Аверс

Глава 17. Алые паруса

Весна закончилась. Северная столица в любое время года пропитана влагой. Зимой колючей, обращающейся в миниатюрные, ледяные, обоюдоострые кинжалы, вонзаемые прямо под ребра с точностью профессионала, убийцей-ветром. Осенью косые дожди превращают пространства и улицы в расчерченные художником-графиком картины, лишь иногда разбавляя общую серость отсветами огней в лужах. Весной ветерок, младший брат зимнего хладнокровного душегуба, притворяющийся совсем другим, заставляет полоскаться от неба до земли холодные и липкие полотнища мокрого воздуха, провоцируя ипохондрию и чахотку, одновременно оживляя почти угасшую надежду на свет и возможность свободного вдохнуть полной грудью. Лето облепляет кожу влажной тепловатой марлей, вода становится слишком, явно небезопасно живой, появляется специфический запах, который местные жители привыкли не замечать.

Ника обитала в ограниченном пространстве, теплом и уютном, работа недалеко от дома. В старую часть города одна она практически не выбиралась. После первого вечера Лев не начал таскать ее в клуб день — через день. Девушка уже поняла, что он показывает возможности, но дальше не форсирует, не давит, не заставляет. Следующий шаг за ней. В целом Нике понравилось, хотя она не готова демонстрировать свою принадлежность кому-нибудь кроме Льва. Лакать молоко из серебряного блюдца, поставленного у его ног, представить страшно. Представляемые картины ее будоражили. Многое, что она увидела в клубе, при воспоминаниях заставляет мокнуть трусики между ног, включая страшное представление с огнем. Полная открытость ей не совсем подходит, в отличии от такой, как была с Алексеем. Терновский шлепал ее, оставаясь с ней один на один в кабинете. Алексей ничего не видел, но достоверно знал, что с ней делают. Находился буквально за стенкой. Такая осведомленность не заставляла ее съеживаться и протестовать. Кстати, новый знакомый, Максим Александрович, разбирается гораздо лучше способного и далекого от темы Алексея. Они встречались еще дважды, вне клуба, обязательно в присутствии Льва.

Бояринов производил впечатление опасного человека и одновременно излучал снисходительность, не ко всем, конкретно к ней. Мог зло резануть меткой фразой нерасторопную официантку, которая однажды зациклилась на Терновском, уделяла внимание Максиму и совершенно не обращая внимания на Нику. Она так низко наклонялась рядом с мужчинами, что практически падала бюстом к ним на колени. Бояринов жестоко высмеял ее, последовательно прошедшись по всему от волос и ногтей, до парфюма. Девушка убежала в слезах, дальше их обслуживал администратор. Но по отношению к ней Максим вел себя иначе. На нее внезапных или запланированных нападений не совершалось. Он до страшного быстро завоевывал доверие. Совсем скоро Ника посчитала, что может ему верить, он не подведет, поможет, прикроет, вызволит из любой неприятности. Лев отлично видел ее отношение к Бояринову и бесился, не находя ничего необычного. Нижние велись на Максима запросто, боялись его при первой встрече и доверялись ему со второй. Природный талант.

Впрочем, вероятность, что Бояринов вдруг уведет у него девушку не просто ничтожно мала, скорее стремится к отрицательному показателю. Есть люди, к которым льнут коты, независимо от степени пакостности характера, других собака никогда не укусит, третьих любят дети. Бояринов обладал непреодолимым магнетизмом для нижних, будто фонарь для мотыльков, за одним исключением, крылья он им не ломал и не обжигал. Естественно, забрать себе всех он физически не мог. Ника ему нравилась, но и только. Он ее вполне одобрял.

Прихватив Максима в качестве волнолома, Терновский познакомил девушку с мамой. Никаких волн не поднялось, Стефа посчитала Нику незначительным небесным телом на ее магическом зодиакальном небосводе, где черным по белому написано Лев + Рита. Стефе жаль девочку, но судьбу не переиграешь. Ника в очередной раз убедилась, что вместе они не будут, маме его понравиться не смогла, странно, что вообще познакомил. Счастье ее имело срок и с каждым днем приближалась развязка.

Чувства Льва становились крепче и сильнее, он боялся спугнуть и держал про себя, стараясь заменить откровения ухаживаниями. Приближались знаменитые «Алые паруса». Ника робко ими заинтересовалась и Лев организовал катер, поручив Алексею оформить документы и разрешения.

Ника приоделась на праздник, совершенно случайно она поближе познакомилась с одним консультантом из магазина на Большой Конюшенной. По достоинству оценив ее фигуру и не испытывая никакого негатива к девушке, немного пообтесавшейся с момента переезда, она взялась за нее всерьез. Добывала совершенно невозможные платья, которые не так просто купить в любой момент. Богатые дамы гоняться за модой, но модельеры шьют не первый год и с течением лет их прежние модели хуже не становятся. Высокая, полногрудая и крутобедрая Ника, обладательница тонкой талии не совсем подходила под нынешние стандарты. Зато какие замечательные платья от Версаче шили на нее в 1995 году. Одно из них, молочно-белое, полностью открытое сверху, на широких бретелях, не спрятанных, наоборот заведенных на ткань и украшенных вдоль рядами металлических пуговиц, открывающее верх груди, кажущееся жестким до талии и дальше разлетающееся легкой ассиметричной юбкой, она надела, чтобы встретить свои «Алые паруса». Длинный пиджак того же дома на полтона темнее, открытые черные босоножки. Подаренный браслет она с себя не снимала, его почти невозможно самостоятельно раскрутить. Ника выглядела дорого и, что главное, вполне под стать Терновскому. Хищные девицы, что раньше ее стремились оттеснить, останавливались на ней все более задумчивыми взглядами, чаще не затевая заранее проигранную авантюру. Раньше Нику не принимали в расчет, теперь для большинства ясно — он занят. Чтобы отрастить новые перышки ей понадобилось каких-то три-четыре месяца.

Нева в сумерках, толпы народа на набережных, во всех окнах, на теснящихся по реке больших пароходах. Прекрасный парусный корабль, неутомимая мечта юных девушек, всполохи салюта вверху над кораблем. От впечатлений и шампанского захватывает дыхание. Они собирались поужинать в ресторане с видом на реку, город и заведения не будут спать сегодня до самого утра. Толпа постепенно начинала рассасываться, большие компании, экскурсионные группы и парочки, одиночек на улицах сегодня не отыскать. Катерист ловко сблизился с причалом, высадить их в другом месте опрометчиво, в старом городе перекрыты дороги. Лев дождался, когда суденышко зафиксируют и притянут поближе, сошел на шаткие доски сам и помог переместится Нике. Она замешкалась, между бортом и досками мелькала полоска воды, катер покачивался. Лев обхватил ее за талию и переставил с бортика на более надежную конструкцию, обнимая за плечи, повел наверх. Вечер удался и Ника совершенно расслабилась в надежных руках.

— Ника! — раздался впереди радостно-недоверчивый вскрик. — Сестра, я же тебя тысячу лет не видела. Ника! Неужели ты?

Навстречу им бежала средняя сестрица Ники, сближения избежать не удастся, не стоит пробовать. Ника напряглась, задеревенела плечами, со стороны ничего не видно, но Лев держит ее в объятиях и замечает немедленно.

— Это правда ты, — весьма современная Кира предпочитает стиль кежуал и носит короткие волосы, они составляли контрастную пару с женственной Никой. Сестра крепко обхватила Нику за запястья, по одному в каждую руку. — Как же ты могла? Не давала знать о себе. Мы с ума сходили.

Ответа Кира ждать не стала, развернулась в сторону откуда пришла, освободила одну руку с неохотой выпустив Нику наполовину и замахала рукой, чуть ли не подпрыгивая.

— Мама, мама, иди сюда, посмотри кого я нашла.

Надежды Ники, что Кира путешествует одна не оправдались. Желудок сжался и заледенел, превратившись в плотно скатанный снежок, а не теплый человеческий орган. Крики новообретённой сестры Ники не приносили нужного результата, слишком шумно, толпа сравнительно плотная, суетиться не имеет смысла. Кира заметалась глазами по сторонам, не зная, что предпринять.

— Давайте здесь подождем, она нас сама разыщет, — взял на себя контроль над обстановкой Терновский, разглядывая родственницу блестящими от любопытства глазами. Ника закрытый человек и о семье ничего ему не рассказывала, говорила не общаются, не больше. — Лев Терновский, кстати, приятно познакомиться.

Мужчина протянул Кире правую руку и ей пришлось совсем отказаться от цепкого хвата, отвечая на вежливый жест. Терновский обхватил ее ладонь аккуратно и однократно встряхнул, скорее имитируя рукопожатие, уступка эмансипации. Кира, наконец, отвлеклась от главного события и начала рассматривать пару, параллельно выдавая оценки, естественно, про себя. Терновский привлекателен и знает это о себе. Однако и Ника не выглядит заблудшей, оставшейся без дома бедняжкой.

— Как ты живешь? В Питере? Почему не давала о себе знать? — начала снова выстреливать вопросами Кира, слишком взволнованная, чтобы оставлять паузы для ответов.

— Ты знаешь… — туманно отозвалась Ника, не проливая свет на прошлое.

— Ой, все уже забыли о вашей ссоре с мамой, дня не прошло, — замахала на нее сестра обеими руками. — Но пять лет, Ника. Как ты только могла?

Забрасывая Нику словами, Кира не забывала стрелять глазами в сторону Терновского. У нее за спиной от толпы отделилась и неспешно пошла в их сторону импозантная дама, еще довольно молодая, несмотря на трех взрослых дочерей. Она вела себя достойно, не бежала и не металась в поисках дочери. Заметила Киру и направилась прямо к ней, сначала не рассматривая людей, стоящих рядом с дочерью, не выделяя их среди общего фона. Потом на миг перевела взгляд, увидев, что дочь не просто стоит рядом, а разговаривает с парой. Изменилась в лице и с ходу перешла на быстрый шаг, практически побежала. Пролетела мимо Киры и вцепилась в плечи Ники, заставив Киру потесниться. Стоящий сбоку Терновский свою позицию удержал.

— Ника! — выкрикнула женщина, всматриваясь в лицо девушки. — Доченька. Живая.

Прижала Нику к груди, крепко обнимая. Девушка помедлила и неуверенно обняла в ответ. Они расстались не очень хорошо. Мама ее редко переходила на крик, но в последний вечер, проведенный ею в доме, кричала пока горло не сорвала. Говорила ужасные вещи. Ника посчитала все их связи разорванными, она могла сделать для семьи лишь одно — уйти. Возможно, девятнадцать не самый лучший возраст, чтобы принимать подобные кардинальные решения. Она думала целую ночь и другого выхода не нашла. Утром, когда родители собрались на работу, сестра в институт, она покидала вещи, подойдя к соборам довольно практично и ушла с одной сумкой. С тех пор сумка в случае переездов у нее другая, еще меньше. Убегающему человеку лучше налегке. Никаких любимых, но необязательных мелочей, самая базовая одежда и обувь, документы и деньги на первое время, остальное будет со временем.

— Прости меня, девочка моя, — частила женщина, слова наползали одно на другое, глаза ее наполнились слезами, вода скопилась в уголках глаз и потекла по щекам.

Ника и Кира не расплакались при виде друг друга. Стоило маме проронить первые слезинки, они послужили своеобразным катализатором для обеих девушек. Терновский нежданно-негаданно оказался посреди ночного города с тремя хлюпающими носами женщинами на руках. Он поднял брови, философски вздохнул и принялся разруливать.

— Здравствуйте, — заговорил он, отвлекая огонь на себя. — Вы мама Ники? Приятно познакомиться. Мы с ней встречаемся. Лев Терновский.

— Лариса Анатольевна, — автоматически отвечала женщина, отведя глаза от дочери на него ровно на секунду.

— У нас здесь неподалеку зарезервирован столик в ресторане, уверен нам накроют на пятерых, — продолжал Лев, не позволяя дамам заново переключиться на плач Ярославны.

— На шестерых, — вставила пять копеек Кира, временно позабытая и не очень довольная таким положением вещей. — Мы с папой, потерялись в толпе, он звонил, говорил, что вернулся в отель.

Зная отца, с большой долей уверенности можно утверждать, что потерялся он специально, не выносил толпы и никакие представления не смогли бы его достаточно отвлечь от его старых книг.

— Думаю, шестеро не проблема, — уверенно заверил Лев. — Давайте пойдем туда и перешлем ему адрес.

— Мы могли бы пойти в отель, — нахмурилась Лариса Анатольевна с ходу пытаясь захватить Нику понадежней.

— Это не совсем удобно, — вежливо отказал Лев. — К тому же, мы только с воды и проголодались. Вы, я уверен, тоже.

— Да, лучше ресторан, — подтвердила Ника, благодарная за поддержку.

— Нас ждут, — подогнал временно прекратившую рыдать компанию Терновский, не оставляя шанса выдумать что-нибудь еще.

Их столик на шестерых совсем не рассчитан, заведение переполнено. Несколько слов на ухо администратору, купюры, незаметно перекочевавших из рук в руки и проблему удалось решить. Им открыли небольшой дополнительный зал, предназначенный на торжества. Сегодня ночью его бы сняли в любом случае, просто пока не заявилась достаточно подогретая алкоголем и готовая на значительные траты компания. Терновский успел первым.

Выловленный администратором буквально за шиворот из зала официант, принялся спешно сервировать им стол. Он даже рад вырваться из ада, попасть в тихую гавань, тем более гость щедро отсыпал на входе, постарается и ему обломится. Заказали блюда. Терновский разобрался с напитками и распорядился подать нарезки на всех. Кира дозвонилась отцу, уговаривать его не пришлось, стоило упомянуть про Нику, и он сорвался к ним. Необычно предупредительный персонал довел его до самых дверей в зал. Ника пережила еще одно нападение, гораздо более сдержанное. Отец долго-долго смотрел на нее, сел рядом, подвинув Киру, которой это совсем перестало нравиться, и взял дочь за руку. Вопросов он не задавал, обвинениями не бросался, не плакал. Насколько Терновский мог разглядеть, они походили с Никой, по крайней мере темпераментами. Следовало спасать девочку.

— Мне кажется, вы слишком мало заказали, — начал приставать он к Кире и Ларисе Анатольевне. — Что значит салат после долгой прогулки? Давайте посмотрим меню еще разок.

— Мы вам очень признательны, должна заметить, цены здесь несколько превосходят наши возможности, — постаралась вежливо осадить его рвение Лариса Анатольевна.

— О, пожалуйста, обращайтесь ко мне на ты, — улыбался и качал головой Лев. — Я приглашал и, конечно, вы мои гости, ни о каком раздельном счете не может быть и речи.

— А чем вы занимаетесь, если не секрет? — нагло влезла в беседу между мамой и Львом Кира, интересуясь не совсем принятыми вещами.

Лариса Анатольевна бросила на нее взгляд, полный укоризны, против воли прислушиваясь, что расскажет.

— Я владею речным пароходством, — признался Терновский, не теряя прекрасного расположения духа и не увиливая.

— Целым пароходством? — округлила глаза Кира.

— Строго говоря, наполовину, — не поддался на подначку, призывающую распустить хвост и похвастаться, наоборот, поскромничал. — Есть совладелец, ему принадлежит вторая.

— Тяжело, наверное, поставить на ноги большое дело к вашим годам, Лев, — интеллигентная и чопорная Лариса Анатольевна, выбрала промежуточный вариант между предложенным Терновским способом обращаться к нему, перешла на имя, но не перестала величать.

— Оно досталось мне по наследству, мне оставалось только сохранить и приумножить полученное, — отбил подачу со смутным намеком на нечестные способы приобретения благосостояния Терновский.

Официант начал приносить еду, подал вино. Льва совершенно невозможно сбить с толку и отбиться от него, пришлось открывать меню и изучать заново списки, спорить, выбирать, заказывать. Терновский не подпускал женщин к Нике, не позволял переключиться на нее, оставляя почти наедине с молчаливым отцом. Они отлично поужинали. Выдав самые важные сведения о себе, Лев начал расспрашивать сам. Оказывается, они приехали на десять дней, в городе провели три. Разорились и сняли отель в центре города, но завтра им нужно съезжать в другой, почти в Ленинградскую область.

Терновский коренной петербуржец, тонко воспитан и до встречи с Бояриновым полагал, что должен щадить гордость людей, не навязывать им свои услуги и помощь, не сорить при них деньгами. Однако Бояринов быстро доказал ему обратное. Он умел пускать алмазную пыль в глаза. Люди с удовольствием принимают слишком дорогие подарки, позволяют платить за себя, не слишком заморачиваясь на отдаче, богатые особенно, остальные тоже, но последние хотя бы смущаются. Деликатность нынче не в моде. Лев усвоил науку. Он посочувствовал и признал их переезд совершенно неприемлемым. Позвонил прямо посреди ночи одному знакомцу и переселил родственников Ники в так называемый люкс императора, в бывший особняк генерал-полицмейстера. Цены за номер за сутки заставило бы любое самое здоровое сердце сбиться на аритмию. У Льва имелись с хозяином отеля деловые отношения, пойдет взаимозачетом. В конце ужина торжественно обменялись номерами телефонов. Лев и Ника проводили родителей и ее сестру до самого крыльца их небольшого хостела. Кира остановилась в фойе и через окно проследила, как Нику аккуратно грузят в автомобиль представительского класса, дороги к утру открыли.

— Устала? — уже дома наблюдая как Ника облегченно вздыхая снимает босоножки, пожалел ее Лев.

— Спасибо, — пробормотала девушка, прижимаясь к нему и запрокидывая голову.

— Не за что, моя хорошая, — отнекивался довольный Лев, ему нравилось, когда его старания ценят по достоинству. — Пойдем спать.

Родственников приходилось развлекать, но Терновский здраво рассудил, что они им не обязаны обеспечивать полное свое присутствие. От него не ускользнуло насколько напряжённой чувствует себя в их обществе Ника. На следующий день был выходной, потом они вернулись на работу. Лев подключил связи и раздобыл билеты на давно зарезервированные мероприятия. Нику наедине с родственниками он не оставлял. Десять дней быстро подошли к концу. В последний совместный вечер принято решение устроить ужин прямо у них в квартире. Марии и ее помощнице пришлось постараться, хотя еду доставили из ресторана.

Домашние посиделки задались. Лариса Анатольевна и Кира сильно притихли, в полной мере оценив возможности Терновского, причем совсем не на словах. По всему выходило, что у Ники есть шанс составить отличную партию.

В семье Ники царила конкуренция, непонятно как так случилось, родители старались ничего такого не делать, не сравнивали показательно детей, хвалили одинаково. Как-то просочилось. По настоящее время настоящей звездой семьи из молодого поколения считалась старшая сестра Татьяна. Она полностью повторила научные интересы матери. Защитила кандидатскую. Вышла замуж на очень хорошего парня из такой же старой профессорской семьи. К двадцати восьми родила двоих детей и занималась их воспитанием, не слишком отвлекаясь от работы. Ника упала в глаза семьи и надолго исчезла с горизонта. Кира оставалась в середине, но не на последнем месте. С личной жизнью не задалось, она преподавала в институте и близка к кандидатской степени, но ее статус гораздо ниже, чем удалось занять старшей. Она живет с родителями. Конечно, можно снимать или взять ипотеку. Они жили в большой квартире, в старой части города. И все, что она могла себе позволить сильно уступало по комфорту чем то, что она имела у родителей. Теперь вот Ника не только неожиданно объявилась, но и вырвалась из аутсайдеров. Кира страдала и чувствовала себя неуверенно. Сама не замечая, она напропалую флиртовала со Львом, переносящим ее поведение стоически.

Переместились на диван, журнальный столик заставлен сладким, конфетами, печеньем и в центре ваза с фруктами. Прислугу Лев отпустил еще до начала ужина, они вполне справлялись вместе с Никой, компания небольшая. Терновский предложил кофе или чай, никто не проявил особого энтузиазма. Кира лениво щипала гроздь винограда. Лариса Анатольевна приступила к долгим прощаниям и постепенно поджимала Нику к углу дивана, вытягивая из нее обещание в ближайшее время приехать в Москву. Сориентировавшись по обстановке, Лев решил, что им совсем не помешает еще одна бутылка вина и пошел за ней на кухню. Кира бросила быстрый взгляд в сторону Ники, окруженной родителями, выдержала малюсенькую паузу и пошла следом за ним.

Никто из них не выпил слишком много, они приличные люди и умеют обращаться с алкоголем. Однако выпито достаточно, чтобы чувствовать приятную легкость в теле и мыслях. Естественные стопоры, осторожность и контроль ослаблены. В другой момент Кира подумала бы дважды, но сейчас она немного пьяна и на первый план выступила ревность к сестре, целую неделю ее задвигали на вторые роли, даже больше, она выступала в незавидной роли массовки. Никто не может терпеть такое слишком долго. Во всяком случае, не она. И еще Терновский вежливо держал ее на расстоянии, хотят изначально или нет, мужчины отвечают на заигрывания. Соблазнить пара пустяков. Кира не собиралась заходить слишком далеко, подразнить, снова почувствовать себя на коне, уступить изменщика сестре, преисполнившись чувством собственной исключительности. Она застала Льва с бутылкой в руках, он срезал сургуч и вкручивал в пробку штопор.

— Я так рада, что мама помирилась с Никой, — с ходу начала Кира, у нее захватывало дыхание от ужаса, из-за того, что она собиралась сделать, она торопилась, боясь передумать и времени у нее не так много.

— Хорошо, — подтвердил Лев, не отвлекаясь от бутылки. — Семья должна держаться вместе.

— И надо же, мама вообще не вспоминает, решила забыть, ни разу не упомянула, а тогда, казалось, мы навсегда потеряем репутацию, — погрузилась в прошлое девушка.

— Мы живем не в средние века и ваша семья не древний китайский клан, — резонно заметил Лев, он презирал электрические открывашки, считая их приспособой для девочек, не пользовался и французским штопором с лапками, обычный штопор с простым рычагом требовал внимания.

— Ты просто не знаешь…, — настойчиво продолжала Кира, полностью игнорируя, что пока ей Льва заинтересовать не удалось. — Сначала огромным ударом для мамы стало, что Ника не собиралась поступать, она отлично училась, у нее золотая медаль, после школы отказалась подавать документы. Мама почти успокоилась, собиралась переубедить ее за год. Потом всплыло то видео, его нам всем в телеграмме разослали. На нем Ника голая по пояс стояла на коленях перед каким-то мужиком. Видео слили с сеть. Ты не представляешь, что у нас было.

Терновский замер, оставил бутылку в покое, вообще убрал от нее руки, положил ладони на край кухонного стола, плечи его окаменели, но он заставил себя расслабиться. Вот же маленькая гадина. Обернулся он к ней уже улыбаясь, всем видом показывая, что ей удалось вызвать интерес. Оперся задом на край стола.

— Вот как? — чуть наклонил голову к плечу. — Что же было потом?

— Скандал, что же еще? — девушка ощутила холодок в животе, как на американских горках, когда вагончик зависает перед резким спуском вниз. — Я никогда не слышала, чтобы мама так кричала. Прямо на следующий день Ника убежала из дома. Она не должна была с нами так поступать.

— А я считаю, что она совершила довольно смелый и свободный поступок, — выразил мнение Лев, без агрессии, только в порядке дискуссии на разные темы.

— Какой? — возмутилась Кира. — Побег?

— Нет, что открылась другому человеку, не стала отрицать свои желания, правда человек оказался дерьмо, бывает, — продолжал Терновский, никакого давления, беседа и только.

— Что же здесь за желания? Это ненормально, унизительно. Какой мужчина захочет такое от любимой женщины? — Кира тон не выдерживала, в ее голосе прорезались слишком напористые, отчасти истерические нотки.

— Конечно, — бизнесмен улыбнулся немного иначе, в его глазах и выражении лица показалась насмешливое превосходство. — Ты бы никогда не смогла.

Его слова завели Киру в тупик. Естественно, она бы не стала падать ни перед кем на колени. Но ее смущала формулировка. В смысле она не может? Не хочет, никогда не сделает, она не такая.

— Я могу, но не хочу, — постаралась сложить воедино свои внутренние выводы девушка.

— Ну, ну, — утешающе, словно капризному ребенку, пробормотал Лев, снова теряя к ней всякий интерес.

— Что сложного-то? — не слишком громко, родственники недалеко и одновременно яростно спросила Кира.

У нее получилось предельно неловко, не доставало практики и искренности, что ли. Бухнулась резко, ушиблась коленками об ониксовый пол, тяжело дыша, словно животное, позабывшее про путы, стягивающие его ноги и рванувшее вперед слишком резко. Лев взял откупоренную бутылку за горлышко и пошел к выходу из кухни. Остановился возле нее ненадолго, глядя на нее сверху-вниз очень холодно, не скрывая больше отношения к ее поведению.

— Знаешь, ты была права, — сказал ей прямо в лицо. — Никакой мужчина от тебя это не захочет. Больше не предлагай.

И ушел.