Апрельский поцелуй

8

Жду, пока захлопнется дверь, и я останусь одна. До встречи с Димкой я часто чувствовала себя одинокой. В школе ни с кем особо не дружила, так перебрасывалась общими фразами, поддерживала пустые разговоры, но личным с одноклассниками не делилась. Они жили своей обычной жизнью, а я всегда возвращалась в убогий покосившийся дом, где строгий дед заставлял работать по хозяйству. Я полола огород, чтобы избавиться от сорняков, поливала все овощи на грядках, потом убирала за животными и кормила их. Обожала разговаривать с коровой Бурёнкой, когда доила её. Гладила по худым бокам и жаловалась на свою серую никчёмную жизнь. Упоминала девчонок из своего класса — они уже на дискотеки ходят давно, а я сижу дома, потому что дедушка считает подобные мероприятия грешными и опасными для молодой девушки.

В селе всегда находилась работа: ухаживать за курами и гусями, травить колорадского жука, сажать картошку, рвать бурьян, задыхаясь от жары, собирать вишню, черешню, смородину, крыжовник, а потом готовить из них вкуснейшее варенье. Всего и не упомнить, но после школы я всегда была занята. И дружба не складывалась, мне не разрешали задерживаться после уроков. О том, чтобы переночевать у одноклассницы, даже речи не шло. Мало ли, какие искушения меня там ждут.

Поэтому я черпала знания из книг и сериалов. Читала бесчисленные книги о любви, хотя женскую энциклопедию бабушка изрядно проредила. Главы про отношения между мужчиной и женщиной были беспощадно вырваны. Пришлось довольствоваться туманными описаниями из любовных романов. Помнится, даже “Титаник” и “Красотку” я долгое время не могла посмотреть до конца — бабушка то и дело выгоняла меня в кухню, чтобы не увидела случайно откровенных сцен. И это в шестнадцать лет!

В итоге я выросла в иллюзиях. Начиталась о великой любви, но понятия не имела, как это — общаться с представителем противоположного пола. Только в универе всё наладилось. Когда я познакомилась с Димкой. Он как-то сразу завоевал моё доверие, был таким открытым и честным, что рядом с ним не хотелось притворяться. Ему я могла рассказать всё, даже свои детские страхи и сомнения.

А теперь между нами пропасть. Я почувствовала себя желанной, интересной, красивой, а Дима видит в этом обычную влюблённость фанатки. Но с другой стороны — откуда ему знать о моих страхах? Я боялась озвучивать их, не хотела. чтобы меня жалели.

Его шаги уничтожают надежду, но задержать Диму я не в силах. Даже если знаю, что он прав. Пусть уходит, и я буду рыдать всю ночь в подушку, бить кулаком по стене, пить десять чашек отвратительного растворимого кофе, включать какую-то сопливую музыку на ютубе — но ни за что не остановлю своего лучшего друга. Я упрямая, да и он не лучше. Мы оба склонны к импульсивным поступкам.

И оба не можем признаться, что задыхаемся друг без друга.

С противным скрипом открывается дверь. Мгновение тишины, лишь дыхания разрезают плотный воздух.

Дверь захлопывается. Я закусываю губу, чтобы не разрыдаться вот так сразу. Я дрожу. Опираюсь спиной о деревянный шкаф и медленно оседаю на пол. Обнимаю колени руками, громко всхлипываю, когда отчаяние растекается по коже, задевает артерии, сердце, вены, всасывается внутрь. Я состою из одиночества и пустоты.

Какой-то резкий звук. И руки Димы на моём лице. Он касается щеки, вытирает горькие слёзы, прикасается губами ко лбу.

Снова всхлипываю и тянусь к нему. Обнимаю за шею, вся трясусь, как при лихорадке, сжимаю пальцами его футболку, утыкаюсь носом в плечо и тихо плачу. Он гладит меня по спине, шепчет ласково: “Всё хорошо, Тина. Я никуда не уйду. Я рядом”. Его слова успокаивают, истерика проходит.

— Дим, мне так плохо, когда мы ссоримся. Словно сердце располовинили, а душа иссохла. Не могу без тебя, ты единственный меня понимаешь. И терпишь, несмотря на детские выходки.

Димка ведёт меня к кровати. Мы садимся, продолжая обниматься.

— А теперь скажи честно, почему ты решила уехать с Алексом? — осторожно спрашивает он.

— Я очень хочу, чтобы сбылась моя мечта — влюблённость с первого взгляда, безумные чувства, каждый день наполнен яркими событиями и сумасшедшими эмоциями. С Алексом всё возможно, на несколько часов я выпала из реальности, понимаешь? Я всегда была вдали от социума, ни с кем не дружила, надо мной насмехались одноклассники — и тут вдруг я оказалась в центре внимания любимой группы! Я, словно Золушка, попала на бал, и не хочу, чтобы часы пробили полночь. Не успела насладиться другим миром.

— Ты никогда не рассказывала про свою жизнь до универа, — с грустью произносит Димка.

— Потому что в ней ничего не было. Только книги о любви и надежды на счастливое будущее.

— Поездка с Алексом сделает тебя счастливой?

— Да.

— Тогда езжай, — Дима вдруг перестаёт меня обнимать и отворачивается к окну. Его плечи подрагивают, хотя голос звучит ровно. — Я буду тебя ждать.

— Спасибо! — прижимаюсь к нему и обнимаю крепко-крепко.

Он принял мой выбор. Он лучший в мире друг.

— Во сколько тебе вставать? — сухо спрашивает Дима.

— В полседьмого, наверное.

— Тогда ложись спать. Тебе нужно набраться сил перед долгой поездкой.

— А ты уйдёшь? — вдруг пугаюсь я.

— Я живу в другой комнате, если ты забыла, — привычно отшучивается Димка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Подожди, не уходи. Соседок нет, может, переночуешь здесь? — в голову приходит шальная мысль, и я тут же за неё цепляюсь. Ни на минуту не хочу оставаться без Димки. Особенно после нашего непростого разговора.

— Хорошо, Тина. Я переоденусь и приду к тебе, — вздыхает Дима.

Пока его нет, я быстро мчусь в умывалку, чищу зубы, привожу в порядок волосы. В комнате расстилаю постель и с сомнением поглядываю на койки соседок. Неприлично как-то воспользоваться чужим спальным местом. Мы с Димкой уместимся и на одной кровати.

— Ну что, готова ко сну?

Мой друг возвращается, одетый в чёрную майку и домашние шорты до колен. Почему-то кажется таким родным и милым, что из головы вылетают все слова. Только киваю и указываю рукой на кровать. Димка недоумевает, вопросительно смотрит на меня.

— Нам вдвоём будет комфортно, — мой голос звучит неуверенно, даже жмурюсь в надежде, что Дима всё же придёт ко мне, не откажет в последний момент.

— Хорошо, — он выключает свет. Комната погружается в темноту, только за окном горит жёлтый фонарь.

Я прижимаюсь к стене и жду, пока Димка ляжет рядом. Кровать скрипит, тепло чужого тела чувствуется на расстоянии полуметра. И всё происходящее кажется правильным, естественным.

— Спасибо, что остался со мной, — шепчу в полумраке.

Вместо бесполезных слов Дима обнимает меня и целует в плечо. Дёргаюсь, не понимая его поступка, но тут же слышу родной голос:

— Я не мог оставить тебя одну. Хотел, но не получилось. Ты слишком мне дорога, Тина. Даже если я не верю в твои отношения с этим Алексом, я всё равно буду тебя поддерживать. Надеюсь, ты будешь счастлива с ним. Я очень хочу. чтобы ты была счастлива.

На глаза снова наворачиваются слёзы. Как это у него получается — несколькими предложениями довести меня до истерики? Дима, Дима, что же мы делаем?

Прикасаюсь к его лицу и замираю. Щетина приятно колется, горячее дыхание ощущается кончиками пальцев. Изучаю его лоб, нос, щёки, подбородок, в конце смелею и дотрагиваюсь до горячих губ.

Мы храним тишину, только прерывистое дыхание тревожит сердце.

— Тин… — измученно шепчет он.

Вместо тысячи слов накрываю его губы своими. Легко и невесомо. Поддаюсь нахлынувшим чувствам, жар в груди мутит сознание, заставляет действовать без планов и предписаний. Я хочу поцеловать Диму — я целую Диму.

Он отвечает. Кладёт руку мне на затылок и притягивает к себе. Растворяюсь в его запахе, в жадных прикосновениях рук и губ. Ничего предосудительного, Алекс действовал куда решительнее, чем Дима. Но почему-то от поцелуев лучшего друга у меня учащается пульс, болезненно ёкает сердце и приятно покалывают кончики пальцев на ногах. Словно я становлюсь воздушным шаром, взлетаю в небеса и улыбаюсь весеннему солнцу.

Дима гладит мою шею и плечи, целует нежно, словно боится испугать, переступить какую-то невидимую черту. Наше робкое общение всё продолжается и продолжается, и никто не хочет сделать шаг назад.

В какой-то момент мне становится страшно. С Димой так хорошо, а я завтра уезжаю в Киев с другим мужчиной. Получается, предаю Алекса. Даю ложную надежду верному друг. Снова всё становится запутанным и неопределённым. И хочу продолжить наш поцелуй, и не смею поддаваться собственным желаниям.

Отстраняюсь. Прячу голову на груди Димы и пытаюсь отдышаться. Он гладит меня по волосам.

— Спокойной ночи, — тихо произносит он.

— Спокойной ночи, Дима, — шепчу в ответ.

В его объятиях тепло и спокойно. Постепенно сердце восстанавливает привычный ритм, дыхание замедляется, тёмная пелена касается сознания — и я проваливаюсь в царство Морфея.