Глава 3. Дубовая роща

Небо заметно посветлело, и сердце моё наполнилось тем самым предвкушением, которое всегда бывает перед новым днём, на который намечено много важных и сложных дел. Только вот сил не осталось ни на дела, ни на серьёзность… да и на сам день, казалось, нет ни энергии, ни желания.

Я нехотя плелась за Генрихом, стараясь не упустить из виду его объёмную сумку. Инститор ни разу не оглянулся с того момента, как мы вывалились из бара вредного гнома. Мне до сих пор плохо при мысли, что пришлось оставить там брата и Забаву. Русалка была в ужасном состоянии, и я её понимала: увидеть, как воспоминания сумасшедшей матери убили другого человека…

Ну, насчёт человека, я погорячилась. Губы мои расплылись в усмешке, а на душе стало тепло и комфортно при воспоминании о последних минутах жизни энтукку. Ненавижу этих тварей! На вспышку радостной злости ушли последние силы.

Ноги мои заплелись, и я едва не рухнула на грязную мостовую. Я схватилась за столб, а взгляд мой скользнул по удаляющейся фигуре охотника. Я зарычала от беспомощности. Всё! Спеклась ведьма! Удивительно, что смогла пройти хоть пару кварталов после того, что со мной приключилось. В последний раз, когда мне не повезло посмотреться в зеркало, я отлёживалась три дня… А Вукула, который сдуру его мне подарил, скулил под моей кроватью все трое суток, вымаливая прощение у своих волчьих богов.

Не в силах устоять на ногах, я опустилась на четвереньки, и взгляд мой метнулся в сторону мусорных баков, а в голове промелькнула сумасшедшая мысль. Может, пусть инститор сам с ведьмой разбирается? Зачем я ему? Толку от меня сейчас… Вообще непонятно, зачем он потащил меня с собой. Отсижусь-ка я здесь! Может, охотник и не заметит, что я исчезла?

Я осторожно покосилась в сторону, куда ушёл Генрих, и, не увидев его раскачивающейся на спине сумки, как и самой спины, поползла на четвереньках к металлическим ящикам. Голова моя уткнулась во что-то, и я с трудом подняла голову. Надо мной нависал инститор, и взгляд его выразительно метнулся к мусорным бакам, до которых оставался всего шаг.

– Что ведьма, – саркастично поинтересовался он. – Решила пополнить запас ингредиентов? – Он легко поднял меня за шкирку, словно нашкодившую кошку, и заглянул в глаза: – Тебе не кажется, что момент не очень подходящий?

– Не кажется, – зло буркнула я и тут же жалостливо протянула: – Слушай, гроза энтукку и русалок! Можно я тут тебя подожду? Хреновенько мне, да и с ведьмой ты лучше справишься… – Я решила попробовать любимое упражнение Забавы и просипела с фальшивой улыбкой: – Ты такой… большой и сильный… и умный… и вообще классный!

– Льстить ты, в отличие от твоей русалки, совершенно не умеешь! – Инститор встряхнул меня так, что у меня лязгнули зубы, и заставил встать на ноги.

Чёрт! Не прокатило. Тогда я покачнулась, и, театрально закатив глаза, осела на землю. Генрих снова схватил меня за шиворот и привёл в вертикальное положение:

– Если будешь притворяться умирающей, – строго проговорил он, – то мне придётся посмотреть, что на такой случай есть в моей волшебной сумочке!

Я вздрогнула и отшатнулась от злого охотника. Он усмехнулся:

– Возьми себя в руки, ведьма! Клянусь, что после работы я закину тебя в самую большую мусорную кучу! И наслаждайся там хоть до вечера!

– Угрожаешь? – содрогнулась я. Зубы мои скрипнули, и я неохотно проговорила: – Ну честно! Я не филоню… Чувствую себя так, словно в центрифуге побывала! Если тебе так приспичило показать ведьме мою шкурку, то придётся помочь мне до неё доползти. Сама я не в состоянии…

Генрих несколько секунд буравил меня недоверчивым взглядом, а потом его грудь расширилась, и я услышала длинный выдох. Он схватил мою руку с таким видом, словно взялся за раскалённую сковороду, и положил на лямку своей сумки.

– Держись здесь и не смей касаться меня, поняла? – сквозь зубы проговорил он, и я скривилась: – Впервые вижу такую хлипкую ведьму!

Он двинулся по улице, и я обеими руками вцепилась в его сумку, чтобы не упасть.

– Посмотрела бы я на тебя, – зло прошипела я, – после бутылки коньяка, гонки за безумной старухой и пыткой собственной ворожбой! Знаешь, до твоего появления жилось мне гораздо лучше…

– А то и видно, – фыркнул Генрих. – Видимо, от такой хорошей жизни ты и начала искать компаньона!

Я старательно передвигала ноги, но всё равно не поспевала за охотником. Когда я очередной раз повисла на его сумке, Генрих всё-таки замедлил шаг. Я покосилась на инститора и с опаской спросила:

– Ты сказал, что впервые видишь такую хлипкую ведьму…

– Угу, – мрачно буркнул он, не удостаивая меня взглядом. – И что?

– Много ты?..

Я поперхнулась концом фразы, и нога моя подвернулась, а Генрих матюгнулся, вновь за шиворот возвращая меня в вертикальное положение.

– Что? – зло проговорил он: – Много я убил? Сжёг? Расчленил? Что конкретно тебя интересует, ведьма?

Я замолчала: сердце моё дрогнуло, а во рту внезапно пересохло. Нет, я точно сделаю для него то зелье, даже если придётся весь день искать ингредиенты! Найти бы только рецепт… Я усмехнулась, вспомнив его угрозу бросить меня на помойке: как в воду глядел, напоминая об ингредиентах! Пусть отравится, посинеет, покроется язвами! Садюга!

Генрих покосился на меня, и лицо его расплылось в довольной усмешке, а я скрипнула зубами. Читает меня, как открытую книгу, и рад небось, что довёл до белого каления!

– Как же ты ведьм любишь! – прошипела я. – Что? Не говори только, что тебя ведьма продинамила в юности! Прямо не знаю, что ещё такого можно сделать, чтобы вызвать такую ненависть!

– Это несложно, – тихо проговорил Генрих, а взгляд его скользнул по тёмному двухэтажному домишку, который притулился между высотками. – Например, оставить его сиротой… Смотри, вон тот дом, про который рассказывал твой брат-инкуб!

Сердце моё ёкнуло, а взгляд метнулся на его сосредоточенный профиль.

– То есть, – несчастным голосом проговорила я. – Пока я там, на сцене, загибалась, вы с братом мило обменивались явками и паролями?!

Генрих, осторожно опустив сумку с плеча, пробормотал:

– По тебе не было понятно, выгибаешься ты или загибаешься… Вообще, было похоже на то, что ты решила показать мастер-класс стриптизёрше.

– Что?! – задохнулась я. – В нашем офисе только одна эксгибиционистка! Но даже Забава не будет раздеваться за деньги!

– Она сделает это из любви к искусству? – фыркнул Генрих и сурово добавил: – А теперь сосредоточься. У нас работа, и деньги нам платят не за стриптиз!

– Чёрт, да зачем я тебе? – снова возмутилась я, боясь отпустить его сумку, чтобы попросту не свалиться на асфальт. – Тебе не кажется, что я тебе только мешаю?

Генрих двинулся к двери, бормоча:

– Помнится, у меня есть хороший кляп. Если ведьма не заткнётся, то придётся на практике проверить его эффективность…

Тело моё задрожало, в горле встал комок, а взгляд судорожно скользнул по тёмному дому. Мне трудно было признаться и самой себе, что я до чёртиков боюсь встречаться с этой ведьмой. До сих пор ни одна встреча с себе подобными не приносила ничего хорошего. И я согласна на помойку, кляп и что угодно, лишь бы не входить туда… Ноги мои стали ватными, и я обеими руками вцепилась в сумку Генриха. А в голове билась одна мысль. Ох, неспроста инститор так упорно тащит меня в дом!

***

Я осторожно вступила в полутёмную комнату и с ужасом посмотрела на Генриха. Пальцы инститора буквально порхали над разложенным прямо на широкой кровати раздвижным сооружением, к которому охотник торопливо привязывал руки сухонькой старушки. Раскрытая сумка валялась рядом, и я заметила там блестящий шлем.

Веки ведьмы подрагивали, седые волосёнки торчали во все стороны, и я вздрогнула, заметив кровоподтёк на её виске. Старушка вовсе не спала: инститор вырубил её одним ударом. Живот мой скрутило, а перед глазами всё поплыло. Зачем я взялась за эту работу?! Взгляд мой метнулся к выходу, но ноги не слушались, и я осела на пол, прямо перед сумкой Генриха.

– Подай шлем, – сухо приказал он.

Руки мои дрожали, и шлем клацал железяками, когда я протягивала его инститору. Генрих не успел подхватить его, и жуткий чепчик с лязганьем закатился под кровать. Генрих одарил меня таким взглядом, что челюсть моя затряслась.

– Лезь! – рявкнул он. – Скорее, пока она не очнулась!

Я вздрогнула и распласталась на полу, а рука моя пошарила под кроватью. И тут перед глазами словно что-то сверкнуло, и я подняла взгляд. На дне кровати загорелось множество надписей, и сердце моё загрохотало. Я подхватила шлем и высунулась из-под покрывала.

– Я нашла! – радостно вскрикнула я и, отбросив шлем, вцепилась в требовательно протянутую руку инститора. – Здесь!

Генрих, не ожидая от меня такой прыткости, не устоял на ногах, колени его брякнулись о пол. Конструкция, которая удерживала ведьму, звякнула, и тело старушки неестественно изогнулось. Я испуганно отшатнулась и прижала руки ко рту:

– Что с ней?

– Ты с ней! – прорычал Генрих, вскакивая на ноги. Пальцы его побелели, пытаясь развести железные прутья. – Ты активировала пытку! Сколько раз говорить: не прикасайся ко мне!

Я испуганно перевела взгляд на старушку: лицо её побелело, а губы посинели. Спина моя похолодела, а руки вцепились в кровать. О, ужас! Я стала причиной боли для несчастной?

Генрих восстановил конструкцию, носком ноги подтянул шлем и подхватил его. Я снова бросилась к инститору, но тот посмотрел на меня так мрачно, что я тут же отскочила.

– Не мучай её, – я сложила руки, умоляя охотника. – Этого больше не нужно… Я знаю, где компромат!

Руки Генриха на миг застыли, и веки старушки распахнулись. По коже моей пробежался морозец от вида её выцветших глаз. Ведьма захохотала, не отрывая от меня жуткого взгляда:

– Ведьма и инститор! Снова?!

Я отпрянула, и под ногами загрохотали железки. Щиколотки мои запутались в сумке, и я свалилась на пол. Генрих бросил на меня многозначительный взгляд, а ведьма, воспользовавшись тем, что охотник отвлёкся, вдруг извернулась, и белесый язык её подхватил нечто, висящее на её шее. Старушка раскусила это что-то, и по морщинистым губам её растеклись чёрные струйки.

– Генрих, она что-то проглотила! – крикнула я, невольно отползая в угол.

Инститор мгновенно развернулся к ведьме, и та плюнула ему в лицо. Генрих вздрогнул, но не зажмурился, а по щекам его медленно стекали чёрные капли зелья. Плечи мои затряслись, а лицо потеряло чувствительность.

– Это яд?! – испуганно вскрикнула я.

Взгляд старушки скользнул по мне, а чёрный рот её перекосился.

– Лучше, чем яд! – захохотала она и повелительно крикнула Генриху: – Убей ведьму!

Инститор посмотрел на меня, и сердце моё ёкнуло. Руки Генриха опустились, и конструкция, удерживающая ведьму, вновь изменила форму. Вопль старушки, казалось, оглушил меня. Но я не могла отвести завороженного взгляда от пустых глаз околдованного инститора. Бежать было бесполезно, я понимала, что смерть всё равно нагонит меня.

Изумрудные глаза Генриха ничего не выражали, и я всё бы отдала, чтобы вернуть в них те ненависть и презрение, с которыми он раньше смотрел на меня. Всё лучше, чем холодная пустота, с которой он приближался. Крики ведьмы затихли, и тело старушки замерло. В жуткой тишине раздался треск костей, конструкция звякнула, что-то отлетело и врезалось в затылок инститору. Генрих, словно подкошенный, рухнул на пол. Меня вырвало, и я поспешно отвела взгляд от покачивающейся на полу головы ведьмы, стараясь не думать о кровавом следе, который тянулся от её шеи…

Генрих застонал, и я снова вжалась в угол. Руки инститора оперлись о дощатый пол, а тело покачнулось, охотник попытался подняться. Окровавленное лицо его повернулось ко мне, и я прошептала:

– Теперь ты убьёшь меня?

– Не сегодня, – фыркнул он, и я сглотнула, с облегчением отмечая саркастичное презрение во взгляде инститора.

Генрих потрогал свою шею, взгляд его опустился на окровавленные пальцы, а лицо скривилось.

– Видимо, смазки было недостаточно, – бесстрастно проговорил он.

– Зато крови море, – дрожа, прошипела я.

Взгляд его обратился ко мне:

– Ты говорила, что знаешь, где компромат. Лучше бы это было правдой, ведьма. Иначе, всё бесполезно! Голову обратно ей не прикрутишь.

Я поспешно посмотрела в потолок и, борясь с очередным приступом тошноты, пробурчала:

– Под кроватью. Там надписи… имена… наверняка, это оно.

Генрих резко склонился, и покрывало полетело в сторону, к моему облегчению прикрывая неподвижное обезглавленное тело. Генрих вынырнул из-под кровати и глухо прорычал:

– Ты решила пошутить, ведьма?

Я протестующе взмахнула рукой, а инститор поднялся на ноги, и взгляд его не обещал ничего хорошего. Я сглотнула: неужели мне показалось? Это ужасно! Как теперь быть? Я пробормотала:

– Я видела… но… Всё равно старуха мертва! Шантажа больше не будет…

– Глупая ведьма, – прошипел Генрих, а я вздрогнула и подняла на него глаза: – Шантажисты никогда не действуют в одиночку! Всегда есть кто-то для страховки. Всегда есть копии компромата!

Инститор подхватил шлем, а я начала злиться.

– Это не я оторвала ведьме голову! – вскрикнула я. – Не вали всё на меня. Я действительно видела надписи… Может, они светились, только когда она была жива?

Генрих замер.

– Так они светились? – заинтересовался он, и губы его скривились: – Что же ты сразу не сказала? Ну-ка, подойди!

Я покосилась на железный чепчик в его пальцах:

– Сначала убери это!

Инститор ухмыльнулся и шагнул ко мне:

– Никогда не слушается!

Я вжалась спиной в стену, а Генрих поднял меня за шкирку и, словно нашкодившего кота, одним рывком швырнул к кровати. Я зажмурилась, ожидая удара, но скользнула по полу и замерла. Осторожно приоткрыла глаза и зачарованно уставилась на синие светящиеся надписи. Сердце моё забилось сильнее, а пальцы заскользили по списку имён.

– Вот он! – вскрикнула я. – Имя клиента! Но… – я заскребла ногтями по дереву кровати: – Как же забрать компромат? Здесь только имена… А вдруг это просто список жертв? Только не это? Что же теперь…

– Эй, ведьма! – перебил Генрих, и я ощутила болезненный тычок в бок. – Диктуй.

– Ай! Можно повежливей? – возмутилась я и тут же поморщилась от очередного пинка.

– Диктуй, сказал! – рявкнул Генрих.

Я прошипела:

– Надеюсь, у того чёрного зелья ещё и побочки имеются… – Заметила, как вновь шевельнулась нога инститора, и быстро добавила: – Всё-всё, диктую! Итак, Агидиус…

***

Заспанный Степан ввалился в комнату, и я радостно вскочила.

– Наконец-то!

Но полицейский не обратил на меня внимания. Взгляд его скользнул по голове ведьмы на полу, по окровавленному одеялу и по мрачному лицу друга. Генрих молча протянул лист бумаги:

– Список жертв шантажа. Надписи обнаружила Мара на обратной стороне кровати. Их может видеть лишь ведьма.

Я невольно вздрогнула, услышав из уст Генриха своё имя. Кажется, он впервые его произнёс…

Лист бумаги зашуршал в пальцах полицейского, и я удостоилась тяжёлого взгляда Степана.

– Мара, ты видишь только имена?

Я усмехнулась:

– Понимаю тебя, Лихо! Но увы! Ни адресов, ни телефонов там нет!

Тот перевёл мрачный взгляд на инститора:

– Обязательно было убивать старушку?

Генрих мотнул головой в мою сторону:

– Эта постаралась!

Я задохнулась от возмущения:

– Что?! Не делай из меня монстра! Не я отгрызла старушке голову! Всё твои кровавые игрушки…

– Ты отвлекла, – прошипел Генрих, и кулаки его сжались. – Я просил не трогать меня!

– А я просила не тащить меня с собой! – вскрикнула я.

– Тихо! – рявкнул Степан, руки его легли на мои плечи. – Мара, ты белая, как полотно. Выйди подыши. А мы с Генрихом проведём обыск…

– Бесполезно, – хмыкнула я. – Лежка уже искал. Если бы тут что-то было, брат бы нашёл. А надписей он, скорее всего, просто не увидел, как и этот…

Я вернула Генриху пренебрежительный взгляд. Похожим он меня недавно наградил. Но охотник даже не посмотрел в мою сторону, так что все мои усилия облить презрением инститора провалились. Он шагнул к Степану, и палец его коснулся листа.

– Вот этот, – быстро проговорил он. – Остальных можешь допрашивать. Но этот – наш клиент.

Я снова невольно вздрогнула, а взгляд метнулся на инститора. «Наш»? Живот снова скрутило, и я выбралась в коридор. Едва расслышала тихий голос Степана:

– Мне этого не нужно. На моём участке…

– Тогда выходи, – ещё тише произнёс Генрих. – И эту забери.

Я зарычала: охотник ни во что меня не ставит! Кулаки мои сжались, и я шагнула было обратно, но Степан подхватил сумку инститора, а второй рукой сграбастал меня.

– Пусти, Лихо! – прошипела я. – Моё терпение кончилось!

Генрих медленно повернулся, и губы его скривились.

– Да, отпусти её! – почти нежно проговорил он и поманил меня: – Раз ведьме не терпится полюбоваться на синее пламя, я с удовольствием сделаю ей такой подарок!

Я отшатнулась, а в горле застрял крик ужаса. Степан снова подхватил меня за талию и нетерпеливо потащил к выходу. Расширившимися глазами я смотрела, как медленно поворачивается инститор, как в вытянутой руке его вспыхивает голубой огонёк, как живое пламя соскальзывает с пальцев Генриха и щупальцами призрачного спрута расползается по кровати, полу и в мою сторону. Кажется, я слышала женский визг перед тем, как отключиться…

***

Взгляд мой устремился вдаль. Туда, где за облаками спрятался тот, кто меня очень интересует. И лишь неясная его тень его скользила впереди, а я изо всех сил стремилась его догнать. Я летела, кричала, просила остановиться. Было очень важно посмотреть ему в лицо. Было жизненно необходимо узнать его…

Я застонала и повернулась на бок, стремясь догнать тень ускользающего сновидения. Стремясь остановить воспоминание. Что-то важное. Что это?

– Мара… Как ты?

Я вздрогнула и распахнула глаза. Перед глазами маячило взволнованное лицо Степана. Я порывисто села на кровати, не отрывая подозрительного взгляда от полицейского.

– Что ты здесь делаешь? – взвизгнула я. Прокашлялась и добавила нормальным голосом: – Чего ты забыл у меня дома?

Степан хитро сощурился:

– Не помнишь ничего? Ну как? Выспалась?

Я сжала ладонями виски и нервно потёрла нос.

– Такой жутик приснился, – простонала я. – Как инститор сжёг ведьму легендарным синим пламенем. А я помогала ему…

– Не стоит называть свои действия помощью, – спокойно заметил Генрих. Я вскрикнула и изумлённо уставилась на охотника на ведьм. Тот прислонился к косяку и осторожно подул на свои почерневшие пальцы. Инститор потёр ладони и саркастично добавил: – У меня даже закралось подозрение, что ты нарочно мешала мне. Может, ты тоже в сговоре с шантажистами?

Я выбросила руку, указательный палец мой затрясся, тыкая в сторону инститора.

– Что?! Что он тут делает? – Я схватила Степана за ухо и подскочила с кровати: – Ты что?! Привёл охотника в мой дом? Ты спятил, Лихо?

– Ай-ай, – взвыл Степан, хватая мою руку. – Мара, отпусти! Ты отключилась, что мне было ещё делать? Бросить тебя там?

– Да, – прошипела я, приближаясь к лицу Степана. – Бросить меня там или на ближайшей свалке! Даже сжечь вместе со старухой! Что угодно, но не тащить этого, – я бросила ненавидящий взгляд на ухмыляющегося инститора, – в мой дом!

Генрих оттолкнулся от косяка и зашёл в мою спальню. Ухо полицейского выскользнуло из моих ослабевших пальцев. Степан поспешно отдалился от кровати и проворчал:

– Тащил я не его, а тебя! Вообще-то могла бы и спасибо сказать! До сих пор руки ломит…

Инститор с равнодушным видом прошёл мимо кровати и приблизился к окну. Взгляд его скользнул по небольшому садику под окнами, а пальцы коснулись безделушек, бережно разложенных мною на узком подоконнике.

– Мне даже интересно стало, что же здесь такого тайного, – холодно проговорил он, окидывая острым взглядом полупустую комнату. – Ведьма так всполошилась… Может, ты хранишь что-то запрещённое? – Я сглотнула, когда Генрих шагнул к единственной, кроме кровати, мебели в комнате. Пальцы его легли на ручку комода, раздался скрип выдвигаемого ящика. – Заколдованные книги или смертельные зелья? – Он вытащил из поясных ножен свой кинжал и подцепил из раскрытого ящика воздушное кружево белья: – Или твоя униформа?

Я пулей слетела с кровати и задвинула ящик с такой силой, что по боку старенького комода побежала трещина. Пальцы мои подхватили труселя, и я прошипела:

– Не смей совать свой нос в мои личные вещи!

Генрих приблизился к самому моему лицу, и изумрудные глаза его сузились:

– Я лишь возвращаю долг! Приятно, когда твои личные вещи трогают? В следующий раз, когда захочется проникнуть в мою комнату, вспомни об этом!

Степан произнёс, обращаясь к потолку:

– Неожиданно я ощутил себя лишним на этом празднике жизни. Генрих, прости, что отвлекаю! Но ты говорил, что хочешь показать Маре кое-что интересное…

Я смерила инститора ироничным взглядом, задержавшись на сверкающем лезвии, и брови мои приподнялись:

– Не думаю, Лихо, что у этого… есть что-то, что может показаться мне интересным!

Генрих резко выпрямился, и глаза его сверкнули. Он медленно убрал нож, и рука его скользнула в нагрудный карман.

– Поспорим? – высокомерно спросил он. – Вот всё, что осталось от старой ведьмы… кроме вставной челюсти, разумеется.

Жестом фокусника он выудил что-то маленькое и поднёс к самым моим глазам. В чёрных от сажи пальцах Генриха я разглядела потемневший ключ, и спина моя похолодела при виде знака дубового листа.

***

– Если волчара не ответит, сделаю ему скоростную эпиляцию! – прорычала я, в третий раз слушая длинные гудки.

– Волколак не ответит, – отозвался Генрих из кухни. – Во время вашего ночного разговора он ясно выразился, что не будет отвечать на твои звонки, ведьма.

Пальцы мои судорожно сжали сотовый, а взгляд метнулся в сторону двери. Степан, сидя на моей кровати, выразительно приподнял брови.

– Так вы с Вукулой снова вместе?

– Нет. – Услышала я спокойный голос Генриха. – Волколак отказался от должности любовника ведьмы.

Зубы мои скрипнули, и я бросилась к двери:

– Убью гада!

Но на пороге маленькой кухоньки я замерла, и трубка выпала из моих ослабевших от изумления пальцев, а взгляд растерянно скользнул по цветастому фартуку, который охотник нацепил себе на талию. Генрих осторожно помешивал булькающее в кастрюльке варево, и носа моего коснулся приятный аромат сладкого молока.

– Сначала поешь, – холодно произнёс инститор, не отрывая взгляда от каши. – В доме ведьмы тебя вырвало желчью, значит, ты давно не ела.

Я невольно отпрянула, случайно наступив на ногу полицейскому, который последовал за мной. Степан ругнулся, а я настороженно спросила:

– С чего вдруг такая забота? – И тут меня осенило: – Отравить меня решил?

Губы Генриха на миг растянулись в улыбке, но лицо его тут же приняло холодное выражение. Кажется, моя идея ему понравилась. Я с подозрением покосилась на тарелку, которую инститор наполнил до краёв.

– Тебе потребуются силы, ведьма, – высокомерно произнёс он, и кастрюлька громыхнула в пустой раковине: – Во сколько сегодня придёт наш клиент?

– В три, – буркнула я, позволяя ему усадить себя на единственный табурет.

– Значит, стоит поторопиться, – произнёс Генрих, стискивая с себя фартук. Он выразительно посмотрел на Степана, который подхватил ложку из кастрюльки и сунул остатки каши себе в рот. – Лихо, позвони русалке и попроси связаться с волколаком…

– Вкусно, – недовольно пробубнил Степан, скрябая ложкой по краям кастрюльки. – Не мог и на меня приготовить? Я, между прочим, тоже не успел позавтракать…

– Что, даже не отравлено? – я приподняла брови, наблюдая, с каким удовольствием полицейский облизывает ложку. И перевела взгляд на инститора: – Вдвойне подозрительно…

– Лихо! – строго рявкнул Генрих, и ложка загремела в кастрюле.

– Уже звоню, – недовольно буркнул Степан.

Генрих нетерпеливо склонил мою голову к тарелке так, что волосы едва не попали в кашу. Я воспротивилась было, но инститор наклонился и прошипел:

– Набирайся сил, ведьма! И помни о своей части сделки. А после можешь голодать, падать в обморок и страдать по своему волколаку сколько захочешь. А сейчас соберись!

Я облегчённо вздохнула и подхватила ложку, каша оказалась действительно очень вкусной. Мне так никогда не приготовить. Я даже успела проглотить всё, что было в тарелке, пока Степан разговаривал с Забавой.

– Как она? – с набитым ртом прошамкала я.

Полицейский кивнул:

– Ещё отлёживается у Лежки в доме.

Я поджала губы: видимо, русалку совсем скрутило, раз брат притащил её к себе, не боясь ревности жён.

Инститор вопросительно посмотрел на меня:

– Ещё дом? За какой же ты платишь кредит?

Я отодвинула тарелку и усмехнулась, а взгляд мой скользнул по маленькой кухне, где трое человек едва не ходили по головам друг друга.

– Не твоё дело, охотник!

Степан хлопнул инститора по плечу.

– За дом братца, конечно, – коротко хохотнул он. – Надо же где-то размещать его жён и потомство…

– Ненормальный инкуб, – нахмурился Генрих.

Степан кивнул:

– Это точно.

Я взвилась:

– Да мой брат самый нормальный инкуб в мире!

Степан громогласно расхохотался, а Генрих саркастично усмехнулся:

– Правда, что ли? Мне нереально повезло! И русалка самая русалистая. И ведьма волшебная на всю голову…

Я подскочила, намереваясь рассказать инститору, кто он и куда может засунуть свой сарказм, как затрещал сотовый Степана. Улыбка растаяла на лице полицейского. Он протянул мне телефон, коротко сообщив:

– Вукула!

Я торопливо прижала трубку к уху:

– Вукула, срочно нужна твоя помощь! У нас есть всего пара часов и дубовый ключик…

Я замолкла, вслушиваясь в рваное дыхание волколака, и сердце моё забилось быстрее. Согласится ли Вукула?

– В роще через полчаса, – отрывисто бросил волколак, и я услышала короткие гудки.

Подняла глаза на Степана:

– Подбросишь до рощи?

Полицейский серьёзно кивнул:

– Высажу за квартал. Ближе не рискну. Прости…

Я криво усмехнулась: разумеется!

***

Я прижалась спиной к нагретому солнцем забору, а взгляд мой скользнул по хмурому лицу Генриха. Тот рывком вытащил сумку, и Степан захлопнул багажник. Полицейский сухо кивнул и торопливо вернулся на водительское сидение. Взревел мотор, и автомобиль быстро скрылся за поворотом.

Генрих наградил меня тяжёлым взглядом:

– Боишься?

Я спрятала за спиной трясущиеся руки и вздёрнула подбородок:

– Нисколько! А ты?

Инститор коротко усмехнулся, и глаза его весело сверкнули. Решительным шагом он двинулся в сторону зелёных дубов, а я понуро поплелась следом. Колени мои дрожали, а желудок скрутило, и каша грозилась вырваться на свободу при малейшей мысли о дубовой роще, которую даже полицейские предпочитали объезжать за несколько кварталов. Надо подумать о чём-то ином, иначе я просто сбегу… Комок снова подкатил к горлу, и я посмотрела на напряжённую спину Генриха.

– Впервые встречаю инститора, который умеет готовить, – деревянным голосом произнесла я.

Генрих иронично покосился на меня, и зубы его сверкнули:

– И много ты встречала инститоров?

Я невольно икнула и с ужасом покосилась на зелёные кроны дубов:

– Ты первый…

Генрих проследил за моим взглядом и понимающе кивнул:

– Как правило, первый инститор для ведьмы и последний.

Я ощутила, как с каждым шагом всё больше холодеет моя спина, и пробормотала:

– Не мой вариант! У меня лицензия, помнишь?

Охотник кивнул:

– На память не жалуюсь… в отличие от твоих друзей.

Я наградила инститора недобрым взглядом:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что ты мало чем отличаешься от ведьмы-шантажистки, – холодно отозвался тот. – Используешь силу при любом случае и по любому поводу, не слишком заботясь об окружающих и не думая о последствиях.

Зубы мои скрипнули, а кулаки сжались:

– Я не сделала ничего плохого!

Инститор усмехнулся, и голова его покачнулась.

– Знала бы ты, сколько раз я слышал эту фразу! Вы ведьмы непомерно эгоистичны. Считаете, что если вам сила дана, то вы – вершина эволюции! А простые люди существуют лишь для того, чтобы служить вам игрушками. Жестокие дети отрывают головы куклам, а ведьмы с такой же лёгкостью поступают так с живыми людьми…

– Минуточку! – протестующе вскрикнула я, дёргая за ручку сумки. Инститор обернулся, и я посмотрела в его холодные глаза: – Совсем недавно ты оторвал голову ведьме и сжёг её тело! А теперь обвиняешь меня в том, что я играю чужими жизнями?

Генрих равнодушно пожал плечами:

– Наказание неизбежно. Ведьма должна умереть… – Он добавил с усилием: – Ведьма без лицензии, конечно…

Я покачала головой.

– Это кто ещё считает себя вершиной эволюции? – фыркнула я и шагнула к охотнику: – Ты так горд своей профессией? Ты же просто убийца!

Генрих резко развернулся, взгляд его полыхнул яростью, и я невольно отшатнулась. Между нами промчался серый вихрь, и я ощутила себя прижатой к земле. Когда я успела упасть? Рот мой зажимала ладонь Вукулы, а его глаза с вертикальными зрачками поблёскивали в нескольких сантиметрах от моего лица.

– С ума сошла? – прошипел он. – Чего орёшь?

Тело волколака дрогнуло, и я увидела, как Генрих легко приподнял его за шкирку, словно Вукула был не тяжелее меня. Оборотень вывернулся из его хватки, и мужчины замерли друг напротив друга, взгляды их схлестнулись.

– Так ты и есть тот самый инститор? – прорычал Вукула. Мягким шагом он обошёл Генриха, а охотник напряжённо следил за волколаком. – Где ключ?

Инститор медленно вытащил потемневший от гари ключ, но волколаку отдавать его не спешил.

– Ты уверен, что сможешь? – спросил он.

Вукула усмехнулся, и уши его шевельнулись, а взгляд скользнул в мою сторону. Я поднялась с земли и прошептала, не отрывая от охотника взгляда:

– Только он и сможет!

Волколак положил руку мне на голову.

– Сможешь только ты, Мара, – мрачно проговорил он. – Это ведьминское место. Я лишь доставлю тебя внутрь. Вопрос в том, сможем ли мы выбраться…

– Поспешите, – коротко бросил Генрих. – А я подожду здесь.

Он сбросил сумку на землю и присел на корточки, коротко звякнул в его руках меч, которым он разбил зеркала в кабаке. Инститор оценивающе посмотрел на забор и поднялся, обхватывая рукоять обеими руками. И вдруг рубанул изо всех сил. Зазвенела сигнализация, и я отшатнулась:

– Ты сошёл с ума? Что ты творишь?

Вукула нетерпеливо потянул меня за руку.

– Мара, быстрее! – проговорил он, и мы бросились вдоль забора. – Пока инститор их отвлекает, у нас больше шансов…

Я на бегу оглянулась. Генрих размахивал мечом, а вокруг него падали доски. И вдруг содрогнулось одно из деревьев, а округу огласил дикий вопль. Кровь моя застыла в жилах.

– Он точно чокнутый, – немеющими губами прошептала я.

Над охотником закружились вороны, и их рваные крики смешивались со стонами живого дуба, который и рубил инститор. Кроны деревьев зашевелились так, словно по роще промчался ураган, вот только ветра не было. Роща чуяла боль одного из существ.

Пальцы Вукулы отпустили мою руку, и вот уже рядом со мной бежит волк. Его мохнатая морда поднырнула под мою ладонь. Я вцепилась в жёсткую шерсть и на бегу вскочила на волколака верхом. Тот мигом перемахнул через забор. Мы мчались между дрожащими от гнева стволами, а ветки деревьев, словно руки, отчаянно стремились в небо. На нас живые дубы не обращали никакого внимания.

За несколько минут Вукула домчал меня до старенького склепа. Я соскользнула с волка и покатилась по земле, едва не ударившись о белый камень стен. К сожалению, я не знала, к какому из многочисленных замков подходит данный ключ, поэтому бросилась к первому попавшемуся. Холодное, словно лёд, железо не поддавалось. Я бросилась к следующей плите, а потом к следующей…

Волк метался вокруг меня, мокрым носом подталкивая меня под локоть. Роща шумела уже так, словно в каждой кроне крутился персональный смерч, а земля под ногами дрожала. Спина моя взмокла, я старалась не думать, что будет с охотником, если ветви волшебных дубов дотянутся до него. И старалась не думать, что затем роща сделает с нами, но фантазия рисовала куски наших тел, рассеянные по земле, и руки дрожали так, что ключ едва попал в очередной замок.

И вдруг дужка отлетела в сторону, я судорожно сорвала замок с петель и с трудом сдвинула каменную плиту. В холодной сырой глубине лежала старая потёртая коричневая сумка. Я схватила её и пошарила ладонью по дну могилы, чтобы убедиться, что ничего не упущено.

Вукула вцепился зубами в мой рукав, и ткань затрещала, когда волколак потянул меня от склепа. Над головой промчалась огромная тень, и я испуганно пригнулась к земле. Я сглотнула и обхватила шею Вукулы, а волк тут же подорвался с места. Я боялась посмотреть вверх. Впрочем, смотреть и не требовалось, и так было понятно, что сработавшая сигнализация потревожила покой ведьм, чьи тайны хранил старый склеп, расположенный посреди рощи живых дубов.

И теперь нам предстояло самое сложное, – выбраться живыми. И не фантом неизвестной ведьмы представлял угрозу: она наверняка лишь проверяла, чей замок вскрыт. Стражи уже обшаривают рощу, и нам повезло, что нас ещё не обнаружили. Хотя, везение тут ни при чём, стражи сначала бросились к разбушевавшемуся инститору.

Пальцы мои сжимали жёсткую шерсть, а тяжёлая сумка хлопала по боку. Забор уже приближался, но я чётко видела, как шевелятся корни дубов. Либо дерево пало под мечом инститора, либо пал сам инститор, и больше ничего не отвлекает рощу от непрошеных гостей. Ещё немного, и змеи корней обовьют наши тела, а стражи завершат дело, и никто не вспомнит о глупой ведьме, которая рискнула сунуть свой любопытный нос в улей чужих тайн…

Что-то огромное набросилось на нас слева, и мы покатились по земле. Я ударилась плечом, а в ушах зазвенел стон, переходящий в жалобный скулёж. Клацнули зубы, и волколак бросился ко мне. Я снова вцепилась в шею Вукулы, но сверху упало нечто тяжёлое. Я с трудом вытянула сумку из-под комка мохнатых тел и бросилась к спасительному забору. Сердце, казалось, сейчас взорвётся, а я лезла вверх, с ужасом осознавая, что вой приближается, а под ногами шевелится земля.

Шершавые доски оставляли в ладонях занозы, но я упрямо лезла наверх. Со смачным хлюпаньем из земли вырвался коричневый блестящий корень, и мою щиколотку словно обвила змея. Я взвизгнула, и повисла на заборе, отчаянно дёргая ногами. А позади раздавался рык и клацанье зубов. Я с отчаянием посмотрела на комок из трёх мохнатых тел, а зубы мои заскрипели от отчаяния. Что же делать?

Над головой снова пронеслась тень, и я прижалась к забору, а кровь застучала, казалось, в висках. Вдруг в руку мою вцепились жёсткие пальцы, и рот мой распахнулся в безмолвном крике. Вот и всё! Даже если меня оставят в живых, можно попрощаться с лицензией.

– Мара! Мне тебя не вытянуть…

Я вздрогнула: это же голос Генриха!

– Генрих! Помоги! – вскрикнула я, пытаясь подтянуться выше. – Проклятый корень вцепился в мою ногу!

Руки инститора сжали моё запястье.

– Ты достала компромат? – напряжённо спросил он.

– Да, – я закивала, хоть Генрих не мог видеть это. – Сумка ведьмы у меня!

– Давай сюда, – прохрипел охотник, и я метнула через забор свою добычу. – А сама прыгай вниз…

– Что? – Спина моя покрылась холодным потом. – Нет! Тащи меня скорее!

Но пальцы его разжались, а мои влажные ладони заскользили по забору. Я не сумела удержаться, и корень перетянул моё тело. Я свалилась на землю и закричала:

– Будь ты проклят, инститор! Бросаешь меня?

– Отползи в сторону, ведьма, – прорычал Генрих, и я едва успела откатиться, как в то место, где я лежала, вонзился меч охотника. – Хватай меч!

Я машинально рванулась к оружию, и мои дрожащие пальцы обхватили рукоять.

– Я не умею! – взвизгнула я.

– Руби корень! – рявкнул Генрих.

Я отчаянно закричала, поднимая тяжёлый меч, и лезвие, падая, воткнулось в блестящую змею, которая держала мою ногу. Раздался вопль, похожий на тот, что я слышала при проникновении в волшебную рощу, и корень втянулся в землю. Но рядом возникли другие. Я вскочила и, подволакивая меч, испуганно прижалась к забору.

Вукула, сражающийся с чёрными волками, откинул одного противника и прижал второго к земле. С окровавленной морды его стекала пена, а взгляд метнулся в мою сторону. Волколак щёлкнул зубами над поверженным и бросился вдоль забора ко мне. Я бросила меч и побежала к нему, лавируя между ожившими корнями, которые тянулись к моим ногам.

Вукула пригнулся, а я прыгнула на него, и волколак подкинул меня вверх. Я заметила, как к нему приближаются ещё несколько чёрных волков, и сердце моё сжалось от ужаса. Вукуле не спасись! И упала с другой стороны забора прямиком на инститора. Мы повалились на землю, и Генрих торопливо спихнул меня с себя, а вторая рука его прижималась к окровавленному лицу. Кажется, при падении, я разбила охотнику нос своим коленом.

– Где мой меч? – прогнусавил Генрих, и глаза его недобро сверкнули.

Я нервно рассмеялась:

– А где мой компромат?

Инститор мрачно хлопнул по своей сумке, но я лишь отмахнулась и метнулась к забору. Прижалась ухом и затаила дыхание. Не было слышно ни звука, и по щекам моим потекли слёзы. Я зло оттёрла их. Да что волколаку какие-то там волки? Я сглотнула, а живот всё же скрутило от страха за Вукулу. Инститор дёрнул меня за рукав.

– Поспешим! Надо ещё до офиса добраться!

– Но там же Вукула, – простонала я, изо всех сопротивляясь охотнику.

– И мой меч, – мрачно буркнул Генрих. – Между прочим, не простая железяка!

Я бросила взгляд на забор и мучительно прислушалась.

– Он сейчас догонит! – уверенно проговорила я. – Только минутку подождать…

– Хорошо, – жёстко проговорил Генрих, и пальцы его разжались. – Меня это тоже устроит. Невыполнение тобой контракта повлечёт отзыв лицензии, а я освобожу этот мир еще от одной ведьмы…

Я вздрогнула, и глаза мои расширились:

– Что?!

Губы инститора скривились, а глаза сверкнули:

– Я читал контракт… в отличие от тебя. Судя по тому, как грамотно он составлен, твой клиент как минимум хороший юрист. А тебя природа мозгами явно обидела.

Я судорожно сглотнула. Холодный взгляд Генриха не оставлял сомнений в правдивости его слов. Мне самой показалось странным, что клиент так настаивал на подписании контракта, но я не поняла и половины того, что там написано… Впредь наука!

Я бросилась к инститору, толкая того в сторону города.

– Что стоишь? – прошипела я. – Бежим!

Генрих коротко усмехнулся и закинул сумку на плечо. Я побежала за охотником, стараясь заглушить противный внутренний голос, который повторял жестокие слова инститора. Он прав, я действительно ужасна! Я играла чужими жизнями… Вукулой… Но сейчас под угрозой не только моя лицензия. Я не могу потерять работу. Я не могу подвести брата и многочисленных племянников, которым нужно где-то жить и что-то есть!

***

Тяжело дыша, я опиралась дрожащими от напряжения руками о стол, а передо мной сидел клиент. И сейчас я была готова голыми руками разодрать его холёное лицо, на котором не было заметно ни единой эмоции. Зубы мои заскрипели, а взгляд скользнул по столу, на котором лежали деньги. Дорогие часы клиента звякнули.

– Три часа дня, – сухо проговорил мужчина в строгом костюме, и веки его мелко-мелко задрожали, словно в предвкушении удовольствия. – Мной контракт выполнен в полном объёме. А вами?

И в этот момент распахнулась дверь, и Генрих быстрыми шагами прошёл к столу, ладонь его раскрылась перед носом клиента, и тот уставился на чёрную флешку. На холёном лице мелькнуло недовольство, но тут же пропало. Или мне это лишь померещилось?

– Вот компромат, за который вы каждую неделю платили по сто тысяч, – холодно прокомментировал инститор.

– Спасибо, – ровно проговорил клиент и поспешно цапнул флешку. – Претензий не имею, вами контракт выполнен.

Он рывком поднялся, а пальцы мои вцепились в край стола. Я едва сдерживалась, наблюдая, как пижонистый адвокатишка покидает мой кабинет. Хлопнула дверь, и я устало опустилась на стул.

– Ты был прав, – простонала я, обхватывая ладонями горящие щёки. – Он угрожал мне потерей лицензии! Странный тип! Ах, как хотелось выцарапать ему глаза!

Генрих опустился на стул, на котором только что сидел клиент, и усмехнулся:

– Лучше свои держи открытыми! Тебя же не заставляли подписывать этот контракт. Кстати, о договорах… – Он подхватил со стола несколько банкнот: – Это моя доля. А ещё услуга…

– Мара! – В кабинет практически ввалилась Забава.

Я, заметив её смертельно бледное лицо, взволнованно вскочила.

– Тебе плохо?

Русалка посмотрела на меня огромными глазами и прошептала:

– Нам всем плохо. Там… Лучше сама посмотри!

И распахнула дверь. Я метнулась к выходу и застыла на пороге, наткнувшись взглядом на Вукулу. Волколак слабо покачивался, лицо его багровело кровоподтёками, а руки были стянуты за спиной. Вокруг стояло несколько людей в тёмной удобной одежде, смахивающей на спортивную форму. Лица их были скрыты за повязками, и я невольно поёжилась от взглядов чёрных блестящих глаз.

– Чем могу помочь? – просипела я и попыталась улыбнуться, но дрожащие губы не слушались.

Один из незнакомцев вытолкнул Вукулу.

– Этот волколак говорит, что проник в Дубовую рощу по вашей просьбе. – Голос говорившего был высок и приятен, но глаза сверкали от ярости: – Вы признаёте это?

Я сглотнула и покосилась на Вукулу, но тот избегал моего взгляда. Лицо волколака опустилось, а кадык дёрнулся. Незнакомец продолжал:

– Стражи подают иск на ваше агентство. Вы ответите за кражу лишением лицензии.

Я застонала и прижала ко лбу ладонь. Инститор пододвинул меня и подошёл к стражам.

– А чем доказан факт кражи? – холодно уточнил он.

Страж моргнул, переводя взгляд на Генриха, а из строя вышел ещё один.

– Ячейка пуста, а замок был вскрыт.

– Вскрыт чем? – навис над ним инститор.

– Ключом, – ответил тот, и брови Генриха взметнулись, а страж хотел ещё что-то добавить, но закрыл рот и посмотрел на первого.

– Значит, это была ваша ячейка? – напряжённо уточнил тот и нахмурился: – Так зачем же было врываться и крушить деревья? Порядок проведения вскрытия…

– Занимает слишком много времени, – оборвал его Генрих. – А содержимое ячейки потребовалось нам немедленно. Просим прощения за причинённые неудобства.

Тело стража дёрнулось, а глаза сузились.

– Неудобства?! Вы разрушили забор и причинили вред двум деревьям! Мы не можем подать иск, но жалобы вам не избежать…

– Чёрт, – воскликнула я. – Это всё равно, что иск! Вы что, тоже не любите ведьм?!

– Почему же? – выступил второй страж: – На вкус вы ничего так! Жареные…

Я содрогнулась, а Генрих ухмыльнулся, с заметной симпатией глядя на стража. В это время распахнулась входная дверь, и в офис вошёл Лежик. К моему удивлению, он прошёл прямиком к стражу, и рука брата легла тому на плечо.

– Не замечал в тебе подобной кровожадности, – мягко произнёс он. – Может, договоримся?

Я нахмурилась: Лежка включил харизму на полную мощь, но зачем ему этот страж? Раньше инкуба мальчики не интересовали. Плечи стража опустились, а взгляд стал масляным. Он промурлыкал:

– Что ты предлагаешь, Лежик?

Я шагнула к брату:

– Ты его знаешь?

Второй страж заметно заволновался. Он приблизился к первому и зарычал:

– Багира, очнись!

Я изумлённо посмотрела на первого стража: так это женщина? Багира стянула повязку с лица. Пухлые губы её растянулись в широкой улыбке, а взгляд узких чёрных глаз не отрывался от Лежика. Рука брата скользнула от плеча жертвы вниз по спине, и инкуб склонился к лицу Багиры:

– Предлагаю прогуляться и обсудить инцидент. – Зачарованная двинулась к двери, а Лежик мило ей улыбнулся: – Только сначала… пусть твои псы отпустят моего хорошего друга Вукулу.

Багира подняла руку и приказала:

– Отпустите волколака!

Освобождённый Вукула едва не рухнул на пол, и я метнулась к волколаку, чтобы поддержать его. Парочка голубков уже скрылась в дверях, а второй страж нервно заметался по офису.

– Я это так не оставлю! – зарычал он. – Вы ещё поплатитесь!

Он сделал круговое движение кистью, и молчаливые фигуры в чёрном покинули нас. В дверях я заметила удивлённого Степана: тот застыл на пороге, провожая взглядом компанию стражей.

– Это что ещё за ниндзя-клуб? – протянул он, весело скалясь. Увидел Вукулу, и лицо полицейского снова удивлённо вытянулось: – Ого! Хорошо же тебя отделали? Точно, ниндзя!

Плечи Вукулы напряглись, и волколак отшатнулся от меня.

– Это стражи, Лихо, – пробурчал он.

Он едва не упал, но его вовремя подхватила русалка. Я сделала вид, что мне всё равно, что мой парень избегает меня, и шагнула к столу, рассеянно перебирая пальцами разложенные бумаги. Взгляд мой опустился на строчки, а зубы скрипнули от досады: кажется, это и есть тот самый злополучный контракт. Что же за тип? И почему он был так недоволен тем, что я справилась?

– Вукула, ты как? – взволнованно спросила Забава. Она покосилась на меня: – Это же следы… от зубов! Кто эти стражи? Оборотни?

Волколак мрачно расхохотался и покачал головой.

– Псы, – выплюнул он. – Маги, которые только и умеют, что превращаться в волков. Но один волколак стоит пяти псов!..

– Что же тебя так помяли? – саркастично фыркнул Степан. – Стражи не согласились с твоей арифметикой? Или их было шесть?

– Лихо, ты зачем пришёл? – недовольно спросила я, бросая бумаги на стол.

Вукуле и так досталось, чтобы переносить лихой сарказм. Полицейский пожал плечами:

– Убедиться, что больше ни одна ведьма не пострадала. Кстати, о ведьмах. Генрих, пойдём-ка, пошушукаемся!

Они скрылись в кабинете инститора, а Вукула тут же перевёл на меня тяжёлый взгляд, и я невольно сглотнула. Волколак отстранился от Забавы и тихо проговорил:

– Я выполнил работу и требую оплату.

Сердце моё болезненно сжалось: как ему сказать, что денег нет? Стало ужасно неловко, что я вызвала волколака на работу, за которую тот получил лишь побои. Как быть? Если отдать Вукуле часть гонорара, то денег оплатить взнос за кредит уже не хватит.

– Сколько? – кисло улыбнулась я.

– Мне не нужны деньги, – поморщился волколак. Он посмотрел на меня в упор, и живот мой скрутило от дурного предчувствия: – Верни мне мои воспоминания. И немедленно!

Руки мои задрожали, а на глаза навернулись слёзы.

– Но, – прошептала я. – Тогда ты больше никогда…

Губы волколака скривились.

– Неужели ты всё ещё надеешься, что я вернусь к тебе? – жёстко спросил он. И вздохнул: – Я хочу забрать всего себя, Мара! Отдай мне меня!

Я хлюпнула носом, и взгляд мой опустился.

– Не могу, – прошептала я. – Прости…

– Не можешь? – прорычал Вукула. – Или не хочешь? Мара, предупреждаю, не играй с волколаком в полнолуние!

Я вздрогнула, и взгляд мой испуганно метнулся на мрачное лицо русалки. Сцена из ночного клуба словно ожила перед внутренним взором: как энтукку тянули в стороны воспоминания Вукулы…

– Забава, – взмолилась я.

– Ой, нет, – секретарша поспешно подняла руки, словно сдаваясь. – Разбирайтесь сами! Я лучше деньги отнесу в банк. Сегодня же последний день? Не хочу, чтобы Лежку с потомством выгнали на улицу.

Я увязалась за русалкой в свой кабинет, стараясь, чтобы Забава оставалась между мной и Вукулой. Волколак не отставал ни на шаг, не сводя с меня немигающего взгляда. И когда за секретаршей хлопнула дверь, я мучительно простонала:

– Ну вот, ни денег, ни воспоминаний! Моя платёжеспособность равна нулю…

– Что?! – прорычал Вукула. – Куда ты дела мои воспоминания?

– Э, – протянула я, отступая за стол русалки. – Понимаешь… Они ускользнули от меня…

– Куда ускользнули? – грозно спросил волколак, а я с ужасом смотрела, как на его скулах появляется шерсть. – Где это произошло?

Он попытался прыгнуть на меня, и я судорожно метнулась под стол.

– Я случайно выпустила их! – пискнула я, пробираясь на четвереньках к своему кабинету.

Но Вукула мягко приземлился между мной и дверью, я отпрянула, судорожно перебирая руками.

– Так собери их! – рявкнул почти преобразившийся волколак.

Я сглотнула и прошептала:

– Понимаешь, там было несколько человек, и некоторые уже мертвы…

Скрипнула дверь, и передо мной на миг замер Степан, в руке полицейского чернела рация, а взгляд заскользил по серому волку.

– Лихо, спаси! – вскрикнула я. – Полнолуние… У Вукулы крышу снесло!

Но Степан шустро бросился к выходу:

– Прости, Мара, у меня срочный вызов! Потом поболтаем…

Я едва ускользнула от мощного прыжка озверевшего волколака и, с ужасом мазнув взглядом по холодящему кровь оскалу, метнулась к кабинету инститора. Но дверь захлопнулась перед моим носом, причём Генрих остался с этой её стороны. Я протестующе вскрикнула и попыталась спрятаться за охотником, но тот отошёл в сторону, предоставляя меня злому Вукуле.

– Смерти моей хочешь? – прошипела я, снова отступая за спину инститора. – Что ты делаешь?

Вукула мягко переступал лапами, готовясь к броску.

– Любопытствую, – хмыкнул Генрих, делая шаг в сторону. – Никогда не видел предварительных ласк ведьмы и волколака. Не обращайте на меня внимания, у меня чисто академический интерес.

– Ты позволишь ему разодрать меня? – ахнула я.

Генрих иронично хмыкнул:

– Судя по всему, он тебя не раз уже драл. Или ты настолько стеснительна? Ладно, могу и уйти…

– Нет! – я вцепилась в футболку инститора, не сводя настороженного взгляда с волколака. – Или ты забыл, что я должна тебе? Еще нужна моя услуга?

Генрих разочарованно вздохнул:

– Ах да, точно.

Он неожиданно бросился на волколака, и руки охотника обвились вокруг шеи Вукулы. Я прыгнула на волка и, придавив своим телом, положила руку ему на глаза. Забрав последние минуты воспоминаний, я вскочила и, пока Вукула растерянно мотал мохнатой головой, дёрнула Генриха за шиворот.

– А теперь бежим!

Мы бросились в кабинет инститора, и Генрих торопливо запер дверь. Я привалилась к стене и, едва переведя дыхание, прошептала:

– Так что же тебе от меня нужно?

Инститор навис надо мной, и руки его упёрлись в стену по обе стороны от моей головы, а лицо приблизилось. Я затаила дыхание, не сводя взгляда с его изумрудных глаз. Губы охотника дрогнули в холодной усмешке.

– Ничего такого, чтобы ты не делала прежде!

Загрузка...