брате.

Я закрыла глаза.

— Мне так жаль, милая.

— Всё нормально, мам. Это ты прости меня.

— Нет, Кэти, будь ты там, я, возможно, потеряла бы и тебя тоже, — она коснулась моего лица. — Ты у меня такая красавица, милая.

— Мам, — улыбнулась я. — Кто-нибудь должен предупредить Ала, потому что я могу немного задержаться.

— Хорошо, я передам ему, — сказала Конни и вышла.

— Замечательная драконица.

— Это правда. Она предлагала исцелить папу. Как он погиб?

— Болезнь прогрессировала. Он сильно переживал за тебя.

— Я этого не хотела. Но я не могла поступить иначе, мам. Он уже был не в состоянии сражаться на войне.

— Он уже был не в состоянии вообще что-либо делать, Кэти, — грустно улыбнулась она. — Это не твоя вина, что он погиб, милая.

Я кивнула.

— Так за кого ты выходишь замуж? — мама вытерла слезинку с моей щеки.

— За призрака.

Мама нахмурилась, а Мэгги начала смеяться.

— За призрака?

— Пожалуйста, только не пугайся, — предупредила я.

— С чего бы мне пугаться?

— Хорошо. В общем, сначала я сражалась в армии короля Луи, но теперь уже нет.

— Вот и правильно, война не место для леди, Кэти.

— Мам, мы оба знаем, что я далеко не леди, — мой голос прозвучал сурово.

— Но очень скоро станешь. Как только перестанешь размахивать мечом, швыряться шишками или что ты там делаешь.

— Моё оружие — лук и стрелы, и я хорошо им владею.

— Во всём виноват твой отец. Да упокоит господь его душу, но всё это из-за него.

Я прикусываю губу, пытаясь сдержать смех.

— Я всё ещё сражаюсь, и со мной всё в порядке.

— Кэти, умоляю тебя…

— Мам, у меня своя роль в этой войне. Знаю, тебе это не нравится, но я не какая-то дева в беде.

— О нет, Кэти не дева в беде, Кэти — всего-навсего принцесса.

Я ахнула.

— Мэгги!

— Принцесса?

Мэгги рассмеялась.

— Это твоя мама, Катрина, тут никак соломку не подстелешь.

— Принцесса? — повторила мама, уже чуть громче. — Катрина, что происходит?

— Они не погибли, понимаешь?

— Кто не погиб?

— Принцы Пейи.

— Тогда где они, чёрт побери?

— Сражаются…

Она нахмурилась.

— На стороне мятежников.

Её глаза округлились.

— Что?!

— Мама, успокойся. Это не то, что ты думаешь. Мятежники — не Металлические драконы, и они не нападали на Эйкенборо, клянусь. Это сделали Хроматические. Они хотят, чтобы в Пейе не осталось людей. Это сложная война, но она была неизбежна. Я всё объясню тебе позже, и ты поймёшь. А пока ты здесь в безопасности, даю слово.

— Короли знают, что их дети живы?

— Мама, принцы сражаются против своих отцов. Говорю же, они и есть мятежники.

— Ах, эти, эти…

— Осторожнее со словами. Один из них скоро станет моим мужем.

Мама застыла, уставившись на меня.

Я улыбнулась.

— Альберт.

Я улыбнулась.

— Эти чувства оказались настоящими и взаимными, мама.

Мои глаза наполнились слезами.

— Ох, Кэти, — она крепко обняла меня. — И ему всё равно, что ты из Эйкенборо?

— Да, ему всё равно.

В дверь постучали.

— Это он? Ему нельзя тебя видеть.

— Успокойся. Я не верю в эти суеверия.

Мэгги приоткрыла дверь и выглянула.

— Тебе нельзя видеть её в платье.

— Маргарет, это же кронпринц! — тихо возмутилась мама.

Ал засмеялся.

— Он идиот, — Мэгги бросила взгляд на мою маму и снова на Альберта. — Уходи!

— Где твои манеры? — у мамы чуть не случился сердечный приступ. Она отодвинула Мэгги и сама вышла к принцу.

— Ого, какой красавчик, — она оглянулась на меня. — Ты прекрасно выглядишь, милая.

Она переступила порог и закрыла дверь, а мы с Мэгги расхохотались.

— Теперь я поняла, в кого ты такая, Кэти, — заметила Исси. Она не произнесла ни слова с тех пор, как мама вошла в комнату.

— Надеюсь, она это нормально переживёт.

— Она справится. Думаю, ты уже готова. Время пришло.

Я улыбнулась.

Констанс вернулась, и я крепко её обняла.

Она ойкнула от удивления.

— Спасибо тебе, Конни.

— Я же говорила, что всё будет идеально?

— Да.

Она отстранилась.

— А теперь вытри слёзы и вперёд — замуж за принца, о котором мечтают все девчонки.

Я рассмеялась и кивнула.

Дверь открылась. Конни повела меня к месту церемонии.

Мама ждала у двери.

Она коснулась моих волос и улыбнулась.

— Я была неправа насчёт того бала. Прости за всё, что я тебе наговорила, милая.

— Всё в порядке, мам, — ответила я. Сейчас она проводит меня к Альберту.

Из музыки была только флейта. Свадьба в лесу не предполагает излишеств.

Альберт совсем не выглядел как принц, но был им от макушки до пят. Как сказала Конни — принц, о котором мечтают все девчонки. О котором мечтала я.

Он взял меня за руку и нежно улыбнулся моей маме после того, как она поцеловала меня.

Священник провёл эту небольшую церемонию, и мы с Алом обменялись клятвами.

Мама дала мне папино кольцо, а откуда взял кольцо Альберт, я понятия не имела.

— Я его позаимствовал на время, но обещаю, что как только всё это закончится, я подарю тебе настоящее.

Я улыбнулась сквозь слёзы.

— Оно идеально.

Мы обменялись кольцами. Священник наконец объявил нас мужем и женой и сказал, что жених может поцеловать невесту.

Ал наклонил меня и нежно поцеловал в губы.

Я не могла поверить, что стала его женой. Это всё казалось чем-то нереальным.

Празднование прошло весело. Не знаю, как ещё это описать.

Мы пожарили огромного кабана на костре. Дети с удовольствием плясали под музыку, и мы веселились до глубокой ночи.

Я всё ещё немного нервничала, потому что это будет мой первый раз с мужчиной. И не с каким-то там — Альберт очень опытен в этой сфере. Это я знала наверняка.

Я видела, как Тания отводит священника туда, откуда его привела Конни. Хотела бы я увидеть, как она будет действовать.

Альберт пошёл вместе с ней, а вернулся один.

Моё сердце колотилось, потому что я не знала, чего ждать. Мама ничего мне не рассказывала. Мэгги тоже не говорила. Это была своего рода запретная тема.

Альберт взял меня за руку, и мы пожелали всем спокойной ночи.

Но он повёл меня не к лесному домику.

— Куда мы идём? — спросила я.

— Роб подготовил кое-что особенное, пока его не было. Он уже успел показать мне перед свадьбой. Уверен, тебе понравится.

— Что понравится?

— Подожди и сама всё увидишь, Кэти, — он улыбнулся, ведя меня к озеру.

Мы далеко ушли от лагеря.

Вечер был чудесным и не слишком холодным.

Я ужасно нервничала.

— Всё будет хорошо, любимая.

— Так заметно, что я нервничаю? У меня нет никакого опыта, Ал.

— У меня хватит на двоих.

— Ладно, — я была так смущена, что он рассмеялся и чмокнул меня в нос.

Он отодвинул рукой шторку из лиан, за которой оказалась скрытая полянка.

Мы прошли по тропинке и увидели на дереве чудесный домик.

— Его построил Роб?

— Он очень талантлив, — сказал Альберт и поднял меня на руки, поднимаясь по лестнице.

Я рассмеялась, мысленно представляя, как он вот-вот уронит меня или упадёт вместе со мной, но ничего подобного не случилось.

Моё сердце стучало в груди.

— Расслабься, — он поставил меня на ноги. — В этом нет ничего страшного.

— Прости, — я закрыла глаза и неуверенно улыбнулась.

— Боишься?

— Нет, просто никогда этого не делала, — быстро выпалила я.

— Это просто, — он шагнул ближе и мягко поцеловал меня в губы.

Его поцелуи были невероятны, и мой разум тут же затуманился.

Ал прижал меня сильнее к своему телу, поцелуи стали более жадными.

Моё дыхание потяжелело, мне нужно было больше воздуха, но в то же время я не хотела, чтобы Ал останавливался.

Его губы оставили мои и спустились ниже по шее к ключице.

С моих губ сорвался стон, тело покрылось мурашками.

Руки Альберта скользнули по моей спине и начали расстёгивать платье, тогда как губы не отрывались от кожи.

Он стянул с меня платье, и я предстала перед ним в одном корсете и нижнем белье.

Его губы снова нашли мои, а руки сжали мою попу. Он поднял меня.

Я инстинктивно обхватила ногами его талию, словно это самое естественное движение в мире.

Ты его жена, Кэти. Ты его жена.

Не прекращая поцелуй, Ал понёс меня к кровати.

Он уложил меня на мягкие шкуры каких-то животных и накрыл меня своим телом.

Его рука забралась под мою сорочку и погладила внутреннюю сторону бедра.

Мы прервали поцелуй, чтобы отдышаться.

— Вот видишь, это весело, — прошептал он мне на ухо, и я тихонько хихикнула.

— Мне кажется, это ещё не всё, Альберт.

— Нет, не всё, но ты ведь уже не нервничаешь, верно?

— Нет, не нервничаю, — я покачала головой, и наш поцелуй возобновился.

Он был так нежен, и я решила для себя, что не надо нервничать.

Он теперь мой муж, и у меня есть супружеский долг.

Он оттолкнулся от кровати и сел на колени, чтобы стянуть с себя рубашку, открывая великолепный пресс.

Его бронзовая кожа казалась настолько гладкой, что мне немедленно захотелось к ней прикоснуться.

Он вновь наклонился ко мне, удерживая вес на руках, и просто смотрел на меня.

— Ты даже не представляешь, насколько ты красива.

От его слов у меня вспыхнули щёки. Он нежно поцеловал меня в каждую. Я вновь закрыла глаза.

Я безумно хотела его, но меня не отпускал этот извечный страх, что вот-вот с нами что-то случится.

Я хотела отдаться ему, но боялась близости, боялась привязанности.

И всё же мы теперь женаты.

Его губы дразнили мои, и что-то подсказывало мне, что он слишком любит дразнить меня.

Я смяла его губы своими, его язык проник в мой рот.

Поцелуй становился глубже, вновь перерастая в дикий первобытный голод. Ладони Ала скользили по всему моему телу, настойчиво и соблазнительно.

Я не знала, что мне делать со своими.

Я была настолько неопытна в этой сфере.

Он снова разорвал поцелуй, когда моя голова уже кружилась от желания, и начал снимать моё нижнее бельё.

Он поднял меня, чтобы распустить корсет.

Он хорошо справлялся с завязками.

— Большой опыт, — пошутил он, и я смутилась.

Он усмехнулся и поцеловал меня в щёку.

Я осталась в одной сорочке.

Мы вновь начали целоваться. Альберт лёг на меня.

Он медленно поднимал рубашку. Мои ноги постепенно оголялись, пока Ал продолжал гладить мои бёдра.

Он сильнее прижался ко мне.

Это было потрясающе. Волна жара распространилась по моему телу.

Господи, как горячо.

Он сорвал с меня сорочку, и вот я уже лежу под ним полностью обнажённая.

Его тёплая грудь прижалась к моей, а губы прокладывали дорожку на шее.

Моя кожа горела под его губами, и желание росло всё больше и больше, по мере того как он всё сильнее вжимался своим телом в моё.

Его губы были повсюду. Сначала на шее, затем на ключице. Я тихо втянула воздух, когда он захватил мою грудь своим ртом и пососал.

Это сводило меня с ума.

Он застонал.

Я была так ослеплена желанием, что даже не переживала о том, что я сейчас абсолютно голая рядом с ним.

Моё тело двигалось по наитию, лучше меня зная, что нужно делать. Губы Ала продолжали оставлять поцелуи повсюду, мягкие и страстные.

Я даже задрожала, но не от страха. Честно говоря, я вообще не понимала, что происходит с моим телом, но знала, что всё это из-за Альберта.

Его губы наконец вновь нашли мои, а мои пальцы запутались в его волосах.

Его руки исследовали моё тело. Я ахнула прямо ему в рот, когда его палец скользнул внутрь меня. Я застонала от того, как он меня касался.

Его рот приблизился к моему уху.

— Тебе нравится?

Я кивнула напротив его шеи, не в силах вымолвить ни слова. Это было потрясающе.

Он снова поцеловал меня в губы, и жар, смешанный с неким зудом и чем-то ещё, накрыл меня. Это был не тот зуд, который хочется почесать. А то самое ощущение, которое заставляет меня стонать и мычать во время поцелуя.

Ал убрал руки, чтобы снять с себя штаны.

Я не стеснялась члена, потому что много раз видела его, пока была Эндрю. Даже однажды показывала Мэгги, что было очень неловко, учитывая, что Альберт видел нас.

Мы оба оказались полностью обнажены, и щекочущее ощущение начало проходить быстрее, чем мне бы того хотелось.

Но тут Альберт вновь коснулся меня.

Это было так восхитительно, и часть меня хотела сказать об этом вслух.

— Как ты? — спросил Ал.

— Замечательно. Я даже представить себе не могла, что может быть так хорошо.

— Тебе повезло, что я принц. Любой другой не был бы так терпелив.

Я начала смеяться над его ответом. Но я правда благодарила звёзды за такой подарок судьбы.

Щекочущее ощущение вернулось, и поцелуй прервался.

— Что-то не так?

— Что ты чувствуешь?

— Не могу описать словами. Жарко и зудит.

— Потому что твоему телу это нравится. Ты возбуждена.

— Становится хуже. Будто я сейчас взорвусь. Я не хочу взрываться.

Он усмехнулся.

— Это приятный взрыв, любимая. Ты уже близко.

— Близко к чему?

— К лучшему ощущению в мире, которого я и добивался.

— Что?

Он снова поцеловал меня, и убрал палец, заменив кое-чем посущественнее.

Мы оба застонали.

— Матерь божья, — выпалил Альберт. — Какая же ты узкая.

— Это хорошо? — заволновалась я.

— Лучше не бывает, — он снова смял мои губы и начал двигаться во мне.

Теперь к удовольствию прибавилась капелька боли, но не страшной— не как в тот раз, когда я чуть было не сломала ногу. Эта боль была другой.

Альберт стонал, пока мы целовали друг друга, оставляя влажные дорожки на коже друг друга.

Мне было очень жарко и немного больно, но я не хотела, чтобы он останавливался. Это было терпимо.

Альберт тяжело дышал и двигался всё быстрее внутри меня.

Он вбивался в меня, пока со стоном не вошёл до конца, крепко обнимая. Он слегка вышел и снова прижался ко мне.

Я больше не чувствовала себя на грани взрыва.

Он оставался внутри меня, переводя дыхание.

— Ты в порядке? — спросила я.

— Это было невероятно.

Я улыбнулась.

— Взрыва не было?

— Всё прошло.

— Я сделал тебе больно?

Я замотала головой.

— Катрина, не ври мне. Скажи правду.

— Было немножечко больно, но всё в порядке. Я не хотела останавливаться.

Он нежно поцеловал меня в губы и снова посмотрел в глаза.

— Дальше будет только лучше, и ты обязательно дойдёшь до пика вместе со мной. Прости. Я думал, ты уже на грани. Тогда не так больно.

— Погоди… Это что, нормально?

— Для женщин, — кивнул он. — Но только в начале, милая.

— То есть потом не будет больно?

— После нескольких раз.

Он хочет сделать это ещё раз?

Я кивнула.

— Ты наверняка хочешь помыться.

— Я бы с удовольствием, но слишком устала, чтобы идти до озера.

— Роберт об этом позаботился. Не спрашивай как, — Ал закатил глаза и вышел из меня.

После чего взял за руку и помог подняться.

Он повёл меня к другой шторке из лиан, за которой оказалось что-то вроде природного источника. Над водой стоял пар.

Ал забрался первым, проверяя, чтобы не было слишком горячо. Я следом.

Водичка была потрясающая, и я с удовольствием окунула ноющее тело.

Как же приятно.

Ал притянул меня к себе. Я надеялась, что он не захочет повторения прямо сейчас. Но мы только целовались и болтали.

Он рассказывал о своих родителях, о замке, о своих отношениях с Робертом и о том, как ему удалось заявить права на дракона, даже не имея такой же магии.

Я была обеспокоена, но он выглядел спокойным, и то, как он говорил об этом, меня только радовало.

Я совсем забыла о том, что произошло до этого. Не то чтобы это был плохой опыт, просто секс оказался не тем, чего я ожидала.

Я знала, что Мэгги захочет узнать все подробности, что да как.

Мама не предупреждала, что поначалу будет больно. Надеюсь, Альберт прав, и со временем это пройдёт.

Он спрашивал о моём отце. Я рассказала то, что узнала от мамы: что он тяжело кашлял и сильно переживал за меня.

Ал извинился за то, что не смог найти меня, и я даже призналась, что однажды он был совсем близко — когда пришёл оплачивать долги Дризельды.

— Мне показалось, что твоя мама выглядит знакомо. Будто я видел её раньше. Но не мог вспомнить, когда именно.

Я засмеялась.

— Я очень хотела выйти тогда к тебе, но не знала, был ли вечер на балу таким же волшебным для тебя, каким он был для меня.

— Тогда почему ты сбежала?

— Повозка до Эйкенборо не стала бы нас ждать. К тому же ты был окружён толпой девиц.

Я усмехнулся.

— Теперь для меня существует только одна, и она сейчас именно там, где и должна быть, — он вновь поцеловал меня, и в этот момент я осознала: что бы ни случилось, он будет бороться за меня так же, как я за него.

ГЛАВА 27

АЛЬБЕРТ

Первая ночь Катрины была для нее не такой чарующей, как для меня. Ей было больно, но я не мог дождаться, когда снова окажусь внутри нее. Я не мог дождаться, когда она достигнет той стадии, когда она тоже не сможет думать ни о чем другом. Но прямо сейчас она убегала от меня.

Последние две ночи она умоляла меня просто подождать. Наконец я понял, почему она хотела, чтобы я подождал. Ее мать ни черта ей не рассказала.

— Сейчас не то время месяца, милая.

— Откуда ты знаешь?

— У тебя больше нет девственной плевы.

Она с трудом сглотнула.

— Я знаю.

— Я по сути порвал ее, вот почему у тебя шла кровь.

— О, — она покраснела.

— Твоя мать тебе ничего не говорила?

— Нет, она никогда не говорила со мной об этом.

Я хмурюсь.

— Почему?

— Думаю, она думала, что еще будет такая возможность. Или потому что я еще не достигла подходящего возраста, Ал. Я даже не знала, смогу ли иметь детей. Я должна была сказать тебе это до того, как ты захотел жениться на мне.

Слезы наполнили ее глаза.

— Тихо, тихо, всё нормально. Это не конец света.

— Я знаю, что у меня будет ребенок, я просто не знаю, когда.

— Откуда знаешь?

— Я спросила пруд.

— В Священной пещере?

Она кивнула.

— Я должна была спросить его о чём-нибудь, и мне захотелось узнать это.

— Что пруд тебе показал?

— Мальчика и девочку. Девочка была очень похожа на тебя.

— А мальчик?

— Копия Эндрю.

Я рассмеялся.

— Она была очень красива, совсем как ее отец.

Я поймал ее ладонь и поцеловал костяшки. Кэти — воздух, которым я дышу.

Она вздохнула.

— Ладно, хорошо. Я вижу, что ты хочешь сделать это снова, — сказала она, и я взволнованно поднял глаза.

Это рассмешило ее, но смех утих, когда мои губы коснулись ее губ.

Я люблю эту женщину всем своим сердцем, и на этот раз я покажу ей, насколько это может быть удивительно.

Я начал быстро срывать с нее одежду.

— Ты сегодня очень нетерпеливый, — обратила она внимание на мою скорость.

— Два дня — это долгий срок, Кэти.

Она засмеялась, когда я, наконец, высвободил ее из корсета.

Я толкнул ее на спальный мешок и снял с нее штаны. Сегодня обойдемся без промедлений.

На ней даже не было нижнего белья под брюками, что ошеломило меня.

Я наклонился и зарылся лицом между ее ног, облизывая ее между складок.

Она ахнула.

— Ал, что ты делаешь? — тихо простонала она.

— Показываю тебе, каким потрясающим может быть секс.

Она усмехнулась и затаила дыхание, когда мой язык снова скользнул в ее лоно. Я быстро щелкнул языком, поглощая ее.

Она снова начала стонать, когда мой палец скользнул в ее вход.

Она потянула меня за волосы сильнее.

— Снова начинается зуд, — сказала она.

Я двигал пальцем все быстрее, а она дышала громче и стонала.

— Это невероятно, — выпалила она.

Она была мокрой, и по мере того, как она стонала все громче, я знал, что она уже близко.

Я развязал шнурки на штанах одной рукой, желая оказаться в ней как раз перед тем, как она взорвется.

— Не останавливайся, — взмолилась она сквозь стиснутые зубы. Я спустил брюки и помедлил, направляя свой член в ее вход. Я толкнулся в нее, бормоча, какая же она узкая, и ускорил темп, потому что она уже была на грани.

Она сильно укусила меня за плечо, заглушая свои стоны.

— Тебе это нравится?

Она кивнула.

— Не останавливайся.

Я двигался быстрее, и она больше стонала.

Это чувство внутри меня тоже становилось все сильнее, и я уже был близок к финалу. Она издала приглушенный крик, прижимаясь губами к моей коже, когда я почувствовал, как она сжимает мой член.

Это сводило меня с ума, но я протолкнулся сквозь ее стоны и приглушенные крики, входя в нее все быстрее и сильнее.

Я был на грани, и мне казалось, что мой разум вот-вот взорвется.

Я тяжело застонал, кончая в нее снова и снова.

Я поцеловал ее в губы.

Ее поцелуй снова был жадным, и она просто посмотрела на меня глазами-полумесяцами, когда поцелуй прекратился.

— Что, черт возьми, это было?

Я хохотнул.

— Тебе понравилось?

— Это было совсем не похоже на ту ночь, — она тяжело дышала.

— Знаю. Это вызывает привыкание.

Она усмехнулась.

— О да.

Ее губы снова нашли мои, и пришло время посетить гейзер.

Внутри было волшебно. Это было место, где мы многое узнали друг о друге, обсуждая прошлое и будущее.

Ей нравились все мои идеи.

Она снова оказалась у меня на коленях, и я усмехнулся, когда она захотела большего.

Она дошла до этой стадии быстрее, чем я ожидал.

В конце концов, это был наш темп.

Ее прикосновения сводили меня с ума, и было невероятно, как быстро ей стало так комфортно со мной.

Я сосал ее грудь, пока она терлась об меня, настраивая меня для большего.

И прямо там, в гейзере, мы снова занялись с ней любовью.

Это было медленно и страстно.

Она видела детей в пруду. У нас будут дети, и я не вижу причин беспокоиться о том, что она еще не проявила признаков своей женственности.

Она женщина во всех отношениях, и она моя.

***

Дни становились такими длинными, что мы оба не могли дождаться ночи. Катрина была в огне. Я этого и добивался, так что мне не на что жаловаться, да и с каждой ночью становилось все лучше и лучше. Ей тоже с каждым разом было все более приятно заниматься сексом со мной, и она хотела попробовать разные вещи, которые сводили меня с ума.

Кто бы мог подумать, что я разбудил в ней зверя? Мне даже не нужно было играть с ней, чтобы настроить на нужный лад. Она была готовой каждую ночь и просто хотела, чтобы я поскорее оказался внутри нее.

Я ненавидел дни и мечтал, чтобы мы могли просто оставаться в постели сутками напролёт, занимаясь любовью, пока не пройдет эта стадия ненасытности, но я сомневался, что с ней это когда-нибудь пройдет.

В один из вечером, когда моя потребность была особенно велика, я с удивлением обнаружил, что ее желание не меньше моего.

Она толкнула меня к дереву и возбудила прямо там.

Она была смелой и обладала всем, чего я когда-либо хотел видеть в своей женщине.

Мы занимались любовью под деревом, и она оставила меня в изнеможении, насвистывая на ходу.

Взволнованный и жаждущий большего, я должен был ждать до ночи.

Я уже хотел уйти на пенсию.

И в ту ночь она позаботилась о том, чтобы мы оба насладились вдоволь.

Это продолжалось несколько часов. Я очень устал, но не мог сказать ей «нет», и на следующее утро все продолжилось.

— Что ты со мной сделал? — плакала она, лежа в моих объятиях.

— Я же говорил тебе, это вызывает привыкание.

Я поцеловал ее в макушку.

— Привыкание? — она посмотрела на меня. — Это не просто привыкание, Ал, это хуже. Я не могу остановиться.

Я усмехнулся.

— Я не жалуюсь.

— А стоило бы. Это все, о чем я могу думать.

— Я тоже не могу думать ни о чем другом.

— Это ненормально.

— Это нормально. Расслабься, — усмехнулся я.

Она снова поцеловала меня. Остановить ее было невозможно. Я самый везучий мужчина на свете.

КЭТИ

— Мы с тобой почти не видимся, — пожаловалась Мэгги.

— Прости.

Я была на грани истерики. Что бы там ни говорил Альберт, это не нормально. Слезы наполнили мои глаза.

— Что не так?

— Я не знаю, — расплакалась я.

— Или сюда, — она крепко меня обняла. — Это из-за Альберта? Он плохо с тобой обращается?

— Нет, — я хлюпнула носом. — Дело не в Альберте, а во мне.

— Не вздумай винить себя, Катрина. Что случилось?

Я замотала головой.

— Я никогда не испытывала такого ни к кому другому, Мэгги.

Она улыбнулась.

— И правильно, он же твой муж.

— Горан говорит, что его отец не примет наш брак.

— Я тебя умоляю, он же уже взрослый человек!

— Я не могу потерять его, Мэгги. Я умру без него.

— Так, вот теперь ты меня пугаешь. Кто ты и что ты сделала с моей подругой? Кэти, которую я знала, никогда бы не позволила другим определять себя.

— Да, но я не знаю, что буду делать, если всё это закончится.

— Кэти, ты чего? Он любит тебя. Глаз с тебя не сводит.

— Я знаю, я тоже. Когда я с ним, я словно бы превращаюсь… в одну из тех девиц в таверне.

Мэгги ахнула.

— Катрина Мэлоун Сквайр!

Я рассмеялась. Впервые она назвала меня полным именем. Я смахнула слезу.

— Это правда. Мне лучше держаться подальше от него. Мне его уже даже жаль, правда.

— Так тебе это нравится?

— Мэгги, я конкретно подсела на это. Первый раз был не очень, но дальше всё становилось лучше и лучше с каждым разом. Он уже еле ходит, честное слово!

Она прыснула.

— Он не жалуется.

— А стоило бы. Я монстр.

— Мужчинам это нравится. Гельмут чуть ли не умоляет меня, но я говорю, что только после свадьбы. Раз он так сильно меня хочет, пусть сначала окольцует.

— Правильно. Во время близости происходит нечто важное. Он должен быть твоим мужем. Не поддавайся ему раньше времени, Мэгги. Обещай мне.

— Обещаю. Меня не так легко взять. Даже самому принцу Тита.

Я снова обняла Мэгги.

— Не переживай, Кэти. Идёт война. Может случиться что угодно.

— Не говори так, пожалуйста. Я даже думать об этом не могу.

— Мы же говорим об Альберте Мэлоуне, Катрина. О кронпринце с драконом. Он не погибнет в этой войне. И ты тоже. Всё будет так, как полагается.

Я улыбнулась, кивнула, отстраняясь, и встала.

— Мне нужно поохотиться. Проветрить голову. Или ещё что-нибудь.

Мэгги снова прыснула. Ей смешно. А мне вот нет.

Я взяла лук и колчан, не пытаясь разыскать Альберта. Ему тоже нужна передышка.

Я отправилась в лес и попыталась отвлечься, вот только всё было тщетно.

Но я не собиралась сдаваться раньше времени.

Я разогнала мысли, прислушиваясь к лесу, пытаясь уловить шорохи от маленьких лапок или больших.

Две руки обхватили меня сзади, и я взвизгнула.

Альберт рассмеялся, и моё сердце тут же успокоилось.

— Что ты здесь делаешь? Я же даю тебе передышку.

— Передышку от чего? — улыбнулся он.

— От меня. Знаю, я монстр.

— Ох, Кэти. Ты последняя, от кого мне нужна передышка.

— Альберт, я серьёзно. Это ненормально.

— Тогда мы оба ненормальные, потому что я не могу выкинуть тебя из головы, — он поднял меня на руки, и мы поцеловались.

Он завозился с моими штанами и поставил меня на землю, чтобы поскорее стянуть их.

Моё нижнее бельё прикрывало попу. Он начал раздеваться сам.

Мы просто животные: отключили мозг и живём инстинктами.

Это. Не. Нормально.

Но когда он оказался во мне, меня это уже не волновало. Я просто хотела, чтобы он не останавливался.

Я заглушила стоны, прикусив его плечо. Кора больно вонзалась в спину, пока он брал меня у дерева.

Но эта боль примешивалась к урагану удовольствия, и я была близка к взрыву.

— Я уже близко, — сказала я и поцеловала его в губы.

Он ускорился, и мы оба достигли пика одновременно.

Он всё ещё был внутри меня и застонал напротив моей шеи, вновь вызывая мурашки по всему моему телу и оставляя меня полностью удовлетворённой.

Я захихикала.

— Нас кто-нибудь может увидеть.

— Нет, все знают, что надо держаться подальше от нас.

Я негромко рассмеялась.

— О женщина, ты станешь моей погибелью.

— Не говори так. Я умру, если с тобой что-нибудь случится.

Он усмехнулся.

— Значит, наши чувства взаимны.

— Ты даже не представляешь насколько.

Он вышел из меня и поставил на землю.

— Увидимся вечером, миссис Мэлоун.

— «Ваше высочество» вообще-то.

Он зарычал.

— Простите мне моё невежество, — он поклонился, как раз когда я натягивала штаны.

— Иди уже, пока я снова на тебя не набросилась, — я оттолкнула его, пытаясь вновь сосредоточиться на охоте, но меня отвлёк его смех.

Я не могла стереть с лица улыбку, мысли всё возвращались к видению в пруду. Девочка. У нас будет девочка. И если мы продолжим в том же духе, то это случится очень-очень скоро.

ГЛАВА 28

КЭТИ

Война становилась всё ближе.

Тания вернулась и была вынуждена остаться.

Но при этом она старалась держаться от меня как можно дальше.

Она ненавидела эту связь так же, как и я. Не стоило мне тогда сражаться с ней в лесу. Это сломило её. Хотя тогда я была уверена, что она меня убьёт.

Это было так глупо, мне следовало просто уйти.

Если бы проблема была только в этом. Я реально не хотела себе дракона. Я не такая, как Альберт, для которого это всё захватывающее приключение.

Он обещал прокатить меня на Робе, когда война закончится. Постоянно говорил, что специально на Роберта изготовят седло, потому что у того был слишком «скелетный» вид, из-за которого Ал постоянно рвал штаны, когда слезал со своего дракона.

Эта деталь рассмешила меня, но теперь он летает на Роберте только в кожаных штанах.

Я вновь почувствовала на себе взгляд Тании. Она не понимает, что мне это всё нравится не больше, чем ей.

У неё нет выбора, кроме как остаться здесь.

У нас было собрание. Горан сообщил, что войска короля приближаются.

Разведчики, охотники и все-все-все возвращались в лагерь. Здесь становилось всё больше людей и драконов.

Они постепенно узнавали, что Альберт женился. Теперь они кланялись мне, что невероятно бесило.

— Мне нужны мои зёрна, Ал, — сказала я ему в одну из ночей, сидя сверху на нём.

— Катрина, — застонал он.

— Мне нужна сила Эндрю. Ты же знаешь, на что способен твой отец.

— Он узнает, что всё это время сражался против собственного сына. Короли узнают, что их сыновья живы и настолько не согласны с их политикой, что развязали войну.

— Эндрю стреляет дальше. Он нужен мне так же, как и ты, — я поцеловала Ала в шею.

Он снова застонал.

— У моего отца будет сердечный приступ, если он увидит.

Я усмехнулась.

— Только представь, как он вздохнёт с облегчением, когда магия развеется.

Ал рассмеялся.

— О, я знаю это чувство.

— Да ладно тебе, не начинай. Ты не был влюблён в Эндрю.

— Был. Клянусь. Ты не представляешь, как я боролся со своими желаниями. Если бы я знал, что за мужским обликом скрывается прекрасная девушка, это была бы совсем другая история.

Он сел вместе со мной.

— Пожалуйста, — взмолилась я.

— Ты тоже сильная.

— Пожалуйста, — попросила я, вновь поцеловав его в основание шеи.

— Хорошо, только не надо больше этого жалобного голоса.

Я рассмеялась.

— Спасибо!

Мы снова поцеловались. Мы постоянно это делали в последнее время. Мне всегда его мало. Он реально становится для меня всем.

— Я не знала, что на твоей стороне столько людей.

Он улыбнулся.

— Большинство из них драконы, но да, многие уже устали от этой войны, которая ни к чему не приведёт, и от тяжёлых условий, в которых им приходится жить.

Я улыбнулась. У него доброе, чистое сердце. Мне не терпится увидеть, каким королём он станет в будущем.

— А теперь, когда ты рядом со мной, нас ничто не остановит.

— Мне нравится, как это звучит. Я рядом с тобой.

— Так и есть, нравится это тебе или нет.

Я засмеялась, пока мы продолжали наши постельные игры.

Он воплощал в себя все мои мечты. Никогда бы не подумала, что найду всё это в парне, которого презирала всем сердцем.

Собрания проводились каждый день. Я получила задания для Эндрю и собиралась стать им вновь в ближайшее время.

Альберт вернул мне мой лук. В теле девушки я даже не могла натянуть тетиву, а тот лук, что я сделала в лесу, Эндрю бы сломал своей силищей.

Я ежедневно вытачивала себе всё больше и больше стрел, на каждой вырезая свои инициалы.

— У тебя настоящий талант, — сказал Альберт, подойдя ко мне сзади и поцеловав за ушком.

— Что я могу тут сказать? Я викинг, — подразнила я.

— Нет, ты принцесса. Не забывай этого, — он поцеловал меня в кончик носа и вернулся к своим делам.

Дни пролетали незаметно, и, честно говоря, я дико нервничала из-за всего, что ждало нас впереди.

Я вспоминала видение о мальчике, которое видела в Пещере, и переживала, что оно могло значить.

Я отогнала эту мысль подальше и продолжила изготовлять стрелы, пытаясь не беспокоиться слишком сильно о грядущих событиях.

АЛЬБЕРТ

Разведчики приближались. Армия была близко, и мы все отступили в горы, где собирались вести эту войну.