Английский подснежник

Пятая глава

Если Коби и преследовали мысли о Дине Фревилль, то воспоминания о спасенной девочке преследовали его с не меньшей силой. Те, кто пользовался услугами мадам Луизы, должны быть наказаны. А потом очередь дойдет и до Дины.

Коби решил проведать Лиззи Стил в ее новом доме, представившись ее родственником. Он пришел поздним вечером, одетый в плохо скроенный костюм, кепку и тяжелые ботинки, и назвался дядей Джеком, братом Лизиной матери. Миссис Хеджес, попечительница приюта, недоверчиво уставилась на него.

— Она никогда не упоминала о вас.

— Еще бы, они же считают меня паршивой овцой. — Коби так старался скопировать акцент лондонских бедняков, что и не заметил появления Лиззи. С умытым лицом и подобранными темными волосами, она была совершенно непохожа на былую бродяжку.

— К тебе пришел дядя Джек.

— Дядя Джек? — с сомнением переспросила Лиззи, а затем узнала своего спасителя. На ее лице вспыхнула радостная улыбка.

Коби торопливо обратился к ней.

— Ну и ну, это же наша Лиззи. Помнишь старого дядю Джека?

Лиззи была далеко не дура. Жизнь научила ее сообразительности. Если блестящий мистер Дилли предпочитает выглядеть и говорить, словно бедняк из лондонского Ист-Энда, это его личное дело. Он оказал ей огромную услугу, и Лиззи готова была отплатить ему тем же.

— Решил вот наведаться и узнать, как поживаешь. Тебе здесь хорошо?

— Очень, — сказала она. — Вы не зайдете? Миссис Хеджес угостит вас чаем.

— Времени нет, — ответил Коби. — Просто пришел убедиться, что тебя тут не обижают. Отчим не появлялся?

Лиззи покачала головой и робко взяла его за руку.

— Вы еще придете?

— Когда смогу, — сказал он. — Я уезжаю.

Ее лицо стояло у него перед глазами. Девочка напомнила ему Дину в начале их дружбы, когда при каждой встрече она буквально светилась от радости. Ему хотелось бы знать, как теперь обращается с ней эта сука Виолетта. Коби знал, что она не прекратила издеваться над Диной после его отъезда.

Теперь он направлялся на следующее свидание: с предположительно продажным полицейским из Скотланд-Ярда. Его осведомитель организовал для него эту встречу в таверне «Веселые перевозчики», расположенной, как и следовало ожидать, на берегу Темзы.

Здесь было тесно, темно и многолюдно. Полицейский дожидался в углу. На столе перед ним стоял стакан виски и лежала утренняя газета, служащая опознавательным знаком. Перед встречей Коби обмотал шею клетчатым шарфом и натер волосы, лицо и руки пеплом из камина. Грязная одежда делала его неузнаваемым и неприметным.

Он уселся рядом с полицейским и жизнерадостно объявил:

— Я мистер Хорн, друг Джеймса Сальмона. А вы?…

— Вам мое имя знать незачем, — ответил полицейский. Это был плохо одетый мужчина с невыразительным лицом. Он казался таким же грубым и суровым, как и остальные обитатели таверны. — Что вам нужно?

— То же, что и вам, — сказал Коби и подождал, пока до полицейского дойдет. Теперь он отбросил акцент и говорил, как самый обыкновенный англичанин.

Принесли виски; Коби выпил. Полицейский, так и не назвавший своего имени, глядел на него с наигранным безразличием. Он спросил, когда Коби отставил стакан:

— Так чего же вы хотите?

— Сведений. И помощи.

— Не знаю, чем я могу помочь.

— Если нужны деньги… — Коби сделал многозначительную паузу.

— Ну.

— Речь идет о сотнях, может, тысячах… и даже больше.

— Пенни или фунтов?

Коби фыркнул.

— Фунтов, конечно. Чем больше информации вы дадите, тем больше получите. Но не пытайтесь следить за мной, меня не так-то просто обвести вокруг пальца.

— Больно надо. Итак?…

— Торговля детьми. А именно, бордель мадам Луизы на Хеймаркете. Кто стоит за этим, кто платит за покровительство. Если платят вам, я дам больше.

Если собеседник и был удивлен, то ничем не выдал этого.

— То есть, вы хотите ввязаться в игру?

— Ну, уж нет. Я хочу засадить их за решетку.

Вот теперь полицейский удивился.

— Послушайте, мне не нужны их грязные деньги, но я знаю, кому они платят. Среди них есть крупные «шишки» — и с той, и с другой стороны. Так кто вы такой, дьявол вас побери, чтобы лезть в это дело?

— Я и есть дьявол, — ответил Коби. — Я не смогу разоблачить всех подонков, торгующих детьми, но именно это заведение я намерен прикрыть — и чем больше будет шума, тем лучше. А для этого мне нужна ваша помощь. И мне без разницы, замешаны вы в этом или нет. Ваша вина или невинность меня не волнует.

— А что же волнует?

— Почему я должен отвечать?

Полицейский пожал плечами, и Коби добавил.

— Да, я перешел им дорогу. Я спас десятилетнюю девочку от насильника, обладающего властью и положением в обществе. Если я закрою один этот бордель, то хоть чем-то помогу несчастным. Вас устроит такой ответ?

— Да, мистер Хорн. И это, естественно, не настоящее ваше имя. Что вы мне предлагаете?

— Скажите, сколько нужно денег, чтобы устроить полицейскую облаву и поймать преступников с поличным. Другими словами, я готов заплатить, сколько потребуется. Более того, о готовящейся облаве никто не должен узнать. Вы меня понимаете.

— Вы не представляете, во сколько это обойдется.

— Я же сказал, что за все заплачу. Назовите сумму, а потом уже будем решать, могу я ее выложить или нет.

Полицейский мрачно взглянул на оборванца, с такой легкостью рассуждающего о куче денег. Он назвал сумму, очень высокую, пристально следя за лицом собеседника.

Коби кивнул.

— Я ее удвою, — спокойно сказал он. — Половину получите в золотых соверенах перед облавой, а на вторую половину я выдам банковский чек.

— Ну да, — усмехнулся полицейский. — А почему я должен вам верить?

Коби сунул левую руку в карман и вынул увесистый кошелек.

— Вот тысяча золотых соверенов лично вам. Можете обратиться в банк Коуттса и поинтересоваться размером счета мистера Дилли. Я напишу вам специальное разрешение. Коуттс выдаст вам требуемую сумму наличными после того, как завтра вечером вы дадите мне окончательный ответ. Я требую, чтобы вы сообщили мне день и точное время готовящейся облавы. Только тогда вы получите первую половину денег. После этого вы меня больше не увидите. Не делайте глупостей и не пытайтесь выследить меня. Обещаю, я отделаюсь от любого, кто попытается идти за мной.

Полицейский присвистнул.

— А как же ваш поверенный? Что если мы его расколем?

— Он знает меня как мистера Хорна, живущего по адресу, с которого я уже съехал. Не тратьте на него время. Он мелкая сошка… такая же, как и вы.

— А если я заберу деньги и смоюсь?

— Тогда молитесь, мистер полицейский, молитесь. Потому что я знаю вас, а вы меня не знаете. Моя месть будет быстрой и неотвратимой. Ну что, договорились?

— Думаю, да. Встретимся завтра на этом же месте.

— И никакой двойной игры?

— Нет, ваше обещание слишком заманчиво.

Итак, дело сделано. Коби почти не сомневался, что предложенная им сумма достаточно высока, и полицейские чины, прикрывающие мадам Луизу, с готовностью пожертвуют ею ради такого куша.

Направляясь к одному из своих убежищ, разбросанных по всему Лондону, Коби заметил слежку. Убедился он в этом на мосту Ватерлоо и, пройдя еще ярдов сто, шмыгнул в переулок и стал дожидаться преследователя. Теперь охотник превратился в жертву.

Коби слышал шаги человека, идущего по его следу от самой таверны. Он мысленно ухмыльнулся, а когда мужчина поравнялся с ним, набросил ему на шею шарф, словно удавку.

Он прижал свою жертву к стене, вытащил из кармана остро заточенный нож и поднес к горлу неудачливого филера.

— Я же сказал твоему начальнику, чтобы за мной не следили. Я могу перерезать тебе горло, но отпущу тебя, чтобы ты передал ему мои слова. Кивни, если ты понял.

Мужчина лихорадочно закивал головой.

— Отлично. Скажи ему, что следующую ищейку я прикончу на месте, а в доказательство покажи ему это.

Молниеносным движением Коби отхватил у полицейского тщательно завитый ус, а затем отпустил его, кашляющего, посиневшего и хватающегося за горло. Как только бедняга отдышался, Коби сбил его с ног, столкнул наполовину оглушенного в канаву и исчез в противоположном направлении.

Он никого не собирался убивать, а тем более полицейских, но пусть эти люди думают, что шутить с ним слишком опасно.

Несколько позже в таверне «Веселые перевозчики» инспектор Уилл Уокер окинул сердитым взглядом своего сержанта.

— Что случилось? — поинтересовался он.

— Он как-то почуял, что я следил за ним, сэр.

Взгляд Уокера стал еще яростнее. Он заметил покрытое синяками лицо и шею сержанта, и остатки усов, которыми Бейтс так гордился.

— Я уже понял, Бейтс, тупой полудурок. Объясни, что произошло.

Бейтс судорожно сглотнул.

— Он спрятался в переулке, сразу за мостом Ватерлоо. Он чем-то сдавил мне шею, шарфом, наверное, и прижал меня к стене. Я думал, мне уж конец пришел.

Уокер вспомнил теплый не по сезону шарф мистера Хорна и усмехнулся с еще большим злорадством.

— И что же? — потребовал он. — Отвечай, Бейтс, или я доделаю то, что начал мистер Хорн. Я уверен, что это еще не все.

— Он приставил мне нож к горлу и сказал, что мог бы убить меня, но он человек слова…

— Многих слов, — съязвил Уокер, — и все они неприличные. Продолжай.

— Он сказал, что убьет следующего, кто попытается следить за ним, а затем…

— Порезал тебе горло, жирный дурак.

— Что?

Бейтс схватился за распухшую шею и обнаружил тонкую кровоточащую царапину, оставленную ножом Коби.

— Мне нужен врач! — воскликнул он.

— Будь моя воля, тебе бы понадобился могильщик. Что еще?

Бейтс мысленно застонал.

— А потом он подставил мне подножку и столкнул в канаву. Я ударился головой.

Он осторожно указал на синяк.

— Кажется, я отключился на пару минут, а когда очнулся…

— Можешь не говорить. Он ушел. Ну почему меня окружают одни придурки, Бейтс? Скажи вот что. Как по-твоему, он джентльмен?

— Какой еще джентльмен?! — Бейтс уставился на Уокера. Он что, свихнулся от огорчения? — Он совершенно не похож на джентльмена, сэр.

— Я не об этом, Бейтс. Я задал тебе этот вопрос потому, что несмотря на его грязную, поношенную одежду и запачканные руки, была одна примета, которую он не сумел скрыть. Его ногти. Они ухоженные, Бейтс. Он никогда не работал руками. Это ни о чем тебе не говорит? Конечно, нет. Забудь. Как ты думаешь, он действительно способен на убийство, или это пустые разговоры.

После долгого раздумья Бейтс ответил:

— Да, он способен убить. Есть в нем что-то такое…. С другой стороны, он мог и блефовать — если бы хотел, он прекрасно мог бы меня прикончить. Но как он узнал, что я следил за ним, сэр?

— Гм. — Уокер снова взглянул на лицо и шею Бейтса. — Насчет убийства и блефа я с тобой согласен. А что касаемо слежки, так от тебя, видно, шуму было, как от стада слонов на выпасе! Чего я хочу, так это найти его. Этот Коуттс ничего нам не расскажет… только то, что есть такой мистер Хорн, и на счету у него много денег. Я не люблю, когда из меня делают обезьяну, Бейтс, в отличие от тебя. Я бы на твоем месте перерезал бы глотку ему.

— Сэр… — с возмущением начал Бейтс.

— Заткнись и отправляйся домой, парень, — усталым голосом произнес Уокер. — Ты и так достаточно напортачил. Смажь йодом свою царапину.

Когда сержант повернулся, чтобы уйти, Уокер крикнул ему вслед.

— Да, и еще одно, Бейтс.

Бейтс оглянулся.

— Сэр?

— Ради Бога, сбрей остатки усов, прежде чем явиться ко мне с утра. С одним усом ты выглядишь и вовсе по-идиотски!

В ту ночь Коби так и не уснул. Перед рассветом он встал и подошел к окну, из которого открывался вид на темный Гайд-парк. Как ни странно, спать ему мешали воспоминания не о сегодняшних поступках или опасностях, которым он подвергался, а о Дине Фревилль.

Как она умудрилась войти в его мечты? Ее бледное обиженное лицо стояло у него перед глазами. Может, его слишком взволновала встреча с Лиззи Стил? Или то, как он обошелся с беднягой полицейским? Он собирается подкупить половину Скотланд-Ярда, чтобы отомстить за Лиззи Стил, но так ничего и не сделал для Дины.

Завтра. Он сделает это завтра. Выяснит, если получится, где она, как с ней обращаются, и решит, что предпринять в том случае, если Виолетта не умерила свой пыл. В его мыслях два образа слились воедино. Первым было лицо Лиззи в ту ночь, когда он ее встретил, а вторым — искаженное от боли лицо Дины.

Его охватила ярость; Коби сжал левую руку и ударил кулаком в раскрытую правую ладонь.

— Что-то мне не верится, Уокер. Вы правду говорите?

— Конечно, сэр. Утром я первым же делом направился к Коуттсу. Там мне ничего о мистере Хорне не рассказали, как и следовало ожидать. Когда я предъявил его записку, мне сообщили, что он открыл у них счет. Завтра нам выдадут обещанные соверены, как только от него поступит распоряжение. То же самое относится и к банковскому чеку.

— И вы не знаете, ни кто он, ни от чьего лица он действует? Трудно поверить, что человек, распоряжающийся такими деньгами, выглядит и ведет себя, словно обычный вор.

— Понятия не имею. Я послал за ним Бейтса, но он все испортил. Наш человек пригрозил убить любого, кто будет следить за ним. Кстати, судя по тому, как он обошелся с Бейтсом, я склонен считать, что он выполнит свою угрозу.

Комиссар недоверчиво покачал головой.

— Я полагал, вам известны все лондонские мошенники. Но его вы не знаете.

— Нет, но в банке Коуттса у меня есть осведомитель. Мелкий клерк. Он сказал, что слышал кое-что, когда Хорн открывал счет. По его мнению, наш человек — янки.

— Янки? — Комиссар уставился на Уокера. — Но это же не соответствует вашему описанию!

— Знаю. Честно скажу, мне и самому не верится. С другой стороны, он может быть янки, судя по тому, как швыряется деньгами. Но ближе к делу… следует ли нам принять его предложение?

— Шутите, Уокер? Естественно, мы его примем. Они там у мадам Луизы совсем распоясались. Мне сообщили, что пару недель назад сбежала одна из… юных… обитательниц. Значит, дела плохи. Не помешает навести у них шороху хотя бы для того, чтоб впредь не забывали об осторожности. Одним ударом мы убьем двух зайцев. Отстоим честь мундира и получим неплохое… пожертвование от нашего человека.

— Судя по его словам, именно он и причастен к исчезновению… юной обитательницы. Нет, я понятия не имею, где она. И до сих пор не знаю, кто он. Итак, сегодня вечером я встречусь с ним, приму его условия, назову ему дату и время облавы… отправить за ним филера?

Комиссар задумался на мгновение, а затем ответил:

— Нет. Конечно, хотелось бы знать, кто он такой и какую игру ведет… но пока мы выяснили лишь то, что он говорит правду. Он оказывает нам огромную услугу, Уокер, не считая денег. Нет, мы будем держать ухо востро и попытаемся разоблачить его, но не сегодня. Кстати, я не верю, что он джентльмен.

«То есть, это я буду держать ухо востро, — с иронией подумал Уокер, — а ты будешь просиживать тут свою задницу и снимать сливки. А если ты не веришь, что он джентльмен, то я как раз верю. Я перетрясу каждого янки, вращающегося в обществе, и, клянусь, найду его, чего бы мне это ни стоило. Никто не смеет разговаривать с Уиллом Уокером таким тоном, и так обращаться с его сержантами, как он».

О тысяче золотых соверенов он не упомянул. Комиссара это не касается.

Дина не видела мистера Гранта с тех пор, как к началу сезона вернулась вместе с Виолеттой в Лондон. Она не могла расспросить о нем сестру, и лишь из разговора с мистером Хендриком Ван Дьюзеном выяснила, что он уехал в Париж.

— По делам, — пояснил мистер Ван Дьюзен, — но должен вернуться со дня на день.

Дина изменила свое мнение о мистере Ван Дьюзене. Он был добр к ней, а поскольку Виолетта им не интересовалась, то и не препятствовала их общению.

Он тоже был очень умен. И интересы у них совпадали. После отъезда мистера Гранта из Мурингса Ван Дьюзен играл с ней в шахматы и размышлял о том, насколько точен был Гиббон в своем описании Римской империи. Он не считал глупостью ее желание учиться в Сомервилле.

Однажды, сидя в саду рядом с фонтаном, Дина неожиданно спросила:

— А вы давно его знаете?

Мистер Ван Дьюзен оторвал взгляд от книги.

— Кого? — уточнил он, хотя прекрасно понимал, кого девушка имеет в виду.

— Мистера Гранта. Я знаю, что он ваш друг. Близкий друг. Я видела, как вы однажды играли с ним в шахматы.

— Да. Мы друзья. Я многим ему обязан.

Дина не могла сдержать любопытство. Леди не должна задавать личные вопросы, но ей ужасно хотелось выяснить о мистере Гранте как можно больше. Он оставался для нее загадкой: Дина уверена была, что он не такой, каким кажется.

— Как вы с ним встретились?

Мистер Ван Дьюзен пристально взглянул на нее. Сказать правду он не мог по многим причинам. Даже ему самому, сидящему рядом с Диной в ухоженном саду, в тихой и мирной Англии, правда казалась более невероятной, чем любая ложь.

— Случайно, — ответил он наконец. — Я заблудился. Он вывел меня на правильный путь, — в переносном смысле это можно было считать истиной. — В то время он был очень молод.

Ван Дьюзен отчетливо помнил их встречу. Он лежал раненый в Нью-Мексико, на краю пустыни. Коби Грант (двадцатилетний Джейк Кобурн) стоял над ним с шестизарядным револьвером в левой руке. Двое мужчин, которые пытались убить его из засады, валялись мертвыми на камнях… и долг мистера Ван Дьюзена за их смерть и собственное спасение еще не был выплачен.

— А, — с сомнением в голосе произнесла Дина, пытаясь представить себе обстоятельства, в которых мистер Ван Дьюзен мог заблудиться. — А тогда вы играли в шахматы? Вам удавалось, выигрывать у него, когда он не поддавался?

На этот раз мистер Ван Дьюзен ответил совершенно искренне.

— Не думаю, — сказал он, — что мне удалось бы победить мистера Гранта в любой игре. И никому другому тоже.

— Я тоже так думаю. — В голосе Дины звучала тоска. — Но он не хочет, чтобы люди это знали?

Она удивила Ван Дьюзена, но он ничем не выдал своих чувств.

— Да, но вы молодец, что заметили.

На этом все и кончилось. Дина и так нарушила слишком много правил приличия, и не решилась больше задавать вопросы. Разговор испортил ей настроение. Неужели такой загадочный человек, как мистер Грант снизойдет до такой ничтожной Дины Фревилль?

Если она и удивила Хендрика Ван Дьюзена своими вопросами и суждениями, то и он удивил ее своим небрежным замечанием.

— Знаете, леди Дина, он человек, которому можно доверять, хотя я честно скажу, что таких очень мало.

— О, нет, — печально возразила девушка. — По-моему, вы ошибаетесь, мистер Ван Дьюзен. — Она вспомнила тот ужасный разговор с ним и Виолеттой за день до его отъезда из Мурингса.

— И тем не менее, — мягко произнес он, а затем снова уткнулся в книгу.

Динина книга, нетронутая, лежала у нее на коленях. Ей было гораздо интереснее размышлять о странной причуде судьбы, сдружившей таких непохожих людей, как мистер Ван Дьюзен и мистер Грант, чем читать о происшествиях многовековой давности.

Впервые события реальной жизни показались ей более занимательными, чем далекое прошлое. Особенно события, связанные с непостижимым и загадочным негодяем мистером Джейкобом Грантом… почему-то после разговора с мистером Ван Дьюзеном у нее сложилось о нем именно такое впечатление!

Мистер Ван Дьюзен почти так же непостижим, как и его друг. Дина думала об этом, собираясь на прием в Харренден-Хауз, куда, по словам Виолетты, пригласили и мистера Гранта.

Сестра добавила, ущипнув Дину за руку:

— И не вздумай увиваться за ним. Не забывай о том, чего ты добилась в прошлый раз.

Дина молча кивнула, и теперь, надев свое детское платьице (которое не привлечет ни одного мужчину, не говоря уже о нем), размышляла о том, что скажет ему при встрече.

Но когда девушка увидела его в огромном бальном зале Харренден-Хауза, у нее пропало всякое желание разговаривать. Боль, испытанная при последней встрече, нахлынула снова. Теперь Дина ненавидела его по-настоящему.

Он, как обычно, был великолепен. Судя по поведению Виолетты, она это тоже заметила. Дине ничего не оставалось, кроме как забиться в уголок и сидеть там в окружении других молодых девушек, строящих глазки кавалерам.

«Жаль, что сейчас не времена Генриха VIII, — угрюмо размышляла Дина, — тогда Виолетта смогла бы отправить меня в монастырь. Хорошего в этом, конечно, мало. Но лучше уж постричься в монахини, чем терпеть пренебрежительное отношение мистера Гранта».

Она ошибалась в нем. Коби был свидетелем приезда Виолетты с супругом, и внешность Дины его поразила. Платье совершенно ей не шло; оно скрывало даже те достоинства, которые у нее были, и придавало ей еще более детский и неуклюжий вид.

Он знал, почему она так уродливо одета и так плохо выглядит. Она казалась больной, ее лицо было бледным, под огромными глазами лежали голубоватые тени. И виновата в этом Виолетта Кенилворт. Все знали об огромной разнице в возрасте между ней и ее младшей сестрой, и, чтобы не казаться слишком старой, она одевала Дину как ребенка… и унижала ее этим.

Смеясь и разговаривая с Виолеттой, Коби время от времени поглядывал на забившуюся в угол Дину. Он заметил и ее поникшую голову, и ссутуленные плечи, ее одиночество и то, что Виолетта даже не попыталась найти ей спутника.

Очевидно, план, который Коби обдумывал в течение нескольких дней и который называл «делом Дины Фревилль», пора приводить в исполнение.

Артур Уинтроп попросил его об одолжении: Сюзанна входила в число женщин, развлекающих принцессу Уэльскую. Принц засел в салоне, окруженный придворными, друзьями и прочими собутыльниками, которые следовали за ним повсюду.

— Коби, ты не мог бы оказать мне услугу?

— Да, Артур, что я могу для тебя сделать?

Артур заметно смутился, что казалось весьма странным для пятидесятилетнего мужчины.

— Здесь скучно сегодня, согласен? Мы с друзьями решили развлечься. Ты не мог бы отвезти Сюзанну домой вместо меня? Я сказал ей, что должен уехать по делу, и что ты позаботишься о ней.

Думать надо было быстро. «Развлекаться» они, по-видимому, собрались у мадам Луизы и выбрали для этого неподходящую ночь! Нельзя, чтобы Артура, американского посла, арестовали во время полицейской облавы.

Дело даже не в том, что Сюзанна не догадывается о похождениях своего мужа, но арест американского посла в пользующемся дурной славой публичном доме может сильно пошатнуть англо-американские отношения.

— Боюсь, что нет, — ответил Коби с невинной улыбкой. — Я как раз собирался предложить тебе партию в вист со мной, Ван Дьюзеном и одним из его приятелей, Белленджером Ходсоном, лучшим другом президента, который давно уже мечтает познакомиться с тобой. Зная о наших с тобой отношениях, Ван Дьюзен попросил меня устроить эту встречу. Я уверен, Артур, что ты меня не подведешь. Для тебя дело всегда оставалось на первом месте.

Он видел, что Артур колеблется, и решил в случае отказа припугнуть его разоблачением. Прямо рассказать об облаве он не мог: это было слишком рискованно.

— Отлично, — согласился Артур. — Я скажу Гасконцу и остальным, что не пойду сегодня. Дело — это главное. Вот уж не думал, что услышу от тебя это слово.

— Я и сам от себя не ожидал.

Коби, обрадовавшись, что добился своего, широко улыбнулся.

— Хорошо, Артур, пойду скажу Ван Дьюзену и Ходсону. — Он не удержался, чтобы не добавить, — Обещаю, ты не пожалеешь!

Мистер Ван Дьюзен только застонал, когда Коби зажал его в угол и прошипел на ухо:

— Ради нашей дружбы, Профессор, сделай, что я прошу, и предупреди Ходсона, чтобы он не опровергал ту ложь, которую я скормил Уинтропу.

— Господи, Джейк, зачем ты заставляешь меня играть с напыщенным ничтожеством и с деревенщиной из глухомани?! В таком случае играй на пару с Ходсоном, потому что я своими деньгами жертвовать не собираюсь.

Коби только улыбнулся в ответ.

— Вот об этом ты точно пожалеешь, Профессор, но выбор твой. Встретимся через десять минут в голубой гостиной, и постарайся не попадаться на глаза принцу. Я не хочу, чтобы мне помешали выпотрошить моего почтенного зятя.

Как и опасался Ван Дьюзен, игра оказалась скучной. Коби и Белленджер Ходсон все время выигрывали. Артур мысленно сокрушался об упущенном удовольствии и о потерянных деньгах. Впрочем, Ходсон, обладающий значительным состоянием, предложил финансовую помощь политической партии, к которой принадлежал Артур, и это послужило некоторым утешением.

Около половины первого ночи вечер, такой же скучный, как и все подобные мероприятия, неожиданно перестал быть таковым. Один из телохранителей принца, дежуривший снаружи, вошел в зал и заявил, что должен передать своего венценосному хозяину важное сообщение.

Через несколько минут дом гудел, как улей. Ходсон, размахивая сигарой, поинтересовался:

— В чем дело, парни?

Коби, прекрасно знающий причину переполоха, покачал головой.

— Понятия не имею, Ходсон. Может, принц собрался уезжать?

— Нет, Грант, что-то случилось.

Ходсон отложил сигару и с сильным западным акцентом обратился к ближайшему джентльмену.

— Скажите, парни, что стряслось? Мы тоже хотим знать!

Желание поделиться плохими новостями оказалось сильнее раздражения, вызванного расспросами никому не известного американца. Рейни поприветствовал Коби, Артура Уинтропа и Ван Дьюзена и окинул недовольным взглядом Ходсона, с которым не был знаком.

— Разве вы не слышали? Полицейские устроили облаву в заведении мадам Луизы на Хеймаркете. Они захватили нескольких приятелей принца, члена Верховного суда, известного актера, и, самое ужасное, обнаружили в мансардах маленьких детей, которых держали там взаперти…

Он умолк, чувствуя, что пора остановиться.

На лицо Артура Уинтропа стоило посмотреть. Он взглянул на Коби, с интересом изучающего роспись на потолке.

— Член Верховного суда? — оцепенело переспросил Артур. — Это не тот самый Гасконец, с которым я недавно беседовал?

Рейни кивнул.

— Он их всех и повел туда. Я отказался. Мадам в последнее время меня не жалует.

Коби прекрасно знал, что причина заключается в его безденежьи.

— Какое счастье, что ты пригласил меня сыграть, — с жаром обратился Артур к своему шурину. Тем временем Белленджер Ходсон изводил милорда Рейнсборо ханжескими проповедями о падении нравов в Британии, а мистер Ван Дьюзен не отрывал глаз от Коби. Лицо его друга было таким же невинным, как у святого Антония на известной картине.

Артур, вне себя от радости, прервал игру и помчался делиться невероятной новостью с окружающими.

— Ты все знал заранее, хитрый дьявол, — прошипел Профессор. — Откуда?

— Я? — Выражение лица Коби стало еще невиннее, хотя это и казалось невозможным. — Откуда я мог узнать? Я весь вечер провел с тобой, занимался своими делами…

— Ну да, а как насчет вечеров, когда вместо своих дел ты занимался чужими? Сегодня ты из кожи вон лез, чтобы не пустить Уинтропа к мадам Луизе. Надеюсь, он понимает, что ты оказал огромную услугу ему лично, президенту и Конгрессу, и предотвратил скандал. Кого ты подкупил, во сколько тебе это обошлось… и главное, зачем все это?

— Право, Хендрик, ты меня переоцениваешь…

— Нет, Джейк, никогда не переоценивал. Скорее наоборот. Чего же ты добиваешься? Нет, не отвечай, я не хочу это знать. Тогда мне не придется лгать, когда тебя арестуют. Здесь полиция не та, что у нас. Они тут не такие продажные.

— Уж в этом, Хендрик, ты точно ошибаешься. Ничем не лучше наших. А что касается моих целей… — Коби пожал плечами.

На самом деле ему хотелось знать, попался ли в расставленную ловушку сэр Рэтклифф. Если да, то его цель выполнена. Но, скорее всего, нет. Такая лакомая новость распространилась бы мгновенно.

Дина, сидящая в своему углу, догадалась, что случилось нечто скандальное. Но, естественно, никто ничего ей не рассказал. Виолетта лишь отмахнулась от ее вопросов.

— Тебе еще рано это знать. Бери свой плащ и жди меня в вестибюле. Кенилворт домой собрался.

По пути в вестибюль Дина наткнулась на мистера Ван Дьюзена и мистера Гранта. Избежать встречи она не могла.

Они заметили ее и прервали разговор.

Девушка обратилась к мистеру Ван Дьюзену, нарочно не глядя на мистера Гранта, который прямо-таки глаз с нее не сводил.

— Мистер Ван Дьюзен, прошу вас, скажите, почему все так переполошились? Неужели принц заболел?

Ответил ей мистер Грант с такой любезностью, словно они не расстались злейшими врагами.

— Что ж, новость действительно его расстроила, но дело не в этом, леди Дина. Думаю, вы уже достаточно взрослая, и я смело могу сообщить вам о том, что некоторые известные особы были арестованы полицией в… скажем так… компрометирующих обстоятельствах.

Дина была не настолько юной и невинной, чтобы не воспользоваться его оговоркой.

Она ответила ему, не задумываясь, стараясь не вспоминать об их последнем, ужасном разговоре, потому что если бы вспомнила, то вообще не смогла бы к нему обратиться.

— Я рада, мистер Грант, что теперь вы считаете меня достаточно взрослой и не боитесь пошатнуть мою репутацию, разговаривая со мной на подобные темы. Вы недавно сказали мне, что внешность обманчива, и сегодняшние события это подтвердили. Также я убедилась в том, что вы, как обычно, точны в своих суждениях… или, по крайней мере, в некоторых из них.

Мистер Ван Дьюзен расхохотался. Мистер Грант был более сдержан и ограничился широкой улыбкой.

Он поклонился.

— А я рад, леди Дина, что вы так цените каждое мое слово. Жаль, что я не могу сказать этого об остальных моих друзьях.

Дина кивнула в ответ, прошла мимо него и перед самым входом в переднюю обернулась.

— Вы мне не друг, мистер Грант, и я не столько ценю ваши слова, сколько использую их как оружие против вас.

Ей следовало знать, что его невозможно вывести из равновесия.

Коби поклонился еще раз, прижал ладонь к сердцу и сказал:

— В яблочко, леди Дина. Могу лишь предложить, чтобы вы последовали моему примеру и держали ваше оружие наготове. Мой девиз — никогда не упускать возможностей.

Дина не удостоила его ответом, взяла у служанки плац и, проходя мимо них, кивнула еще раз.

За ее спиной Ван Дьюзен прошептал:

— Ей-богу, дружище, эта девушка — настоящее сокровище. Ей бы еще красоту под стать мозгам…

Коби окинул его ледяным взглядом.

— Будет и красота, Профессор. Подожди немного и сам увидишь.