Агентство "Иллюзия". Возлюбленная для бастарда

Глава 23

Казалось бы, вот и позади мое похищение, расслабься и радуйся. Но все получилось как-то наоборот. Может, потому, что интуиция вопила, что это далеко не конец. А может, просто передалось напряжение Стейна. Оно было во всем – в голосе, движениях, шумном рваном дыхании и даже в биении его сердца. И в том, как он ко мне обращался. Не «дорогая», «любимая» или как-то так же чуть насмешливо, словно играя. А просто по имени. Нежно, но в то же время с какой-то болью. Такой болью, что сомнений не было – дело плохо. Однозначно и бесповоротно.

А вот страшно почему-то не было. Было горько. Я растратила свою жизнь, добиваясь чего-то, считая, что вот потом буду жить, обязательно буду. И не учла главного – потом может не наступить. Нет, я догадывалась, что подобный вариант имеет место быть. Мы не раз обсуждали это со Сьюзан. Но что скрывать? Я не верила, что со мной подобное может случиться. Точнее… надеялась, что не случится.

Я не поняла и не увидела, а скорее ощутила, что мы уже не на Гранях. Мы вообще непонятно где. Стейн уложил меня на что-то мягкое, предполагаю – кровать. По ощущением – тепло и спокойно. Посмотреть – не получалось из-за темноты. Не сумерек, не полумрака. А полной темноты.

Признаюсь, особого интереса по поводу места, где мы оказались, проявить я была в этом состоянии просто не способна. До меня отчетливо дошло – я слабею. С каждым мгновением, с каждым вздохом, с каждым ударом сердца. Сил все меньше.

– Не спи, Адалинда. Мы сейчас все исправим, – жестко и четко.

Командовал. И если раньше я бы точно возмутилась, хоть мысленно, то сейчас мне стало легче. Возьму и совсем ненадолго переложу все ответственные решения на Стейна. И не ответственные тоже. Он мужчина – пусть развлекается самым привычным для него делом.

– Сейчас. Я быстро, – проговорил Бенджамин.

И я скорее ощутила, чем даже поняла, что он оставил меня одну. И, несмотря на то, что в этом месте было тепло, меня пробил озноб. Снова начали зудеть обожженные каналы. И не просто зудеть – они разгорались, как если бы на остывшие угли бросили горсть щепок, и они начинали тлеть. Я отчетливо поняла, что достаточно одного лишь дуновения ветерка, чтобы они вспыхнули и сожгли все вокруг. В моем случае – это магия. Чуточку магии – и я сгорю.

Даже в таком состоянии я задалась вопросом – как? Как такое возможно, чтобы от одного заклинания я почти выгорела? Ну не рассчитала силу, с кем не бывает. Максимум отделалась бы головокружением. Но не выгоранием. Не так! А так – ударила по карете и… карета меня попыталась усмирить. Скорее даже… поглотить.

И подумать бы над этим. Но вернулся Стейн. Зажегся очень мягкий оранжевый свет, а все равно больно резануло по глазам.

Я едва смогла рассмотреть невысокого старичка в очень странной мантии. И только чуть позже до меня дошло – не в мантии. Это был домашний халат. Словно этого человека только-только выдернули из дома, даже не дав возможности переодеться.

Старик склонился надо мной, внимательно осмотрел, коснулся кожи где-то между ключиц, и по телу пробежался холодок. И по его поджавшимся губам стало понятно – шансов мало. Если вообще они есть.

– Делайте то, что потребуется! – процедил застывший в шаге от кровати Бенджамин, тоже оценив выражение лица осматривающего меня мага примерно как и я.

– Я не справлюсь сам. Нужно напитывать и удерживать ее каналы, пока я буду их восстанавливать и стабилизировать, – растерянно заговорил старик. – Ей…

Моя рука оказалась в руках Стейна, и, кажется, он даже опустился на колени, потому что его лицо было очень близко.

– Делайте, что требуется, – повторил, – я буду вам ассистировать, – и уже мне: – Линда, будет больно, – и в глазах его полыхнуло что-то такое, от чего мне стало и вовсе не по себе. Ему было больно сейчас. Почему? Это другой вопрос, но ему точно было больно сейчас. – Но… если ничего не сделать…

– Справлюсь, – каркнула я.

Именно каркнула. Голоса не было. Осталась какая-то странная смесь хрипа и треска. Больно было остро, до слез. Но плакать я буду, если выживу. А пока я намерена сражаться.

А дальше была боль. Она сжигала меня заживо. Я растворялась в этом огне, сама превращаясь в пламя. Я кричала, срывая горло, и оглохла от собственных криков. И точно могу сказать, что никогда не ощущала ничего подобного.

Теперь я знала, как выглядит наказание грешников.

Каждое прикосновение благообразного старичка превращалось в пытку каленым железом. И я уже давно потеряла ощущение времени, пространства, себя самой.

Остались только ладони Стейна, крепко сжимающие мою ладонь, и его голос.

Магия, наполнявшая каналы, рвалась прочь, она была чужда мне. И я даже не пыталась ее удержать. Удерживал ее кто-то другой, взявший полный контроль над моим телом. И я ненавидела его всей своей душой.

– Еще немного, Линда, – шептал Бенджамин, – Еще совсем чуть-чуть.

– Почти закончил, – кряхтел старик, продолжая свои бесконечные пытки.

Многоликий в семи ипостасях, я ненавижу этого палача.

– Ну, вот и все, – устало произнес старик.

Правда, я этого не ощутила совсем. Мне казалось, что я превратилась в одну сплошную кровоточащую рану.

Не сразу осознала, что Стейн поднял меня на руки и спустя несколько сумасшедших ударов сердца опустил в прохладную воду, устроив голову на бортике и подложив что-то мягкое под шею.

И сразу стало легче. Боль не ушла полностью, но я уже не горела заживо. И боль продолжала уходить, словно смываемая прохладной водой.

Я даже смогла, хоть и с огромным трудом, разлепить веки. Кое-как поднять голову. Лучше бы и дальше сидела с закрытыми глазами. Потому что из одежды на мне не было ничего. И пусть мне и было стыдно, шокировало меня другое. Руки, ноги, живот – все мое тело было в шрамах. Жутких, чем-то похожих на разветвление молний на небосклоне. И выглядело это… ужасно. Это что такое со мной произошло вообще, чтобы оставить такие шрамы?

– Никакой… магии, – тяжело дыша, давал наставления старичок. Его голос охрип и доносился из соседней комнаты, но я прекрасно слышала, о чем речь. – Нам удалось избежать выгорания… но… мисс необходимо поберечься… фуф… Стар я стал уже для такого, мистер Стейн. Боюсь, повторить подобное мне не под силу. Фуф… – и снова вернулся к наставлениям: – Любая магия ей сейчас вредит. Несколько дней точно. Для ускорения выздоровления можно использовать настои. Обезболивающие в том числе. Но никаких заклинаний.

Дальше – отчетливый скрип пера, потом – стула.

– Не стоит меня переносить, мистер Стейн. Боюсь, это не самым благоприятным образом сказывается на моем и без того не лучшем здоровье. Но буду благодарен за шляпу, плащ и карету.

– Миссис Колер позаботится, чтобы вы получили все необходимое, – ответил Стейн. – Благодарю, мистер Вайрон.

– Всегда рад оказать посильную помощь, – вздохнул целитель. – Берегите свою даму сердца. Такие операции даже раз в жизни провести – большая удача. Всего доброго.

– Всего хорошего.

И не успела дверь за целителем закрыться, а Стейн уже вошел в ванную. Нормальная воспитанная мисс даже на смертном одре возмутилась бы таким вопиющим нарушением ее личного пространства и попранием ее девичьей чести. Но мне откровенно было плевать. На стыд просто не осталось сил. Я лишь взглянула на Бенджамина, выглядящего так, словно это его пытали целую бесконечность, и снова прикрыла глаза, ощущая, как на глаза наворачиваются слезы.

Слава всем богам, Стейн не пытался меня утешить, не говорил, что все будет хорошо… Он просто молча извлёк меня из ванны, завернул в мягкое пушистое полотенце. Просто вытер, натянул на меня халат, поддерживая под руку. Это хорошо, потому что сама бы я на ногах не устояла. А затем снова уложил на уже перестеленную кровать.

– Если еще что-нибудь… – начала миссис Колер, и когда только успела и целителя отправить и кровать постелить. но тут же умолкла под тяжелым взглядом Стейна и вышла из комнаты, тихонько притворив за собой дверь.

Я без особого интереса взглянула на добрую женщину. На ней лица не было. Она старалась даже не смотреть на меня, губы дрожали, словно в попытке сдержать истерику, кожа сверх меры бледна… О, да, она слышала мои крики. И, кажется, впечатлилась на всю оставшуюся жизнь.

Не дождавшись указаний, и тетушка Сильва выскользнула из комнаты.

Стейн взял меня за руку, точно так же, как совсем недавно, осторожно коснулся пальцев губами и после произнес мягко, но мне показалось, что слова ему даются невероятно тяжело:

– Тебе необходимо поспать.

И, может, я и не хотела, но глаза сами собой закрылись, и сознание провалилось в кромешную тьму. Слава святой Агнессе – без боли и огня..