Алмазная бухта

Глава тринадцатая

Сэйбин прислонился спиной к стене в комнате ожидания, его нос наполнился запахом антисептиков, а мрачное лицо было холодным и отчужденным, хотя в его глазах горело адское пламя. Позади него были Джейн и Грант, ожидающие вместе с ним. Джейн вся сжалась, ее выразительное лицо было бледным и наполнено страданием, Грант бродил из конца в конец коридора как громадный кот.

Несмотря на то, что он пытался, Кэлл не мог прогнать из своих мыслей вид Рэйчел, лежавшей на земле в луже ее собственной крови. Она выглядела такой маленькой и хрупкой, ее глаза были закрыты, лицо было мертвенно бледным. Она была похода на сломанную и выброшенную детскую куклу; ее тоненькая ручка поникла ладонью вверх. Он упал на колени возле неё, не обращая внимания на драку и выстрелы позади себя, и горький звук вырвался из его горла. Её имя крутилось в его голове, но он не мог его произнести.

И тогда, о чудо, ее глаза открылись. Она была ранена и бледна, но ее ясные, светлые глаза устремились на него, как будто он был ее спасательным кругом, и ее дрожащие губы попытались произнести его имя. Только тогда он понял, что она жива. Это было ожившим кошмаром — увидеть, как она получила предназначенную ему пулю, и он до сир пор не мог прийти в себя. Он не рассчитывал на то, что когда-нибудь оправится от этого.

Все же он смог разорвать на ней одежду возле уродливой раны на боку и с помощью Джейн, опустившейся на колени возле него, оказать первую помощь. Грант занимался другим, он сделал все необходимое и удостоверился, что не пропустили никакого намека на произошедшее.

Дюбуа был мертв, Ноэль была смертельно ранена и, скорее всего, не выживет. Как ни странно, но человеком, стрелявшим в них, был Тод Эллис. Во время последующей драки, после того как Ноэль выстрелили в Рэйчел, Эллис вырвался на свободу и захватил винтовку. Его мотивы были неясными. Возможно, он хотел избавиться от Дюбуа, чтобы никто не узнал, как Эллис помогал ему, а возможно, в конце концов, он был не в состоянии перенести того, что сделал. Или возможно, это было из-за Рэйчел. Сэйбин готов был согласиться с последней причиной: он бы сам с удовольствием убил Дюбуа и эту вероломную суку голыми руками из-за того, что они сделали с Рэйчел.

Хани Майфилд пришла, чтобы позаботиться о Джо. Она полагала, что он выживет. Рэйчел нуждалась в чем-либо, или ком-либо, чтобы держаться, даже если это была просто собака. Её дом был так серьезно поврежден, что понадобятся недели, чтобы его восстановить. Домашние животные были убиты, её жизнь перевернута вверх дном, сама она ранена, и мужчина, которого она любила, был причиной всего этого.

Холод, мучительная боль заполнили его грудь. Больше всего он ценил ее жизнь. Он бы скорее умер сам, чем позволил ей страдать из-за этого. Он знал об опасности, но все же не смог оторваться от неё. Единственный раз он позволил своему сердцу одержать верх над разумом, и это чуть не убило её. Никогда больше. Господь свидетель, больше никогда.

Он останется только до тех пор, пока она не перенесет операцию, и он будет знать, что с ней все в порядке. Он ни за что на свете не уедет, пока не узнает этого, пока не увидит и прикоснется к ней. Но после он и Грант должны будут уехать. Ситуация была критической. Он должен был добраться до Вашингтона раньше новостей об утечке информации, чтобы предатель или предатели не смогли скрыться.

— Джейн, — спросил он тихо, не обворачиваясь. — Ты сможешь остаться?

— Конечно, — ответила она без сомнений. — Ты же знаешь, мог бы об этом не спрашивать.

Он сделал все, что он смог, чтобы заставить местные власти сотрудничать; и если бы не вмешательство одного из их представителей, человека по имени Фелпс, который знал Рэйчел, все могло просто провалиться. Но Фелпс знал, что делать, и он провел длинный и тяжелый разговор, чтобы замять дело. Рафферти гарантировал молчание своих людей, и Кэлл сомневался, что кто-либо из них мог пойти ему наперекор.

В комнату ожидания вышел хирург, его лицо было уставшим.

— Мистер Джонс?

Кэлл назвал себя мужем Рэйчел и, послав к черту законность, подписал все медицинские формы, чтобы ускорить дело. Каждая минута промедления означала еще большую потерю крови. Он оторвался от стены, все его тело напряглось.

— Да?

— Ваша жена в порядке. Сейчас она приходит в себя. Пуля задела её правую почку. Она потеряла очень много крови, но мы сделали переливание, и её состояние стабилизировалось. Я сомневался, что мы сможем сохранить почку, но повреждений было меньше, чем я ожидал. Если не будет осложнений, то ее можно будет выписать через неделю.

Облегчение было таким большим, что он смог лишь прохрипеть:

— Когда я смогу увидеть ее?

— Возможно, через час. Я собираюсь подержать её всю ночь в отделении интенсивной терапии, но это только предосторожность. Не думаю, что почка опять начнет кровоточить, но если это повторится, я хочу, чтобы она была там. Я скажу, чтобы медсестра пришла за вами, когда они её перевезут.

Кэлл кивнул и пожал руку доктора, затем он остался стоять неподвижно, не в состоянии расслабиться даже сейчас. Джейн подошла, чтобы встать рядом с ним, проскользнув своей рукой в его большую ладонь и сжимая её в утешении.

— Не вини себя за это.

— Это была моя ошибка.

— Правда? Когда это ты стал отвечать за весь мир? Наверное, я пропустила заголовки газет об этом.

Он устало вздохнул:

— Не сейчас.

— Почему же нет? Если ты не возьмешь себя в руки, ты не сможешь сделать то, что должно быть сделано.

Конечно же, она была права. Возможно, Джейн шла к своим выводам путем, отличным от того, которым шел бы любой другой человек, но результат обычно оказывался абсолютно верным.

Когда ему, наконец, позволили увидеть Рэйчел, он готовился к потрясению. Он видел слишком много раненых людей, чтобы знать, что больничные аппараты показывают их в более тяжелом состоянии. Он знал об аппаратах, контролирующих жизнедеятельность, к которым она будет подключена, знал, что увидит провода, присоединенные к её телу. Но ничто это не подготовило его к потрясению, которое он испытал, войдя в палату. Она открыла глаза и посмотрела на него.

Невероятно, но слабая улыбка заиграла на её бескровных губах, и она попыталась протянуть свою руку к нему, но её рука была привязана бинтом к кровати, в то время как по капельнице капала прозрачная жидкость в её вену. На мгновение Кэлл замер на месте, и его глаза закрылись от жжения, наполнявшего их. Все что он мог сделать, это обойти кровать и поднять её вторую руку к своей щеке.

— Все не так плохо… — обратилась она, её голос был почти неслышен — Я услышала… доктор…говорил так…

Господи, она пыталась успокоить его! Он задохнулся, потер её рукой свой висок. Он отдал бы все свою жизнь, чтобы уберечь её от этого, и он был причиной всего этого.

— Я люблю тебя, — хрипло пробормотал он.

— Я знаю, — прошептала она и заснула. Сэйбин нагнулся над кроватью еще на несколько минут, в последний раз запоминая каждую черту её лица. Затем он выпрямился, и на его лицо вернулась обычная жесткая, непроницаемая маска. Энергично выйдя из палаты, он спустился в холл, где ждали Грант и Джейн, и кратко сказал:

— Пойдем.

Рэйчел гуляла по пляжу, как она делала каждый день. Она смотрела на песок, непроизвольно ища ракушки. Джо брел впереди неё, временами подбегая к ней, как будто проверяя, а затем опять возвращаясь к своим собственным поискам. В течение нескольких недель после того, как она забрала его от Хани, Джо был практически параноиком, не позволял ей пропадать из его поля зрения, но эта стадия давно прошла. Для Джо летних событий как будто и не было.

Была середина декабря, и она надела легкий жакет, чтобы защититься от холодного ветра. Осенняя четверть в колледже в Гайнесвилле закончилась, остались только экзамены, но их было достаточно, чтобы заставить её напряженно трудиться. Она усердно работала в эти месяцы, так же, как в июле, раньше срока закончила свою рукопись и тут же взялась за другую. После окончания лета она преподавала в колледже и занималась своими магазинчиками, где оживленно шла торговля, а это означало, что она должна была выезжать за город два раза в неделю, а иногда и три.

Шрам на её правом боку был единственным напоминанием о том, что случилось в июле. Это, и еще её воспоминания. Дом отремонтировали, на стены прикрепили новый гипсокартон и покрасили, потому что повреждения были слишком большими, чтобы их просто замазать. На окнах были новые рамы, и теперь у нее было новая легкие ставни, новая мебель и ковровое покрытие, потому что она потеряла надежду вытащить осколки стекла из старого. Дом выглядел нормальным, как будто ничего не произошло, и понадобились недели на его восстановление.

Её выздоровления прошло без осложнений и было относительно быстрым.

В течение месяца она смогла вернуться к своим обычным занятиям. Она пыталась спасти некоторые овощи в саду, грядки с которыми покрылись сорняками из-за того, что их забросили. Однако боль от ранения показала ей, через что прошел Кэлл, разрабатывая ногу и плечо, чтобы восстановить их подвижность, и это ошеломило её.

Она не получила известий от него, ни слова. Джейн оставалась с ней, пока ее не выписали из больницы, и сообщила, что в Вашингтоне все прошло хорошо. Рэйчел не знала, известно ли Джейн больше, чем она говорит, или это было все, что ей сказали. Последнее было более вероятно. Затем Джейн тоже уехала, забрала близнецов и воссоединилась с Грантом на ферме. К настоящему времени она была на последних месяцах беременности. Какое-то время Рэйчел думала, что тоже беременна, после того как была с Кэллом в последний раз, но оказалось, это было ложной тревогой. Ее организм просто дал сбой из-за потрясения.

У неё не было даже этого. У неё были только её воспоминания, и они никогда не оставляли её в покое.

Она выжила, но это было все. Она проживала каждый день, не находя никакого удовольствия в этом, не ожидая его. В лучшем случае, она, в конце концов, обретет покой. Возможно.

Это было так, как будто вырвали часть её. Потеря Б.Б. была ужасной, но это было еще хуже. Тогда она была молода и, возможно, не была способна любить так сильно, как сейчас. Горе развило её, дало глубину чувствам к Кэллу. Не было ни одной минуты в течение дня, когда бы она не скучала по нему, она не могла жить без боли, потому что его не было здесь. Они не могла ничего узнать о нем у Джейн, любая информация о Кэлле Сэйбине была недоступна, всегда. Он вернулся к своему закрытому миру теней и был поглощен им, как будто его никогда не было. Что-нибудь могло с ним случиться, и она никогда бы не узнала этого.

Это было самым плохим — неизвестность. Он был там, но недоступен ей.

Иногда она задавала себе вопрос: не приснилось ли ей, что он приходил в больницу и склонялся к ней, а его глаза были полны чувств, которых она у него раньше не видела, и прошептал, что любит её. Когда она опять очнулась, то ожидала увидеть его, потому что разве мог мужчина вести себя так, а потом просто уйти? Но он сделал именно это. Он ушел.

Иногда она почти ненавидела его. О, она знала все его причины, но когда она думала о них, они не казались ей достаточно вескими. Что давало ему право принимать решение за неё? Он был так чертовки высокомерен, настолько уверен, что знает все лучше всех, что иногда ей хотелось встряхнуть его так, чтобы у него лязгнули зубы.

А фактом оставалось то, что она поправилась физически, но не оправилась от потери Кэлла. Это съедало её днем и ночью, лишая радости жизни и гася свет в её глазах.

Она не зачахла, она была слишком гордой, чтобы позволить себе это, но она просто существовала в состоянии неопределенности, без планов или ожидания. Гуляя по пляжу, приходя в замешательство от набегающих волн, Рэйчел оказалась перед фактом — она должна что-нибудь сделать. У неё было два варианта: она могла попробовать связаться с Кэллом, или ничего не делать. Просто все бросить, не делая ничего, пойти против своей природы. У него было время, чтобы передумать и вернуться, и если он не сделал этого, то она должна признать, что он не хотел делать этого… не без причины. Если он не приехал к ней, она сама поедет к нему.

Как только это решение было принято, она почувствовала себя лучше, чем за все эти месяцы, более живой. Она позвала Джо, затем развернулась и энергично пошла с пляжа домой.

Она понятия не имела, как добраться до него, но она должна была с чего-нибудь начать, так что она позвонила в справочную службу, чтобы узнать телефон агентства в Виргинии. Это было достаточно легко, хотя она сомневалась, что её так просто соединят с Кэллом. Она позвонила, но человек, который ответил на телефонный звонок, мог быть любым, кто там работал. Кэлл не был занесен ни в один список служащих. Но Рэйчел настаивала на том, чтобы оставить сообщение для него. Если он узнает, что она звонила, то возможно позвонит в ответ. Возможно, любопытство не позволило бы ему проигнорировать это сообщение.

Но шли дни, а он не звонил, поэтому Рэйчел попробовала еще раз и получила тот же самый ответ. От Кэлла Сэйбина не было никакого ответа. Она стала связываться со всеми людьми, с которыми вела дела год назад, когда еще была репортером, узнавая, как можно напрямую связаться с кем-то, кто защищен системой безопасности разведывательной сети. Она отправляла ему сообщения через пять разных людей, но не было никакой возможности проверить, получил ли он их на самом деле. Она продолжала звонить, надеясь, что, в конце концов, оператор сорвется, и она сможет передать сообщение кому-то другому.

Она пробовала в течение месяца. Прошло Рождество, а за ним и новогодние праздники, но её жизнь была сфокусирована на том, чтобы так или иначе, связаться с Кэллом. Потребовался еще один месяц, чтобы она признала, что нет никакого способа послать ему сообщение. Или же он все их получил, но не позвонил.

Мысль о том, чтобы снова сдаться после стольких тяжелых попыток, приносила ей больше боли, чем она могла вынести. Какое-то время у неё была надежда, теперь же не было ничего.

Она не разрешала себе плакать, это было бессмысленно. Она действительно попыталась собраться и продолжать жить. Но той ночью Рэйчел плакала, как она не плакала в течение месяцев, лежа одна в кровати, которую делила с ним, борясь с одиночеством. Она предложила ему все, что у неё было, но он ушел. Длительные ночные часы проходили, и она лежала с широко открытыми и горящими глазами, уставившись в темноту.

Когда, на следующее утро зазвонил телефон, она еще даже не спала, и голос был унылым, когда она отвечала.

— Рэйчел, — нерешительно спросила Джейн. — Это ты?

С усилием Рэйчел заставила себя очнуться.

— Да. Привет Джейн, как дела?

— Закругляются, — ответила Джейн, подводя итог одним словом. — У тебя нет желания приехать к нам? Предупреждаю тебя, что у меня есть скрытые мотивы. Ты займешь мальчиков, а я в этом время смогу посидеть с поднятыми ногами.

Рэйчел не знала, сможет ли вынести вид Джейн и Гранта, таких счастливых вместе, окруженных детьми, но небольшая часть её сопротивлялась этому.

— Да, конечно, — заставила она себя ответить.

Джейн замолчала, и с опозданием Рэйчел вспомнила, что от нее ничего не ускользает. И будучи Джейн, она сразу добралась до сути дела:

— Это Кэлл, не так ли?

Рука Рэйчел напряглась на трубке, и она закрыла глаза от боли, только услышав его имя в разговоре. Очень многие люди отрицали его существование, поэтому когда Джейн завела разговор на эту тему, это ошеломило её. Она пыталась говорить, но её голос сорвался, и тогда она вдруг опять заплакала.

— Я пыталась позвонить ему, — сказала она отрывисто. — Я не могу связаться с ним напрямую. Никто из них даже не сознается, что знает его. Даже, если они передают ему мои сообщения, он не перезвонил.

— Я думала, что он уже сдался, — размышляла Джейн.

За это время Рэйчел опять взяла себя в руки, попросила у Джейн прощения за то, что все время плакала. Она прикусила губу, давая слово, что это больше не повторится. Она должна смириться с потерей и перестать горевать.

— Посмотрим, может я смогу что-нибудь сделать, — сказала Джейн — Я должна буду надавить на Гранта. Поговорим позже.

Рэйчел повесила трубку, но не стала задумываться над словами Джейн. Она просто не могла. Если она опять воскресит надежду только для того, чтобы она разбилась, то это уничтожит её.

Джейн отправилась искать Гранта, и обнаружила его в сарае. Он водился с трактором. Было холодно, но несмотря на холод, он работал в одной рубашке, с закатанными до локтей рукавами. Два круглолицых мальчика со светлыми волосами и янтарными глазами, надежно укутанные от холода, играли у его ног. Грант стал брать их с собой сейчас, когда она была на большом сроке беременности, и ей было трудно следить за двумя неугомонными малышами.

Когда он увидел её, то выпрямился, с гаечным ключом в руках. Его внимательный взгляд быстро прошелся по ней, и несмотря на ее беременность, его глаза загорелись.

— Как я могу поговорить с Кэллом? — спросила она, сразу переходя к делу.

Гран выглядел настороженным:

— Зачем ты хочешь поговорить с Кэллом?

— Это из-за Рэйчел.

Грант задумчиво смотрел на жену. Кэлл сменил номер своего личного телефона вскоре после тог, как вернулся домой, и Грант сделал все возможное, чтобы Джейн не узнала его до сих пор. Для нее было слишком опасно знать такие вещи, ибо она просто притягивала неприятности к себе.

— Что с Рэйчел?

— Я только что разговаривала с ней. Она плакала, а ты знаешь, что Рэйчел никогда не плачет.

Грант молча смотрел на неё, размышляя. Немногие женщины сделали бы то, что сделала Рэйчел. Она и Джейн были необычными женщинами, и хотя о некоторых вещах они думали по-разному, по своей сути, обе они были сильными. Тогда он посмотрел вниз на маленьких мальчиков, счастливо играющих в соломе у его ног. Медленно усмешка растеклась на его суровом лице. Кэлл был хорошим человеком, и он заслужил немного такого счастья.

— Хорошо, — сказал он, откладывая в сторону гаечный ключ и наклоняясь, чтобы взять близнецов на руки. — Пойдем в дом. Я позвоню ему. Но, черт возьми, я ни в коем случае не позволю тебе узнать его номер

Джейн показала ему язык, следуя за ним к дому с широкой улыбкой на лице.

Грант не стал рисковать, он заставил её ждать в другой комнате, пока набирал номер. Когда он услышал телефонные гудки, то позвал её, и она, подбежав, выхватила трубку из его рук. Потребовалась еще три гудка, прежде чем подняли трубку на другом конце, и глубокий голос сказал:

— Сэйбин

— Кэлл, — весело сказала она — Это Джейн.

Минуту была полная тишина, и она перешла в наступление.

— Это по поводу Рэйчел.

— Рэйчел? — осторожно переспросил он

— Рэйчел Джонс — сказал Джейн, копируя его — Ты не помнишь её? Это та женщина из Флориды.

— Черт побери, ты прекрасно знаешь, что помню. Что-то случилось?

— Ты должен увидеться с ней.

Он вздохнул:

— Послушай Джейн, я знаю, что ты действуешь из добрых побуждений, но в этом разговоре нет никакого смысла. Я сделал то, что должен был сделать.

— Тебе нужно увидеть ее, — повторила Джейн

Что-то в ее голосе насторожило его, и она услышала внезапно резкие ноты, которые проскользнули в его голосе.

— Зачем? Что-то случилось?

— Она пробовала связаться с тобой, — уклончиво ответила Джейн.

— Знаю. Я получал ее сообщения

— Тогда почему ты не позвонил ей?

— У меня были на то свои причины.

Он был самым упрямым и изворотливым человеком, которого она когда-либо встречала, за исключением Гранта Салливана. Они были одного поля ягодами. Однако, как говорят, вода камень точит, и поэтому она бросила в ответ:

— Ты должен был позвонить ей.

— Это не привело бы ни к чему хорошему, — резко ответил он.

— Ну, если ты так говоришь, — так же резко ответила Рэйчел — Но, по крайней мере, Грант женился на мне, когда узнал, что я беременна.

Она с удовольствием швырнула трубку, и довольная улыбка расползлась на ее лице.

Кэлл мерил свой офис шагами, запустив одну руку в черные волосы. Рэйчел была беременна, она носила его ребенка. Он подсчитал время. Она была на шестом месяце, так почему же она так долго ждала, прежде чем связаться с ним? Что-то пошло не так как надо? Она заболела? Была угроза потерять ребенка? Было что-то не так с ребенком?

Беспокойство съедало его, это было даже хуже чем то, через что он проходил каждый день, с того момента как оставил её в больнице. Желание и потребность не стали меньше, наоборот, они стали сильней. Но каждый раз, когда желание позвонить ей начинало одерживать верх над его здравым смыслом, в памяти возникала картина того, как она лежала во дворе в окровавленной одежде, и он знал, что не сможет жить, если одно его присутствие будет опять подвергать её опасности. Он любил её сильнее, чем вообще человек может любить. Он никогда не любил прежде, но если бы он потерял её, то сошел бы с ума. Она проникла в его кровь и плоть, он не мог забыть об этом ни на мгновение. Когда он спал, то ему снилось, как он держит её в своих объятиях, но чаще он лежал без сна, и его тело было напряжено, и жаждало, чтобы её нежность окружала его.

Он не мог спать, у него пропал аппетит, да и характер испортился. Он не мог даже заниматься сексом с другими женщинами, потому что никакие другие женщины не возбуждали его. Когда по ночам он закрывал глаза, ему снилась Рэйчел, ее темные волосы и чистые, как серые озера глаза, и как он ласкал ее языком. Он помнил ее прямоту и честность, поэтому заигрывания других женщин ничего не значили для него.

Она собиралась родить его ребенка.

Сообщения, которые он получал, сводили его с ума, и он дюжину раз бросался к телефону. Сообщения всегда были одинаковыми, простыми и короткими.

— Позвони мне. Рэйчел.

Господи, как он хотел просто опять услышать её голос, но теперь сообщение несли в себе больше смысла. Хотела ли она просто сказать, что он станет отцом или что-то более важное? Что-то здесь было не так.

Он подошел к телефону и практически набрал ее номер, но опустил трубку, прежде чем пошло соединение. Пот выступил на его лбу. Он хотел увидеть её, удостовериться лично, что все в порядке. Он хотел увидеть её, всего лишь один раз, неуклюжей и округлившейся из-за его ребенка, даже если ему больше ничего не будет дано в этой жизни.

На следующий день шел дождь, когда он свернул на частную дорогу, ведущую к дому Рэйчел и к берегу. Небо было низким и серым, зарядивший унылый дождь, казалось, никогда не закончитья. Температура была в районе сорока градусов, но после двадцати градусов в Вирджинии это казалось теплом. Прогноз погоды на завтрашний день обещал чистое небо и солнце.

Он долетел до Джексонвилля, затем пересел на самолет местной авиакомпании до Гейнесвилла, где арендовал машину. Это был первый раз, когда он так покидал офис, но после того, что случилось прошлым летом, никто не задавал ему вопросов. Это не привело бы ни к чему хорошему: если Сэйбин решил уехать, он все равно бы уехал.

Он остановил машину перед домом и вышел, наклонив голову, прячась от дождя. Джо, привязанный к стремянке, зарычал, и это было так похоже на происходившее раньше, что Кэлл усмехнулся.

— Джо, к ноге, — сказал он.

Уши собаки поднялись вверх от этого голоса и команды, но гавкнув, он подбежал к Кэллу, и его хвост практически вилял.

— Это похоже на приветствие, — пробормотал Кэлл, наклоняясь вниз, чтобы почесать голову собаки. — Я только надеюсь, что Рэйчел тоже будет рада меня видеть. После того, как он проигнорировал все её сообщения, она могла бы просто захлопнуть дверь перед его носом. Несмотря на холод, он почувствовал, что вспотел, и его сердце тяжело колотилось в груди. Он был так близко от неё, она была всего лишь по ту сторону двери, и он встряхнулся в предвкушении. Его чресла напряглись. Проклятье, это только ему не хватало.

Он промок, поэтому быстро пробежал через двор и влетел прям на крыльцо. Минуя ступеньки. Он постучал об косяк сетчатой двери, затем от нетерпения заколотил все сильней.

— Одну минуту.

Он закрыл глаза, услышав её голос, а затем и шаги, приближающиеся к двери, и опять открыл их, не желая ни на мгновение не видеть её. Она открыла дверь, и они увидели друг друга через сетку. Её губы шевелились, но беззвучно. Он пытался рассмотреть её через дверь, но в гостиной не было света, и сумрачный серый день тоже не сильно помогал. Он смог увидеть лишь бледный овал её лица.

— Я могу войти? — наконец спокойно спросил он.

Она молча открыла сетчатую дверь и отступила назад, пропуская его. Он вошел внутрь, закрыл входную дверь за собой и щелкнул выключателем, наполняя комнату светом. Она стояла перед ним, маленькая, хрупкая и очень худая. Она была одета в облегающие джинсы и мешковатую черную рубашку, её волосы были длиннее и собраны назад двумя большими черепаховыми приколками, закрепленными по бокам. Она была бледной, её лицо напряженным.

— Ты не беременна, — сказал он натянуто. Неужели она потеряла ребенка?

Она сглотнула, а затем встряхнула головой.

— Нет. Я надеялось на это, но, увы, ничего не случилось

Её голос, такой низкий и хорошо запоминающийся, заставил его задрожать от удовольствия, но её слова заставили его резко спросить:

— Ты не была беременна?

Теперь она выглядела смущенной:

— Нет.

Его кулаки сжались. Он не знал что, в конце концов, хуже — осознание, что Джейн обманула его, или разочарование, что Рэйчел не была беременна.

— Джейн сказала мне, что ты беременна, — выдавил он из себя, затем внезапно вспомнил её точные слова, и резкий смех начал внезапно прорываться сквозь его раздражение.

— Черт, она не говорила. Она мне сказала: «По крайней мере, Грант женился на мне, когда узнал, что я беременна», — сказал он, копируя Джейн. — Затем она резко прекратила разговор. Она так быстро сделала это, что я не уловил обмана до сих пор.

Рэйчел наблюдала за ним, даже не моргая, поскольку она упивалась его появлением. Он похудел, стал более жестким, черное пламя его глаз стало еще сильней.

— Ты приехал, потому что подумал, что я беременна?

— Да.

— Почему ты забеспокоился только сейчас? — спросила она, и закусила губу, чтобы она не дрожала.

Отлично, она спросила его об этом. Он опять посмотрел на нее. Она похудела, и её глаза были безразличными. Это удивило его, а удивить его было трудно. Она не выглядела счастливой, а он всегда хотел лишь одного — чтобы она была в безопасности и счастлива.

— Как ты? — спросил он, и беспокойство усилило его голос до грохота.

Она пожала плечами:

— Неплохо, полагаю.

— Твоя рана беспокоит тебя?

— Нет, нисколько. — Она повернулась, направляясь в кухню — Хочешь чашечку горячего шоколада? Я собираюсь сварить его.

Он снял пальто и бросил его на стул, где раньше сидела она. Это вызвало у него непреодолимое чувство дежавю. Он наклонился к шкафу и посмотрел, как она копается в баночках и измерительных чашках. Она резко остановилась и прислонила голову к двери холодильника.

— Я не могу жить без тебя, — сказала она приглушенным голосом. — Я пыталась, но у меня ничто не интересует. Один день с тобой дороже, чем вся жизнь без тебя.

Его кулаки опять сжались

— Думаешь, мне легко? — его голос резал воздух как старая бритва. — Разве ты не помнишь, что произошло?

— Я знаю, что может произойти, — закричала она, поворачиваясь к нему. — Но я уже взрослая, Кэлл Сэйбин! Я могу рискнуть, если решу, что оно того стоит! Я соглашаюсь с этим каждый раз, когда сажусь в машину и еду в город! Ежегодно намного больше людей погибает на дорогах, чем от террористов и наемных убийц. Почему ты не запрещаешь мне водить, если действительно хочешь защитить меня?

Его глаза прожигали её, но он ничего не сказал, и его временное молчание подстрекало её.

— Я могу жить с рисками, которые связаны с твоей работой, — продолжил она. — Я не люблю их, но это твой выбор. Если ты не можешь дать мне такое право, то зачем ты здесь?

Он спокойно смотрел на нее, нахмурив брови. В нем росла потребность в ней, как наваждение. Он хотел её, больше чем следующий глоток воздуха. Он мог жить с ней или без неё, но последние шесть месяцев показали, какой бедной будет жизнь без неё. Неприкрытая, чистая правда заключалась в том, что такую жизнь не стоило проживать, если он не мог иметь её. Как только он осознал это, его мысли двинулись вперед. Он должен был кое-что сделать, чтобы быть уверенным в её безопасности, должен был что-то поменять и уладить, чего он не делал ранее. И неожиданно все стало очень простым, стоило ему признаться самому себе в том, что он должен обладать ею. Господи благослови Джейн за то, что она привлекла его внимание и дала ему оправдание за свой приезд. Она знала, что как только он снова увидит Рэйчел, то не сможет опять уехать.

Он развернул Рэйчел к себе лицом посреди кухни.

— Ты действительно сможешь принять опасность, с которой я связан? Временами я буду уходить, и ты не будешь знать, где я и когда вернусь.

— Уже приняла, — ответила она, вздергивая свой подбородок. — Все, что мне нужно знать, это что ты вернешься ко мне, когда сможешь.

Он по-прежнему наблюдал за ней, и его взгляд был пристальным и пронзительным.

— Тогда мы могли бы пожениться, потому что, видит Бог, я просто погибаю без тебя.

Она выглядела ошеломленной, а затем прищурилась:

— Это предложение?

— Нет. По правде говоря, это приказ.

Её серые глаза медленно наполнились слезами, и заблестели как бриллианты. Улыбка осветила ее лицо.

— Хорошо, — просто сказала она

Он сделала то, что давно собирался сделать. Он подошел к ней и заключил её в свои объятия, его губы с жадностью впились в неё, в то время как его руки заново открывали гладкие изгибы её тела. Без лишних слов он поднял её и понес в спальню, бросил поперек кровати, как сделал это в первый раз, когда они занимались любовью. Он стремительно стянул и отбросил её джинсы, затем задрал её рубашку, пока не оголил её прелестные округлые груди.

— Я не могу сделать это медленно, — прошептал он, резко расстегивая свои штаны.

Она не хотела, чтобы он брал её медленно. Она нуждалась в нем. Рэйчел обняла его, а он развел её бедра и приподнял. Он сдерживал себя довольно долго, чтобы замедлить свое вхождение и не травмировать её, и Рэйчел с тихим криком удовольствия приняла его.

Остаток дня они провели в кровати, занимаясь любовью и разговаривая, но в основном просто обнимая друг друга и упиваясь своей близость.

— Что случилось, когда ты вернулся в Вашингтон? — как-то спросила она.

Он лежал на спине, одна мускулистая рука была закинута за голову. Он почти заснул после того, как они занимались любовью, но после её вопроса сразу открыл глаза.

— Я не могу рассказать тебе многого, — предупредил он. — Вряд ли я вообще когда-либо смогу говорить о своей работе.

— Я знаю

— Тод Эллис заговорил, и это помогло. Грант и я устроили ловушку, и одни из моих начальников попался в неё. Вот и все, что я могу рассказать тебе.

— А были ли в твоем отделе другие предатели?

— Еще двое.

— Они почти достали тебя, — сказала она, содрогаясь от этой мысли.

— Он бы достали меня, если бы не было тебя, — он повернул на подушке свою голову и посмотрел на неё. Ее глаза загорелись огнем, который только он мог зажечь. Кэлл никогда не хотел видеть, как он потухнет. Он потянулся, чтобы дотронуться до нее.

— Мне очень жаль, что ты не беременна, — мягко сказал он.

Она рассмеялась:

— Я могу забеременеть после сегодняшнего дня.

— На всякий случай, — пробормотал она, переворачиваясь на неё.

У нее перехватило дыхание:

— Да, конечно, на всякий случай.