Амбивалентность - 2 P.S: Я научу тебя прощать

Глава 14

Если говорить про обречённость, то она выглядела именно так: вся в черном, с пистолетом под курткой и жёстким лицом. С недовольными губами, сжатыми в тонкую линию из-за моего непослушания. С ладонями, которые сжимались в кулак, когда темные глаза устремились на посмевшего ко мне приклеиться парня. Моя обреченность выглядела именно так, и звали ее — Ильяс Сафаров.

Блондин удивленно повернулся, заинтересованно рассматривая Ильяса. Несколько раз он покосился на меня, будто прикидывая, действительно ли подошедший был моим мужем.

Может, мне стоило закричать? Сказать, что этот человек похитил меня и держал силой, а теперь снова утащит в свое логово, как паук муху-неудачницу? Нет…затея глупая. Сафаров убьет каждого, кто попытается мне помочь. Мне придется пойти с ним.

— Это твоя жена? — недоверчиво уточнил блондин и снова повернулся ко мне. — Ты же сказала, что муж на остановке встретит. Что за дела?

— Плохие у тебя дела, парень, — отчеканил Ильяс и протянул мне руку, — пойдем, Мышонок. Наша остановка. Пора выходить.

— Ты погоди, — начал парень, положив ладонь на плечо Сафарову, — что-то ты мутишь, не муж ты ей.

Зря он так. Мой бывший и так был озлоблен из-за того, что я сбежала, так еще и новый незнакомый нервы решил потрепать.

Между парнями была большая разница в росте. Ильяс был по плечо блондину, но это не помешало ему в два удара сложить несчастного пополам, после чего схватить его за затылок и ударить лбом о стену автобуса.

— Я же говорил, без глупостей, — холодно процедил Сафаров, даже не посмотрев на свою жертву. Он протянул ко мне руку, хватая за плечо, и потянул к выходу. Я несколько раз обернулась к стонавшему на полу парню, мысленно благодаря его. Хоть он мне не понравился, но хотя бы попытался заступиться. К нему подошла какая-то женщина и начала громко ругаться на Ильяса. Тот делал вид, будто оглох.

Ощутив под курткой Ильяса пистолет, который больно впился рукояткой мне в ребра, я сжала губы и закрыла глаза. Оставалось надеяться только на людей Назара, на то, что они успеют меня вызволить из лап этого чудовища.

— Выходим, — Двери автобуса открылись, Ильяс потащил меня на улицу. Тут было оживленнее, чем на остановке, где я садилась. Впереди виднелся парк. Сафаров потянул меня туда, торопясь слиться с прохожими. Чуял, что меня уже искали.

Он почти дотащил меня до ворот, когда внутри взорвалось самообладание. Взбрыкивая, я зашипела на Ильяса, пытаясь неудачно вцепиться ему в лицо.

— Ты пытаешься претендовать на чужое. На то, что не принадлежит тебе. Назар убьет тебя за то, что ты делаешь! — громким шепотом старалась достучаться, но тщетно. Парень перехватил мои руки в запястьях и легко поцеловал их.

— Ты привлекаешь внимание, — он неожиданно улыбнулся уголками губ. Забавлялся моей ничтожной реакцией, — убьет меня говоришь? Может, на этот раз будет иначе?

Он задал вопрос простецким тоном, после которого по спине пробежал холодок. Я отшатнулась от парня, упираясь спиной в решетчатые ворота. Сейчас до меня доходило, что задумал Сафаров: я — приманка. Не я нужна ему, а Назар. Возможно, он знал, что я планировала сбежать, что буду звонить мужу и своими действиями оказала ему услугу. Помогала заманивать Волкова в западню.

— Зачем тебе это? Месть? У тебя же есть Амина, она ревнует. Ты не подумал о ее чувствах, о ней? — мои губы дрожали, когда спрашивала. Нет, нет, нет…Я не могла своим побегом подставить Назара. Я не могла…

— Как раз о ней я и думаю. Но и про тебя забыть не могу, — Ильяс обхватил решетки по бокам от меня и добродушно улыбнулся, — ты — порок моих воспоминаний, Мышонок. И пока с тобой не поставлю точку, не будет мне покоя.

— Ч-ч-что ты задумал, чудовище? — пробормотала, расширяя от шока глаза. — Ты не посмеешь отнять у меня его. Мы договаривались. Я сделаю все, что ты захочешь…

— Я помню, Мышонок, — он мельком огляделся, — я оказываю тебе помощь, а ты выполняешь мое желание. Так? Свое условие я выполнил, у тебя ведь ничего не болит?

Я с ужасом прислушалась к своим ощущениям, понимая, что загнала себя в угол — он свою часть уговора сдержал: я нормально себя чувствовала. Разве только тошнота подкатывала к горлу и атаковала слабость. Это от того, что не ела.

— Ты что, хочешь, чтобы я его убила? Сама? Моими руками хочешь свою месть осуществить? — выдавила из себя, теряя равновесие от собственной догадки.

— Заметь, я такого не говорил. Это твои слова, — он задумчиво посмотрел в небо — ни облака, — думаешь, ради детей можно всем пожертвовать, даже любимым? — договорив, он уперся в меня потемневшим взглядом, ожидая ответ.

Земля стала уходить из-под ног и тело приобрело противное ватное состояние. Я бы упала, если Ильяс не подхватил.

— Оставить обмороки, — хватая за подмышки, пробормотал он, — Камила, ты меня слышишь?

— Слышу, — я дышала открытым ртом, осознавая свое положение, — я есть хочу. Ни грамма во рту с утра не было. Купи мне что-нибудь. Я потом верну тебе деньги, — слабость накатывала все сильнее и я осознавала, что нужно перекусить, чтобы восстановить силы. После попробовать вновь сбежать. Четыре года назад же у меня получилось развести его на заправке, сыграв на чувствах. Возможно, сейчас тоже удастся.

— Тут продается шаурма неподалеку, ты ешь такое? — он проигнорировал мою язву про возврат денег или не услышал. Я слишком тихо пробормотала последние слова.

— Я все что угодно съем, — в ушах стоял гул. Я не солгала, сравнив Сафарова с обреченностью. Он ей и был — паскудой, которая загнала меня в угол, показывая, что выхода нет. Он хотел, чтобы я расправилась за него с Назаром… Лучше бы желал, чтобы я снова стала его, а не то, что я под страхом смерти даже сделать бы не смогла.

«Думаешь, ради детей можно всем пожертвовать, даже любимым?»

Мне стало страшно за Ульяну. А вдруг Сафаров и до нее добрался, оставив дочь на десерт. Ее можно использовать, как рычаг давления, манипулировать мной. Угрозы смертью ничто, по сравнению с намеками на то, что ребенку угрожает опасность.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я целиком погрузилась в мысли про Улю и корила себя за то, что позвонила Назару, заманив его таким образом в ловушку. Второй раз. История повторялась. Тогда Ильяс чудом не убил мужа. В этот раз он будет предусмотрительнее. Он стал еще опаснее.

Мы прошли в парк. Ильяс нервничал. Пытался незаметно оглядываться по сторонам, но я заметила его подвижки. Сама же не видела ничего подозрительного: изредка нам встречались собачники и мамочки с колясками, которые наслаждались прохладной погодой, шурша под ногами опавшей листвой. Я побоялась рыпаться — неизвестно, как этот человек мог отреагировать. Рисковать невинными людьми не хотелось. Они не виноваты в моих проблемах. Тем более, сил у меня не было. Чувство голода забирало запасы энергии с космической скоростью — я буквально висла на бывшем.

— Пойдем, — он взял меня под руку и повел к небольшому ларьку со стеклянными стенами. По дороге достал телефон, вставляя гарнитуру в ухо, чтобы позвонить Амине.

Я не поняла, что он ей сказал. Разговор был на татарском. Мне был известен лишь приятный лепет на его языке, общаться не могла. Все, что смогла разобрать — «Амина» и «машина». Скорее всего просил забрать нас. Ещё прозвучало название парка. Точно. Попросил приехать и забрать нас. Опасался перемещаться на общественном транспорте.

Шаурма мне показалась пищей богов. Начала ее есть прямо возле ларька, закатывая глаза от удовольствия. Ильяс стоял напротив, держа в руке стаканчик с горячим чаем и с любопытством наблюдал за мной. На удивление, аппетит у меня не пропал, а наоборот, разыгрался не на шутку.

— Будеф? — с набитым ртом спросила, проклиная про себя свою дурацкую привычку — делиться. В глубине души надеялась, что он откажется, потому что отдавать ему даже кусочек шаурмы не планировала. Не заслужил. Предложение вырвалось само собой.

— Нет, спасибо, — ответил парень, осматриваясь по сторонам, — надо уходить отсюда. Здесь опасно.

— Боишься, что мой муж найдет нас? А так и будет. Он уже знает, где я и скоро заберёт меня. У тебя нет шансов повторно закрыть меня в квартире, — язвительно произнесла, надменно смотря на Сафарова. Тот в лице изменился:

— Если твой муж приедет сюда, он обречет себя на верную смерть, — у него жевалки заходили, — ты ему успела позвонить?

— Успела. И скоро он будет здесь.

Я проглотила последний кусок и потянулась за чаем. Обожглась от картонного стаканчика, начав дуть на сладкий напиток. Мне хотелось наговорить Сафарову кучу гадостей, а ещё больше — броситься на него с кулаками, но силы были неравными. Оставалось довольствоваться язвительными репликами. Была уверена, что уйти из парка у нас не выйдет. Люди из Волковской касты найдут нас и разрушат планы бывшего.

Это была минутная самоуверенность. Она быстро прошла, когда вспомнила уговор с Сафаровым. Глупости напридумывала. Стоило уходить отсюда скорее, чтобы никого не подставлять. Выиграть немного времени, чтобы придумать другой план спасения.

Ильяс не отреагировал на мою последнюю фразу, он пристально смотрел вдаль на тропинку и я видела, как парень напрягся. Что-то заметил. Волков?

Не сразу поняла, что произошло. Ильяс вдруг схватил меня за плечи, отталкивая в сторону и сжал в объятиях, словно в тисках. Я зашипела от боли, потому что от его пальцев на коже обязательно останутся синяки и вскрикнула, услышав звон стекла сбоку. Это разбились стеклянные стены ларька, возле которых мы только что стояли.

Пока я приходила в себя, парень меня потащил за здание, но встал, как вкопанный — мы оказались под прицелом мужчины в серой шапочке. Я только ее и сумела запомнить. Ее и пистолет, от которого Ильяс закрыл меня собой, убирая за спину. Оглянувшись, позади увидела ещё двух мужчин с оружием — нас окружили.

— Ильяс, сдавайся, они тебя убьют, если ты не отпустишь меня, — догадавшись, что это люди Волкова, хотела дать парню последний шанс.

— С чего ты взяла, что они хотят тебя спасти, Мышонок? — тяжело дыша, спросил Ильяс, оценивая обстановку. Он видел, что нас зажали и даже не пытался поднять пистолет, который успел вытащить из кобуры.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовалась я, растерявшись.

Я не сразу заметила, что Ильяса ранили. Он пережимал предплечье правой руки, плотно стискивая челюсть. На лице была кровь. Видимо, задели осколки, когда меня закрывал. Стекла бились не просто так — это было последствие выстрела.

Моя уверенность сломалась, как карточный домик, а ветер разбросал ее остатки по округам Таганрога. Если раньше я была убеждена в том, что Ильяс — самый главный злодей, то сейчас мое представление о происходящем находилось в стадии переворота. Процесс активировался, когда один из мужчин с «Волковской касты» отрывисто бросил: «Отдай нам эту суку, не глупи».

— Что происходит, — шокировано спросила, наблюдая за тем, как Ильяс бросил пистолет и выставил ладони перед собой, — кто эти люди?

Рефлекторно попыталась прижаться к своему похитителю, как бы глупо не звучало, чувствуя в нем спасение.

— Они пытались тебя взорвать, Камила. — ответил, потом отрывисто процедил, — Ами, уезжай. Я дальше сам. Просто найди его.

Все это время Амина так и висела на телефоне.