Адвокатская этика (СИ)

41

Андрей

— Да, Лиза, я уже дома, — говорил я по телефону с Антиповой.

Прошло две недели после моего ранения, и я всё-таки смог уговорить врачей выписать меня.

Ездить в офис пока запретили, а дома… дома, как говорится, и стены лечат.

Лизе сообщили о смерти мужа на следующее утро после случившегося, она пыталась дозвониться до Ольги, не дозвонилась… Набрала мне, я тоже был не в том состоянии, чтобы общаться по телефону. Лена выручила. Приехала к Антиповой в кризисный центр и более подробно всё рассказала.

— Ты-то как? Всё ещё в центре?

— Да, Андрей Борисович, — ответила она бесцветно. — Не могу переступить порог дома.

Не по себе становится.

— Значит, ещё не время. С психологом работаешь?

— Да. Татьяна Ивановна замечательная. Она мне очень помогает.

— Это хорошо, Лиза. Ты только не бросай, ладно? Ходи на все сеансы. То, что ты пережила, просто так не проходит. Это долгая терапия, но её обязательно нужно пройти полностью.

— Я знаю, не брошу.

— Рад слышать.

— Андрей Борисович! — надрывно выпалила Лиза, я нахмурился. — Скажите, это нормально, что я ничего не чувствую? У меня муж умер, я в девятнадцать лет осталась вдовой, я должна что-то чувствовать! Боль, горе? Мне страшно. я ничего из этого не испытываю.

— А что чувствуешь, Лиза? — спросил я мягко, успокаивая.

— Стыдно сказать… — перешла она на шёпот. — Облегчение.

Я не знал, какой тут можно дать совет. Головой понимал — терапия работает. Но с моральной точки зрения не мог сказать, что она и не должна что-то чувствовать. Вдруг это просто защитная реакция её психики? Или она ещё не осознала? На этот вопрос сможет ответить только психолог.

— Лиза, продолжай, пожалуйста, терапию. Поговори откровенно с Татьяной Ивановной о своих чувствах. Обещаешь?

— Обещаю.

— А можешь мне ещё кое-что пообещать?

— Что? — испугалась она.

— Обещай, что больше никогда не влюбишься в такого, как Антипов. Обещай, что будешь разборчива в мужчинах. И, главное, обещай, что будешь счастлива.

Она всхлипнула.

— Обещаю, — прошептала и, кажется, всплакнула.

Её голос дрожал, я дал время на паузу.

— Андрей Борисович, а что теперь будет с Ольгой Викторовной?

Я прикрыл глаза, сильно сжал руку, отчего тут же заныло больное плечо.

— Будет суд, Лиза. Там и выяснится, что будет с Ольгой Викторовной…

— Это всё из-за меня! — снова шмыгнула носом.

— Нет, это всё из-за твоего покойного мужа. Только он во всём виноват. Больше никто.

Мы ещё немного поговорили, выказали друг другу поддержку и распрощались. Я очень надеялся, что Лиза сдержит данное мне обещание.

Услышал, как поворачивается ключ входной двери. Лена вошла в прихожую, по шуршанию пакетов я понял, что она снова устроила набег на магазин.

— Дядя Андрей! — вбежала в мою комнату племяшка, обняла и поцеловала в щёку. — Я купила продукты, сейчас приготовлю витаминный салат, запеку рыбу, сварю суп и…

— И как минимум половину из этого заберёшь с собой! Лен, ну ты чего? Я тут один, а ты решила наготовить столько, будто ко мне с минуты на минуту вся тверская родня должна заявиться.

— Не ворчи, — снова чмокнула в щёку и, заметив на моих коленях ноутбук, тут же сделалась строгой. — Так, а это что? Ты опять целый день работаешь? Тебе надо отдыхать! — причитала она, поправляя мне подушку. Ей богу, с Леной я чувствовал себя инвалидом.

— Малышуль! — рыкнул на неё. — Хватит уже! Я в порядке!

— Дядя Андрей, прошло всего две недели, а ты геройствуешь!

— Лен, угомонись! — перехватил я её руку в попытке отобрать ещё и блокнот, где я делал важные пометки касательно оправдательных приговоров за последние три года. Я смотрел на неё строго.

Не наигранно строго, а прям строго. По-настоящему. — Не сердись и не обижайся, я люблю тебя и ценю всё, что ты для меня делаешь. Но я не могу просто так лежать и плевать в потолок.

— Не можешь в потолок, плюй в пол! — дерзко возразила Елена.

— Ну, характер! Вся в бабушку!

Тётушка Лида добрая, заботливая, но иногда может вставить по пятое число. И эта такая же.

— Кстати, по поводу тверской родни… — протянула она, замявшись. — Ты не против, если я завтра съезжу в бабуле?

— А почему я должен быть против?

— Ну как? Завтра рабочий день, меня в офисе не будет.

— Один денёк — не страшно. Поезжай, конечно. Только оставь вместо себя секретаршу Ерохина.

— Я уже оставила, — вскинув бровь, сообщила она мне.

Я расплылся в улыбке.

— Ах ты, хитрая лиса! Она уже обо всём договорилась, хотя я ещё не разрешил.

— Дядя Андрей, ты сам говорил: хороший адвокат должен всегда быть на шаг впереди.

— Вообще-то я говорил — на три шага. Но ты ещё молодая, опыта мало, так что в твоём случае один шаг — самое то.

Лена спрыгнула с моей кровати, ещё раз поправила подушку и побежала на кухню стряпать мне очередную полезную еду, чтобы, цитирую: «Быстрее поправлялся».

— Лен, — остановил я её.

Слова про адвоката лишний раз заставили задуматься. Взглянув на мою малышку, которую я люблю, как любил бы собственную дочь, не смог не озвучить свои опасения:

— По поводу адвокатуры… Ленок, ты пока учишься, можешь ещё всё переиграть.

Посмотри на меня, почитай статистику: скольких адвокатов убивают, скольким мстят — это пугающие цифры. Может, подумаешь ещё? Можно работать юристом, устроишься куда-нибудь в компанию, будешь договорами заниматься, претензиями — работы будет до фига, но зато никакого криминала. Благо, сейчас не девяностые. В строительную компанию устройся. А что?

Хорошие деньги платят, карьерный рост, жениха там нормального встретишь. М-м-м?

Племяшка ухмыльнулась. Я не понимал, что из моих слов её рассмешило.

— Дядя Андрей, — сказала она мягко и снова вернулась к моей кровати. Села на край, взяла мою руку, сжала и задумчиво продолжила: — Я выйду из этого подъезда, и меня может сбить машина…

— Типун тебе на язык, болтушка!

Лена подняла руку, просила не перебивать. Я умолк.

— А по дороге к офису кирпич на голову упадёт. Завтра я еду на автобусе в Тверь, а водитель не справится с управлением.

Она посмотрела на меня спокойно, будто не понимала смысл сказанных слов. Или, наоборот, очень хорошо понимала, просто относилась ко всему философски.

— Я знаю, ты хочешь меня уберечь. Но я не маленькая, я понимаю, насколько жесток этот мир.

— То есть, не передумаешь? — признал я трагично.

Она покрутила головой.

— Раз решила, значит, так и будет?

Кивнула.

— Я ещё в десять лет решила, что хочу быть адвокатом. Когда вы с Даниловым бились против всех, чтобы убийцу моей мамы посадили, я поверила, что эта профессия — особенная.

Адвокаты — те же бойцы невидимого фронта, только фронт их здесь, а не на поле боя.

Адвокаты добиваются справедливости даже в таких случаях, когда, казалось, уже ничего нельзя сделать. Порой рискуют всем ради других. Это очень вдохновляет, это вселяет веру, что не зря живёшь.

— Малышка моя, если бы все адвокаты были такими, какими ты описываешь… — я грустно улыбнулся. — Мир стал бы лучше.

— И он обязательно станет лучше. Благодаря таким, как ты, как Ольга Викторовна, как Данилов. Я

хочу быть похожа на вас, хочу стать частью вашей команды. Хочу восстанавливать справедливость, и я верю, что у меня это получится.

Я провёл ладонью по её длинным белокурым волосам. У Лены была внешность ангела, а силы и духа — как у настоящего воина. Этот разговор мне на многое открыл глаза.

Этот день стал особенным. Сегодня я не просто понял, что не смогу её отговорить.

Сегодня я убедился, что моя малышка стала взрослой.