Амбивалентность - 2 P.S: Я научу тебя прощать

Глава 32

Год спустя

— Что там? — я расчесывалась в ванной перед зеркалом, когда муж зашел. Он подошёл ко мне, запуская руки под короткий чёрный халат, крепко сжимая бедра и поцеловал в шею. Мурашки по телу не заставили себя ждать.

— Мария Назаровна дрыхнет. Ульяна Назаровна сдалась вообще до прочтения сказки. — отчитался Назар, разворачивая меня к себе.

У нас дочь. Пять месяцев назад я родила мужу малышку, которую мы назвали Машенькой. Эта зеленоглазая красотка сразу завоевала любовь Назара. Я еще раз убедилась в том, какой он заботливый отец и чуткий муж. Он разгрузил мои бессонные ночи, постоянно вставая к беспокойной по первой дочери, без вопросов менял ей памперсы и даже гулял с коляской. Иногда я чувствовала себя никчемной матерью, потому что у меня не получалось так быстро угомонить Машу, как у Назара. В его руках она быстро становилась послушной и тихой. Прямо как я.

Я тоже сейчас превращалась в безропотную лань, когда муж окидывал меня голодным взглядом. От одного похотливого блеска зеленых глаз, между ног разгорался пожар, потушить который мог только Назар.

— Получается, ты теперь только мой, — я залезла пальцами под белую футболку, игриво царапая ноготками твёрдый пресс и стащила с мужа мешающую одежду. Разве только не облизнулась, смотря на скалющуюся пасть волка, под которой отчётливо были видны напряженные мышцы пресса.

— И есть вероятность, что нам никто не помешает, — он подмигнул мне, поставив на раковину радионяню, — иди сюда.

Его напор был таким, будто он очень голоден, съесть меня хочет. И ведь это правда. Голоден. Очень. По мне… И это безумно возбуждает. Когда твой мужчина с жадностью притягивает к себе, будто кто-то может тебя украсть и сразу начинает орошать твою шею поцелуями, пока ловкие пальцы развязывают поясок халата и сбрасывают шелковую ткань с плеч. Заводит, когда изумрудные глаза с восторгом любуются твоим телом, а потом огромные ладони опускаются на грудь, прокручивая соски между пальцев. Это до боли приятно. И, наконец, сносит крышу, когда ваши губы сливаются в поцелуе. Вы целуетесь, как впервый раз. Словно одурманенные флюидами, сталкиваетесь зубами, переплетаетесь языками, стонете друг другу в рот, желая поскорее стать ещё ближе.

Я теряю терпение как всегда первая, стягивая с мужа спортивные штаны. Показываю, что не готова долго ждать и сжимаю в руке каменный член. Меня накрывает новая волна морока, когда Назар глухо стонет, не отрываясь от губ и усаживает меня на край раковины. Не церемонится с трусиками, как обычно рвет их. Люблю, когда он ведёт себя, как необузданный зверь и не сдерживаю стон, ощутив мужа внутри себя.

Он заполняет меня одним толчком, давая лишь пару секунд, чтобы свыкнуться, а после, с каждым толчком выбивает воздух из лёгких, предоставляя вместо кислородной маски свои губы. И я вцепляюсь в неё, царапая его спину, как можно сильнее обхватывая бедра ногами, приближаясь к яркой разрядке. Это гонка, дикая страсть, как после долгой разлуки, после которой мы немного отдышимся и залюбим друг друга в теплой постели, пресытившись нежностью и тихими признаниями.

Назар научился быть нежным и за последний год я ни разу не усомнилась в том, что он любит меня. А я его. С каждым днем люблю все сильнее и мне порой самой интересно, есть ли у моей любви границы. Мне кажется, что нет. Когда любишь — границ быть не может. Мы способны их лишь расширять.

— Ты же без пропусков пьешь таблетки? — Назар коротко поцеловал меня в губы, снова притягивая к себе, когда мы зашли в спальню.

— Конечно. А ты что, боишься, что я снова порадую тебя полосатым тестом? — прикусила губу, игриво потрепав его по небритой щеке. Больше всего мне нравилось, когда муж смотрел на меня таким пьяным от бурных ласк взглядом. Плыл, любуясь мной, заражая своей эйфорией. Нет, врала. Ещё больше я фанатела от этих порочных губ, которые подчиняли себе мой разум, превращая тело в пластилин. Как свеча тает от фитиля, так и я горела и плавилась от каждого касания любимого.

— Не боюсь, но мне кажется, пятый ребенок — это все-таки перебор, — Назар заискивающе улыбнулся, выжидая мою реакцию.

— Что значит, пятый? — не поняла я. — Четвёртый же. Или… Назар… Я чего-то о тебе не знаю?

— Давно хотел тебе сказать, — он вздохнул, словно набирался смелостью, — у меня есть дочь. Взрослая. Ей двадцать два.

— Так…, - я приготовилась внимательно слушать.

— Помнишь Доминику? — дождавшись моего кивка, муж продолжил. — Оказалось, что она моя дочь. Я в молодости встречался с её матерью.

— Обалдеть, — это все, что я смогла ответить, — получается, Боно влюбился в твою дочь? Это та самая Доминика?

— И заделал ей ребёнка, — Назар заскрипел зубами при упоминании нашего черта, — я как-то себе пообещал, что ему осталось только мою дочь трахнуть и ребёнка заделать ей, чтобы я его убил. Это был мой самый главный кошмар, Камил. И он воплотился в реальность.

— У них ребенок? — я все еще пребывала в шоке от новостей. Боно оказался очень скрытным.

— Пацан. Взрослый уже. Шесть лет. Они приедут завтра в гости, хочу вас познакомить. Ты не против?

— Нет, я очень даже за. Хочу посмотреть на твою дочь. У неё такой же характер, как у тебя?

— О, это ты поймешь, когда с ней познакомишься. Не просто так же Рома её Люцифером зовет. Но об этом завтра, сейчас просто иди сюда. Я уже соскучился.