А папа кто?

Глава 22

Наверное, только большая доза успокоительных в моей крови не дает снова впасть в истерику, ведь интуиция наверняка не подводит, Саша будет теперь сторониться меня.

Ну и ладно, я изначально готовилась к тому, что буду одна. Да и его можно понять, наверное. Не знаю, нет.

Я запуталась.

В общем, сопли мне некому подтирать, Жанну не буду снова беспокоить, с нее хватит моих проблем, мама сейчас лакомится пастой где-то в провинции Италии, а с отцом, наверное, мало кто обсуждает подобные вопросы.

Намеренно не хочу называть беременность проблемой, ребенок не виноват, а он уже способен чувствовать все мои мысли и эмоции, я в это верю. Не хочу, чтобы он начинал жизнь с подсознательным ощущением, что является проблемой.

Хм, интересно, а кто там? Мальчик или девочка?

Всегда хотела девочку. Но зато мальчик сможет стать настоящим идеальным мужчиной для каждой матери, ведь, кажется, для меня такого спутника жизни не предусмотрено.

И снова я ною.

Устало тру глаза и втыкаюсь в глупый сериал ни о чем, идущий по телевизору, и незаметно засыпаю.

И снится мне большой темный дом где-то в глубинке, я не знаю где именно, никогда там не бывала. Соседние жилища гораздо меньше и какие-то перекошенные, что ли. Совсем непонятно, живет там кто-то или нет.

Ну а мой стоит чуть поодаль ото всех, возле леса. На небе светит луна, а рядом жалобно подвывает волк. Такая идеальная картинка для фильмов ужасов.

Я кладу ладонь на дверную ручку и смело захожу внутрь, иду по комнатам и судорожно пытаюсь включить свет, но он нигде не включается, но даже в темноте я вижу, насколько вся мебель пыльная, на углах скопилась паутина. Очень запущенный дом.

Я как будто не замечаю всего этого кошмара, с хорошим настроением поднимаюсь на второй этаж, отсчитываю в коридоре третью дверь справа и вхожу.

– Здравствуй, любимый, я пришла, – громко здороваюсь в пустоту. – Ты меня ждал?

В ответ тишина, но меня это не смущает.

Я уверенно прохожу вперед к кровати и сдергиваю с постели накидку, а под ней вижу два сплетенных вместе тела, предающихся жаркой любви.

Приглядевшись, узнаю Сашу и Марию. Меня начинает сильно мутить от этого открытия, и завтрак выходит прямо на постель.

Устало вытираю лицо, а действующие лица меняются, теперь там Иван с той самой девушкой, с которой я его застукала, уже и не вспомню ее имя. Они обнимаются и смеются надо мной.

И тогда мне резко становится душно, из дома словно выкачали весь воздух, я открываю рот и пытаюсь вздохнуть, но не получается.

Иван с девушкой встают на пол и подходят ко мне, к ним присоединяются вмиг материализовавшиеся Саша с Марией, и теперь вчетвером они водят вокруг меня хоровод, взявшись за руки и смеясь не переставая.

– Ты всегда будешь одна! – кричат они в унисон. – Все тебе будут изменять!

Мне хочется ответить им или хотя бы оттолкнуть, но ничего не получается. Изо рта выходят лишь клокочущие звуки, а руки словно налились свинцом, они безвольно висят вдоль моего тела, абсолютно не подчиняясь.

А эта безумная четверка все смеется и смеется, кружится все быстрее и быстрее.

Затем прямо подо мной из пола начинает проступать вода, она поднимается все выше аккуратным столбом, не задевая никого, кроме меня. Я в итоге оказываюсь в середине этой непонятной воронки. Пытаюсь разомкнуть руки четверки, но никак, они держат их крепко и не пускают меня.

Вода доходит уже до подбородка, но ничего не меняется, я в панике истошно воплю, пока вода не начинаетпопадать в мой рот. Пытаюсь всплыть наверх столба, но не могу, подошвы словно приклеились к полу.

А тем временем еще немного, и вода дойдет до моего носа…

– Обед! Держи, болезная, – на тумбочку рядом с кроватью плюхается поднос с едой.

Резко открываю глаза и с облегчением вижу перед собойпалату, а не тот жуткий дом.

– Спасибо, бормочу благодарно.

Фух, какое облегчение, и приснится же ерунда всякая.

Следующие дни текут медленно и однообразно.

Саша звонит, заходит, приносит всякие вкусности, но между нами словно натянута брезентовая пленка. Вроде и коснуться можно друг друга через нее, и мягко будет, и тепло ощутишь, а все равно не то.

Самый смешной момент приветствия и прощания – он сначала тянется к моим губам, но в последний момент меняет направление на лоб или щеку, или нос. В зависимости от того, что ближе. В общем, цирк, да и только.

Не знаю, как к этому относиться. Обижаться и плакать мне надоело, просто плыву по течению.

– Я решил вопрос с дядей, в следующем месяце придешь официально работать, – говорит он мне в день выписки из больницы.

– В смысле? – искренне полагаю, что беременные гормоны уже проникли в мой мозг и слух, и я просто начинаю слышать то, чего нет.

– В прямом, – отвечает Саша как ни в чем не бывало. – В шкафу тоже есть твои вещи? Ого, да, вроде пробыла тут неделю с небольшим, а обжилась на год вперед.

– Подожди, но я же вроде как беременная.

– Да, я в курсе. Как раз будет тебе еще одна практика перед декретом, только теперь оплачиваемая.

– Я извиняюсь, а дядя знает, что я месяцев через пять уйду в длительный отпуск?

– Эм, – на этом вопросе Саша замирает, – пока нет, но скоро обязательно узнает. Я ему сообщу.

И я понимаю, что у нас снова все упирается в тест на отцовство.

Дурацкий тест, чтоб его.

– Спасибо, – благодарю Сашу.

Тем не менее он подумал о том, чтобы помочь мне, даже будучи не уверенным в том, что через пару недель наши пути не разойдутся.

Ваня бы точно так не сделал никогда. Он, к слову, больше не объявлялся, не звонил и не писал. Видимо, неудачная попытка примирения его убедила в том, что лучше потеряться, раз уж я и так справляюсь без него.

– Это все? – спрашивает Саша, подозрительно оглядывая две собранные сумки.

– Да! Больше ничего, можешь нести в машину, а я пойду за выпиской, ее так и не принесли.

Но Инесса Леонидовна опережает меня.

– Штайн, а мы будем скучать! – улыбается она, одобрительно наблюдая за Сашей.

– Извините, но я не могу сказать тоже самое. Хоть у вас тут и уютно, но дома лучше.

– Да я тебя понимаю, – смеется женщина. – Держи свои бумажки, а по поводу вашего теста все придет на почту, если что, вот еще мой номер телефона, звони, если через неделю ничего не будет.

– Спасибо вам большое! – искренне благодарю ее и выхожу из палаты.

Наконец на свободу! Я ведь на улице не была все это время, света белого не видела! Узницей палаты сделали, умники.

«Вам надо лежать, пациентка! Куда пошли! Сейчас самое главное ребенок, а не ваше желание погулять! Окно откройте в палате и дышите!», – в голове автоматически возникают все фразы, которые я слышала, как только собиралась прошмыгнуть на улицу.

Для ребенка тоже гулять полезно, между прочим. Я читала.

Да и вообще я столько всего успела прочитать, пока валялась на койке, что никакая беременность и материнство не страшны, по крайней мере в теории я точно эксперт.

И самочувствие мое на третий день улучшилось, а они снова – лежать!

Надоели до чертиков.

После такой лежки я, наверное, и километра не пройду, задыхаться начну.

– Пошли, машину я за углом поставил, – подходит ко мне Саша.

– Хорошо, отлично, – широко улыбаюсь и подставляю лицо солнышку, как слышу знакомый голос.

– Что значит, у вас нет пациентки Штайн? По какому праву вы меня выставляете? Я на вас буду жаловаться! – возмущается истерично женщина.

Мы с Сашей синхронно оборачиваемся на шум.

– Мама? – неверяще спрашиваю я.

– Мама? – перепрашивает испуганно Саша.

– Мама, – кивает она, заметив нас и упирает руки в бока.

Почему-то мне стало страшно, прям очень.

– Эм, а ты какими судьбами здесь, ма? – спрашиваю и чувствую, как Сашина рука сильнее впивается в мой локоть.

Кажется, кто-то по-настоящему напуган. И было бы смешно, если бы не было так грустно, как говорится. В общем, все по классике у нас.

– Да вот дочку хотела навестить, приезжаю, а квартира пустая, по ней словно Мамай прошелся! На телефон дочь не отвечает, хорошо, Жанна, милая девочка, рассказала, где тебя искать, – опасно сузив глаза, рассказывает мама.

– А почему я здесь оказалась она тоже поведала тебе?

–Да.

– Ммм, ясно, – киваю, не зная, что сказать дальше.

Вот Жанка, блин, любит она влезть, позаботиться по-своему. Нет бы соврать что-нибудь, со мной связаться для начала.

– Что тебе ясно? Это зять? – с места в карьер начинает мать.

– Так, стоп! – поднимаю я руки. – Сцены устраивать не надо, уже толпу зевакначала собирать. Пошли, поедешь с нами, меня выписали. И не вздумай наезжать на Сашу, сама где была, когда дочь в больницу попала? Правильно, отдыхала, а он рядом был.

Чувствую, как Саша снова сжимает мой локоть.

Да знаю я, что фактически он не был рядом, но все же ближе, чем мама. И надо ведь было ее как-то остановить, а то устроила бы шоу для всей больницы.

Мне и так неудобно Инессе Леонидовне в глаза смотреть из-за нашего теста на отцовство, а так всему персоналу стыдилась бы показываться, мало ли снова к ним придется обратиться. Лучше бы, конечно, нет, но всякое бывает.

В гнетущем молчании усаживаемся в автомобиль, пристегиваемся и я беру слово.

– Итак, мама, это Саша! – произношу с дурацкой интонацией, как у тамады на грустном празднике. – Я проходила практику на фирме его дяди, где он трудится постоянно. Встречаемся мы примерно месяц, из них недели три ночуем то у него, то у меня. Так что, считай, уже совместная жизнь у нас состоялась. Квартира у Саши своя, не снимает, родители живут не в городе, еще не знакомы.

Саша странно на меня косится. А что он думал, моей маме лучше сразу озвучить подробное резюме.

– Любимый, – специально выбрала такое обращение, – это моя мама, Ольга Николаевна, чудесная женщина, состоит в разводе с моим прекрасным отцом, любит путешествовать и заниматься саморазвитием.

– Очень приятно, – вежливо кивает Саша в зеркало заднего вида.

– Так о свадьбе уже говорили? Срок какой? Пузо быстро вырастет, ты худая, – мама будто и не слышит, ей лишь бы за свое.

– Нет, не говорили, – тяну каждый слог, одновременно гладя Сашу по плечу, чтобы не нервничал и не влезал сильно.

Сама с матерью лучше разберусь.

– И? Почему? – но она даже и не старается сделать вид, что является в общем-то воспитанным человеком.

– Срок десять недель, спасибо, чувствую я себя хорошо, – цежу сквозь зубы.

– Ой, прости, доченька, не спросила про твое самочувствие. Но ты не обижайся, я пока на такси ехала в больницу, успела кратко посмотреть по этой твоей гематоме. Так вот, если сразу не случилось самого худшего, то, значит, все хорошо будет. Много девчонок свои истории выкладывали, все нормально с ними.

– Ага, спасибо, я рада.

– Ну а свадьба-то когда? Ты если платье хочешь красивое, торопиться надо. У меня с тобой уже на четвертом месяце живот торчать начал.

– Мама, мы пока не говорили о свадьбе и о браке вообще, не до этого, рано.

– Как это рано!? Почему!? А когда будет не рано? Когда ваш ребенок в школу пойдет!? – тут же возмущается она. – Александр! Вы серьезный молодой человек или не очень? По словам Жанны вы лучше ее бывшего дурочка, но что-то я теряюсь сейчас, права ли она.

– Да может и не Саша вовсе отец, а ты привязалась со своей свадьбой! – не выдерживаю я.

– Всмысле не Саша, а кто? – глупо хлопая глазами, спрашивает мама.

– Дурачок твой любимый, Иван.

– Сейчас я вот совсем ничего не поняла.

– И не надо. Прилетела бы на неделю позже, как и планировала, уже точно знала бы, кто отец твоего внука или внучки, – мрачно отвечаю ей.

– Звучит так, словно моя дочь гулящая девка.

Я всхлипываю и утыкаюсь в окно.

– Ольга Николаевна, я бы попросил! – встревает в наш разговор Саша. – Если кого и винить, то дурачка и меня, а Аврору не смейте оскорблять, хоть вы и мать ей, но я не позволю этого делать. Более чистого человека стоит еще поискать.

– А этот мне больше нравится, дочь, за тебя заступается.

– Мама!

– Что мама? Ну я ж искренне хвалю твоего «любимого». Ладно, дети, я поняла, пока промолчу, – произносит мать и добавляет, немного подумав. – Но через неделю о свадьбе поговорим, да?

– Нет! – кричу я на нервах.

– Да! – одновременно со мной отвечает Саша.

– Ты не обязан на мне жениться только потому, что мы залетели, – уверяю его с жаром.

– И вовсе не поэтому, я тебя люблю, в быту ты меня не бесишь и, да, если у нас будет ребенок, то как не жениться-то? – удивляется он.

– Легко! Куча людей не женятся, даже имея совместных детей, и все у них хорошо! Не нужны мне жалостливые одолжения, и милость мне твоя тоже не нужна.

– Да какие одолжения, какая милость!? Это нормально, когда мужчина берет на себя ответственность! – спорит он со мной.

– Вот именно, ответственность! Я не старая страшная дева, чтобы на мне женились исключительно из чувства ответственности!

– Да дура ты! Я люблю тебя!

– Сам дурак! – обижаюсь я и добавляю спустя секунду. – Я тоже тебя люблю.

– Какие вы оба милые! – восклицает с заднего сидения моя мама. – Смотрела бы на вас и смотрела. Правда, такие хорошенькие. Буду держать за вас кулачки.

– Спасибо, мам, – мрачно киваю.

– Спасибо, Ольга Николаевна.

Но возле моего дома нас ждет еще один сюрприз.

– Я не поняла, ты зачем его позвала? – тру глаза, вдруг мне показалось.

Но нет, у подъезда стоит мой отец.

– Перенервничала, дочь, за тебя, надо было пар куда-то спустить, вот и позвонила ему, надо же было кого-то поругать, – отвечает мама извиняющимся тоном. –Да я и сама уже жалею, мальчик у тебя, вон, хороший, да и ситуация у вас щекотливая.

– Я не выйду из машины, вы как хотите, а я ночую здесь, – заявляю и тут же сползаю по спинке сидения вниз, чтобы скрыться с обзора окна.

– А там твой папа, да, Аврора? – спрашивает Саша.

Держится молодцом, кстати, учитывая, что мама мозги успела поделать, а тут еще один кандидат.

– Да. Может, пока он нас не заметил, поедем быстро к тебе в квартиру? Маме от тебя даже ближе добираться, чем от меня.

– Это как-то не очень красиво, нет? – не поймет Саша всерьез я или шучу.

– Знаете, Александр, а дочь дело говорит, – соглашается сомной мама.

– Но это твой отец! Ты от него не сможешь постоянно скрываться.

– На самом деле смогу, он не слишком-то вспоминает обо мне обычно. Да и все время не надо, на неделю хотя бы потеряться, а потом можно будет и позвонить или написать. Лучше написать.

– Определенно дочь, ты права. И я также сделаю.

Но нашему гениальному плану сокрытия не суждено исполниться, хотя и Саша уже собирается разворачиваться, под впечатлением нашего с мамой напора.

– Аврора, ты почему на сидении лежишь? Плохо себя чувствуешь? – к машине подходит мой отец и заглядывает в окно.

Блин.