Анна, создающая королей

Глава 3. Отвергнутая

Алтавия, четыре месяца спустя

В феврале мело. Нещадно, густо, горошинами жесткими, как сырой рис. Они лежали на замерзшей земле, дожидаясь, когда ветер покатит их волной бисера. Уже почти март, но весной и не пахнет. Я стояла на подъездной дороге в чулках и туфлях и морщилась от колючей боли в лодыжках. Не привыкла к погоде, хотя метет уже третью неделю. На острове климат создается хозяином, а на Тритари – природой. Раньше, прилетая сюда, я почти не замечала погоды, только городские пейзажи, но воспоминания о суровой зиме остались с детства.

Все метет и метет. Небо еле удерживается, чтобы не грохнуться мне прямо на голову. В такую погоду не поездишь и не полетаешь. Хотя… я и так больше не летаю. Меня прибило к земле.

– Ань, а ну вернись! Ты решила умереть? – Лица управляющего почти не видно, снег забился в бороду, в усы, да и меня порядком запорошило.

– Иду!

– Даже собаки дома сидят, а ты на улицу вылезла!

Ангел заботится обо мне, чтобы не сбилась с пути. Мой Ангел. Только ему я разрешаю играть с моим именем, словно я ребенок. Пожилой, суровый управляющий печется обо мне, как о дочери.

– Подъездную дорогу не расчистить, – заверяю мужчину, – сегодняшние гости точно застрянут.

– А ты в нас не сомневайся, Анют, все расчистим. У нас еще три часа в запасе.

– Не уверена, что гости решатся ехать при такой погоде.

– Шутишь? – Ангел стряхивает снег с бороды и запирает за нами входную дверь. – К тебе и не доедут? Пешком дойдут! На животах доползут!

И то правда. Номера в гостинице не пустуют никогда, даже в штормовую погоду. Я купила ее целиком, вместе со служащими, неухоженным садом, пятью собаками и названием «Светлая река». Вокруг ни души, только журчание реки, омывающей известковый берег, дарит ненавязчивую музыку. Не сейчас, конечно. Зимой вокруг гостиницы белое безмолвие.

«Светлая река» скорее дом отдыха, чем гостиница. Сюда приезжают те, кому нужен отдых и моя помощь. Некоторые остаются надолго, другие заезжают на день или два.

Я лечу разбитые сердца.

После побега с острова податься было некуда, а общаться с мужем я не хотела. После нескольких неописуемо тяжелых дней, я загорелась идеей собственного бизнеса. Почему гостиница? Потому что здесь я никогда не остаюсь одна. Вокруг люди, приятная суета, ежедневные заботы. Я купила себе целый мир и погрузилась в него с головой. Было бы разумнее спрятаться, пока мне не исполнится двадцать один год, но я слишком соскучилась по нормальной жизни, по человеческому теплу.

Мне надоело ждать, и мечтать впустую тоже надоело. Вырвавшись из прошлой жизни, из порочного круга одержимости Нероном, я поборола страх и полюбила вкус свободы.

Мне, недееспособной Анне, помог Клаус.

Чувствуя себя виноватым в происшедшем на дне рождения, он всячески старался снова завоевать мою дружбу. Первое, что я сделала, это перевела деньги на его счет. Сделала это быстро, пока Джулиус не спохватился и не стал отслеживать финансы недееспособной жены.

Клаус купил гостиницу на свое имя. Он не вмешивается в мою жизнь, хранит мои деньги и подписывает бумаги, почти не глядя. Через восемь месяцев я докажу свою дееспособность, он перепишет гостиницу на меня, и я получу свободу.

– Не сомневайся во мне, я обязан тебе жизнью! – сказал он, подписывая документ, обязующий его передать мне гостиницу и деньги по первому требованию.

Доверяю ли я Клаусу? Наверное, нет, но других вариантов не было. Мне приходится ему доверять. Он предложил помочь с разводом и взять опекунство на себя, но я отказалась. Если муж найдет меня и станет угрожать, тогда другое дело. А пока… если Джулиус и пытался меня найти, то без особого усердия, ибо я ничего о нем не слышала. Пусть тратит приданое, живет в свое удовольствие и оставит меня в покое.

А я буду жить в своем новом мире посреди белого безмолвия.

Клаус попытался за мной ухаживать, и тогда я сказала ему правду. Положила горькие слова на его ладонь, глядя, как они прожигают кожу избалованного распутника.

«Я влюбилась в опекуна, а он выдал меня замуж за незнакомца и исчез».

Работа стала моей жизнью. Я наняла психологов, создала комнаты музыки и смеха. Чего у нас только нет! Все, чтобы сделать постояльцев счастливыми. Не королями, никак не королями, а просто подарить немного счастья и залатать разбитые сердца. Клаус помог найти первых клиентов, а дальше слухи обо мне разошлись как огонь.

Я Анна, которая лечит разбитые сердца. Не смогла вылечить свое, поэтому стараюсь для других.

К сожалению, на мои услуги очень высокий спрос. К сожалению, потому что я надеялась, что мало кто познал боль, с какой столкнулась я. Я нахожу чужую боль, разрываю ее нити, расплетаю парализующие сети и вырываю корни. Некоторые просят оставить небольшой след, другие хотят уничтожить все до последней нити. Третьи не знают, чего хотят, но в последний момент сбегают, нянча в груди боль, которая стала вторым «я». Без которой не могут жить.

А я остаюсь. Анна, отвергнутая своим создателем. Анна, которая наконец нашла себя.

Говорят, магии на Тритари не существует, моего дара тоже. Я всего лишь недееспособная Анна, желающая людям добра. Взамен я получаю очень многое: «Светлая река» делает меня по-настоящему счастливой.

Сегодняшние гости прибыли, несмотря на непогоду. Они распахнули двери, впуская внутрь клубы затянувшейся метели. Гостиницу перестроили всего год назад, из сосновых бревен, местами сочащихся смолой. Я обожаю этот запах. Он везде, в бревенчатом главном здании и в цепочке домиков для гостей. Женщина с ребенком стряхнули снежные горошины с одежды и устроились в креслах, протянув замерзшие стопы к раскрытому зеву камина. Две печали. Две судьбы, раненые гибелью отца. Я смогу им помочь, и от этого мне так хорошо, как не было никогда. Даже рядом с Нероном. Особенно рядом с ним.

Почему я лечу разбитые сердца? Потому что кое-что об этом знаю. Уровень «эксперт», недееспособный эксперт. Себе я помочь не могу, но я и не хочу избавляться от боли. Я хочу помнить о ней, но при этом жить и строить новое счастье.

Мне почти удалось. Счастье шло ко мне через разгулявшуюся непогоду, но заплутало в метели. Вместо счастья судьба послала мне Гро́вера Лора́нса. Двадцать первого февраля в половине седьмого вечера, когда запах мясной подливы пропитал коридоры главного здания, Ангел сообщил о прибытии нежданного гостя. Такое случается, люди заглядывают к нам из любопытства или в поисках экстренной помощи. Когда я увидела Гровера Лоранса, то поняла, что ничего хорошего ждать не сто́ит. Принадлежность к военному ведомству написана на этом мужчине вдоль и поперек, и он явно не страдал от разбитого сердца. Обо мне вспомнили, меня нашли и решили взять в оборот. Я поняла это по фантастически параллельным нитям его ауры, по военной выправке и по тону, с которым он произнес приветственное «Анна!». По голосу, который осел на стенах коркой льда. По шепоту пепла в камине. По исчезнувшему запаху смолы.

В тот момент «Светлая река» перестала быть моим домом, ибо я сразу поняла, что Гровер Лоранс отнимет ее у меня. Он вытолкнет меня из рая, оставляя Клаусу ненужную гостиницу странного профиля.

– Анна, дорогая, не могла бы ты уделить мне несколько минут? – Фамильярность Гровера контрастировала с военной выправкой.

Я могла проверить его документы, могла позвать охранников и выдворить его на улицу. Но Нерон научил меня уважать неизбежность, поэтому я пригласила Гровера в свой кабинет и попросила секретаря принести кофе.

– Анна Росси, недееспособная гражданка Алтавии управляет гостиницей и при этом нелегально использует перцептивные способности, – сказал Гровер, устроившись в кресле.

Следует удивиться, что ведомство не разыскало меня сразу после побега с острова. Они прекрасно осведомлены о моем даре, а защиты Нерона больше нет.

Мое нутро трепетало, но внешне я осталась невозмутимой. Подбросив дрова в камин, я возразила:

– Вас плохо осведомили, моя фамилия не Росси.

– Разве ты не замужем за адвокатом Джулиусом Росси?

Мой муж адвокат? Ох, святые силы! Трудно придумать новость хуже этой. Будем надеяться, что Джулиус не станет мне мстить.

– Я надеюсь вскоре получить развод.

– Даже так? – без усмешки отреагировал Гровер. – Как всегда, ты действуешь резко и неосмотрительно.

Я села напротив Гровера в мое любимое кресло. В нем я принимаю посетителей и помогаю им исцелиться. Гровер Лоранс пришел сюда, чтобы запретить мне делать то, что я люблю.

Потому что магии не существует.

Его аура сверкала разноцветной неподвижностью, как нарисованная. С таким феноменом я столкнулась впервые. Гровер замаскирован, но кем? Как? Зачем?

– Вот уже четыре месяца, как ты скрываешься от мужа, хотя он несет за тебя юридическую ответственность.

– Я не скрываюсь, я просто с ним не живу. Он волен… навещать меня, если захочет.

– Джулиус Росси дал другие показания.

– Неужто уже растратил приданое и теперь надеется, что у меня есть тайные счета в банке?

Гровер невозмутимо продолжал, не обращая внимания на мой сарказм. Скупой на эмоции и мимику, он казался выточенным изо льда.

– Совместно с неким Клаусом Беченом вы купили гостиницу «Светлая река», и теперь ты нелегально используешь здесь свои перцептивные способности.

Я могла бы испугаться, запаниковать, но во мне не проросло ни единой нити страха. «Светлая река» принесла мне столько счастья, что его у меня не отнять. Что бы ни сделал Гровер, он этого не изменит. Отберет гостиницу? Я буду ходить по домам клиентов. В Алтавии нет и не может быть законов, запрещающих магию. Так как магии не существует, то и запрещать нечего.

Но раз мною заинтересовались военные, значит, им что-то нужно.

– На меня работает отличный повар. Присоединитесь ко мне за ужином? Я не люблю выслушивать предложения на голодный желудок.

Ему понравилась моя невозмутимость, он чуть склонил голову в знак одобрения.

– Полагаешь, я собираюсь тебе что-то предложить?

– Вы приехали несмотря на метель, поэтому да, я уверена, что вы сделаете мне предложение. – Я упорно продолжала называть военного на «вы», отторгая его фамильярность.

– И какое предложение ты ожидаешь?

– Любое, кроме романтического.

Оставив в кабинете нетронутый кофе, я повела Гровера в ресторан. При виде меня постояльцы улыбались, спешили пожать руку и переброситься парой слов. Маленькая девочка соскочила со стула и предложила мне обмусоленную булочку.

Гровер выбрал столик у окна, подальше от постояльцев.

– Если ты пытаешься меня впечатлить, то зря. Я и так знаю, что клиенты тебя боготворят, так что зря стараешься. Ты работаешь нелегально, и благодарность клиентов тебя не защитит.

Улыбнувшись официанту, я придвинулась ближе к Гроверу, хотя нас и так не слышали.

– Хотела бы я знать, как получают лицензию те, у кого имеется несуществующий на Тритари магический дар.

– Твой дар не магия, – холодно ответил он, – а всего лишь сильно развитые перцептивные способности.

– Пусть так, но с точки зрения психологии и закона их тоже не существует! Какая может быть лицензия? – Я искренне рассмеялась.

Гровер недовольно зыркнул на официанта.

– Я вегетарианец!

Тот ловко подменил меню и бросил на меня взгляд, говорящий: «Это многое объясняет».

– Ты никогда не отличалась покладистым характером, – холодно отчеканил Гровер, – а с возрастом, смею заметить, стала только хуже! – Он сверкнул злым взглядом, на его щеках проступили розовые пятна. Учитывая его ледяную внешность, это выглядело эмоциональной бурей.

Вздохнув, он попросил.

– Прошу тебя, давай постараемся хоть раз поговорить без ссор!

Хоть раз? А когда, позвольте, была наша прошлая ссора?

Я с трудом сглотнула слюну. Складывалось впечатление, что Гровер знает что-то важное, о чем не подозреваю я.

– Когда это мы с вами ссорились?

– Проще сказать, когда мы с тобой НЕ ссорились! – Гровер фыркнул. – Я пытаюсь сдерживаться, но и ты меня не провоцируй.

Внимательные карие глаза, волнистые волосы с проседью. Соль, перец и горчица. Сильный, весомый взгляд, орлиный нос и переменчивая мимика, то есть, то нет. Такого мужчину не забудешь.

– Простите, Гровер, но я вас не помню.

– Что значит, не помнишь? – Он поджал губы, не веря в такую нелепость. – Анна, пожалуйста, не дурачься! Я не молодею, конечно, и мы давно не виделись, но… – Гровер растрепал ладонью седеющие волосы. – Если хочешь, могу показать удостоверение, на нем снимок помоложе, – усмехнулся.

– Дело не в узнавании, а в том, что я вас вообще не знаю. Или не помню, – добавила неуверенно. – Ваше имя мне ни о чем не говорит. Когда мы познакомились?

Целую минуту Гровер разглядывал меня, колеблясь между разрушительной яростью и сочувствием.

Победило сочувствие.

– Что ты с собой сотворила, Анна? – спросил он тихо. – Как ты довела себя до такого состояния? Ты не помнишь элементарных вещей и при этом продолжаешь работать! Ты можешь причинить вред этим людям.

Язык примерз к нёбу, но я должна была ответить Гроверу. Должна казаться невозмутимой.

– Я в полном порядке, – произнесла почти по слогам, – только не помню вас.

Гровер обреченно вздохнул.

– В первый раз мы встретились в военном ведомстве при рассмотрении вопроса об опекунстве. Тебе было тринадцать лет.

Укол в сердце. Еще один. Гровер был в ведомстве, когда меня отдали Нерону, и сейчас я узнаю всю правду.

Февраль бросал в окно горсти ледяного риса, и я смотрела на замерзшее стекло, боясь перевести взгляд на собеседника. Если он почувствует мой интерес, то воспользуется шансом и поймает меня на крючок.

– Вы были в ведомстве, когда меня передали опекуну? – спросила я нарочито спокойным тоном.

Гровер откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.

– Ты обратилась к врачам?

– Мне не нужны врачи. Расскажите о нашей первой встрече!

– Анна, ты невменяема. Тебе срочно нужна помощь! – Ноздри Гровера раздулись, на его лице отразилась странная смесь гнева и жалости.

– Почему я невменяема? Потому что не помню вас?! – Очень хотелось сказать, что я и после этой встречи постараюсь о нем забыть, но я сдержалась. – Я в полном порядке, но хотела бы узнать некоторые факты о моей юности. Пожалуйста, расскажите о нашей первой встрече и о том, кто такой Нерон!

Гровер выдохнул с такой силой, что салфетка соскользнула на пол.

– Нет, Анна! – отрезал гневно. – Нет! Мы не станем говорить о Нероне и прочей подобной ерунде!

– Нерон не ерунда! – воскликнула я, враз потеряв спокойствие. – Я хочу узнать, кто он такой.

Гровер сжал зубы, его грудь ритмично вздымалась. Поверить не могу, что несколько минут назад он казался мне ледяным!

– Я не потерплю твои дурацкие игры разума! – процедил он гневно. – Ты заперлась в гостинице, замкнулась в своем безумии и калечишь наивных людей! А твой муж ничего не делает, чтобы это прекратить!

– Я не позволю меня оскорблять! – Я повысила голос, на нас стали оглядываться. – У вас нет на это ни прав, ни оснований, – добавила громким шепотом. – Я вас не помню, но это не преступление. Я всего лишь хочу получить информацию о моем бывшем опекуне. Либо ответьте, либо уходите!

Я не надеялась, что так легко избавлюсь от Гровера, но попробовать стоило. Особенно потому, что от его слов меня пробрал ужас. Возможно ли, что я забыла о чем-то важном?

Гровер долго молчал, приходя в себя.

– Хорошо, Анна, я постараюсь. Задавай вопросы о бывшем опекуне, и я отвечу, – сказал он наконец. С горечью в голосе.

– Кто он такой?

– Полковник военного ведомства.

– Что? Не может быть… Нерон работает на военное ведомство?!

Гровер сделал глубокий вдох и заговорил медленно и четко, как с несмышленым ребенком.

– На военное ведомство работаю я. Я был твоим опекуном. Я, Гровер Лоранс. А ты, Анна, довела себя до сумасшествия. Может, я и не был идеальным опекуном, но всегда желал тебе только добра. Мы с тобой не смогли найти общий язык, ты отталкивала помощь и любые попытки сближения. Ты была капризным подростком и неизлечимой фантазеркой. К сожалению, ты такой и осталась. – Гровер чуть понизил голос. – Четыре месяца назад я переписал опекунство на Джулиуса Росси, твоего мужа, и на следующий день после свадьбы ты исчезла. Джулиус – уважаемый адвокат. Я не требую от тебя откровений, но соизволь хотя бы намекнуть, чем он так не удружил тебе в брачную ночь, что ты сбежала в такой спешке?