Ангел. Ты моё безумие

Вторая глава

Любимый парень обнимает меня, едва касаясь кожи пальцами рук, будто я самое ценное, что есть в его жизни. Легкие поцелуи в макушку заставляют тело мякнуть в этих крепких, до боли родных, объятиях. Я так счастлива. Он рядом со мной, и он… он любит меня. Могла бы я подумать, что человек, от любви к которому я страдала больше года, когда-нибудь будет смотреть на меня с такой теплотой и трепетом в глазах. Обнимать и шептать на ушко милые словечки, от которых сердце каждый раз, как в первый, будет замирать, а потом с новым вздохом биться сильнее. Мой родной и любимый. Весь и только мой. И я никому не за что его не отдам.

- Ангел, - парень отрывается, но не прекращает обнимать, - просто знай, всегда знай и не забывай, чтобы не случилось…

- Ну что, - медленно растягиваю слова, улыбаясь самой искренней улыбкой, которой только могу.

- Чтобы не случилось, - смотрит в глаза, но не улыбается, - помни, что ты - самое лучшее, что происходило со мной в жизни.

Такой серьезный, что под этим взглядом, сама не замечая того, съеживаюсь.

- Почему ты мне это сейчас говоришь? Что случилось?

- Ничего, Гель… просто знай это, - закрывает глаза и со всей силы прижимается лбом к моему.

- Ты тоже…, - делаю паузу, - тоже, Клинин.

- Ааааааа, твою ж мать, что это за хрень, - громкий крик вырывает меня из сна, оставив лишь печаль от такого далекого мнимого счастья.

Пытаюсь заглушить звук, доносящийся из соседней комнаты, и с головой укрываюсь подушкой. Не помогает. Сквозь тишину все равно доносится непонятный вопль вперемешку с отборными матами. Подруга всегда умела четко выражать свои мысли.

Переворачиваюсь на другую сторону и еще сильнее укутываюсь одеялом. Так хорошо и уютно, хоть и невыносимо грустно от воспоминаний, нахлынувших из-за сна.

Я обещала тебе, что буду помнить, - говорю шёпотом скорее самой себе, - но ты первый нарушил свое обещание.

Ураган, в виде любимой подружки, с криками вносится в мою комнату. Из-за выпитого вчера алкоголя голова и так раскалывается, а еще эти громкие крики с утра.

- Да перестань ты орать, как угорелая, - умоляюще произношу, - лучше таблетку бы принесла.

- Что это за хрень у меня на ляшке? - продолжает кричать Муравьева.

- А мне почем знать, - даже не поворачиваюсь в ее сторону, - это же твои ляшки, - усмехаюсь.

- Ты посмотри на нее, она еще и угорает, - злобно ворчит Мура, - это ты меня вчера напоила, а я даже и не собиралась пить.

- Тебе напомнить кто меня вообще туда потащил? - так и не открыв глаза, препираюсь с Варькой.

- Ладно, - всё-таки сдается, - Гель, что вчера было, я ничего не помню.

- Тебе коротко или во всех интимных подробностях, - продолжаю издеваться над подругой.

Тонкий жалостливый стон подруги проносится на всю комнату, и я, перебарывая себя, всё-таки открываю глаза.

- Ну что там у тебя, - произношу, зевая.

- Вот, - Варька поднимает ногу на кровать и показывает рукой место в районе бедра, где корявым размашистым почерком что-то начеркано.

Читаю надпись и заливаюсь смехом.

Варька не поддерживает моего хорошего настроения, злобно сверля взглядом. Из-за сна ее темные волосы слегка потрепались и некоторые прядки стоят торчком. Но даже этот факт не делает ее менее привлекательной.

Смотрю на подругу, и волна смеха накрывает меня новой волной.

- Прекрати. Ржать. Иначе я не ручаюсь за себя, - сложив руки на груди, чеканит каждое слово.

«Здесь был Тим» - гласит надпись.

А чуть ниже продолжение.

«Мурёночек, ты была прекрасна».

Двоякий смысл фразы заставляет задуматься, а стоит ли вообще рассказывать Варьке о вчерашнем вечере.

Пусть немного помучается и повспоминает, кому может принадлежать эта надпись.

Но женское сострадание и любовь к подруге перебарывают во мне внутреннего чертенка и я всё - таки решаюсь рассказать о вчерашнем необычном вечере.

- Удод, я его урою, - в конце рассказа делает вывод Муравьева .

- Как, ты ведь даже не помнишь как он выглядит, - смеюсь.

Головную боль как рукой сняло.

- Зато ты помнишь, - улыбается подруга, - и ты поможешь мне проучить его.

- Ну уж нет, - встаю с кровати и пытаюсь найти платье, которое вчера куда-то запихала, - он мне понравился, хороший парень, помог дотащить твое пьяное тело до третьего этажа и уложить в постель. Если б не он, не представляю, чтобы делала. Ты чего вообще так наклюкалась? Из-за Фрола своего?

- Мне нужно было выпустить отрицательную энергию и проораться. И трезвой я, естественно, орать бы не стала. А судя по моему охрипшему голосу, я все-таки это сделала, но… - Варька ложится на кровать и закрывает лицо руками, - я ничего не помню.

- Вообще ничего? - смеюсь, пытаясь найти второй туфель.

И откуда эта дурацкая привычка после пьянки разбрасывать вещи по всей квартире.

- Вообще… С того самого момента, как решила выйти из клуба подышать свежим воздухом. Бам. И пустота.

- Кстати, за то, что оставила меня там одну, еще получишь, - укоризненно смотрю в глаза Варьке, - Клин меня вчера чуть до белого каления не довел, и вообще, не понимаю его. Как бы и не пыталась понять. Что ему от меня снова надо.

- Ты не пыталась с ним поговорить? - взгляд Муравьевой становится серьезным.

- А толку то? Он только и повторяет, «я не мог по-другому»,«так было нужно» - перекривливаю хриплым голосом Клинина, от чего Варька начинает смеяться.

- Ладно, харэ сушить батоны, погнали махать вёслами - воодушевляется подруга, поднимаясь с кровати.

- Чееего?

- В парк пошли говорю, - улыбается.

- Не, ты как хочешь, а я лучше дома поваляюсь, книжечку почитаю, - ложусь на кровать и укрываюсь одеялом с головой, - мне еще домашку по английскому делать, - кричу из своего убежища.

- И в кого ты такая скучная, - безнадежно вздыхает подруга.

- Не скучная, а просто ответственная, - швыряю подушку вслед уходящей Муравьевой.

В этом году выдалась холодная, даже немного мерзкая осень. Уже с конца сентября на улице стали всё чаще лить дожди, появлялась первая изморозь, и с каждым днём всё толще становилась корка льда на лужах, которые я так любила трескать. А в конце октября уже выпал первый снег, чему я радовалась, словно пришедшему осеннему новому году.

Правда, снег сразу же и растаял. Но это стоило того, чтобы успеть почувствовать себя на чуточку счастливее, совсем на капельку.

Помню, как бегали с Варькой по поляне в парке, застеленной тонким полотном снега и ловили языком невесомые пушистые снежинки. И в тот момент совершенно неважно было, что мне уже 23, а Варьке вот вот стукнет 20, важно было то, что в этот самый момент мы были счастливы.

- Варвара Батьковна, где ваша шапка и варежки?

- Не ворчи злобная старушка, на дворе конец октября и над нашими головами кружится снег, разве это ли не счастье?

И снова конверт. И снова без имени.

«Помни, как бы темно не было сейчас, впереди тебя ждет утро с самым красивым рассветом на свете».

Начала задумываться о том, чтобы кто-нибудь снял мой почтовый ящик.

А еще в голову нечаянно закралась одна нелепая мысль…

А что, ну может быть вдруг, это всё-таки Клинин.

Середина ноября подкралась также незаметно, как и день рождения Муры. Встав рано утром, я незаметно для именинницы вышла из квартиры и побежала в ближайший маркет за гелевыми шариками и тортиком. Уже месяц подарок для Варьки пылился под моей кроватью.

Набор коллекционных виниловых пластинок известной рок-группы «accept» - ее давняя мечта, также как и мечта когда-нибудь прыгнуть с парашютом. Для меня это слишком экстремальное увлечение, поэтому я предпочитаю просто два раза в неделю посещать бассейн напротив дома.

На самом деле наша история знакомства с Муравьевой похожа на тысячи других историй знакомств.

Вместе учились в школе, только я на три класса старше. Позже я поступила в институт на специальность «международные отношения, иностранные языки», а Варька, окончив школу, подала документы в тот же университет, только на факультет журналистики.

Сейчас мне приходится изучать три языка одновременно, что иногда бывает просто нереально и занимает практически все свободное время, но мне это и нравится… нравится развиваться, становиться лучше, и это делает меня на шаг ближе к исполнению моей мечты. Путешествовать по стране и изучать культуру народа, общаться с людьми на их родном языке и понимать, что они пытаются сказать тебе.

Я очень трепетно отношусь к Муравьевой. В то время, когда весь институт стал гудеть о споре между Клинином и Королёвой, объектом которого стала я, Варька заканчивала 9 класс и готовилась к экзаменам в школе, но она не оставила меня в трудную минуту, поддерживала. Когда брат решил переехать жить в другой город, она также была со мной, как и я, когда поддержка нужна была ей.

Леша давно привык к ней, поэтому и называет нас сестренками. И я такой ее и считаю.

Купив шарики и торт, на цыпочках пытаюсь пробраться к себе в комнату. Спящая царевна Муравьева так и продолжает беззаботно дрыхнуть у себя в комнате, ни о чем не догадываясь.

Зажигаю свечки на торте, беру в охапку шарики, надеваю праздничный колпак и осторожно вхожу в комнату Муравьевой.

- Ротааа подъем, - ору во весь голос, при этом стараясь не выронить торт из рук.

Варька мигом просыпается и недоуменно смотрит на меня. Несколько секунд и ее рот расплывается в улыбке.

- Женщина, ты просто невыносима, - произносит зевая, а я начинаю петь нашу песенку.

- С днём рождения тебя, с днём рождения тебя… С днем рождения, засранка-всё проспишь, с днём рождения тебя, - заканчиваю, как можно сильнее стараясь пищать ближе к концу, а Муравьева демонстративно затыкает уши.

- Уу, это было жестоко, - поднимается с кровати.

- Задувай, - произношу, - и загадывай желание, только не как в том году, пожалуйста.

- А чем тебе не понравились танцующие мужчины, - смеется, но свечи задувает.

- Тем, что они были наполовину голые, - смеюсь в ответ, - с твоим днем, родная, - обнимаю Варьку.

День рождения Варьки решили отпраздновать на выходных в одном из местных клубов города. Хоть я и не сильно люблю подобные места из-за огромного скопления пьяных людей, ради Муры готова снова вернуться туда. А пока впереди ждала сложная и изнурительная неделя учёбы, изредка разбавляемая походами в бассейн и разговорами с братом.

Собираю вещи, необходимые для бассейна, и выхожу из подъезда. Осенний холодный ветер пробирает до самых костей, заставляя съеживаться под его напором, а я еще сильнее укутываюсь в пальто и обматываю шею теплым вязаным шарфом. И почему только не взяла с собой шапку, она сейчас бы очень пригодилась. Невыносимо холодно. Не люблю холод, да и осень не сильно люблю. Именно в это время года я узнала о споре, именно тогда меня предали, напрочь разбив хрупкое сердце, верящее в искреннюю и настоящую любовь. Сердце, которое когда-то хотело любить, а сейчас...сейчас оно просто хочет биться, ведь иногда судьба забирает у людей и этот шанс. Лёша мог умереть в 23 года. В том самом автобусе, котором тысячу раз возвращался домой. В один миг я могла потерять самого родного человека в своей жизни. Того, кто всегда был рядом со мной. И в один момент его могло не стать. Со слезами на глазах вспоминаю, как приняла вызов от брата, а в трубке услышала женский незнакомый голос, говорящий что Леша в больнице и находится в критическом состоянии. Вспоминаю, как неслась со всей скорости к той самой больнице и почти сутки ревела, спала и ревела под дверями палаты, в которой врачи боролись за жизнь брата. Пытаюсь забыть. Стараюсь вычеркнуть это страшное время из памяти, но пока бесполезно. Воспоминания, словно тысяча занос, въевшихся в сердце, не отпускают, изредка припоминая всё, что тогда произошло. И сейчас...сейчас я знаю, что нет ничего хуже смерти. Всё можно пережить и забыть со временем, но только не смерть…

Захожу в здание и на автомате иду к стойке администратора. Забираю свой талончик и, улыбаясь, иду в сторону женской раздевалки. Мысль о приближающемся отдыхе еще больше поднимает настроение и заставляет двигаться быстрее. Практически дохожу до раздевалки, как чувствую, что ноги начинают скользить по кафелю, а тело по инерции движется в противоположную сторону. Закрываю глаза из-за страха в следующую же секунду встретиться с холодным полом, но чьи-то крепкие руки умудряются подхватить в самый последний момент. Открываю глаза и вижу перед собой милого парня с красивой улыбкой. Скрещиваю пальчики. Эта улыбка даст фору даже Лексу.

- Привет, - произносит, а меня прошибает током, - ты как, не ушиблась, - приятный голос с легкой хрипотцой, настолько идеальный, что закрадывается мысль, что это просто сон. А незнакомый парень лишь плод моего воображения.

- Нет, - смущаюсь, пытаясь встать, но крепкие руки не дают выбраться из плена, - может, отпустишь уже, - начинаю раздражаться от этой неловкой ситуации. Последние извилины в голове, отвечающие за разум, всё-таки остались и изредка дают о себе знать. Крепкие руки парня пропадают, и в следующую же секунду я лечу на пол, больно ударяясь о холодный кафель. Тихий, практически неслышный стон вырывается из моих уст. Незнакомый парень так и продолжает стоять на месте, пристально всматриваясь в меня, пытаясь разглядеть во мне что-то.

- Эй, - с недоумением, - ты совсем дурак, - произношу, пытаясь подняться с мокрого кафеля.

- Ты ведь сказала отпустить, - произносит, - я и отпустил. Легкая ухмылка появляется на его лице, и мне тотчас хочется стереть ее. Улыбка этого парня обескураживает, но не тогда, когда он смотрит с такой дерзостью и нахальством во взгляде.

- Только не надо прикидываться таким простачком, - раздражаюсь все больше, что вообще на меня непохоже, - ты специально это сделал.

- Ты меня раскусила, - поднимает руки и улыбается, - только вот ты ни за что не поймешь почему я так сделал.

- А мне и не нужно этого понимать, - медленно произношу каждое слово, с силой сжимая руки в кулаки, - и вообще, ты меня достал, я пошла.

Срываюсь с места и несусь к раздевалке. Обидно. Хоть ничего и не произошло. Что за идиоты мне вечно встречаются? Может, со мной что-то не так. Почему я всегда притягиваю к себе таких людей. Как магнит для неприятностей.

В раздевалке остаюсь наедине с собой и еще раз пытаюсь понять смысл сказанных парнем слов. Чтобы я не сказала ему, в душе все равно хочется узнать истинную причину его поведения. Из-за недавнего падения начинает болеть голова. Только этого не хватало. Потираю виски, запихивая вещи в шкафчик. И как только собираюсь выходить, дверь резко открывается, а на пороге появляется тот самый парень.

Запыхавшийся и встревоженный. И уже совсем не такой, какой был десять минут назад. Все напыщенное самодовольство тотчас испарилось, оставив лишь смущение и… что-то похожее на страх.

- Ты совсем что ли тоо…, - пытаюсь сказать, но меня перебивают.

- Пожалуйста, помоги мне, - больно цепляется за плечи и пристально смотрит в глаза.

- Отпусти, - пытаюсь вырваться, но парень только укрепляет хватку.

- Пожалуйста, только не падай в обморок, - убирает руки и обходит меня сзади, чтобы теперь мы вдвоем могли смотреть в отражение зеркала, - не могла бы ты ближайшие два часа побыть моей девушкой.

- Чего, - глаза автоматически становятся шире, - это у тебя шутки такие, тогда ты выбрал не того человека, с детства не любила играть. И шутки тоже не любила.

- Там моя бывшая, она достает меня больше месяца, названивает, возле дома сторожит, даже в бассейн за мной приперлась, - злобно вздыхает, - я не знаю как от нее отвертеться уже.

- А я то тут причём?

- Если она увидит меня с другой девушкой, может тогда наконец-то отвяжется.

- И тот же вопрос, я то тут причём? - пытаюсь сделать вид, что ничего не понимаю, хотя с самого начала было ясно к чему он клонит.

- Я кроме тебя здесь больше никого не знаю, - отвечает.

- Ну, это железный аргумент.

- Ладно, - молчит думая о чём-то, - тогда, я скажу тебе, почему отпустил, когда ты падала.

А это уже более веский аргумент. Учитывая моё женское любопытство.

- Хорошо, - произношу, - но только на два часа, и после этого ты мне всё рассказываешь.

- Заметано, - улыбается и жестом руки предлагает отбить пятюню, а я закатываю глаза, - тебя, кстати, как зовут хоть? - смеется.

- Геля, - отвечаю, и спустя некоторое время всё-таки спрашиваю, - а тебя?

- Влад, - отвечает парень, переплетая наши пальцы.

Выходим из раздевалки. Ох, и во что я сейчас только ввязалась?

- Подожди, а мы куда вообще идем? - останавливаюсь, пытаясь вырвать руку из крепкой хватки Влада.

- Как куда? В мужскую раздевалку, конечно, - произносит твердо, будто не в раздевалку меня тащит, а на выставку художников, картины посмотреть.

- Зачем? - резко дергаюсь.

- Ты о чем подумала, маленькая извращенка? - смеется, - я просто заберу оттуда кое-что и мы вернемся обратно.

- Я и здесь могу подождать, - не прекращаю попыток уговорить парня.

- Нет, ты идешь со мной, - крепко обнимает, кладя руку мне на плечо и тащит в сторону раздевалки.

- Убери от меня свои грабли, - ворчу, пытаясь убрать руку парня, а Влад в ответ щелкает меня по носу.

- Ты всегда такая злючка?

- Да, и советую тебе держаться от меня подальше.

Светлая теплая атмосфера коридора немного расслабляет, позволяя не задумываться о том, что сейчас происходит. Впервые в жизни мне приходится стоять возле мужской раздевалки практически голой, подпирать стенку и ждать парня, которого знаю от силы около часа. И зачем я только согласилась. Во что вообще ввязалась. Может, свалить по-тихому, пока Влад не вышел. Или сослаться на головную боль и уйти домой. Извилины начинают шевелиться, придумывая план отступления. Так...так...так.

Закрываю глаза и считаю до трех. Вдох. Выдох. Всё. Теперь точно решила. Сваливаю.

Разворачиваюсь, чтобы пойти в сторону женской раздевалки, как резко со всей силы врезаюсь в кого-то. Мужские руки подхватывают и не отпускают, крепко держа за талию. Опять мне повезло. Просто отлично, Сафарова. Второй раз за день опозориться перед кем-то. В твоём стиле.

- Геля, - знакомый бархатный голос нарушает тишину, - ты почему тут?

Замираю.

Неужели мне это сейчас не кажется?

Поднимаю голову, чтобы убедиться в том, что всё происходящее всё-таки не мерещится и парень, спасший меня от падения он.

Действительно.

Клинин собственной персоной стоит в одних шортах, держа за спиной черную спортивную сумку и придерживает меня за талию. Неудачница. Что ж сегодня за день то такой. Надо же было врезаться. Да и не в кого-то, а именно в него. Еще и щеголяет тут полураздетый. Хотя, чем я то отличаюсь. Как неловко то.

- Я… да так… в бассейн, - пытаюсь хоть что-нибудь сказать, но получается лишь непонятный набор слов, смысл которых не понимаю даже я, - …, - резкий толчок сзади немного отрезвляет, а в следующую секунду я оказываюсь прижатой к груди Влада.

- Ангел, познакомишь меня со своим другом, - спрашивает мой псевдопарень ласковым голосом, - если он друг, конечно.

А меня начинает лихорадить. Ангел...он назвал меня так или мне только послышалось. Разворачиваюсь, чтобы посмотреть на парня, обнимающего меня, и попросить больше никогда не называть меня так.

- Ангел значит, - сквозь стиснутые зубы пытается говорить Клинин, а я резко перебиваю его, хватая Влада за руку, - да, Ангел, - отвечаю ему, а затем обращаюсь к Владу, - пойдём уже, тут нечего делать.

Парень легко поддаётся на уговор, и мы, обходя Клинина, из глаз которого уже во-всю стреляют молнии, движемся к бассейну.

- Кто это был, - Влад первый нарушает тишину.

- Да так, один знакомый из прошлого, - улыбаюсь, - забей, мы сейчас не общаемся.

- Я заметил, - парень крепче сжимает мою руку, - он меня чуть взглядом к полу не прижал, и там же чуть не придушил, а просто знакомые так не реагируют, - пристально смотрит на меня, - но это не моё дело, и я не стану лезть к тебе в душу.

Киваю в знак благодарности.

Подходим к бассейну, и я снимаю с себя тунику, чтобы спуститься в воду. Обожаю, всё что связано с водой. Море, озеро, даже грязная речка в деревне у бабушки навевает радостные воспоминания. В семь лет бабушкин знакомый научил меня плавать. Помню, как радовалась, барахтаясь в речке, от того, что умею плавать в отличие от старшего брата. Говорить о том, как тогда бычился Лекс, думаю, не стоит. Дулся он на меня еще долго, пока в итоге сам не пошёл к речке и не научился плавать.

В три года папы не стало. Разбился в машине, уснув за рулем, и вылетел на встречку. Мгновенная смерть. Не описать словами, что мы тогда пережили. Боль от потери близких ни с чем не сравнится. Позже умерла мама от сердечного приступа. И это был второй удар. Чаще всего мы успокаивали себя тем, что на небе родители вдвоем, они вместе и очень счастливы, смотря сверху на нас.

Воспитывала нас бабушка. Бабушка старой закалки и высокого нрава. Но души она в нас не чаяла. Любила всем сердцем, отдавая всю любовь и теплоту, нерадивым внукам. Сейчас мы с Лексом одни, но воспоминания всегда греют нашу душу. Прошло достаточно времени, чтобы вспоминать о родных с улыбкой на лице, а не плакать каждый раз от ноющей боли в сердце. И самое главное, к своим 23 годам я научилась ценить каждый миг своей жизни и дорожить каждым человеком в своей жизни.

- Ну, показывай, где твоя девушка, - произношу из бассейна, - в какую сторону хоть смотреть.

Влад спускается и останавливается рядом со мной. Наши тела соприкасаются. Он обнимает меня прямо в бассейне на глазах у всех, а я мигом краснею.

- Она сзади тебя, - шепчет на ухо, - и сейчас она смотрит на нас, поэтому прости…

- За чт, - парень нежно касается ладонью моей щеки, а в следующую секунду накрывает губы. Этот поцелуй был странный, в первую очередь для меня. Нежный и страстный одновременно. Сладкий и горький. Приятный, но совсем не желанный. Отрываюсь от Влада, выставляя руки между нами в виде преграды. Неприятная горечь во рту. Становится тошно. От себя тошно. От Влада. От всей этой чертовой ситуации тошно. И от вгляда Клинина, которым он смотрит на меня.

Презрение. Вот, что читается в его глазах. И черт с ним. Он не имеет никакого права так смотреть на меня.

- Еще раз так сделаешь, - тычу парню пальцем в грудь, - и я познакомлю тебя со всеми своими бесами.

- Боюсь, боюсь, боюсь, - Влад смеется, - тебе же понравилось, признайся уже.

Совсем не понравилось. Потому что в памяти запечатлен тот самый поцелуй, от которого сердце замирало и ноги предательски подкашивались.

Но об этом знать никому не нужно.

Илья резко разворачивается, сжимая до крови пальцы на руках.

Сейчас ему нужно успокоиться. Иначе он разнесет тут всё к чертям собачьим.

Эта девчонка. Самая любимая, но уже такая далекая и мнимая…

Он не имеет право мешать ее счастью, поэтому самый лучший выход просто исчезнуть из ее жизни.