Агония Титана

Глава 30

- Уже собираешься? – Виера просовывает голову в створки моей двери, и я едва ли не визжать начинаю от восторга. – Тессы и Тэры жаждут узреть истинную Сияющую. Они уже отошли от прошлого разочарования, и готовы все простить Александру за то, что он принес им новую надежду.

Да, она пособница Александра. Да, я практически ничего о ней не знаю. Но Виера казалась открытой, словно на ладони. Она всегда говорила то, что думает, и покоряла своей прямотой. И именно сейчас мне было просто необходимо увидеть знакомое лицо. Понять, что хоть что-то в моей жизни остается неизменным.

- Ты похудела, - произношу я, видя, что ее лицо и правда осунулось.

- Пустяки, - отмахивается Виера. – Так, несколько дней в сырой тюрьме, да и только.

Я не понимаю, шутит она или нет, но Виера не развивает эту тему, деловито проходя в мою комнату и распахивая створки шкафа.

- Так-так… Белый с голубым, белый с голубым и… Белый с голубым. Фасоны монахинь. Ты действительно собираешься надеть что-то из этого? – она чуть отклоняется, смотря мне прямо в глаза, и я пожимаю плечами.

Вот уж, что надеть на прием сейчас меня волнует меньше всего.

- Отлично, - он захлопывает шкаф и возвращается к входной двери, распаивая ее. В комнату тут же вбегают два послушника, держа в руках чудеснейшее творение, от которого даже у меня загораются глаза.

Черное платье в пол полностью расшито золотыми нитями и причудливыми узорами, от чего кажется приятно-тяжёлым. Талию перехватывает вышивка стежками по всему периметру, а вместо лифа две широкие полоски, которые, я уверена, скорее открывают грудь, чем прикрывают ее.

- Что? – произносит Виера, ловя мой хмурый взгляд. – Твою броню, знаешь ли, тоже не фригидные делали.

- А цвет?

- Что цвет?

- Не прикидывайся, Виера.

- Ладно, - поджимает губы она. – Выбор у тебя невелик. Можешь надеть цвета правящей семьи, Эры и Дэуса, а можешь надеть цвета Александра.

- Чтобы меня приняли за его собственность, - горько усмехаюсь я, уже начиная понимать, что цветам в одежде в Хаяте уделяют особое внимание.

- Тебя в любом случае посчитают собственностью, - Виера пожимает плечами, укутанными в черный с золотым шелк. – Твой выбор лишь в том, чьей именно ты станешь, Алира.

Мне не нравится эта роль.

Ужасно не нравится.

Но больше Александра в этом дворце меня пугает только Эра. А потому, поджав губы, я киваю в сторону черного с золотым платья, вызывая улыбку Виеры:

- Умница.

Не позволяя сказать больше ни слова, она отправляет меня в купальни, сама начиная готовить какие-то диковинные штуки для завивки волос.

- Они запомнят тебя на долго, - хохочет она, продолжая щебетать про то, как именно будет наряжать меня.

Чувствую себя примерно куклой, которой у нее никогда не было.

- Виера, - тихо зову я, погружаясь в бирюзовую воду. – Ты знаешь что-нибудь о Дее, Гибе и Зохе?

По тому, как все внезапно стихает, я понимаю, что Виера взвешивает то, что может мне рассказать и при этом сохранить голову на плечах.

- Они живы, - произносит она, заглядывая ко мне и вызывая сильнейшее сердцебиение. – Все они, - повторяет, видя напряжение в моем взгляде.

- Спасибо, - шепчу, и она кивает, вновь скрываясь в комнате.

Кажется, я и так это знала.

Теперь, когда мои глаза загорелись неоново-голубым пламенем, я словно могла чувствовать на расстоянии тех, кто мне дорог.

Ничего конкретного. Только бледные тени эмоций. Но именно благодаря ним я понимала, что пока я буду играть роль послушной куклы, мои родные и близкие останутся невредимы…

***

Величественный зал пестрит многообразием красок. Я зачарованно оглядываю куполообразный свод, расписанный картинами, изображающими древних титанов.

Эра уже успела произнести очень пафосную речь, из которой я поняла лишь то, что все они отправляются домой, чтобы занять свое место на вершине богов. Мне же отведена скромная роль проводника.

Который должен будет умереть ради общего блага. Вот только об этом Эра умолчала. Она все время указывала на меня руками, словно демонстрируя новую побрякушку, а ее муж, Дэус, поглядывал на меня ленивым пьяным взглядом.

Последнее на кого он был похож, так это на правящего мужчину титанов.

Смотря на него, я думала о том, что Дэус на самом деле – и есть олицетворение упадка их расы.

Хотела ли я помочь им вернуться домой? Возможно. Но не ценой собственной жизни.

- Вам бесподобно идет это платье, - улыбается женщина с неоново-зелеными глазами в оранжевом платье.

- Его выбрал Тэр Александр, - отчеканивает Виера со сладостнейшей из улыбок, и женщина вся как-то сразу сникает, делая несколько шагов назад.

- Это правда? – шепчу я, видя, как все собравшиеся, несколько сотен человек, смотрят на нас и перешептываются.

- Нет разумеется. Он даже не знает, что я подготовила его для тебя, - усмехается Виера, не замечая того, как меняется мое лицо.

Мне уже не нравится то, что мы сделали. Хочется содрать с себя чертову тряпку, прежде чем сам он заметит меня. Я почти уверена, что ему это не понравится. Наверняка Александр посчитает насмешкой то, что я нацепила на себя его цвета.

Бокал в руке начинает дрожать, когда я улавливаю его фигуру, появившуюся в дверях.

Шепот становится таким осязаемым, словно я нахожусь в центре улья. Все присутствующие изучают Александра. Его новый образ.

- Боги… - шепчет Виера рядом совсем тихо, но мне удается расслышать. – Эра до конца жизни будет припоминать нам это…

Знает ли Виера о том, что произошло? Винит ли в этом?..

Сердце стучит так громко, что кажется этот гул перекрывает музыку, струящуюся из арф в руках умелых девушек.

Александр кланяется Эре и Дэусу. Александр принимает поздравления Тесс и Тэров, разряженных в парные цвета своих семей. Александр ищет кого-то глазами в толпе, и сталкиваясь взглядами со мной, он завешает этот поиск…

Колени слабеют, когда он уверенной походкой направляется к нам с Виерой, больше не останавливаясь, когда кто-то пытается с ним заговорить.

Чувствуя, как грудь сводит спазмом боли, я изучаю каждый изгиб черной маски, закрывающей правую часть его лица, словно вторая кожа. Она скрывает уродливые шрамы, нанесенные мной, но не прячет ненависть в его лице, направленную на меня.

Он оглядывает мой наряд так, что плечи сводит. Слишком глубокий и слишком откровенный вырез. Это говорят его глаза. Я одета бесстыдно. А высокая прическа, открывающая плечи и руки, только усугубляет дело. То, что ноги скрывает длинная юбка платья, украшенная золотом по подолу, сейчас кажется мне очень кстати.

- Твоя идея? – зло произносит он, смотря аккурат мне в лицо.

- Вообще-то моя, - Виера пытается втиснуться между нами ширмой, но Александр отодвигает ее уверенно, одним движением.

- Кто позволил тебе выряжать ее в мои цвета?

Я стискиваю зубы, чувствуя немыслимую злость на него. Такую, что щеки начинают алеть бешенством.

- Если тебя так раздражает то, что я в твоих цветах, то пересели меня поближе к апартаментам Эры и Дэуса, уверена, они не будут против того, чтобы я носила их цвета.

Резкий шаг вперед, вплотную, и меня обдает запахом сандала. Голова идет кругом от адреналина и нехватки кислорода. На нас все смотрят. И то, что Александр начинает полыхать тьмой привлекает только еще больше внимания.

- Я не давал тебе слова, - хрипит он.

- А я не спрашивала твоего позволения высказываться, - цежу сквозь зубы, неотрывно смотря в его полыхающие бешенством глаза.

Он хватает меня за руку, и я выдыхаю болью от того, что золото браслета металлом впивается в кожу под его железной хваткой.

- Мне больно, - хриплю я.

- Мне плевать, - отчеканивает он, но почему-то кажется, что хватку Александр ослабил.

- Александр… - Виера бессильно окликает его, но он не реагирует. Тащит меня сквозь толпу, идя быстрым шагом.

- Что ты творишь? – шиплю я. – Куда ты меня тащишь?..

Ничего не отвечает, продолжая вести за собой, как провинившееся животное. И хоть бы кто-нибудь попытался остановиться его.

Все эти Тэры и Тессы прячут взгляды, отводя глаза в другую сторону, когда Александр тащит меня через весь зал, выпихивая на балкон, скрытый за тяжелым голубым бархатом занавесок.

Мне удастся вырваться только, когда мы оказываемся на улице. От неожиданной свободы я влетаю на полном ходу в заграждение балкона, переваливаясь через него наполовину. От высоты тут же начинает кружиться голова, но Александр уже здесь, рядом, он удерживает меня, прижимая к своей груди за живот.

- Ты не смеешь так обращаться со мной! – хриплю я, чувствуя, как все тело погружается в уже знакомое состояние бессилия перед Александром.

- Я обращаюсь с тобой так, как сам того захочу.

В голосе больше не сквозит злость. В нем появилась хрипотца и он стал на несколько тонов ниже.

Мы не шевелимся. Дышим так тяжело, словно пробежали на полном ходу с десяток километров.

Свет звезд окутывает нас, а голоса в зале приглушаются. Мы словно отрезаны ото всего мира, здесь, когда горячий воздух Хаята оплетает наши тела. И в моменте, когда Александр проводит по моим волосам, перекидывая тяжелую копну на другое плечо, это почти нежность.

Его раскаленные губы касаются кожи на моем плече, и я до боли в пальцах сжимаю поручень балкона.

Рвано вдыхает, касаясь моей талии, а я почему-то боюсь обернуться. Боюсь посмотреть в его светящиеся голубые глаза. Незнакомое, неведомое напряжение расползается по телу, и мне хочется только одного – чтобы он отошел, исчез, и в то же время… Хочется, чтобы он стал еще ближе.

Я поворачиваюсь к нему лицом, смотря глаза в глаза и тяну руки к его лицу.

Магия тут же распадается, когда он грубо перехватывает мои запястья, рыча:

- Какого хрена ты творишь, Алира?

- Я… Я просто…

Сама не могу объяснить, что пыталась сделать, зачем хотела снять его маску, скрывающую лицо…

Я не могу найти подходящих слов, потому что знаю, что любой намек на жалость взбесит его до черной ярости.

Но губы Александра сжимаются все плотнее. Он и так все понял, без моих слов. И я леденею до ужаса, когда он толкает меня к стене, приказывая:

- Выгнись.

- Пошел к дьяволу!

Его руки сталью сжимаются на моей талии, грубо прижимая к своему возбужденному паху.

- Я думал, ты поняла правила игры, - хриплым шепотом на ухо. – Я хочу, - ты даешь. Это отведенная тебе роль, Алииира… - кусает в шею, перемещая одну руку на грудь, и я порывисто выдыхаю, чувствую, как его пальцы начинают поглаживать сосок сквозь тонкую ткань.

- Я никогда не стану твоей шлюхой!

- Ты уже моя шлюха, Алира… - дергает ткань, и я вскрикиваю, слыша, как тонкая материя расходится, оголяя меня по пояс.

- Ненавижу тебя! – шиплю, чувствуя, как слезы подкатывают к глазам, а Александр грубо пихает меня к стене, тяжело дыша начиная возиться с застежкой на брюках. – Отпусти меня! Сейчас же! – пытаюсь отпихнуть его, заехать руками по лицу, но он легко перехватывает мои запястья, задирая платье, и проходя жадными касаниями по ягодицам. Вскрикиваю, когда его пальцы чуть отодвигают белье, проникая вглубь, а он начинает тихо материться.

- Бл***… - утыкается лбом мне в затылок, и я чувствую, как предательские мурашки расползаются по спине от его горячего дыхания. – Ненавидишь меня, но твое тело хочет, чтобы я его трахал… Тебе нравится, Алира?.. Нравится, когда я имею тебя жестко?..

- Гори в аду! – ору я из последних сил, чувствую, как жесткие пальцы сменяет его член, утыкающийся в меня.

- Я уже в аду, Алира, - шепот на ухо битым стеклом, а потом его ноги раздвигают мои, и Александр резко дергается вперед под мой вскрик, наполняя меня собой, растягивая до боли. – Ты отправила туда нас обоих…

Он сильно наклоняет меня вперед, отпуская руки и перехватывая за талию, начиная натягивать меня на себя грубо, пользуясь моим телом так, как ему хочется. А я чувствую, как слезы ожигают щеки, и стараюсь хоть как-то удержать равновесие, хватаясь за стену впереди.

Буквально в нескольких шагах от нас стоят люди. Стоит лишь одному из них обернуться, и они увидят эту картину, где Александр, крепко держащий меня за талию и бедра, долбит мое тело, ускоряясь с каждым толчком.

- Ненавижу… Тебя… Проклятый… Ублюдок… - хриплю под его рывки, и слышу злой смех.

- Мне насрать, Алира, - хватает за шею, выпрямляя и впечатывая в стену всей мощью своего тела. – Плевать на твои чувства… Запомни это…

А потом с каким-то остервенеем и звериным рыком пронзает меня еще глубже, впиваясь ртом в уголок рта.

И я горю, схожу с ума, чувствуя, как каменная стена холодит грудь, а спину ожигает жар его тела. Становлюсь на цыпочки, закусывая губу, чтобы он не растягивал меня так глубоко, но это не помогает.

Александр рычит, перемещая руку на мою возбужденную плоть и начинает поглаживать ее, заставляя мои глаза закатываться от этого болезненного кайфа.

- Я хочу, чтобы ты кончила… Хочу, чтобы ты знала, что твое тело принадлежит мне… Что оно предает тебя, как только я его касаюсь…

- Ненавижу… Ненавижу тебя… - это единственное, что звенит в моем мозгу, когда я чувствую, как внизу живота начинает расползаться ураган оргазма. Он охватывает все мое тело. И когда Александр толкается в меня еще грубее, на всю глубину, я вскрикиваю, чувствуя, как внутри меня разливается его горячее семя.

Разворачивает резко, все еще оставаясь внутри, захватывает мой рот своими губами, сжирая мои крики, хватая грубыми пальцами за влажные волосы на затылке и делает последние толчки, заставляя меня сокращаться вокруг себя.

- Чудовище… Долбаный монстр… - шепчу ему на ухо, чувствуя, как он сжимает пальцами мои бедра, остервенело покрывая поцелуями грудь. – Ненавижу тебя… - шепчу лихорадочно, понимая, что он прав, что мое тело принадлежит ему, и отвечает на его ласки, предавая все мои убеждения.

Я скучала по нему. И за это ненавижу себя. Мое тело жаждало этой разрядки, которую только он может дать мне.

Александр выдергивает из меня свою плоть, начиная застегивать подрагивающими пальцами брюки, а я беспомощно прикрываю грудь руками, чувствуя себя шлюхой, которой он пользуется, когда ему приспичит.

- Так будет всегда? – хриплю я, наблюдая за ним с глазами полными слез. – Этого ты хочешь для нас, Александр?!

- Нет никаких «нас», Алира, запомни это. То, что ты нарядилась в эти тряпки еще ничего не значит. Этого маловато для искупления.

Он пытается уйти, но в меня словно дьявол вселяется. Я впиваюсь в его камзол, дергая на себя, и, к своему удивлению, понимаю, что мне удалось втянуть его обратно на балкон.

Моя сила растет. Я становлюсь равной ему.

- Посмотри на меня, - ору я, пользуясь тем, что он все еще зло и удивленно смотрит на меня. – Сколько я должна искупить еще, чтобы ты даровал мне свое прощение?!

- Тебе не хватит времени во всей вселенной, Алира. – Отчеканивает он, и я задыхаюсь отчаянием.

Тело пылает, и я чувствую, как Сила пытается вырваться наружу. Испуганно смотрю на Александра, но в его голубых глазах нет и тени страха.

Он готов умереть?.. Или так сильно уверен в том, что способен сдержать меня?..

- Прости меня… - шепчу я пересохшими губами, чувствуя, как соленая вода холодит щеки. – Я не понимала, что делаю! Я бы никогда не применила к тебе свою Силу намеренно… Никогда…

Я бормочу, и сама не разбираю половину того, что срывается с языка.

Но он понимает.

Александр вдруг сдвигает брови, смотря на меня с каким-то презрением и удивлением, а потом… Начинает хохотать. Громко и зло, заставляя людей в зале, тех, кто стоят ближе всего к балкону, опасливо оборачиваться.

- Так ты думаешь? – хрипит он голосом, в котором я все еще слышу его смех. – Считаешь, что меня расстроило изуродованное личико? – и видя согласие в моем лице, вновь начинает смеяться, отворачиваясь к горизонту Хаята и вцепляясь в поручень пальцами до белых костяшек. – Алира… - хрипит он. – Ты предала меня. Сбежала со своим любовником в тот момент, когда я…

Сжимает кулаки, и я бросаюсь к нему, обнимая за плечи, шею, спину. Прижимаюсь лицом к камзолу, пахнущему его теплом, и рыдаю, остервенело шепча:

- Я ни с кем… Никогда… Никогда кроме тебя, Александр… Клянусь тебе. Никого не было!

Он оборачивается резко, стискивая мое тело в руках до боли, заглядывая голубыми горящими глазами в мои, такие же, и на перекрёстке наших страданий, я понимаю, что горю не одна. Ему тоже больно. Его душа тоже рвется на части, хоть он и не показывает этого.

- Почему? – шепчет он, стискивая мое лицо в ладонях и прижимаясь губами к губам. – Почему, Алира? Зачем ты это сделала?.. Я обещал, что тебя не тронут. Обещал, что ты будешь моей…

Я прикрываю глаза, слыша такт нашего общего сердцебиения. И горечь накрывает всю меня. Потому что, что бы мы не делали, эта смерть всегда будет стоять между нами.

- Эмир…

Секунда. Еще одна. Целая вечность.

Александр отстраняется от меня, отпуская с тяжестью, словно я главный дар вселенной, от которого ему приходится отказаться.

Ему нечего сказать.

Он не сможет вернуть отца Гиба и Деи.

А я никогда не смогу простить ему этого.

Он уходит шатаясь, словно пьяный, а на входе в зал произносит:

- Возможно в следующей жизни, Алира… Мы все сделаем правильно.