100 дней до... (СИ)

Глава 7. Даже каменные стены плачут

— Какого чёрта ты не отвечаешь на телефон, наглая ты морда? — я подпрыгнула от резкого мужского голоса. — Этот контракт мне что ли нужен? Да мне вообще всё равн….

На пороге кухни появился молодой мужчина невысокого роста, одетый в брюки и лёгкое пальто. Тёмно-каштановые волосы были коротко пострижены, густые брови сведены в единую моно бровь, а тёмно-карие глаза сверкали от негодования.

Увидев меня, он замер и черты его лица мгновенно разгладились, предавая лицу совершенно другой, более приятный вид.

— Что же ты не сказал, что не один, лисий ты хвост? — мужчина лучезарно улыбнулся, пихнув Ноя в плечо. — Кто ты, ангелочек?

— Лицом может и ангелочек, зато на язык та ещё ведьма, — усмехнулся Ной.

Я недовольно повела плечом.

— Осторожнее, Ной, — я хитро улыбнулась ему, — будешь мне хамить, язык отсохнет.

Лицо мужчины побледнело, а глаза испуганно забегали от Ноя ко мне и обратно, от чего он залился хохотом.

— Расслабься, Стас. Она моя подруга. Нора, — он повернулся ко мне, подтолкнув вперёд перепуганного мужчину, — это Стас, мой менеджер. Стас — это Нора, некоторое время она будет жить здесь.

Менеджер, вот оно что.

— Приятно познакомиться, — я протянула ему руку, улыбаясь так мило, на сколько могла.

Стало совестно перед ним.

Стас медлил, но спустя мгновение протянул руку и ждал мои пальцы в рукопожатии.

— Взаимно, Нора. — он сощурил глаза. — Получается, ты его женщина?

Ной за его спиной нервно закашлял.

— Нет, — ответила я, продолжая мило улыбаться, — я его шантажирую. А он меня обеспечивает.

Лицо Стаса побледнело ещё больше.

— Ты в своём уме? — мужчина повернулся к Ною размахивая перед его лицом какой-то книгой в мягком переплёте. — Ты понимаешь, что для тебя это грандиозный скандал? Тебе мало было прошлого раза? Я еле это всё…

— Стас, угомонись, — перебил его Ной, — она правда моя хорошая знакомая. Хорошая знакомая со специфичным чувством юмора.

Мужчина обернулся ко мне, поджав губы.

— Если это правда шутка, то очень плохая, — на его лице явно читалось облегчение.

— Прошу прощения, я не могла не подыграть этому хитрохвостому, — я с трудом сдерживая улыбку, наблюдая за тем, как Стас облегчённо выдохнул.

— Ладно, неважно. — Стас расстегнул пальто и подёргал за воротник своей рубашки, явно борясь в жаром из-за пережитого стресса. — Я привёз тебе сценарий нового фильма и звонил предупредить, что завтра мы должны появиться на съемочной площадке.

— Грязная свинья! — пронзительный хохот неприятно резал уши, а ушибленное плечо сильно ныло. — Тебе самое место в луже.

Испачканный тёмной жижей кроссовок прижимал меня к сырой после дождя земле. Одежды пропиталась мутной влагай, от чего по коже растекался неприятный и липкий холод, вызывая россыпь мурашек.

Марго смотрела на меня сверху вниз, победно скалясь.

— Ничтожество!

Я прикусила буду, чтобы не закричать от боли, когда пальцы с аккуратными ноготками схватили меня за волосы и с силой потянули вверх.

— Ну же, скажи что-нибудь, — терпеть было уже невыносимо, — я по лицу вижу, что ты хочешь!

— Нора! Проснись! — чей-то взволнованный и мягкий голос заставил резко раскрыть глаза.

Плечо неприятно заныло от неудобной позы, в которой я спала. Значит вот откуда это ощущение.

— Давно не виделись. — на краю моей кровати сидел Серафим и широко мне улыбался.

— Снова ты без стука, — проворчала я, — в следующий раз я воспользуюсь рукоприкладством за такое хамство.

— Я стучал, — Серафим потёр зашеек, — ты спала.

— И по этой причине ты зашёл без разрешения.

Он виновато опустил глаза.

— Ты металась во сне и что-то бормотала. Дурной сон?

Я поджала губы, раздумывая над ответом. Говорить о том, что меня преследовали призраки прошлого совершенно не хотелось.

— Меня чуть не поймала огромная крыса. — я нарочито расширила глаза, размахивая руками. — Она была такая мерзкая, с этим длинным кожистым хвостом…фууу.

Серафим звонко рассмеялся.

— Я бы тоже бежал, сверкая пятками, примерзкое зрелище.

— Хм, — усмехнулась я, — теперь я знаю твоё слабое место, жнец смерти!

Он покачал головой.

— Только не используй эту информацию против меня.

Серафим встал с кровати подошёл к окну. В груди резко заныло от чувства вины за то, что произошло совсем недавно.

— Серафим, я хотела перед тобой извиниться, — слова давались с трудом и на вкус были ужасно горькими, — я накричала на тебя совершенно ни за что и сказала ужасные вещи.

Он удивлённо уставился на меня из-за плеча. Солнечный свет игриво путался в его светлых волосах, заставляя их лениво поблёскивать золотом. И в который раз я ловила себя на мысли, что он совершенно не был похож на того, что забирал чьи-то души. Не было в нём ничего зловещего.

— Тебе не за что извиняться, Нора, — он мягко улыбнулся, по-мальчишески чисто, — я сам виноват. В тот момент я должен был быть рядом.

В груди заныло сердце.

— Но ты ведь был.

— Не до конца. Я действовал чужими руками, но ты это и так знаешь.

— Серафим…

— Я пришёл тебя проведать, а не выслушивать извинения, — он подошёл ко мне и нежно потрепал за макушку, — мне кажется, ты немного сбита с толку. За прошедшие пару дней ты ни разу не задумалась над тем, чем бы хотела заняться в отведённое тебе время.

Он вытащил из кармана брюк маленький блокнот и ручку, и протянул их мне.

— Мне кажется, что будет намного проще спланировать свои действия, если составить список того, что хочешь сделать.

Я протянула руку и пальцы коснулись тёплой бумаги. И это казалось таким странным, предметы сохраняли тепло, будто лежали в кармане живого человека. Но…жнец смерти никак не мог быть живым. Верно?

Немного помедлив, я раскрыла блокнот на первой странице. В голове не было ровным счётом ничего.

— Но, — я тяжело вздохнула, сживая пальцами ручку, — я не знаю, чего хочу.

Брови Серафима удивлённо поползли вверх.

— Не может быть, чтобы тебе чего-то да не хотелось, — он задумчиво прикусил губу, — может быть что-то из еды? То, что ты не пробовала? Или есть место, куда ты хотела бы отправиться? Или…хотела что-то сделать, но не позволяла себе?

Его слова заставили меня задуматься. И спустя пол часа на первых страницах блокнота красовались заполненные желаниями строчки.

Ной заглянул в блокнот через моё плечо и усмехнулся.

— Покататься на колесе обозрения? Приготовить домашнюю выпечку? Попробовать яблочный штрудель? Нора, это так…

— Банально? — слова сами сорвались с губ. — Серафим, у меня не было возможности радоваться простым человеческим вещам, которые может себе позволить любая девушка.

Глаза остановились на последнем пункте списка: «Полюбить кого-то по-настоящему». В груди неприятно заныло.

— Я всегда была одна.

На моё плечо легла тёплая рука.

— Всё получится, поверь мне-, - его слова звучали так уверенно, что где0то глубоко в моём сердце поселилась маленькая искорка надежды, — я сделаю всё, что в моих силах. А сейчас, — он виновато улыбнулся и отступил на шаг назад, — не пора идти, дела зовут.

Серафим щёлкнул пальцами и мгновенно исчез, будто его и не было, даже не дав возможности попрощаться.

Я откинулась на кровать, устремив взгляд в стеклянный потолок. Внутри нарастало непонятное чувство, оно было схоже с тревогой, но не такое гнетущее и тяжёлое.

— Интересно, его дела связаны с переводом других душ в мир мёртвых? — вопрос без ответа застыл в воздухе, подобно мыльному пузырю. — Верно, какие ещё могут быть дела у жнеца смерти.

Ежедневно умирают сотни и тысячи человек, и каждой покинувшей тело душе нужна помощь в ориентации дальнейших действий. У жнецов смерти мало работы не бывает.

За какой же грех расплачивался Серафим? Что такого страшного нужно было совершить, чтобы так тяжело отрабатывать?

Убийство?

Насилие?

Но, он далеко не тот, кто стал бы совершать подобное злодеяние…

Погружённая в собственные мысли я спустилась по лестнице.

Дом был погружён в гробовую тишину, от которой становилось как-то не по себе.

Ноя нет дома?

— Доброе утро, Нора, — я вздрогнула от звука мягкого голоса. В полной тишине он показался безумно громким, будто раскат грома в поле.

— Ной..-я уставилась на него во все глаза, не понимая, чему так сильно сама удивилась, — доброе утро. Я не отвлекаю тебя?

Ной сидел в гостевой комнате на диване, откинувшись на спинку. Он был одет в тёмно-синюю футболку и свободные серые штаны. От подобной картины в груди неожиданно потеплело, будто я и вправду находилась дома.

— Нет, — он тепло улыбнулся, — я читал сценарий.

— Тогда не буду тебя отвлекать, — я кивнула головой сама себе и развернулась в направлении кухни.

— Нора! — я обернулась на звук своего имени. — У тебя всё хорошо? Ты выглядишь…задумчивой.

Его беспокойство заставило меня расплыться в улыбке.

— Не переживай, всё отлично.

Он кратко кивнул головой и опустил глаза в сценарий.

Да, правильно. Каждый должен заняться своими делами.

Немного помедлив, я открыла холодильник и довольно усмехнулась. На прозрачных полках в беспорядке были рассованы продукты, явно в спешке. И когда Ной успел всё это купить?

Внимательно рассмотрев то, что имелось в арсенале и решив для себя, что можно приготовить я отправилась исследовать шкафы, на предмет необходимой посуды и спустя пятнадцать минут на кухне закипела работа. По деревянной доске разделочный нож отбивал дробь, закипала вода в кастрюле, а в сковородке шипело масло. Я порхала по кухне напевая себе под нос въевшуюся в память песню, с удивлением для себя осознав, что мне безумно нравилось то, что я делала. Дом, в котором жил Ной уже не казался мне таким пугающим, а скорее наоборот: я ощущала себя свободной, не скованной в действиях, будто птица, которой удалось взлететь впервые за долгое время.

— Ммм, — раздалось неподалёку довольное мурлыкание, — пахнет очень вкусно. И песня кажется очень знакомой.

Ной стоял неподолёку, опираясь локтями на кухонный островок. В руке он держал книгу, принесённую на днях Стасом.

Я замерла, густо краснея.

— Ты не должен был этого слышать. Сотри из памяти. Быстро, быстро!

Он заливисто рассмеялся, и моя неловкость сошла на нет, расползаясь по лицу нежной улыбкой.

Глаза скользнули по книге в его руке.

— «Под луной»? Это название нового фильма?

Улыбка мгновенно сползла с его лица.

— Да. Очередная история любви, похожая на другие, будто под копирку.

Подобная реакция вызвала у меня откровенное недоумение.

— Мне кажется, в любом случае это новый опыт.

Ной усмехнулся и опустил глаза.

— Новый опыт приходит тогда, когда не приходится играть одну и ту же роль снова и снова.

В его словах явно ощущался холод и горечь, будто работа совершенно не приносила ему удовольствия.

— Ной, послушай, — нужно его отвлечь, — я хотела узнать, можешь ли ты мне кое с чем помочь.

Выражение его лица сменилось подозрительностью.

— Не переживай, я всего-то хотела попросить помочь мне найти работу. Что-то краткосрочное, чтобы можно было быстро подзаработать.

— Почему краткосрочное?

Я медлила, тщательно подбирая слова.

— Пока у меня нет необходимости платить за жильё, хочу поднакопить немного, — неуверенная лож сорвалась с губ и осела на сердце тяжёлым грузом. Только…почему мне так тяжело его обманывать?

Ной прикусил губу, явно задумавшись о чём-то.

— На съемочной площадке, на сколько я знаю, требуются помощники. Тебе же любая работа подойдёт?

— Да, конечно! Я всё сделаю! — я шуточно подняла руки вверх, сгибая в локтях, изобразив качка.

На лице ноя появилась весёлая улыбка, похоже его забавляло моё дурачество.

— Я тебя понял. Через пару часов за мной приедет Стас, ты поедешь с нами.

— Так точно! — я вытянулась по стойке смирно, шуточно отдав «честь». — Но сперва мы покушаем.

Меня переполняла трепетное волнение. С трудом верилось, что у меня появится возможность побывать на съемочной площадке и увидеть процесс создания фильма изнутри.

— Думаю, проблем не возникнет, — повёл плечом Стас, — просто скажем, что она твоя дальняя родственница.

— Подбери для неё что-нибудь. — Ной не отрывал глаз от сценария.

Стас задумался.

— Тебе подойдёт что угодно? Сможешь побыть на побегушках? Из рода — принеси и подай.

— Да, конечно! — я с энтузиазмом закивала головой. — Я буду очень стараться, чтобы вы не пожалели, что помогли мне.

— Тогда я знаю, чем тебя занять…

Следующие пару часов я носилась от одного конца съёмочной площадки в другой выполняя мелкие поручения.

Вокруг находилось множество людей, от простых рабочих, как я, до известных личностей, которых я могла увидеть только по телевизору или на обложках дорогих журналов в магазинах.

Голова кружилась от переизбытка эмоций.

Спустя некоторое время съемочная площадка погрузилась в тишину, оповещая всех, о начале съемочного процесса.

Я во все глаза наблюдала за Ноем, с любопытством ловя каждое изменение в мимике, жестах. Он казался совершенно другим человеком: холодным, отстранённым, но в тоже время он притягивал к себе, будто подчиняя себе каждую клеточку моего тела.

— Тяжко будет съемочной группе, если этот выскочка снова инициирует скандал, — раздался у меня за спиной тихий шёпот, — он же довольно слаб, как актёр. Ему не удаётся прочувствовать роль, всё время одно и тоже выражение лица, будто вообще эмоций нет.

Внутри меня всё сжалось в тугой комок.

— Однако, почему-то его пихают в каждый новый фильм. Раздражает…

Я прикусила губу, борясь с острым чувством негодования и несправедливости, ведь, совершенно точно Ной слышал каждое слово.

Одного взгляда на Ноя хватило, чтобы убедиться в своей правоте. Он старался сохранить спокойствие, но глаза потемнели и метались из угла в угол, по его щекам ходили желваки, а руки время от времени сжимались в кулаки.

В груди всё сжалось от боли и чувства дежавю.

Да, сейчас он будто был на моём месте, когда общественность гнобила меня только за то, что я была неудобной.

Стиснув зубы и стараясь не шуметь, я выскользнула со съемочной площадки, с твёрдым намерением посидеть в одиночестве хотя бы пару минут и привести мысли в порядок.

Набрав в ладони прохладной воды, я брызнула ей на лицо и подняла глаза к своему отражению в зеркале. По бледной коже стекали прозрачные капли, но на фоне всего этого ярким голубым опалам горели глаза, полные злости.

Почему я так разозлилась?

Набрав в лёгкие побольше воздуха, я с шумом выдохнула, пытаясь успокоиться.

Ответ лежал на поверхности. Мне слишком хорошо было знакомо чувство несправедливости и чувство безысходности, когда нет сил помешать озлобившимся вокруг людям.

— Да он неудачник! — донеслись до меня обрывки разговора. — Ума не приложу, как ему достаются главные роли. Может, знает кого нужно соблазнить?

Зеркала задрожали от задорного хохота двух девиц.

— Я больше чем уверена, что и этот фильм станет провальным. Тогда его карьере придёт конец. У него же нет ничего святого, дай только повод поскандалить.

Я стиснула зубы, отчаянно уговаривая себя, что происходящее вокруг не имеет ко мне никакого отношения, но яркое воспоминание в голове заставляет вздрогнуть:

— Свинка! Нищенка! — в ушах звенел голос Марго, издевательски полосуя вырывавшееся из груди сердце. — Посмотрите на неё! Фууу….

Она, вместе со своими приспешниками, произносили мне в спину такие страшные вещи, совершено не заботясь о том, что это могло ранить и причинить боль. Им было весело, им было смешно.

Внутри всё кипело от злости.

— Как легко судить других людей за спиной, не так ли? — бросила я своему отражению в зеркале, наблюдая за тем, как меняется выражение моего собственного лица.

— Что ты сказала? — пропищала одна из девушек, злобно сощурив глаза.

— Вы обе слышали каждое моё слово, не прикидывайтесь, — каждое моё слово источало горький яд.

— Ты, что, — ехидно улыбнулась вторая девушка, — его поклонница что ли? Или одна из тех, с кем он спал?

— О том, что он провальный актёр, пишут многие газеты и журналы. — вмешалась первая. — И не раз конфликтовал с актрисами, с которыми играл в главных ролях. Это правда! Что не так?

— Всё так, — я язвительно улыбнулась, — раз вы так любите правду, позвольте и мне сказать.

Я сделала уверенный шаг вперёд к одной из девушек.

— От тебя за километр несёт дешёвыми сигаретами и жвачкой. Если пытаешься скрыть то, что куришь, делай это получше. Но, обрати внимание на цвет белкой глаз и волосы, они явно нездоровы. Всё это выдаёт наличие огромного стресса, с которым ты не можешь совладать.

Девушку отбросило от меня так, будто она получила пощёчину, а на лице отразилось явное негодование вперемешку с раздражением.

— Да как ты….

— А ты, — моя улыбка стала шире, — со своими коровьими ресницами и безвкусным маникюром выглядишь, как колхозница. Ну, что, нравится слушать правду?

— Ах ты дрянь!

— Почему дрянь? Вы же так бились за то, что правда это благо, и вы имеете полное право разносить её во всеуслышание. Я сделала тоже самое.

Резкий удар по лицу, заставил меня зашипеть от боли.

И тут началась драка.

— Больно же! — заскулила я, отворачиваясь от цепких пальцев.

— Замолчи и не дёргайся. — Ной смотрел на меня из-под опущенных ресниц и в его глазах явно читалась злость.

— Подумай о том, что делаешь кому-то непри…

— А ты подумала об этом, когда затеяла драку в первый рабочий день? — его холодный тон заставил поежиться.

Ной молча перебирал содержимое аптечки, поджав губы и стараясь на меня не смотреть.

Мы сидели на кухне и меня снова укусило чувство дежавю. Только в тот раз мы поменялись ролями.

— Если хочешь мне что-то сказать, то говори. Но имей в виду, если бы подобная ситуация возникла снова, я поступила бы так же.

Ной медлил, будто подбирал слова, затем тяжело вздохнул и повернул моё лицо к себе за подбородок.

— Своим поведением ты поставила под удар моё участие в этом фильме, Нора. — его голос звучал резко, но движения рук, которые осторожно обрабатывали мою разбитую губу говорили об обратном. — Что могло произойти такого, что ты так сильно вышла из себя?

— Они обливали тебя грязью, вот что! — мои слова заставили его замереть на месте, а глаза расшириться. — Я не смогла промолчать, Ной. Просто не смогла!

Я прикусила губу от досады за собственную несдержанность и тут же пожалела об этом. Ещё открытая рана заныла с новой силой.

— Ты полезла в драку из-за того, что обо мне говорили плохо? Как ты могла сделать такую глупость?

— Потому что знаю, каково это! — я с силой ударила кулаком по кухонному островку и зажмурила глаза, не обращая внимания на боль в руке. — Я знаю, что это такое, когда за спиной говорят отвратительные вещи, которые не являются правдой! — я почувствовала, как глаза под ресницами наполнились солёной влагой и сделала глубокий вдох, чтобы сдержать её. — Ты не знаешь, сколько тебе осталось жить! Так почему позволяешь людям вокруг делать то, что тебе не нравится по отношению к себе?!

Ной молчал, а я не решалась открыть глаза, боясь встретиться с ним взглядом. Возможно, он прав, и я совершила глупость, но поступь иначе, значило бы переступить через себя. У меня осталось не так много времени, чтобы позволить себе подобное.

— Спасибо, что вступилась за меня, — его голос стал мягче и тише, — но всё равно, это было глупо. Ты пострадала.

Нежные руки приподняли моё лицо, смахивая с щёк катившиеся слёзы.

— Снова ты плачешь, — он мягко улыбнулся, заставляя улыбнуться в ответ, — заканчивай, тебе не идут слёзы.

Его глаза потеплели, рассматривали меня, будто что-то пытаясь понять для себя.

— Тебе всё ещё нужна работа?

— Конечно, — я кивнула головой, — но я не хочу создавать тебе неприятности.

— Не создашь, если будешь работать на меня.

Я растерянно уставилась на него, не зная, что сказать.

— На. тебя?

— Да, я хорошо тебе заплачу. Просто следи за домом и готовь еду.

Он наклонился вперёд, нанося на мою рану прозрачный гель.

— С тобой дом ожил. Мне это нравится. — он тепло улыбнутся. — Убьём двух зайцев одновременно.

В груди приятно потеплело.

— Сделаю всё в лучшем виде, шеф.

— Только не лезь со мной в драку, — рассмеялся Ной.

— С тобой я бы не посмела.

Ной усмехнулся, убирая медикаменты в аптечку.

— Очень на это надеюсь. Я далеко не каждому предлагаю эту должность.

В это мгновение в дверь настойчиво позвонили, разрушая тёплую идиллию.

Я повернулась в сторону прихожей и встала, с твёрдым намерением встретить прихожанина, но Ной меня остановил.

— Ты начинаешь работу завтра. Сегодня оставь это мне.

Ной подался вперёд, стремительно сокращая между нами расстояние до минимума.

— Сегодня ты всё ещё мой гость, — его мягкие губы ласково коснулись моего лба, заставив вздрогнуть от неожиданной нежности, — позволь крайний деть отнестись к тебе по-особенному.

По телу растекалось приятное тепло, окутывая тонким ароматом кофе в сочетании с дорогим парфюмом.

Руки сами собой поднялись, обвиваясь вокруг его талии.

Хотелось как можно дольше сохранить ощущение его тепла, его нежности…

— Нора? — его голос звучал удивлённо.

— Дай мне пару секунд, — я уткнулась лбом ему в грудь, жадно вдыхая его запах, — позволь ещё чуть-чуть побыть особенной.

Руки сами собой смыкались сильнее, будто боясь потерять присутствие Ноя, боясь снова остаться в горьком одиночестве.

— Что же ты делаешь, Нора, — рассмеялся Ной, — разве можно так бессовестно открывать с ноги дверь в чужое сердце?

Его руки путешествовали по моей спине так осторожно, будто я была для него кем-то невозможно ценным.

— Ещё никогда прежде меня ни к кому так сильно не тянуло, — он тяжело выдохнул мне в волосы, — я не из тех, кто открывается кому-то так быстро.

— Я тоже, Ной. Я…

Назойливая трель дверного звонка заставила меня прерваться на полуслове.

— Нужно открыть дверь, — по голосу Ноя я могла понять, что он улыбается, — иначе гость её выбьет.

Я нехотя разомкнула руки и отступила назад.

Ной ласково мне улыбнулся и вышел в прихожую, чтобы встретить гостя.

Мысли в голове путались, настойчиво отказываясь собираться в кучу, а щёки предательски горели от смущения. Я же…никогда прежде не была к мужчине так близко. Никого не подпускала к себе. Никогда. Что же я делаю?

— Ной, прошу, помоги! — взволнованный голос Стаса в прихожей заставил меня вздрогнуть. — Я не справлюсь один, это катастрофа!