Академия нечисти: пленных не берем [СИ]

Квест 14: Выдержать допрос

Ректор Шолле объявил начало подготовки к межфакультетской битве. Это такое ежегодное развлечение, в результате которого большинство участников оказывается в лазарете. Зрители болеют за свой факультет, все ликуют, некоторым очень больно. Главными фаворитами являемся мы – маги, на нашем счету больше всего побед. Но результат бывает непредсказуем, иногда вперед вырываются оборотни, эльфы, вампиры или даже факультет сексологии. Все зависит от набора заданий и смекалки участников – именно поэтому в команду отбирают лучших из лучших, по правилам берут по четыре студента с каждого курса. Профессор Келлар предложил и мою кандидатуру – мол, на его вкус, точно одна из сильнейших, но я не хотела так откровенно высовываться и демонстрировать всем свои навыки, а в порыве соревнования сложно такие вещи контролировать. Но капитан нашей сборной отказал еще до моего ответа – удивительно ли, если капитаном был избран Вайд? В общем, мы, к взаимному согласию, разошлись в разные стороны.

Но в выходной день команды тренировались, а зеваки наблюдали, ежели им было угодно. Лоран крутился рядом с лучшим другом – он хоть и не участвовал, но, видимо, подкидывал идеи для стратегии. Я шла из столовой, когда разглядела на стадионе пыль столбом и студентов в синей форме, однако ближе не пошла, а заинтересовалась одной из зрительниц на трибуне. Ирма расслабленно наблюдала за возней магов, среди которых был и Лоран. Я решила, что вполне могу подойти и поздороваться – мы ведь знакомы, но с каждым шагом набиралась решимости перейти к другой теме. Потому вместо привета заявила спокойно:

– Это не он.

Разумеется, притом была готова отреагировать на удивление. Если Ирма не та, о ком я думаю, то просто переспросит, а мне придется сморозить какую-нибудь ерунду наподобие: «Это не он участвует в битве, а его лучший друг». Вот только девушка даже не глянула на меня и выдала с тем же царственным спокойствием:

– Знающие получили твой последний отчет, потому я в курсе. И мои наблюдения говорят о том же. Садись, изобразим, что я тебя допрашиваю о повадках подопытного существа.

Вот и мой ответ, хотя я в нем заранее почти уверилась. Присела рядом и тоже уставилась вниз, с такого расстояния даже было сложно разглядеть, кто из них кто. Зато у нас появилась уникальная возможность обсудить все дела, не опасаясь быть подслушанными – в радиусе ста шагов ни души.

– Хорошо, – продолжила я. – То есть Знающие услышали мое сообщение, но тогда зачем мы тратим силы на Лорана? Зачем они прислали тебя? Теперь надо работать в столице, обрабатывать его отца. Я могу остаться здесь на всякий случай – пригляжу за этим, с меня все равно толку немного.

К счастью, Ирма сейчас не строила из себя никого, не играла роль, потому говорила быстро, сухо и по делу:

– Они решили не менять стратегию, а просто ее скорректировать. Верховный Маг не поверит ни одному нашему слову. Даже если поверит, то все равно не согласится – мы слишком многого хотим, чтобы убедить обычной просьбой. Но если Лоран на момент прорыва окажется на северо-западе Оланира, то его отец примчится хотя бы для того, чтобы спасти единственного сына. Потому пробуем мягкую и долгосрочную тактику. К примеру, почему бы Лорану не отправиться добровольно в Оланир вслед за своей любимой или женой? Какие тогда вопросы к Знающим? Он сам так решил – решит, в смысле. Моя задача просто уехать туда – под предлогом новых научных изысканий, но предварительно убедиться, что он рванет за мной хоть на край света. Я как раз в самом начале этой работы. Знающие немного не угадали с возрастом – Лорана напрягает, что я на три года старше, ему больше по нраву быть главным, но с такой ерундой я справлюсь, когда начну ему сдаваться. Все будет, если я не испорчу все спешкой.

Вот оно как. Что ж, звучит логично: Лоран просто влюбится, просто поедет за любимой, просто будет там счастлив, никакого принуждения, только обман. А уже за ним приедет могущественный отец, когда прорыв окончательно откроется. Защищать иноземцев ценой жизни – это одно, но о защите собственного ребенка долго размышлять не будешь. Я смотрела на Ирму, заново оценивая и приходя в восторг от того, какую великолепную девушку выбрали Знающие. Надеюсь, она притом умна и – что важнее – предана нашей миссии. Потому я поинтересовалась:

– То есть ты готова изображать любовь с ним? Возможно, годами?

Ирма посмотрела на меня прямо и так же прямо вернула вопрос:

– А на что ты готова ради спасения Оланира, Ворон?

– На все, – я и глазом не моргнула.

В том же уверенном спокойствии пребывала и она:

– В том и дело. Многие уже умерли за это дело, мой вклад по сравнению ничтожен. Это даже жертвой не назовешь. Боги разлюбили этот мир, Ворон. А Оланир – землю черноглазых детей, птиц и пороха – возненавидели, раз выбор пал именно на нас. Если мы не будем сильными, то считай, что нас уже нет. – Она снова посмотрела на арену внизу и неожиданно улыбнулась: – К тому же не так уж и сложно вообразить, что я проникнусь симпатией к этому очаровательному мерзавчику. Лоран намного сложнее, хитрее и интереснее, чем кажется на первый взгляд. И меня не покидает ощущение, что нечто важное от нас все еще скрыто.

– Что именно? Все-таки его сила?

Она пожала плечами и немного расслабилась:

– Не знаю, Ворон. Но советую до конца не исключать этот вариант. В начале войны здесь наших шпионов не осталось – всех вычистили, потому Знающие даже слухи проверить не смогли. Поговаривали, что еще в младенчестве он показывал недюжинную магическую силу, доказательств и прямых свидетельств у нас нет. Быть может, это правда, но что-то случилось потом? И еще… – она задумчиво потерла длинным пальцем висок. – Когда я приехала в академию, он занимался чем-то с Шолле – какая-то работа с артефактами. Зачем Лоран нужен ректору, если совсем бездарен?

Для меня эта тема затруднений не вызывала:

– Просто Лоран сам на артефакте колдует. Например, они могли подбирать для него что-нибудь более мощное. Да что угодно, он без этих примочек здесь не выжил бы.

– Да, скорее всего. Так, давай тогда вернемся к моему делу – насколько я близка к девушке, способной ему понравиться? Модель поведения я перестрою мгновенно, но пока ориентируюсь на усредненный вариант хладнокровного суккуба. Обычно мужчинам хватает и его.

Я усмехнулась. Этот «усредненный вариант» работает, своими глазами видела. Ирма успела очаровать уже всю мужскую половину академии, один Лоран пока делает вид, что не готов к капитуляции. Но рассуждала я серьезно, поскольку в его капитуляции заинтересована и сама:

– Вот уж представления не имею. Очевидно, что он хорошо относится к Элонессе, но между ними нет никакой романтики. За юбками не бегает, даже студенток с факультета сексологии игнорирует, а в их корпусе почти все тут опыта набираются. Образ скромницы? Из наших только Виола похожа на скромницу, но Лоран и к ней равнодушен. Даже не знаю, чем тебе помочь.

– Разберусь, – она чеканила слова уверенно. – Мне внешность перекроили до неузнаваемости – не магией, чтобы никакого остаточного следа, и это была не самая приятная процедура. Искусству любви и соблазнения меня обучали лучшие инкубы. А капля вампирских генов мне дает некоторую свободу в применении магии крови. Я торчала в столичной академии, изображая работу над исследованием фей. И уж точно не сдамся только потому, что Лоран, видите ли, очень придирчив в выборе дам.

Ее самоуверенность была заразной – я тоже с каждой минутой верила сильнее в ее успех:

– Это верно. Кажется, ты способна свести с ума даже ректора Шолле. Жаль, его императорское величество уже женат – и он бы не устоял.

– Да, – Ирма признала это легко и без красования, с позиции адекватной оценки своих сил. – Но нам нужен не Шолле и не Таниран, а этот симпатичный балбес. Хотя пока он сопротивляется – кажется, у него характер такой, по инерции противостоит любому давлению. Вероятно, взять его можно полным равнодушием, если не враждебностью…

Вряд ли кого-то можно влюбить в себя враждебностью, хотя каких только психов на свете не водится. Я предоставила ей право самой выбирать стратегию:

– Удачи тебе, Ирма. Нам лучше лишний раз не болтать – может выглядеть подозрительно. Но я сообщу о любой детали, способной тебе помочь. А сейчас лучше пойду.

– Нет, сиди на месте, – она чуть вскинула руку. – Лоран идет сюда, он уже заметил нас вместе. Будет подозрительнее, если ты прямо сейчас побежишь.

И верно, потрепанный и смеющийся отчего-то парень теперь шагал в нашу сторону. Неужели у кого-то там на арене есть нервная система, которая больше не выдерживала такого соседства? Через десять его шагов Ирма приняла непроницаемый вид и начала замораживать меня тоном:

– Сосредоточься, Лита! А не было ли такого, что растения к нему тянутся? Или в ваших глупых войнушках ты неожиданно натыкалась на листья или корни, которые будто бы вставали на твоем пути, защищая своего? С феями такое изредка происходит, хотя осознанно они колдовать не могут!

Я едва не рассмеялась и ответила громко:

– Говорю же, ничего такого не видела! Да я вообще на него толком не смотрела – допрашивай лучше его друзей!

– Ругаетесь? – Лоран спросил, остановившись ниже нашего ряда. – Ирма, с чего ты придумала, что я такие вещи от тебя бы скрывал? И сколько раз надо повторить, что во мне нет ничего от фей, чтобы ты успокоилась?

Ирма скосила на него взгляд:

– Я и не думаю, что ты скрываешь. Но ты сам можешь не замечать. Магия фей настолько слаба, что некоторые из них всю жизнь не догадываются о своей природе. Я просто прохожусь по всем главным ориентирам. Кстати, тебя я вопросами не донимаю – ты сам подошел. Ну так садись, поболтаем, раз явился.

– Упасите бесы. Синица, я за тобой. Если уже пообедала, то пойдем. Помнишь наш уговор – ты проиграла спор.

Я помнила, потому встала – мне не сложно наплести ему еще с три короба. Да и что ему так в моей биографии может быть интересно? Имена мамы и папы? Название скалы, где я родилась?

Но Ирма удивилась:

– Вы вдвоем? Куда?

– На свидание! – почти выкрикнул Лоран. – Не забудь в своей диссертации написать: «Подопытный фей пошел на свидание и не вернулся»!

– Шутит он, – вздохнула я, неспособная оставить обескураженную Ирму с таким объяснением. – У их верхомагического высочества весьма странный юмор. Мы полторы недели назад поспорили, и теперь я часок-другой должна выносить его общество.

Вроде бы все понятно рассказала, но Ирма очень и очень иронично изогнула тонкую бровь, глянув на меня с немым вопросом. Я отмахнулась – потом обсудим, без главного свидетеля. Не думает же она, что я в самом деле с этим мерзавцем любовь случайно закрутила, и ей теперь ничего делать не придется?

Я шла рядом с ним, не понимая пока направления. Спросила, поскольку понять его поведение было важно:

– Почему Ирма так тебя раздражает? Она тебя с опытами достает?

– Уже нет, – он ответил довольно спокойно. – Вообще-то, ее научное любопытство даже забавно.

– Тогда в чем причина агрессии? Ну, кроме того, что ты в принципе комок чистой злости ко всем новеньким. Разве она не красива? Или ее внимание тебя злит?

– Красива и не злит, – удивил он. – Будешь смеяться, но это снова интуиция. Ирма всплыла из ниоткуда, да еще такая – ну, у парней спроси, какая она. Идеальная какая-то, что ли… Не могу точнее сформулировать, но мне не по себе от ее идеальности. Понимаешь?

– Вообще не понимаю. Она тебе не нравится тем, что у нее нос не крючком или голос не писклявый?

– Наверное, – он и отрицать не стал. – Я вот смотрю на нее – а мне приходилось много на нее смотреть, пока она смотрела на меня – и понимаю, что она будто создана для того, чтобы парни теряли головы. Даже в голосе какие-то вибрации, от которых нервы резонируют. Клянусь, не будь этой абсолютной идеальности, я бы сейчас не на тебя время тратил, а уже запер бы ее в своей спальне и исследовал бы уже ее до потери пульса. А интуиция вопит: в природе нет совершенства, а если видишь совершенство – будь уверен, что при раскопках тебя ждет куча дерьма.

Я не ахнула вслух, но про себя отметила – это Ирме и надо передать. Ей нужны незначительные недостатки, осторожному Лорану как раз ее великолепие и пришлось поперек горла. И сейчас он крайне далек от влюбленности – наоборот, при каждом взгляде на нее весь интуитивно собирается и не теряет контроль.

– Понятно. А куда мы идем? Вон скамья свободная – можем на нее присесть.

– Нет, мы же договаривались, что найдем место, где нам никто не помешает. Я тут на днях для ректора кое-какую работу сделал, взамен он мне дал амулет портала попользоваться. Давай откроем из той рощи, чтобы за нами никто не увязался.

– Портал? – обрадовалась я. – Так может, сразу – в Оланир?

Лоран громко рассмеялся:

– Порталы перемещают только на небольшие расстояния, даже до замка Кингарры не хватит. Так что извини, дорогая попутчица, но могу предложить только природу. Есть предпочтения – озеро, ручей, луг?

Я вздохнула:

– Тут гора недалеко – часа четыре пешего пути. Нас туда на посвящение таскали.

– Откуда ты голая вернулась? – припомнил Лоран. – Так понравилось, что хочешь погрузиться в ностальгию?

– Именно. И на высоте я соображаю лучше. – Прикусила язык, последнее говорить не надо было – лишнее. И чтобы не акцентировать внимание на оговорке, добавила спешно: – И если все-таки подеремся, то я предпочту оказаться в своей стихии.

Он остановился в начале рощи, огляделся.

– Мне все равно. Место я знаю, его все выпускники знают, можно и туда. Команда оборотней пошла тренироваться в ту сторону – надеюсь, не на плато. Если они там, то уйдем к озеру. А то решат еще, что мы шпионим, выведывая их стратегию на соревнование. Ага, как будто у них бывают другие стратегии, кроме «бей и мочи».

– Договорились.

Светящиеся ворота впечатляли, хотя я такие уже видела. И вибрация внутри была скорее необычной, чем противной. Из-за нее я не сразу поняла, что Лоран крепко ухватил меня за талию, стоя сзади.

– Эй, отпусти!

– С ума сошла? А если нас раскидает в разные концы графства?

Не припомню, чтобы в мое первое и единственное перемещение через портальный проход была необходимость держаться именно в обнимку – там студент просто крепко схватил меня за локоть. Хотя тогда нас сопровождали более или менее сильные маги. Возможно, они бы смогли среагировать, если бы что-то пошло не так. С Лораном случай другой, в такой ситуации глупо показывать характер, потому я тоже направила руки назад и схватила его за брюки – двойной захват точно не позволит нас раскидать. Однако сразу после этого расслышала смех:

– Вовремя ты. Мы уже на месте. Лучше двигай ногами, Синица, потом можем и пообжиматься, если разговор придет именно к такому руслу.

Меня сразу же отшвырнуло от него, но мой маневр сопровождался искренним хохотом.

В свете дня это место было еще чудеснее: довольно большое плато, вниз уходят хвойные леса – возле вершины почти лысые, но густеющие к подножиям. Я же подошла к краю, пейзаж внизу с такой высоты тоже впечатлял. Вдалеке вилась тонкая полоска реки, присосавшись к круглому озеру. И оказалось, что отсюда видна академия. Тихо рассмеялась, когда вспомнила, как мы до нее топали и старались побыстрее забыть это приключение – даже между собой не обсуждали. Хотя что такого? Да, неловкая ситуация, но зато запоминающая и не такая уж жуткая, как нам тогда показалось.

Я села с краю, свесив ноги вниз, подняла руку, чтобы солнце не слепило. Поговаривают, что некоторым людям на такой высоте становится трудно дышать – сложно себе представить, я, наоборот, наконец-то смогла сделать вдох в полные легкие.

– Вижу, высота тебя не пугает, – заявил Лоран и сел рядом.

– Вижу, тебя тоже, – усмехнулась я.

– Просто уверен, что спасешь, если сорвусь. Я многое о тебе не понял, но ты явно сделаешь даже невозможное, чтобы меня спасти.

Я глянула на него, чтобы оценить ироничный взгляд. Определенно мне ту ночку будут припоминать долго, переживу. Но ответ его посчитала шутливым, люди боятся высоты без аргументов или рассуждений, они ее просто боятся и всё – и Лорана эта болезнь явно не затронула. Ладно, хоть одна общая точка между нами все-таки нашлась. Пока размышляла, он вынул из внутреннего кармана почти плоскую фляжку, отвернул крышку и протянул мне.

– Напоить меня хочешь? – сразу поняла я.

Парень поправил:

– Расслабить. Я тебя на допрос вытащил – будет очень обидно, если ты так и не потеряешь сосредоточенность, – тоном он подчеркивал, что шутит, но как раз в этой шутке крылась львиная доля правды.

– Ну, удачки тебе в этом деле, – поддержала я затею и сделала щедрый глоток. Немного скривилась от крепости, затем отпила еще немного. – Надеюсь, у тебя там запас побольше, а то этого не хватит и на полчаса задушевных разговоров.

Сам он улыбался и выглядел очень расслабленным, беспечно болтая ногами и направив расфокусированный взгляд в гигантское пространство перед нами, которому, казалось, не было границ. Принял фляжку и тоже глотнул, поддерживая компанию. Я решила поторопить:

– И когда полетят вопросы? Или сначала достигнем дна фляжки?

Однако Лоран все еще улыбался по непонятной причине и как будто даже не начинал думать о серьезном:

– Слушай, Синица, у тебя ужасный характер. Тебе уже говорили? Ты вообще не умеешь отдыхать. Выходной, полдня впереди, мы выбрались из академии в место, где тебе должно нравиться больше всего, но ты в любом жесте ищешь подвох и совсем не способна ловить радость. Почему так? Сложное детство?

Я рассмеялась, снова принимая из его руки фляжку, пить не спешила – нам эту жидкость на весь разговор бы растянуть, чтобы обошлись без раздражения.

– Вот и допрос начался, а обернул-то как – почти в заботу. Отвечу, я же обещала отвечать на все вопросы. Мое детство простым сложно назвать – в скалах даже безо всяких войн мы в роскоши не купались. Там даже такой растительности нет, а на вершинах намного холоднее, чем здесь. Еще…

Он вдруг перебил:

– Нет, стой, не описывай в таких подробностях.

Я удивилась:

– Почему? Я тут старательно выписываю кренделя, чтобы ты был доволен.

– В том и дело, Синица. Сегодня мне нужны не сказки, а точные детали. Потом свои кружева выдашь, если мне будет интересно в них копаться. А пока давай так – коротко, однозначно и быстро. Я спрашиваю – ты отвечаешь.

Нет, он всерьез думает меня поймать на такой простой манипуляции? Если человека торопить, то рано или поздно он отпускает контроль, таким образом перестает думать над ответами. Но оружие в моем случае крайне неэффективное.

– Идет, Лоран. Давай еще по глотку и начинай закидывать. Мне скрывать нечего.

– Всем есть что скрывать, – он все еще не давил, продолжая мягко улыбаться. Возможно, наблюдал исподтишка за мной. – Хорошо. Смотри вниз и отвечай без раздумий. Ты родилась и выросла в Оланирских западных скалах?

– Да.

– Твой отец был Первым Крылом, как ты выразилась, то есть в его подчинении были другие люди?

– Да.

– Много?

– Вся стая.

– Он погиб во время войны?

– Да.

– Его убили наши?

– Нет.

Меня даже забавляла эта игра. Интересно, на что рассчитывает Лоран? А может, ему тоже просто забавно вот так перекидываться вопросами и ответами?

– Мать жива?

– Да.

– Она все еще в скалах?

– Да.

– Чем вы там занимаетесь? Я имею в виду, хлеб ведь там вряд ли вырастишь.

– Кто чем, – я пожала плечами, хотя говорила как можно быстрее. – Кто – в каменоломнях, кто – выращивает горных коз, иные собирают лекарственные растения. Многие цветы растут очень высоко…

– Не отвлекайся, Лита. Сколько раз ты была в столице Оланира?

– Один.

– Когда?

– Три месяца назад, когда оформляла документы для поездки сюда.

– Ты боялась не поступить?

– Да.

– Из-за сил?

– Из-за происхождения.

– Какой предмет здесь самый полезный?

– Практикум по боевой магии.

– Какого цвета у меня глаза?

– Синие.

– Темные или светлые? Смотри вниз!

– Темные. В точности, как наша форма.

– А у Элонессы?

– Светло-голубые, как у большинства эльфов.

– У Ниллы?

– Зеленые? – у меня получилось с немного вопросительной интонацией, хотя я была почти уверена.

– А у Вайда?

– Эм-м, – я растерялась. – Карие вроде бы.

– У Шолле?

– Ты меня на внимательность проверяешь?

– Нет. Просто делаю выводы, что о моем цвете глаз ты ответила без запинки. Значит ли это, что на меня ты смотришь внимательнее, чем на остальных?

– Не значит.

– Считаешь меня привлекательным?

Я кое-как не усмехнулась, хорошо понимая, что просто пытается сбить с толку:

– Нет.

– Серьезно, что ли? – он сменил интонацию.

А я своей не изменила:

– Да.

– Хотела бы попасть в сборную нашего факультета на битву?

– Нет.

– Почему?

– Никто из моих друзей не попал. Да и я не хочу увеселять народ игрищами. Пусть этим занимаются те, кому внимания не хватает.

– Тебе хватает внимания друзей?

– Вполне.

– Ты явилась в академию из-за меня?

Я уперла взгляд в него и безудержно расхохоталась. Просто никак не могла отреагировать иначе.

– Нет, только из-за учебы, – наконец-то выдала я. – Но неужели ты думаешь, что если бы я оказалась гнусной шпионкой, то ответила бы иначе? Да-да, все преступники прямо на первом же вежливом вопросе себя и выдают! – сказала это, но в голову вдруг рухнула новая мысль, заставившая меня вмиг осечься и напрячься: – Подожди, у тебя есть какой-то артефакт, выдающий ложь?!

Он тоже смотрел прямо и с небольшим прищуром, скрывая под иронией внимательность:

– У меня нет такого артефакта, Синица. Но что с того, если бы он был?

– Да ничего такого! Продолжай спрашивать, если еще что-то интересует.

– А легкое волнение говорит о том, что в чем-то ты врешь. Или собираешься врать, если я нащупаю нужную тему. Так что же это за тема, Лита Синица?

Опа, ни на чем прокололась. Но демонстративно закатила глаза и выдала:

– Сам же сказал, что всем есть что скрывать. Мало ли – вдруг ты о каких-то очень интимных вещах начнешь спрашивать?

– Хорошо, давай еще по глотку и продолжим. Кстати, артефакта у меня нет, я просто в вино добавил правдивой травы.

Я отпила щедро, чтобы не видел мою улыбку. Не знаю, существует ли вообще такая трава в природе, но я уже без труда солгала везде, где хотела. И к продолжению такого же легкого допроса готова вполне.

– Ты умеешь летать, Синица?

– Нет, – я посмотрела в пропасть, сильно наклонившись. – Но не разобьюсь даже с такой высоты. Успею ударить воздухом вниз.

– А кто-то из ваших умеет?

– Очень сильные и старые… – я чуть не сказала «Вороны», но мгновенно перестроилась: – Синицы.

– У нас никогда не было таких стай. Синицы – самые сильные маги?

Этот вопрос провокационный – он мог его выяснить и без меня, потому врать не имеет смысла:

– Не самые.

– А кто самый?

Вот и щекотливая тема, но у меня голос не дрогнул:

– Вороны.

– О, про последних я слышал, – Лоран сам сбавил темп и задумался. – Все наши генералы в один голос рассказывали, какие они звери. И что именно они остановили наступление на запад. Но я не могу понять одного – все птичьи кланы обладают чистой магией воздуха. Почему же какие-то из вас сильнее других, ведь вы владеете одним и тем же оружием без отличий?

– Не знаю точно.

– Но ты не могла об этом не думать! Какое у тебя объяснение?

– Предполагаю, это из-за рода деятельности. Вороны занимаются охотой, они с детства тренируют детей владеть всеми видами оружия и, конечно, умеют за себя постоять. Слабые дети у Воронов погибают еще в младенчестве – и, как следствие, вырастают только сильнейшие и передают лучшие гены уже своим детям. Речь идет не о разнице в магии, а, возможно, в силе духа и подготовке.

– Ты можешь за себя постоять без магии?

– Незачем. Я же хрупкая девочка, прекрасно орудующая воздухом. Нет нужды в изнурительных тренировках, как у Воронов.

– Но ты восхищаешься ими – не отрицай, это было слышно в интонации.

– Не отрицаю. Восхищаюсь. Если бы не Вороны, Оланир сейчас был бы вашей колонией, а не свободной страной.

– После учебы вернешься на родину?

– Да.

– А если влюбишься?

– Предпочту влюбиться в оланирца. У меня тоже гены ого-го – грех на чужой земле оставлять.

Он рассмеялся – и это была моя удача, я как раз и собиралась рассмешить:

– И верно, вдруг новая война, а ты врагам сильных магов рожаешь?

– Я не хочу войны, Лоран. Но их начинают без нашего согласия.

Я уже устала отвечать, но он, по всей видимости, не устал спрашивать:

– Если я сейчас сорвусь вниз, то что сделаешь?

– Прыгну следом, хлестну снизу воздухом, чтобы задержать падение. Скорее всего, не дам нам обоим разбиться.

– Приятно знать, хотя я это уже и раньше проверил… А если я предложу забыть о наших ссорах и попытаться общаться – как сейчас?

– Приму за очередную насмешку. Ты ненавидишь всех моих земляков, я твою первую реакцию помню.

– Ненавижу, – признал он легко. – Но, как видишь, говорить мы способны. Нет, ты не подумай, ссориться с тобой мне тоже нравится, но и общаться иногда можно.

Я развернулась в его сторону, поджав под себя одну ногу.

– Это не общение, Лоран, это допрос. И я отвечаю, потому что проспорила, сама ведь не спрашиваю.

Он тоже решил принять такую же позу. Да, точно, глаза темно-синие, я совсем не ошиблась в оттенке – надо было притвориться, что не помню. О чем я думаю? Неужели все-таки слегка опьянела?

– Так спрашивай. Разве я запрещал тебе когда-то спрашивать?

Вопросов у меня к нему было много, но ни одного я не могла задать, не выдав себя с потрохами. Потому поинтересовалась нейтрально:

– А что сделал бы ты, если бы я сорвалась вниз и не смогла остановить падение?

– Ничего бы не сделал.

Вот и все его намеки на возможную дружбу, я смеялась под легкое опьянение:

– Одной оланиркой больше – одной меньше?

– Нет. Просто я ничего не смог бы сделать в этом случае. Разве что всплакнуть потом над лепешкой. Утешит? Так что отползай от края – ты захмелела. Даже если не боишься высоты.

Я же задала еще вопрос, пока он в настроении отвечать:

– А есть что-то, чего боишься ты?

Он вдруг стал серьезнее и отвел взгляд. Странно, я-то думала, что поинтересовалась какой-то нелепицей – даже собралась потом пошутить, что мне эта информация нужна для будущих боевых действий с ним и его компанией. Но вид парня вынудил терпеливо ждать, пока не соберется с мыслями:

– Не уверен, что это можно назвать страхом. Но, наверное, я боюсь верить в предсказания.

– Что? – у меня сердце остановилось, а голос сдал, настолько я не ожидала услышать именно это.

И Лоран продолжил говорить о том, о чем я даже думать отчетливо боялась – вот уж неожиданный результат нашей сегодняшней вылазки для вытягивания правды:

– Слышала про Колодийских оракулов? Они предрекают что-нибудь – всегда очень смазанно и во множестве трактовок, чаще всего их слова сбываются, но всегда с какими-нибудь поправками, потому что они не умеют видеть будущее четко.

– Не слышала… А что предрекают?

– Еще четыре поколения назад они предсказали рождение сильнейшего мага за последнюю тысячу лет – в основной трактовке звучало «третий сын», то есть мой отец, поскольку у моей родни никогда не рождается больше двух детей. И сам факт рождения и жизни этого мага остановит и падение нашей династии, и какие-то смутные беды… Ты чего так испугалась? Слышала о таком?

Я с большим трудом владела голосом, чтобы он не дрожал:

– Не испугалась, просто интересно. И что дальше?

Он стряхнул мимолетное оцепенение и улыбнулся:

– Да никто толком не знает. Войны, болезни и что-нибудь еще, но это преодолимо – главное, чтобы у мира был щит.

– И этот щит – Верховный Маг? Но ты назвал предсказание своим страхом! – я продолжала настаивать. – Тебя пугает такое будущее?

– Конечно. Кому нужны новые катастрофы? Думали, что когда ваш халиф попытался уничтожить династию Ронарских, а мой отец это остановил – тогда предсказание и сбылось. Но потом начались бесконечные военные стычки, эпидемии, стихийные бедствия, какие-то магические всплески. Больше похоже на начало, чем конец событий. Кто знает, может, оракулы еще ждут своего часа, когда их слова мы увидим на деле? И они там явно крепко сидят на листьях дорланова древа, если дополняют свои россказни новыми деталями – одна другой хлеще. В итоге не знаешь, чему верить и что именно из этой многословной болтовни сбудется, а что останется допустимой погрешностью ясновидения. Но катаклизмы и эпидемии мы отрицать уже не можем.

– Подожди… Ты поэтому выбрал эпидемиологию? Хочешь помогать своей семье хотя бы знаниями?

Он вдруг отстранился:

– Слушай, Синица, ты такая забавная, когда напьешься. Еще по глоточку? А то ты уже почти забралась на меня.

– Ой, – я тоже отодвинулась, не заметив, что в порыве любопытства слишком сильно подалась к нему.

Вновь уставилась в бесконечное зелено-синее пространство, чтобы скрыть эмоции. Он в курсе роли своего отца! Он в курсе всех подробностей, которые принесли в Совет Знающих оракулы больше двадцати лет назад. Вполне возможно, что мы слышали одно и то же предсказание с разных сторон, какие-то детали неизвестны нам, а какие-то – его семье, но суть одна. Вообще-то, это сильно усложнит Ирме задачу, ей будет сложно подвести Лорана к нужной мысли, когда он в общих чертах уже предупрежден. Будь я оракулом, то всем вовлеченным передала бы лишь часть предсказания, чтобы общее дело не пострадало из-за личных интересов. Да, катастрофа – уже реальность, а не призрачные страшилки, до полного прорыва пройдет максимум несколько лет, но у мира уже есть щит против напасти – Иниран Ронарский. Он остановит катаклизм, но сам неизбежно погибнет, пропустив через себя немыслимую силу. Для того и был рожден, но смерть всегда кажется несвоевременной. И потому вряд ли побежит добровольно на заклание, особенно ради спасения земли, которую искренне ненавидит.

Но все же хороший выдался день, полезный для размышлений. Да не оскудеет наша плоская фляжка, так удачно развязывающая языки.

– Если ты закончил, открывай портал, – попросила я после долгой-долгой тишины, которая становилась уже двусмысленной.

– Зачем возвращаться сейчас? – лениво уточнил Лоран. – Когда еще получится выбраться?

Вообще-то, мне тоже не хотелось уходить отсюда, я просто так спросила – чтобы не остаться инициатором задержки. И теперь дала себе волю откинуться на спину, распластаться на прогретых камнях, раскинув руки и глядя теперь только на небо. Хорошая гора, для этих мест – просто роскошное место, лучше может быть только дома. Где-то в лесу на склоне ревут оборотни – все же они именно там устроили тренировку, а Лоран молчит, не спрашивает и не донимает, что сразу сделало его великолепным собеседником. Вино расслабило мышцы, напрячь я могла теперь только лицо, которому очень хотелось жмуриться от короткого счастья.

Лоран тоже лег на спину – вероятно, пытался угадать, что я там в выси пытаюсь интересного рассмотреть. Звук его движения вынудил и меня вспомнить, где нахожусь. Я явилась в академию не для радости, а для сбора любой информации, потому заставила себя хоть немного сосредоточиться и спросить будто невзначай:

– Лоран, расскажи о своем отце, если это не секрет.

– А что рассказывать? – так же беззаботно растягивая слова, отреагировал он. – Отличный отец, обожает мать и меня, немного эгоистичный, как часто случается с настолько могущественными людьми, но ради своих мир перевернет. Так что если ты дальше придумала шутить о моем трудном детстве, ставшем причиной моего характера, то сразу мимо.

– Да нет, лень шутить, – честно призналась я. – Просто интересно, каким может быть человек, которого официально все жители света признают самым сильным за тысячу лет. Он тоже ненавидит халифат?

– Ну уж точно большой любви не питает, – усмехнулся Лоран. – И особенно настороженно относится к тем, кто продолжает называть Оланир халифатом – так и веет революцией на приграничной территории.

– Да брось, это из-за того, что я жила далеко от центра событий. На окраинах люди поколениями перестраиваются на новый лад.

Но Лоран, кажется, и не думал злиться:

– Тогда твоя очередь, Синица. Как умер твой отец? Что с ним случилось?

Я задумалась. Рано или поздно Лоран узнает ответы на эти вопросы, но сейчас лучше его лишний раз не тревожить интересными сведениями. Если Ирма его будет обманом заманивать в нужное место, то зачем же прямо сейчас о том месте вещать? Это точно не моя задача, зато может стать моей ошибкой. Но Лоран воспринял мое молчание по-своему:

– Видимо, тебе трудно говорить о нем. Я так понимаю, он был хорошим человеком, раз его утрата так сильно тебя давит.

Это был не вопрос, потому я снова решила промолчать. Разумеется, отец меня любил, но сложно назвать его идеальным родителем – Воронов не балуют, не нежат и не целуют в щечки, когда те ударятся. Отцы строги к будущим воинам, а уж к своим детям – строги втройне, чтобы никто не обвинил в предвзятости. Я не могла бы назвать папу добрячком, но считала настоящим героем, а мир именно таков, что без нужного хладнокровия и капли жестокости больших дел не совершишь. Лоран не принуждал ничего больше говорить, а молчание между нами прямо перед этой небесной пропастью мне нравилось чрезвычайно сильно, даже на кончиках пальцах щекотало восторгом.

Однако через некоторое время Лоран перекатился и навис надо мной сбоку, закрывая головой часть бесконечной синевы. Я скосила на него взгляд, не забыв о саркастичном тоне:

– По-дружески общаться не получилось, попробуем целоваться? Мне лечь поудобнее, притвориться лапусечкой, или и так сойдет?

– Да ну тебя, Синица, – он почему-то улыбался. – Но раз завела тему, уточню – у тебя в Оланире не остался какой-нибудь парень или жених?

– Сомневаюсь, что тебя это вообще касается.

– Не касается, – легким ветерком дыхания признал он.

– Тогда укладывайся обратно. Ты мне вид загораживаешь. Клянусь, я ни разу не видела такого синего неба без единого облачка. Кстати, тоже в тон твоих глаз, раз уж ты спрашивал. Кажется, именно в такой цвет окрашено счастье.

– Синица, это нормально, что я часто слышу в твоих словах намеки, а потом долго не могу понять, почему ты их так преспокойно раскидываешь и будто сама не замечаешь?

– Ненормально, Лоран. Но не волнуйся – я вообще за тобой нормальных поступков не замечала. Не загораживай небо, попросила же!

Но он не изменил положения, а поскольку свет шел сверху, его лицо почти полностью закрывала тень. И совсем непонятно, что он там на мне разглядывал. Но само внимание, как и поза, немного смущали, потому я поторопила:

– Давай уже, начинай приставать. У меня как раз две руки свободные – хватит на две пощечины. Еще и две ноги есть – отгадай, для чего пригодятся? Не угадал – для пинков!

– Почему ты такая колючая, Синица? Я ведь тебя и пальцем не тронул. Но ты всегда выставляешь защиту еще до того, как я о чем-нибудь подобном подумаю.

– Я выставляю? – рассмеялась в затемненное лицо. – Оланирский червяк на всякий случай защищается от того, кто его мечтает раздавить?

– Я больше не использую слово «червяк». Зову по имени – ты даже этого не заметила?

– Так меня не Синица зовут. Это фамилия.

– Хорошо, Лита, – он зачем-то демонстрировал покладистость – Лорана тоже, наверное, от царящей вокруг небесной роскоши разморило. – Я зачем тут завис-то? Вспомнил, что голодный. До еды в смысле, а то опять какие-то намеки повиснут неразгаданными. Предлагаю поужинать и снова вернуться сюда, пока ректор у меня портал не отобрал.

Я тоже не отказалась бы перекусить. Потому кивнула и села, выскальзывая из-под его пристального взгляда.

– А сюда возвращаться зачем? У тебя же вопросы иссякли – я свой долг вернула.

– Как раз за ужин успею придумать новые, – он говорил тем же тоном, но уже мне в затылок. – Мне делать особо нечего – всех моих друзей взяли в сборные факультетов. А тебе здесь нравится. Валяйся себе на здоровье, а я, может, еще о чем-нибудь спрошу. Наполним фляжку заново и поймаем, возможно, последний теплый день – осень и так затянулась, как будто под нас специально подстроилась. Почему нет? Ты ведь меня не боишься?

Я бы тут действительно хоть навечно поселилась, и любая компания эту атмосферу испортить не может. Но покачала головой:

– Не боюсь, и я бы не отказалась, но надо домашние задания выполнить. Моя магия не дает мне права филонить на занятиях или не учить заклинания.

– Еще проще. Я все-таки старшекурсник – уж с заклинаниями точно помогу.

В удивлении я повернула голову, чтобы глянуть на него через плечо:

– И зачем тебе это – возиться со мной?

– Могу ответить, как сам понимаю, – он не отводил взгляда. – Ты ставишь такую броню перед собой, что будто провоцируешь. У меня с каждым днем все больше желания пробить твою защиту и сделать это непроходимое равнодушие хотя бы легкой симпатией.

Я развернулась к нему полностью и спросила с изумлением:

– Уже во второй раз ты об этом говоришь, но зачем тебе моя симпатия? Потом будешь скакать по академии и кричать, что тупая оланирка после всех прилюдных оскорблений еще и влюбилась в своего обидчика?

– Возможно. Не узнаем, пока не втянемся в эту игру оба. Но не буду сочинять, что сам готов допустить симпатию к тебе. Нет, и по многим причинам. Потому не исключаю, что мне твои эмоции на самом деле нужны только для того, чтобы над ними посмеяться и успокоиться.

Я без труда поднялась на ноги и со смехом протянула ему руку – больше бездумно, но он принял и тоже встал.

– Кажется, это просто азарт избалованного мальчишки, Лоран. Но кое-что в тебе мне действительно нравится – ты бываешь очень откровенным, иногда до абсурда. Потому возвращаемся в академию и прекращаем это перемирие. Однако если в следующий выходной тебе снова нечего будет делать, то я готова принять предложение – здесь потренировать на тебе заклинания.

– Без проблем. Я даже готов истребовать с тебя обещание, что повторим эту вылазку вдвоем.

А может, зря отказалась еще и вечер провести на чудесном плато? Все же нет, я правильно удерживаю дистанцию. Такими мягкими маневрами лучшие защиты и пробиваются.

Настолько меня насторожила собственная расслабленность в его компании, что несколько дней я осознанно и успешно Лорана избегала. Да и он, к нашей обоюдной радости, не искал встреч специально.