Академия 6

Глава 28

Антонина ждала нас, сидя за столом в гостиной. Алиса и Анна стояли по обе стороны от неё, а Лилия готовила чай на небольшой плите. Женщины посмотрели на меня с беспокойством на лицах. Смахнув капли дождя со своей маски, снял её. Анна молча протянула мне очки, и я так же молча кивнул ей в знак благодарности.

— Можно мне немного поговорить с Антониной наедине? — спросил я. Судя по тому, как женщины смотрели на меня, то, что хотел сказать, не станет для них новостью.

Анна подошла ко мне и крепко обняла, а затем, взяв Фиби за руку, выскользнула за дверь. Алиса подхватила на руки Ангелину и, прижав бельчонка к груди, на секунду прижалась ко мне. Лилия поставила чашку чая на стол перед тёмной эльфийкой, кончик её хвоста дёрнулся из стороны в сторону, уши прижались к голове, совсем спрятавшись в волосах. Девушка-кошка тихо зашипела, а затем выскочила из комнаты. Антонина взяла в руки чашку и отпила глоток.

Подойдя, я опустился на колени рядом с креслом и положил свою серебряную руку на колени тёмной эльфийке, а другой рукой обхватил за затылок и зарылся в её волосы. Антонина слабо улыбнулась мне, поставив чашку на блюдце: — Моя бабушка отдала свою жизнь, чтобы спасти Тарил, — сказала она. В воздухе повисло молчание, чувство утраты захлестнуло её, а на глаза навернулись слёзы. — Когда мы почувствовали вашу беду через связь, Алиса произнесла заклинание прорицания, и мы наблюдали большую часть битвы…

— Мне очень жаль, — начал я, но Антонина яростно затрясла головой и зажала мне рот рукой.

— Не смей. Ты сражался с целым роем и отдал все силы, пока моя бабушка защищала нас. Вторжение Ужасов может вызвать цепную реакцию, которая распространяется из измерения в измерение. Нон спасла не только Тарил, но и другие земли… И ей бы не удалось это, если бы ты не защищал её от Ужасов.

Вздрогнув, глубоко вздохнул: — Мне так жаль, что я не был сильнее и не смог спасти королеву и остальных от смерти… Так тяжело сознавать, что они отдали свои жизни, а я был бессилен что-либо сделать! — с горечью выругался я. Антонина соскользнула со стула, опустилась на пол рядом со мной и крепко обняла за шею. Обхватив её руками, крепко прижал к себе.

— Любовь моя, я забыла, как ты молод… Ты прав, это несправедливо. Жизнь — жестокая штука, и порой нет способа предотвратить трагедию. Возможно, в идеальном мире ты смог бы сразиться с целой ордой Ужасов, и никто бы не пострадал, но не в реальном. Бабушка прожила тысячи лет, и я знаю, что она ни о чём не жалеет, — по щекам тёмной эльфийки снова покатились слёзы, уши поникли, но она выглядела несломленной. Я провёл рукой по затылку тёмной эльфийки и поцеловал в лоб. Она прижалась ко мне, и постепенно оказалась у меня на коленях, а мой хвост обвился вокруг её талии, чтобы прижать ближе. Антонина склонила голову мне на грудь.

— Может быть, через несколько веков я смогу смотреть на вещи так же, как ты, — тихо сказал я, — но сейчас просто хочу быть способным на большее. Кажется, каждый раз, когда становлюсь сильнее и пытаюсь взять свою жизнь под контроль, мне приходится сталкиваться с ещё большей силой. Нон не должна была умереть!

Антонина тихо рассмеялась, хотя в смехе чувствовалась боль: — Уверяю тебя, бабушка тоже не хотела умирать, но хотеть и быть готовым — разные вещи. Я вижу в тебе ту же силу и убеждённость: нежелание сдаваться, когда перед тобой встают препятствия. Большинство людей на твоём месте убежали бы и спрятались, но ты решил сражаться с целой имперской армией, и именно поэтому Нон решила учить тебя. Мы много говорили с ней о тебе, пока были в Сида-Сити.

Я не знал, как относиться к её словам и поэтому замолчал, моя рука гладила волосы Антонины, пока она плакала у меня на груди.

— Она говорит обо мне так, будто я какой-то герой. Чёрт, вся эта история с реинкарнацией доказала, что я вовсе не Герой, а простой парень, который не умеет держать язык за зубами и не желает позволять хулиганам оставаться безнаказанными. И все же здорово, что она верит в меня, — думая так, я ещё раз поцеловал Антонину в макушку, а затем прижался щекой к её волосам.

— Иван, — спросила Антонина после нескольких минут молчания, подняв на меня глаза. Я переместился так, чтобы смотреть ей в глаза и дать понять, что уделяю ей всё своё внимание. — Как ты думаешь, если у нас родится дочь, мы могли бы назвать её Нон?

В голосе Антонины прозвучала такая мольба, что моё сердце чуть не разорвалось пополам. Протянув свою серебряную руку, взял её за лицо и, большим пальцем смахнув слезу со щеки, кивнул: — Конечно. Для меня будет честью назвать дочь в честь твоей бабушки. А если у нас родится мальчик, что ж, может быть, это значит, что нам просто нужно будет попробовать ещё раз?

Благодарная улыбка, которой она меня одарила, дала понять, что всё сказано правильно. Антонина прижалась лицом к моей груди, и напряжение растаяло. Я ещё был расстроен, но чувствовал, что всё будет хорошо. Сделав несколько глубоких вдохов, я посмотрел на дверной проём и заметил тень, маячившую около входа. Прижавшись губами к уху Антонины, как можно тише произнёс:

— Если мы не пригласим Лилию сейчас, чтобы она могла тебя обнять, как думаешь, она сильно расцарапает меня когтями?

Антонина поперхнулась, разразилась смехом и повернула лицо, чтобы посмотреть на дверь: — Что ж, вполне возможно. И, горестно покачав головой, добавила: — Ну, иди сюда, вредная киска, и поскорей обними меня!

Большая кошка, проскользнувшая в дверной проем, опустила уши, её живот волочился по полу. Учитывая, насколько пушистой была шерсть Лилии в кошачьем обличье, она выглядела ужасно помятой, когда скользнула к Антонине и забралась к ней на колени. Кошка уткнулась мордочкой в грудь Антонины и жалобно мяукнула.

Вздохнув, почесал одной рукой затылок Лилии, а другой махнул рукой в сторону дверного проёма: — Если там ещё кто-то прячется, заходите!

Ангелина вихрем влетела в хижину и приземлилась прямиком мне на голову. Белка грустно чирикнула и свернулась калачиком рядом с одним из рогов. Следом вбежали Анна с Алисой и прижались к моим бокам, пытаясь обхватить нас с Антониной. Из пола появились розовые щупальца и обняли всех разом, хотя я не видел, как в комнату вошла Юлия.

Разрядил обстановку Дерп, когда шлёпнулся с кухонной полки, но, к счастью, одно из щупалец Юлии вовремя успело поймать его. Чахлая мана-жаба, опутанный щупальцем, беспомощно повис в воздухе, перебирая короткими лапками, пока Лиз не освободила его и не прижала к своей груди. Дерп тут же, воспользовавшись моментом, издал булькающий звук и попытался лизнуть лицо полуфеи так агрессивно, что та была вынуждена зажать ему рот рукой, чтобы не лишиться своих очков. Короткая борьба нарушила траурное настроение, и Антонина хихикнула. Никто из нас не спешил уходить по своим делам, ведь так приятно некоторое время остаться в тесном кругу.

Неизвестно, сколько прошло времени, только тихую семейную идиллию нарушил стук в дверь кулаком. Повернул голову, ожидая увидеть Маледикт, но это оказался тёмный эльф. Я не сразу узнал Баррета, на лице инженера отражалась горечь тяжёлой утраты, но было видно, что он изо всех сил пытается её не показать.

— Простите, лорд Сильверхэнд, но мы хотели узнать у вас несколько деталей, касающихся вашего лагеря. Здесь не так много места, а корабли сильно перегружены войсками. Есть ли у нас разрешение начать строительство сооружений, чтобы разместить всех людей?

Растерянно посмотрел на мужчину. Какого чёрта он меня спрашивает⁈ Ах да, похоже, я теперь главный. На секунду прикусил внутреннюю сторону щеки, чтобы побороть желание сказать Баррету, чтобы он ушёл.

— Всё в порядке. Вы не должны вырубать деревья, это главное. Давайте постараемся сделать эту территорию как можно более скрытой, и уверен, что ваши друиды справятся с этой задачей. Я доверяю вам заниматься логистикой и, если возникнут вопросы, согласовывать их с Меридой и Григом. Моя семья находится в трауре, так что мы хотели бы уединиться на несколько дней, если это возможно.

— Конечно, милорд, — Баррет приложил кулак к своей груди, поклонился в пояс и, отступив к двери, ушёл. Я уже собирался вернуться к Антонине, но меня прервала Маледикт, просунувшая свою рогатую голову в дверной проём.

— Иван, готов разобраться с болезнью пустоты, о которой мы говорили? — от громкого голоса дракона все подпрыгнули, и нежное настроение перешло из разряда угасающих в совершенно разбитое. На меня сразу обратились десятки глаз, и я сглотнул, осознав, что никому не говорил об этом.

— Иван… — зловещим тоном произнесла Анна. Ангелина пискнула, топчась у меня на голове. Алиса выпрямилась и, вытаращив глаза, уставилась на из-за оправы очков. Лилия зашипела, и тёмная эльфийка со вздохом скинула кошку со своих колен.

— Нет, давайте не будем вести себя так, будто он сделал что-то плохое, — примирительно сказала Антонина. Она осторожно поднялась на ноги и поправила своё платье. — Я уверена, что Иван затронул бы эту тему, если бы ему угрожала непосредственная опасность, мы не можем винить его за то, что он беспокоился, как я восприму потерю бабушки.

Несмотря на своё самообладание, она при этих словах слегка поперхнулась, и на лицах всех присутствующих появилось сочувствие. Ангелина слезла с моей головы и подпрыгнула, приземляясь на плечо Антонины, Анна обняла тёмную эльфийку, Алиса, бесцеремонно сунув Дерпа в мои объятия, тоже подошла к ней. Не теряя даром времени, мана-жаба открыл рот и прилепил покрытый слизью язык к моему левому рогу.

— Ах, чёрт возьми, Дерп, ну что ты… — проворчал я, используя заклинание, чтобы отделить мана-жабу от своей головы, а затем перевернул его так, чтобы рот с вездесущим языком был направлен в сторону от меня.

— Так, что же нам делать, чтобы вылечить нестабильность моей сущности? — спросил дракона, когда наконец справился с Дерпом.

По выражению лица Маледикт казалось, что она жалеет, что у неё нет под рукой ведёрка с попкорном — дракон наблюдала за нами с оценивающим вниманием, её рептильные глаза, казалось, измеряли и взвешивали каждого из нас. Не собирается же она попытаться пристроить моих жён к своему семейству или ещё что-нибудь в этом роде? Я сузил глаза, глядя на Маледикт и пытаясь понять, что происходит у неё голове. Наконец она посмотрела на меня и растянула губы в широкой улыбке.

— Это легко, тебе просто нужно съесть мой гной…

Я поднял руку: — Нет. Шуткам сейчас не время и не место. Серьёзное предложение, пожалуйста.

Дракон хмыкнула, и её плечи опустились: — С тобой неинтересно. Тем не менее, этот метод может сработать. Ты ведь помнишь, как вылечил свою лягушку с помощью капли драконьей крови?

Я взглянул на Дерпа, потом снова на Маледикт: — Верно, я использовал силу и чистоту сущности Имри, чтобы сжечь нестабильность, вызванную пустотой маны. Токсичное сродство.

Дракон хлопнула в ладоши, не обращая внимания на то, что женщины следили за ней, словно ястребы: — Именно так. Тебе нужен источник сущности, который сильнее твоей, чтобы подтолкнуть твою собственную энергию к стабилизации перед лицом разрушения. Дополнительное преимущество заключается в том, что твоя сущность будет становиться всё более устойчивой к разложению пустоты каждый раз, когда она очищается. Смертные просто собирают несколько человек в свои ритуальные круги, чтобы наводнить их маной. Процесс работает, но не защищает от будущего разложения.

Я хмыкнул: — Полагаю, в этом есть смысл. Похоже, использование мощной сущности больше похоже на вакцину, а выжигание её с помощью ритуала — на антибиотик или что-то в этом роде. Метафоры глупы. Это магия. Они творят волшебное дерьмо.

В задумчивости проводя пальцами по своему лицу, я подумал о том, что не помешало бы хорошенько выспаться.

— У меня такое чувство, что ты не предложишь мне своей крови, не так ли? — спросил дракона.

Глаза Маледикт стали хитрыми, а я изо всех сил постарался не выдать своего внутреннего вздоха. — Ты прав. Я отказываюсь быть прославленным зельем здоровья, это недостойно, — женщина скрестила руки под грудью и, нарочито выгнувшись, прислонилась к дверному проёму, чтобы подчеркнуть свои изгибы. Хвост за её спиной нервно подёргивался. — Я хочу, чтобы у нас с тобой была более тесная связь, а не такая потребительская. В конце концов, ты выбрал меня в качестве семьи, и поэтому я достойна большего.

Сказав это, дракон жестом указала туда, где возле стола всё ещё стояли, обнявшись, мои возлюбленные. Меня вновь посетила мысль, что жизнь Маледикт была очень одинокой, учитывая и то, насколько изолированной её сделала сила.

Ущипнув себя за переносицу, выдавил: — У меня есть определённые обязательства — я не могу спать с тобой, если Имри не будет присутствовать, поскольку заключил сделку в обмен на её помощь в сокрытии лагеря и обещание, что она не будет продолжать борьбу с нами.

Ангелина запищала и зацокала, прижимаясь к шее Антонины, Маледикт наклонив голову, усмехнулась и посмотрела мне в глаза:

— Да? Тогда давай сделаем так, как предлагает твоя подруга-белка.

Мой желудок опустился в сапоги.