Андрей (СИ)

Глава первая

Андрей сидел у оврага за небольшой рощицей и смотрел на паутину, которую соорудил какой-то трудолюбивый паук на высоком, почти сухом кусте репейника.

Паутина была большая, почти идеально круглая, с капельками росы, в которых отражалось утреннее солнце.

День опять обещал быть тёплым и ласковым. Вот уже полторы недели, с тех пор, как не стало деда, Константина Фёдоровича, стоит почти летняя погода. Даже не похоже на конец сентября.

Соседка, баба Шура, говорит, что настало бабье лето. Андрею это кажется смешным и несправедливым: а мужикам что же, хорошая погода не нужна? Только бабам?

А учитель английского, Семён Аркадьевич, сказал, что такое лето называют ещё "индейским". И даже песню им включал, правда, почему-то на французском языке, а не на английском. Хотя… Для Андрея что английский, что французский, — разницы никакой. Не всё ли равно, за что ему из жалости ставят трояки?

В последние два месяца, с тех пор, как слёг дедушка, мысли Андрея были заняты только одним: что же будет с ним дальше? То, что дед уходит, от двенадцатилетнего Андрея не скрывали. Сроков никто не знал, и мальчишка постоянно молился лишь о том, чтобы дед прожил как можно дольше.

Конечно, умом Андрей понимал, что лучше дедушке отмучиться уже, но ведь тогда настанут его, Андрея, мучения. Когда Андрей думал о том, что у него только два выхода: жизнь в детском доме или жизнь в городе, у тёти Тамары, ему хотелось плакать, как маленькому мальчику. А потом выход остался один, без выбора. Сегодня девять дней по дедушке. Будут поминки, а потом тётя Тамара заберёт Андрея в город.

Вот и сейчас, подумав о том, что тётя Тамара, наверно, уже приехала за ним, Андрей лёг в траву, свернулся калачиком и завыл, как маленький волчонок.

Как он уедет отсюда? Как? Это его родное село. Его дом, в котором он жил всегда, с тех пор, как отец с мамой его привезли из роддома. Здесь похоронены мама, папа, бабушка, а теперь и дед, самый любимый, самый дорогой. Здесь школа, в которой Андрей учился пять лет и совсем недавно пошёл в шестой класс.

Андрей Сайдаков родился и вырос в большом уральском селе Заречном*. Когда-то семья Сайдаковых была достаточно большой, но Андрей этого не помнил. Отец Андрея, Николай, погиб в результате несчастного случая во время одной из посевных. Андрею тогда было четыре года. Мама Андрея тогда была беременна вторым ребёнком, которому так и не суждено было появиться на свет.

Когда Мария, мать Андрея, узнала о гибели мужа, ей почти сразу стало плохо. Беременность и без того протекала тяжело, мать Андрея долго лежала на сохранении. Возможно, отслойка плаценты началась бы и так, и всё стало лишь роковым совпадением… Об этом было уже никак и никогда не узнать. Не удалось спасти ни мать, ни ребёнка.

Все эти беды, а также забота о внезапно осиротевшем внуке, легли на плечи уже достаточно пожилых родителей Марии. У Николая родных, во всяком случае, близких, не было. Тамара, сестра Марии, которая была старше её на шестнадцать лет, давно жила в областном центре и связь с родителями практически не поддерживала.

Бабушка Андрея, к сожалению, тоже ушла достаточно быстро: сердце не выдержало всех бед, свалившихся на семью. Дед Костя держался долго, заменив Андрею всех остальных родственников. Он никогда не болел и ни на что не жаловался. Увы, судьба отмерила ему семьдесят семь лет, не стала ждать совершеннолетия Андрея. Мальчишка остался один.

Как следует наревевшись, Андрей обессилел, уснул в траве и совсем не слышал, как со стороны Заречного доносятся крики: Андрея искали и звали.

Проснулся он, почувствовав, как кто-то лижет его солёное от слёз лицо. Андрей протянул руку и на ощупь понял: его нашёл соседский пёс, Мишка. Мишка громко тявкнул, призывая хозяйку, бабу Шуру, а Андрей обнял пса и притянул его к себе.

Мишка шумно, суетливо дышал и норовил ещё пару раз лизнуть Андрея прямо в нос. Невольно рассмеявшись, Андрей ухватил Мишку за мягкие, совсем не породистые уши. Вскоре раздались тяжёлые шаги и рядом с Андреем возвысилась грузная баба Шура.

— Андрейка, быстро дуй до дому! Там Тамара приехала, переживает. Вот-вот соберутся все, Константина Фёдоровича помянуть, а тебя нет. Нехорошо, Андрюша!

— Баба Шура, ты зачем Мишку-следопыта пустила за мной?

— А что я должна была делать, Андрюша? Надо ведь, чтобы всё по-людски!

— А разве по-людски меня из Заречного в город забирать? А, баба Шура?

Андрей встал, отряхнул с олимпийки и с треников сухую траву и пыль.

— Андрюша, так дом-то ведь ваш останется! Вот исполнится тебе восемнадцать, выучишься и приезжай. Дом у тебя здесь, огород. И невесты подрастут. Немного ведь осталось потерпеть-то, Андрюша, и будешь сам себе хозяин.

— Ага, немного! — скривился Андрей. — Шесть лет!

— Шесть лет, Андрюша, это тьфу! Не заметишь, как пролетят.

— Пойдём, Мишка, — Андрей тяжело вздохнул и зашагал в сторону села.

Баба Шура едва успевала за ним, но старалась не отставать. Кто его разберёт? Строптивый парень, себе на уме. Хорошо, что в город его заберут. Тамара, вроде, женщина строгая и порядочная. Может, будет из парня толк. А то разбаловал его покойный Константин Фёдорович.

Тётю Тамару, — Тамару Константиновну, — Андрей помнил очень плохо. Они с дедом лишь однажды ездили к ней в город. Андрей знал, что тёте Тамаре сейчас пятьдесят четыре года. Своих детей у неё нет. Она долго жила одна, замуж не выходила, и лишь пять лет назад вышла замуж за вдовца старше неё на десять лет, Петра Сергеевича. У Петра было двое взрослых детей и пятеро внуков.

Андрей смотрел на невысокую суховатую женщину с коротко стриженными русыми волосами и строгими серыми глазами. Тамара Константиновна оказалась очень похожа на деда Костю, и этот факт примирил Андрея с его новой реальностью. Точнее, с необходимостью.

— Здравствуй, Андрей, — тётя Тамара протянула Андрею узкую сухую ладонь.

Голос звучал уверенно и спокойно. Тётя Тамара не плакала, не обнимала Андрея и не причитала, как соседки.

— А почему ты на похороны дедушки не приехала? — сузил глаза Андрей и по-детски спрятал руки за спину.

— Меня не было здесь, Андрей. Я на курсы по обмену улетала, не смогла вовремя вернуться. Я же учитель. Немецкий язык преподаю. Прости меня.

Тётя Тамара сказала это спокойно и просто. Пристально посмотрев в строгие деда Костины глаза, Андрей достал руки из-за спины и протянул тёте Тамаре чумазую исцарапанную ладонь. Баба Шура, которая присутствовала тут же, перекрестилась и украдкой вытерла передником покрасневшие глаза.

Ровно через сутки, утром следующего дня, Андрей с Тамарой Константиновной закрыли дом и уехали в город.

* * * * * * * * * * *

Конечно, Андрей и не надеялся, что ему будет легко привыкнуть к жизни в большом городе, однако действительность превзошла все ожидания.

Тамара Константиновна жила в самом центре города, в квартире её мужа, Петра Сергеевича. Свою квартиру, расположенную в гораздо менее престижном районе, тётя сдавала.

Дом, в котором теперь жил Андрей, был большой и довольно старый. "Тихий" центр практически весь состоял из подобных домов, — четырёхэтажных, с высокими окнами. Дома стояли вдоль пешеходной части проспекта, рядом со старыми липами, декоративным кустарником, чёрным кованым заборчиком и причудливыми скамейками.

Андрея определили в шестой класс школы, в которой работала Тамара Константиновна. Тётя Тома. Она разрешила так называть её, и это имя — Тома — казалось Андрею очень красивым.

Петр Сергеевич, которому недавно исполнилось шестьдесят четыре года, всю трудовую жизнь посвятил работе на одном из оборонных предприятий, а теперь находился на заслуженном отдыхе.

Сначала Андрей очень стеснялся его, даже побаивался. Высокий, суховатый, с гладко выбритыми щеками, такой же выбритой головой, Пётр Сергеевич носил фантастические, пышные усы. Смотрел насмешливо и пристально, будто приглядывался к Андрею, говорил размеренно и веско.

Каждое утро, в шесть часов, независимо от времени года и погодных условий, Пётр Сергеевич выходил на пробежку, прихватив с собой довольно увесистую, отполированную до блеска деревянную палку.

Когда Андрей немного пообвыкся и чуть-чуть осмелел, он спросил у Петра Сергеевича, зачем ему на пробежке палка.

— Видишь ли, Андрей, — Пётр Сергеевич, усмехнувшись, поправил и без того идеально лежащие усы. — Я совершаю пробежки уже в течение двадцати лет, и не только по центру. За это время на меня несколько раз пытались напасть как хулиганы, так и бродячие собаки. К счастью, отбиваться пока ни от кого не пришлось. Видимо, теперь всем достаточно лишь увидеть сей аргумент.

А через некоторое время Пётр Сергеевич предложил Андрею, который так и не избавился от привычки по-деревенски рано вставать, бегать с ним. Андрей согласился и ни разу не пожалел о своём согласии. Привычка к ежедневным пробежкам укрепила не только здоровье и выносливость парня, но и самодисциплину, характер.

У Андрея появилась собственная комната с большим окном, выходящим на восточную сторону, а также комплект ключей от квартиры. Поддерживать чистоту в комнате Андрей должен был сам; со временем осилил даже мытьё большого окна.

Уборку в квартире делали все по очереди; Пётр Сергеевич ежемесячно составлял график, который был прикреплён к холодильнику и безукоризненно соблюдался.

Вообще, всё это было Андрею в радость. Теперь он очень ценил заботу приёмных родителей и благодарил судьбу за то, что его забрали в город, а не отправили в детский дом. Он смог по-настоящему привязаться к тёте Томе и Петру Сергеевичу, несмотря на их строгость, принципиальность и суховатость в общении.

С несвойственной для юности мудростью мальчик часто думал о том, что жизнь его могла сложиться совсем по-другому, покатиться по наклонной. Значит, кто-то там, наверху, дал ему не только испытания, но и возможности.

Конечно, покойный дедушка, Константин Фёдорович, пока так и остался единственным, кто некогда давал Андрею безусловную любовь и незаменимое душевное тепло, однако мальчик понимал, что ему очень и очень повезло, умел это ценить, научился чувству благодарности. х

Когда тётя Тома забирала Андрея из Заречного, она пообещала, что они обязательно будут приезжать и проведывать дом. Слово она сдержала, впрочем, как всегда: на следующее же лето они поехали туда втроём и прожили в доме две недели.

Андрей по-прежнему очень сильно ностальгировал: не получалось из него городского человека. Душа его словно разделилась надвое, и одна половина продолжала жить в Заречном.

Помимо ностальгии и тоски, жизнь Андрея омрачали ещё два существенных момента.

Первый — учёба. В Заречном была достаточно сильная школа, однако она всё же не могла сравниться с той гимназией, в которой теперь учился Андрей. Оценки "отлично" Андрей получал сначала только по физкультуре и по труду, и то не всегда. По всем остальным предметам долгое время перебивался с двойки на тройку. Первую четвёрку (и то по немецкому языку, который преподавала тётя Тома) Андрей получил в марте, в конце третьей четверти, авансом.

С одноклассниками Андрей так и не сдружился, однако ему удавалось поддерживать с ними нейтральные отношения.

В первый год, конечно, и речи не было о дополнительных занятиях: всё время было посвящено учёбе. А когда Андрей пошёл в седьмой класс, начал посещать художественную школу. В гимназии же наиболее приличные результаты Андрей начал показывать по гуманитарным предметам.

Постепенно из бойкого, чуть-чуть избалованного и взбалмошного мальчика, Андрей превращался в спокойного, вдумчивого и доброго юношу, немного замкнутого, способного сопереживать.

Вторым моментом, омрачавшим новую жизнь Андрея, стало знакомство с младшей внучкой Петра Сергеевича, Владой. Когда Андрей и Влада впервые встретились, ему было двенадцать лет, а ей десять.

У Петра Сергеевича было двое детей, дочь и сын. Дочь, которой исполнилось тридцать девять лет, давно вышла замуж за военного и уехала в Ленинградскую область, где жила постоянно, с мужем и двумя сыновьями (шестнадцати и тринадцати лет). С этой ветвью семьи Петра Сергеевича Андрей так толком и не познакомился.

А вот сына Петра Сергеевича, Дениса, которому на момент знакомства с Андреем было тридцать четыре года, и его жену, Татьяну, Андрей знал очень хорошо.

Они жили в том же городе, что и Пётр Сергеевич, и Андрею достаточно часто приходилось общаться с этой семьёй.

Денис и Татьяна относились к Андрею спокойно и достаточно равнодушно, почти не обращали внимания на него. Чего нельзя было сказать об их избалованной и высокомерной доченьке Владе, которая невзлюбила Андрея с первого дня знакомства.

Надо заметить, что Андрей отвечал ей полной взаимностью. Долгое время он считал её "прибабахнутой", о чём прямо ей заявлял. Ни одному человеку не удавалось настолько вывести из себя добродушного Андрея, так вывернуть наизнанку его спокойную натуру.

Со временем, взрослея, Андрей научился просто исчезать из дома под различными предлогами, когда Влада приходила в гости к деду. А сначала доходило до настоящих скандалов. Неистощимая на пакости гостья портила вещи Андрея, подсовывала в его школьный рюкзак тараканов, мух. Однажды подкинула дохлую мышь. А ещё один раз спрятала в комнате Андрея кусок рыбы. Пока Андрей был на занятии в художественной школе, Влада умудрилась незаметно прикрепить на скотч пакетик с рыбой с внутренней стороны гардины, и вся семья долго потом не могла обнаружить источник зловония.

Наученный опытом, Андрей начал проводить тотальную ревизию в своей комнате после каждого визита Влады. С девочкой беседовали и родители, и дед, однако, безрезультатно. Она упорно продолжала называть Андрея "деревенщиной" и всячески вредила ему.

Конфликт продолжался в течение нескольких лет, до того момента, когда семья Влады приняла решение о переезде. Мама Влады была родом из Краснодарского края, и вскоре она убедила мужа сменить климат на более мягкий и благодатный.

Жизнь Андрея наладилась и вступила в пору относительного спокойствия, однако к городу парень так и не привык. Ему часто снилось его детство в Заречном, рассвет над речушкой Бабкой, рыбалка с дедом Костей, соседский пёс Мишка и почти идеально круглая паутина на сухом кусте репейника.

Конечно, они ездили в Заречное дней на десять каждое лето. Однако Андрей мечтал о том моменте, когда переберётся в свой старый дом насовсем.

Правда, получилось это далеко не так скоро, как хотелось бы Андрею…

Андрей мечтал уехать в Заречное по достижении восемнадцати лет. Мечтал напряжённо и горячо, однако ни с кем этими мечтами и планами не делился.

Много размышляя, сам же и пришёл к выводу, что это нереально. Ему необходимо получить образование, он не может остаться неучем. А значит, осуществление мечты придётся временно отодвинуть, потому что высшее образование можно получить лишь здесь, в областном центре.

За то время, которое прошло с момента переезда в город до окончания школы, Андрей очень подтянулся в учёбе, и в аттестате у него не было ни одной тройки, а пятёрок было больше, чем четвёрок.

Выбор Андрея не стал неожиданностью ни для него, ни для приёмных родителей: парень подал документы на романо-германское отделение филологического факультета классического университета и успешно поступил. Приоритетным выбрал немецкий язык.

Канули в Лету те времена, когда совсем юный Андрей думал о том, что ему без разницы: английский язык или французский, — и то, и другое одинаково неведомо, не про него, из другой жизни. Теперь изучение иностранных языков стало неотъемлемой частью его жизни.

Летом, перед первым курсом, Андрей работал курьером. Вообще, он начал подрабатывать с четырнадцати лет: то на почте, то в питомнике, в котором выращивали саженцы, а теперь вот курьером.

Андрею полагалась пенсия, однако приёмные родители не трогали эти деньги. Всё копилось на отдельном счёте до того момента, когда Андрей начнёт жить самостоятельно. Тамара Константиновна получала "опекунские" за Андрея, а к остальным выплатам не прикасалась. Андрей привык по возможности зарабатывать деньги на карманные расходы самостоятельно.

Вот и теперь, ожидая зачисления в вуз, а потом начала учёбы, Андрей работал. В конце августа был день рождения у тёти Томы, и Андрей пришёл в специализированный отдел большого торгового центра, чтобы купить на подарок духи.

Он знал, какие духи любит тётя, потому и пришёл в магазин так уверенно. Однако на стойке не оказалось нужной коробочки.

Андрей мучительно соображал, где поблизости ещё есть приличный магазин парфюмерии, когда рядом раздался мелодичный голос:

— Я могу вам помочь?

Рядом стояла невысокая девушка в униформе работника данного магазина. Андрей посмотрел в небольшие голубые глаза девушки и вдруг покраснел. У девушки были круглое чистое лицо, белая кожа, вьющиеся каштановые волосы и фирменный бейдж с надписью: "Продавец-консультант Светлана" на довольно пышной груди.

Светлана с интересом смотрела на высокого и плечистого русоволосого парня. Ей очень понравились его глаза: огромные, тёмно-серые, с длинными чёрными ресницами. И взгляд какой-то… серьёзный и строгий.

Вот говорят, что внешность обманчива, а иногда всё же можно безошибочно определить человека честного и порядочного. Света смотрела на парня и понимала, что такой никогда не обманет и не предаст. Жаль, что ещё очень и очень молод.

— Мне нужны определённые духи, но я не вижу их здесь, — грустно сказал парень.

А потом без запинки произнёс довольно сложное название духов и название фирмы. Света удивлённо подняла бровь и сложила губы бантиком. Голос у парня оказался очень приятный. Впрочем, она ожидала, что так и будет.

— Должны быть, — улыбнулась Света. — Сейчас я поищу. А вы пока посмотрите вот такие. Может, они понравятся вам больше? Аромат аналогичный.

Светлана наклонилась к прилавку, легко коснувшись руки Андрея плечом. А потом, когда Андрей принимал из её рук длинный флакон, почувствовал своими пальцами тёплые пальцы Светы.

Андрею было семнадцать с половиной лет, и он достаточно много знал о взаимоотношениях полов, однако женщину ещё не познал. Конечно, определённые мечты и фантазии посещали его, но пока, в основном, теоретически, отвлечённо. Во всяком случае, мозг не затуманивали.

О своей внешности Андрей никогда особо не задумывался, однако, понимал, что девчонки обращают на него внимание. То ли ему до сих пор не нравился никто, то ли цели и устремления были пока иные… А может, просто момент не настал.

Сейчас, стоя рядом со Светланой, Андрей вдруг остро почувствовал и её тепло, и собственное непонятное напряжение. Состояние было странное, тревожное и немного пугающее, но, в то же время, очень сладкое и волнующее.

— Наверно, и этот аромат очень достойный, — нерешительно улыбнулся Андрей. — Но мне нужны те духи. Любимые духи моей тёти. У неё завтра день рождения.

— Повезло вашей тёте, — легко вздохнула Светлана и улыбнулась. — Такой внимательный племянник!

— Это мне повезло.

— Хорошо, пойду искать. А вы пока ещё вот это посмотрите. Божественный аромат, просто мечта.

Светлана вложила в ладони Андрея флакон в форме шара и быстро пошла за прилавок. Андрей растерянно смотрел вслед девушке. Сердце стучало тяжело, вязко и как-то больно. Потом перевёл взгляд на прохладный шар в своих ладонях.

Через несколько минут Светлана вернулась с нужными духами. Андрей поблагодарил её и пошёл в сторону кассы.

А ещё через неделю, получив зарплату, Андрей вернулся в специализированный парфюмерный магазин. Повезло: Светлана опять работала в этот день.

— Здравствуйте, — тепло и радостно улыбнулась она Андрею, сразу узнав его. — Опять у кого-то из родных день рождения?

— Здравствуйте!

Андрей, не давая себе передумать, прошёл к нужному прилавку. Он отгонял от себя собственные же предостережения и вопросы. А вдруг Светлана замужем? Подумаешь, кольца нет на пальце! Или, может, у неё есть жених.

— Мне нужны вот эти духи, — Андрей указал на шар.

Светлана как-то грустно усмехнулась и достала из-за ряда флаконов упакованную белую коробочку.

Расплатившись на кассе, Андрей повернул назад к Светлане, которая до сих пор смотрела на него, стоя у витрины.

— Это вам, Светлана, — решительно сказал Андрей. — Спасибо за помощь.

Губы Светы дрогнули, а из небольших голубых глаз быстро выкатились прозрачные слёзы. Света вытерла щёки и покачала головой:

— Я не могу это принять. Это слишком дорого. Меня не поймут твои родители.

— Мои родители всегда меня понимают, — удивился Андрей. — Вы не думайте о деньгах. Я сам их заработал. Я курьером работаю.

— Лет-то тебе сколько? — Света опять покачала головой.

— Скоро восемнадцать. Школу окончил, поступил в универ. Возьмите, пожалуйста!

Андрей был парнем достаточно разумным и рассудительным, однако, в силу возраста, не понимал, что его поступок… не совсем комильфо что ли. Не понимал пока, что малознакомого человека такой подарок может не просто удивить, а шокировать, поставить в неудобное положение.

Андрей увидел в прошлый раз, как Светлана смотрела на флакон-шар, и с тех пор думал только о том, как подарит ей эти духи.

— Как тебя зовут?

— Андрей.

— Андрей… Спасибо тебе. Я верю, что ты сам заработал эти деньги, но тогда тем более. У тебя же, наверняка, хватает собственных расходов. Пойдём, я уговорю девочек сделать возврат.

— Нет, — твёрдо сказал Андрей. — Я не пойду делать возврат.

Светлана тяжело вздохнула, как бы спрашивая: "Ну и что мне делать с тобой, горе луковое?!". Больше всего ей хотелось принять подарок. Это её любимые духи, давняя мечта.

— Вот, — Андрей опять протянул коробочку Светлане.

— Нет, не возьму, — борясь с собой, Светлана отвернулась в сторону.

Андрей несколько секунд молчал, глядя прямо перед собой. Потом поставил коробочку на полку и быстро пошёл к выходу. Не попрощался.

Светлана догнала его почти у эскалатора, схватила за рукав модной рубахи.

— Да подожди ты, Андрей! Не обижайся. Постарайся меня понять: я не привыкла принимать такие дорогие подарки, тем более, от незнакомых парней. Или ты считаешь, что это для меня в порядке вещей?

Света тревожно и немного виновато вглядывалась в лицо Андрея.

— Так может, нужно просто познакомиться? — обалдев от собственной наглости и смелости, выпалил Андрей. — Можно, я сегодня встречу вас после работы и провожу? Или… вас кто-то другой должен встретить?

Светлана смотрела на Андрея, кусая нижнюю губу. И смешно, и грустно, и неожиданно приятно. Очень приятно. Надо же, кавалер на её голову свалился! Совсем молодой, очень симпатичный, да ещё и с подарками. А она-то думала, что в жизни уже ничего хорошего не будет, только бесконечная рутина и непрекращающиеся проблемы.

— Никто меня не должен встретить, — решилась Света. — Приходи. Если не передумаешь.

— Я? — бойко спросил Андрей, хотя сердце ушло в пятки и от ожидания ответа Светланы, и от её решительного согласия. — Я точно не передумаю. Теперь возьмёте духи?

— Считай, уже взяла. Спасибо тебе за осуществление мечты. И говори мне "ты", Андрей. Я тебя старше, конечно, на шесть лет, но и до солидности мне далеко пока.

— Хорошо, — улыбнулся Андрей. — Тогда до вечера?

— До вечера. Отдел в двадцать один ноль-ноль закрывается. Не поздно?

— В самый раз, — кивнул Андрей и, продолжая улыбаться, встал на эскалатор, не сводя глаз со Светланы.

На душе было радостно, хотелось смеяться, а то и петь. Особенно, посте того, как Светлана помахала ему сверху рукой и тепло улыбнулась.

* Село Заречное в данном рассказе — вымышленный населённый пункт.