Аист на крыше

ГЛАВА 11

Ночные улицы, взятые в плен бушующей метелью, были пусты, словно и не было здесь никогда кипящей жизни. Изредка останавливаясь на светофорах, машина мчалась в сторону дома. Зима окончательно вступила в свои права, раскинув белоснежный шлейф на тонких проводах. А в домах горел свет: мягкий, желтый, словно липовый мед в сотах. Даже теплее становилось при мысли, что люди, подобно уставшим пчелам, тихо жужжали теперь в своих ячейках, разливая горячий чай по стаканам.

"Все же вечер — замечательное время для тех, у кого есть семья, есть те, с кем можно разделить все горести и радости, усталость прожитого дня"- мечтательно подумала девушка, покосившись на Влада. Осознание того, что этой ночью они вновь будут вместе, заставляла сердце биться чаще.

Как доехали, Ника уже и не помнила. Искры счастья затмили собой все. На сердце Влада по — прежнему висел тяжелый камень. Каждый раз, когда он смотрел на нее, и сердце трепетно подпрыгивало, этот груз тянул обратно, мешая наслаждаться моментом. Не смотря на все это, он был даже спокойнее, чем до ее ухода. "Видимо, принял правильное решение"- подумал, поправив зеркало заднего вида.

— Красота, да! И метель утихла, столько намело — оглянулась кругом, глядя на искрящийся снег.

— Под ноги смотри! — окликнул Влад.

Споткнувшись у самого подъезда, девушка едва не полетела носом вперед, загребая мысом ботинка хрустящий снег. Как и следовало ожидать, парень успел поймать ее в полете. Это было весьма забавно. Даже расхохотались оба, держась друг за друга.

И только стоя в лифте, Ника заметила на себе его тревожный взгляд. Да, это не было сожалением, удрученностью или еще чем- то. Теперь она четко уловила эту неприкрытую тревогу. Стараясь не показывать замешательства по этому поводу, она принялась стряхивать мокрый снег с пальто.

В квартире было темно и тихо. К счастью, маленькая Лиза безмятежно спала в кроватке, закрывшись с головой тонким одеялом. Пинч устало вздохнул, не проявляя особой радости по поводу возвращения надоедливого щенка. Зато Гуффи прыгал от возбуждения, похоже, здесь ему было куда веселее.

— Тише, тише — шептала Ника, одергивая щенка. Влад по привычке щелкнул кнопкой чайника. Заглянув в кухню, девушка широко улыбнулась.

— Ну, раздевайся — обернулся, вытирая чашку от капель воды. Влад показался ей сейчас таким домашним, милым, что девушка непроизвольно хмыкнула.

— Так сразу? — синие глаза блестели озорным огоньком. Сделав понимающее лицо, парень охотно кивнул. Сбросив пальто, Вероника прошла в кухню и присела на стул. Сейчас ей и самой уже не хотелось затевать никакого разговора, лишь бы насладиться короткими минутами абсолютного счастья. Однако, судя по хмурому выражению его глаз, разговор должен был неминуемо состояться. Даже поднос где-то откопал, водрузив на него два бокала, миску с виноградом и почему-то пачку песочного печенья. Догадываясь о том, что хочет предложить парень, Ника перевела взгляд на бутылку шампанского.

— Посидим в гостиной, поговорим — пояснил, ловко схватив поднос. Глядя на его медленное шествие, Вероника схватила бутылку со стола. Холодное.

" Страшно что-то" — подумала, стирая каплю с этикетки. Теперь вся его тревога перекинулась на девушку, вгрызаясь в нее мертвой хваткой.

В комнате горел приглушенный свет, создавая особенную, мягкую атмосферу. Сквозь полупрозрачные шторы проникал лунный свет. Небо неожиданно прояснило.

Присаживаясь в кресло, девушка посмотрела в угол рядом с телевизором. На журнальном столике лежал поднос. Сам Влад сидел на диване, положив руку вдоль мягкой спинки. " Странно как-то несколько минут назад страстно целовались, а теперь вновь такая дистанция"- отметила она про себя и вздохнула. Очевидно, напряжение, повисшее в воздухе, мешало сблизиться, давая волю чувствам.

— Я рада — начала первой, глядя на то, как он старается беззвучно раскупорить бутылку, — что ты вернулся за мной. Перехватив ее взгляд, Влад замер, удерживая белую пробку ладонью.

— Я не мог по — другому. Ты ушла, а я понял, что поступаю по — идиотски, ты заслуживаешь другого отношения — покачал головой, наливая пенный напиток в высокий бокал. Сотни крохотных пузырьков весело зашипели в такт его словам. Взволнованно потирая ладонь, Вероника согласно кивнула.

— Давай лучше на полу, я терпеть не могу эту официальщину — внезапно выпалила, ерзая в кресле. Задержав дыхание, Влад чуть не покатился со смеху. Однако смущать ее не стал, лишь выразительно подняв вверх темную бровь.

— Ну давай на полу — поднялся, потянувшись за подносом. Только сейчас до нее дошел двоякий смысл сказанного. Тихонечко хмыкнув себе под нос, она ловко, по кошачьи, спустилась вниз, прихватив с кресла круглую подушку.

— Сначала за твой развод. Ты же обещала — укоризненно посмотрел на нее в упор. Вспомнив о недавних событиях, девушка задумчиво закусила губу. В последние недели она не вспоминала ни о разводе, ни о бывшем муже. Чудеса!

— Ну давай — взяла бокал из его рук. Звон стекла оповестил о начале интимной беседы. Стараясь держать дистанцию, Влад откинулся на край дивана и стянул с себя тонкий свитер. Под майкой четко обозначился спортивный, подтянутый живот. Вероника даже не смогла скрыть вожделенного взгляда, скользящего вдоль крепкого торса.

— Я рад, что ты теперь официально свободна — довольно улыбнулся, сделав глоток. Как для всякого собственника, для него был важен сам факт расторжения брака. Расстегнув верхние пуговицы на колючей кофте, девушка согласно кивнула головой.

— Да, это определенно повод, все же не каждый день такие события происходят, даже странно, будто не со мной все это. — оторвала зеленую ягоду с кисти винограда. В тот момент, когда на языке сладко лопнула мякоть, она поймала на себе его помрачневший взгляд.

— Не боишься потом пожалеть, спустя время? — спросил, коснувшись пальцами бокала. Карие глаза наполнились пытливым блеском.

— Нет, конечно — возмутилась Ника, чуть не подавившись шампанским, — ты же знаешь наши обстоятельства. Я таких вещей не прощаю, и не вижу смысла в дальнейших отношениях. Даже приятельских.

— Принципиальная, значит — улыбнулся, облегченно отметив ее равнодушный тон в отношении бывшего мужа.

— А ты бы простил что ли? — внезапно спросила, запихнув в рот сразу две виноградины. Сейчас их разговор напоминал скорее анкетирование. Влад задумался, прищурившись. Потом потер ладонью подбородок и скривил губы.

— Смотря какие обстоятельства — сказал и посмотрел в запотевшее окно. Изумление в ее глазах возникло молниеносно. Даже жевать перестала, проглотив ягоды целиком.

— Да ладно — тяжело сглотнула, — ты первый мужчина, кто такое смог сказать, не верю, мне кажется, ты ревнивый — недоверчиво покосилась, отрывая новую ягоду с кисти.

— Так одно другому не мешает, сначала шею сверну, потом прощу — усмехнулся, сверкнув темными глазами. Расценив это как шутку, девушка весело махнула рукой.

— Тебе бы не простил — внезапно добавил и поставил бокал на пол. Вид у него был достаточно серьезный, словно он настолько вник в суть вопроса, что ему стало неприятно от этой мысли. Насторожившись, девушка вновь застыла.

— Почему!? — спросила, заправляя прядь за ухо. Беседовать было крайне интересно, потому что ход его мыслей был как всегда не понятен.

— Не смог бы и все — вот и весь ответ. Ника даже неудовлетворенно выдохнула, вытирая сладкие губы кончиками пальцев. Причину знать хотелось неимоверно: любопытство со страшной силой скреблось изнутри.

— А что, разве измена может отличаться чем- то, если ее совершают разные люди? — спросила, кокетливо склонив голову на бок.

— Для меня, да. Зависит от отношения к человеку — вновь поднял бокал, слегка улыбнувшись.

— И какое же у тебя ко мне отношение? — непроизвольно понизила голос, делая его бархатным. Не сдержавшись, Влад подался вперед, буквально нависая над ее лицом. Тронув щеку кончиком носа, он поймал влажные губы, и едва касаясь, резко отстранился. Волна протеста пробежала по ее телу, хотелось ощутить вновь это дразнящее прикосновение.

— Не провоцируй! Не договорим — поднял бровь, возвращаясь на прежнее место. Какие там разговоры, Ника уже минуты три мысленно раздевала его взглядом. Рядом с ним она забывала теперь о приличиях и жестких рамках. Ужасно хотелось поскорее раздеться, прижаться теснее, коснувшись его раскаленной кожи.

— Хорошо — с трудом выдохнула, ощущая сладкую тяжесть внизу живота, — давай поговорим.

— Отношения наши сложно назвать классическими, ты понимаешь — сделал последний глоток, допивая содержимое бокала, — но тем не менее, я хочу строить их на доверии.

— Я тоже — напряглась, вглядываясь в его сосредоточенные глаза.

Взяв короткую паузу, он снова впал в состояние внутреннего напряжения. Сцепив ладони замком, он подтянул руки к коленям. Так не хотелось ее расстраивать, но вместе с тем, безумно хотелось открыться. Это противоречие разрывало изнутри, мешая выразить мысль коротко и ясно. Схватившись за сигареты, Влад посмотрел в сторону двери.

— Пойду, покурю, ладно? — коротко бросил, вставая с пола. Раскрасневшаяся Ника кивнула, снимая теплую кофту через голову. Когда он вышел, девушка закрыла глаза, коснувшись пальцами пылающих щек.

" Нет, пить мне категорически нельзя" — удрученно посмотрела в зеркало, — как светофор теперь". Издалека послышался стук форточки. Потянуло сигаретным дымом.

" Что он хочет рассказать, к чему эта тема, про измены… может он с соседкой развлекался, пока мы не виделись? — вдруг вспыхнула еще больше, ощутив холодный спазм в животе. Внутри все стало ледяным, даже кончики пальцев покалывало иголками. Стала вспоминать разговор с Ольгой. Отдельные фразы слились в сплошной поток подозрений. Решительно приоткрыв дверь, она двинулась в сторону кухни. Сил ждать больше не было. Влад стоял у окна, копаясь в телефоне.

— Извини, скучно там одной — подошла сзади, не обращая внимания на стойкий запах дыма, — так что ты мне хотел рассказать? — большие глаза наполнились ледяной водой, когда она заметила адресата на дисплее.

— Лерка приезжает скоро. Она подает на развод — глухо ответил, отложив телефон в сторону. Не смотря на хорошую новость, в его лице не было ни капли радости. Напротив, показалось, что он страшно расстроен. Даже переносицу потер от напряжения.

— Так что, ты не хочешь развода? — усмешкой, почти шепотом спросила Ника, теряя голос от волнения. Она не могла ошибаться, Влад действительно подавлен.

— Теперь не хочу — сухо ответил и пристально посмотрел на девушку. В тот же миг земля ушла из под ног. Пеленой горечи покрылось все вокруг, а его голос застрял в ушах, вбивая огромный гвоздь прямо в сердце. Стало так больно, так удушающе противно, что слезы моментально нависали на ресницах. Ничего не говоря, она несколько секунд просто смотрела на него и не верила своим ушам. Если бы взгляд мог убивать, он давно был бы мертв.

— Приятно слышать — прохрипела, раздувая ноздри, — и неожиданно… Браво! — хлопнула в ладоши, теряя контроль. Не успел он открыть рта, как щеку обожгли ее холодные пальцы. Впервые Влада подвела молниеносная реакция. Пощечина жарким пламенем горела на колючей щеке. Коснувшись скулы, он недовольно покачал головой.

— Ты не знаешь, подожди — пытался прервать девушку, продолжающую стоять неподвижной статуей.

— Да все я знаю, вы все одинаковые, даже говорить ничего тебе не буду! — задыхалась от боли и разочарования, — мне только Лизу жалко, я ее правда полюбила — стиснула губы, ощущая, как соленые слезы подбираются все ближе. Захотелось немедленно уйти, иначе сердце грозилось попросту заледенеть и остановиться.

— Глупая, стой! — внезапно дернул за руку, пытаясь удержать от поспешного решения. Девушку силой отбросило в сторону, и Ника разъяренно вцепилась ногтями в его запястье. Такой хватки Влад в жизни не ощущал, показалось даже, что до самой кости достала. Она уже хотела было открыть рот, как ощутила большую ладонь, перекрывающую кислород. Сейчас Влад очень пожалел, что не подготовил речь на листочке, заранее.

— Молчи и слушай! — властно приказал, аккуратно убирая руку, — выводы потом сделаешь — нахмурился, обеими руками обхватив ее горячие плечи. Попытка привести ее в чувства не удалась. Рассудительная "женщина высоких моральных качеств" умерла, похоже, одновременно с педагогом.

— Что тут слушать? — резко пихнула его в живот, пытаясь пройти в коридор. Это окончательно разозлило Влада. Конечно, не так он представлял себе разговор, но, выбирать теперь не приходилось. Скрутив сопротивленку в бараний рог, он взвалил ее на спину и понес в комнату. Она, конечно, хотела завизжать и больно укусить его за плечо. "Но Лиза же спит. Испугается". Совесть, однако, проснулась. Вместо этого девушка лишь больно ущипнула его за спину, оставив два багровых пятна на смуглой коже. Терпеливо сжимая челюсти, парень резко водрузил ее на край дивана, перекрыв собственным телом путь к отступлению. Тяжелое дыхание постепенно выровнялось и он выпалил:

— Она хочет развестись и увезти Лизу с собой в Европу. Там хахаль новый у нее — стер пальцем кровоподтек на запястье. Услышав это, Ника перестала дышать. Даже и подумать такое не могла. Зачем ей девочка, когда она от нее добровольно отказывалась все время.

— Что? — прошептала, медленно приходя в себя от всей этой неразберихи.

— Теперь понимаешь? — коснулся ладонью пушистых волос, пытаясь хоть немного поправить последствия собственной агрессивности.

— Нет, не понимаю — резко помотала головой. — Ты же отец, ты все можешь опротестовать, ты вообще… можешь… — лихорадочно попыталась поймать мысль, — ты можешь лишить ее родительских прав. Да — потерла пересохшие губы, — Она… Ведь она же не любит Лизку, ну она не мать, а кукушка. Она бросила ее здесь — спешила высказаться, путаясь в интонациях.

— Да это так, но я ничего не могу — отрезал, опустив голову вниз. Удивленно посмотрев на темную макушку, девушка потрясла его плечи.

— Влад! Как ты так можешь, как ты можешь так спокойно говорить? Ты что? Ты отдашь ее, да? — слезы вновь подступили к глазам, она теперь уже решительно ничего не понимала.

Ощутив такую боль внутри, что невозможно передать словами, Влад стиснул кулак, продолжая молчать. Впервые за много лет ему хотелось выть от безысходности.

— Я не могу, потому что я не имею на нее никаких прав, — выдавил, словно выталкивая из горла застрявшую кость. Ритм ее сердца давно перешел в дробь.

— Как так, не имеешь? — беспомощно сжала его плечо, шмыгнув переполненным носом. Все происходящее перепуталось, словно клубки разноцветных ниток.

— Так. Я НЕ ЕЁ ОТЕЦ — тихо обронил, поднимая взгляд. Встретившись, их блестящие глаза на секунду потухли. Несколько раз моргнув, Ника убрала руку с его плеча и поджала под себя одно колено. Сотня острых иголок вонзилась по всему телу. Словно вспышкой света озарило лицо и, прожигая грудь насквозь, опустилось к самым пяткам.

— Не может быть — прижала ладонь ко рту, исказившись маской недоверия. Влад отстранился, по- турецки усаживаясь на ковер.

— Может. Она собирается создать семью, и увезти ее, понимаешь, ее здесь ничего не держит. Ничего и никто.

— Как же это все? Ты же говорил — начала вспоминать, — ты говорил, она забеременела в первые месяцы брака.

Ледяная ухмылка застыла на его губах.

— Да, так и есть, но, как понимаешь, не от меня — прежние воспоминания острой болью вонзились в сердце. Он закрыл глаза и продолжил:

— Понимаешь, на свадьбу нам подарили приличное количество денег, медовый месяц решили отметить с размахом, купили путевки. Внезапно перед самым вылетом меня завернули, тогда крупное ЧС было на Дальнем Востоке и я полетел туда. Она же не хотела лишать себя удовольствия и полетела на три недели с подругой. Дальше рассказывать? — с вызовом посмотрел на девушку озлобленным взглядом.

— Так ты не знал столько времени? — ахнула Ника, смахивая крупную слезу со щеки. Произошедшее казалось ей страшным сном.

— Все я знал, так получилось, что она сама, идиотка, не знала два месяца, пока ее острый токсикоз при мне не накрыл. Прикинь, сидим мы утром за столом, а ее от запаха яичницы выворачивает. Ну я не дурак, заставил при мне сделать тест. Она божилась, что от меня, а потом анализы сдала, по срокам не совпало. Созналась. Я как обо всем узнал, конечно, видеть ее не мог, вещи собрал и к матери переехал. Думал, убью ее на месте, если встречу. Уже заявление хотел подавать. Потом ее мать позвонила, умоляла приехать, сказала она вены себе перерезать хотела. — посмотрел на собственную руку, — я думаю, это ложь. Слишком любит себя, просто хотела вернуть меня, надавить на жалость — закусил губу до боли, — Но тогда глупее был, мягче. Я как всегда ее спас. От самой себя. Только сам поплатился. Думал смогу ее поменять, семью создать, ребенка полюбить. Мы никому не говорили, никто не знает до сих пор, кроме матери моей.

Приоткрыв рот от удивления, Ника сидела и боялась пошевелиться, казалось, все тело ломит от боли. У нее не было слов, которыми она могла передать свои эмоции. Все настолько смешалось внутри, что требовалось некоторое время на осмысление. Бросив на девушку короткий взгляд, парень понимающе покачал головой.

— Мне тоже удивительно. Эдак меня закрутило — хмыкнул, скрывая блеск карих глаз, — понимаешь, в начале было легко уйти, надо было, порой казалось, надо… Но потом я взял на себя ответственность, отговорив ее от аборта на позднем сроке и все, и не смог бросить, тянул. терпел… А она села на шею, когда родила, стало невыносимо. Я рассказывал тебе, она бросала дочь ради гулянок, а я смотрел нее и понимал, что она совсем никому не нужна… и даже мне — отвел взгляд.

Несколько секунд молчал, словно запихивая внутрь прошлые переживания.

— А Лиза словно ощущала, представь, понимала, что мы не хотели ее. Даже плакала редко. Видела бы ты, как я злился на себя за то, что ничего не ощущаю к ней. А ведь она была малышкой, ей тоже хотелось поцелуев, ласки. Мы оба все делали машинально: купали, пеленали, гуляли. Все время тратили на пустую ругань. Не было любви никакой ни с чьей стороны уже. Тогда мне казалось, я совершил ошибку, уговорив ее оставить ребенка. В очередном скандале я сорвался и ушел. И после недельной попойки, когда тошно было смотреть на самого себя, я вдруг осознал, что поступаю как последний скот.

Ника уже ничего не видела перед собой из пелены слез, застилающих глаза. Даже всхлипывать начала тихонечко, как ребенок. В каждом слове она ощущала теперь этот груз, эту тяжелую ношу ответственности, что он взвалил на себя и нес в одиночку. Хотелось закрыть уши руками и не слышать этих хлестких, отрезвляюших слов о нелюбви к ребенку. Представилась маленькая Лиза, одиноко лежащая в пустой кроватке. "Ей, наверное, было очень страшно и одиноко"- подумала Ника, вытирая опухшие щеки. Конечно. Одиноко. Ведь взамен жизненному опыту, дети наделены немалой долей интуиции, они все чувствуют еще в утробе матери.

— Но ты же любишь сейчас? Ведь так? — спросила, вытирая свернутой кофтой мокрый нос. Ответ был очевиден, но хотелось услышать эти слова. Может, для того, чтобы хоть как-то заткнуть ледяной сквозняк на сердце.

— Люблю. Сейчас да, — облегченно улыбнулся, покрутив сигарету в руках, — ты научила. Этих слов Ника никак не могла ожидать сейчас. Глядя в его глаза, она заметила искорки благодарности.

— Я? — пожала плечами, присаживаясь на пол рядом с ним.

— Да! Ты! — кивнул, вздохнув тяжело, — я много наблюдал за тобой, я все видел и замечал, как ты смотришь на нее, как нежно завязываешь шарф, как трогаешь ложку губами, прежде чем дать ей кашу, как выбираешь глазами камушки на дороге, чтобы увлечь ее в интересную игру. Ты полюбила ее, не смотря на то, что она тебе совсем чужая. Все эти мелочи открыли для меня эти чувства. Я постепенно перестал злиться. Теперь я люблю ее, как родную.

— Влад! — снова растрогавшись, Ника обняла его крепко-крепко. Он вздохнул, положив голову на ее плечо.

— Мм- промычал, улыбаясь.

— Мы что-нибудь придумаем, мы ее не отдадим, ты веришь? — с надеждой заглянула в карие глаза. Коснувшись носом ее виска, он жадно втянул знакомый запах. Когда губы коснулись темных волос, он тихо прошептал:

— Верю!

'Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит'

Михаил Булгаков, "Мастер и Маргарита"

Под тихий стук часов они сидели друг напротив друга и молчали. Прошло почти три недели, а события того дня все еще стояли перед глазами. Казалось невозможным осмыслить, понять и принять этот нелегкий выбор. Но так и было: Ника искренне последовала за своим мужчиной, не опасаясь ничего, не оборачиваясь назад. Доверившись целиком, до конца разделяя его участь. День за днем они проживали в ожидании очередного звонка от блудной матери. Вздрагивая от каждой смс-ки, Вероника спрашивала глазами о последних новостях. Это было невыносимо тягостно. Особенно учитывая позицию последней. Как выяснилось, Валерия решила начать новую, праведную жизнь, повстречав обеспеченного иностранца. Именно он склонял ее забрать ребенка к себе, создав образцовую ячейку общества. Только маленькую частичку будущей ячейки никто не спросил, словно она чемодан или походная косметичка. А между тем, Лиза сильно изменилась: искупавшись в любви, девочка буквально расцвела на глазах, колючие иголочки сменились звенящей улыбкой, грустные глаза теперь все чаще выглядели озорными. Лиза так привязалась к Веронике, что сопровождала ее везде, стараясь подражать в самых незначительных мелочах. То ободок на голову нацепит, то сложит губки бантиком, изображая девушку в момент накладывания косметики. Наблюдая за ними, Влад по-прежнему нес на себе этот невидимый груз. Бывали дни, когда он забывал обо всем, ощущая себя полновесным отцом семейства: помогал готовить ужин, разнимал всяческие конфликты, баловал своих девчонок. Особенно запомнился недавний сюрприз, когда он впервые принес в дом живую елку, а вместе с ней, карликового кролика для дочери. Ника, конечно, протестовала, 'что им, восьми лап, что ли, мало'? Но Влад оставался непреклонен, демонстрируя альбомные листы, сплошь разрисованные длинными ушами.

Лиза весь вечер крутилась вокруг зеленой красавицы, предвкушая скорое преображение колючих ветвей. Взрослые старались изо всех сил создавать видимость спокойствия и легкости. Это было сделать крайне трудно, особенно Владу, ведь именно он имел честь выслушивать вечерние петиции по поводу адвокатов и скорых сроков ее приезда. Случалось, после очередного звонка, он садился в темной кухне и курил до рассвета, боясь побеспокоить переживаниями любимую девушку. Да, без сомнения, Ника стала любимой. Настолько, что он теперь не представлял и дня существования без нее. Когда у Ритки случились неожиданные проблемы, и она вынуждена была отсутствовать несколько дней, все дела встали, словно дом лишился главного идейного вдохновителя. Вернувшись, Вероника к своему ужасу заметила похудевших, осунувшихся домочадцев, жаждущих тепла и ласки.

Так стихийно образовалась эта странная, большая и но очень дружная семья. Действительно, так ли важны формальности, когда находишься рядом с тем, кого любишь? Вероника не задумывалась ни о штампе в паспорте Влада, ни о кровной чуждости маленькой дочери. Так было и до сего дня. И в печали и в радости, они делили вместе все невзгоды. Оказалось, это не так уж и трудно — БЫТЬ РЯДОМ, не поглощая, не захватывая, не стараясь оторвать кусок и приклеить его на другое место. Осознав, что рядом с ней находится настоящий мужчина, Ника позволила себе расслабиться, стала мягче, даже женственнее. Все чаще она позволяла себе кокетничать, увлекая его в свои ночные игры. Как мало надо для того, чтобы пробудить женщину в педагоге. Всего лишь нужно ее полюбить. Влад любил горячо и страстно: и телом и душой доказывая собственные чувства. Но чаще телом, все же… Особенно ночами, когда вероятность пробуждения Елизаветы сводилась к нулю.

Поглаживая мыском его ногу под столом, Вероника сейчас кокетливо улыбалась. Ощущая жаркий прилив накатывающего желания, парень укоризненно посмотрел на девушку. Штаны буквально разрывало от возбуждения.

— Тебе мало было полчаса назад? Дай отдышаться? Шишки красить, кто будет, послезавтра тебе Лиза закатит истерику, где "Фыфки" на елке???

Убрав вытянутую ногу, Вероника ощутила себя мартовской кошкой: опьяненной еловым ароматом и вечно голодной. Закусив губы, она потупила взор, театрально вздохнув. Шишки шишками, а вид его обнаженных плеч сводил с ума. Ни в одном тренажерном зале невозможно было получить столь идеальное тело. Нику восхищала деятельность Влада: дежуря сутками, по возвращению, он всегда находил время для вечерней прогулки с дочерью. И сил на любовь оставалось предостаточно. В общем, подарок, а не мужчина. И пускай в быту он был достаточно требователен, да и заработная плата оставляла желать лучшего, для нее он стал единственным и неповторимым, самым любимым мужчиной.

— Знаешь, а Лиза вчера на утреннике сорвала с Деда Мороза бороду — усмехнулась, нежно проводя кисточкой по ребристой поверхности кедровой шишки. Вопросительно уставившись на девушку, Влад округлил глаза.

— Блин, чего же я это пропустил? — сокрушался, также макая кисточку в золотую краску.

— Ты на дежурстве был — слегка укоризненно напомнила девушка, сложив губы пухлым бантиком. Ей так хотелось вместе провести утренник в детском саду, ведь Лиза была самой обаятельной маленькой снежинкой.

— Ну что я виноват, что Бобров заболел — пожал плечами, размашистыми движениями покрывая шишку краской. На самом деле он втайне радовался этому совпадению, поскольку терпеть не мог всех этих официальных мероприятий.

— Уже пятнадцать есть, может, хватит? — задумчиво спросила, вытирая испачканные пальцы специальным раствором. Поморщившись от редкого запаха, Влад вставил свои пять копеек.

— Могла бы и выйти со своим ацетоном, нечем дышать, противно — скривился так, словно съел лимон целиком.

— Хм — вздернула нос, — как ты меня дымишь, я терплю, вот и ты потерпишь — демонстративно поднесла ватный диск прямо к его носу. До сих пор она не научилась беспрекословно подчиняться его прямым указаниям. Ощутив неприятное покалывание в ноздрях, Влад ловко схватил девушку за руку. Секунда, и она притянута вплотную, почти лежа животом на столе.

— Иди- ка сюда, нахалка! — прошептал, вскочив из- за стола. Не успела она взвизгнуть, как горячие пальцы поползли прямо вверх по тонкой ткани сиреневой футболки.

— Эй, руки убери, испачкаешь меня! — воскликнула девушка, бросая недовольный взгляд на его позолоченные пальцы, оставляющие следы на коже. Словно не слушая, Влад стянул с нее футболку, отбросив ее в сторону дивана. Как он любил эту небольшую грудь округлой формы. Словно дразня, он нарочно дотронулся пальцами до возбужденных сосков, окрашивая их в золотой цвет.

— Влад! — вцепилась ногтями в спину, когда он приземлил ее на край стола, — перестань!

— Будешь красивой — прохрипел на ухо, — как статуя бронзовая — ехидно добавил, оставляя следы на животе, бедрах.

— Только не здесь! — повысила голос, — ты что, как я там тебе отмою, дурак!? — испугалась, со всей силы сцепив разведенные ноги. Внимая ее истошным возгласам, парень вмиг убрал нахальные руки. Осталось только по — быстрому стереть краску. Он не мог больше сдерживаться, упираясь внушительным достоинством в шов ее синих джинсов. Девушка и сама не хотела больше ждать, наспех расстегивая собственную ширинку. Когда они оба оказались под елкой, это показалось даже забавным. Этот пряный, еловый аромат возбуждал нервные окончания, делая кожу еще более чувствительной. Закрыв глаза, она наслаждалась каждой секундой его прикосновений, ловила губами мочку уха, дразня языком чувствительное место. Хрипло нашептывая в шею какие — то слова, Влад наращивал темп, желая доставить девушке максимальное удовольствие. Каждый раз, вторгаясь в ее тело, он ощущал себя большим неуемным животным, захватывающим, подминающим под себя. Нике это нравилось. Часто дыша, она все теснее прижималась к нему бедрами, желая ощутить всю полноту погружения. Словно разноцветным фейерверком наступила долгожданная разрядка, заставляющая сердца подскакивать прямо к горлу. Переплетая кисти влажных рук, они еще некоторое время лежали рядом.

— И пусть весь мир подождет — неожиданно пошутил Влад, закладывая руку за голову. Ника приподнялась на локте, насмешливо поморщив нос.

— А как же фыфки? — указала пальцем на коричневую горку. Даже в этом они умели понимать друг друга, одновременно улыбнувшись.

Полночи красили, бережно создавая елочные украшения для маленькой Лизы. Вспоминали знакомство, размышляли о новогодних праздниках. И только когда их глаза встречались, они понимали, что каждый из них думает лишь об одном. О том, что не хочется произносить вслух. И все же Влад не выдержал первым, заметив ее погрустневший взгляд.

— По закону ничего не сделать — нахмурился, укладывая игрушки в коробку, — она сказала, что прибегнет к тесту ДНК, и тогда нам Лизу никогда не увидеть.

— Ты уверен, что она вообще приедет? Вам в суд когда, через две недели?

— Да, после праздников. Сложно сказать, зная ее, можно предположить все что угодно. Она может приехать, развернуться и уехать, даже не подписав документы! Может довести дело до конца, забрав дочь. Она неадекватная.

Озадаченно посмотрев на парня, Вероника потерла виски. У нее была пара задумок, только вот получится ли…

— А если нам уехать? — выпалила, — это оттянет процесс.

— Глупо. Это похищение — парировал, поджимая губы. В собственной голове он перебрал десятки вариантов, и ни один не выглядел подходящим.

— Остается убеждение. Влад! Ну зачем она ей, ну ведь как игрушкой поиграется и выкинет — от жалости сжалось сердце. — Плотно завинчивая крышку, Ника посмотрела в карие глаза.

— Да с*ка она — прорычал, силой соскребая краску со стола, — мужик ее в возрасте… и бездетный вроде… она сказала, а чего ему, готовый ребенок. Не надо маяться, ночами вставать, памперсы менять.

— Ты так действительно думаешь? Считаешь это корысть и только? — почему — то переложила ситуацию на себя, ощутив безграничную тоску.

— Не знаю, думаю, это удобно им обоим. Пособия какие — нибудь там, я не в курсе — раздраженно отложил тряпку. Опустившись на стул, девушка побледнела. Вина опустилась на плечи. Она так и не рассказала ему о неспособности стать матерью.

— Что случилось, котёнок? — тронул ее плечо, заметив резкую перемену в настроении. Во рту пересохло, губы отказывались шевелиться. Сделав глубокий вздох, она расправила плечи и задрала голову вверх, встретившись с ним глазами.

— Я не… не могу иметь детей — собственные слова послышались далеким эхом. Ресницы дрогнули, когда она заметила его искренне недоумение.

— С чего ты взяла? — натянуто улыбнулся, присаживаясь рядом. Потухший взгляд синих глаз причинял сильное беспокойство. Эта новость, словно обухом, ударила по голове.

— Я знаю. Мы лечились — выдавила, перебирая пальцами красную ленточку на коробке. Ей так не хотелось теперь вспоминать все эти процедуры, всю эту жизнь, наполненную тестами, правильными позами и бесконечным ожиданием.

— Ну и что, врачи ошибаются — сказал первое, что пришло в голову, доставая сигареты из кармана.

— Три года? — почти заплакала, с головой погрузившись в ледяную воду воспоминаний. Услышав эти слова, Влад вздрогнул. Застыл в нерешительности: что делать? Какие слова подобрать?

— Солнце, это не окончательно. Все от мужика зависит, поверь — улыбнулся, чмокнув ее в плечо, — вот с Леркой разберемся и я тебе докажу — широко улыбнулся, делясь уверенностью и спокойствием. Теперь она окончательно расплакалась. От облегчения. От осознания того, что этот мужчина готов с ней разделить любую участь, даже такую страшную.

— Ну чего, веришь? Аист к нам прилетит обязательно! — с вызовом поднял бровь, тронув пальцем ее подбородок.

— Не знаю, мне кажется, моего кто-то подстрелил в пути! — обиженно ответила, еле сдерживая нахлынувшие слезы.

— Насочиняла уже — осуждающе помотал головой, — я тебе сказал, все будет хорошо, идем спать, завтра праздник — решительно потянул за руку, стараясь прогнать поселившуюся тревогу из души. Видя эту твердость и уверенность, Вероника подумала, " а вдруг он прав, может…"- и крохотная надежда вновь поселилась в сердце. Впервые за несколько месяцев она позволила себе помечтать.

А потом был праздник. Первый и единственный, проведенный в ощущении полноты собственного предназначения. Вероника накрывала на стол, украшая комнату бесконечным количеством милых безделушек, Влад хмурился, спотыкаясь о всевозможную атрибутику праздника. А Лиза искрилась счастьем, тыкая кролика мордой в разноцветные коробки под елкой.

— Адаки — лепетала, нацеловывая белую шерсть.

— Подарки, Лиза, П- одарки! — злился Влад, пытаясь научить дочь правильно говорить. Та в ответ кокетливо кривлялась, убегая в кухню к своей спасительнице.

Стол накрыли скромный, в комнате, рядом с елкой. Однако, ничего не могло украсить его лучше, чем детских смех и знакомое ворчание на тему актуальных новостей. Мысленно благодаря судьбу за этот подарок, Ника поджигала крохотный листочек с желанием. Судя по взгляду, Влад загадал тоже самое. Под бой курантов они испили бокалы до дна, целуя пухлые щеки, покрытые разноцветными блестками. Еще час не могли уложить расшалившегося ребенка, обдирающего шишки с веток. А потом и сами устали, заснув, так до конца и не раздевшись.

Только часы все стучали над головой. Они торопились куда — то, отмеряя быстрый ход времени. И вот уже новый, день, а за ним другой. Неделя прошла, а за ней, вторая. По утрам Ника прислушивалась к каждому звонку, к каждому шороху, боясь самого страшного появления.

— Эй, есть идете? — прокричал Влад, — или совсем от рук отбились, пока меня не было?

Заправляя за маленькое ушко золотистый завиток, Ника сладко зевнула. Они могли валяться так целый час, ожидая пока разъяренный парень не ввалится в комнату. А потом их ожидала, скорее всего, знакомая яичница с зеленым луком наверху. Как ни сопротивлялась девушка, все бестолку, " полезно и все тут". Решив сделать некоторое исключение, Вероника вскочила первой.

— Идем уже! — поставила мультики, бегом отправляясь в ванную комнату. Тем временем Влад в очередной раз проверил телефон. Ни одного звонка. Даже радостно стало, может, все устаканится, может, зря волновались и переживали. Посыпая яичницу луком, он отстраненно наблюдал за тем, как зеленые кольца медленно падают на солнечный желток. Забавно, как солнце и трава! Так захотелось на море, вместе со своими девчонками. Ожидание тяготило Влада, даже сейчас он не мог расслабиться, постоянно думая о том, что в любой момент может явиться она…

В назначенный день Лера не приехала, так и не появившись в суде. Бракоразводный процесс отодвинулся на неопределённый срок. Ника радовалась, а Влад все больше уходил вглубь собственных переживаний.

Вот и сейчас вздрогнул, когда дверь распахнулась. Это Вероника явилась собственной персоной. Улыбнулась, как всегда, обхватив сзади за живот. Следом прискакала Лиза и вся компания.

— Ну, к столу! — скомандовал парень, доставая вилки.

— Фу-у — поморщилась девочка, глядя на "коронное" блюдо отца. Сдерживая сарказм, Вероника пожурила девчушку, усадив ее к себе на колени. Среди оживленной беседы вдруг наступило затишье.

Вот говорят, все плохое происходит с нами неожиданно, а на этот раз принцип не сработал — раздался звонок домофона. Даже кусок застрял в горле Влада, до того резко прозвучал противный писк.

— Открою — утер губы салфеткой, моментально насторожившись. Словно в отчаянных попытках спрятаться, Вероника уткнулась носом в светлую детскую макушку. Стало так страшно, словно сама Смерть постучала в их дом. Лиза, как назло, ласково уткнулась щекой в грудь, обхватив ручонками талию. " Ну? Кто же там?" — нервничала все больше.

Спустя полминуты он вернулся. По обеспокоенному лицу Вероника все поняла.

— Поднимается — выдавил, метнувшись к окну. Еще и сигареты закончились, как назло. Потрясывая пустую пачку, парень нервно посмотрел на часы. Со стороны казалось, что ничего особенного не произошло — ну зашел в дом посторонний человек. А вместе с тем, воздух тут же наполнился ароматом успешности, холода и фальши.

— Где там моя девочка? — высокочастотно звучал женский голос. Валерия горделиво вплыла в кухню, источая аромат дорого парфюма. Желая закатиться под плинтус, Вероника вжала голову в плечи. Внезапное волнение пересилило все остальные эмоции.

— Ну что же ты, Лиза, иди сюда, мама приехала! — протянула руки в кожаных перчатках, не обращая внимания на постороннюю девушку. Соскочив с колен Вероники, малышка встала, словно вкопанная. Несколько секунд распахнутые глаза изучали женское лицо, словно припоминая, сверяя с имеющимися образцами.

— Мама ея? — почти вопросительно шепнули детские губы, глядя на отца. Облокотившись на подоконник, Влад молча кивнул. Кинувшись обнимать ребенка, Валерия широко улыбалась. Со стороны и не скажешь, что несколько месяцев назад она буквально бросила собственную дочь.

Задыхаясь от противных духов, девчушка морщила носик, позволяя матери удовлетворять собственные амбиции.

— А ты говорил, не помнит! Все она помнит! — наконец сняла длинные перчатки, бросив их на стул. Вмиг взгляд ее остановился на Веронике. Моментально оценив обстановку, девушка презрительно фыркнула.

— Быстро ты, Влад, как всегда — многозначительно изогнула тонкую бровь, покосившись на формального супруга.

— Чего в среду не приехала? — грубо спросил он, рыская пальцами по верхним полкам в поисках сигарет. Присаживаясь на стул, она распахнула тонкую шубку с укороченными рукавами.

— Ох, ну извини. Так случилось, мы дом выбирали, хотим жилье побольше с Томом выбрать. Теперь у нас будет большая семья, правда, Лизочек? — потрепала детскую щечку.

— Зачем она тебе? — процедил Влад, наконец, присаживаясь напротив. Глаза его медленно прожигали на ее лице огромную дыру. Смутившись, Валерия покосилась на Нику.

— Я не собираюсь обсуждать наши семейные дела при посторонних людях — прошипела, бросив осуждающий взгляд на парня, — или я всем, кого ты… должна докладываться? — кинула на стол пачку длинных сигарет.

— Это моя любимая женщина — отрезал Влад, играя скулами от злости, — она имеет право знать все, что касается меня и Лизы.

— Любимая… — скривилась, — всего за полгода возлюбил? — закинула ногу на ногу, глядя на удаляющуюся фигуру дочери.

— Тебе и всей жизни не хватит понять, что это за чувство — щелкнул зажигалкой, — оставь мне ребенка, она же тебе не нужна. Там начнешь новую жизнь. Рожай сколько угодно от этого Гарри, Фреда, как его там — затянулся, — а Лизу оставь.

— Мне нужна подписка о вывозе ребенка — сняла маску доброжелательности, — и всего лишь. Будешь артачиться, я завтра же подаю в суд на установление прав отцовства. В общем, найму юриста, уж он- то быстро все обтяпает за энную сумму. Но знай! Ты ее не увидишь никогда! — нервно закурила, подергивая ногой под столом. Ощущая себя лишней, Ника хотела уйти. Она задыхалась. В прямом и переносном смысле: от дыма и ощущения безысходности.

— Деньги, может? Мы продали квартиру? — Влад покосился на Нику. Та одобрительно кивнула, это был последний шанс договориться.

— Хм, насмешил, что ты мне можешь предложить, дорогой, у тебя же кроме… — посмотрела в область паха, — ничего стоящего больше нет, а копейки ваши мне не нужны. Мой будущий муж очень богат. Он хочет создать полноценную семью. Подписывай. — поставила на стол сумку с документами. Напряжение накалилось до предела. Стряхивая пепел, Влад смотрел в одну точку на бледно- голубой скатерти. Отчаянно сдавливая пальцами кисть собственной руки, Ника считала собственный пульс в ушах.

— Подпиши, не будь идиотом, я разрешу тебе видеть ее иногда, развод оформим по быстрому, никто не в накладе — протянула ручку, — все уже нотариально заверено.

Услышав эти слова, Ника вспыхнула, словно спичка. Сдерживая желание придушить эту мегеру, она лишь процедила:

— Никто не в накладе? Вы о чем!? Это ребенок! Живой! Вы у нее спросили, с кем она хочет быть, она любит Влада, он ее отец!

Валерия застыла, сменившись в лице.

— Ой, милая моя девочка- няня, тебе ничего неизвестно, так что попрошу не засовывать свой нос, куда не надо.

— Все мне известно. Какая вы, тоже… — обронила девушка, нервно потирая пальцем край скатерти.

— И что же тебе известно? Как я столько лет сидела и ждала, когда этот баран изволит бросить свою долбаную работу? Когда он обратит внимание на жену и начнет боготворить ее в полном смысле.

Влад саркастически хмыкнул, представляя себе дальнейший мотив старой шарманки.

— Тебя с ним ждет нищета и бытовуха. Он не способен зарабатывать! Он же спасатель, куда ему до земных благ. Что вы можете дать Лизе? Хорошее образование? Сможете? А Том сможет — вызывающе посмотрела на парня.

В горле Вероники застрял комок, что она могла возразить против таких слов? В жизни она не мыслила подобными категориями.

— Любить. Мы можем дать ей любовь — нашлась Вероника, глядя на Влада в поисках поддержки. Лицо его было серым и злым, как когда-то давно, в ту самую первую встречу. Он молчал и не проронил ни звука. Похоже, он что-то внутренне обдумывал.

— Я сказала. Подписывай. Мне не нужны эти проволочки. Лизе со мной будет хорошо. — настаивала девушка, глядя на часы.

— Хорошо, я подпишу. Но знай, она не помнит тебя, и когда ты возьмешь ее за руку, чтобы увести, она начнет истошно орать. Ты помнишь, что такое детский ор? А лужи на ковре? А три часа ночной истерики? — бросал слова, словно ударом хлыста чеканя звуки. Взгляд ее глаз несколько изменился, словно она наступила на эту самую грязную лужицу.

— Все равно. Уж поверь, справлюсь. Пиши. — придвинула к нему бумагу.

Когда сил препираться не осталось, он последним росчерком подписал себе жестокий приговор. Казалось, Вероника совершенно не понимает его действий. Она резко вскочила из — за стола, бросившись в комнату Лизы.

Как в страшном кошмаре: быстрые сборы, пустые фразы, суета все заполнила собой. Отказавшись взять и половину вещей, девушка отстраненно наблюдала за тем, как Ника заплетает вьющиеся волосики в две ажурные косички.

Пока она плела, казалось, время остановилось. Маленькая Лиза все также послушно сидела на коленках, ковыряя пальчиком ворс ковра. Она, конечно, еще ничего не понимала, продолжая верить, что эта холодная тетя, под названием " МАМА" скоро уйдет, а дальше будет прогулка на санках, беготня вокруг осыпавшейся елки и, конечно, интересная история на ночь. Как жестока порой жизнь. Как объяснить малышке, что тетя Ника не может сейчас ответить ни на одну реплику, просто потому, что весь рот ее заполнен слезами. А язык распух от соли. Не поднимая головы, она вспоминала все прожитые дни. Светлые пряди скользили между пальцами, с каждым новым движением приближая к неминуемому расставанию.

В самые трудные минуты нам кажется, что время тянется липкой патокой, сейчас же оно безжалостно пронеслось стрелой. Собрав небольшую дорожную сумку, девушка обреченно смотрела на то, как Валерия застегивает молнию на детской куртке. Влада не было видно, даже страшно стало при мысли о той боли, что он способен вынести сейчас.

— Я провожу вас — внезапно вышел из кухни, окутывая все вокруг табачным дымом. Горьким, как сама неизбежность. Застыв в дверях, Ника боялась сделать шаг навстречу. Посмотрела на детские кубики, все еще разбросанные по ковру. Влад заматывал шарф. Казалось, сейчас их разделяет целая пропасть.

— Подождите! — окликнула неожиданно, выскакивая из детской, — вот, забыли — протянула потрепанную Веснушку. Оживившаяся Лиза прижала к себе любимую куклу, нацеловывая тряпичный нос.

— Фу, где вы такую страсть купили только! — возмутилась девушка, брезгливо хватая двумя пальцами за рыжие волосы. В этот момент детские глазенки наполнились привычными колючками. Топнув ногой, она закричала так, что стены затряслись в коридоре. Похоже, Лера и правда, была крайне нетерпима к плачу: моментально вернув куклу хозяйке, она натянуто улыбнулась.

— Спасибо!

Как они вышли, Ника не помнила. И, кажется даже, не поцеловала малышку на прощание. Боялась. До дрожи боялась, что она заплачет, кинется на руки, подталкивая совершить необдуманное преступление. Судьба оказалась благосклонна — девочка покорно позволила затянуть шарф на шее. Конечно, она не плакала, ведь Лера пообещала ей лишь короткую прогулку в магазин за новым кроликом. Кто от такого откажется? Тем более Вероника не подала вида, продолжая улыбаться, сквозь нависающие слезы.

" Что он наделал, почему принял такое решение?" — первое, что пришло в голову после того, как дверь окончательно захлопнулась. Вероника смотрела в окно, не веря собственным глазам. Глядя на то, как три силуэта поочередно садятся в машину, она закрыла глаза и мысленно обратилась к Господу.

*****

Неотвратимость бытия — падающая снежинка непременно превращается в прозрачную каплю на стекле. Так было и так будет всегда.

Уткнувшись лбом в прохладное окно, девушка продолжала гипнотизировать взглядом заснеженный горизонт. Машина уехала десять минут назад, а в памяти все еще стояла маленькая Лиза, подбирающая со снега упавшую куклу. Осознание того, что от прежней жизни ей осталась только Веснушка, разрывало изнутри на куски. Безжалостно выворачивая, вытряхивая изнутри все самое светлое и чистое. Слез почти не осталось, только сдавленные всхлипывания пересохшей гортани. Грудная клетка болела от ощущения сдавленности, каждый вздох давался с трудом. Ощутив под коленом влажный нос, Ника обернулась. Опустив заостренные уши, пес жалобно хмурил каштановые брови. Попыталась что-то ему сказать и не смогла, вновь разразившись надрывными всхлипываниями. Безвольно села на табуретку возле окна, опустив голову на грудь. Поднявшись на задних лапах, пес отчаянно собирал языком ее соленые слезы. Еще несколько дней назад она бы не позволила, а теперь было все равно… на слюни, гигиену и прочие условности.

Горькая правда жизни… Полгода назад она думала, что измена и предстоящий развод — это самое страшное, что случилось с ней в жизни. Теперь все это казалось такой ерундой, мышиной возней, чем-то несущественным. Только сейчас она в полной мере осознала, что такое беспомощность. Наверное, именно это ощущает бабочка, лежащая на солнцепеке с оторванными крыльями. Ничего нет страшнее чувства, когда ты ничего не можешь изменить, а на твоих глазах вершится судьба любимых людей. Вспоминая глаза Влада, ей почему- то представились концлагеря, когда близких людей разлучали навеки вечные. Эта немая боль, запечатавшая уста, врезалась в память горячим клеймом. Как бы там ни было, а этого ужаса она не забудет никогда.

А как забыть, если рядом везде детские игрушки, книжки, кубики, все также хаотично разбросанные по ковру? Тронув ладонью кроватку, Ника представила себе, каково сейчас Владу. При этих мыслях, словно ледяной, скользкий удав обвил шею.

Надежды на чудо почти не оставалось. Судя по словам Валерии, она была настроена решительно. Теперь Ника даже испугалась, что он не сможет отпустить Лизу, и устроит дебош прямо в аэропорту. От всех этих мыслей голова пошла кругом. Присела, обхватив лицо руками. Из окна на нее смотрел солнечный день. Такой противно- прекрасный, не имеющий право на существование. Захотелось закрыть глаза и исчезнуть на некоторое время. Так и сделала, не заметив, как уснула на диванчике в детской. Скрючившись среди игрушек, также, как и в самый первый раз. Символично.

Проснулась от ощущения легкого озноба. Попыталась укрыться, как назло одеяло оказалось в другой комнате. Подтянув ноги к животу, сонно посмотрела в окно. Темнота непроглядная. Даже испугалась, потеряв счет времени. Вдали послышался знакомый кашель, даже от сердца отлегло.

" Дома".

Потирая озябшие плечи, вышла в коридор, прислушиваясь к посторонним шорохам. В кухне горел свет от телевизора. А вот Влада лучше бы не видела. Он сидел за столом, пытаясь затушить сигарету о банку со свежими шпротами. Судя по опущенной голове, подпертой левой рукой, выпил он столько, сколько смогло влезть.

— Ну что же ты, Влад?! — подбежала, выхватив дымящуюся сигарету. Подняв голову, он с трудом сфокусировался на женском лице. Последние три часа он только и делал, что опрокидывал стопки. Ни о чем не спрашивая, она обхватила ладонями его лицо. Слезы снова подступили, но она сдержалась.

— Я с тобой, мы вместе, милый мой! Все будет хорошо — шептала, касаясь губами жесткой щетины. Он что-то бубнил себе под нос, было невозможно разобрать. Тяжело вздохнув, девушка поднялась со стула, заметив открытое окно. От раздражения стиснула губы до бела и щелкнула ручкой.

— Все, спать, завтра поговорим — обеспокоенно заметила, как он пытается налить еще спиртного в стакан. В этот самый момент вспомнился его рассказ о недельном запое. Ужас охватил целиком, когда она представила себе повторение этого эпизода. Странно было видеть его таким, непривычно и горько. Сделав над собой внутреннее усилие, девушка обхватила сзади массивный торс.

— Давай вставай, пойдем, Влад — попыталась сдвинуть его с места. Бесперспективно. По ходу, он намеревался осушить все запасы, имеющиеся в доме. Теряя терпение, она еще несколько раз повторила попытки, пока окончательно не выдохлась. Все таки тяжелый он для такой дюймовочки, как Вероника. Отмахиваясь от нее, словно от назойливой мухи, он что-то говорил заплетающимся языком.

— Что? — вслушалась, вернувшись за стол.

— Я…в — иват — послышалось невнятно, — виноват — догадалась Ника.

— Нет, нет, ты не виноват, пойдем, а то мне тебя не донести — умоляюще попросила, силой выхватив полупустой стакан из его ослабшей руки. Вновь подняв глаза, он наконец, немного пришел в себя, неловко положив ладонь на ее темную макушку. Точнее, это ему казалось, что положил, а получилось — прихлопнул. Поморщившись, девушка кое — как убрала его тяжелую руку с головы и вновь попросила помочь. Сделав вдруг размашистый жест рукой, он попытался встать. Наконец- то. С десятой попытки она сняла с него джинсы и легла рядом. Если бы не собаки, то она непременно бы уснула, а так… пришлось силой воли отодрать себя от дивана и тащиться на вечернюю прогулку.

В городе пахло снегом. Январским. Влажным и чистым. Все помойки были уставлены осыпавшимися ёлками. "Даже здесь праздник кончился" — подумала девушка, выдавливая Гуффа из мусорной кучи. Вспомнив вид любимого мужчины, оставалось только догадываться о том, что происходило в дороге. " Проснется, сам расскажет. А не расскажет — догадаюсь"- грустно улыбнулась, загребая ногой влажный снег. Словно ощущая невосполнимую потерю, собаки маялись, как неприкаянные. Спустя десять минут Пинч попросился домой. Ника и не собиралась долго гулять, все же не хотелось оставлять Влада одного, в таком состоянии.

Пробираясь в полной темноте, девушка устало прилегла на кровать. Стойкий запах перегара заполонил собой все пространство. Захотелось немедленно встать и удалиться на безопасное расстояние. Например, в детскую. Уже приподнявшись на локте, передумала. Спокойнее будет, если Влад окажется рядом, поскольку она впервые увидела в таком состоянии и не знала, чего можно от него ожидать. Пересилив собственные рецепторы, она вспомнила клятву верности. " Как там, и в болезни, и в здравии, и даже в ужасном перегаре.."- поджала губы, представляя, как завтра будет болеть голова возлюбленного. Уж лучше думать об этом, чем о детских варежках, оставленных на комоде. " А они, между прочим, были самые теплые, с флисовой подкладкой"- вздохнула, погружаясь в сон.

Проснулась утром, от ощущения, что кто-то пристально рассматривает каждую черточку ее спящего лица. Так и есть. На нее устремилась пара карих глаз. Не смотря на ранний час, была в них какая-то усталость. Скрипнул диван, когда парень придвинулся ближе, положив руку ей на плечо.

— Извини — только и смог шепнуть, пытаясь собрать воедино скорлупки раскалывающейся головы.

— Ничего. Ты как? — улыбнулась Вероника, перевернувшись на бок. Долго смотрела на это родное лицо, поросшее темной щетиной, исчерченное следами подушки. Он молчал, словно вспоминая все произошедшее. Потом провел ладонью по волосам и сказал:

— Бывало и лучше. А ты? — повернулся, одарив ее коротким, словно извиняющимся взглядом.

— И мне — выдохнула девушка, подминая под себя подушку, — весь день места себе не находила, переживала и плакала. А вечером, как тебя увидела, очень испугалась.

— Так я не буйный, вроде… — словно в оправдание хрипло произнес. Во рту слюны почти не осталось.

— Да не в том смысле, за тебя переживала. Даже спрашивать боюсь, как все было? — приподнялась, усаживаясь на смятой постели.

— И не спрашивай, врать не хочу, а правда тебя вряд ли обрадует — откинул одеяло, — я видел, как ты себе душу рвала, этого достаточно. Вспомнил бледное, опухшее лицо Вероники на фоне искусственной улыбки, адресованной маленькой Лизе.

— Так что? Все? — спросила, ощутив спазм, скручивающий живот в тугой узел. Приняв вертикальное положение, он склонил голову вниз. Однозначного ответа он не знал, врать не хотелось, обнадеживать тем более.

— Я все еще ее отец — это лучшее, что мы могли сделать, поверь мне. Просто поверь.

Некоторые догадки все время крутились в его голове, но так и остались невысказанными. Глядя на его голую спину, с покатыми, опущенными вниз плечами, Ника ощутила прилив сожаления. В какую-то долю секунды она словно отреклась от того доверия, что установилось между ними. Это было непростительно жестоко.

— Я верю тебе, даже если считаю по- другому, ты ее отец, ты знаешь, как лучше. Я во всем тебя поддержу. Всегда и во всем! — горячо обняла сзади, положив подбородок на раскаленное плечо.

Как знать, как сложилась бы их дальнейшая судьба, если бы он не услышал сейчас эти слова. Именно сейчас, в начале сложного пути. В тот момент, когда безысходность застилает глаза, делая мир серым, отчужденным и безучастным. Сейчас он как никогда ощутил ее поддержку. В этих нежных ладонях, сомкнувшихся на животе, в этих тихих вздохах, согревающих шею.

— Для меня это очень важно — покачал головой, накрывая ладонями ее руки, — знала бы ты, насколько — добавил, тяжело вздохнув.

Вопреки совместным ожиданиям, ничего не произошло через день. И даже — неделю. Не было ни одного звонка от Валерии, ни единой смс-ки. Даже на звонки Влада не отвечала, словно сквозь землю провалилась. Пучина однообразных дней слегка притупила остроту переживаний, позволяя совершать привычные ритуалы: ходить на работу, выгуливать собак.

Влад и Ника ничуть не отдалились друг от друга, напротив, оставались единым целым. С трещинами, правда, и не совсем приглядным, но все же — целым. Днями пропадали на работе, вечера коротали за прогулками. Только ночью вся боль вырывалась наружу, трансформируясь в безудержное желание близости. Никогда еще их губы не встречались с такой жадностью, объятия не были так горячи. Словно друг в друге искали поддержку, черпая силы и энергию.