Машина подъехала к дому. Вся команда вышла посмотреть, что я забыла в этой части Силиона, и теперь операторы и ассистенты удивленно крутили головами. Большой двухэтажный особняк Уитлоков приветливо встречал гостей клумбами розовых роз прямо у входа.
Я позвонила в звонок, резко открылась дверь, и на порог вышел всклокоченный папа. Волосы у него торчали дыбом. Пуговицы на рубашке попали не в те дырки, отчего одна часть ворота была ниже другой, узел на галстуке напоминал морской, а ботинки были разного цвета.
Рыжий и черный, причем оба – правые.
Папа очень торопился.
– Дорогой зять, – папа сбежал с крыльца, схватил уже совершенно не сопротивляющегося Кларксона за руку и принялся бешено трясти его ладонь, – я так рад, что мой Имбирёчек теперь в надежных руках!
Да уж, как ему пришло в голову назвать так свою дочь?
Художник, он и к этому вопросу подошел с выдумкой.
Я посмотрела на холеные ладони репортера, он всё-таки высвободил руку из папиного захвата и теперь разминал пальцы. Хватка у папули воинская.
На душе разлилось приятное тепло.
Ну, и где он увидел надежность, если бедный Душка рукопожатие выдержал с трудом?
– Здравствуйте, мистер Уитлок, – вежливо поздоровался оглушенный репортер.
– Для вас я просто Шон! – папа сиял. – Пройдемте скорее пить чай! – он подхватил Кларксона под руки и буквально втащил в дом, потенциальный жених даже споткнулся о маленький коврик у порога.
Папа не заметил такой мелочи.
Не поняла… А как же я?!
– Заходите, – обиженно сказала я Луи и всей команде.
Наш дом и не то выдерживал.
– Классный у тебя отец, – подошел ко мне Лесли, – вы похожи!
Единственное, что было у нас с папой общего, это глаза и фамилия.
Мистер Уитлок был крупным мужчиной почти два метра ростом. Папа скорее напоминал атлета, нежели представителя богемы. Когда почитатели его таланта впервые видели самого художника, то принимали за охранника. А однажды агент, которая шла к нему на встречу, не пускала его в собственный дом.
Случилось это, когда я еще прибывала в плену иллюзий на счет моего тогдашнего жениха Брайана Спейси и жила с папой на Силионе. Мистер Паркер, который много лет сотрудничал с отцом, был в отъезде и доверил своей коллеге Энн Стюарт вести переговоры о продаже одной из картин. Папа у меня человек широкой души. Он решил подготовиться к встрече с дамой как следует. Надел новый костюм, причесал волосы, заварил свой фирменный чай и тут увидел, что у него закончились конфеты.
Представляете, какой ужас?!
К нему идет женщина, а у него нет конфет!
Я напрочь отказалась помочь, он гордо направился в ближайший супермаркет. Тот находился совсем рядом, буквально через пару домов, и мистер Уитлок решил прогуляться. Мисс Стюарт, как оказалось, тоже зашла в магазин. Человек интеллигентный, она не могла прийти в чужой дом с пустыми руками и выбирала в «Сэвэн Илэвэн» пирожные. Натура она была впечатлительная, и как папу увидела, впечатлилась сильно.
Все то время, пока она стояла в очереди на кассе, ей казалось, что мужчина смотрит на неё раздевающим взглядом. Она нервно теребила коробку со свежими эклерами и от страха уронила на пол кредитку, которую папа как истинный джентльмен ей сразу же подал:
– Вы представляете, мисс Уитлок, что я почувствовала?! – жаловалась она. – Этот маньяк хотел меня изнасиловать прямо там, на глазах у всех! – расплатившись, она примчалась к нашему дому.
Мисс Энн была за рулем, поэтому немного опередила папу и, признав во мне родственную душу, принялась рассказывать о своих злоключениях.
– Ужас! – посочувствовала ей я, – бедняжка! – взяла из её дрожащих рук коробку с эклерами и усадила за стол.
«Странный какой-то маньяк» – думала я при взгляде на мисс Энн. Это была болезненно худенькая женщина непонятного возраста, от двадцати пяти до сорока, точнее не определить. Мешало и странное серое платье, и розовая вязаная хламида, и зализанные в куцый хвостик светло-серые волосы, и огромные очки, которые закрывали пол лица.
– Мисс Джинджер! – вдруг вздрогнула она, – это он! – испуганный агент побежала закрывать на замок дверь. Прямо перед папиным носом.
– Уходите немедленно! – срывалась она на фальцет. – Или я вызову полицию!
Камера показала ничего не понимающего папу, тот растерянно хлопал глазами у закрытой двери.
– Мисс Энн, успокойтесь, – оттащила я её от входа, – это мой папа! – тут до неё стало медленно доходить, кого она не пускает на порог.
Она вся покраснела и зашмыгала носом. Папа, которого я всё-таки впустила домой, с удивлением смотрел на незнакомую женщину, в которой узнал неловкую покупательницу из очереди.
– Папа, это мисс Стюарт, – представила я её, – мисс Стюарт, это Шон Уитлок, – немая сцена.
– А я конфет купил, – сообщил отец и расплылся в улыбке, – вы какие любите? – он продемонстрировал расстроенной мисс Энн огромный мешок.
Я, уже не сдерживаясь, захохотала.
Мы вошли в дом. Внутри пахло красками и клубничным чаем.
Я поняла, почему папа в таком виде, он не успел привести себя в порядок, потому что прибирался.
Недописанные картины, кисти, краски и мольберты были свалены в одну кучу в углу гостиной.
– Наш род, – гордо рассказывал папа, – происходит еще от самого Уильяма Уитлока, – он подвел Кларксона к картинам с изображением наших славных предков, – он был одним из тех, кто стоял у истоков Империи и был правой рукой Реймонда Великого! – тут папа увидел, что из брюк у него торчит рубашка и заправил её.
Незаметненько так заправил.
Каждый из гостей внимательно проследил за этим движением глазами.
Да Кларксон мне еще приплатит, лишь бы оказаться от нашей семейки подальше!
– А вот здесь ей шесть, – папа демонстрировал смиренному Кларксону семейный архив.
У жениха было лицо святого мученика.
Конкретно на этой фото я, совершенно счастливая, держала на раскрытой ладони два выпавших фронтальных зуба. Случилось это под рождество, и я с восторгом ждала подарок еще и от зубной феи.
Фея подарила мне боксерскую грушу. Папа мечтал о мальчике.
– А вот здесь она на выпускном, – захотелось залезть под стол.
В ту пору я и правда напоминала пончик.
– Всё это подождет, – папа так же резко вырвал рамку с фотографиями из рук Габи, как до этого радостно всучил, – расскажите о себе? – и он, оперевшись на руку, приготовился слушать.
– Мистер Уитлок,– попытался встать из-за стола Кларксон.
– Шон, – поправил его отец и усадил обратно.
– Шон, – согласился жених, – дело в том, что всё произошедшее, не более чем недоразумение. Мисс Уитлок вовсе не горит желанием выйти за меня замуж, как и я жениться на ней.
Папа покраснел.
– Это правда, дочка? – строго спросил он.
– Правда, – подтвердила я.
– А это не так и важно, – он как-то вдруг весь успокоился, – Император не меняет своих решений, тем более, произнесенных публично, – и он довольный подлил Кларксону чая.
– Стерпится – слюбится, – согласилась я, и Луи подавился конфетой.
– Жить будете у нас, – папа уже все продумал, – второй этаж свободен, а мастерскую я перенесу, там сделаем детскую, – он блаженно прикрыл глаза, – мы с детьми будем играть футбол, ходить в кино, и на охоту, и на рыбалку, – с каждым словом мистер Уитлок становился всё счастливее и счастливее.
По мере того, как папа перечислял, что именно он будет делать вместе с внуками, а внуков, судя по всему, будет не менее шести и все, как на подбор, мальчишки, лицо моего жениха вытягивалось и цветом почти сравнилось с белоснежной скатертью.
– И род Уитлоков снова обретет былую мощь! – патетически закончил папа свою речь.
Он настолько увлекся этой мыслью, что уже, кажется, начал примерять мужские имена к нашей фамилии. То, что я вроде как девушка, и мои дети, если таковые когда-либо появятся, будут носить фамилию отца, он как-то упустил из виду.
Я посмотрела на репортера, по-моему, он проникся.
В карих глазах стоял откровенный ужас перед будущим.
В этот миг я поняла, что не всё потеряно, и я таки верну свои деньги, вероятно, даже с процентами.
– Мисс Уитлок, – встал Кларксон из-за стола, – мистер Уит…
Папа угрожающе нахмурился.
– Шон,– поправился репортер, – нам пора. Завтра я заеду за мисс, будьте готовы к восьми часам, – он дождался моего согласия и, не оборачиваясь, пошел к выходу. Луи следом за ним, операторы и ассистенты доедали конфеты и влюблено смотрели на папу.
– Лесли! Джеймс! Патрик! – крикнул Звезда, а синеволосый взялся за дверную ручку.
В тот миг, когда мистер Луи потянул дверь, раздалась игривая трель звонка.
На пороге, улыбаясь, стояла мисс Энн Стюарт, в руках у неё были пирожные.
– Мисс Джинджер, дорогая, я увидела репортаж и прилетела к вам! – скороговоркой проговорила она и тут увидела Луи. – Боже мой, – прижала она пирожные к груди, – какой мужчина! – глаза её закатились, и она вместе с пирожными упала стилисту на руки.
– Сумасшедший дом! – выругался Кларксон и выбежал на улицу.
Луи, весь заляпанный кремом, держал мисс Стюарт и хлопал голубыми глазами.
А, кажется, я поняла, почему он покрасил волосы в синий.
Оттенить глаза!
– Давайте мне мисс Энн, – папа сжалился над стилистом.
Он взял бедняжку и положил в гостиной, получилось это у него легко и привычно.
Похоже, мисс Стюарт давно облюбовала наш диван.
Ошарашенный Луи и придерживающие его ассистенты вышли на улицу, я бы даже сказала, вывалились. Последним уходил Лесли.
– Может быть, пообедаем завтра? – подмигнул мне мужчина.
– Уитлоки издревле славились верностью! – ответил за меня папа. – Иди отсюда, Казанова!
Пожала плечами, с папой не поспоришь.
Хотя Казанова из Лесли, как из меня балерина.