А что мы будем делать потом?

4

На следующий день, стоя у окна своего дома и мрачнея с каждой минутой, Кеннет Ломбард ждал появления Кэрол. Сунув руки в карманы дорогого твидового пиджака, Кеннет выглядел так, словно его вот-вот постигнет тяжелый удар судьбы.

Кэрол опоздала на целых пять минут, что в представлении профессора было равносильно вселенской катастрофе.

— Мисс Бартлетт? — приветствие вышло довольно натянутым. — Я уже потерял всякую надежду дождаться вас. Пришлось даже пересилить себя и позвонить мистеру Бэрримору — можете мне поверить, это было нелегкое решение.

— Мы… я не рассчитала время, — переводя дух, начала оправдываться Кэрол. — Мистер Бэрримор настоял, чтобы я с ним позавтракала, и завтрак несколько затянулся.

— Ах, вот как? — брови Кеннета взлетели вверх, выражая явное неодобрение. Помедлив, профессор недоверчиво покачал головой.

— С каких это пор мистер Бэрримор стал так поздно завтракать?

— Он всегда завтракает в это время, — убежденно проговорила Кэрол.

— Он умышленно так делает, чтобы вы составили ему компанию? — поинтересовался Кеннет.

— Нет, не думаю. Просто у него такая особенность — одна из многих, как мне кажется.

— И он всегда приглашает вас завтракать с собой?

Кэрол подавила глубокий вздох.

— Нет, вообще-то не приглашает, но после того, как мы вчера вместе поужинали…

Кеннет презрительно фыркнул.

— Этот мистер Бэрримор ведет себя как сущий младенец!

Кэрол не стала возражать — она раскрыла футляр пишущей машинки и приготовилась к работе.

— Да, возможно, — тихо проговорила она. — Но сегодня… завтрак в оранжерее… это было так прекрасно. Осеннее утро, великолепный завтрак, солнце, Бетховен…

— Мисс Бартлетт, вы в состоянии сегодня работать или мне следует отпустить вас домой и дать как следует отдохнуть?

Эти слова отрезвили Кэрол.

— У меня все нормально, профессор, я готова работать.

— Отлично, — произнес Кеннет с довольно кислой миной. — Тогда я хочу для начала вам кое-что продиктовать.

Не сказав ни слова, Кэрол извлекла из ящика блокнот, карандаш и приготовилась стенографировать.

Некоторое время Кеннет походил взад и вперед по комнате, затем глубоко вздохнул и сдвинул очки на лоб. Кэрол давно привыкла к этому ритуалу, который профессор неукоснительно соблюдал, собираясь диктовать. Кеннет был обстоятелен и пунктуален, как того требует его профессия, но вместе с тем он всегда излучал необыкновенное дружелюбие и даже нежность.

Взгляд Ломбарда задержался на блестящих волосах Кэрол.

— Завтрак вдвоем в оранжерее под лучами осеннего солнца? — вполголоса спросил он. — Это было чудесно, не правда ли?

Девушка рассмеялась.

— И еще как! Почаще бы случались такие завтраки.

В задумчивости Кеннет подошел к окну и остановился в амбразуре, повернувшись спиной к Кэрол.

— Иногда я представляю… — тихо заговорил он, словно обращаясь к самому себе, — …что иду по цветущему лугу, сплошь усеянному маргаритками и одуванчиками, а я… я пастух и пасу своих овечек по этому лугу в любое время года и в любую погоду.

Кэрол едва не задохнулась от неожиданности. Сам Кеннет Ломбард приоткрыл створки своей раковины! Это откровение тронуло девушку до глубины души — он такой тощий, высокий, со слегка сутулыми плечами и столь безукоризненно подстриженными волосами, что ей с первой же встречи захотелось немного поерошить их, чтобы убавить основательность и серьезность молодого профессора.

— Так почему бы вам не выехать куда-нибудь за город на выходные? — спросила она у замолкшего Ломбарда. — Год проходит, а вы еще толком его не использовали. Вы же вообще не замечаете, какое время года на дворе.

Кеннет тяжело вздохнул.

— Но работа… Эта рукопись висит у меня на шее, словно мельничный жернов. Я должен, просто обязан закончить работу в срок. А тут еще статьи для научных журналов.

— Именно поэтому вам стоит подумать о себе и своем отдыхе, — строго произнесла Кэрол.

Кеннет обернулся, слушая девушку. Лицо его было очень серьезным. Нет, он, конечно, не Клод Бэрримор, от него не дождешься трагической декламации. Профессор всей душой ненавидит фальшь и игру. Позы Клода — попадись он в этот момент на глаза Кеннету — внушили бы профессору подлинное отвращение.

— Ах, мисс Бартлетт, вы требуете от меня слишком многого, — грустно проговорил Кеннет. — Я эгоистично пользуюсь вашим старанием, ответственностью и чувством долга.

Кэрол слегка смутилась.

— Ну, не так уж мне у вас тяжело.

— Вам тоже надо немного отдохнуть, — продолжал между тем Ломбард. — Может быть, нам стоит отметить конец рабочей недели?

Кэрол озадаченно уставилась на босса.

— Да! Я думаю, это вполне возможно.

— Конечно! — он наморщил лоб. — Что в этом особенного? Помните, я недавно рассказывал вам о доме, которым мне предлагает воспользоваться мой приятель? Почему бы нам не взять с собой машинку, рукопись и не отправиться туда в ближайшую пятницу, как только вы освободитесь от работы у Бэрримора?

— Профессор Ломбард… — Кэрол запнулась. — Это первые разумные слова, которые я от вас слышу. И мне очень приятно, что вы решили взять меня с собой.

— Да, вам тоже было бы неплохо на время показать Нью-Йорку спину.

— У меня всегда было такое чувство, что моя жизнь за пределами этих четырех стен не очень вас интересует, — горячо продолжала Кэрол. — Я всегда думала, что для вас я только исправная пишущая машинка, которая появляется в вашем доме ровно в половине второго и исчезает в половине шестого — такой безотказный робот.

Кеннет задумчиво провел ладонью по волосам.

— Мне очень жаль, что вы так думали, но для меня это типично — в этом весь я. Для меня самое главное — работа, за ней я забываю обо всем на свете.

— Это очень опасно, — тихо проговорила Кэрол. — Так вы можете пройти мимо самого важного в вашей жизни.

Девушка почти физически почувствовала, как ее слова запали в душу профессора Ломбарда и начали там свою неприметную, но плодотворную работу.

Подумав, Кеннет несколько раз энергично кивнул.

— Да, знаете, я и сам этого очень боюсь. Мисс Бартлетт, вы бы не отказались немного прогуляться со мной?

Кэрол изумленно уставилась на профессора. Просто невероятно было услышать что-то подобное из его уст. Кеннет молча смотрел в глаза Кэрол, не говоря больше ни слова. Помолчав еще немного, он откашлялся и продолжил:

— Вчера я был несколько удивлен, увидев вас в «Рице». Вы часто там бываете?

Кэрол пожала плечами.

— Нет, нет, но иногда я хожу на свидания, профессор Ломбард.

— Разумеется, — Кеннет кивнул. — Но я был удивлен не этим — просто там в ресторане вы выглядели совершенно необычно, не так, как всегда.

— Вы же видите меня только в деловом костюме, — усмехнулась Кэрол, ее глаза буквально лучились теплом, но заметил ли это профессор Ломбард? В противоположность Клоду Бэрримору он был невосприимчив к любым попыткам Кэрол показать, что она, кроме всего прочего, еще и молодая привлекательная женщина.

— Когда я вечерами прихожу домой, то превращаюсь в совершенно нормального человека, — весело произнесла она.

— В этом я уже убедился, — профессор подошел поближе к Кэрол. — Но в «Рице» вы были не одна?

— Меня пригласил туда мистер Бэрримор, — простодушно призналась девушка.

По выражению лица Кеннета было видно, что он совершенно обескуражен таким ответом.

— Бэрримор? Он слишком много себе позволяет! Как он только осмелился? А вы? Как вы могли? Он всего-навсего ваш дневной босс, и вы не должны позволять ему вмешиваться в вашу личную жизнь после рабочего дня. Да и потом от этого джентльмена вряд ли можно ожидать чего-нибудь хорошего.

— Но мне это показалось… очень милым, — слегка заикаясь, возразила Кэрол.

Неожиданно Кеннет с облегчением вздохнул.

— Ну и прекрасно. Не должен же я, в конце концов, все время быть основательным и сверхсерьезным человеком, особенно рядом с вами. Ну так как, мисс Бартлетт, мы идем?

— Вы серьезно, профессор Ломбард! — Кэрол зашла так далеко, что решилась возразить своему боссу. — Я вас просто не узнаю сегодня! Я просто не готова к такому повороту событий. Что скажут люди, если мы вместо того, чтобы работать…

— Сегодня мы не будем работать, — бесшабашно объявил Кеннет. — Кто знает, как долго еще простоят такие прекрасные октябрьские деньки? Надо их использовать. Разве вы сами не сказали только что, что я рискую проспать самые важные события в жизни? Мисс Бартлетт, мы займемся этими важными делами в загородном доме моего друга.

— Но как же работа? Рукопись? Чтение корректуры?

— Завтра, — весело отозвался Кеннет, подхватывая куртку Кэрол. — Все завтра, нам некуда спешить. В действительности, все эти дела не так уж важны. То, что мы не сделаем сегодня, — наверстаем в вермонтском домике. А сегодня будем гулять.

— Профессор Ломбард, я вас не узнаю, — снова повторила Кэрол.

Высоко вскинув голову, профессор от души рассмеялся словам девушки. В этот момент в нем было столько беззаботности и неподдельного веселья, что Кэрол несколько секунд не могла оторвать от Кеннета очарованного взгляда. Девушка была заинтригована этой неведомой для нее стороной характера профессора Ломбарда.

К удивлению Кэрол, профессор сел за руль английского спортивного автомобиля. Они так быстро оказались за пределами Нью-Йорка, что Кэрол не успела даже глазом моргнуть. Скоро они уже неслись по хорошо ухоженному загородному шоссе — стремительно летящая машина взметала от обочин сухие опавшие листья.

Кэрол повязала голову платком, однако шаловливый ветер сорвал его, растрепав ее прекрасные светлые волосы.

Кеннет словно впервые увидел свою секретаршу. Как она молода и прекрасна и как женственна. Ломбард ощутил укол в самое сердце — как же он не замечал всего этого раньше?

Кеннет остановил машину у входа в парк. Деревья стояли, охваченные золотым пожаром облетающей листвы. Сухие невесомые листья бесшумно выстилали землю коричневато-желтым ковром, шуршащем при каждом шаге.

Кэрол распахнула куртку и зашагала рядом с Кеннетом. Волосы ее развевались, щеки раскраснелись от быстрой езды по свежему воздуху.

Небо было прозрачно-синим и совершенно безоблачным. Да, без сомнения, стояли последние погожие октябрьские деньки — скоро подует холодный ветер, а дождь и слякоть заставят забыть о промелькнувшем, как одно прекрасное мгновение, лете.

Выйдя на полянку, Кеннет внезапно остановился и широко раскинул руки.

— Нам надо было давно это сделать. Как полезны такие поездки на природу — они раскрывают городским жителям залепленные цивилизацией глаза.

Кэрол испытующе взглянула на Ломбарда.

— Я всегда думала, что вы можете жить только в большом городе и не в состоянии без него обойтись.

— Лучше было бы сказать, что я связан с городом короткой веревочкой — этого требует моя работа, — неторопливо подбирая слова, пустился в объяснения профессор. — Я связан с издательствами, с университетом. Живи я в сельском уединении, мне пришлось бы три четверти жизни провести в машине, а это было бы для меня очень обременительно.

Кеннет подошел к девушке и, протянув руку, коснулся ее щеки. Кэрол ощутила ласковое тепло.

— Кэрол, я хочу попросить у вас прощения, — хрипло произнес Ломбард.

Девушка принужденно рассмеялась.

— Прощения? За что? Я не понимаю…

— Видите ли, я — образно выражаясь — гнусно пользовался вами, — Кэрол впервые увидела своего вечернего босса растерянным. — Боюсь, я так и не понял до конца, какое вы сокровище. Я начал воспринимать ваше присутствие и старательность как нечто само собой разумеющееся и часто злоупотреблял и тем, и другим, испытывая ваше терпение.

— По крайней мере, мне не было скучно, — попыталась отшутиться Кэрол, но профессор Ломбард был не склонен к шуткам.

Сейчас он говорил искренне и серьезно. Он отнял руку от щеки Кэрол, и они отправились дальше. Ломбард никуда не спешил, он медленно брел по опавшей листве и против обыкновения ни разу не взглянул на часы.

Наконец он рассмеялся и взъерошил ладонью волосы.

— Боже мой, мне просто дурно становится, когда подумаю, каково вам было работать у меня!

— Не стоит так говорить, — возразила Кэрол. — Вам не нужно упрекать себя из-за меня. Вы ученый, живете один и никому не обязаны давать отчет. Я не могу позволить себе критиковать ваш образ жизни.

— Насчет этого не волнуйтесь, — проговорил Кеннет и остановился перед девушкой. Взгляд его был задумчив. — Я полагаю, что очень полезно время от времени выслушивать мнения других людей, в особенности, если эти люди прямодушны и умны, как вы.

Этого Кэрол выслушивать не хотелось — она собиралась на прогулку по осеннему лесу, а Кеннет заговорил о такой серьезной вещи, как его жизнь.

Кэрол слегка побледнела, и это не укрылось от внимания Кеннета. Он снова прикоснулся ладонями к ее щекам.

— Нет, нет, не бойтесь, я ничего от вас не хочу. Просто… мне очень хорошо, что вы рядом.

В смятении Кэрол сорвала с клена сухой багряный лист и задумчиво растерла его пальцами. Ощутив вдруг непонятную слабость, девушка, чтобы не упасть, прислонилась к древесному стволу. Пытаясь скрыть свое состояние от Кеннета, она замурлыкала себе под нос какую-то мелодию. Но Кеннет стоял так близко…

— Кэрол, — произнес Ломбард хриплым, едва слышным голосом.

— В чем дело, профессор? — задыхаясь, отозвалась Кэрол.

— Вы этого и в самом деле не знаете? — он тихо засмеялся. — Боже мой, она и не предполагала, что он может так смеяться! Кеннет говорил едва слышно, и шелест сухих листьев заглушал его голос, но Кэрол услышала его слова. Никогда в жизни не забудет она этот тихий, нежный голос.

Кэрол охватила дрожь. Она увидела, как загорелая рука Кеннета легла на ее плечо — от этой руки исходило тепло, пронзившее все ее тело.

Обняв девушку, Кеннет приник к ее губам долгим поцелуем. Какое-то мгновение Кэрол еще слышала, как шумят на ветру верхушки облетевших деревьев, но потом все звуки исчезли.

Она осознавала только одно — ее крепко обнимают руки Кеннета, он нежно целует ее щеки, губы, лоб и висок, ласкает губами веки прикрытых глаз. Нагретый солнцем ствол дерева дарил свое тепло Кэрол. Как она любит нежность и силу Кеннета — нет в мире ничего слаще этой ласки. Над головой Кэрол было бездонное синее небо без единого облачка…

Время остановилось.

Внезапно до Кеннета дошло, что уже шесть часов — время, на которое был назначен очень важный телефонный разговор. А Кэрол с ужасом вспомнила, что на сегодняшний вечер у нее назначено свидание с Клодом Бэрримором!

Странный это был день. Только недавно Кэрол пережила волнение от ласк и поцелуев Кеннета, и вот теперь, поздним вечером, она сидит в уютном баре в компании Клода Бэрримора.

— Со времен студенчества я просто балдею от маленьких кабачков, — усмехаясь, проговорил Клод.

Девушка немало удивилась.

— Я почему-то всегда думала, что у вас очень изощренный вкус.

Клод значительно откашлялся и сделал строгое лицо.

— Не так уж хорошо вы меня знаете, как вам кажется. Мне думается, нам надо почаще встречаться.

Эти слова показались Кэрол до странности знакомыми. — Вы считаете, что это будет правильно?

— Это доставит мне радость, а будет ли это правильно, я не знаю, — просто и без кокетства ответил Бэрримор.

Он заговорщически подмигнул девушке.

— Все же это здорово — вот так сидеть здесь и не говорить об опостылевшей работе.

По правде говоря, Кэрол так не казалось, более того, она чувствовала себя весьма неудобно.

— Сегодня вечером мы гуляли с профессором Ломбардом, — весьма некстати произнесла она. Однако у нее было смутное ощущение, что каким-то образом Бэрримор уже знает об этой прогулке.

Действительно, Бэрримор нисколько не удивился — мало того, он даже не расстроился.

— Я так и думал, — небрежно обронил он. — Он же видел нас в «Рице» и решил не отставать от меня. Таковы мужчины, Кэрол. Они не могут простить успеха у женщин другим мужчинам — сразу возникает конкурентная борьба, и Ломбард вступил в нее без колебаний.

Кэрол изумленно уставилась на Клода. Огонек в ее глазах погас, уголки рта едва заметно задрожали.

— Ах, вот как, — пробормотала она.

Клод, весело улыбаясь, согласно кивнул.

— Да не берите этого в голову. Вы совершенно безразличны профессору Ломбарду, он не может допустить, чтобы про него сказали, что он не в состоянии очаровать женщину.

— Ах! — воскликнула Кэрол ставшим чужим, каким-то ломким голосом. Она сглотнула, и должна была сглотнуть еще несколько раз, потому что в это ужасное мгновение поняла, в какое опасное положение попала.

Кэрол ощутила страшное разочарование, она постаралась храбро усмехнуться, но улыбка вышла довольно жалкой. Актер Клод мгновенно почувствовал перемену в настроении девушки.

— Что вы так погрустнели? Я опять ляпнул что-то такое…

Кэрол встрепенулась.

— Нет, нет, вам показалось. Просто сегодня был такой день… О таком я не могла даже мечтать — утром завтрак с вами, днем прогулка в лесу с Кеннетом, и вот сейчас я снова сижу с вами…

— Успокойтесь, — сухо заметил Клод. — Такой распорядок вряд ли войдет в обычай. Завтра профессор снова засадит вас за пишущую машинку, а вот нам надо почаще устраивать вылазки. Кстати, это здорово помогает в работе.

Кэрол усмехнулась.

— Вы сами пришли к такому выводу или вас надоумила одна из ваших поклонниц?

— Вы, кажется, всерьез полагаете, что во мне нет ни одной положительной черты.

В этот момент за их спинами раздался полный изумления мужской голос.

— Мисс Бартлетт? Вы ли это?

Ни Клод, ни Кэрол не заметили появления в зале Кеннета Ломбарда. Кэрол в замешательстве вскочила, заикаясь, назвала Ломбарда по имени и покраснела от стыда, не зная, как себя вести. Клод, однако, сохранил полное спокойствие. Он не спеша поднялся.

— Вот, наконец, мы познакомились с вами лично, профессор, — спокойным тоном произнес актер. — Наверняка, вы обо мне уже наслышаны.

Кеннет слегка прищурил глаза.

— Мистер Бэрримор, насколько я понимаю.

— Точно так, — ответил Клод. — Кажется, вы не рассчитывали меня встретить?

— Естественно, нет, — резко парировал Кеннет. — Полагаю, что в последнее время вы слишком часто встречаетесь с мисс Бартлетт в свободное от работы время. Надеюсь, вы не хотите ее у меня переманить?

Кэрол залилась жарким румянцем, и Клод это заметил. Девушка была настолько хороша в своем смущении, что Бэрримор решил растянуть удовольствие.

— Ну, что вы, конечно же, нет, профессор, — не моргнув глазом солгал он. — Я просто решил поближе познакомиться с мисс Бартлетт.

— Это очень умно с вашей стороны, мистер Бэрримор. Кстати, не разбираетесь ли вы в высшей математике?

Конечно, Клод ни черта не смыслил в математике, и Кеннет намеренно задал свой издевательский вопрос — надо немедленно показать этой посредственности настоящее место. Кто такой этот актеришка, этот жалкий червь, рядом с профессором математики?

— Не имею о ней ни малейшего представления, к тому же мисс Бартлетт уже познакомила меня с начатками науки, — весело объявил Клод. — Она нашла, что с моим коэффициентом умственных способностей я гожусь только в продавцы универмага.

— Я никогда этого не говорила, — попробовала вставить слово Кэрол, покраснев до корней волос.

Кеннет удивленно воззрился на Кэрол.

— Мистер Бэрримор удивительно здраво судит о своих способностях, не стоит мешать ему в этом.

— Именно так, — сухо подтвердил Клод. — Как бы горька ни была правда, от нее не уйти.

Кеннет, поняв, что Клод не принимает его всерьез, начал по-настоящему злиться, обратив негодующий взгляд на Кэрол.

— Вы должны пораньше ложиться спать, мисс Бартлетт, ночная жизнь не для вас.

— Думаю, что это вас не касается, — резко оборвал профессора Клод.

Кэрол решилась обратить на себя внимание.

— Профессор Ломбард прав. Эти ночные бдения отражаются на здоровье…

— … и на красоте, — подхватил Клод, галантно поцеловав девушке руку. — Я провожу вас домой, Кэрол.

Она одарила актера деланной улыбкой.

— О, нет, этого делать не стоит, я прекрасно доеду на такси.

Кэрол схватила пальто, но стоявший рядом Кеннет не сделал даже попытки помочь девушке надеть его. Возмущению Клода не было предела.

— Послушайте, дружище, вы не хотите помочь даме надеть пальто?

— Зачем? — искренне удивился Кеннет. — Она же моя секретарша, а не возлюбленная.

— Однако она женщина, — воскликнул Бэрримор, сделав вид, что не расслышал подначки в словах профессора.

В притворном изумлении Кеннет широко раскрыл глаза.

— Что вы говорите? Неужели правда? А я, признаться, этого не заметил. К тому же женщин вообще не стоит баловать — они слишком долго боролись за свое равноправие. Эмансипация. Так что в мисс Бартлетт я вижу только исполнительную машинистку.

— Боже мой, какая проза! — схватился за голову Клод. — Она же красива, как картинка, и необычайно привлекательна — неужели вы даже этого не заметили? У Кэрол чудесные глаза и красиво очерченный рот.

Девушке страстно захотелось провалиться сквозь землю. От смущения и злости на Кеннета, она просто не знала, куда деваться.

— Это не мешает нам в работе, — коротко произнес Кеннет и повернулся, чтобы уйти.

Клод тяжело вздохнул.

— Если честно, профессор, то меня ужасает холодность и отчужденность, с которыми вы отзываетесь о мисс Бартлетт. Вы вообще способны ее по достоинству оценить?

— Она весьма прилежна, — ответил Кеннет, обернувшись и наморщив лоб, имитируя раздумье. — И, если вы позволите мне напомнить, — она работает и у вас, и у меня машинисткой, а не гейшей.

С этими словами Кеннет стремительно покинул ресторан. Взяв девушку за руку, Клод торопливо вывел ее на улицу. Кэрол была в совершеннейшем смятении. Что случилось с Кеннетом? Неужели он приревновал ее к Клоду? А Клод молодец, вел себя с достоинством и по-мужски, решила девушка. Она горячо пожала ему руку и, попросив понять ее правильно, объявила, что поедет домой одна.