А баба яга против!

Глава 9 Путь в северную столицу и дела школьные

Приходить в себя, с чувством, словно тебя побили палками, после каждого происшествия, стало моей традицией.

Открыв глаза, я удивилась, так как с разных сторон послышались оханья и аханья, и бабушка Аглая склонилась надо мной.

— Ты шо, совсем головой слабая, да? — она смотрела укоризненно. — Совсем сдурела девка?

Я растеряно смотрела в ответ. Никодим помог мне сесть на постели. Данко мялся у порога. Гешка уселся у меня в ногах, и как только кровать не развалилась под ним.

Я оглядывалась и понимала, что дом и вовсе не мой, кровати-то у меня не было.

— Чего головой вертишь, окаянная? У меня в избе сидим, тебя дурную, спасаем. — проворчала она.

— А…

— Так неделю лежишь, бестолочь, чуть не померла. — ядовито изрекла Аглая. — Ну шо ты глазами хлопаешь? Кто разрешал тебя к божеству взывать, я тебя спрашиваю? Там какую силище нужно иметь, и столько же сквозь себя пропустить! А ты? Научилась накапливать с гулькин нос, а уже лезешь. Кобыле ногу куют, а жаба и себе подставляет. Тьфу ты, окаянная! — ругалась Аглая.

— Бабушка…

— Ну что бабушка, что бабушка? Я как услышала твой зов, чуть сама не померла. — причитала ведьма. — я на метле, а избу по земле пустила. Как знала, что ты совсем слаба будешь. — она помолчала немного. — Пришел то Святобор к тебе на выручку. А кого хоть звала?

— Так его и звала я…

— Совсем сдурела девка! — заорала ведьма.

— …и Девану звала.

— Марфа! — как заорет. — Розги! Неси скорее, а то я голыми руками задушу!

Я подскочила, перелетев через кровать. Задерживать Аглаю кинулся Никодим и Данко.

— Тетушка Аглая, да вы что! Она же только очнулась! Нельзя её бить. — говорил Данко, я даже умилилась. — Но вот уже завтра, я вам и сам помогу!

Моё лицо вытянулось от такого вероломства.

— Правильно паренёк говорит, Аглаюшка. Завтра накажешь, завтра! А сегодня объясни дурочке, что не ровен час так к праотцам направиться. Поясни, да не кричи, смотри девка зашуганная. Сама вспомни какая бедовая была. — проворчала старая домовая. Она была с седыми волосами и казалось вот-вот развалится. — А ты Никодим покорми давай. Да пошустрее, голод не тетка!

Я только наблюдала за этим всем, стоя в углу на табуретке. Я бы и на стенку полезла от криков бабки Аглаи, да только сил не было. Ноги и так тряслись от слабости.

— Марфа! — возмущенно возвопила ведьма.

— А ты молодой леший подсоби, подсоби, донеси до постельки-то. Видишь стоит-шатается вот-вот свалиться сердешная. — пробурчала домовая. — Ну не вопи, не вопи. Не научила внучку, вот и не вопи.

Данко снял меня со стула, и уложил в кровать. Аглая стояла опустив голову, словно её пристыдили. А затем и вовсе развернулась и хлопнула дверью.

— Молодая глупая еще. — пробурчала Марфа.

— Так в годах вроде? — неуверенно спросила я.

Домовая Марфа засмеялась.

— Я еще прабабке Аглаюшки служила. Для меня она дитя дитём. А ты ешь скорее. Она прибежит как успокоится.

И правда стоило мне доесть кашу, как в дом вошла моя бабка. Пошла в дальнюю комнату, и принесла мне талмуды оттуда.

— Вот смотри, это и это с собой в столицу возьмёшь. — она протягивала мне тонкие книги. — Мои рукописные. Здесь много чего пригодится тебе. Но главное. — она выудила из кармана передника тонкую затертую тетрадь. — это моей прабабке принадлежало.

Она глянула на Марфу, та улыбнулась.

— Здесь запрещенные ритуалы и заговоры. Сгодиться тебе. Но смотри внучка, учись с силой управляться. По силам себе задания бери.

— Бабушка я просто испугалась. Мы деревья садили, а тут эти рогатые…

— Да с клыкастыми в придачу. Знаем, слыхивали, да только кровью Святобора призвала, силушка и ушла твоя, как вода в землю. Чуть себя не погубила. — покивала она головой. — Ты чего собой не занялась, как князь леса объявился?

— Я…

— Испугалась? Совсем глупая. Лесной бог разорвал бы любого, кто за границу, в лес сунулся бы, а ты ворон считала, пока сила твоя испарялась. — ведьма спокойно смотрела на меня, словно я глупое дитя, хотя может так и было. — Ты всю силу в призыв вложила, а жизненную зачем тратила, лесной бог и без твоей силы справился бы.

Она засмеялась и погладила по голове.

— Сегодня отдохнёшь, а завтра розги, поняла? — припечатала Аглая строгим тоном.

Я выпучила глаза, но говорить ничего не стала. Смысла нет. Бабуля она как таран, прёт не остановишь.

Две недели я жила у Аглаи. Она меня многому научила и многое объясняла. Главное, это развивать внутренний резерв, что бы побольше впитывать энергии природы и земли.

Второе что она учила, пользоваться этой силой. Ведьмы не могли выстреливать молниями из рук, или плести заклятия и материализовать волшебство. Но мы умели сварить зелья, отвары, заговорить травы и место, заговорить болезни и хвори. Торговаться со смертью и говорить с духами. Понимать природу и видеть суть. В общем ведьмы умели то, что не умели маги.

Спустя две недели, мы собрались в путь. Северный лес шумел и возмущался моим скорым отбытием. Данко молчал и прятал глаза, когда я на него смотрела. Никодим обливался несуществующими слезами, и причитал так, словно меня навсегда отправляет. Геофаний важно вышагивал, он со мной в Школу поедет. Ведьмам можно было заводить кота, ворона или жабу, можно еще сову. Но эта в ухается, спать не даст, так Марфа говорила.

Я не могла ехать не поговорив с Данко. Он и так две недели не заглядывал в лес к бабке. В Северном лад наводил. Потому, я перед уходом, оттащила его в сторону и выпалила.

— Ну чего ты сердишься?

Он выпучил глаза от удивления.

— Я не сержусь… — я приложила руку к его рту, перебивая.

— Ты сердишься на меня, зато что я тебя с Лихом выручила, и с лесным богом намудрила, а ты в стороне стоял. Данко, это все не потому что ты слабее, или я тебе не доверяю. Просто так вышло. И я тебе доверяю, понимаешь? Весь лес на тебя оставляю же! — он улыбнулся. — Не сердись и не прячься, хорошо?

Я заглядывала ему в глаза, желая показать что я искренняя с ним. Данко был моим другом.

— Хорошо. Мира а ты?… — я снова не дала ему сказать.

— Позже всё, потом. Все я ушла.

И чмокнула его в щеку.

В Школе Ведьм было несколько шумно и многолюдно. Взрослые ведьмы и маленькие ведьмы, сновали туда-сюда. Мне почему-то представлялось, что кругом все будет булькать в котлах, коты вперемешку с метлами летать и бегать. И вокруг злобный хохот. Увы, все было чинно, но суетливо.

В кабинете верховной ведьмы, мы не задержались долго. Сразу определили факультет и принялись искать комнату. Самый малочисленный факультет, куда я должна поступить, это ведьмачество и хранительницы. Этот факультет обучает ведьм, которые по каким-то причинам не имеют ближайших родственников. Хранительницы как правило, обучаются на дому. Очень редко в Школе. Хотя ввиду последних лет, верховная собирает всех будущих хранительниц, желая сменить застаревшее домашнее обучение, на более прогрессивное.

Второй факультет более многочисленный, это процентов 90, ведьмачество в быту. Все ведьмы после этого факультета, разбегаются по деревням и городам. Так как на моем факультете обучалось примерно около полусотни ведьм, комнату мне нашли в довольно быстро. Форму школы и принадлежности, мы купили еще на подлете. Северной столицы я не видела. Летать ночью, то еще удовольствие. Все что я видела, это редкие огни города.

Группа девушек, с которой я теперь обучаюсь, состоит из десяти взрослых ведьм. Самые старшие на этом факультете. Основные занятия проходят с бытовыми ведьмами. Но есть так же, и наши, профильные.

Найти подруг, мне особенно не удавалось. Год уже начался, да и новенькая на последних курсах. Не очень-то располагает к дружбе. После отбытия бабули, слегка затосковала. Правда Геша был при мне. В основном я нагоняла программу самостоятельно, или со старшими ведьмами. Недели летели со скоростью света. Времени на сон не хватало, второй и третий месяц осени, пролетели как один день.

Из хороших моментов, мне всё таки удалось найти товарищей, с бытового факультета, Белава, Радомира, Озара, Купава, Адалина и Милолика. Эти шесть ведьм, были дружны, и ради любопытства меня к себе приняли. Они были младше меня лет на семь точно. Но, я не чувствовала себя изгоем. Хранители были другие. Они всегда вели себя обособленно. Хмурые, и дружбы с другими не водили. Строгие и напыщенные. Я же была простая и приветливая, что сбивало многих с толку.

— Это просто невероятно. — усмехалась Белава. — Ты хранительница, и такая говорливая.

Я только усмехалась её словам. Не очень много-то я и болтала. Рассказывала я о себе немного, ведь говорить о том, что я не из Ратании бабуля запретила. Поэтому, мне приходилось чаще помалкивать, не же ли говорить