А папа кто?

Глава 19

Трясущимися пальцами нажимаю на экран и отвечаю.

– Ало, я вас слушаю, – произношу напряженным голосом.

– Александр? – произносит незнакомый женский голос на том конце провода. – Ваш контакт указала Аврора Штайн в качестве того, кому мы должны позвонить на случай, если она будет не в состоянии этого сделать самостоятельно.

– Ч-что с ней? Кто вы? – с трудом выдавливаю из себя вопросы.

– Я регистратор в больнице. В не могли бы приехать сейчас? Ваша девушка прибыла к нам по скорой.

– Да, конечно, диктуйте адрес.

Внутри все обрывается.

Аврору увезли на скорой, а я тут полдня накручиваю себя, подозревая ее в измене. Что я за человек такой!

С силой хлопаю по лбу ладонью и выдыхаю. Так и хочется надавать самому себе как следует по морде.

И если бы это действие принесло хоть какую-то пользу Авроре, я бы действительно так и поступил. Разогнался бы и со всей силы приложился об стену или впечатался бы в стол головой. Но это глупо и бессмысленно.

А потому я резко привожу себя в порядок легким похлопыванием по щекам и бегу на выход из офиса.

Пропуск отметит мой несанкционированный уход раньше официального завершения рабочего дня, но мне плевать. Это такая ерунда по сравнению с тем, что моя любовь сейчас одна в больнице, я не рядом и понятия не имею, что с ней произошло.

«Моя любовь», – с особым удовольствием смакую на языке эту фразу.

А ведь действительно, я люблю Аврору и должен срочно ей об этом сказать.

А то жизнь непредсказуема, раз и человек в больнице, а ты не успел ему сообщить такие важные вещи. И совсем неправильно зацикливаться на отрицательных эмоциях, не стоит впадать в подозрения, нужно впускать в себя любовь и наслаждаться ею.

На дороге, как назло, километровая пробка, смысла садиться в транспорт мало, встану со всеми, только и всего.

И я бегу по улице, чудом не сбивая мешающих прохожих, что провожают меня недоуменными взглядами. Бегу так, как никогда в жизни не бегал, изо всех сил, на последнем дыхании. Бегу, потому что я знаю, я должен, я смогу, я доберусь.

К счастью для меня и моей дыхалки, бежать нужно не на другой конец города, больница, куда забрали Аврору всего лишь через несколько улиц от офиса.

И я подбегаю к ее дверям и буквально влетаю внутрь, все-таки кого-то сбивая.

– Извините, пожалуйста, – с трудом произношу, пытаясь отдышаться.

Сердце стучит, в висках пульсирует, и как бы мне самому не пришлось обращаться за помощью к врачам после такого забега.

– Да ничего, вы меня практически не задели, я успела увернуться в последний момент, у меня реакция хорошая. Но вам, молодой человек, надо быть осторожнее, не умеете тормозить, не бегайте, – поучительным тоном отчитывает меня пожилая старушка.

– Хорошо вы правы, спасибо, – со все еще рваным дыханием отвечаю ей и устремляю свой взгляд на регистратуру.

Фух, я добрался.

Но стоит старушке отойти, как я сразу же нарушаю данное ей слово и, огибая толпящихся в холле людей, буквально подлетаю к регистратуре.

– Мне, мне звонили, – пытаясь восстановить дыхание, произношу я, – звонили.

– И? Мы здесь много кому звоним, а также еще больше звонков принимаем, – поправляя очки, строго отвечает мне женщина-регистратор.

– Да, извините, это по поводу поступившей к вам пациентки Авроры Штайн, – приходя в себя, отвечаю уже спокойнее.

– Ах да, это я вам звонила, запомнила девушку по ее необычному имени. Она в гинекологическом отделении, это на четвертом этаже, спросите при входе в крыло.

– В гинекологическом? – удивленно переспрашиваю.

Почему-то я думал о кардиологии или травме с хирургией, но никак не гинекологическом.

– Да, молодой человек, я понимаю, что ее можно было и в роддом везти в патологию класть, но с экстренными случаями по скорой обычно мы забираем. Идите уже, она там всех врачей перепугала и так, – заканчивает пояснения регистратор и утыкается в документы на столе.

– Ага, спасибо, – отвечаю на автомате и отхожу в сторону.

В каком смысле Аврору можно было в роддом везти? Ей явно некого рожать, живота нет.

Стою и туплю так, наверное, добрых несколько минут.

– Встал посередине и обходи его! – доносится до меня сбоку, а следом прилетает и болезненный толчок.

– Эй, поаккуратнее, – отмираю я.

– А ты с прохода уйди! Расклячил свою задницу, мы должны обходные пути искать, ишь ты! – произносит ворчливый пожилой мужчина и только после этого идет вперед.

Везет мне сегодня на прохожих, желающих почитать нотации.

Но один плюс все же есть, я больше не стою истуканом, а отправляюсь к лестнице. Лифт ждать смысла нет, и без того куча желающих.

Поднимаюсь на четвертый этаж и застываю.

«Гинекологическое отделение», – гласит вывеска над широкими дверьми, а сразу за ними при входе сидит за широким столом очередная работница больницы.

– Эм, здравствуйте, – переминаясь с ноги на ногу, заглядываю внутрь, – вы мне не подскажите?

– Часы посещения закончились, приходите завтра, – равнодушно бросает она, не отрываясь от заполнения какого-то журнала.

У них тут с компьютерами напряженка? Вторая что-то пишет.

– Понимаете, я не посетитель, – бросаюсь в объяснения, но женщина не дослушивает, перебивает.

– Молодой человек, мы здесь женщин лечим, у вас этого органа просто нет.

Ох ты ж, юмористка, блин. Лучше бы голову подняла, вежливость элементарную проявила.

– Я в курсе, – отвечаю ей жестко, – и вы бы отвлеклись от своей писанины, да клиента выслушали!

– Что? Какого клиента? Это больница, вы адекватный? Или мне пора вызывать охрану?

Да, с клиентом я переборщил, но зато она наконец повернулась ко мне.

– Короче, женщина, мне звонили по поводу Авроры Штайн, просили приехать, и регистратор снизу отправила к вам. Так что давайте не умничать, а помогать, – произношу, нахально облокачиваясь на ее стол.

– О, точно, была такая информация по поводу вас. Одну минуту, – она недовольно поджимает губы и поднимает трубку с телефона на столе. – Владислав Борисович? Хорошо, что смена ваша не закончилась, тут пришел молодой человек по этой, нервной. Да, стоит возле меня, ага, скажу, – кладет трубку и поднимает на меня глаза. – Сейчас врач подойдет, ждите.

– А в каком смысле по этой нервной? Где моя девушка? Почему вы меня к ней не отправляете? – начиная злиться, атакую женщину вопросами.

– Не ко мне! Вот врач придет, ему мозги и делайте, – и она снова утыкается в свою писанину.

Черте-что у них в этих больницах творится!

Но, к счастью, накрутить себя на скандал я не успеваю.

– Здравствуйте, я Владислав Борисович, пройдемте со мной, – подходит ко мне мужчина средних лет с уставшими глазами.

Он заводит меня в небольшой кабинет, или как там называется это в больнице, и присаживается за стол, предлагая занять мне место напротив.

– Эм, а почему мы пришли сюда? Почему я до сих пор не увидел Аврору? – недоуменно спрашиваю.

– Она уснула, пришлось дать ей успокоительное, но не волнуйтесь, на ребенка оно не повлияет. И да, мы провели обследование, сделали УЗИ, и есть все основания полагать, что плод по-прежнему жизнеспособен. Но, естественно, Авроре придется остаться под нашим наблюдением.

– А что с ней? – спрашиваю, не врубаясь про какого ребенка и плод идет речь.

– Ретроамниотическая гематома, неприятная вещь, но исход чаще всего благоприятный, и беременность, как правило, сохраняется.

– Беременность? – и тут я чувствую, что и мне нужно срочно принять их чудодейственного успокоительного.

– Вы не знали, да? Может, и не вы отец, а мы вам позвонили, – задумчиво тянет доктор.

– Что значит, не я!? Я ее парень, – тут же взвинчиваюсь от возмущения.

– Знаете, как бывает, сейчас один парень, а два месяца назад был другой парень, ну и как бы парень-то вроде новый, а успевает заделать ребеночка еще бывший, сразу ведь с первой недели никто не бежит тест на беременность делать, да и вряд ли он что-то покажет правдивое на таком сроке, – равнодушно рассуждает Владислав Борисович.

– Что!? Да как вы смеете!? – испытываю сильное желание кинуться на него с кулаками, но сдерживаюсь в последний момент.

Меня ж тогда отсюда вышвырнут и все, позвонят другому, Ивану, например, который так желает вернуть Аврору.

– Успокойтесь, юноша, я вам всего лишь рассказываю, как оно бывает, я же доктор, вот и обязанность у меня такая, просвещать людей, диагнозы ставить, даже если они неприятные.

Медленно выдыхаю и считаю про себя до трех.

– А почему девушка там за столом сказала, что Аврора нервная? – перевожу тему.

С мыслью о беременности свыкнусь позже, а также разберусь с тем, кто там отец, хотя уверен, что я.

– Нервный срыв случился у вашей девушки, прямо не знали, куда класть, к нам или в неврологию. Решили вас вызвать, а то у пациентки вещей толком нет, сама она точно до утра завтрашнего проспит, ах да, и мы ее положили в платную палату, она просила.

«Видимо, это самое важное, из-за чего меня позвали», – делаю выводы.

– Конечно, пусть будет в платной палате. Сколько надо оплатить и куда, я схожу, – соглашаюсь с ним.

– Это уже завтра, с девяти утра касса работает на втором этаже, к Люде, которая сидит на входе в отделение, подойдете, она выдаст вам квитанцию, и сходите оплатите. Также принесите одежду сменную пациентке Штайн, еду, если надо, не все любят больничное питание, хоть оно и бесплатное, в палате есть холодильник, и увидитесь заодно с девушкой со своей. Только я предупреждаю, без нервов чтобы! – строго заканчивает Владислав Борисович.

– Да какие нервы, доктор, я совсем, что ли, по-вашему!? – развожу руками.

– Не знаю, – честно отвечает он, – но из-за чего-то ведь у нее срыв случился. А ей покой нужен, чтобы плод продолжал формироваться, а не сбросился.

Ну вот опять, «плод», «формироваться», «сбросился». Что за странные пугающие слова?

– Хорошо, я вас понял. А в какой она палате можно узнать?

– Да, я вас провожу, пройдем мимо нее.

И он встает и пропускает меня вперед к дверям. В коридоре мы не налево возвращаемся, а сворачиваем направо, проходим еще немного и видим снова палаты по бокам.

Видимо, там были бесплатные палаты, а здесь платные, догадываюсь я.

– Вот здесь ваша девушка, – Владислав Борисович подводит меня к одной из дверей.

Наверху вставлено небольшое окошко, и через него я, привстав на цыпочки, заглядываю внутрь.

Светло, чистенько, вижу холодильник, и дверь в душевую с туалетом, кровать всего одна, и на ней лежит Аврора. Бледная такая, измученная, под глазами залегли синяки. Она спит, а у меня внутри все обрывается.

Мне так ее жалко, она такая слабая, такая одинокая там на этой больничной койке. Душа тянется зайти, обнять и унести ее отсюда на руках домой, ведь дома и стены лечат.

Но нет, придется ей полежать здесь. По крайней мере до следующей недели, как сказал Владислав Борисович. Так что практика для Авроры закончилась сегодня.

Утро не задается сразу.

Будильник послан в преисподнюю, и я переворачиваюсь на другой бок и моментально проваливаюсь обратно в беспокойный сон. А все потому, что уснуть вообще не мог, полночи ворочался, пытался навести в голове порядок, но все без толку.

Как так получилось, что у нас все было идеально и тут на тебе, больница, беременность и такое стойкое ощущение, что еще и ссора, хотя ее не было, но вполне вероятно будет.

В общем жили себе жили, проблем не знали, а потом все и сразу.

Второй раз просыпаюсь от телефонного звонка, Серега меня вызывает.

– Да, – с трудом разлепив один глаз, нажимаю на кнопку. – Проспал малость, чего ты кричишь. Нет, мы оба живые, но Аврора в больнице, позже расскажу. Да хорошо, иду я, уже иду, придумай для дяди какую-нибудь уважительную причину.

Делать нечего, приходится подниматься. Наспех одеваюсь, подхватываю спортивную сумку с вещами Авроры, собранную с ночи, и вылетаю на улицу. Хорошо, машина рядом, есть шанс успеть до обеда на работу.

– Здравствуйте, мне нужно оплатить платную палату, – подхожу к вчерашней женщине, бдящей покой в отделении, Люде, кажется.

– О, явился снова, а я рада, надежный, значит, – несет она какую-то ерунду, – держи, касса на втором этаже, по указателям найдешь.

– Спасибо, – забираю листок и иду в палату к Авроре, оставить вещи и поздороваться.

И почему-то меня охватывает сильное волнение, как будто провинился и иду выпрашивать прощение, зная заранее, что буду послан.

Полный бред, короче. С чего бы Авроре на меня обижаться? Я не знал, что ей плохо стало, иначе, естественно, помог бы.

Тем не менее слегка трясущейся рукой открываю дверь в ее палату, а там… Пусто. Вернее, Авроры нет, видимо, на каких-то процедурах, или чем они тут занимаются.

И мне приходится поставить сумку на пол и пойти пока в кассу для оплаты, потом зайду снова к Авроре.

На втором этаже скапливается целая очередь из желающих отдать кровно нажитые этой больнице, даже удивительно, не думал, что столько людей согласны платить медицине. Но ответ не заставляет себя ждать, это не страждущих столько, а кассир ушла, но обещала вернуться.

В нетерпении отбиваю чечетку носком туфель. На работе ждут, с Авророй не поговорил, и даже заплатить не могу. Сегодня явно не мой день.

И Авроре даже не позвонишь до сих пор, телефон ее разрядился, видимо, пока она найдет зарядку в сумке, пока подключит, быстрее подняться обратно десять раз.

Но в итоге и тут облом для меня, потому что едва я забираю квитанцию обратно с чеком об оплате, как звонит мой телефон. Дядя.

– Да, дядя, слушаю, – говорю с улыбкой, как будто, так и надо опаздывать на работу на полдня.

– Тебя где носит? Ты загулял, что ли? Опять позоришь меня перед всеми, ты в курсе, Александр, я подобного терпеть не буду, – цедит он сквозь зубы.

Понятно, Серега не дошел и не отмазал меня.

– А тебя разве Сергей не предупредил? – стараюсь не терять беспечный тон в интонации.

– Приходил твой Сергей, начал несуразную чушь нести, про какой-то проект, инициативу вашу, обход конкурентов.

Идиот. Придумал, называется, уважительную причину. Совсем не умет врать. Лучше бы правду сказал. Но ее в итоге говорю я, слегка приукрасив.

– Дядя, я в больнице на самом деле, не хотел просто пугать, – говорю теперь уже серьезным тоном.

– Что случилось, авария? Я знал, что ты слишком гоняешь по дороге!

– Да какая авария, – возмущаюсь, – девушку свою в больницу привез, не мог же я человека, истекающего кровью, отправить на маршрутке по пробкам в час-пик ехать за помощью!

Ну немножко приукрасил, но зато дяде стыдно сейчас должно стать.

– Не понял, что за девушка, и почему у нее кровь.

– Ты меня поражаешь, вроде умный человек, директор, а не понимаешь элементарные вещи, – теперь я раздражен его реакцией.

– Короче, мигом сюда, девушка уже в больнице, я так понимаю, помощь ей окажут, приедешь, объяснишь все нормально, я взгляну в твои честные глаза, проверю, что это не уловка, и тогда вернешься обратно, – и он кидает трубку.

Да блин! Тут лучше поехать, а то и до родителей волна докатится.

С тяжким грузом на душе, выхожу из больницы. Встреча с Авророй снова откладывается.

В офисе прохожу мимо всех, даже практически не здороваясь, мне не до них, прямиком иду в кабинет дяди.

– Можно? – спрашиваю его секретаря скорее из вежливости и, дождавшись ее кивка, захожу внутрь.

– Ну-с, племянничек, проходи, скажи мне, что там у тебя за приключения, что за девушка? Какая-нибудь очередная легкомысленная вертихвостка, с которыми ты так любишь в этих своих клубах зависать, а потом являться на работу только к десяти утра! – читает мне отповедь дядя. – Столько времени не гулял, снова за свое!?

– Нет! – не сдерживаюсь, кричу. – Не за свое! И не гуляю теперь, потому что девушка есть, и ты ее даже знаешь, она стажер! Все вокруг в курсе, один ты ничего не видишь, что не касается тебя!

– Стажер? Девушка? Правда? – ошарашенно переспрашивает он.

– Что ж, это в корне меняет дело. Но какая именно из них? Хотя подожди, та, что на ресепшене все время трется, сегодня на работе, да и с кем я ее только не видел излишне любезничающую, не хотелось бы, чтобы ты имел ввиду эту вертихвостку. Значит, твоя девушка та, что под надзором Сергея практикуется, – самостоятельно приходит дядя к выводу.

– Поздравляю, несмотря на твой почтенный возраст, мозг по-прежнему справляется с логическими задачами, – холодно отвечаю.

– Ты не дерзи, ишь какой! Не вырос еще настолько, чтобы со старшими так разговаривать. Ладно, а у вас это серьёзно или так, сегодня вместе, завтра порознь? – дядя вдруг меняет тон.

– Серьезно, живем вместе, считай, месяц, люблю ее, – скрещивая руки на груди, рассказываю все, как на духу.

Моя пятая точка чувствует, что неспроста родственничек заинтересовался моей личной жизнью, ведь раньше его волновало исключительно то, чтобы я его не позорил и вовремя приходил на работу.

– Да месяц это еще не показатель, – легко машет рукой дядя, – да и любовь вещь относительная. Но, признаться, я удивлен.

– Мама точно обрадовалась бы, – ненароком замечаю, с намеком, что не его дело, с кем я встречаюсь.

– Мама твоя не рассчитывала познакомить тебя с дочкой Игната Ивановича. Ты, может быть, помнишь, это мой школьный товарищ из областного центра, в мэры баллотируется, уважаемый человек, и девочка у него умница и красавица. Только одинокая.

– И? Мне-то что до этого? Пусть, не знаю, в интернете ищет жениха или на работу к папе пойдет, там приглядится.

– Нет, плохие варианты. Тебя, я ж говорю, хотел познакомить. Семья бы из вас вышла благополучная. Глядишь, расширились бы мы, в центр областной подались, магазин открыли там опять-таки, – мечтательно произносит дядя.

– Э нет, это, пожалуйста, без меня, – поднимаю наверх руки. – Не в том мы веке живем, чтобы детей родители женили.

– Да разведешься ты с ней, что ты так пугаешься. Годик поживете, она родит, да и разведетесь. Без алиментов причем, отступные от них будут, наоборот.

– Не понял, родит от кого? Она беременна? Уже?

– Ага, потому и ищут приличного честного зятя, на временную роль, так сказать, – кивает дядя.

– Так, я пойду, наверное, мне еще в больницу к Авроре надо, ты сам сказал, что посмотришь на меня и отпустишь. А я сделаю вид, что ты мне ничего не предлагал, – и разворачиваюсь к двери.

– Эх, надо было не рассказывать про беременность, наверное, – доносится до меня дядин задумчивый голос.

Черте-что происходит кругом! Честное слово! Одни беременные! Может, Мария тоже того, искала отца ребенка, вот и полезла целоваться?

Идиотизм, полный идиотизм. Рассуждаю сам с собой и на полном ходу врезаюсь в кого-то.

– Александр, ты так соскучился по мне, что с объятиями лезешь? – раздается громкий голос Сереги. – Не надо, люди не так поймут, и Ирка обоим пилюлей надает.

– Да ну тебя, ты как обычно, – потираю ушибленный лоб рукой, – ты из железа сделан? Почему мне больно, а тебе нет?

– Я голову тренирую, – с глубокомысленным выражением лица стучит он пальцем по своему лбу, – а ты тело. Понял теперь, к чему стремиться надо?

– Балалабол, – беззлобно отвечаю.

– Есть такое. Ладно, от дяди идешь, как все прошло? – Сергей становится мигом серьезным.

– Отвратительно. Ты вообще нормальные отмазки умеешь придумывать? Понятно, почему Ирина постоянно палит, когда ты пытаешься в игровом салоне со своими сумасшедшими геймерами задержаться.

– Ой-ой, вы только посмотрите на него, фифа какая, взял бы и сам придумал.

– Я и придумал. Вернее, правду сказал, про больницу и Аврору.

– Мужик, – ударяет меня Серега по плечу. – Как она там, кстати? Не думал, если честно, что так серьезно все, выглядела бледненькой, конечно, но не настолько прям. Думал, что на диету села, давление понизилось ну и дальше по накатанной.

– Нет, там дело не в диете точно, – протягиваю я.

Говорить или не говорить?

Но не выдерживаю, из меня прямо-таки рвется наружу потребность с кем-то поделиться. Ведь я и сам никак не могу осознать, в заднице я теперь или не очень.

– Беременная она, – произношу мрачно.

И понимаю, что только осознал, что люблю Аврору, только понял, что мне нравится с ней жить и все остальное, но, блин, отцом становиться не было в планах. Я же думал, в сентябре с ней в отпуск слетать к морю, с родителями даже, может, познакомились бы в августе, там как раз у мамы день рождение. Но ребенок!?

– Что? –переспрашивает Сергей. – Беременна!?

– Тише ты! Придурок, – шикаю на него. – Хочешь, чтобы все узнали?

Мы оглядываемся, в коридоре, к счастью, нет никого кроме стремительно удаляющейся спины Ивана. Вечно этот идиот мешается под ногами.

– Прости, прости, я не специально, – извиняется Серега. – Просто ты у нас совсем недавно моногамным заделался, а тут ребенок сразу.

– Ага, сам в шоке. Аврора как раз в больнице по этому поводу, там какая-то угроза, или я не знаю, что. Короче, лежать под наблюдением сказали.

– Так может, она еще и не родит.

– Не говори так! – искренне возмущаюсь.

Как бы я не считал, что рано мне быть отцом, но ни одной секунды не желал подобного развития событий.

– Хорошо, прости еще раз, я понял, ты у нас не такой человек. Молодец, мужик, что скажешь.

– Ага, мужик, – грустно соглашаюсь. – Ладно, я пошел, дядя отпустил, вряд ли сегодня появлюсь, не до работы совсем.

– Удачи! И я так понимаю, дядя не знает о причине нахождения Авроры в больнице, да?

– Верно, так что молчи, а то прибью.

– Ой боюсь, боюсь. Не ссы, все будет в лучшем виде.

Машу на Серегу рукой и спешу на выход, не замечая, что за мной неотрывно следует один человек.