Адель и 40 оборотней

Глава 2. Новые ботинки и стейк с кровью

Косак шел по коридору, задумчиво помахивая моей сумкой, словно она совсем ничего не весит. Я едва поспевала за ним, вприпрыжку.

– Пойдем, отведу тебя к Марийке, она даст ключи, – говорил он. – Располагайся пока. Ужин у нас в семь, лучше не опаздывай, а то эти проглоты сожрут все, тебе не достанется. Вечером, после ужина, в горы идем, и ты с нами, раз Уолеш сказал, что время терять. Может, увидишь что… м-мм, как маг, – он хмыкнул с иронией.

Да, на мага я не тяну.

– А в горы во сколько? – уточнила я.

– В восемь. И… это, знаешь, оденься потеплее, у нас ночью очень холодно. Куртку или что у тебя есть? Ботинки удобные, и, главное, без каблука. Поняла?

– Э-ээ…

Штаны и теплая кофта у меня, допустим, есть, а вот ботинок нет. И даже не потому, что я такая беспечная городская дурочка, хотя и это тоже. Но мои единственные ботинки, в которых я ходила всю зиму, окончательно развалились буквально за пару дней до поездки сюда. Остались только вот эти босоножки. Они удобные… и каблук совсем маленький, я в них везде хожу.

– Что? – не понял Косак. – На каблуках своих будешь дома прогуливаться, сколько угодно. А тут ты шею свернешь.

– У меня нет ботинок, – сказала я.

– В каком смысле?

– Совсем нет. Только это.

Оправдываться бессмысленно, я отлично понимаю, как это выглядит. Признаться, что у меня банально нет денег, и летом тепло, а к зиме я надеялась подкопить стипендию и купить-таки новые ботинки… ужасно стыдно. Я ведь не думала, что тут все серьезно будет, думала, как обещали, дадут немного потренироваться на полигоне…

Косак так смотрел на меня, что казалось – сейчас вернет майору обратно.

– Совсем сдурела? – поинтересовался он. – Ты хоть понимаешь, куда приехала?

Я поджала губы. Что мне сказать?

– Мне удобно в этих босоножках. Это ведь мое дело, правда?

– Нет, не твое, – холодно сказал он. – Ногу подвернешь, мне тебя обратно тащить. Нахрена оно? Так… – вздохнул, поскреб свою седую бородищу. – В хозчасть сходи, пусть найдут тебе на время ботинки. Какой размер?

– Тридцать четвертый, – сказала я.

Не найдут. Это как на ребенка.

Косак выругался.

Он смотрел на меня, пытаясь понять, что со мной такой делать.

А я вдруг подумала не к месту – интересно, сколько ему лет? Сначала, когда он только вошел, мне показалось – совсем старик… ну, пусть не совсем, крепкий такой, здоровенный, но уж точно не меньше пятидесяти. Белые волосы, белая борода, такой заросший… голос хрипловатый. Но сейчас…

– Давай сделаем так, – сказал он. – Сегодня ты отдыхаешь, никуда не идешь, мы сходим сами. Завтра на автобусе… утром будет в девять пятнадцать… ты поедешь в город, купишь себе ботинки. Вернешься на дневном, как и приехала сюда. А в таком виде я тебя в горы не возьму.

– Я не могу.

– Почему? – кажется, у него вот-вот закончится терпение.

Это ужасно стыдно, но…

– У меня нет денег на ботинки, – сказала я. – Совсем.

Косак фыркнул, провел ладонью по лицу.

– Значит, сидишь здесь, – сказал он, и что-то еще неприличное сквозь зубы. – Я не знаю, девочка, зачем ты приехала сюда, но уж точно не работать. Напиши маме, папе, пусть заберут тебя, отвезут домой. У меня нет времени на эту дурь.

Он поставил сумку на пол, развернулся и…

Если я сейчас отступлю, то практика моя накрылась окончательно.

– Подождите! – я догнала, едва не схватила его за рукав. – Подождите! Я приехала работать! Просто так вышло… У меня ботинки развались, а новые… Я буду ходить в своей обуви! Я обещаю, что не буду жаловаться, что буду идти быстро, не буду никому мешать! Мне очень нужна эта работа, нужна практика! Я боюсь, что если будут разбираться слишком долго, то я не успею, мне вовремя не засчитают, и я останусь без стипендии, а мне больше не на что жить. Я не успеваю работать и учиться, я… Если надо, я пойду в вашу хозчасть, попрошу самые маленькие ботинки… да хоть веревкой их привяжу, чтобы не сваливались! Хотите ботинки, будут ботинки. Я найду что-нибудь. Разве это так важно? Я всю жизнь хотела заниматься энергетическими потоками, а тут у вас ведь что-то интересное? Да? Здесь же кхайские могильники рядом! Ведь выброс был? Я даже отсюда чувствую! Я не могу просто взять и уйти!

Да с таким материалом раз в жизни выпадает возможность поработать!

Он стоял и смотрел на меня. Так долго, что я успела почувствовать себя полным ничтожеством.

– И что ты там чувствуешь? – спросил, наконец.

Я чуть выдохнула. Совсем чуть-чуть.

– Вон там, – показала направление, – не так давно был энергетический выброс огромной силы. Там и сейчас что-то происходит. Даже здесь некоторые силовые линии искривляются под напряжением… Я не очень понимаю пока, но если бы увидела ближе…

Очень надеюсь, подойдя ближе я могла бы больше сказать.

Пока я умею только видеть, чувствовать, но еще не всегда понимаю, что это значит. Но даже так…

– И как думаешь, что это? – спросил Косак, уже с интересом.

– Кто-то вскрыл могильник, – предположила я.

Косак облизал губы, нахмурился.

– А денег нет, значит?

– Нет, – призналась я. – Я тут на радостях, что сессию сдала и на практику еду, книжек накупила… а уже потом ботинки совсем развалились… то есть прямо совсем. Я думала, ну ладно, лето как-нибудь прохожу, сейчас ведь тепло. А к осени подкоплю и куплю новые.

– А родители?

Я покачала головой. У меня никого нет. И просто чудо, как я попала в Дорнох, моих способностей едва-едва, на грани, чтобы учиться не за свои деньги, а за государственный счет. Мой единственный шанс, и ошибаться мне нельзя.

Косак снова вздохнул. Глянул еще на меня, на мои ноги в пыльных потрепанных босоножках. На сумку с книгами.

– Ладно, – сказал, наконец. – Давай сейчас к Марийке за ключами, потом минут двадцать разобрать вещи, и жду тебя внизу, поедем в город за ботинками. Я куплю, потом впишу в расходную ведомость, мне вернут . Нам сейчас очень нужен маг… Давай.

Ох, ты ж… я даже поверить не могла. А так можно? А если я потом не оправдаю надежд? Не смогу сделать ничего толкового?

Но если откажусь сейчас – точно не смогу.

– А автобус? – спросила только. – Мы ведь не успеем?

– Не успеем, – согласился он. – Я тебя на мотоцикле отвезу.

* * *

– Смотри-ка, Олин себе девочку нашел! – Марийка весело засмеялась, глядя на нас.

Девушка ненамного, наверно, моложе меня, но такая… ух! Я всегда таким завидовала. Когда и грудь и попа – все на месте, и талия тоненькая, и коса в руку толщиной ниже пояса, и озорной огонь в глазах. И коротенькое платье с глубоким вырезом только подчеркивает всю эту красоту.

Это я доска доской… если что и выпирает, так лопатки.

– Иди ты, – буркнул Косак. – Это наш новый маг, из Дорноха прислали. Найди ей комнату и… что там надо.

– Это она-то маг? Вот эта мелкая конопатая мышь? Ну-ну! Да ладно, ладно, Олин, не смотри на меня так. Куда ее? В офицерский? Пошли, ключи дам. А потом пусть заходит за бельем, полотенцем, что там еще? Кипятильник, чаю попить. Или у тебя все есть? Где вещи-то?

– Вот ее вещи, – Косак махнул сумкой. – Говорит, книги. Так что найди ей там все, что надо.

– Это? – удивилась Марийка? – И это все?

– Я только на несколько недель, на практику, – сказала я. – Мне много не надо.

– А что это на практику, а не насовсем? Оставайся. Может тебе понравится?

– Мне еще учиться надо.

Марийка хотела было сказать что-то еще, но глянула на Косака и только махнула рукой.

– Ладно, пошли, дам ключи. Заходи потом… Как тебя зовут?

– Адель, – сказала я. – Адель Йонаш.

– Мар, ты приготовь, она после ужина зайдет, – сказал Косак. – Ей сейчас в город надо съездить.

– Она же только приехала? – удивилась Марийка. – На чем ехать-то. Автобус вечером и всего один, либо туда, либо сюда на нем.

– Я отвезу, – сказал Косак. – Ботинки ей надо. А то она, вон, смотри, в чем, – кивнул на мои босоножки. – И больше ничего нет. Уолеш говорит, взять ее вечером, на аномалию посмотреть.

Марийка глянула и весело рассмеялась.

– Городская что ли? Да? Я и смотрю! По паркету, да по тротуарам привыкла ходить? К нам в сапогах надо было ехать.

Впрочем, смеялась Марийка без всякой злобы, не обидно, только с искренним удивлением моей дуростью. Да, я понимаю и сама. Только я и правда в деревне, не говоря уже про такие дальние дикие места, как здесь, никогда не была. Город, ну ближний пригород, максимум, даже в парках мощеные дорожки… Я не подумала про обувь, была не готова.

А тут горы и леса, на много километров кроме воинской части ничего вокруг. Дальше, вроде, какая-то деревенька по шоссе, но пешком часа четыре, а то и больше. Автобус до города идет полтора часа, но автобус медленно и со всеми остановками, а их ближе к городу, немало. Косак говорит, мы минут за двадцать доедем.

Двухэтажный офицерский корпус красного кирпича, уже основательно потрепанный, строили давно. У входа сразу лестница на второй этаж, но я живу внизу. Длинный узкий коридор, крашенный зеленой краской, темновато даже днем, окно только в дальнем конце.

Косак занес вещи прямо ко мне, бросил сумку на стул.

– Ладно, – сказал он, – располагайся, я тоже забегу к себе. Через двадцать минут поедем, а то не успеем никуда. Где гараж здесь знаешь? Нет? Ладно, здесь у дверей буду тебя ждать.

Комнатка была небольшой, зато… своей. Я тут одна! Светлые боги! Да я впервые живу одна без соседей! Начиная с интерната в детстве, училища, общежития госпиталя… А здесь я одна! И даже душ тут свой, личный, а не где-то на этаже, не надо никого ждать.

Сказочно просто! Пусть и сыровато немного, темновато – кусты за окном закрывают свет, окно небольшое и только одно. А на втором этаже, я видела, широкие окна и балконы, и комнаты, судя по одинаковым занавескам, там куда просторнее. Но там для старших офицеров, не для меня. Для меня и тут – сказочная роскошь!

Кровать, довольно широкая, между прочим, стол, две табуретки, шкаф для одежды, тумбочка у кровати. Все очень просто, но все это для меня одной! Я прямо прыгать от радости была готова. Ходила, трогала все…

В душ, что ли, с дороги? Хоть немного… а то в поезде три дня, потом в другом… Вещи потом разберу. Полотенца у меня нет, но хоть футболкой вытереться пока.

И что-то я так увлеклась, плескаясь, что совсем забыла про время. Вот ж! Я скорей-скорей, одевалась уже на бегу. И все равно поняла, что опоздала минут на пятнадцать.

Стыдно ужасно.

Когда выскочила на улицу, Косак уже ждал меня.

Он сидел на мотоцикле и курил. Ох, ты ж… Не часто можно увидеть оборотня, который курит. Они запаха сигарет обычно не выносят совсем… Или он не оборотень? Да нет, он волк, это видно сразу.

– Простите! – испуганно пискнула я.

Косак только глянул на меня, затушил сигарету.

– Садись. Поедем.

Лохматые волосы он собрал в хвост, чтобы не мешали.

Мне сзади.

Я залезла, конечно, а вот держаться…

– За меня держись, – бросил Косак. – Только хорошо держись, а то свалишься.

– Угу, – кивнула я.

Ладно, не маленькая уже, тут по-другому никак.

Попыталась за рубашку его ухватиться, с боков, немного неловко. Он глянул через плечо.

– Не ездила никогда?

– Ездила, – сказала я. – Когда в госпитале работала, меня парень возил.

Косак уже успел газануть, собрался ехать, но в этом месте даже заглушил мотор. Обернулся ко мне.

– Где работала?

– В Киванском госпитале, – сказала я. – Три года. Я медицинское училище закончила, травница, и потом работала, в Дорнох не сразу удалось поступить. У меня парень был, медбрат… у него мотоцикл, он меня возил.

Я видела его глаза совсем рядом, синие-синие… недоумение в глазах, и… мне даже показалось – совсем молодой парень, несмотря на свою белую бородищу. Бровь разрезана пополам тонкой ниточкой шрама. Вернее, на коже шрам почти не заметен уже, надо приглядываться, и только бровь… и под глазом – кривая рваная ниточка, и на лбу, у виска… чем же его так? Еще год-два, наверно, и даже следов не останется, с оборотней все быстро сходит. Но ведь было разорвано все лицо. Ловчая сеть? Но после такого не выживают.

В ухе серьга, как у всех оборотней, с камешком.

– Да сколько же тебе лет? – спросил он.

– В сентябре будет двадцать пять, – сказала я.

– Хрена се! – усмехнулся он, тряхнул головой. – Я думал шестнадцать от силы. Вроде как меньше, раз студентка, быть не должно, – снова завел мотор. – Поехали.

* * *

Вначале я честно попыталась сама.

В маленьком магазинчике у станции, который приметила еще по дороге, нашла легкие матерчатые туфли, без каблука, довольно удобные, и даже почти по размеру, только чуть-чуть великоваты. Главное – стоят недорого, я могла бы сама. Да, потрачу на это все оставшиеся деньги, но хоть как-то… не будет так стыдно.

Косак взял, покрутил в руках.

– Нет, это не пойдет, – сказал он. – Даже не думай. Это хлам.

Мне стало обидно.

– Не хлам. Я куплю сама. На это мне хватит.

Косак скривился.

– Это выброшенные деньги, в таких только по городу ходить. Нужны сапоги или высокие ботинки на шнуровке. Важно, чтобы не промокали, а эти даже по росе будут мокрые насквозь. К тому же, они с тебя сваливаются, а надо чтобы плотно сидели на ноге, что бы хоть бегать, хоть по камням лазить удобно было. Пойдем, я покажу, здесь рядом магазин хороший есть. Такие, как у меня, тебе купим.

Я посмотрела и слегка ужаснулась. Здоровенные, на толстой подошве… уже и не поймешь какого цвета, темно-зеленые, кажется, потертые, с въевшейся грязью. Тяжелые? Высокие. Да в них сейчас жарко будет! Ладно, в горы можно в таких страшных, а в остальных местах – в своих. Я сейчас не в том положении, чтобы спорить. Если надо для работы, то надо, тем более, что плачу не я, а, вроде как, за счет воинской части.

Да еще, наверняка, моего размера не окажется.

Косак привет меня в небольшой магазин походного и охотничьего снаряжения.

– Добрый день, – сказал он. – Нужны ботинки, хорошие, но маленького размера, вот на девушку.

– Дочка ваша? – улыбнулся продавец. – В горы идете?

– Внучка, – фыркнул Косак. – Найдите ей тридцать четвертый размер.

К моему удивлению, ботинки мне нашли. Прямо по ноге, что удивительно, но только моего размера оказалась всего одна пара – ярко-рыжие. Удобные… ох, я померила, прошлась, поняла, что таких ботинок у меня никогда в жизни не было. Сели словно родные, на меня сшиты.

– Ну, как? – Косак, чуть улыбаясь, поглядывал на меня. – Попрыгай. Нигде не жмет?

– Невероятно. А они легкие… я думала, тяжелые будут, а их прямо не чувствуешь на ноге.

– Нравится?

– Да! – честно сказала я.

– Ну, и отлично, тогда берем. Я в своих уже шесть лет хожу, в любую погоду, хоть по горам, хоть по болотам. Так что, думаю, тебе тоже надолго хватит.

И вот только где-то тут я впервые посмотрела на ценник… и глаза полезли на лоб. Да они стоят три мои стипендии за месяц, а ведь я еще как-то умудряюсь на эти деньги жить.

Осторожно показала ценник Косаку.

– Ну, и? – не понял он.

– Это ведь очень дорого…

– Это не твоя забота, – сказал он. – Слушай, а теплая куртка у тебя точно есть? Или все так же, как с ботинками?

Он мне и куртку за счет части купит?

– У меня есть, – сказала я. – И свитер тоже.

– Молодец, – сказал он. – И где ты планировала ходить в этих сандаликах и теплом свитере?

– На работе, – буркнула я. – У меня еще есть шерстяные носки.

– А шапка и варежки для пущей красоты? – он усмехнулся, потом вздохнул, потер подбородок. – Ладно. Мне еще в магазин надо, сигареты купить и так, по мелочи. Потом, давай, тут кафе неплохое есть, мы поужинаем, я расскажу, что за хрень у нас происходит, а ты мне – чему тебя в Дорнохе научили. Мне бы понимать твои возможности. Я угощаю, не бойся. Считай, в качестве компенсации за то, что сразу тащу в горы, не дав толком устроиться. Но у нас там реально хрень, и чем быстрее разберемся, тем лучше.

И отказаться, конечно, никакой возможности.

Хотя есть за чужие деньги… не знаю, я всегда воспринимала это болезненно. Незнакомый человек, а я… словно бедная родственница. Мне всегда хотелось самой. Да и цены тут… хотя с моими доходами – цены везде просто чудовищные, я даже в студенческой столовой могла не чаще раза в неделю есть, в остальное время покупала продукты на рынке и готовила сама, что попроще. Надо мной даже смеялись… но я привыкла.

И вот, сидела, выбирала блинчики подешевле, когда подошла официантка. Дешевле с яйцом и капустой, а вот чуть подороже с кукурузой и сыром, ими, наверно, быстрее наешься… Косак не глядя закал себе стейк с кровью, тушеную фасоль, какие-то там рулетики из баклажанов и что-то еще, а я…

– Ты мясо ешь? – спросил он.

– Э-ээ… Да, – сказала я. – Все ем.

– Тогда давай мне сюда и не мучайся, – он отобрал меню, повернулся к официантке. – Девушке тоже стейк и… Тебе фасоль или картошку?

– Картошку, – сказала я.

На самом деле, голодная – страшно. Я не обедала, не успела. Да и завтракала только чаем с бутербродом. Так что сейчас готова съесть все.

– Отлично, – сказал он, – тогда ей картошку и помидоры с сыром. И что-нибудь еще… Вот давайте блинчиков с мясом штук двадцать заверните нам с собой.

Мне аж икнулось от таких объемов. Но он вон какой здоровенный мужик… он бы на мою стипендию не выжил.

– Блинчики возьмем в дорогу, – сказал Косак. – Пойдем вчетвером, тебе пять штук, запомни, и свое не отдавай. А то зазеваешься, и Халле все сожрет махом.

Улыбнулся, весело, почти по-отечески.

– Это вы их всех кормите?

– Да это так, ерунда. Парни лучше работают за еду, – он подмигнул, глянул на меня, достал сигареты, пододвинул ближе пепельницу на столе. – Ты не куришь? Нет? Не против, если я?

– Вы ведь оборотень? – на всякий случай спросила я. Вдруг чего-то не понимаю.

Он усмехнулся.

– Да. Удивляет? Так вышло. Слишком много времени в компании людей, вот и набрался…

– В госпитале? – не удержалась я.

Он как-то разом нахмурился, подобрался даже. И так с сомнением посмотрел на меня.

А я просто… ну, я знаю, что так бывает. Я видела, когда работала, как волки, особенно молодые парни, начинали бегать курить вместе с санитарами или просто с кем-то из людей-солдат, это военный госпиталь. Не часто, но видела, один на пару сотен – таких. Если тяжелый случай и долго не выписывают, сложная реабилитация. Один сказал мне, что хочется уж чем-то перебить больничные запахи, а то совсем тошно. Другой – просто от скуки…

Косак молчал.

– Простите… – сказала я. Не стоило, наверно. – Я только на работе видела, как волки курят.

Он хмыкнул.

– Да, я тоже там начал, – и что-то такое мелькнуло в его глазах, я не поняла. – Почти семь лет назад.

– Ловчая сеть? – ляпнула я. Ну, кто меня вечно за язык тянет?

Он провел ладонью по лицу, чуть потер разрезанную шрамом бровь.

– Так заметно? – спросил, чуть сморщившись.

– Нет, – я покачала головой. – Не заметно. У меня профессиональное, глаз сразу цепляется. Я там видела всякое… привыкла замечать.

Семь лет! И если шрамы остались до сих пор, то даже страшно представить, как это выглядело вначале. На оборотнях вообще шрамов не остается, но ловчая сеть – это магия, которая врастает под кожу, и не достать. Люди еще иногда выживают после такого, а вот оборотни – нет, их разрывает при трансформации. Хотя мне рассказывали, что бывает иногда…

– И как же ты из травниц и после медицинского попала в Дорнох на боевую магию? – спросил Косак.

Киванский военный госпиталь, там лежат с тяжелыми травмами, по большей части вызванными магией. В этом есть своя ирония – сначала я лечила этих людей, а теперь учусь убивать.

– Так вышло, – пожала плечами. – Слишком много времени в компании военных, вот и набралась.

Он засмеялся. Оценил.

Нам принесли кувшинчик клюквенного морса с мятой, Косак налил в два стакана.