Алиев. Его сладкий плен

Глава 6

Маша

— Вы что себе позволяете, наглец! — выпалила я, чувствуя, как внутри всё кипит,— Вы что себе позволяете! Вы меня даже не знаете, ведь! А уже такие вещи позволяете! Я вам кто вообще? За кого вы меня принимаете, дядя!

Дамир стоял передо мной, совершенно невозмутимый.

Спина прямая, плечи расправлены.

Легкая усмешка появилась на его лице, словно мои возмущённые крики его даже развлекали.

А я ему не цирковая актриса! Не надо туда-сюда вот эти свои пошлости говорить при мне! Язык бы ему с мылом помыть!

— Да ты бойкая крошка, с ебанцой, — протянул он лениво, скрестив руки на груди.

— Что?! — Меня буквально трясло. — Вы… вы… да как вы вообще...

Слова не шли, потому что ярость смешалась со страхом и смущением.

Он, похоже, чувствовал себя хозяином положения и никуда не торопился.

Я шагнула вперёд и попыталась толкнуть его в грудь.

Это было не слишком умно, но удержаться от порыва я не смогла.

Может так поймет, что глупость сморозил!

Однако он перехватил мои запястья прежде, чем я успела его коснуться.

— Откуда такая дерзкая? — Его ухмылка стала ещё шире, а взгляд издевательским.

— Пустите! — зашипела я, дёрнувшись.

— Осторожнее, крошка,— сказал он с ленивой усмешкой, но с такой силой, что моё сопротивление было просто смешным.

Я одёрнула руки, сделала шаг назад, но тут же почувствовала, как мои ноги скользят по обледеневшему дереву террасы.

— Ой! — Только и успела выкрикнуть, прежде чем потеряла равновесие.

Я с грохотом упала за задницу и покатилась вниз по лестнице.

Каждая ступень отзывалась острой болью в спине и копчике.

Тык-тык-тык.

Вот я внизу, уже в снегу.

— Больно-то как...

Я пару раз моргнула, осознав, что вообще произошло и выпрямила согнувшиеся ноги.

Дамир же уже спускался вниз, лениво, с тем же видом абсолютного спокойствия.

Сам как сосулька, только горячий! В простынке совей идет ко мне... Не надо, пусть идет, вон туда, в сугроб.

Навис надо мной на пару секунд, как скала, а потом руку мне подал.

— Ну ты и летун, — хмыкнул он, протягивая мне руку. — Давай вставай. Белкой звать тебя буду.

— Я сама! — выпалила я, с трудом поднимаясь.

Замёрзшие ноги едва держали, а спина болела так, что я чуть не застонала.

Не услышит нахал моей боли! Иш чего! Белка, сам он белка! Орешки свои под простынкой спрятал и стоит.

Не успела я подставить под спину руку, как поняла, что он не стал дожидаться моего разрешения.

Схватил меня за локоть и одним движением поставил на ноги.

— Я же сказала, сама! — снова выкрикнула я, вырывая руку,— вы вообще никогда ничего не слушаете?

— Да неужели? — фыркнул он, улыбаясь.

Я уже хотела развернуться и уйти, но он вдруг подался ближе.

От него пахнуло чем-то крепким, алкогольным.

Этот запах, смешанный с его горячим дыханием, ударил мне в нос так сильно, что меня буквально скрутило.

— Фу, — пробормотала я, инстинктивно отступая назад.

— Что, уже воротит? — усмехнулся он, явно не обращая внимания на мою реакцию.

— Да от вас несёт, как из бочки! — огрызнулась я, прикрывая нос рукой.

Он откинул голову назад и рассмеялся, громко и хрипло, будто я сказала что-то особенно смешное.

— Ну, прости, Белка, — протянул он, глядя на меня. — Не думал, что ты у нас такая чувствительная.

— С нахалами я не разговариваю, — парировала я, чувствуя, как всё внутри клокочет от злости,— всего доброго!

— Заебала бегать девка, стоять.

И я замерла. На месте застыла.

Что он материться? Мне не приятно. Я ж ему не высказываю! Хотя может и стоило бы. Только страшно. Большой и страшный. Не буду.

— Пойдём прогуляемся, — сказал он, глядя на меня через плечо.

— Вы издеваетесь? — я почти фыркнула, но ноги, как назло, не двигались.

— Чего те надо? Сюда иди,— он протянул мне руку, сам спустившись к месту, где я только что волялась.

— Мне на кухню пора,-- успела возразить я, пока он еще чего не сделал.

— Я буду решать куда тебе пора. Привыкай. Я тут еще неделю буду. И ты тоже.