Аукцион на день Валентина

Глава 3

Вики

КОГДА ГЛАЗАМИ сканирую толпу, я отшатываюсь от всех этих похотливых взглядов, которые вижу на лицах мужчин.

О боже, это была плохая идея.

Затем мои глаза внезапно расширяются, когда вижу, как один мужчина проталкивается сквозь толпу и целеустремленно пробирается к сцене.

О мой Бог.

Это он.

Мужчина, с которым я столкнулась на улице.

Его голубые глаза прожигают меня насквозь, когда он поднимается прямо на сцену.

Я застываю на месте, не в силах пошевелиться или что-либо сделать.

Аукционист бормочет в явном изумлении:

— Сэр! Вы не можете этого сделать! Вы должны…

Голубоглазый незнакомец рычит на него и заставляет замолчать взглядом, прежде чем схватить меня и перекинуть через плечо в стиле пещерного человека, как будто я вешу не больше тряпичной куклы.

Смутно улавливаю звуки улюлюканья, воплей и хлопков, а также хор протестующих возгласов.

Я слишком потрясена, чтобы даже сопротивляться.

Откуда он взялся? Что он делает?

Почему я чувствую необъяснимое облегчение при виде его?

— Сэр! — Аукционист возобновляет свой протест, на этот раз с большей твердостью в голосе. — Вы не можете просто взять и уйти с ней. Есть правила и процедуры, которые необходимо соблюдать. Торги еще даже не начались. Вы не можете просто лишить других мужчин возможности сделать честную ставку.

— Она не продается, — бормочет он, продолжая уходить со сцены вместе со мной. Понятия не имею, куда он направляется, но понимаю, что мне на самом деле все равно, пока он уносит дальше с этой ужасной сцены.

Почти комично, как аукционист плетется за нами, все еще бормоча:

— Но, но…

Другой мужчина выходит из тени и преграждает нам путь. Он почти такого же роста, как тот, на чьи плечи я перекинута, но светлее.

— Валентайн, — его мягкий голос обращается к мужчине, который держит меня. — Отпусти девушку, я уверен, мы сможем уладить это полюбовно.

Мужчина, держащий меня — Валентайн — шипит:

— Отвали, Кармайкл. Это тебя не касается.

— О, как раз касается, — говорит мужчина, отстаивая свою позицию. — Я тот, кто проводит этот маленький аукцион, так что отпусти девушку и давай поговорим.

Я чувствую, как напрягаются мышцы Валентайна, прежде чем он опускает меня. Я скольжу по каждому бугорку его твердых, как камень, мышц, прежде чем он ставит меня на ноги перед собой. Он высокий — выше меня в тысячу раз. К тому же крупный. От него пахнет каким-то насыщенным одеколоном, это опьяняет. У меня начинает кружиться голова.

Я вытягиваю шею, чтобы посмотреть на него, и весь остальной мир, кажется, исчезает.

Нет ничего, кроме его глаз, горящих на меня синим пламенем. Его лицо нахмурено, но глаза кажутся обеспокоенными. Из-за меня?

Я в замешательстве и немного дрожу — особенно когда Валентайн снимает свой пиджак и набрасывает его мне на плечи, чтобы прикрыть меня.

У мужчины, к которому Валентайн обратился как к Кармайклу, кажется, блестят глаза, когда они переводят взгляд с него на меня.

— Так, так, так, — кудахчет он. — У тебя хороший вкус, мой друг.

Мужчина, стоящий рядом со мной в защитном жесте, ничего не говорит. Он просто оценивает человека, ответственного за аукцион, его подбородок напряжен.

— Она не продается, — наконец выдавливает он.

Я бросаю на него быстрый взгляд, но не решаюсь с ним спорить. Внезапно я не хочу выставляться на продажу. Понимаю, что все это было ошибкой.

— Она подписала контракт, — как ни в чем не бывало заявляет Кармайкл, — и в его рамках она должна быть лишена девственности в одной из общих комнат, где другим разрешено наблюдать за ней. Слишком много людей уже сделали свои ставки, чтобы увидеть, как она потеряет невинность.

— Что? — Я вдруг встревоженно заговариваю и вижу, как взгляды всех мужчин обращаются ко мне. Я понятия не имела ни о чем из этого. Мне ничего из этого не говорили, когда я подписывала контракт. Мне только сказали, что это юридический вопрос, чтобы я подписала заявление о своей невиновности.

Никто никогда не говорил мне, что я должна буду позволять куче людей наблюдать за происходящим.

Валентайн замечает мое потрясенное выражение лица и хмурится.

— Она, очевидно, этого не знала, и ее это не устраивает.

Кармайкл пожимает плечами.

— Это не имеет значения. Она подписала юридически обязывающее соглашение. Она будет продана тому, кто больше заплатит, и тогда она выполнит свое соглашение в общей комнате. — В его голосе слышится намек на угрозу, когда его холодные глаза устремляются на меня, я неосознанно делаю шаг ближе к Валентайну, когда грозно выглядящие мужчины в черных костюмах внезапно окружают нас. Они, очевидно, охранники, группа реагирования или что-то в этом роде, и я сглатываю, поднимая испуганные глаза на своего странного защитника.

Эти ребята настроены серьезно, и я действительно согласилась на сделку. Я никогда не должна была ничего подписывать, не прочитав.

Так или иначе, мне придется пройти через это.

Я вижу, как осознание этого отражается и на лице Валентайна. Он смотрит на меня сверху вниз и поджимает губы, явно испытывая противоречивые чувства.

— Конечно, — продолжает Кармайкл, — если хочешь ее, я мог бы отказаться от участия в аукционе в пользу частной сделки, но, боюсь, задатки за просмотр уже внесены. Эта часть не подлежит обсуждению.

Валентайн смотрит на меня сверху вниз с расстроенным выражением лица. По какой-то причине этому человеку, кажется, ненавистна мысль о том, что меня продадут, но если он так против всего этого, то почему вообще здесь? Я нервно прикусываю губу и отпускаю ее, когда вижу, как он пристально смотрит на меня, его ноздри слегка раздуваются.

— Вики, — шепчет он мое имя, и то, как мучительно он его произносит, заставляет меня поднять глаза и встретиться с ним взглядом.

Они задают мне безмолвный вопрос, и я чувствую, как мое сердце бешено колотится в груди. Как это возможно, что я могу общаться без слов с этим человеком, которого едва знаю?

Я знаю, о чем он меня спрашивает, и тот факт, что он, по крайней мере, спрашивает меня, — большее, чем я когда-либо ожидала получить на подобном мероприятии, поэтому ловлю себя на том, что просто киваю ему в молчаливом согласии.

Потерять девственность с этим мужчиной, моим странным спасителем, было бы намного лучше, чем любая из существующих альтернатив.

На самом деле, то, что именно он возьмет меня, внезапно кажется более правильным, чем что-либо еще, что я когда-либо чувствовала за всю свою жизнь.