Ангел из преисподней

Глава 6

Джип они решили оставить в гараже Тайни. Блю свернула с дороги в пустошь в том самом месте, где они из нее выехали днем раньше. Диего понимал, что этот шаг не из лучших, поскольку именно отсюда их выследили люди Джакунды, но решил, что риск минимален. Вторая команда не станет повторять действия первой. Да Джакунде и не удастся выслать их на место так быстро. Кроме того, Джон все время будет поблизости, чтобы прийти на помощь, если понадобится.

Что, интересно, подумает Джон, если узнает, что играл роль сопровождающего не только для Блю, но и для своего партнера? А с каких это пор Диего Сантерру стало волновать мнение других?

Он прислонился к торчащему позади сиденья мотоцикла футляру с карабином, крепко обхватив пальцами металлический корпус ружья у себя за спиной. В таком положении его рука была ближе всего к ножу, спрятанному на поясе.

И, что важнее, не обвивалась вокруг талии Блю.

Он окинул взглядом окрестности, оглянулся несколько раз, стараясь изучить обстановку, не привлекая к своим действиям ненужного внимания. Диего знал, что Блю с переднего сиденья постоянно следит за ним в боковое зеркальце. Он чувствовал это всякий раз, когда она бросала на него взгляд. Сам он если куда-то и не смотрел, так только вниз.

Пространство между их бедрами было ничтожным. И Диего прикладывал сверхчеловеческие усилия, чтобы таковым оно и осталось. В то время как его собственное тело прикладывало столь же дьявольские усилия, чтобы свести это пространство на нет.

Быть так близко и при этом не прикасаться к ней… от этого вся атмосфера вокруг него, казалось, была насыщена эротическими флюидами.

Диего сконцентрировал внимание на неудобстве своего положения. Двинуться на сиденье – и то невозможно. Он постарался использовать это в качестве доказательства собственной глупости и средства вернуть мозги на место, где им и положено быть.

Не сработало.

Блю вскинула руку, указывая на бесформенную скалу примерно в миле от них. Широкая плоская вершина скалы пылала алым огнем в лучах раннего солнца. Красная скала.

Блю снизила скорость, чуть повернула голову назад и крикнула, напрягая голос поверх рева мотора:

– Держись крепче! Наверх есть дорожка, но кое-где придется продираться по круче!

Она обогнула нагромождение валунов и направила мотоцикл прямиком к абсолютно на первый взгляд вертикальной каменной стене. Лишь ярдов за десять от стены Диего заметил узкую дорожку, серпантином поднимающуюся к вершине. Он сдвинул колени, крепко обхватив ими бедра Блю.

Приблизившись к скале, Блю еще раз затормозила. Рев мотора уменьшился, и ее голос теперь прозвучал четче:

– Наклонись и прижмись ко мне. Нужно, чтобы центр тяжести был ровно посередине.

Диего пожалел о том, что пустился в эту авантюру.

Он согнул спину; широкие плечи нависли как раз над ее плечами. Из-за выпуклого стекла шлема ему пришлось повернуть голову и прижаться к ее затылку. А чтобы удержать равновесие, он был вынужден сократить и без того ничтожное расстояние между их телами.

И выпустить из рук служившее ему опорой ружье.

Невольно прикасаясь грудью к ее спине, Диего осторожно опустил ей на бедра сначала одну ладонь, затем другую. И почувствовал, как напряглись ее мышцы.

Диего обдало жаром. Он не единственный, чья выдержка подвергается испытанию!

Он прочесывал взглядом каждый камень в нагромождении валунов, среди которых Блю мастерски – и мучительно медленно! – вела свой мотоцикл. Скорости машины хватало только на то, чтобы Блю не приходилось упираться ногами в землю для равновесия.

Крутые бока холмов задерживали добрую часть солнечного света, отбрасывая густую тень на торчащие тут и там каменные глыбы. Прямо не местность, а голубая мечта снайпера.

Диего весь обратился в слух и во внимание – до такой степени, что нервы, казалось, готовы были лопнуть. А от близости Блю его реакции еще обострились.

Она вывернула руль, и мотоцикл проскользнул в еще одну почти невидимую непривычному глазу расселину в скале. И тут же вынырнул на залитое солнцем пространство.

– Держись!

Диего едва успел вцепиться руками в ее бедра и посильнее обхватить их коленями, как она крутанула мотоцикл чуть ли не на сто восемьдесят градусов – и они взмыли на каменистую дорожку-серпантин. Когда Диего поднял голову, мотоцикл уже карабкался наверх по склону Красной скалы. К вершине наверняка вел и другой путь, вполне подходящий для его джипа. Но здесь не прошла бы никакая машина. Это была дорога Блю – одна-единственная колея для ее мощного «Харлея».

Мотоцикл натужно ревел; заднее колесо неожиданно вильнуло на случайном камешке. Но они двигались синхронно, в унисон, словно давным-давно освоили этот общий ритм.

К тому моменту, когда Блю вырулила за последний поворот, дала полный газ и мотоцикл, взревев, вынес их на плоскую вершину скалы, Диего потерял уверенность в том, что найдет в себе силы оторваться от нее. А тем более встать с мотоцикла и сделать хоть один шаг.

Блю затормозила, спустила ногу на землю, придерживая мотоцикл бедром. Диего сдержал рвущийся из груди стон, когда она, наклонившись, вжалась ягодицами ему в пах.

Она отстегнула ремешок на подбородке, стащила шлем и оглянулась на него:

– Ты слезай первый, а я придержу мотоцикл. Только осторожно, не задень выхлопные трубы.

Диего ничего не ответил. И не двинулся с места. Утреннее солнце освещало ее лицо снизу, затеняя и без того громадные черные глаза, подчеркивая четкую горделивую линию скул. Его взгляд, полускрытый защитным стеклом шлема, упал на рот Блю.

Соблазнительный… Чувственный… Манящий… Определения сами собой вспыхивали в его сознании. Он хотел целовать этот рот. Нежно. Бесконечно долго. Он хотел упиваться вкусом этих губ, смаковать их; приоткрыть и насладиться божественной разницей между гладью их поверхности и шероховатостью языка. Он представлял, каким бы был этот поцелуй поначалу… и потом, когда она отдалась бы ему полностью.

Его пальцы непроизвольно скрючились, и он только теперь осознал, что все еще сжимает ее бедра. Едва слышный вздох слетел с ее губ, и он моментально разжал пальцы. Вздох повторился, только теперь в нем звучало разочарование.

Диего так и застыл, всего лишь на пару дюймов оторвав от нее ладони.

Она протянула руку и подняла защитное стекло его шлема.

Он заглянул в ее глаза.

– Блю. – Ее имя прозвучало то ли мольбой, то ли предупреждением. – Я не должен этого делать.

– Что?

– Целовать тебя.

– О! – Не возглас. Скорее вздох. – Почему?

– Потому что нельзя мешать бизнес с удовольствием.

– То есть… потому что ты мой повар?

«Потому что я не только повар».

– Да.

– Ты еще не настолько хорошо меня знаешь, Диего, но я никогда не путаю работу с удовольствием. Твоя работа тут ни при чем, что бы ни произошло… Или не произошло. – Блю сделала ударение на последних словах.

– А что – при чем? – Пока Диего не задал этого вопроса, он и сам не догадывался, как отчаянно хотел услышать ответ. – Что тут происходит?

Ее глаза погрустнели, голос упал:

– Я не знаю.

Он ощутил ее смятение. Размеренная простота ее жизни исчезла. Все стало сложнее, запутаннее, необъяснимее. Она многого не знала. И не могла узнать.

– Со мной такого никогда не было, – добавила Блю.

Он наконец опустил ладони себе на бедра.

– Значит, не стоит сейчас начинать.

Он спрыгнул с мотоцикла, пока решимость окончательно ему не изменила. Повернувшись к ней спиной, рывком стащил шлем и обвел взглядом горизонт. Где, интересно, прячется Джон? И когда люди Джакунды нанесут следующий удар?

Позади него раздался щелчок – Блю поставила мотоцикл на «ножку». Еще два щелчка – отстегнула ремни и начала распаковывать ружья.

От него не ускользнула ирония ситуации: вооруженный одним ножом, он защищает девушку с огнестрельным оружием в руках, можно сказать, арсеналом снайперского стрелка. За те три недели, что он следил за ней, она ни разу сюда не приезжала, но о ее тренировках ему было известно. Правда, в своем досье на дочь Дэл не указал причин ее пристрастия к стрельбе. В досье ни слова не было сказано о ее несбывшейся спортивной мечте. Он мог лишь гадать – знает ли сам Стив, что его дочь по-прежнему мечтает, по-прежнему тоскует о биатлоне… о работе в полиции. Он мог лишь гадать, знает ли его босс, какие перемены произошли в жизни дочери из-за его исчезновения двенадцать лет назад.

– Хочешь пострелять? Или просто посмотришь?

Обернувшись, Диего обнаружил ее ярдах в двадцати; Блю устанавливала мишени. Мишени оказались точно такими же, как у профессиональных стрелков. Олимпийские, решил Диего.

– Посмотрю. – Он не был уверен в своих артистических способностях и сомневался, что сумеет убедительно промазать.

Она вернулась к мотоциклу, рядом с которым лежало оружие. Присев на корточки, повернула тяжелый футляр набок и открыла замок. Внутри оказалась 22-калиберная винтовка, красивее которой Диего еще не доводилось видеть.

– Вот это да. Отличная вещь! – протянул он с восхищением.

Блю улыбнулась; гордость смешалась в ее взгляде с мечтательной тоской.

– Она принадлежала моему отцу. Он модифицировал ее под олимпийский стандарт.

Диего с трудом скрыл внезапное раздражение.

– Отличное наследство.

Она вскинула голову, прищурилась от яркого света.

– Хочешь сказать, что оружие – неподходящий предмет общения отца с дочерью?

– Я сказал, что думал. Тебе повезло, что на память об отце у тебя осталось что-то дорогое для вас обоих.

– Извини. Я зря нагрубила. – Она вновь подняла на него глаза. – Спасибо.

Об отце Блю говорила с благоговением. В любой другой момент своей жизни Диего наверняка задался бы вопросом – как им удалось сблизиться за столь короткое время. Да, в любой другой момент. Но не сейчас.

Он на секунду задержал ее взгляд.

– Не за что, Блю.

Она вновь занялась винтовкой. Осмотрев оружие, перебросила через голову кожаный ремень так, что тот лег ей на плечо, и поднялась.

Блю сделала пару шагов в сторону и, повернувшись лицом к мишеням, вставила пятигильзовую обойму и послала первый патрон. Диего следил за ее действиями, время от времени проверяя открытое пространство вершины вокруг них. С одной стороны, их положение давало ему определенное преимущество – он бы заметил приближение врага. С другой же… если бы противнику удалось проскользнуть мимо Джона и добраться до ближних валунов, то слух – это единственное чувство, на которое он мог бы рассчитывать.

– Ну а ты?

Ее вопрос вернул его к реальности. Блю стояла выпрямившись, уверенно прижимая к плечу приклад и прищурившись в прицел. У винтовки не было оптического прицела, а обойма была меньше обычной, – видимо, в этом и состояла произведенная Дэлом модификация.

– Что – я? – переспросил он.

Блю сделала первый выстрел. Небольшой металлический диск с левого края целого ряда мишеней завертелся, затем вернулся в прежнее положение.

Не двигаясь с места, она взглянула на мишень, послала следующий патрон и приготовилась ко второму выстрелу. Ни единого лишнего жеста, все движения отточенны и уверенны, как у человека, досконально знающего свое дело. Подобная уверенность была хорошо знакома Диего.

– У тебя осталось что-нибудь дорогое на память о родителях? Или о ком-нибудь близком? – Она говорила, не отводя сосредоточенного взгляда от прицела.

– Нет.

Блю опустила винтовку, не сделав выстрела. Обернулась к нему.

– Совсем ничего?

– Совсем ничего.

– Ты лишен сентиментальности?

Он покачал головой.

– У меня нет близких.

– Никого? И не было? – Она поспешно вскинула руку. – Извини, это меня не касается. Я сама должна была понять из того, что ты сказал вчера в баре.

– Все нормально.

– Неправда. Извини, я не собиралась лезть к тебе в душу.

– Я понимаю. – Диего действительно понимал. Наверное, только потому и ответил. Не так уж он, правда, много и сказал – и все же больше, чем открывал кому-либо. Если не считать ее отца. Дэл – единственный человек на земле, которому была известна история его жизни.

Пауза затягивалась. Только через несколько секунд Блю снова повернулась к нему спиной и вскинула винтовку. Диего смотрел, как она привычным жестом упирает приклад в плечо, как опускает ствол. Он стоял не шелохнувшись, затаив дыхание, как и она, пока не дождался второго выстрела. Мгновение спустя и вторая мишень завертелась волчком.

– Ты ходишь на лыжах?

Блю как раз собиралась перезарядить винтовку – и застыла с протянутой рукой.

– На лыжах?

Он кивком указал на мишени.

– Ты отлично стреляешь. Просто отлично. Вот я и подумал – не пробовала ли ты хоть когда-нибудь ходить на лыжах.

Она быстро отвернулась. На губах ее промелькнула улыбка, щеки порозовели.

– Ни разу. Даже к ботинкам никогда не пристегивала. – Блю засмеялась. – Вот вам и потенциальная биатлонистка – ни разу на лыжи не становилась. Смешно, правда?

Он шагнул к Блю. Его тянула к ней невидимая, но непреодолимая сила – сила куда более мощная, нежели обычное физическое влечение.

– А хочешь услышать кое-что посмешнее? – Ее рука, выдавая волнение, машинально поглаживала приклад винтовки.

Диего не хотел видеть ее смущенной. Он хотел, чтобы с ним она была естественной, чтобы рассказывала ему обо всем, что лежало у нее на душе. Он хотел, чтобы она была готова разделить с ним всю себя.

Разделить… Сам глагол предполагает ответный шаг.

Он внезапно обнаружил, что идея ответить ей тем же вовсе не так страшна, как казалась ему прежде, когда он думал о совместной жизни с женщиной.

– И что же это? – спросил он.

Она засмеялась – негромко, но словно издеваясь над самой собой.

– Я снега даже в глаза не видела. Наяву, во всяком случае.

– Ни разу не видела снега?

Она покачала головой.

– Со смеху умереть можно, верно?

– Но почему, Блю?

Она на несколько секунд задержала на нем взгляд, как будто взвешивала, много ли можно ему открыть.

«Все. Абсолютно все, Блю!» – готов был взмолиться он, вновь потрясенный силой собственной реакции.

– Почему же, Блю? Ни разу не подвернулось шанса? Ни разу не воспользовалась шансом?

– Ни разу не воспользовалась. – Это прозвучало горьким признанием.

– Почему?

Она отвернулась. Прежде чем Диего сообразил, что делает, его рука дотронулась до ее подбородка, повернула ее лицо к нему.

– Расскажи мне все, Блю.

Она смотрела на него с недоумением.

– Я даже не знаю, почему рассказала… то, что рассказала.

Его прикосновение само собой превратилось в ласку.

– Я тоже не знаю, почему мне так нужно это услышать, но одно я знаю наверняка, – тихо произнес он.

– Что?

– Ты можешь рассказать мне что угодно. Все.

Блю хотела было вновь отвернуть лицо, но он не позволил, с нежностью приподняв ее подбородок. Он должен был увидеть ее глаза.

– И все, что ты захочешь мне рассказать, останется со мной. Со мной твои тайны в безопасности. – Его ладонь скользнула вверх по щеке, в волосы, легла на затылок. – Ты со мной в безопасности.

– Диего.

Он медленно наклонил голову, их губы сблизились, но не соприкоснулись. Она сжала пальцы у него на плече.

– Безопасности не существует, – ее теплое дыхание обласкало губы Диего.

Диего окунулся в ее взгляд, чувствуя, как бешено колотится сердце.

– Может быть, – согласился он, – зато существует разумный риск.

– Не уверена, что готова опять рисковать.

– В жизни не бывает гарантий, Блю. Принимай все, как есть. Никаких правил. Никаких надежд.

– Никаких обещаний.

– Я даю обещания, только если могу их выполнить. До сих пор я еще ни одного не нарушил, – торжественно произнес он.

– А обещал часто?

Уголки его рта изогнулись. Умная девушка.

– Очень редко.

– По крайней мере честно.

Он обнял ее лицо обеими ладонями, прошелся большими пальцами по ее нижней губе. Ее дрожь передалась ему, пронизала с головы до ног.

– Теперь можно? – Диего хотел выглядеть властным, но в вопросе прозвучала мольба. Мольба и желание.

Под его ласковыми пальцами ее губы приоткрылись. И когда он провел подушечками по ровным белоснежным зубам, из ее горла вырвался тихий возглас.

Он замер, глядя ей в глаза. Выискивая в них… что?

Винтовка закачалась на переброшенном через плечо ремне, когда Блю отпустила ее, вскинув руки, взяла его лицо в ладони. Она захватила его врасплох.

Сама ее близость кружила ему голову, он жаждал ее – и одновременно боялся. Даже в мечтах Диего не заходил так далеко. И не знал, что прикосновения могут быть вот такими. Опасными.

– Никаких правил, верно? – Ее губы чуть заметно шевельнулись, дрогнули в улыбке.

Кончиком пальца он очертил их изгиб.

Она повторила его жест.

– Нет, – едва выдавил он. – Никаких.

– Поцелуй меня, Диего.

«Только не лишай меня своей ласки, Блю». Сладость ее губ была единственным доказательством того, что он не произнес этих слов вслух. Поцелуй стал глубже, а губы Блю – жаркими и трепетными от страсти… ее… его…

– Обними меня, Блю.

Его едва слышная просьба не осталась без ответа. Язык Блю проскользнул между его зубов, а ладони легли на плечи, обласкали шею, прошлись по волосам.

Диего, вздрогнув, втянул в себя ее язык, впился в губы, вбирая всю ее в себя.

Ее руки скользнули вниз по его спине, к талии, замерли на ягодицах, подталкивая его вперед. Дотронься он до нее – и взрыв был бы неизбежен.

Диего оторвался от ее рта, едва не застонав вслух от пустоты, сразу же ощутимой без тепла ее губ. Прислонился лбом к ее лбу, пытаясь справиться со своим дыханием, прислушиваясь к дыханию Блю – такому же неровному и быстрому. Ее ладони по-прежнему лежали на его спине. Он поднял голову, заглянул ей в глаза. Она встретила его взгляд открыто и уверенно. Ему еще не встречался на свете человек, настолько подходящий ему. Он даже не предполагал, что подобное совпадение возможно.

И эта пара – дочь Стива Дельгадо. Что он делает?

– Наверное, пора возвращаться в кафе, – все еще прерывистым от желания голосом произнесла Блю. Он уловил ее дрожь, ощутил ее всем телом.

Диего сделал шаг назад. Как можно дальше от нее. Пока еще был в силах. Ощущение тоскливого одиночества и отверженности вернулось.

– Да, наверное.

Диего молча собрал мишени, а Блю тем временем упаковала винтовку. Они вместе укрепили оружие на мотоцикле, но ни один не решился занять свое место на сиденье. Его страшила мысль о том, что придется вновь прижиматься к ней, обнимать ее так же крепко, как на пути сюда, – и вместе с тем он этого жаждал, отчаянно жаждал.

Такого с ним никогда не было. Ни разу в жизни.

Одно из двух – либо садиться на мотоцикл, либо шагать до кафе пешком. Но второй вариант лишал его возможности выполнять свою работу.

– Ты первая, – сказал он.

Блю обернулась.

– Ты когда-нибудь водил мотоцикл?

– Не такой, но водил.

– Права есть?

– Да.

Она протянула ключи.

– Хочешь?

«О да, Блю Дельгадо! Хочу. Еще как хочу».

Беря ключи у нее из рук, он уже знал, что его ждет. Ее объятия. Сладостная пытка. Он твердил себе, что роль водителя обеспечит ему большую свободу действий в случае угрозы извне. Но в данный момент единственной угрозой ему были ее длинные ноги, прижавшиеся к его бедрам, и ее длинные изящные пальцы, обнимающие его талию.

Они уже преодолели половину спуска с Красной скалы – и только тогда Диего расслабился достаточно, чтобы насладиться ощущением преодоления трудного пути на мощном мотоцикле. Но присутствие женщины у него за спиной придавало ощущениям дополнительную остроту.

Блю еще сильнее стиснула бедра, пока он протискивался по узкой расселине в скале, петлял среди нагромождения валунов и выворачивал на открытое пространство пустоши.

Диего затормозил, опустил ноги на землю, придерживая тяжелую машину, поднял забрало шлема и обернулся.

– Твоя очередь.

– Можешь и дальше вести, если хочешь.

– Отсюда я вряд ли найду дорогу. – Диего, собственно говоря, и не врал. По пути сюда он не тратил время на запоминание маршрута. Главное, что он знал, где они находятся, в какой стороне шоссе и несколько точек возможного дежурства Джона.

Блю ненадолго задержала на нем взгляд, пожала плечами.

– Ладно.

Слезая с мотоцикла, она оперлась на его плечо. Ее ладонь на его плече, ее колено, случайно прикоснувшееся к его бедру… Диего терял контроль над собой. Он терял уверенность, что выдержит эту сладостную пытку и сможет контролировать свои действия, когда она устроится на сиденье перед ним.

Он намеренно откинулся подальше, обвел пристальным взглядом горизонт. Ничего подозрительного. И тем не менее интуиция заставила его подобраться. Блю не хуже его может справиться с мотоциклом, а ему лучше быть позади, чтобы прикрывать ее, защищать.

Диего обхватил ее бедра не слишком сильно, но крепко, чтобы сохранить хотя бы минимальное расстояние между их телами. Его влечение к ней было слишком властно, уж не говоря о том, что оно было в высшей степени недопустимо. Поцеловав ее там, на вершине, он нарушил не только личные, но и профессиональные правила. Многие его коллеги эти правила запросто нарушали, но только не Диего.

И ни один его напарник из команды Дэла.

И уж, конечно, не с Блю Дельгадо.

Она дернула стартер, нажала на газ. Мотоцикл с ревом ожил. Блю направила машину по песчаной пустоши, а Диего за ее спиной не спускал настороженного взгляда с окрестностей. Что-то было не так. Он кожей чувствовал это.

Да, его интуиция все еще начеку, но это обстоятельство не принесло облегчения Диего. Пока не поздно, он обязан дать задний ход. Немедленно. Сосредоточить усилия на том, чтобы уберечь Блю.

А не предаваться безнадежным мечтаниям.

Блю ткнула пальцем в сторону небольшого грузовичка, пылившего на всех парах через пустошь, не разбирая дороги. Прямо на них.

Диего моментально узнал его. Вездеход Джона Макшейна. Адреналин хлынул по венам, словно его ввели шприцем. Он пробежал взглядом линию горизонта. Ничего.

Подняв прозрачный щиток шлема, он крикнул на ухо Блю:

– Давай прямо на грузовик!

– Что, опять твои приятели? – закричала она в ответ.

Диего не собирался отвечать на этот вопрос. Он вернул щиток шлема на место и придвинулся к Блю, вцепившись пальцами в ее бедра.

Он продолжал высматривать по сторонам причину, заставившую Макшейна покинуть укрытие. Причина могла быть одна – появление людей Джакунда. Но где они?

Блю буквально вжалась в сиденье, изо всех сил давя на газ. Молодчина.

Макшейн, внезапно изменив направление, повернул направо. Диего тут же впился взглядом в пространство позади грузовика. Пыль осела, а он так и не увидел за машиной Джона ничего подозрительного. И тем не менее этот маневр наверняка был сигналом не приближаться к грузовику. Но откуда ждать опасности?

Диего снова наклонился вперед, к самому уху Блю, чтобы перекричать рев мотора:

– Забудь про грузовик! Давай самым коротким путем к шоссе!

К его облегчению – Диего не преминул отдать ей должное – Блю не стала задавать вопросов и тут же сделала плавный поворот в сторону главной дороги. Но он не сомневался, что позже вопросы возникнут.

Вот тогда он и позаботится об ответах. А сейчас ему нужно поскорее убраться из этих чертовых песков и спрятать Блю в надежном месте.

Раздавшийся позади них громкий хлопок заставил Блю вздрогнуть. Мотоцикл вильнул, но управления она не потеряла.

– Не останавливайся. Жми, жми, жми! – кричал Диего.

Блю молча повиновалась. Диего оглянулся, сцепив зубы в ожидании страшного зрелища. И облегченно вздохнул после того, как тихо выругался. Машина Джона, к счастью, не превратилась в столб бушующего пламени, но недвижно застыла среди песчаных холмов.

Они уже были слишком далеко, чтобы он мог понять, что именно там произошло. Однако вырывающиеся из-под капота дым и редкие языки огня не оставляли сомнений в причине аварии.

Джон Макшейн был агентом экстра-класса; никто не смог бы подложить бомбу в его автомобиль. Так что оставался один вариант: люди Джакунды рядом. Тут, где-то в пустоши.

– Какого дьявола тут происходит, Сантерра? – крикнула Блю. Ее тело натянулось, как струна.

– Выжми из него все, что можно, Блю. Скорее выезжай на шоссе и двигай к Тайни. – Ему нужен был джип. И радио.

– Что там произошло? – Она так ни разу и не оглянулась, чтобы посмотреть. – Скажи!

Если бы не критичность ситуации, Диего не сдержал бы улыбки. Босс. Везде и всегда.

Но только не здесь и не сейчас. И он больше не был всего лишь поваром.

– Точно не знаю. Ты только не останавливайся, пока я не скажу.

Она повернула голову, но шлем мешал ей как следует видеть его.

– С какой стати я должна тебя слушать? Мотоцикл неожиданно дернулся вправо. Что за черт? Не держись он так крепко за нее, то мог бы потерять равновесие, а заодно и ее утянуть. Неужели она сделала это нарочно?

Блю удержала руль, и Диего моментально сообразил, что случилось. Наскочили на камень или что-то подобное. Опять полетела шина.

– Вперед! – крикнул он.

– Колесо запорю, – рявкнула она в ответ.

– Давай же!

Диего лихорадочно обдумывал ситуацию. Песчаная почва смягчит трение проколотой шины, но скорость будет уже не та. Они уже заметно снизили ход. А асфальтовое покрытие шоссе довершит дело. Оставалось только надеяться, что им кто-нибудь попадется на главной дороге. Сейчас его меньше всего заботил тот факт, что придется угнать чужой автомобиль. Впереди, буквально в пятистах ярдах, уже виднелась черная полоска шоссе.

В этот миг его левое бедро обожгло острой болью. Бросив взгляд вниз, он увидел дыру на джинсах. Следующая пуля попала в плечо, и он вылетел из седла мотоцикла.

Диего кубарем покатился по песку, машинально прикрывая голову от осыпавших его камней.

Вжав каблуки в землю, он остановил падение и в тот же миг приподнялся на здоровой руке, устремив взгляд вслед мотоциклу.

Он обнаружил Блю мгновенно. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как пыльный красный пикап, визжа тормозами, вылетел с шоссе. Мотоцикл занесло, и вскоре Блю оказалась на асфальте, придавленная тяжелым «Харлеем».

Ее имя заклокотало у него в горле.

Из пикапа выскочили двое мужчин и стащили с нее мотоцикл. Она яростно отбивалась, пока они волокли ее в машину, – других доказательств, что Блю невредима, у Диего не было.

А потом машина сорвалась с места и исчезла вместе с ней.