Арена любви

9

Они стали законными членами семьи. Именно это Нино имел в виду, когда поправил Джулио, назвавшего свою бабушку Виолой. Об этом же думала Вера несколько дней спустя за завтраком, делая свежий апельсиновый сок для своего сына, пока он ел тост с яйцом. Мы теперь не чужие тут. Вилла Воглиа и наш дом тоже.

Помимо Веры и Джулио за круглым столом, покрытым кружевной скатертью, сидела Виола и читала утренний выпуск «Стампы». Нино уехал в город, и его ждали на другой день. Мария спустилась на несколько минут, выпила кофе и вновь ушла к себе. Микеле, как всегда, работал где-то в имении. Не считая Кончитты и Джины, которые занимались домашним хозяйством, второй этаж был полностью в распоряжении Виолы, Веры и Джулио.

Интересно, подумала Вера, что бы Виола сказала, если бы узнала о моих галлюцинациях? Что было бы, если бы я поделилась с ней, как мгновенно узнала виллу, едва приехала сюда вместе с Нино? Наверное, она сочла бы меня сумасшедшей, заговори я с ней о реинкарнации?

Виола отложила газету, словно угадав мысли Веры.

— О чем ты думаешь, деточка? — спросила она. — Когда ты только спустилась к завтраку, я заметила, что ты какая-то не такая.

Теперь, когда Вере представилась реальная возможность поговорить, она вдруг испугалась.

— Скажи мне, — стояла на своем Виола. — Я, правда, не имею особого влияния на остальных, зато умею хранить секреты.

Как Вера ни старалась уловить иронию в голосе Виолы, ничего такого в нем не было. Виола сказала ей только то, что сказала, причем со всей возможной доброжелательностью.

К этому времени Джулио покончил с завтраком.

— Мамочка, можно мне поиграть с самолетиком около фонтана?

— Да, милый. Только смотри, не упади в воду. — Вера подождала, пока он уйдет, а потом повернулась к свекрови. — Дело в том, что вы, наверное, не верите в существование прошлой жизни. Я тоже не верила до самого последнего времени. И теперь не знаю, верить или не верить. Со мной случаются совершенно непонятные вещи. И мне кажется, я сойду с ума, если не поделюсь ими с кем-нибудь.

Серые глаза Виолы зажглись неподдельным любопытством.

— Какие вещи? — спросила она.

Медленно, удостоверясь, что ни Кончитта, ни Джина ее не слышат, Вера рассказала Виоле сначала о том, что случилось с нею в музее в Чикаго, а потом о показавшихся ей знакомыми саде и о комнате для гостей, где ее поселила Мария.

Виола не выразила недоверия и ни разу не перебила Веру, наоборот, она слушала ее с самым искренним вниманием. Особенно она насторожилась, когда Вера стала говорить о том, что вилла Воглиа была ей знакома еще до того, как она в первый раз приехала сюда, и особенно ее притягивает к себе конюшня. Однако ей ничего не известно ни о конюшне, ни о роде Учелли, кроме того, что рассказал Нино.

— Что… что вы думаете? — закончив свой рассказ, спросила Вера. — Может быть, мы вправду живем несколько раз? Или я слишком даю волю воображению? Если это так, то мне непонятно, с чего бы я вдруг переменилась, ведь прежде со мной ничего подобного не случалось. Наверное, когда я придумываю рисунок или модель платья, у меня должно работать воображение, но в остальное время я была совершенно здравомыслящим человеком.

Виола на мгновение задумалась, не сводя с нее внимательного взгляда.

— Боюсь, у меня нет четких и быстрых ответов на твои вопросы. Но признаюсь тебе, со мной тоже такое бывало. Я об этом думала и не считаю, что ты городишь чепуху. На самом деле… — Она помолчала. — Нино и Мария, скорее всего, меня не одобрили бы, но я несколько раз была у одной замечательной женщины. Она что-то вроде психотерапевта. Мне не пришлось испытать это на себе, но она помогает совершать визиты в прошлое.

Женщины не сводили друг с друга глаз. Они как бы мысленно переговаривались, не произнося при этом ни слова.

— Мелисса Кэмпбелл, — прервала наконец молчание Виола. — Англичанка… Сейчас она живет в Сан-Ремо. Если хочешь, можем поехать к ней сегодня.

Идея посоветоваться со специалистом, какова бы ни была его квалификация, была слишком привлекательной, чтобы от нее отказаться.

— Не уверена, что захочу попасть в прошлое, — с опаской проговорила Вера. — Наверное, это похоже на мои галлюцинации. Но я не прочь побеседовать с ней и выслушать ее мнение.

Виола кивнула.

— Разумно. Сначала тебе надо посмотреть на нее, а уж потом будешь решать, как тебе поступить.

— А Джулио? Мне бы не хотелось оставлять его без присмотра.

— Попросим Джину.

Вера помолчала.

— Хорошо.

У Виолы заблестели глаза в предвкушении приключения.

— У моей приятельницы немного клиентов. Я позвоню ей, чтобы она назначила нам время.

Удача улыбнулась Вере, так как у Мелиссы Кэмпбелл нашелся свободный час в тот же день.

— Поговорю-ка я с Джиной, — вызвалась Виола. — А ты пойди наверх и принеси рисунок, который сделала с портрета в Чикаго. Мне бы хотелось взглянуть на него.

Путешествие в «фиате» Виолы — единственной в семье машине, выпущенной не семейной компанией, — оказалось на редкость приятным. Хотя уже стояла осень, они ехали в направлении Средиземного моря и не могли пожаловаться на погоду. Дорога шла в горах и по побережью, и у Веры дух захватывало от открывшейся ей красоты.

Сделав очередной поворот, они увидели Сан-Ремо. Дом Мелиссы Кэмпбелл находился на обсаженной пальмами центральной улице, по обеим сторонам которой расположились дома с дорогими квартирами, виллы и средней величины отели. Однако на Мелиссу Кэмпбелл это окружение никак не повлияло, поэтому ее квартира на пятом этаже, уставленная бесчисленными безделушками, была на удивление английской в этом итальянском раю.

Миссис Кэмпбелл не заставила себя ждать.

— Здравствуйте, синьора Манчини, рада вас снова видеть, — входя, воскликнула веселая толстушка лет пятидесяти и уселась напротив за небольшой квадратный стол. — А вы — Вера, правильно? Рада познакомиться с вами, дорогая. Чем могу помочь?

Вера и Виола переглянулись.

— Не возражаете, если я подожду в другой комнате? — предложила Виола. — Мне кажется, вдвоем вам будет свободнее.

Вера схватила ее за руку.

— Нет. Останьтесь. Прошу вас.

Несколько путаясь вначале, Вера рассказала Мелиссе Кэмпбелл все то, о чем Виола уже знала, и показала ей портрет аристократа эпохи Ренессанса. Когда она в первый раз повествовала о своих эмоциях, то совсем забыла упомянуть портрет кардинала Учелли. С осторожностью относясь к чувствам окружающих ее людей, Виола не стала перебивать Веру и напоминать ей об упущении.

— Едва я появилась здесь, как мне всюду мерещится что-то знакомое, — заключила она свой рассказ. — Я хочу знать, возможны ли контакты с прошлым… и имеет ли под собой основание теория реинкарнации.

Мелисса не сводила с нее глаз.

— Да и да. По крайней мере, я так считаю. У меня сложилось впечатление, будто в далеком прошлом произошло событие, которое теперь не дает вам покоя. Вы не думали о том, чтобы перенестись в прошлое?

По дороге в Сан-Ремо Вера решила, что ни в коем случае не позволит экспериментировать со своим сознанием. Ей совсем не хотелось отдавать себя во власть другого человека. А сейчас… Искушение было слишком велико. Если ей удастся установить причину своих галлюцинаций и непонятного, неодолимого влечения к Нино, дело того стоит.

— Не могу сказать, что меня очень привлекает эта идея, — призналась она. — Но все-таки, наверное, надо попробовать. Чего мне ждать?

Миссис Кэмпбелл похлопала ее по руке.

— Ничего страшного, ведь вы не переселитесь в прошлое физически, а мысленно побываете в нем, вернее оживите его в своей памяти. Начнем с того, что вы должны расслабиться… Потом будет легкий сон. Когда я вас подготовлю, то попрошу назвать год, любой год. Вы сами должны его выбрать. Лучше всего, назовите тот, который первым придет вам на ум.

А потом я попрошу вас оглядеться. Когда кто-нибудь появится, вы наверняка идентифицируете его с кем-нибудь из сегодняшних людей. Ну, а сами будете ощущать себя, словно вы тоже жительница того времени и участница тех событий. Возможно, вы увидите обычный дом. Возможно, там даже не будет ничего особенного. Так или иначе, пусть все идет само собой. Не исключено, что, ощущая себя персонажем своего сна, вы будете думать, будто все происходит на самом деле. Если так, то вы узнаете его или ее мысли и восстановите забытые чувства…

Вера непонимающе уставилась на нее.

— Его? Вы хотите сказать?..

Мелисса улыбнулась Вере.

— Многие женщины обнаруживают, что в прошлом были мужчинами, и наоборот. Так что не пугайтесь и не расстраивайтесь, узнав в себе мужчину. Принимайте вещи такими, какими они будут. И не вмешивайтесь в происходящее. Не пытайтесь его изменить. Запоминайте подробности, какими бы они ни показались вам пустячными.

Вера помолчала.

— А если эмоции захлестнут меня?

— Я верну вас. Тотчас же. Гарантирую. В моих руках вы будете в полной безопасности.

Взглянув на Виолу, которая не сводила с нее глаз, но не произносила ни слова, Вера вновь задумалась. Ей все еще не хотелось пускаться в авантюры, но, с дугой стороны, соблазн был слишком велик.

— Ладно, — проговорила она наконец. — Почему бы не попробовать?

Миссис Кэмпбелл кивнула.

— Отлично! — весело проговорила она и рукой показала Вере на кушетку. — Будьте так любезны, снимите туфли… Теперь ложитесь и закройте глаза… Начинаем.

Вере было удобно лежать на кушетке миссис Кэмпбелл, словно та заранее знала, как получше угодить ей, но она удивилась, когда англичанка начала делать пассы над ее ступнями, лодыжками, коленями и так далее, пока Вера не ощутила дивный покой, какого не испытывала уже давно. Расслабившись, она стала ждать. И вот тут, когда она ощутила себя легкой как перышко, Мелисса спросила, в какой год ей хочется попасть.

Цифры мгновенно вспыхнули у нее в голове.

— В тысяча пятьсот двадцатый, — прошептала она.

— Что там?

— Не знаю…

Вера увидела юную девушку лет шестнадцати, в длинном платье, которая шла по направлению к открытой двери в комнату с высокими потолками и вдруг остановилась, будто в испуге. Внутри спорили двое мужчин. Они были похожи, словно смотрели в зеркало друг на друга. Но на одном было алое одеяние, а на другом — черное.

— В последний раз говорю тебе… Ты слишком много тратишь. Я не могу давать тебе столько денег, — сказал господин в черном бархатном камзоле.

— Продай земли, которые тебе оставил дед, — возразил другой.

— Об этом не может быть и речи. У меня жена. Надеюсь, будут дети. Ты же Божий слуга, разве не так? Пей меньше вина. Трать меньше на женщин. Живи в пределах наших возможностей.

Господин в алом произнес нечто отвратительное. Увы, его слова достигли ушей девушки. Она едва не закричала, услышав, как ее называют прелестной кобылкой, и вспыхнула, когда господин в алом сказал:

— Жаль, ведь с тобой она станет жирной и ленивой племенной кобылой. Надо будет покататься на ней, пока этого не случилось.

Сверля его огненным взглядом, господин в черном камзоле схватил его за горло, и они начали драться, тогда как девушка, прижав руки к губам, стояла ни жива ни мертва.

— Что случилось? — спросила миссис Кэмпбелл.

Вера покачала головой. Видение рассеялось, и она увидела совсем другое. Скорее всего, это был другой день.

Уже наступил вечер, по крайней мере на землю опустились сумерки. Где-то недалеко каркала ворона. Потом все стихло. Юная девушка шла по тропинке к… конюшне.

Ее любимая кобыла недавно ожеребилась.

— Нет! — крикнула Вера. — Там опасно! Ты погибнешь! Он поджидает тебя там!

Миссис Кэмпбелл выполнила свое обещание и вернула Веру из гипнотического сна при первых же признаках беспокойства. Через несколько секунд Вера уже сидела в кресле и терла пальцы. Они были холодные, словно кровь не бежала по ним, пока Вера спала. А вообще, у нее лишь немножко шумело в голове, и больше никаких неудобств она не испытывала. Из ее сознания очень быстро улетучивались подробности увиденной ею прошлой жизни.

Наверное, чтобы зафиксировать их, миссис Кэмпбелл принялась задавать Вере вопросы. Она описала споривших братьев, свои чувства, когда шла по тропинке к конюшне на вилле Воглиа. В том, что это была вилла Воглиа, Вера не сомневалась ни минуты. Но назвать человека, который, как ей казалось, поджидал ее там, она не смогла.

Остальное время миссис Кэмпбелл комментировала видения, которые мучили Веру. По ее мнению, все эпизоды были связаны с неким особенно важным событием в ее прежней жизни или с кризисной ситуацией в истории виллы. Но она не исключала и связь этих событий между собой.

Вера возразила против второго предположения.

— Но ведь первые галлюцинации, или видения, были у меня еще в Чикаго.

Миссис Кэмпбелл пожала плечами.

— Ну и что? Были вы или не были на вилле Воглиа в вашей прежней жизни, неважно, потому что вы очень легко поддаетесь внушению. Да, знаю… прежде такого не случалось. Возможно, прежде ваши способности не были нужны.

Вскоре они распрощались, и англичанка на всякий случай предупредила Веру:

— Будьте осторожны, дорогая. Особенно следующие несколько недель.

Когда Нино вернулся, Вера ничего ему не рассказала, отчасти потому что новый поворот событий опять привлек всеобщее внимание к наследству Лоренцо. Неотложные дела потребовали присутствия Гвидо Трезини в Лондоне как раз в тот день, когда он назначил членам семейства Манчини, и нотариус попросил их прибыть к нему в контору в другой день, лучше до своего отъезда. Короче говоря, уже на следующее утро он ждал их в Турине.

Вера не была уверена, что сможет оказать сопротивление Сильване, однако ничего не сказала ни Нино, ни Марии, когда они обсуждали согласие Лючии прибыть из Сан-Ремо к назначенному часу.

— Если все согласны, то не вижу причин откладывать чтение завещания до возвращения Гвидо, — сказал Нино. — В случае чьего-то недовольства мы сможем побыстрее все уладить, только и всего.

Микеле уехал рано утром. На вопрос Марии, куда он спешит, он невнятно пробормотал, что его ждут дела. Сильвана и Винсенто уже несколько дней жили в Турине. Следовательно, только Вера, Виола, Мария и Нино ехали вместе в роскошном черном седане, принадлежавшем старшей синьоре Манчини.

Прежде чем сесть за руль, Нино отвел Веру в сторону и шепотом предупредил ее, что хочет с ней поговорить после возвращения.

— О чем? — спросила она, и шелковая юбка в розах билась о ее ноги, пока они стояли, отвернувшись от остальных.

— О том, о чем мы говорили в Турине, и о многом другом. — Он легко погладил ей запястье, отчего у Веры кровь быстрее побежала по жилам. Виола и Мария тем временем ждали их, сидя в машине. — Я не спал прошлую ночь и, естественно, много думал. Мне очень нужно поговорить с тобой.

Пока они ехали в город, Вера только об этом и думала. Неужели он скажет, что хочет любить ее, несмотря на все свои сомнения? Или он решился на более серьезный шаг, к которому она еще не готова?

К конторе Гвидо они подъехали одновременно с Сильваной и Винсенто. Нежное лицо сестры Нино застыло в злобной гримасе. И она все время отворачивалась.

— После тебя, — сказал Нино, уступая ей дорогу.

По правилам, так как Нино вел под руку Марию, первым должен был войти он. Сильвана даже растерялась от такого нарушения семейного обычая. А в кабинете Гвидо Трезини, когда секретарша привела туда членов семейства Манчини, казалось, дышать было нечем, в таком напряжении пребывали все собравшиеся.

Микеле приехал следом. Пора было начинать. Чтобы несколько разрядить атмосферу, Гвидо с каждым поздоровался за руку. Кресла были заранее поставлены полукругом, чтобы посетители сидели лицом к рабочему столу Гвидо. Вера выбрала себе место между Виолой и Нино. Когда все более или менее устроились, Гвидо открыл папку, лежавшую перед ним, и откашлялся.

Завещание было составлено на итальянском языке, однако Вере почти не составило труда понимать торжественное и довольно медленное чтение Гвидо. Это было то самое последнее завещание, которое подписал Лоренцо, когда ничего не подозревавшее семейство трудилось на винограднике. Нино получал по нему сорок процентов акций компании Манчини, а остальные акции делились поровну между Лючией, Сильваной и Джулио, заменившим в завещании, как подчеркнул Гвидо, своего умершего отца. Оба внука получали некие суммы наличными, которые помещались в банк как трастовые фонды до достижения ими двадцати одного года, а также деньги на образование.

Сильвана не скрывала своего возмущения, хотя, к ее чести, ни разу не прервала Гвидо, пока он перечислял остальные пункты, касавшиеся Виолы и Марии. Микеле получил крупную сумму наличными, собственность в Турине и небольшую ферму неподалеку от виллы Воглиа с великолепными виноградниками. Он также имел право пожизненного проживания на вилле Воглиа, хотя управление ею переходило в руки Нино. Вероятно, чтобы подчеркнуть его принадлежность к семье, хотя ему и не был выделен пай в семейной компании, ему больше не вменялось в обязанность работать управляющим, чтобы оправдывать свои привилегии.

Гвидо дочитал все до конца, включая пожертвования благотворительным фондам и подарки слугам.

— Вот и все, — сказал он, оглядывая своих посетителей. — У меня есть копии. Прочитайте их, сформулируйте в течение тридцати дней возражения, если они появятся. Если не появятся, то завещание вступит в законную силу в положенное время. У вас есть ко мне вопросы?

Никто не удивился, когда Сильвана подняла тонкую руку в кольцах.

— Как вам должно быть известно, синьор Трезини, есть два возражения, — проговорила она тонким от волнения голосом. — Мой муж, Винсенто Минелли, и я собираемся опротестовать включение в завещание Джулио, сына моего покойного брата Слая. До самого последнего времени отец не видел его и не поддерживал с ним отношения. А потом Нино привез его сюда. Мы уверены, что его мать, Вера Манчини, оказала давление на моего отца, требуя, чтобы он изменил завещание в пользу Джулио, когда его рассудок уже потерял ясность из-за тяжелой болезни.

Вера не выдержала.

— Это неправда! — воскликнула она. — Ничего подобного я не делала.

Мария и Виола неодобрительно посмотрели на Сильвану, а Нино крепко сжал руку Веры.

— Не сейчас, — прошептал он.

Сильвана продолжала говорить, словно не заметила возмущения Веры.

— Мой единокровный брат Микеле изложит второе возражение, поскольку оно касается его лично.

Тут уж удивились все, включая Марию, и устремили взгляды на Микеле, который, словно подчеркивая свой статус, сидел в стороне от остальных, возле окна.

— Я не собирался ничего говорить сегодня, но поскольку Сильвана сделала заявление, то и я последую ее примеру, — пожав плечами, сказал он. — Я уже говорил ей сегодня утром, что, по моему мнению, имею столько же прав на семейную компанию, сколько остальные дети Лоренцо, и вдвое больше прав, чем Джулио, так как являюсь прямым наследником. Поскольку мои права не подтверждены, то я собираюсь оспорить завещание.

В ужасе глядя на Микеле, Нино крепко стиснул зубы. Сильвана целится в Джулио, а Микеле — в меня, мгновенно сообразил он. Он хочет отомстить мне за все наши драки в детстве, за все реальные и воображаемые обиды, которые он накопил с тех пор.

Быстро просчитав в голове варианты, Нино понял, что если обе сестры поддержат Микеле после того, как тот выиграет дело, то он приобретет большее влияние в компании, нежели Нино, а ведь отец хотел, чтобы именно он, его старший и законный сын, возглавил ее. Наверное, Микеле уже предпринял что-то в этом направлении, а ведь Нино даже не предполагал ничего подобного. Сильвана никогда не любила Микеле, думал он, и все же они договорились. Из злости чего не сделаешь!

Если Микеле выиграет, а Сильвана проиграет, то у Нино есть шанс сохранить контроль над компанией. Тогда он привлечет долю Джулио. Но для этого нужно согласие Веры. Не страшно. Она человек разумный. Сейчас его волновало другое. Как она отнесется к тому, что он собирается ей сказать? Неужели не поверит в его искренность? Сочтет его прагматиком? Как бы там ни было, а через несколько дней она должна улететь в Америку. Нельзя терять время.

Лючия вела себя совершенно безразлично. Она получила приличную сумму от бывшего мужа, и для нее отцовское наследство не представляло особой ценности. Нино совсем не удивился, когда, сославшись на свое желание сделать покупки в Милане, Лючия первой покинула семейное собрание.

Несколькими минутами позже Виола, извинившись, отправилась отдыхать.

Чувствуя себя неловко из-за неудовольствия Марии, хотя та ни звуком не выразила своего отношения к делу, Сильвана вовлекла бабушку в приглушенный, откровенный разговор. Рядом с ней стоял Винсенто, смущенно потиравший длинные бледные пальцы. Виновато глянув на Веру, Нино присоединился к ним.

Чувствуя себя не в своей тарелке, ведь, в сущности, она была чужой семейству Манчини, к тому же у нее никак не выходило из головы чудовищное обвинение, брошенное ей Сильваной, Вера вышла в холл. Не сдержавшись, она поморщилась, когда увидела, что Микеле устремился следом за нею.

Он как будто хотел пройти мимо и вдруг остановился.

— Что бы ты ни думала о моем желании потягаться с Нино за контроль над компанией, — сказал он, — к тебе я отношусь хорошо и не хочу, чтобы тебя обижали. А это непременно случится, если сработает план Марии…

Он замолчал, словно ожидая, что она попросит его объясниться.

— Не понимаю, о чем ты.

— Наверное, не понимаешь… Я так и думал. — Наклонившись к ней поближе, хотя в холле не было ни одного человека и никто не мог их подслушать, Микеле с нежностью посмотрел на нее. — Моя бабушка очень практична, и она хочет, чтобы Нино женился на тебе, а Джулио таким образом остался в Италии. Я случайно слышал их разговор пару дней назад. Теперь, когда завещание известно и мои планы тоже, он наверняка серьезно отнесется к ее желанию. А мне кажется, ты заслуживаешь лучшего… мужчину, который будет любить тебя ради тебя самой.

Понятно, что когда все собрались в столовой в городском палаццо Манчини, куда приехали Нино, Вера, Виола и Мария, то легкой беседы не получалось. Ни у кого не выходило из головы намерение Сильваны и Микеле оспорить завещание, однако этой темы предпочли не касаться. Да и Мария не позволила бы. Аристократка старой закваски, она ясно дала понять, что не потерпит никакого обсуждения происшедшего.

Без всякого аппетита тыкая вилкой в тарелку, Вера думала о том, что ей сказал Микеле. Наверняка он врал, и Мария хотела, чтобы Нино женился на мне не только ради Джулио, думала она. Семья для нее все. Но ей далеко до Макиавелли.

После ланча все сели в седан старшей синьоры Манчини и двинулись в обратный путь. Пока ехали на виллу Воглиа, Вера была погружена в глубокое раздумье.

Джулио спал, уложенный Джиной. Мария и Виола заявили, что они тоже нуждаются в отдыхе, и удалились в свои комнаты. Расстроенная скандалом и тем, что ее пребывание в Италии подходит к концу, Вера было двинулась следом за ними. Она решила, пока у нее есть время, разобрать вещи. Романтический поток надежд и ожиданий в связи с просьбой Нино уделить ему время для важного разговора, почти полностью иссяк, уступив место растерянности и дурным предчувствиям.

Нино как раз вовремя вышел из своего кабинета и перехватил Веру на лестничной площадке.

— Пойдем погуляем в саду, — предложил он, беря ее под руку. — Нам надо поговорить. Помнишь?

Вера вздрогнула. Вот он, прошептал ей внутренний голос. Момент истины. Сейчас придется решать, как жить дальше.

Микеле врал, уговаривала она себя, когда Нино вел ее вниз по лестнице. Использовать меня, чтобы ублажить Марию или сохранить свое положение в компании? Нет, он на это не пойдет.

И все же, шагая рядом с ним по тропинке мимо работавшего фонтана, поднимаясь на холм, с которого открывался великолепный вид на виноградники, Вера чувствовала, что готова сдаться на любых условиях. Еще в Чикаго, когда они в первый раз прощались и он пожал ей руку, она согласна была на все, чего бы он ни попросил, и это не доставляло ей никаких неприятных ощущений.

Он — твоя судьба, говорила себе Вера, сплетая свои пальцы с его пальцами. Правда, она все еще предчувствовала беду. И Микеле тут ни при чем. Какими бы ни были их отношения, законными или не законными, беда подстерегала их в любом случае. Конечно, можно спастись. Сесть в самолет — и прощай Италия! Но как раз этого Вере не хотелось.

Остановившись под раскидистым деревом, крона которого словно служила естественной рамкой для великолепной панорамы, Нино оглянулся. Еще когда они приехали, он заметил машину Микеле возле конюшни, так что его вечный противник притаился где-то поблизости. В окнах Нино как будто никого не заметил, однако он чувствовал, что за ним и Верой следят. Ну что ж! Если Вера относится ко мне, как я к ней, то ты нам не помеха, со злостью подумал Нино.

Его взгляд смягчился, стоило ему перевести его на ее запрокинутое лицо. Я-то думал, что в моей жизни будет только работа и одиночество, мысленно говорил он, обнимая ее за талию. Но пришла ты, и я стал мечтать о невозможном. Один взгляд на тебя заставляет меня воображать, как мы лежим на кровати и дарим друг другу такое наслаждение, после которого нас уже ничто не сможет разлучить.

— Когда мы в ту ночь, после танцев в Африканском клубе, разговаривали в моей комнате, я хотел сказать, что чувствую к тебе, — признался он, легко касаясь губами кончика ее носа. — Но я не позволил себе. Я думал, что из-за моего характера и моих кошмаров, из-за моей ужасной вспыльчивости, о которой Микеле твердит всем и всякому, я не имею на это права. Но если я потеряю тебя…

Неужели он говорит это, потому что так хочет Мария, не могла поверить Вера. Проклятый Микеле. Если бы не он, ей бы в голову не пришло подобное. Вера хотела верить Нино. И в то же время она понимала, что он сделает все, лишь бы не дать своему единокровному брату обойти его.

Неожиданно, хотя не было никаких галлюцинаций, она вдруг почувствовала, будто прошлое рядом. Она даже услышала слова, которые произнес невидимый ей мужчина, когда она рвала цветы для стола.

«Марселла, выходи за меня замуж».

Неужели это уже когда-то было? Давно или недавно? Или это все та же трагедия из шестнадцатого столетия, которая до сих пор не дает покоя двум совершенно разным людям?

— Не думаю, Нино…

Но он продолжал, не обращая внимания на ее слова:

— Вера, выходи за меня замуж. Да, если не считать материальной выгоды, я не представляю особой ценности в качестве мужа, и все же… Пожалуйста… Я буду беречь тебя. Я все сделаю, чтобы ты и Джулио были счастливы.

Ноги у Веры подкашивались, сердце едва не выскакивало из груди, но она изо всех сил старалась держать себя в руках. Он не говорит о любви. Почему он не говорит о любви? Неужели Микеле прав? Вера твердо знала, что, если она и Нино посмеют захотеть общего счастья, их ждет беда.

Глаза у него сверкали в ожидании ее приговора.

— Не могу поверить, что ты серьезно, — произнесла она наконец, отметая все мучившие ее возражения. — Мы так мало знаем друг друга, и живем в совершенно разных мирах…

Однажды преодолев свои колебания, Нино не собирался легко сдаваться.

— Слай тоже отсюда, — напомнил он Вере. — И все же ты вышла за него замуж. Насколько я понимаю, вы были счастливы. Неужели он и я… такие разные?

Как Нино ни старался избавиться от своих кошмаров и дурных настроений, в которых его обвинял Микеле, он отличался от Слая, как ночь отличается от дня и как тьма — от солнечного света. Слай был на удивление беззаботен в отношении всего, что не было связано с Верой, зато Нино очень серьезно относился к своим обязанностям главы дома Манчини. Он мучился, если совершал ошибки… и тяжелым грузом нес на своих плечах ответственность за семейный бизнес.

Но Вера видела его и другим. И к тому, другому, ее неодолимо влекло. Стоило ему уехать с виллы и оказаться вдали от ревнивого единокровного брата, как Нино преображался, становился веселым и неотразимо привлекательным.

В своих снах он видит себя с окровавленными руками, напомнила себе Вера. Об этом тоже нельзя забывать.

— Ты дашь мне ответ? — спросил он, касаясь губами ее губ. — Я очень тебя люблю.

Эти слова, которые она жаждала услышать, перевернули ей сердце. Верить или не верить? На самом ли деле Нино такой, каким она хотела его видеть, — сильный и надежный, но в то же время умеющий смеяться и любить? Или он прагматик и сейчас лишь обольщает ее красивыми словами? Корыстный бизнесмен с неуправляемым характером, каким его представил ей Микеле?

Его близость мешала ей думать.

— А как насчет моего бизнеса? — спросила Вера. — Если мы поженимся, мне не придется жить в Америке.

— Ну и практичность! В такой момент! — улыбнулся Нино, прижимаясь лбом к ее лбу. — Разве нельзя вести дело сразу в двух странах, cara? Другим это удается. Все, что тебе нужно для вдохновения и реализации твоих замыслов, есть и тут. Ты сама видела. А ведь мы не были еще ни в Комо, ни в Милане. Ты будешь работать тут, а твои партнеры — в Америке. Ты ведь собиралась переехать в Нью-Йорк? А в случае нужды никто не помешает тебе летать туда столько, сколько потребуется.

Вера поняла, что он всерьез обдумал все, касающееся ее профессиональных занятий. В целом он прав. Если она постарается, то сможет наладить работу в новых условиях. В конце концов, почему бы их с Габриелл фирме не стать международной?

И Вера вспомнила слова Слая. Жизнь пробует нас на излом, говорил он, а мы все равно должны быть счастливыми.

Отбросив страхи и подозрения, которые Микеле все-таки посеял в ее душе, Вера словно шагнула в пропасть. Она согласится остаться в Италии и бывать в Америке лишь наездами. Ведь именно этого она жаждала всем сердцем. Она любит Нино. Все это время, что она в Италии, разлука с ним кажется ей беспросветной зимней стужей, какая бывает только на озере Мичиган.

Вера вздохнула, делая последний шаг навстречу неведомому. Чему быть, того не миновать. Но все же надо принять меры предосторожности.

— Да, Нино, — капитулируя, печально прошептала она. — Я тоже тебя люблю. И я выйду за тебя замуж, если ты действительно этого хочешь.