Анима

Глава 6

Я вздрогнула и, проснувшись, увидела Марка рядом. Он держал меня за руку и нервно гладил мой мизинец.

— Все нормально? — он хотел отпустить мою ладонь, но я чуть сжала пальцы, давая понять, что все в порядке.

— Да, — рассеянно ответила я, потом добавила более уверенно: — Да, все хорошо.

По щеке неожиданно скатилась слеза. Я незаметно смахнула ее, села и оглядела гостиничный номер: небольшая комнатка с грязно-бежевыми обоями и малюсеньким окном, упирающимся впритык в кирпичную стену соседнего здания. Одноместная кровать с не самым свежим бельем. По плану Марк вывез мое тело на другой конец города, готовый к эвакуации.

Интересно, его приняли за извращенца, когда заселялся с девушкой без чувств в дешевый мотель, сдававший номера по часам и даже не требовавший никаких документов?

— Где ты был? — спросила я и жадно припала к горлу бутылки с холодной водой, которую Марк поставил на прикроватную тумбочку.

— Рядом.

— Все это время?

— С аэропорта Мирабилиса я не спускал с тебя глаз.

Я осушила емкость и тяжело вздохнула. В городе и так слишком жарко, так еще и этот густой парик, запутавшийся в волосах. Я с раздражением стянула его с головы и кинула в угол. Марк взглядом проводил траекторию черного комка, но ничего не спросил.

Как я должна сказать ему, что менее минуты назад убила человека? С каких пор я возомнила себя Богом, чтобы играться с чужими жизнями? Отбирать и даровать ее на свое усмотрение?

У Артемия не было даже выбора.

Потому что выбор за него приняла я.

И это было до такой степени легко, вот так взять и по щелчку избавиться от неугодного.

Марк молча сел рядом на кровать и обнял за плечи. Я прижалась лбом к его груди и нахлынувшая тревога немного улеглась. Он молчал, не понимая причин моего беспокойства, но именно этого мне и было нужно. Ни расспросов, ни осуждений, ни тем более советов или пустых сочувствий.

Я так и не разобралась, каким образом Марку удавалось убаюкивать мою внутреннюю сирену одним лишь своим присутствием и непробиваемым молчанием.

Я хотела попросить поговорить со мной, потому что ровный тембр его голоса действовал умиротворительно, но лишь спросила:

— Где Арми?

— Он забрал кейс и пока где-то отсиживается, чтобы переслать данные в Протеус.

Я встала и подошла к окну. Мотель и сплошную стену разделяло расстояние менее пятидесяти сантиметров, поэтому мы могли не переживать о слежке или залетной пули от снайпера. Но отсутствие обзора тоже сильно уязвляло позицию.

— Хорошо, я пока освежусь.

Я включила холодный душ, надеясь, что это поможет собраться с мыслями (но они лишь сопротивлялись и разбегались в разные стороны, так что водными процедурами занималась одна). Кожу покрыли мурашки, но я с каким-то удовлетворением наслаждалась ледяным потоком, который сначала накрывал голову, потом ручьями растекался уже по всему телу.

Я огляделась и с досадой обнаружила, что в этом дешевом мотеле не оказалось геля для душа или хотя бы куска обычного мыла.

— Марк! — крикнула я из ванной комнаты. Снаружи послышался шорох, обозначив, что младший Вильерс откликнулся на призыв о помощи. — Заходи, открыто.

В двери появилась микроскопическая щель, через которую ничего даже не было видно.

Я прыснула.

Ох уж эти Вильерские манеры.

— У тебя не найдется шампуня или гели для душа?

Тень на пару мгновений скрылась, потом дверь чуть шире отворилась и длинная рука протянула маленький флакончик с голубоватой жидкостью. Я закуталась в полотенце и подошла впритык к мужчине, который топтался у порога.

— Марк, — позвала я еще до того, как в голове сформировалась окончательная мысль.

— Что? — молодой человек внимательно посмотрел на меня и явно напрягся.

Отчего-то его вид заставил улыбнуться. Блондин был либо безэмоционально бесстрастен, либо хмур как туча, и тогда на его лбу проявлялась глубокая складка.

— Мы можем здесь ненадолго задержаться? — выпалила я, отчего морщинка разгладилась, и лишь брови немного приподнялись в удивлении.

— Что ты хочешь сделать?

— В Мирабилисе нам нужно постоянно скрываться внутри горы. Я просто хочу немного подышать свежим воздухом.

Марк непроницаемо молчал. Придерживая полотенце, я положила свободную руку ему на плечо, при этом как бы невзначай прикоснулась большим пальцем к шее.

Марк шумно сглотнул.

По ходу я нащупала его эрогенную зону.

Я читала, что у аутистов особо чувствительные части тела могут оказаться в самых неожиданных местах.

— Пожалуйста, еще один денечек.

Ледяный взгляд пристально сверлил меня. Я провела пальцами по его затылку, поигрывая волосами, ласково заскользила по шее и едва касаясь прошлась мизинцем по ключице.

Я слышала, как его сердце забилось сильнее, а воздушный вакуум вокруг нас наэлектризовался от возбуждения. Бабочки в животе принялись отплясывать самбо белого мотылька. Вспомнилась шутка “Он называл ее на Вы, а она давно мечтала, чтобы уже начал тыкать”.

На его лице не дрогнул ни один мускул.

Черт побери, как он может так в совершенстве владеть эмоциями?!

— Хорошо, — наконец сдался моим чарам Марк.

— Классно!

Я выхватила спасительный флакончик и игриво вытолкнула молодого человека из душа, не забыв еще и подмигнуть на прощание.

Я выдавила максимальное количество геля и стала намыливаться. Свежий запах морского бриза распространился по крошечной комнате. Наверно, это самый приятный аромат, которого удостоились потрескавшиеся стены душа со времен постройки хостела.

Холодная вода продолжала литься сильными потоками, унося с собой грязь и паршивые мысли уже покойного ученого.

Я стояла под ледяными струями пока окончательно не замерзла и не убедилась, что картинки расчлененных тел и застывшие гримасы ужаса подопытных хотя бы немного померкли в памяти.

Когда я вышла из душа, Марк уже собирал вещи. Он смог договориться с генштабом о коротком отпуске, поэтому не стоило терять ни единой ценной секунды.

Я на радостях завизжала и обняла молодого человека со спины. Он был горячим и приятно пах тем же гелем, которым благоухала я после душа. Мужчина перестал укладывать сумки и накрыл мои ледяные ладони своими.

— Ты заболеешь. Одевайся.

— Я убила Артемия, — внезапно вырвалось у меня.

Марк освободился из объятий и медленно развернулся ко мне. Почему-то я испугалась, что он сейчас с отвращением оттолкнет или разочарованно отведет взгляд. Но мужчина лишь нежно обхватил мое лицо ладонями и неспешно принялся целовать лоб, щёки, подбородок, пока не прикоснулся к губам и тихо прошептал:

— Мне жаль, что тебе пришлось такое пережить. Но я рядом, поэтому ничего не бойся.

Губы Марка были сухими и немного жесткими, но он прикасался к моему лицу так аккуратно и с каким-то особым трепетом, словно я хрупкая фарфоровая кукла. Его прикосновения, подобно перышко птицы, ласкали, не оставляя следа, но заставляя трепетать каждую клеточку. Казалось, будто по коже скользил огонь, но не обжигал, а согревал, даря ощущение безмятежного покоя.

В его поцелуях читались нежность и страсть, сдержанная сила и пылкое желание. Я закрыла глаза, наслаждаясь этим волшебным моментом и растворяясь в вихре ошеломляющих ощущений.

Я застыла, внезапно растерявшись и запутавшись в собственных чувствах. Человек, которого знала всю свою жизнь в качестве старшего брата и с которым практически не имела никаких точек соприкосновения, сейчас дарил неизведанные ранее эмоции.

Я действительно не испытывала ничего подобного рядом с другими мужчинами.

Никогда.

Даже с Арми.

Стоя перед ним в одном полотенце с мокрыми спутанными волосами в грязном мотеле в совершенно чужой стране, я чувствовала себя защищенной как никогда.

Марк ничего не требовал от меня, не осуждал странные выходки или глупые увлечения, не просил притворяться тем, кем я не являюсь. Не увлекал в запутанные семейные интриги и конкуренцию за место под солнцем.

Он просто любил Мусю — серую мышку, посредственную, без особых амбиций и наивно мечтающую о нормальной жизни.

Я продолжала стоять в растерянности, а Марк лишь провел шершавым пальцем по моей брови, заправил за ухо прядку волос и не торопясь вернулся к сбору вещей.

Он знает, насколько притягательным был в этот момент?

Его аура окутывала все вокруг, создавая атмосферу загадочности и мрачности. Он словно не принадлежал этой реальности, держась особняком и не пуская никого в свой внутренний мир. Эта недоступность делала его еще более желанным, разжигая любопытство и азарт опытного игрока. Его редкие слова, словно отрывки из запретной книги, будоражили умы и заставляли искать в них скрытый смысл.

Я прижала холодные ладони к лицу, чтобы собраться мыслями и перестать думать о его губах. Сделала несколько глубоких вдохов, надеясь окончательно успокоиться и немного усмирить бушующий внутри огонь.

Когда Протеус сообщил, что Магориан успешно выполнил задание и тоже может на время взять перерыв, он даже сначала не поверил. Арми скинул свои координаты, откуда мы его забрали на арендованной машине.

Нам дали аж 72 часа на самих себя!

Координаты ближайшего пляжного курорта вбиты в навигатор, и наше маленькое приключение началось с километровой пробки на выезде из города.

Арми на заднем сидении без умолку тараторил о том, что пережил самое скучное и простое задание в его жизни и во всем виновата я. Если бы Протеус не владел секретными способностями Анима, им пришлось бы разрабатывать гениальный план по похищению Артемия. Затем ученого пришлось бы пытать, чтобы добыть необходимую информацию. Воображение Магориана даже выдало сцены перестрелки, где он спасает мою никчемную жизнь, забыв, что меня бы к подобной операции не подпустили бы на пушечный выстрел.

Когда мы проезжали серпантин и взору открылась водная гладь, кроваво красная от заходящего солнца, Марк нажал кнопку на панели управления, и крыша машины плавно отъехала назад. Ветер ворвался в салон и растрепал волосы.

Я встала и раскинула руки.

Сделав глубокий вдох, я громко и протяжно закричала, чтобы наконец эмоционально разрядиться и избавиться от чувства вины. Магорин подхватил мой клич, и наш ор разнесся по склону горы и растаял где-то между крон деревьев. Мы плюхнулись на свои сидения и обменялись пятерней, при этом обоих распирал истерический смех.

В порту Марк не упустил возможности арендовать яхту, резонно заметив, что в море будет безопаснее. Мы закупили провизию и устроились на десятиметровом гоночно-круизном паруснике с двумя пассажирскими каютами.

Изящная яхта, однако, не внушала мне доверия. Я поинтересовалась, не перевернет ли нас, если ночью разразится шторм.

— Это килевая яхта, у нее днище переходит в балластный фальшкиль, который смещает центр тяжести вниз и препятствует дрейфу яхты.

Мы с Арми переглянулись, пораженные его красноречием. За все время нашего общения Мурус не выдавал таких длинных фраз! Но на этом его ликбез не закончился — Вильерс решил провести полноценную экскурсию:

— Корпус состоит из двух бортов, палубы, транца, кормы и носа. — Мужчина по-хозяйски показывал поочередно на каждую часть яхты. — Передняя часть судна — это нос, а задняя — корма. Левый и правый борта различают подводную и надводную часть. Их соединение, визуально больше изогнутое, называется скула. Транец соединяет борта сзади.

Мы переместились к задней части парусника:

— В кокпите располагается штурвал, панель управления двигателем, компас, чартплоттер, управление подруливающими устройствами и лебедки для управления парусами.

Кажется, впервые видела, чтобы Марк с таким воодушевлением что-то рассказывал. У него аж глаза заблестели, с какой любовью и энтузиазмом гипнотик разглядывал приборную панель.

— Ладно, капитан, ты мне кухню покажи лучше, — встрял Арми, которому лекция уже сильно наскучила.

— Не капитан, а шкипер, — поправил его Вильерс. — И не кухня, а камбуз.

Магориан двинулся в указанном направлении, но, проходя мимо меня, посмотрел на Марка и одними губами произнес: "зануда". Я еле сдержала смешок и вновь переключила внимание на Муруса.

Я мало понимала, что он пытался рассказать про особенности разных видов яхт, и просто наслаждалась звуком его голоса.

— На наклонной мачте накручен особый треугольный парус — стаксель, который и дает основную тягу, — Блондин взялся за лебедку, мощными движениями поднял парус и начал его настраивать, устанавливая под определённым углом к ветру.

Ровный поток воздуха расправил парус, и яхта устремилась в открытое море.

Марк преобразился. Сталь и дерево парусника будто стали продолжением его тела. Сильные руки уверенно держали штурвал, чувствуя каждый каприз ветра.

Ощущение постоянного напряжения, которое не покидало на суше, отступило, оставив место спокойствию и уверенности. Не испытывая эмпатии к людям, он, тем не менее, нашел полную гармонию с морской стихией. Стихией воды, переменчивой и одновременно неизменной, дарящей ощущение свободы и покоя. Стихией ветра, наполняющей паруса и уносящего судно все дальше к неизведанным горизонтам.

В его глазах, обычно холодных и отстраненных, загорелся огонек азарта. Марк словно вступал в игру с морской стихией, искусно маневрируя между волнами, огибая рифы и ловя попутный ветер.

Я села у края яхты и свесила ноги вниз. Брызги от волн приятно щекотали голые ступни, но быстро их поджала, испугавшись черной морской глади.

Море и тем более океан, честно говоря, меня устрашали. Ведь в воде не можешь дышать, чтобы держаться на поверхности должен уметь плавать, а тем более не видишь ничего вокруг. Я до сих пор верю, что под водой живут неизвестные существа, о которых научные сообщества могут только делать предположения. Находясь в море не можешь напиться, и плавая среди водной пустыни умрешь от жажды. Наверно, все эти страхи мешали мне наслаждаться морским романтизмом. Отсюда и ненависть к фильмам о пиратах.

Кстати, аналогичный список "против" имелся и для космоса, поэтому даже не пытайтесь затащить меня в кино на очередную межгалактическую перестрелку или нашествие инопланетян.

Я устроилась рядом с Марком в кокпите и попыталась спровоцировать его продолжить радовать мой слух бархатным баритоном.

— Как ты понимаешь, как нужно настраивать парус?

— Видишь на парусе вшиты разноцветные веревки? — мужчина показал в сторону стакселя. Я проследовала взглядом и кивнула. — Они называются "колдунчиками", это индикаторы воздушного потока. Если ветер свободен от завихрений, все колдунчики будут струиться горизонтально.

Он говорил еще достаточно долго и внезапно осекся, заметив мою хитрую улыбку.

— Я тебя подловила. Все-таки ты тот еще болтун.

Блондин резко замолчал. Мои слова если его и смутили, то Марк мастерски спрятал чувства за каменным лицом.

— Тебя сегодня не заткнуть, Вильерс. Твоя сестра еще не устала от несмолкаемой болтовни? — на палубу выглянул Арми в фартуке в цветочек. Не припомню, чтобы мы его покупали.

— Я ей не брат.

Ответ Марка прозвучал резко. Это больше походило на обозначение позиции. Явный акцент был сделан на отсутствии между нами родственных отношений.

— Воу-воу, полегче, — Магориан кинул в мою сторону быстрый взгляд и, поймав предостерегающий кивок, вовремя остановил поток шуток. — Хорошо, нет так нет. Прошу к столу.

Слава богу, Арманд не успел стрельнуть своим приколом о "генитальных связях". Думаю, легко догадаться, что речь идет о родителях, родных братьях и сестрах, а также супругах и уже собственных детях. Грубо, но с другой стороны гениально отмечено.

Наша яхта скользнула в тихую бухту словно в объятия заботливого исполина. Скалы, изрезанные ветром и временем, образовывали полумесяц, надежно защищающий водную гладь от капризов погоды.

Вода в бухте была неподвижной, как зеркало. В ней отражались последние лучи заходящего солнца, окрашивая ее в багряные и золотые цвета. Легкий ветерок, скользнувший с вершин скал, принес с собой запах хвои и свежести.

Мы бросили якорь, чувствуя, как он надежно цепляется за песчаное дно. Яхта замерла, покачиваясь на еле заметных волнах. Тишина вокруг была такой гулкой, что казалось, можно услышать биение собственного сердца.

Убедившись, что парусник не унесет течением, мы принялись за еду. Из ограниченного набора продуктов Магориану удалось приготовить на удивление сносный ужин. Запеченное мясо, свежий хлеб, суп с овощами — все это казалось настоящим пиршеством после долгого дня.

— Арми, никогда бы не поверила, что ты умеешь готовить, если бы не была у тебя в голове, — призналась я, отправляя в рот очередной кусок мяса. — Это тот самый фирменный соус?

— Да, секретный рецепт от бабули Мэй, — подтвердил друг и вдруг возмутился, тыкнув мне в лицо вилкой: — Знаешь, у меня к тебе особые претензии. Эти тайные знания передавались в нашей семье из поколения в поколение, а теперь ты — Вильерс или вообще какая-то Аверина — украла их! Я вынужден тебя убить или, Киралина, придется стать Магориан, чтобы рецепт остался в клане.

Я кинула в него салфеткой и пошутила:

— А как становятся Магорианами? Ты должен меня укусить или радиацией облучить?

Арми хитро посмотрел в сторону задумчивого Марка, который отрешенно ковырял в тарелке и не встревал в разговор. Он знал, что у нас с другом детства много общих воспоминаний, а после предоставления тела в качестве Домини — тайн и вовсе не осталось.

Арманд доел свой ужин, встал из-за стола и проходя мимо взъерошил мне волосы:

— Дурашка ты. Чтобы стать Магориан — надо замуж за меня выйти.

Так как кают было всего два, разгорелся спор о нашем размещении.

— Так уж и быть, я выделю Киралине немного места в своей постели, — нахально улыбаясь предложил Арманд.

До него уже дошло, что у Марка на меня виды, но из вредности постоянно пытался вывести Муруса из себя.

— Нет, — отрезал Вильерс.

— Ты хочешь занять ее место? Я бы с радостью, но мы вряд ли уместимся, малыш, — продолжил нагнетать ситуацию сокурсник.

Мне хотелось на него шикнуть, но увидев взгляд Марка исподлобья, Арми понял, что лучше оставить шуточки до лучшего времен, а то может вновь попасть под гипноз.

Я прошла за Марком в каюту. Не успела уточнить, что и как, он достал запасной набор постельного белья из шкафа и вернулся обратно на палубу.

— Ты куда? — крикнула я вдогонку.

Он разлегся на сетке, перетянутой между корпусами яхты.

Понятно, Марк и море. Море и Марк.

Я спала на удивление хорошо (всего-то лишь скинула человека с балкона, с кем не бывает). Приснилась наша летняя резиденция. Помню сад, обсаженный густыми кустами душистой сирени, через которые петляла тропинка к пляжу. Дети строили замки из песка, а я — башни из камней.

Нет, я никогда не пыталась выделяться. Но и быть такой как все не стремилась. Я хотела существовать в собственном мире, построенном мною и наполненном моими мечтами и целями. Но в системе координат Мурусов никому нет дела до моих векторов. Я была лишь точкой, послушно движущиеся по траектории, заранее намеченной кланом.

А теперь, попав в совершенно иное, ничем не ограниченное пространство — я не понимала, в каком направлении двигаться. Я будто сбилась с оси, словно сошедший с ума компас, больше не различающий стороны Света.

Я проснулась на рассвете и вышла на палубу за водой. Первые лучи солнца прорезали горизонт, заливая яхту нежным персиковым светом. Холодный утренний воздух обхватил меня, заставив поёжиться. Я пожалела, что не накинула плед перед тем, как покинуть каюту.

Марк, убаюканный мерным покачиванием яхты, тихо спал на боку. Его лицо, расслабленное во сне, выглядело умиротворенным и безмятежным. Я затаив дыхание недолго разглядывала его, умиляясь кажущейся беззащитности. Собираясь уже уйти, вдруг заметила, как мужчина приподнял край одеяла, приглашая лечь рядом.

Я не устояла.

Забравшись под плед, я прижалась к его горячему телу, чувствуя исходящий от него жар.

Ветер, пробирающийся под сетку, холодил спину, но это ощущение контраста с теплом Марка было даже приятным.

Мужчина обвил меня своими сильными руками и притянул к себе. Сделав глубокий вдох, он втянул солоноватый аромат моих спутанных обветренных волос и что-то пробормотал во сне.

Я улыбнулась.

Обычно суровый и постоянно напряженный Вильерс тоже имел человеческие привычки.

Однажды после ужина на меня напал приступ слабости и я разоткровенничалась о своих переживаниях о случившемся. Призналась, как сильно скучала по маме и стыдно за то, что ничего подобного не ощущала относительно отца.

Спросив Марка о его переживаниях, лишь столкнулась с гнетущей тишиной.

Мне казалось, он скорбит по Роберту. Ведь они были близки, отец всегда гордился сыном и больше всех времени проводил с ним. Честно говоря, я даже немного завидовала брату, которому доставалось все внимание родителя. Но это были лишь мимолетные порывы, ведь я всегда оставалась маминой любимицей.

Я не давила, лишь предложила поделиться своей болью, если ему тяжело.

После долгой паузы мужчина ответил бесцветным голосом, что не чувствует ничего.

Абсолютно ничего.

Происходящее он воспринял как факт, как рядовой инцидент, ведь все конфликты между кланами давно не были секретом. А конкуренция между Вильерсами и Магорианами длилась уже не одно столетие.

Его хладнокровие одновременно удивляло и восхищало. Эта черта характера превратилась в надежную броню, защищающую от душевных ран. Она позволяла Мурусу оставаться логичным, сосредоточенным и нацеленным на результат.

Но здесь, посреди моря и скал, он уже не казался таким равнодушным.

В тот момент я почувствовала себя абсолютно счастливой. Защищенная от холодного ветра, согретая теплом его тела, я растворилась в этой близости, в чувстве единения с Марком и бескрайним морским простором.

Что так повлияло? Его объятия или все же действие моря?

Наверно моря.

Я проснулась в тишине. Лишь вдалеке на фоне лазурной глади моря разглядела две маленькие точки — Марка и Арми, которые уплыли далеко от яхты, чтобы не мешать мне спать.

Я улыбнулась. Так мило с их стороны.

Я с удовольствием укуталась в теплое одеяло, которое все еще хранило запах Марка. Мне хотелось поставить жизнь на паузу и застрять в этом моменте навсегда. Никакого противостояния Мурусов и Анима, никаких чужих секретов и тайных сговоров.

Лишь я, глупые мысли и безмятежное небо над головой.

Первую половину дня мы провели на яхте, наслаждаясь солнцем и вкуснейшими морепродуктами, которые с утра наловили мужчины.

После обеда Марк изменил курс, и мы причалили к острову с другой стороны. Там, вдали от людских глаз, раскинулся бархатный песчаный пляж.

Я лежала на берегу, ласково омываемая теплыми волнами. Очередной прилив приносил в дары маленькие сокровища — крошечные разноцветные ракушки, которые я бережно собирала в ладонь.

Вильерс снова уплыл в море, а Арми лениво разлегся рядом. Марк был превосходным пловцом и мог находиться в воде по несколько часов, заплывая на километры от берега. Он как-то рассказывал, что у морпехов существует специальное упражнение: человеку связывают руки за спиной, связывают лодыжки и бросают в бассейн глубиной три метра.

Задача — выжить в течение пяти минут.

Как это часто бывает на тренировках, подавляющее большинство новобранцев терпят неудачу. Многие сразу впадают в панику и начинают кричать, чтобы их вытащили. Некоторые пытаются плыть, но уходят под воду, и их приходится вылавливать и откачивать.

За годы тренировок неоднократно бывали даже смертельные случаи.

Но некоторым людям удаётся справиться с задачей, и помогает им в этом знание двух довольно противоречивых правил.

Первое правило парадоксально: чем больше пытаетесь удержать голову над водой, тем больше вероятность того, что утонете.

Со связанными руками и ногами удержать себя на поверхности воды в течение пяти минут невозможно. Больше того, беспорядочные дёрганья лишь только помогут утонуть ещё быстрее. Фокус заключается в том, чтобы позволить себе опуститься на низшую точку бассейна, затем с силой оттолкнуться ногами от дна и, когда выкинет на поверхность, по-быстрому вдохнуть и снова начать весь процесс.

Как ни странно, этот приём не требует ни сверхчеловеческих сил, ни особой выносливости. Даже не обязательно уметь плавать. Скорее, наоборот, чтобы даже не пытались этого делать. Не следует сопротивляться законам физики, а использовать их, чтобы спасти свою жизнь.

Второй урок немного более очевиден, но также парадоксален: чем больше паникуете, тем больше кислорода требуется, и тем выше вероятность, что потеряете сознание и утонете. Упражнение обращает инстинкт выживания против вас самих: чем интенсивнее желание дышать, тем меньше возможности для этого. И чем интенсивнее воля к жизни, тем больше шансов умереть.

Таким образом, это упражнение не на физическую силу, и не на силу воли. Оно направлено на умение владеть собой в критической ситуации. Оно важнее, чем физическая сила, выносливость или амбиции. Важнее, чем ум, образование и то, как хорошо человек выглядит в роскошном итальянском костюме.

Это умение — способность не поддаваться инстинктам — один из важнейших навыков, которые любой человек может развить в себе сам. И не только для службы во флоте. Просто для жизни.

Чем в идеале владел Марк.

По отношению ко всему.

В том числе ко мне.

Было забавно, что Вильерс обладал аристократичной внешностью, но загар на его коже имел здоровый бронзовый оттенок и придавал мужественности. А обычно брутальный Арми же буквально сгорал под солнцем и становился опасно красным, а через пару дней мучался от сходившей с него пластами обгоревшей кожи.

— Ты не находишь все это странным? — неожиданно спросил Арманд, который уже начал превращаться в вареного рака несмотря на то, что мы много раз обмазывали его толстым слоем солнцезащитного крема.

— Что конкретно? — уточнила я, разглядывая перламутровую ракушку. — Я, честно говоря, уже начинаю привыкать к мысли, что мы живем в каком-то сюрреализме.

— То, что ты такими глазами пялишься на Марка, словно готова его съесть. Никогда тебя такой не видел. Хочешь проведу психологический сеанс?

— Удиви меня, Магориан. Что еще более странного ты наблюдаешь в нашей ситуации?

— Начнем с того, что вы двадцать лет прожили в статусе брата и сестры, но воспитывались практически как единственный ребенок в семье. Между вами даже не сформировалась модель сиблингов, поэтому вы рассматривали друг друга чисто как объекты противоположного пола. Неудивительно, что возникли романтические чувства. Что, понятное дело, ненормально.

Я приподнялась на локте и сняла темные очки:

— Арманд, ты меня пугаешь. Ты откуда таких знаний нахватался?

— Подожди, ты до конца мое заключение послушай, — с гордостью пообещал друг. — Но у вас даже романтические отношения ненормальные. Ты в Марке нашла отца, за чье внимание и одобрение боролась все эти годы. Роберт игнорировал твои успехи и практически не уделял время, при этом всегда требовал новых достижений. Вильерс же старается от тебя не отходить, никогда ни в чем не упрекает и вроде даже выражает одобрение, когда удосуживается рот открыть.

— Любопытно, ну допустим.

— Марк же в тебе нашел упущенное детство.

— Чего?!

— Для него ты олицетворяешь детство, которого у него самого не было. Школа, потом академия, стажировки, собрания Мурусов. Когда Марк вообще получал удовольствие от жизни? Потому он за любой кипиш, который ты предлагаешь. Он пытается все наверстать вместе с тобой. К тому же ты еще и мелкая, выглядишь как ребенок. Некий такой партнер по преступлениям.

— Арми, я уже начинаю сомневаться, что действительно была в твоей голове. По ходу у тебя там знания как-то по-другому спрятаны.

— Ну и на сладкое. Согласись, ты мечтала иметь рядом человека, для которого всегда будешь только на первом месте. У мамы, тем более отца, всегда в приоритете были кто-то или что-то еще. Даже я не мог постоянно быть рядом.

— Да ты гениальный психолог! — Тут он мне протянул руку. — Чего?

— Плати давай, раз я гениальный психолог.

Я шлепнула ему в раскрытую ладонь горсть ракушек, перемешанных с белоснежным песком, которые стали просачиваться сквозь пальцы.

— Я ж детство олицетворяю. В моем мире до сих пор расплачиваются листиками и камушками.

Наблюдения друга заставили задуматься. Арми не знал о болезни Марка, но сделал какое-то сильно правдоподобное предположение.

Когда солнце стало клониться к горизонту, молодые люди затеяли наперегонки подняться по утесу наверх. Больше всего удивило, что Марк принял вызов Магориана.

Мужчины относительно легко взбирались без страховки по совершенно отвесной скале, а местами и с отрицательным уклоном, успевая осыпать друг друга ругательствами. Точнее ругался в основном кудрявый брюнет, а Мурус лишь изредка что-то кричал в ответ.

По факту они устроили соло восхождение, обходясь без веревок, закладок, карабинов и даже партнера.

В последний раз на скалодром я ходила очень давно. Будто уже в другой жизни.

Размявшись и оценив высоту каменной стены, я полезла следом. Начать восхождение я решила с установки ложного камня — кучи камней, сложенные у подножия горы, чтобы позволить скалолазам низкого роста (как я) достичь опор, которые иначе никак не ухватить.

Использовать или не использовать ложные камни — сугубо этический вопрос. Профессиональный скалолаз и приверженец чистого стиля категорически откажется от дополнительных подпорок. К сожалению, для моего скромного роста это стало вынужденной мерой.

Взбираться было тяжело, но одновременно доставляло необъяснимое удовольствие, когда руки и ноги напрягаясь до боли цеплялись за камни и поднимали тело все выше и выше.

На некоторых участках ступни держались исключительно за счет трения и приходилось максимально опускать пятку, чтобы увеличить площадь соприкосновения с гранитной поверхностью. Из-за этого икры находились в жутком напряжении и через какое-то время мышцы начинало сводить. Чтобы хоть немного расслабить ноги я старалась поочередно переносить вес с одной ступни на другую.

Заход солнца мы встретили на утесе уставшие, но жутко довольные. Красный шар медленно погружался в воду как чайный пакетик, окрашивая море в бордовый цвет.

Так как я поднялась последней, то не смогла отследить победителя. Эти двое же молчали как партизаны, так и не признавшись, кто все же пришел к финишу первым.

— Черт, я забыл, что отсюда еще и слезать придется, — пробурчал Арми, стоя у края обрыва.

До водной глади метров пятнадцать. Сегодня утром в лучах восходящего солнца вода приобрела кристальную прозрачность, отчего тень от парусника создавала нереальный эффект. Казалось, судно парит в воздухе, а белоснежные паруса, наполненные ветром, трепетали как крылья гигантской птицы готовой вот-вот взлететь.

— Я знаю короткий путь, — уверенно заявила я.

Мужчины даже не успели отреагировать, как я отошла назад на пару шагов и разбежавшись сиганула вниз. В полете я слышала, как догоняет крик Арманда: "Сумасшедшая, ты чего творишь?!"

Солдатиком я вошла в воду и погрузилась на глубину в несколько метров. В полете я развила скорость около ста километров, поэтому соприкосновение с водной гладью было сопоставимо с пробиванием асфальта ногами.

Когда я еще находилась под водой окруженная круговоротом пузырьков, неожиданно водную толщу совсем рядом подобно торпеде пробило еще одно тело.

Уже выплыв на поверхность я узнала Марка.

Арми долго на нас ругался. Он был буквально взбешен. Только потом я узнала, как рисковала своим прыжком. Магориан пояснил, что вход дайвера в воду сопровождает гидродинамический удар, похожий на попадание в жидкость высокоскоростной пули. У неподготовленного человека может разорвать селезенку и прочие внутренние органы, а также переломить пополам позвоночник. Более того, если бы глубина оказалась менее трёх метров, то тормозного пути оказалось недостаточно и нас расплющило бы о дно.

Вот такой я человек.

Нет, я не бесстрашная. Меня пугают очень многие вещи. Но в моей природе сначала сделать, а потом понять, насколько это опасно, чтобы потом не повторять никогда в своей жизни.

В тот момент ужасала не мысль о собственной смерти, а то, что Марк не раздумывая кинулся за мной следом.

— Почему ты прыгнул за мной? — спросила я у Марка за ужином, вспоминая слова друга, что Вильерс всегда будет за любой кипиш, предложенный мною.

Арми дулся на нас и, когда вернулся на яхту, все время провел в камбузе, готовя ужин. Судя по тому, как гремела посуда, Магориана моя выходка выбила из колеи. Он даже не сел с нами за общий стол, а сразу ушел в каюту.

— Saudade.

— Что это означает? — уточнила я. — Похоже на португальский, верно?

— Без тебя я ощущаю пустоту и грусть, — ровным голосом ответил Марк, неторопливо поедая рагу. — Я не могу быть без тебя.

Я внимательно посмотрела на него. Это было произнесено без особых эмоций, может, даже как-то безразлично. Но сколько в них было заложено смысла и чувств!

Как минимум для меня.

Ощущение, что в его лексиконе нет таких словосочетаний как "Я люблю тебя", "Ты много значишь для меня" или "Я скучаю по тебе". Но есть другие, передающие его переживания даже более тонко и проницательно.

Синдром Аспергера мешал ему играться с абстрактными понятиями, но Марк мог выразить свои чувства через описание текущего мироощущения. Это как сказать, что тебе холодно, ты голоден или устал.

Не "Я хочу быть с тобой", а "Я не могу без тебя". Вроде бы означает одно и то же, но с совершенно другими оттенками.

В любом случае, Вильерс больше предпочитал действия словам, чтобы не утруждать себя поиском нужных фраз.

В тот миг мне хотелось скинуть со стола остатки ужина, оседлать колени Марка, крепко обвить его бедрами и жадно потребовать поцелуй. Представляю, каких подколов придется выслушивать от лучшего друга, если он станет свидетелем моей очередной выходки.

Дыши, Киралина, дыши.

Успокойся.

Эта нездоровое наваждение растет слишком стремительно.

Мне стало отчего-то страшно.

Стоит сделать один лишь шаг вперед и окажусь в точке невозврата.

Мне нужно еще немного времени.

Хотя сама не понимала, для чего.

Ведь я уже знаю ответ.

Я хочу его.

Хочу всем сердцем, всем телом, всей душой.

Но боюсь.

Боюсь сделать шаг.

Боюсь потерять контроль.

Боюсь разочароваться.

Боюсь неизвестности.

Но я не могу больше сдерживаться.

Это чувство пожирает меня изнутри.

Мне стоило неимоверных усилий, чтобы подавить свой порыв, улыбнуться и сдержанно накрыть его ладонь своей.

Годы притворства делают свое дело.

Чтобы немного сгладить напряженный инцидент с Магорианом, я предложила последний вечер провести в городе.

— Я хочу в бар, — заявила я, на что Вильерс лишь кивнул.

Арми пришлось немного поуламывать, но друг быстро растаял, когда я пообещала, что по возвращении в генштаб возьму на себя все его ненавистные утренние процедуры аж на целую неделю.

Хаотичный, перенаселенный и космополитичный — Аяс по праву носит звание города контрастов. Здесь, на узких улочках, бок о бок ютятся высотки из стекла и бетона и ветхие лачуги, а шум оживленных рынков сливается с гулом автомобильных пробок.

Находясь у моря, курорт славится своей яркой ночной жизнью. Небоскребы заливаются огнями, а клубы и рестораны заполняются людьми, жаждущими веселья. Но есть и обратная сторона медали. Аяс также известен самыми жуткими пробками в Азии. Улицы города переполнены автомобилями, а смог от выхлопных газов витает в воздухе.

Миллионы людей со всего мира называют Аяс своим домом, что делает его настоящим плавильным котлом культур. В воздухе витают ароматы разных кухонь мира, а на улицах звучат языки всех уголков земного шара.

Даже несмотря на эпидемиологическое предупреждение, слухах о скором закрытии границ и прекращении международных перелетов, город продолжал кишеть туристами.

Двигаясь по шумной улице полной людей ищущих приключений, я выбрала бар с большим бассейном во дворе.

— Тебе не надоело плавать? — спросил Арми.

Я промолчала. Просто хотела наличие воды рядом, зная, как это успокаивает Марка. Мы зашли в шумный бар, где громко играла музыка.

На пороге нас встретила девушка-промоутер в купальнике и сообщила, что бесплатная выпивка всем гостям в бикини. Действительно, в бассейне уже плескалось несколько полуголых девиц. Арманд толкнул меня плечом и прыснул:

— Киралина, давай, ты наш шанс сэкономить бюджет Протеуса. Мурусы-то перестали спонсировать.

Марк нахмурился, а я лишь закатила глаза.

— О боже, это же моя любимая песня! — закричала я и бросила парням: — Возьмите мне вишневое пиво!

Марк и Арми заказали напитки и устроились за столом в углу.

Большая группа молодых людей распивала спиртное за баром. Заметив меня одиноко отжигающую под песню, они позвали к себе, и вместе мы допели куплет группы Fun.

Tonight

We are young

So let's set the world on fire

We can burn brighter than the sun

So if by the time the bar closes

And you feel like falling down

I'll carry you home tonight

На пару минут мои мозги действительно отключились, отчего даже показалось, что я всего лишь на летних каникулах и отлично проводила время с друзьями или коллегами.

Зазвучала новая композиция, и на танцпол уже выскочил Арми. К нему начала тереться красивая брюнетка в черном топе. Пританцовывая, я приблизилась к Марку. Взяла его руки и стала делать за него танцевальные движения.

— Потанцуй со мной, — пристала я.

— Ты же знаешь, я не умею.

— Все ты умеешь. Мы воспитывались в одном доме. Вопрос: хочешь ли, — я подняла его тяжелую руку и сделала алемана — полный поворот под рукой партнера. — Еще вчера мы думали, что ты не умеешь говорить. Или ты хочешь опять подраться? — намекнула я на давно случившийся казус.

Марк вроде подкол оценил и даже закатил глаза.

Он неохотно встал и поддался мне. Блондин положил руки мне на талию, а я на его плечи. За шею обнять не могла, уж больно высок.

С тех пор как узнала о его чувствах, часто задавалась вопросом: было ли это любовью или болезненной привязанностью?

Ведь как мы выяснили, выбор Вильерса обосновывался не любовью в обычном понимании. Он не заприметил меня среди сотен других девушек, между нами не возникла искра и не началась настоящая химия (то есть химия была, но намного позже).

Мужчина просто выбрал ту, которая максимально похожа на его мать и к кому привык с самого детства.

А если бы я не была его сестрой и не имела возможности оказаться в ближнем круге?

Узнала бы когда-нибудь о его любви, если бы не переворот Арлена?

Продолжала бы жить своей жизнью, считать его братом и помогать с семейным бизнесом?

Я тряхнула головой.

Что за бред лезет в голову. Слишком много если.

Начинаю задавать несуразные вопросы из разряда “Милый, ты бы любил меня, если бы я не родилась/была мужчиной/альбиносом/кошкой/вставить очередную глупость?”

Анима?

Я засмеялась собственной шутке в голове и решила вернуться на землю, ведь как говорится: возлюби ближнего своего, ибо возлюбишь дальнего, все деньги уйдут на дорогу.

— Тебе хорошо? — спросила я.

Марк молча кивнул.

Я положила ладони ему на щеки и провела большим пальцем по губам.

— Если тебе хорошо, то улыбнись, — я немного растянула уголки его губ.

Музыка уже перескочила на следующую песню, которая мало подходила для медленного танца, но Марк продолжал меня обнимать. Внезапно он резко развернул меня вбок и запрокинул назад. Как-то мы очень неожиданно перешли в ритм танго.

Как в замедленной съемке я увидела пролетевшую в паре сантиметров от лица пулю. Громко звучавшая музыка просто заглушила звук выстрела.

Марк оттолкнул меня в сторону, схватил с ближайшего столика бокал пива и швырнул в стрелявшего. Не достигнув противника, стакан разлетелся вдребезги от метко пущенной пули.

В баре наступил хаос. Посетители бросились к выходу.

В поднявшемся беспорядке я наконец различила еще несколько выстрелов. Девушка, с которой только что танцевал Магориан, душила его жгутом, набросившись сзади. Я схватила высокий барный стул и с размаху ударила ее по спине. Убийца ослабила хватку, что позволило Арми высвободиться.

Сквозь бегущую толпу я нашла Марка. Он сверлил взглядом стрелявшего, и происходило что-то страшное. Мужчина будто превратился в марионетку, которой управлял невидимый кукловод. Он направлял пушку себе в лицо, перекошенное от ужаса, и не мог даже оказать сопротивление.

Выстрел. Наемник рухнул на пропитанный хмелью пол.

Посетители спешили покинуть бар, и толпой меня вынесло во двор. По ту сторону бассейна мужчина в слишком теплом для такой погоды черном свитере и джинсах вскинул руку с пистолетом и прицелился в меня.

Я уставилась ему в глаза, но не смогла переселиться.

Мурус.

Я что-то крикнула и в следующий миг оказалась в теле парня, который обернулся на мой ор. Мне сильно повезло, потому что новоиспеченным Домини оказался крупный и явно очень тяжелый молодой человек. Я всеми силами вцепилась в Муруса, сжала его что есть мочи и не отпуская прыгнула в бассейн.

Вернулась в свое тело.

Ай, руке больно. Наверно, неудачно упала, и все ещё выбегающие из бара люди наступили на меня.

Я подскочила и побежала вновь внутрь бара. Арманд обезвредил девушку и уже переключился на большого амбала. Он двигался молниеносно словно хищник, загнавший добычу. Сделав ложный выпад, Арми ногой выбил у противника пистолет. Тот, ошеломленный, на мгновение застыл. Магориан набросился на наемника. Мощным ударом головы в живот он повалил мужчину на спину. Освободившись от захвата, киллер отбросил сокурсника. Друг ловко перекувырнулся и, вскочив на ноги, завладел пистолетом. Прогремел выстрел.

В следующий миг с грохотом меня прижали к стене. Затылок больно ударился о полку, и на секунду меня оглушило. Мужчина с шрамом на лице сжимал мое горло и явно намеревался сломать шею. Я ударила несколько раз по сгибу его локтя, но крепкие пальцы продолжали беспощадно сжиматься. Я надеялась увидеть затмение в его глазах, но лишь наткнулась на взгляд убийцы.

Из последних сил уперлась левой ногой о его пояс и оттолкнулась, оперевшись спиной о стену. Я смогла перемахнуть через его плечи и обхватить шею бедрами. Схватила с полки бутылку виски и разбила о голову противника. Дальше навалилась всем весом и в кувырке повалила его на пол.

— Не двигайся!

Земля под ногами содрогалась от грохота музыки, а я, прижавшись к ней, с замиранием сердца следила за Марком. Он ловким движением сдернул с барной стойки нож и метнул его в Муруса, который, мокрый и скользкий, только что выбрался из бассейна.

В баре царил хаос. Опрокинутые столы, разбитые бутылки, клубы дыма — все говорило о недавней битве. Лишь пять обездвиженных тел на полу напоминали о том, что это не кошмар, а жуткая реальность.

Мы выскочили на улицу, но путь к отступлению был отрезан. Подъехавший фургон загородил дорогу, и из него выскочили несколько вооруженных до зубов наемников.

— Назад! Назад! — рявкнул Марк, отталкивая меня в сторону бара.

Мы бросились обратно к подсобным помещениям и кухне. Арми, рыча от напряжения, выбил запасной выход, и мы с грохотом упали в мусорный бак, почему-то стоявший прямо под дверью.

Магориан чертыхаясь помог мне выбраться из зловонных мешков с отходами.

— Что дальше? — спросила я, глядя на стремительно приближающихся бойцов, которые уже наводили на нас свои пушки.

— Я за машиной! Марк, выиграй нам время! — прокричал Арманд и ринулся в сторону оживленной улицы.

Вот так он ловко раскидал ответственность! Как мы должны отразить нападение, не имея при себе ни одного оружия?

Я хотела оттащить Марка за мусорный бак, но Вильерс, видимо, имел другие планы. Он встал прямо напротив выхода и уставился на стрелков. В следующий миг преследователи, ошеломленные его бесстрашием, развернули свои автоматы друг на друга и…пустили курок.

— Бежим! — скомандовал мужчина и потащил меня в сторону дороги.

Последнее, что я увидела в дверном проеме бара, как окровавленные тела сползли на пол.

Арми уже сидел за рулем синей машины и активно махал нам. Мы запрыгнули внутрь легковушки, и Магориан резко вжал педаль газа, отчего нас откинуло на спинки сидений. Судя по тому как посыпался дождь из мягких игрушек, брюнет угнал автомобиль у какой-то мамочки или очень инфантильной особы.

На бешеной скорости молодой человек петлял между машинами, игнорировал светофоры и любые правила движения. Сзади не отставая за нами следовал фургон.

— Мальчики, нам нужен новый план, — без тени сарказма сообщила я, когда заметила, что из окон автомобиля высунулись стрелки и начали целиться в нас.

Первая пущенная пуля разбила боковое зеркало со стороны водителя, от второй вдребезги разлетелось заднее стекло.

— На перекрестке поворачивай направо! — велел Марк, уткнувшись в навигатор.

— Куда ты нас ведешь?

— Просто рули.

— Почему ты их не загипнотизируешь? — уточнила я у Вильерса, когда очередная пуля попала в зеркало заднего вида.

Эти ребята отлично натренированы и явно планируют стрелять на поражение.

Школа Мурусов, что скажешь. Помним и гордимся.

— Они слишком далеко, — с досадой сообщил Марк. — А ты можешь переселиться в водителя?

Я высунулась, чтобы поймать контакт с каким-нибудь наемником, но тоже безуспешно. За рулем сидел мужчина в маске, а мне необходимо видеть его глаза.

Блондин вновь вернулся к изучению карты местности на телефоне, чтобы составить план эвакуации. Я же перелезла на переднее сиденье и принялась шарить в бардачке. У каждой девушки есть секрет, выясним же чем уникальна наша владелица легковушки.

После недолгих поисков, я нашарила сумку, в которой оказался молоток и несколько банок с красками. Понятно, наша автоледи — художник. Чтобы закреплять холст на подрамник, необходим инструмент и парочка гвоздей.

— Марк, я нашла тебе снаряды, — передала я назад находку.

Мужчина кивнул и, дождавшись перерыва между стрельбой, высунулся и швырнул две банки краски. Красно-синие разводы сразу же растеклись по лобовому стеклу и перекрыли преследователям взор.

Следующим полетел молоток, который попал в лицо Мурусу, сидевшему на левой стороне фургона. От боли солдат выронил автомат и выпал из машины.

— Куда дальше, Вильерс?! — крикнул Арми.

— Заезжай на мост!

— Но тут шлагбаум!

— Газуй!

Магориан нажал на педаль газа, с грохотом протаранил перегородку и вылетел на мост, который, к нашему всеобщему удивлению, начал подниматься под углом.

Это был разводной мост, но не обычный, а с диагональным разрезом полотна. Поднявшись над водной гладью, треугольные пролеты, подсвеченные цветными фарами, должны будут превратиться в два огромных алых паруса.

Благодаря чудной конструкции моста у нас был шанс соскользнуть с одного полотна и приземлиться на другом, тем самым пересечь реку.

— Давай, давай, детка, не подведи, — бормотал Арми, чувствуя, как машина начинает чихать и сбавлять скорость.

Внезапный хлопок — пуля угодила в переднее колесо. Машина накренилась и, не набрав нужной скорости, рухнула в пространство между пролетами.

Марк и Арми распахнули двери машины и выскочили из нее еще в момент падения. Вильерс обхватил меня и в полете развернулся спиной вниз, готовый принять на себя удар.

Холодная вода, пропитанная запахом бензина, с громким всплеском приняла в свои владения. Водоворот, созданный упавшим автомобилем, затягивал вниз к темным глубинам. Я стиснула зубы, подавляя инстинктивное желание сделать вдох. Руки и ноги уже сводило от мощных гребков, а светлая поверхность, казавшаяся такой близкой, не приближалась ни на йоту.

Наконец я выплыла наверх и жадно глотнула ртом воздух. Сильное течение уносило нас прочь от места аварии. Несколько пущенных вдогонку пуль лишь пронзили водную гладь и уже не достали нас.

— Где Марк?! — крикнула я, когда увидела макушку друга над водой.

Он тряхнул головой и оглянулся. Ориентируясь по его взгляду, я увидела вдалеке темное пятно. Магориан стремительно поплыл к телу и перевернул Марка. По ходу при падении тот ударился о корпус машины и потерял сознание.

Нам очень повезло, уже через пару сотен метров река расширилась, и под мостом образовался кусок отмели. Мы вытащили Вильерса, у которого даже не прощупывался пульс, и Арманд принялся его реанимировать. Из раны на затылке текла кровь.

Арми начал с непрямого массажа сердца. Он встал с левой стороны Марка и с усилием стал надавливать на область сердца кистями рук, положенными одна на другую.

— Помоги мне, Киралина! — крикнул друг, заметив, что я застыла, скованная ужасом. — Это уже не экзамен! Ты хочешь, чтобы он умер, как и я тогда?!

— Я…

— Делай ему искусственное дыхание! Давай же! Не мне же с ним целоваться! Делай вдох после каждого четвертого нажатия!

Я отсчитала четыре ритма, зажала нос Марка и что есть силы вдохнула в него весь воздух из своих легких.

— Ещё! Не прекращай, пока не подаст признаки жизни! — ужа орал брюнет. — Проснись, придурок!

Мы продолжали свои манипуляции пока у Муруса изо рта не хлынула вода. Я сразу же перевернула его на живот и стала хлопать по спине. Когда рвотные позывы закончились, и мужчина смог снова нормально дышать, к нам подоспела команда эвакуации Протеуса.

В вертолете Марка уложили на носилки, и я крепко держала его за руку. Даже в полусознании Вильерс продолжал большим пальцем слабо гладить тыльную сторону моей ладони.