Агония Титана

Глава 19

- Пообещай мне, что дождешься, - он сминает жесткими пальцами мое лицо, впиваясь в губы поцелуем. Мне не хватает воздуха, но я поддаюсь ему, гладя по тугим, жестким мышцам на руках и спине.

- Где же мне еще быть, - улыбаюсь я, надеясь, что он не разглядит выражения моего лица в темноте.

- Когда я вернусь, все будет по-другому, Алира…

- Что?.. – порывисто выдыхаю, чувствуя, как его пальцы обводят ореол соска, дразня меня.

- Обычно, к ногам любимой мужчина мечтает положить весь мир, Алира, - он усмехается, чуть хмуря брови, - и в моем случае, это не метафора.

Я умираю и рождаюсь заново.

Смотрю в глаза Александра, чувствуя, как немеют кончики пальцев, но не вижу в этих холодных океанах и намека на насмешку.

Он ждет… Ждет моей реакции, но я просто не могу произнести ни слова…

«Сегодня ночью», - слова Гиба звенят в моей голове, и я закусываю до крови губу, понимая, что он может быть где-то здесь, рядом, наблюдать за каждой моей реакцией.

Александр истолковывает мое молчание на свой лад.

Не поизносит ни слова, но на лице тут же заостряются черты, а глаза вновь начинают сиять холодной сталью.

- Куда ты? – шепчу я, видя, как он резко вскакивает с кровати и начинает одеваться.

- Нужно закончить кое-какие дела до отбытия, - небрежно бросает он, даже не глядя на меня.

Что мне делать?!

ЧТО?!

Сжимаю пальцами кожу на висках, чувствуя, как тело начинает сотрясать мелкая дрожь.

Как разобраться в том, что происходит?

В голове просто бардак вселенского масштаба. Я уже не понимаю, ни что мне делать, ни как себя вести.

Жизнь абсолютно точно не готовила меня к тому, что придется делать выбор между тем, что хочется сердцу, и тем, что диктует разум.

- Александр… - беспомощно шепчу я, натягивая на грудь простыню, когда он подходит к окну, оставив рубашку на груди не застёгнутой. Смотрит на меня хмуро, а ноздри раздуваются от бешенства.

Он недоволен. Разумеется…

Но я просто не знаю, что сказать. Не знаю даже, надо ли хоть что-то говорить… Сердце колотится как сумасшедшее, приказывая броситься к нему сейчас же. Прижаться щекой к мышцам на груди и шептать, чтобы он никогда не оставлял меня… Но разум побеждает, оставляя меня на месте, и заставляя сердце медленно умирать от невыносимо боли.

- Поговорим, когда я вернусь… - хрипло произносит он, смотря на меня в упор. – Прощай, Алира…

- Прощай… - шепчу ему вслед, когда он уже, окутанный тьмой, шагает прямо в воздух. Чувствую, как в носу начинает немедленно щипать. Да так, что все лицо кривится болью. В уголках глаз собираются огромные капли слез, и я утыкаюсь в подушку, не в силах даже вдохнуть от спазма в груди, сводящего все мое тело.

Горло сжимают кривые пальцы безысходности и мне хочется орать от боли. Проклиная вселенную за то, что испытываю такие чувства к врагу. К мужчине, убившего дорогого мне человека.

- Было трогательно.

Гиб, появляющийся прямо в центре комнаты, картинно хлопает в ладоши.

Я немедленно накрываюсь простыней по шею, параллельно пытаясь незаметно утереть влагу с лица и прочистить горло.

- Какого дьявола, Гиб? – рычу я, сама поражаясь бешенству, сквозящему в голосе.

Но эмоции захватили меня и просятся наружу. Обрушиться на кого угодно. Смести насмерть, заглушив свою боль чужой.

- Могу отвернуться, - усмехается Гиб, правда разворачивая корпус назад.

А я завожусь еще больше, читая в его голосе: «расслабься, я и так все это уже видел. В разных ракурсах.»

Резко вскакиваю с кровати и молюсь, идя к шкафу, чтобы послушник, чье имя я так и не смогла узнать, успел вернуть мою одежду на место.

«У нас нет имен, как и нет личности. Мы посвятили свою жизнь богам, и останемся в вечности, как их преданные слуги, чтящие обет.»

Я была просто в шоке, услышав это.

Мужчины обривались наголо, как и часть девушек. Те, у кого волосы все же были, говорили о том, что «Тэр Дэус лично позволил их сохранить». Закономерность заключалась в том, что это были самые смазливые девушки во дворце. И что-то мне подсказывало, что этим Тэром Дэусом, кем бы он ни был, руководила обычная похоть, а не какой-то высокий смысл.

- Как ты планируешь выбираться отсюда? – произношу я, с облегчением находя кожаные брюки и топ в деревянном шкафу и влезая в них прямо на голое тело. Грубые ботинки со шнуровкой тоже тут, вычищенные до такого блеска, что я не сразу их узнаю.

- Я уже говорил. Подкупил кое-кого из стражи.

- Знаю, да. Но Александр, он… Он может вернуться в любой момент.

- Он опустошил свои яйца и вряд ли появится сегодня, - зло усмехается Гиб, а мои щеки опаляет жаром стыда. – А ты молодец, Алира, - продолжает он. – Так двигала бедрами, что я и сам почти поверил тебе…

- Заткнись! – шиплю я. – Мне отвратительно то, что ты делаешь!

- Что именно? – он оборачивается, складывая руки на груди и начиная приближаться.

- Что ты смотришь… Наблюдаешь за мной… - презрительно кривлю губы я. – Ты не имел права на это!

- Еще как имел! – Гиб зло сверкает глазами. – Я пытался спасти наши шкуры, пока тебя имел этот…

- Заткнись! – выкрикиваю я, и голос эхом разлетается по дворцу, заставляя Гиба вжать голову в плечи.

- Из ума выжила? – шипит он, подскакивая ко мне через несколько секунд тишины и хватая за запястье.

- Мне больно! – кривлюсь я, пытаясь вырвать руки. – Пусти меня!

Но Гиб не двигается с места.

В его глазах разгорается такое голодное пламя, что мороз гадливого ужаса проходит по моему телу.

- Чего… Чего тебе нужно? – шепчу я, осипшим голосом, до одури боясь ответа.

Гиб резко сокращает расстояние между нами, прижимая меня к себе и начиная покрывать поцелуями лицо. Меня просто парализует ужасом, когда его руки ложатся на мою грудь, жадно сминая ее. Прихожу в себя, отпрыгивая, и параллельно залепляю ему такую сильную пощёчину, что она больше похожа на хук справа.

- Из ума выжил?! - ору я. – Какого дьявола ты творишь?!

А он только пилит меня каким-то одержимым взглядом, прижимая ладонь к разбитой губе:

- Что, думаешь, я не на сколько хорош, как твой любовник?

- Гиб, что ты несешь…

- Я еще чувствую, как ты пахнешь им, - его губы кривятся так, словно перед ним самая дешевая из потаскух, и я невольно обнимаю себя руками, только чтобы его взгляд не касался моего тела.

- Не смей меня трогать, - шепчу я. – Больше никогда…

Отвращение к Гибу на столько велико, что я просто не понимаю, что мне делать.

Он ведь все еще мальчик, с которым мы делили детские игры. С которым мы вместе разбивали колени, обманывали родителей и сбегали от учителей…

Но этот новый помешанный блеск в глазах, когда он смотрит на меня… Или он всегда был там, и я просто не замечала?.. Не хотела замечать?..

- Я пойду я за Деей, - глухо произносит Гиб, все еще тяжело дыша. – У нас осталось совсем немного времени до того, как сменится охрана в коридоре.

Я все так же стою статуей, смотря аккурат перед собой, и все во мне орет о том, что я совершаю ошибку.

Мне нельзя бежать.

Александр найдет меня…

А еще… Еще я сама не хочу этого…

От осознания собственного падения, слезы ожигают глаза резко, заставляя отереть щеки.

Да что я за человек такой?!

Мои родные рискуют жизнями, чтобы спасти меня, а я…

Я понимаю, что уже тоскую по мужчине, превратившему мою жизнь в руины.

«Обычно, к ногам любимой мужчина мечтает положить весь мир, Алира, и в моем случае, это не метафора.»

Его голос колоколом звенит в голове, и сердце разбивается о грудную клетку. Я знаю, что поступаю правильно. Знаю, что должна была обмануть его, но… Почему тогда ощущаю себя как последняя предательница в этой вселенной?

- Ты идешь?

Тихий шепот Гиба разрывает в клочья тяжелые мысли, и я лихорадочно оглядываю комнату, словно надеясь, что Александр вот-вот появится, чтобы закончить наш диалог, и избавит меня от этого решения… Вот же малодушная дура! Хочется отхлестать саму себя по щекам, чтобы привести голову в порядок.

Секунда, еще одна…

- Алира!..

Шепот Деи, стоящий рядом с братом, и тело само ведет меня к ним.

Кажется, в глазах Гиба я читаю облегчение.

Что? Он не был уверен, что я пойду с ними до конца?

- Идите по тому пути, что я рисовал тебе, - Дея послушно кивает головой, и я еще больше хмурюсь. Гиб действительно не посвящал меня в планы побега ни на йоту. – Я пойду впереди и буду следить за тем, чтобы в коридорах никого не было. Если что-то пойдет не так, я предупрежу вас.

Дея, укутанная в голубую с золотым ткань с головой, серьезно кивает.

Впервые с нашего отбытия с Харвады, я вижу, что она вновь приближается к той, кем была до трагедии, произошедшей с ее отцом.

Гиб обнимает сестру напоследок, смотрит с надеждой на меня, но грубые прикосновения его пальцев еще уже горят на теле и делаю еле заметный шаг назад, заставляя его недовольно поджать губы. Он растворяется в темноте, и в коридоре остаемся только мы с Деей.

- Пойдем, - шепчет она, беря меня за руку.

Чувствуя тепло ее пальцев, я немного расслабляюсь. Мысль о том, что я делаю правильный выбор, начинает постепенно укрепляться в голове.

Говорить опасно, поэтому мы идем молча. Да и у Деи такой сосредоточенный вид, словно она вспоминает каждый шаг из плана, нарисованного Гибом, и я не хочу сбивать ее.

Смотрю по сторонам, вспоминая, как по этому коридору, увитому плющом, совсем недавно мы шли вместе с Александром, и он рассказывал мне историю своей планеты… У этого фонтана он взял меня за руку, запутавшись в собственных мыслях… В тот коридор мы заходили на пути к дереву Хиджи, где он…

Боже…

От одного воспоминания о том, как он сжимал меня в своих руках, по низу живота проходит судорога.

Этот мужчина влияет на меня так, что я просто не могу держаться от него подальше. Физически ощущаю, что с каждым шагом отдаляюсь от своего магнита.

- Что-то не так? – шепчет Дея, и я прихожу в себя, понимая, что слишком сильно сжала ее хрупкие пальцы.

- Все… Нормально, - хриплым голосом произношу я.

Ненормально, конечно. Я с трудом подавляю в себе желание забиться в угол и рыдать от безысходности, в которую меня заталкивают собственные чувства.

- Ты будешь скучать по нему, я знаю, - мягко произносит она.

Заглядываю с опаской в голубые глаза, но не вижу там презрения.

- Знаешь, я многое узнала в последние дни, - она грустно улыбается.

- О чем узнала? – напряженно произношу я.

Мы выходим за пределы дворца и начинаем двигаться по пустыне Хаята, держась подальше от жилых построек. Кругом в темноте мелькают сверкающие глаза кейнов, и я поеживаюсь, жалея, что не додумалась захватить с собой оружие. Если Александр был прав, то эти звери с легкостью могут попытаться нас атаковать…

- Да обо всем, - произносит Дея, глубоко вдыхая воздух, пропитанный запахом горячего песка. – Мне позволили видеться с Энже, а ведь она – моя бабушка… - Сердце пропускает один удар, и я с трудом заставляю себя шевелить ногами. – Она мне многое рассказала про родителей…

- Что, например? – тихо спрашиваю я, потому что Дея вдруг замолкает, смотря аккурат себе под ноги, с каждым шагом словно все глубже утопая в песке.

Она какое-то время молчит, словно подбирая слова. В лице нет злости. Ее я никогда и не видела в глазах Деи. Только печаль. Какая-то вселенская. Ставшая еще отчетливее, после того, как ее глаза стали сиять голубым пламенем.

- Знаешь, я ведь повела себя очень глупо… - теребит неровный кончик короткостриженых волос. – Не знаю, что на меня нашло… Наверное, это был какой-то протест…

- Что?.. – не на шутку пугаюсь я. – Что ты сделала, Дея?..

- Волосы, - поджимает губы. – Обрезала их, когда Александр сказал, что не собирается на мне жениться… И смерть отца, боже… Знаешь, подступила такая злость, что я схватилась за ножницы, будто бы пыталась всадить их в него… А он… Он стоял такой непоколебимый и смотрел на меня с какой-то брезгливой жалость… Я поняла, что не смогу этого сделать с ним… Никогда не смогу причинить вред человеку… И тогда… Тогда меня накрыла такая злость, что я просто взяла, и…

Дея имитирует пальцами движение ножниц, и я закусываю губу, чтобы не рассмеяться. Она такая трогательная в своем детском, что ли, гневе, и я просто обнимаю ее, все же расплываясь в улыбке.

Из ее путанного рассказа я понимаю, что Дея и подумать не могла о том, что ее жизнь приобретет такой оборот. Она не могла причинить физический вред ни себе, ни кому-то другому. И потому пострадало то, чего ей было не жаль – ее красота.

Я не удивляюсь вслух тому, что она думала о свадьбе с Александром даже после смерти Эмира. Есть такие вопросы, на которые мы просто не хотим знать ответа, чтобы не разочаровываться в близких. Чужая душа потемки. И пусть так и останется…

- Энже рассказала мне, - тихо шепчет Дея, когда мы размыкаем объятия и продолжаем путь быстрым шагом. – Я не хочу сказать, что он заслужил это, но… Отец был жесток… Боже, эта катастрофа… Я просто не могла поверить во все это…

- О чем ты говоришь? – хмурюсь я.

- Архаир, - она широко распахивает глаза, а уголки губ начинают подрагивать. – Мертвая планета. Это он уничтожил ее, Алира.

Я не выдерживаю, и все-таки захожусь каким-то истерическим смехом. Но Дея так серьезна, что я прекращаю это усилием воли.

- Ты что, серьезно?

- Серьезнее некуда, - отвечает она. – Энже рассказала мне, что отец спасал маму оттуда, и это был его… Метод…

Я пытаюсь хоть как-то уложить эту информацию в голове, но не чувствую ничего, кроме тупой боли.

Перед глазами мелькает улыбающееся лицо Эмира. Эмира, который был рядом со мной все детство. Эмира, который никогда не проявлял никакой жестокости. Эмира и Аишу, которые воспитывали детей так мягко, что мой отец частенько отпускал шуточки о том, что они вырастут «неприспособленными к миру».

А, что , если это и была из попытка искупления?.. Что если глубоко внутри они оба знали, что совершили непоправимое зло, и теперь боялись проявлять любую агрессию или жестокость?.. Такие отпечатки никогда не стираются с души…

Так, стоп.

Какого черта вообще происходит?!

Я не могу всерьез думать о том, что близкие мне люди способны на такое зло… Но подрагивающие ресницы Деи красноречиво говорят мне о том, что она верит…

- Мы пришли, - тихо произносит она.

Оглядываясь вокруг, я понимаю, что перед глазами все плывет.

И все же, среди собранных здесь звездолетов, я вижу один с опущенным трапом.

Взлетная площадка выглядит абсолютно безжизненной. Даже сигнальные огни не горят. Только огромные и поменьше космические корабли, все как один с высеченными на боках голубыми флагами с золотыми звездами. Флагами Хаята…

- Какой из них? – шепчу я, и Дея указывает на небольшой звездолет с опущенным трапом.

Я напряженно киваю, пытаясь собрать внутри себя остатки мужества, и осторожно крадусь вперед, приказывая Дее шагать за мной.

Тихо на столько, что это выглядит слишком подозрительно. Только кейны, оставленные в пустыне без ужина воют где-то неподалеку.

Хватаюсь за бортик на лестнице трапа, и чувствую холод металла, окончательно приводящий меня в себя.

- Будь здесь, я проверю…

Договорить не успеваю, и едва ли не валюсь на спину, когда изнутри доносится громкий мужской голос:

- Кто там?

Через секунду на трапе появляется мужчина, и я узнаю в нем Зоха. Подчиненный Александра смотрит на нас хмуро, оглядывая пустыню, словно ища того, кто сопровождает девушек этой поздней ночью.

Сердце пропускает удар, и несколько секунд я осматриваюсь кругом, пытаясь найти хотя бы камень, которым можно было бы приложить его покрепче.

- Все нормально, - Дея кладет маленькую ручку на мое плечо. – Он с нами.

- Что значит «с нами»? – тупо переспрашиваю я.

Зох не делает ни единой попытки объясниться, смотря словно сквозь меня.

Этот мужчина с соломенными волосами и легкой проседью на висках, квадратным подбородком, на котором успела отрасти легкая щетина, и чуть приплюснутым носом, пугает меня до чертиков. Как и все, связанное с Александром.

Слава богу, на нем хоть нет привычной черной с золотом формы. Зох догадался сменить ее на темно-синий космический костюм, плотно прилегающий к его тренированному телу с широкими плечами. За черный эластичный пояс заправлено оружие, блеск которого меня буквально гипнотизирует.

- Сюрприз! – усмехается Гиб, материализуясь из ниоткуда, и я вздрагиваю от этого явления.

- Что ты творишь? – шиплю я сквозь зубы, хватая Гиба за ворот. Отпихиваю подальше, чтобы наш шепот не долетал до Зоха. – Он до мозга костей предан Александру!

- Уже нет, - отвечает спокойно, стряхивая меня с себя. – Зох и помог мне договориться со стражей. Он все это сделал, потому что его попросила Дея. Именно она указала на него, как на наш обратный билет на свободу.

- Помог… Договориться…

Руки беспомощно повисают плетьми вдоль туловища, и я смотрю в желтые глаза Зоха, не в силах прочитать по его каменному лицу, о чем он думает на самом деле.

Ощущение грядущего предательства на столько сильно, что я хватаюсь рукой за живот, чувствуя, как начинаю задыхаться.

Он предаст нас… Я знаю это… Разыграл все это, чтобы сдать нас Александру и наслаждаться казнями…

Я видела всех слуг и послушников. Они словно загипнотизированы этими титанами… Никто не сможет предать тех, в кого так горячо верит…

- Гиб… - шепчу я, беспомощно наблюдая за тем, как Зох протягивает руку Дее, помогая ей подняться на борт. – Гиб, я думаю, нам стоит остаться.

- Ос-остаться? – хмурится он, непонимающе глядя на меня.

- Да. Зох предаст нас, я чувствую. Гиб! Нам. Надо. Остаться.

Панические нотки в голосе слышны так отчетливо, что я, вероятно, выгляжу, как сумасшедшая.

А лицо Гиба начинает меняться на глазах: губы сжимаются в тонкую нить, глаза сужаются, пальцы складываются в кулаки. Он набирает в рот воздуха и обрушивается на меня ураганом:

- Ты свихнулась, мать твою?! – глаза Гиба зажигаются таким бешенством, что я с трудом подавляю желание отшатнуться. – Он все мозги тебе вытрахал?!

- Замолчи! – рычу я, сжимая кулаки. – Не смей так говорить со мной!

- Буду говорить так, как считаю нужным! – орет он. – Мало того, что ты трахалась с убийцей моего отца, ты еще и хочешь остаться с ним, чтобы мы с Деей сдохли в угоду твоей порочной связи!

- Ты не понимаешь! – хмурюсь я. – Он не такой! Александр защитит нас, я объясню ему…

- Твою мать, Алира! – Гиб замахивается, и я резко уклоняюсь, с ужасом понимая, что он ударил бы меня, не обладай я такой реакцией.

- Какого дьявола, Гиб? – ледяным тоном произношу я, чуть отойдя от шока.

Он и сам понимает, что сплоховал.

Со мной нельзя так.

Гиб резко меняется в лице, выбирая другую тактику. Он выглядит так жалко, что я невольно смягчаюсь, когда он начинает причитать, узнавая в нем мальчишку из своего детства:

- Прости, прости меня! Я просто с ума схожу, когда ты начинаешь защищать его. – Гиб запускает пальцы в волосы и начинает расхаживать из стороны в сторону. – Он оплел своей ложью твой разум, Алира, как ты не понимаешь! Мы – твоя семья. Не он! Диана и Мулцибер ждут тебя! Нам нужно лишь переждать!

- Где ты собираешься пережидать? – обхватываю себя руками, чувствуя, что мне нужно остаться. Все во мне орет о том, чтобы я осталась на Эрлис Луванге, как и обещала Александру. Но это будет предательством… Родители никогда не простят мне этого. А если я уйду, то этого никогда не простит мне Александр…

Гиб подходит ко мне вплотную, несмело кладя руку на трясущееся плечо:

- Я спрячу тебя, - тихим шепотом. – Он никогда не найдет тебя…

Не верю. Ни единому слову.

Но колени трясутся так сильно от давления, что я ломаюсь.

Гиб назвал магические слова: «Диана и Мулцибер». Мысль о родителях заставляет меня обрезать нить, тянущуюся от сердца во дворец, горящий огнями позади.

Я должна забыть его.

Ради себя. Ради родителей. Ради будущего.

- Куда мы полетим? – тихо спрашиваю я, обхватывая себя руками.

- Мы возвращаемся на Аркануум, Алира, - горько усмехается Гиб, протягивая мне руку.

И поднимаясь следом за ним по трапу, я почти чувствую, что сделала правильный выбор. Вот только, когда герметичная дверь захлопывается за ними с громким треском, я подпрыгиваю на месте, ощущая себя в западне.

Эта история не закончена.

Моя бегство только взбесит Александра.

И если мы спрячемся недостаточно хорошо, то титан обрушит на всех нас лавину своего гнева…