Айседора

— Нам нельзя, — произнесла Айседора тихим голосом. — Тебе нельзя говорить мне такие вещи.

— Почему? Я же знаю, ты чувствуешь то же самое.

Диомед подумал остаться на месте, но, как всегда, любопытство взяло верх. Переместившись в комнату, он притаился за одной из огромных колонн. Теперь ему открывался прекрасный вид на высокую царственную фигуру Айседоры. Её длинные волосы были собраны на макушке, а крошечные завитки обрамляли шею. Собеседницу Айседоры видно не было.

— Это не имеет значения. Ты помолвлена с моим братом.

После произнесённых фраз вторая девушка обошла Айседору, и Диомед наконец-то её увидел. Первая мысль: «Она прекрасна». Незнакомка повернулась лицом к дочери императора, которая следила за каждым её движением.

Светлые волосы девушки, одетой в хитон цвета лесной зелени, были заплетены в замысловатые косы, начиная от центра головы. Радужки глаз светились яркой медью, кремовая кожа сияла.

Айседора, похоже, потеряла дар речи, впрочем, Диомед тоже был очарован.

— Может, я и помолвлена с Дмитрием, но мы с тобой, Иса, знаем правду. Я влюблена в его сестру, — прошептала незнакомка.

Айседора медленно покачала головой и прикрыла веки:

— Ты любишь меня. Я знаю.

В её словах прозвучала такая уверенность в своей греховности, что у Диомеда заныло сердце. Эти двое боролись. Не только друг с другом, но и со своими чувствами. Общество не примет такие отношения. Их будут избегать и, если эта девушка действительно помолвлена с братом Айседоры, то, скорее всего, обоих казнят за тяжкий грех.

— Иса… открой глаза. Посмотри на меня.

Айседоры открыла глаза, в них светилась любовь. Вместе с болью.

— Я влюблённая женщина. Как и ты.

— Я не могу. Не могу любить тебя.

— Но всё равно любишь. Ведь любишь? — Незнакомка нежно провела руками от плеч Айседоры до самых ладоней. Переплетя свои пальцы с пальцами Исы, она подошла ближе и прошептала: — Скажи, что ты меня любишь.

— Не могу.

Девушка вздохнула, обхватила ладонями её щеки и тихо произнесла:

— Тогда покажи, agapi mou.

«Любовь моя», — услышал из своего укрытия вампир. Он не знал, чего ожидать, но тут незнакомка прижалась губами к губам Айседоры. Диомед — молчаливый свидетель тайного свидания — был в предвкушении.

Блондинка скользнула ладонями вниз до бёдер Исы. Пальцы впились в лёгкое одеяние, и послышался тихий стон. Диомед не знал, кто простонал, но этот звук отменил все запреты.

Айседора запустила пальцы в волосы девушки, не обращая внимания, что портит красивую причёску, над которой бедная служанка трудилась несколько часов. Руки на бёдрах Айседоры сжали материал, одна ладонь скользнула ниже и, собрав струистую ткань, подтянула вверх, оголяя стройные ноги. Незнакомка погладила обнажённую кожу, и Айседора подняла голову — её приоткрытые и припухшие губы блестели. Когда проворные пальцы исчезли под тканью, девушка шагнула вперёд и прижала Айседору к стене, прислоняясь так тесно, как только это было возможно.

В своей жизни Диомед не видел более чарующего зрелища, он не мог отвести глаз.

Айседора обвила ногой чужое бедро. Ладонь блондинки переместилась по шелковистой коже выше и скрылась под тканью. Там, наверное, сжала упругую ягодицу, потому что Айседора быстро толкнулась вперёд и прикрыла глаза. Блондинка потёрлась о пах Исы, и с её пухлых покрасневших губ слетел прерывистый стон, больше похожий на скулёж.

— Дафна, — выдохнула Айседора, и Диомед наконец узнал имя второй девушки.

— Моя Иса, — жалобно простонала Дафна, когда ладони Айседоры слегка сжали её грудь.

— Здесь нельзя, — произнесла Иса, продолжая тереться о девушку и разминать пальцами нежную плоть.

— Тогда где? — задыхаясь спросила Дафна. — Скажи, и я приду. Хочу чувствовать твои руки, а не свою одежду. — Блондинка наклонилась и, осыпая поцелуями ключицу Айседоры, убрала ладонь из-под хитона.

— Не сегодня и не завтра. Отец хочет, чтобы в ближайшие три дня я принимала просителей, да и Дмитрий будет ждать тебя, чтобы спланировать свадьбу. Но после этого я свободна. Мы можем встретиться у водопада. Скажи брату, что пойдёшь плавать со мной.

Вместо того чтобы ответить «да» или «нет», Дафна, отступив, сказала:

— Буду там на закате.

— Я тоже, — ответила Айседора, смотря на девушку с бесконечным обожанием.

Айседора прижалась бёдрами к Диомеду. Он давно привык к такой реакции. Всякий раз по возвращению в своё прошлое подопечная начинала извиваться в его объятиях, будто в той комнате с ней был он. Но его там не было. Как и тогда он не мог дать Исе то, чего она по-настоящему хотела сейчас. И вовсе не потому, что не был женщиной. Нет, его Айседора могла совершенно свободно удовлетворять свои желания в постели и с мужчиной, и с женщиной. Эта невозможность была связана с наказанием, которое Диомед получил много лет назад до появления в его жизни удивительной Исы: он был неспособен удовлетворить её самое сокровенное, самое жгучее желание.

Острия клыков вонзились в вену, язык щекотал прижатую кожу — Иса продолжала тереться о бесполезное тело древнего вампира. Обычно Диомед предлагал взамен свои пальцы или игрушку, или же Иса приводила кого-то, а он тихо смотрел, снедаемый желанием. Но сегодня во время требовательных движений Айседоры Диомеду вспомнились насмешливые слова человека, взявшего её в заложники: «Я был внутри твоей Исы. Много раз…», и на какой-то момент старейшина почувствовал злость, будто его обманули.

Как бы Диомеду хотелось — каким-то извращённым образом — понаблюдать за этой парочкой. Дерзкий ублюдок, смело смотревший ему в глаза, был красив. Он был тёмный, как Иса, и такой же уверенный, как сам Диомед. Наблюдать за паршивцем, как тот берёт его женщину, стало бы ещё тем зрелищем.

Айседора вытянула клыки из запястья Диомеда и положила руки ему на грудь. Немного поднявшись, она увидела, что её господин тихо лежит с закрытыми глазами, длинные волосы разметались на подушке.

Как бы ни хотелось, но тело Айседоры ещё не исцелилось, хотя мышцы стали куда сильнее, чем раньше, а по венам с гулом разносилась странная смесь из умиротворения и возбуждения.

По просьбе Исы Диомед перенёс их в момент, когда впервые увидел её с Дафной — в воспоминание, которое она лелеяла больше всего на свете. Айседора увидела себя с любимой так, как видел их в тот день Диомед. В её собственных глазах светилась любовь, во взгляде Дафны — желание, а когда их тела наконец соприкоснулись, Иса увидела слияние душ. Благодаря своему господину она могла возвращаться в это воспоминание снова и снова.

Диомед. Для всех он был сложной головоломкой. Для всех, кроме Айседоры. И хотя своего господина она до конца не разгадала, Диомед давал ей больше, чем кто бы то ни было.

Вот только последняя мысль, что пронеслась в голове старшего вампира в конце кормления, вызывала беспокойство. Раньше ничего подобного Айседора не замечала. Она всегда следовала клятве угождать своему господину. Служить ему и оставаться верной. И ни единого раза ни с одним человеком, выбранным для кормления за пределами этих стен или оказавшимся в её постели для услады глаз любимого господина, Айседора не чувствовала, что Диомед ощущал себя… обманутым. Только с Элиасом.

— Не стоит волноваться, mikri mou polemistria.

— Твоя мысль… она меня беспокоит.

— Почему? Потому что я эгоистично захотел увидеть тебя с этим ничтожным человечишкой? Хотя нет, эта мысль должна тебя беспокоить. В ней чувствуется безразличие и эгоизм. Он несколько часов пытал тебя, а я думаю о…

— …о времени, когда он меня ублажал.

Диомед открыл глаза и, сверкнув на неё взглядом, слабо улыбнулся.

— Я совсем испорчен?

Айседора слизала каплю крови с верхней губы и, наклонившись, поцеловала Диомеда в губы.

— Не больше, чем я. Пока Элиас мне угрожал, я постоянно вспоминала время, проведённое в его постели.

Сильные руки обхватили Ису за талию и перевернули на спину. Нависнув сверху, Диомед задал вопрос:

— Почему ты о нём никогда не рассказывала?

У Айседоры не было ответа. В их первую встречу Элиас напомнил ей старейшину. Мужчина был добр и щедр, как в поступках, так и в словах, и он о ней заботился. Но Ису что-то сдерживало. Что-то внутри сопротивлялось и не давало привести человека к господину. Может, внутреннее чутьё? И сегодня Айседора была этому рада. Ведь доброта, которую она однажды заметила у Диомеда, сменилась жестокостью — ещё никогда Айседора так не боялась своего господина.

Длинные волосы вампира упали ей на лицо, он яростно сверкнул глазами и признался:

— Я хотел бы увидеть тебя с ним.

Она бы тоже хотела. В мире ничего не доставляло Айседоре большего наслаждения, чем секс на глазах у её старейшины. Жаль, Элиас сделал то, что сделал. У Исы появилось ощущение, что мужчине понравилось бы немного эксгибиционизма.

Ну что ж. Существовало много способов устроить яркое представление перед публикой. К несчастью Элиаса, смерть станет его последним выходом на сцену.

ГЛАВА 11

Лео стоял в покоях Василиоса и не знал, куда деть руки. Он был здесь только раз — в ночь, когда лежал под Аласдэром и наблюдал, как того трахает его господин. И чёрт… эта картина до сих пор оживала перед глазами, Лео ничего не мог с собой поделать.

— Если тебя успокоит, я тоже не могу перестать об этом думать.

Глазами Лео нашёл вампира, переместившего их в покои. Василиос рылся в ящике большого бюро, стоявшего у дальней стены. Странно было находиться рядом с таким величественным созданием и видеть, как оно… он делал что-то настолько… обычное. Лео всегда считал, что Василиос только приказывает людям выполнить его прихоти… или умереть. Едва мысль пришла в голову, старший вампир замер и, оглянувшись, ухмыльнулся.

— Не обязательно стоять там, Леонид. Ты можешь подойти ближе.

Лео засунул руки в карманы брюк и облизал верхнюю губу.

— Нет. Мне и тут хорошо.

Василиос выгнул бровь.

— Боишься?

«Да».

— Нет. Что будет с Элиасом и Парисом?

Василиос долго на него смотрел, а потом произнёс:

— Разумнее было бы бояться, — и вернулся к своим поискам. — Ведь ты же умный, agóri?

— Надеюсь, что да.

— Ага, — выдохнул Василиос. — Нашёл.

Лео хотел задать кучу вопросов, но судя по уклончивому ответу старший ампир был не в настроении. Леонид попытался увидеть, что именно Василиос достал из ящика, но не успел, и когда старейшина повернулся и смерил человека взглядом, таинственная находка уже исчезла за спиной.

— Пожалуйста, подойди. Нет никакой надобности держать дистанцию.

Просьба звучала просто и вежливо, но в ней как будто слышался скрытый приказ.

— Я думаю… думаю, останусь пока здесь.

Тихо рассмеявшись, Василиос пошёл к кровати под пристальным взглядом Лео. Парень ужасно нервничал, ведь впервые за всё время остался со старшим вампиром наедине.

Пока старейшина, слегка наклонившись, клал загадочный предмет на матрас, Лео попытался рассмотреть Василиоса как следует. Старший вампир был высоким, но не слишком, широкоплечим, что выгодно подчёркивал его пиджак. Волосы, тёмные как ночь, были коротко подстрижены, а небольшую щетину на чётко очерченном подбородке так и хотелось потрогать — у Лео даже начали покалывать кончики пальцев. Василиос был невероятно красивым мужчиной. И если честно, даже больше. Он был неописуемо великолепен, и Лео понимал, почему Аласдэр отдал всё, чтобы с ним остаться.

— Ты мне льстишь, Леонид, — проговорил Василиос, прочитав его мысли.

— Сомневаюсь, — фыркнул Лео.

— Почему ты так говоришь?

Лео вынул из карманов руки и скрестил их на груди.

— Ты можешь читать мысли любого из окружающих. Наверняка каждый, кто тебя видит, думает, что ты… — Он умолк, заметив, как в глазах Василиоса вспыхнул весёлый огонёк.

— Думает, что я… что?

Лео не понимал, почему так хочет съязвить, и не успел хорошенько подумать, как слова вылетели сами собой:

— Самонадеянный засранец?

Он не знал, какой ожидать реакции, и ошеломлённо замер, когда старейшина громко рассмеялся.

— А ты, я смотрю, смелый, agóri.

«Смелый? — подумал Лео. — Скорее, идиот».

В мгновение ока перед ним появился Василиос и, оттеснив, прижал к стене.

— Стоять в моих покоях и называть меня засранцем? Довольно смело, не считаешь?

Лео сглотнул, с каждой минутой дышать становилось труднее.

— Возможно. Но это правда.

Василиос широко улыбнулся, и его весёлая улыбка никак не вязалась с беспокойством, которое он вызывал в Лео.

— А что ещё правда? Раз уж ты так много знаешь.

Лео всмотрелся в лицо, которое было совсем близко, и решил не юлить.

— Как по мне, ты слишком привлекателен.

Глаза, смотревшие на него в упор, сверкнули.

— Спасибо.

— Ты порочен.

Губы Василиоса скривились в ухмылке.

— И снова спасибо.

— И ещё ты настолько самовлюблён, что, полагаю, уже забыл, как думать о ком-то, кроме себя. — Вампир прищурился. — И ты завидуешь.

Василиос отступил на шаг и внимательно посмотрел на Лео.

— Завидую?

Вообще-то Лео не собирался этого говорить. Чёрт.

— Да.

— Тебе?

В голосе Василиоса послышалось неверие, и Лео подумал, что, возможно, совершил серьёзную ошибку. Старейшина отошёл к кровати и взял лежавший там предмет. На указательном пальце поднятой руки болталась пара золотых наручников.

— Ты прав, — признался вампир, возвращаясь к Лео, который, как зачарованный, не сводил глаз с раскачивающихся туда-сюда металлических колец. — Я завидую. — Василиос остановился перед Лео, и сердце у того беспокойно заколотилось. — Но не тебе.

Какого чёрта это…

— Леонид, однажды мы уже встречались. Хотя, я не уверен, что это был действительно ты. — Лео открыл рот спросить, о чём он, но Василиос продолжил: — Я знаю, ты помнишь, мы же это вкратце уже обсуждали. Храм. Ночь обращения моего Аласдэра.

Лео тряхнул головой.

— Нет. Это был сон.

— Нет. Это было куда большее, — проговорил вампир и поднял руку с болтавшимися наручниками. — Думаю, это было что-то типа следа. Мгновение, запечатлённое во времени.

— Не понимаю.

— Я пока тоже, — признался Василиос.

Не успел Лео и глазом моргнуть, как наручник оказался на его запястье, и старейшина, дёрнув, притянул парня так близко, что их одежды соприкоснулись.

— Но точно знаю, что в ночь, когда увидел, как ты наблюдал за мной и Аласдэром, я захотел, чтобы мы втроём были вместе. Сильнее я никогда ничего не желал. Поэтому я позволил Аласдэру тебя оставить. Я завидую не тебе, Леонид. Я завидую Аласдэру. Он получил то, чего я страстно желал больше двух тысяч лет. Но вскоре всё изменится.

Вот чёрт. Лео не понимал и половины из сказанного Василиосом, но от тяжести наручника на запястье и направленного на него жадного взгляда почувствовал, как мгновенно твердеет член. Лео услышал только одно: Василиос офигенно долго хотел, чтобы все трое были вместе. Он прямо чувствовал желание старейшины.

Василиос отступил к кровати и потянул за собой человека. Но необходимости в этом не было — Лео охотно шёл следом. К вампиру его влекло с такой же силой, как и к Аласдэру.

— Раньше я говорил, что ты умён. Я тоже, agóri. Чтобы как следует подумать, у меня были годы, столетия я размышлял, кто навестил меня в тот день: золотоволосый ангел, призрак или бог? И должен признать, по истечению столького времени я начал сомневаться в своей памяти… пока не увидел тебя в Судебном зале. Ты выглядел знакомо, но всё же иначе… Я увидел лицо, которое преследовало меня много лет.

Остановившись у кровати, Василиос провёл холодными пальцами по губам Лео, и тот в миг перестал дышать. Лео изумился мягкости прикосновения — вампир мог быть нежным. Невероятно.

— В жизни мне всегда не хватало света, лучей тёплого солнца. А в день, когда я тебя увидел, показалось, что храм будто осветился изнутри. Я желал заполучить твой свет и тьму Аласдэра.

— Жадный, — выдал Лео, вспомнив слова Василиоса. — Ты такой же жадный, как и я.

Василиос приблизил губы к уху Лео, и тому показалось, что у него сейчас подогнуться колени.

— Нет. Я гораздо жаднее.

Василиос провёл языком по ушной раковине, и Лео жалобно застонал.

— Видишь ли, я считаю, что ты не просто человек, в чьих жилах течёт моя кровь. Я думаю…

— Что? — спросил Лео хрипло.

— Я думаю, пришло время всё выяснить.

И Василиос сделал то, чего никогда не делал: прижался губами к губам человека.

Почувствовав боль, которая молнией пронзила голову так, что мир рассыпался на осколки, Лео вцепился в пиджак вампира. Появилось воспоминание. Не его. Лео понял: Василиос втиснул в сознание видение давних-давних дней…

Древний Рим

300 г до н. э.

Согнувшись пополам, Лео сжал руками голову и поморщился. Боль была невыносимой. Чёрт, Лео ощутил всю мощь Василиоса, когда воспоминание с силой озарило подсознание.

Лео прищурился, вглядываясь в окружающие его тени, почувствовал резкий влажный запах земли и попытался разглядеть то, что хотел показать Василиос. Леонид находился в пещере, по каменной стене которой слабой струйкой стекала вода и капля за каплей падала в лужу.

Вот тут Лео их и увидел. Две фигуры стояли лицом друг к другу в длинных шерстяных одеяниях, собранных на плечах складками.

— Василиос, послушай меня. Тебе нельзя выходить днём. Я говорил это много раз, но ты всё равно не слушаешь. Хочешь погибнуть?

Лео подошёл ближе. Он был восхищён: кто-то осмеливался так разговаривать с Василиосом.

— Может, и хочу, — ответил Василиос, вздёрнув голову и упрямо выставив угловатый подбородок.

— Нет, не хочешь. Среди тех, кого я знаю, ты больше всех дорожишь своей жизнью. Именно поэтому ты подошёл мне идеально. Ты сделаешь всё, чтобы наверняка выжить.

Лео обошёл двух мужчин и взглянул на того, кто стоял лицом к Василиосу, но не узнал. Его не было ни во снах Лео, ни в видениях Аласдэра.

— Даже не знаю, зачем утруждаю себя. С первыми лучами солнца ты всё равно меня проигнорируешь. Солнце… оно убьёт тебя, просто поверь на слово.

— Почему? Почему оно для нас вредно? Почему не говоришь?

Незнакомец уставился себе под ноги и через несколько секунд снова посмотрел на Василиоса.

— Тебе ещё рано знать.

Василиос приблизился и взял его ладони.

— Почему не скажешь? Ты же говорил, что то, что мы есть, — это дар. И это правда. Я стал как никогда быстрее, сильнее, осознаннее…

— Да. Но у всего есть своя цена… — ответил мужчина, и его голос стих.

— Если это дано в дар, почему за него нужно платить?

«Потому что это не дар, —подумал Лео. — И никогда им не был. Это проклятие. Мужчина солгал».

Лео вспомнил записи, на которые наткнулся во время исследования мифов. Священные книги из Дельфы, сказание о мужчине Амброджо, которого прокляли греческие боги Аполлон, Артемида и Аид.

Аполлон… бог солнца.

При появлении этой тревожной мысли воспоминание исчезло, и Василиос отстранился.

— И вправду, тревожно.

В висках запульсировало. Чтобы не упасть, Лео положил руку на грудь Василиоса.

— Я не… — начал он.

Василиос рассмеялся так, что его крепкое тело задрожало.

— О, я знаю, что ты не он. Но каким-то образом вы связаны. В воспоминаниях Аласдэра я видел, какой обжигающей была твоя кровь. Вполне вероятно, что она также подействует на всех нас, будто ты само солнце. Свет, который я видел в тот день в храме вместе с Аласдэром, стал для меня путеводной звездой. А твоё необъяснимое сходство — последний кусочек этой изумительной маленькой тайны.

Лео от удивления распахнул глаза. Он не совсем понимал, о чём говорил Василиос.

— Не пугайся, agóri, но проклятие, о котором ты читал… Полагаю, тебя с твоими маленькими друзьями, запертыми сейчас в Судебном зале, послали сюда его сломать, проклятие. И единственный способ сделать это — убить нас всех. Тебе же так велели? Ты сам себе признался.

— Но… но… что? Греческие боги — миф.

— Как и вампиры, — заметил Василиос, потянув за наручник. — В своё время я представлю тебя на Показе и сделаю своим всеми возможными способами. И если твой бог наблюдает сверху, уверен, скоро он себя проявит. Потому что отныне его пешка станет моим ферзём.

ГЛАВА 12

Элиас мерил шагами деревянный пол странной комнаты, в которой их с Парисом бросили, наверняка ещё немного, и он дыру в полу протрёт. Помещение вроде называли Судебным залом. Элиас внимательно осмотрел чёрные стены, утыканные пуговицами в каретной стяжке, и подумал, что же здесь на самом деле происходит.

С момента, когда их запер этот придурок Аласдэр, Элиас, в отличие от Париса, сохранял бдительность и осознанность — однажды давным-давно ему сказали, что созерцание поможет, «когда придёт время».

Элиасу очень хотелось призвать голос из прошлого, из снов, когда всё только начиналось. Но это было непросто. Они должны были идти своим путём, следуя вере предков, заповедям их богов. И пророческим видениям, которые появлялись по милости высших.

Однако с тех пор представления Элиаса изменились. Он чувствовал… неуверенность. Видения появились после ухода Айседоры, и тогда он ощущал воодушевление. Элиас верил, что ему предназначена особая миссия, в которой заключается его жизненный путь. Эти мысли помогали справиться с расставанием. Когда же Элиас познакомился с Лео и Парисом, сны начали сбываться, и он получил своё подтверждение. Путь Элиаса, его судьба, — всё уже предопределено. Вот только он не осознавал, что ключевой фигурой, запустившей всю череду событий, была Иса.

Элиас прикрыл глаза и задумался, чем же всё закончится. Его смертью? Смертью Париса? Подобный исход наиболее вероятен. Но так быть не должно. Он сделал всё, что велено. Годами тренировался, проводил исследования и ждал. Элиас был очень терпелив, но сейчас считал, что ему рассказали не всю историю.

Какой будет награда за то, что он настроил против себя одного своего друга, что позволил схватить второго и что пытал Айседору? Смерть?

Элиас прижал пальцами веки.

«Неужели просить ответа — слишком много?»

«Нет, не много. Но, Элиас, всё не так просто. И ты это знаешь…».

Элиас открыл глаза и, пытаясь найти источник голоса, огляделся, но он был один, не считая Париса.

— О-ох… — послышался стон с чёрного ковра в центре, где растянувшись лежал Парис.

Господи. Полный провал!

Элиас не мог поверить, что всего лишь за последний час всё пошло наперекосяк. Грёбаный Лео. Наверное, вампиры его контролировали. Это единственное логическое объяснение. Возможно, ещё то, что у Элиаса не было ни единого шанса всё объяснить. Когда ситуация начала развиваться стремительно, он выглядел как полный псих.

«Если бы только меня соблаговолили предупредить, что Лео столкнётся с вампиром, который был моей целью…».

— Элиас…

Он обернулся на звук слабого голоса и увидел, как Парис пытается сесть.

— Быстро не двигайся, а то снова увидишь свой завтрак.

Парис подтянул колени к груди и, заправив длинные волосы за уши, опустил голову.

— Чувствую себя дерьмово.

— Да, знаю. Это скоро пройдёт.

В поисках ответов Парис поднял на него свои полные удивления глаза.

— Элиас, какого чёрта происходит? — Он оглядел странную комнату. — Где мы?

Элиас тоже окинул взглядом помещение уже, наверное, в сотый раз. Похоже, здесь была своего рода пыточная, но говорить об этом другу не стоило.

— Рискну предположить, что нас заключили в камеру.

Парис покосился:

— К-камеру?

Элиас подошёл к мягкой стене и прижал к ней ладонь. Как и ожидалось: кожаная и звуконепроницаемая. Или может… криконепроницаемая?

— Да. Здесь есть туалетная комната, но больше никаких дверей.

Проводя пальцами по стене, взгляд Элиаса зацепился за пуговицу. Монета Архаической Греции? Господи, только одна эта монета стоила от пяти до двадцати тысяч. Взглянув вниз, Элиас обнаружил, что монет на стене великое множество.

Кто украшает стены древними артефактами? Хвастливые ублюдки.

— Элиас? Где Лео? Кажется, я его видел, до того как… — голос Париса стих.

«До того как… что?», — наверняка подумал он.

— Видел. Но с ним кое-что случилось.

Элиас услышал, как Парис зашевелился, и, обернувшись, увидел того уже на ногах.

— Что? Что с ним случилось?

Элиас вздохнул от досады, ведь на самом деле он ничего не знал. Но что-то определённо должно было случиться. Иначе Лео не стал бы жертвовать друзьями, если бы имел другой выбор. Но судя по произошедшему выбора не было. В памяти всплыли слова друга: «Я сделал выбор. Единственно возможный. Я выбрал жизнь».

Пока их куда-то тащили два ублюдка, которые явно собирались убить Элиаса, он быстро понял, что Лео «продал» себя, выторговав взамен их жизни. Но рассматривая свисающий с потолка металлический крюк, который зловеще напоминал, что они находятся во вражеском логове, Элиас тем не менее подумал, что Лео, похоже, обманули. По текущему положению дел, вряд ли есть гарантии, что им с Парисом сохранят жизнь.

Парис чувствовал себя, будто попал в торнадо. Выжить удалось, но в голове царил хаос.

Они находились в незнакомой комнате. Элиас стоял поодаль, уставившись в потолок. Парис проследил его взгляд и ужаснулся — от увиденного даже волосы на голове зашевелились. Парис пытался разогнать туман в голове и вспомнить события до того, как попал в это чёртово место. Но в памяти то и дело всплывали две вещи. Заявление Элиаса, что женщина в его кабинете —…вампир. И Лео, появившийся из ниоткуда со своим новым парнем, а ещё слова, которые друг прошептал, глядя на Париса честными глазами: «Парис, прости. Мне очень жаль».

— Элиас, где женщина?

Элиас встретился пристальным взглядом с Парисом, который вздёрнул подбородок, отказываясь отступать.

Элиас Фонтана внушал страх. И внешность его была обманчивой. Он напоминал привлекательного интеллектуала. Тёмные волосы с серебристыми прядями на висках и интересный цвет глаз привлекали внимание. Когда люди видели очки, безупречные костюмы и узнавали о его профессии, то думали, что Элиас — педантичный учёный. Ботаник в душе, которым он и был. Но под приятной внешностью скрывался жестокий и безжалостный мужчина. Мужчина, который любил контроль. Парис с Лео поняли это, как только оказались на его первом уроке.

Парис и Лео подружились сразу: учились вместе, тусовались и развлекались в местном гей-баре на выходных. Чтобы скоротать время, они занимались ещё кое-чем: постоянно фантазировали о своём университетском профессоре. Ровно до тех пор, пока не повзрослели и не узнали его лучше. Тогда и выяснилось, что Элиасу нравились женщины. Парни, — в тайне — конечно, расстроились, ведь оба считали Элиаса очень сексуальным.

— Она не женщина. Я тебе уже говорил.

Парис сунул руки в карманы своих чёрных узких джинсов и попытался не обращать внимание на сжавшийся при словах Элиаса желудок.

— Элиас, прекрати нести чушь. Пора уже объяснить, не думаешь? Это не смешно. Дело принимает серьёзный оборот.

Элиас убрал руку со стены и направился в сторону друга. Парис невольно быстро попятился и врезался спиной в стену.

— Парис… — позвал Элиас.

— Стой на месте.

— Ты меня боишься?

Парис не мог точно ответить. Хотя… нет. Он был напуган до чёртиков.

— Ты же не давал мне повода, верно?

— Нет, думаю, не давал. Я и вправду не хотел говорить тебе вот так.

— Говорить мне о чём? — выкрикнул Парис.

Глаза Элиаса округлились, и Парис понял, что впервые повысил голос в присутствии этого мужчины.

— Хорошо, — протянул Элиас очень медленно, будто предупреждая.

Но о чём? О том, что на самом деле Элиас сумасшедший, который мучит женщин? Или том, что Элиас начал злиться? В любом случае Парис не планировал извиняться, он защищал себя.

— Ты помнишь, когда мы впервые встретились?

Парис кивнул.

— Да. Я опаздывал на занятия, мама тогда заблудилась по дороге. Мы только переехали. Я едва успел — ты чуть не захлопнул передо мной дверь.

Элиас поморщился, а Парис подумал: «С чего бы?». Конечно, нельзя сказать, что тот день был самым ярким воспоминанием, но с тех пор они прошли долгий путь. Парис стал лучшим учеником Элиаса, как и Лео, и оба преуспели на спецкурсах, чтобы получить дополнительные баллы. Теперь, повзрослев, все трое работали вместе над одной из самых необыкновенных выставок страны.

— Именно. В тот день я тоже опаздывал, потому что мы должны были встретиться. Как и ты с Лео. Все трое. Это было предопределено. Мы просто не знали.

Совершенно сбитый с толку, Парис только и смог произнести:

— А-а?

— Ночью, после нашего первого дня. Мне приснился сон о вас.

— Да ладно тебе, Элиас, — недоверчиво фыркнул Парис.

— Это правда. А за день до начала занятий женщина… хм-м, вампирша, которую ты встретил… Она со мной порвала.

Парис вытащил руки из карманов и потёр лицо.

— Ты похитил ту женщину, потому что она порвала с тобой больше десяти лет назад?

Элиас шагнул вперёд и упрямо тряхнул головой:

— Ты меня не слушаешь.

Парис оттолкнулся от стены и подошёл вплотную.

— Я слушаю. Ты сказал, что встречался с вампиршей. Я понял. И что тебе приснился сон обо мне и Лео в ночь после нашей первой встречи, потому что мы должны были встретиться. Звучит как бред, тебе не кажется?

— Кажется. Но самое плохое не это.

— Не это?

— Нет, — ответил Элиас упавшим голосом. — Всё так запуталось. Я должен был лучше тебя подготовить. Вас обоих. Это не должно было случиться до твоего дня рождения.

Парис попытался набраться терпения, которого обычно у него было с лихвой.

— Моего дня рождения?

— Да, это… ген, наверное. До твоего двадцать седьмого дня рождения он спит. Как некоторые болезни. Но он есть… и его нужно просто разбудить.

— Боже, Элиас, ты вообще о чём?

Элиас резко развернулся, и Парис сжал кулаки. Хотелось наорать и заставить рассказать правду. Слова уже были готовы сорваться с языка, как Элиас снова заговорил.

— Первым был я. Мне приснилось, что вы стоите рядом со мной в огромном зале. И, Парис, сегодня это произошло. — Он резко повернулся к другу, в глазах бушевала дикость. — Всё было не так, как в моём сне, но комната та же. Там были вы и… и…

— И что?

— И двое из трёх, что во сне сидели за алтарём. Они тоже там были. Но одного не хватало. Того, который с короткими светлыми волосами. Его не было.

Парис подошёл и взял друга за руку. Похоже, у Элиаса было что-то типа нервного срыва. Он стоял с опущенной головой, будто внимательно рассматривал свою обувь. Парис мягко сжал его плечо.

— Элиас, думаю, тебе лучше присесть.

— Всё должно быть совсем иначе, — повторил он.

Парис решил подыграть.

— Что именно?

— Всё. Мы. Мы должны быть сильнее, могущественнее, чем они. Почему всё иначе?

Элиас поднял голову, и Парис натолкнулся на глубокий пронзительный взгляд, от которого потерял дар речи. Серебристые радужки глаз Элиаса светились.

— Ты пока не понял, но поймёшь. Скоро всё случится, и ты увидишь, что я говорю правду.

От нервного напряжения на лбу Париса блеснули капельки пота. Ему стало очень тревожно.

— Элиас, я до сих пор не знаю, что это «всё». Ты не сказал.

Элиас крепко схватил Париса за запястье. С блуждающим по лицу друга взглядом Элиас напоминал безумца.

— Ты, Лео, я… мы их потомки.

Парис прищурился:

— Чьи потомки?

Элиас облизал нижнюю губу, заговорил… Парис никогда не забудет сказанное.

— Богов, Парис. Аполлона, Артемиды и Аида. Мы их потомки, а значит мы…

Элиасу необязательно было продолжать — Парис получил отличное образование. Он знал всё, что касалось Древней Греции: и богов, и мифы. Когда мужчины встретились глазами, Парис недоверчиво пробормотал:

— …полубоги.

ГЛАВА 13

Диомед нежно погладил атласную кожу женщины, лежащей рядом в безмолвном спокойствии. Его кровь, струившаяся по венам Айседоры, обезвреживала токсины и восстанавливала силы. Тени под глазами Исы исчезали — к утру она должна поправиться

Длинные ресницы неподвижно лежали на щеках — Айседора мирно спала впервые с тех пор, как вернулась в логово. Диомед с удовольствием забрал бы у неё воспоминания о последних часах, но прекрасно знал, что она не позволит. Он очень давно понял: его Иса далеко не пугливая лань и не нежная фиалка.

В дверь покоев отрывисто постучали костяшками пальцев. Диомед закрыл глаза и почувствовал измученного и уставшего Итона. С быстрым исцелением Исы к старшему вампиру возвращалась прежняя сила, но восстановление Таноса займёт, похоже, куда больше времени.

Диомед перекатился на край матраса, стараясь не потревожить подопечную. Потом встал и подошёл к двери. Открыв, он попытался скрыть реакцию на стоявшего за порогом мужчину. Итон был мрачен. Больше, чем раньше, если такое вообще возможно. Диомед быстро схватил старейшину за руку.

— Что случилось? Таносу стало хуже?

Точёные скулы Итона, которые раньше придавали ему молодой и задорный вид, теперь болезненно выступали под натянутой кожей.

— Нет. Ему лучше.

— Тогда не понимаю, — произнёс Диомед, подводя брата к одному из кресел в покоях. — Почему ты такой усталый, такой измученный? Тебе же тоже должно становиться лучше.

Итон провёл пальцами по волнам блестящих светлых волос, спадающих на лоб, и вздохнул.

— Он проснулся.

Итон сел, а Диомед, облегчённо вздохнув, выпрямился.

— По-моему, это хорошая новость.

— Я тоже так думал. Но, Диомед, он злится. Он очень сильно злится.

— Ну, это понятно. То, что с ним случилось, любого бы…

— Нет. Он злится не на то, что сделал человек. Он злится, что его спас я.

Диомед опустился у кресла на колени и положил руку на ногу брата.

— А что ты ещё мог сделать?

Посмотрев на Диомеда устало, Итон поморщился.

— Умереть.

— Нет, — не согласился тот. — Танос понимает, что этот вариант никогда не будет приемлем. Он умрёт — умрёшь ты. Естественно, он не ждёт от тебя такой жертвы.

Итон сжал пальцами виски.

— Как я уже сказал, он очень зол.

— Дай мне с ним поговорить. Может, я смогу объяснить твои действия.

Итон невесело рассмеялся.

— О, он знает. Но как только увидел своё лицо… — Левый глаз Итона начал подёргиваться. — Или то, что от него осталось, все мои слова оказались впустую — он ничего не слышал.

Диомед встал и отвернулся. Итон был подавлен. Диомед же прекрасно знал, каково пережить такую травму. Прийти в себя после ужаса и осознать, что никогда уже не будешь прежним. Диомед никогда не говорил о том, что с ним случилось. Никому, кроме Айседоры. Василиос знал только в общих чертах. Но если это поможет Таносу и исцелит Итона, он готов обнажить свою душу.

— Возможно, будет разумным позволить мне поговорить с твоим первообращённым. Я был в… подобной ситуации.

Итон нахмурился и поднял глаза.

— Что ты имеешь в виду?

Диомед отвёл взгляд от того, которого знал дольше, чем просуществовало большинство цивилизаций, и прошептал:

— Я тоже прошёл через подобный кошмар. Только мои шрамы там, где никто не видит.

Итон окинул взглядом одетую фигуру Диомеда, но тот больше ничего не сказал.

— Ты сделаешь это для меня? Выдашь настолько личную тайну, что даже я о ней не знаю?

Диомед быстро кивнул.

— Это нужно, что помочь тебе, Таносу и, в конце концов, всем нам. Поэтому, да, сделаю.

Итон поднялся с кресла и, подойдя к Диомеду, сжал его плечо.

— В глубине души ты не такой уж и темпераментный, правда, брат?

Диомед усмехнулся, искренне с этим не соглашаясь.

— Думаю, Айседора считает иначе. У меня из головы не выходит, как эта троица безрассудно отправилась на поиски. Я так разозлился на Ису, что она пошла на поводу у вспыльчивого Аласдэра, и наказал её. Возможно, не следовало быть таким жестоким.

Итон с трудом улыбнулся. Казалось, улыбка причиняла ему боль.

— Твоя Иса прекрасно знает, кто ты, Диомед. Пожалуй, лучше всех остальных в пределах этих стен. Если ты её наказал, значит, она заслужила и поняла, что натворила. Эта женщина целует землю, по которой ты ходишь. Как бы ты ни поступил, ты всё делаешь правильно.

— Возможно.

— Определённо.

Диомед оглянулся на укрытую балдахином кровать, потом снова посмотрел на Итона.

— Я навещу твоего Таноса, когда она проснётся и когда мы разберёмся с пленниками.

Итон подошёл к двери и взялся за ручку.

— Я ценю твою помощь. Хоть и не уверен, что это принесёт пользу.

Вновь пережить ужас из прошлого все равно, что вытащить со дна моря сгнивший труп, но если это поможет брату и Таносу, Диомед готов воскресить своих демонов… хотя бы для того, чтобы убить их снова.

Озеро Копаида

250 г. до н. э.

Отдалённый звук барабана задавал тяжёлый и зловещий ритм. В такт с нервным биением сердца Диомеда, которого волокли рядом с лошадью палача.

Когда прошлой ночью Диомеду вынесли приговор, он не совсем понял, что происходит. Только когда его бросили в подвалах дворца дожидаться смерти в кишевшую крысами камеру, Диомед осознал, что его жизнь кончена.

Две ночи назад принц Алексиос, наконец, разоблачил чудовище, которое скрывалось под личиной человека — по крайней мере, так он утверждал. Презренный сын повелителя долгие годы искал способ избавиться от Диомеда. С тех самых пор, как пригласил его, простого лакея, в свою постель, а тот отказался. И вот теперь Диомеда судили за то, что он подсматривал за принцем в его постели. Смешно, правда?

На устроенном в спешке слушании смысл каждого слова был искажён, перекручен, только чтобы доказать вину лакея в отвратительных извращениях.

Но Диомед был виновен лишь в том, что привлёк нежелательное внимание принца. По словам Алексиоса, его пленили необычного цвета волосы Диомеда. Таких волос он не видел никогда, поэтому желал к ним прикоснуться. Единственная проблема заключалась в том, что Диомеда это не интересовало. Нет, секс ему нравился, предпочтительно с женщинами, но в такое затруднительное положение он попал благодаря нездоровой одержимости наблюдать за любым сексуальным актом. Слишком поздно Диомед понял, что те, за кем он подсматривал, были принц и один из сыновей члена совета, а к таким вещам Алексиос относился, мягко говоря, не слишком благосклонно. Правда, конечно же, осталась за пределами процесса слушания.

— Пошевеливайся!

Вместо того чтобы ускорить шаг, Диомед споткнулся и выругался — острый камень рассёк его босую ступню. Чёрный капюшон, наброшенный на голову, не позволял рассмотреть ничего вокруг, кроме грязной дороги, что вела в сторону озера.

Озера Копаида. В обычные дни — умиротворённое место. Но сегодня — иначе.

Сквозь решётку окна в подземелье заглянуло серое утро, и Диомед подумал, что, возможно, оно предвестник событий, ожидавших его на закате солнца, в сумерках. Уготованная молодому мужчине смерть не была ни быстрой, ни безболезненной. Говорили, что она походила на настоящий ад на земле, и Диомед подумал, что, возможно, он её заслужил, раз его привлекали извращения.

Верёвку, которая стягивала руки, дёрнули влево, и когда лошадь повернула в том же направлении, Диомеду ничего не оставалось, как пойти следом. Обречённо ступая шаг за шагом, он уловил впереди приглушённые голоса.

Толпа. Конечно же, принц устроит из казни представление.

Лошадь остановилась. Шёпот начал набирать силу и превращаться в возмущённый, но ещё тихий рокот. Волнение. Извращённое возбуждение в преддверии публичной казни. Диомед никогда этого не понимал.

Волны с хлюпающим звуком набегали на берег. Сидевший верхом на лошади мужчина стянул с головы Диомеда капюшон, и толпа, как по команде, ахнула. После ночи в заточении его длинные серебристые волосы были грязными и спутанными, а одежда свободно болталась на высокой худощавой фигуре.

До ноздрей донёсся сладкий аромат мёда с молоком. Натолкнувшись взглядом на несколько бочек, привязанных сзади к телеге, Диомед понял, откуда он исходил. От тошнотворного запаха скрутило желудок — пленник знал, для чего использовали эту смесь.

— Тихо-о-о! Помните, мы собрались тут не для веселья, — прозвучал за спиной до боли знакомый голос.

Похоже, принц Алексиос ни за что не пропустил бы именно сегодняшнее представление. Казалось, что в его правлении это был единственный поступок, которым можно было бы гордиться. Печально, особенно если учесть, что в целом, Диомед был никем, просто угрозой конкретно для этого мужчины.

— Слушайте приказ повелителя! За развратное и порочащее поведение Диомед Романос приговаривается сегодня к смертной казни через скафизм. С наступлением сумерек его привяжут к лодке и обмажут мёдом с молоком, привезёнными в бочках на телеге. Затем второй лодкой накроют так, чтобы снаружи остались только голова, руки и ноги. Потом лодки спустят на озеро, и его тело будет плавать, пока насекомые, паразиты и прочее дьявольское отродье, как наш приговорённый, не заползут через отверстия и не съедят его, или он не умрёт раньше.

В толпе тут и там послышались одобрительные возгласы, а Диомед не мигая уставился на ненавистного мужчину, который оглашал столь кошмарное наказание.

Они знали друг друга много лет, и хотя принц был очень привлекательным, этого оказалось мало, чтобы убедить Диомеда перейти в другой лагерь. И вот к чему они пришли — к злобной вражде, грозившей теперь самой смертью.

Принц Алексиос накинул на плечи красный плащ и неторопливым шагом пошёл к Диомеду. Остановившись рядом, он буднично произнёс:

— Я слышал, это самая мучительная смерть. Жаль, Диомед, у меня нет времени посмотреть, как будут пожирать твоё тело.

Диомед тоже слышал, что эта смерть отвратительна. Но он ни за что на свете не покажет перед Алексиосом своего страха. Поэтому молодой мужчина повернул голову, и встретившись взглядом с принцем, сказал:

— Не более, чем твоя смерть в своё время. В этом я уверен.

Алексиос криво усмехнулся:

— О моей смерти ты никогда не узнаешь, разве только тебе известно то, чего не ведаю я.

— Верно. Но жить твоей жизнью, жизнью лжеца, уже подобно аду. Скажи, ты грозил парням смертью до того, как заставлял лечь под себя, или только когда нагибал над кроватью без единого шанса, кроме как подчиниться?

Принц Алексиос выхватил меч и приставил остриё к подбородку Диомеда. Тот злобно ухмыльнулся и с вызовом кинул:

— Давай, ну же.

Алексиос в ответ только рыкнул и полоснул мечом по одежде. Ткань распахнулась и обнажила смертника. Несмотря на своё презрение, принц жадным взглядом блуждал по телу Диомеда, — худощавой фигуре с мускулами, отточенными многолетним физическим трудом, — пока не глянул на державшего верёвки.

— Когда привяжите его к лодке, сделайте ещё одно отверстие над пахом. И хорошенько обмажьте ему член. Полагаю, если эту часть сожрут первой, наказание будет воистину достойным.

Диомеду не дали возможности ответить — дёрнули за связанные руки и потащили к первой лодке. Поняв, что это конец, он судорожно вдохнул и посмотрел вдаль на полосу воды. Как настолько спокойное и тихое место буквально за ночь могло превратиться в сами глубины ада? Через несколько часов он узнает.

С плеч стянули одежду и наклонили вперёд. Двое мужчин облили мёдом спину и ягодицы, а затем вымазали тело спереди. Потом подвели к лодке, уложили, привязали, обмазали мёдом член и полили молоком. С трудом сдержав рвотный позыв, Диомед услышал вдали звук топора, рубившего дерево, — готовили вторую лодку.

Толпа зловеще молчала. Единственным звуком был стук-стук-стук топора. Потом появились шестеро мужчин и опустили сверху вторую лодку. Когда её установили, Диомед подумал, что конструкция очень напоминает гроб, в каком-то смысле так и было.

Молодой мужчина лежал внутри раздетый, привязанный и облитый сладким. Насекомые садились сверху и уже не могли выбраться из липкой смеси, которая их и привлекла. Тем временем лодку дотащили до кромки воды, и когда всё было готово, чтобы столкнуть её в водяную могилу, у головы Диомеда появился принц.

Он наклонился низко, почти соприкасаясь носом, и тихо прошептал:

— Может, наблюдая сегодня вечером за звёздами, ты поймёшь, что любопытствовать нехорошо. И что подглядывать за чужой частной жизнью — большой грех. Надеюсь, жуки преподадут тебе урок и выедят глаза первыми.

Оса ужалила в бедро, и Диомед вздрогнул от боли. Потом сцепил зубы и произнёс:

— Возможно, не в этой жизни, но клянусь, однажды я тебя найду и заставлю за всё заплатить.

Зубы принца сверкнули в злобной усмешке. В этот момент несколько мужчин резко толкнули лодку и та, оказавшись на водной глади и какое-то время подрейфовав, выплыла на середину спокойного озера.

Диомед начал ждать своей смерти.

Айседора проснулась от знакомого мучительного вскрика господина, протянула руку на его обычное место, но наткнулась на пустоту. Иса села в широкой и пустой кровати: в голове шумело, а внутри поднималась паника.

Где он?

Тело, будто налитое свинцом, не слушалось, и она с трудом спустила ноги на холодный деревянный пол. Снова послышался страдальческий стон, и, откинув тяжёлое одеяло, Айседора в отчаянии обвела взглядом комнату в поисках мужчины.

У дальней стены на кушетке она заметила долговязую фигуру. Диомед спал: стиснутые кулаки прижаты к бокам, глаза плотно закрыты, будто он терпел сильную боль.

Айседора знала, что ему снилось — не нужно даже заглядывать в мысли. Повторяющиеся ужасы из прошлого. Мучительное наказание, дарованное разгневанным мужчиной, которому не хватило смелости признаться в собственных чувствах к другому мужчине, например, к лежавшему перед ней красавцу. В отместку он приговорил его к смерти.

Но в ту ночь смерть не пришла к Диомеду. Потому что Василиос нашёл его раньше. Он отвёл молодого мужчину к Амброджо, который превратил его во второго представителя их вида. Во второго по могуществу старейшину и её господина. Того, кто никогда по-настоящему не избавился от кошмара, оставившего после себя на теле шрамы. Того, кто постоянно страдал от ран, несмотря на вечную жизнь.

Айседора быстро приблизилась и, опустившись возле кушетки на колени, мягко, чтобы не испугать, положила ладонь на бедро Диомеда. Только она и Василиос знали о прошлом её господина, об адском мучении, через которое ему суждено было пройти и от которого не смогла исцелить даже кровь Амброджо.

— Диомед, — шёпотом позвала Айседора.

Тот не пошевелился.

— Диомед, — попробовала она снова.

Когда старейшина не проснулся, Айседора слегка сжала его ногу. До этого покоившаяся на груди ладонь стремительно переместилась вниз и запястье Исы крепко сжали длинные пальцы. Веки Диомеда открылись, и на Айседору, прищурившись, смотрели чернильно-чёрные глаза. Когда пылавшая в них ярость угасла, хватка ослабла, и лицо господина смягчилось.

— Иса?

— Да, это я. Тебе опять снился сон.

Диомед отпустил её руку и потянулся к лицу. С величайшей осторожностью он погладил Ису по щеке и быстро кивнул.

— Да. Сон. Спасибо, что разбудила.

Айседора слабо улыбнулась — как бы ей хотелось сделать что-то ещё, чтобы облегчить ношу своего господина. Но когда пальцы очертили овал лица от скулы к подбородку, Иса поняла, что это не в её власти. Она поднялась с колен и, улёгшись рядом, нырнула в его объятия. Диомед прижал свою подопечную крепче, всем существом впитывая молчаливую поддержку, излучаемую каждый раз, когда они оставались наедине.

— Почему ты вспомнил об этом сегодня? Из-за моего похищения? — спросила Айседора.

Диомед коснулся губами её лба, и от сквозившей в этом жесте нежности Иса прикрыла глаза.

— Немного, — ответил он. — Ещё я говорил с Итоном, пока ты спала. Танос проснулся, и он не слишком доволен тем, что с ним стало.

Упершись ладонью в грудь Диомеда, Айседора поднялась и посмотрела на мужчину в упор. — Неужели всё так плохо?

Залёгшие у глаз мелкие складки и сморщенный нос стали лучшим ответом, чем произнесённое «да».

— Бедный Танос.

— Да. Он останется изувеченным до конца своих дней. И поскольку Танос понимает, что это навсегда, то пытается смириться, что придётся быть… можно сказать, чудовищем.

Айседора нахмурилась, размышляя, насколько большой вред нанёс Элиас её кузену.

— Думаю, тот факт, что он жив, должен в конце концов облегчить его страдания.

Диомед пожал плечами.

— Мысль о вечной жизни внушает страх, даже когда ты здоров и способен искать себе компанию. Мысль о вечной жизни в одиночестве приносит гораздо меньше удовольствия. Я знаю это не понаслышке, моя Иса. Как ты помнишь, я находился в таком же положении.

— Да. Возможно. Но ты же нашёл, кого искал, верно? Уверена, что Танос тоже сможет. К тому же у него есть Итон.

Лицо Диомеда осветила улыбка, от которой внутри всё потеплело. У господина и вправду было самое доброе сердце среди всех известных Айседоре мужчин.

— Ах, моя Иса. Их узы единственные в своём роде. Но ты права. Я действительно обрёл того, кого искал. Прошло много лет, о такой, как ты, я даже и не мечтал. Но всё равно нашёл.

Айседора подняла голову и поцеловала Диомеда в щёку. Затем мягко произнесла:

— Вот в такие самые драгоценные минуты ты даришь мне больше радости, чем любой мужчина или женщина в нашей постели.

Их отношения с Диомедом были крайне необычными. Айседора прекрасно об этом знала. Но их всё устраивало. Оба получали то, чего каждому не хватало, и Айседора ничего не изменила бы даже за все сокровища мира.

— Даже ради него?

Не нужно было спрашивать, кого старейшина имел в виду. В памяти всплыло лицо Элиаса, и Айседора замолчала.

— А-а-а… Он, похоже, исключение.

Айседора не хотела лгать, поэтому, как всегда, ответила честно и прямо:

— Думаю, когда-то так и было, я собиралась привести его к тебе. Но это было давно. Очень-очень давно.

Диомед не двинулся, не пошевелил ни единым мускулом. Только спросил:

— А сейчас?

Айседора пальцами смяла его одежду и уверенно произнесла:

— А сейчас он должен умереть.

ГЛАВА 14

Аласдэр появился в покоях Василиоса и увидел Лео, стоящего возле господина с золотыми наручниками на запястьях. На удивление оба мужчины были одеты, хотя воздух в комнате практически вибрировал от сексуального напряжения. Расправив плечи, Лео придвинулся вплотную к старейшине, глаза которого горели похотью и возбуждением.

Василиос почувствовал присутствие Аласдэра и посмотрел за спину Лео.

— Наконец-то ты здесь. Теперь можно начинать.

Лео оглянулся: взгляд серых глаз с большой тщательностью ощупал всё тело младшего вампира. Аласдэр на мгновение задумался: сообщила ли их общая добыча Василиосу о своём правиле про «свидание» или это касалось только его одного? Веселясь от мысли, что Лео, возможно, изменил свои условия, Аласдэр облизал нижнюю губу и направился к мужчинам.

— Мы тут немного поболтали, пока ты запирал остальных, — сказал Василиос.

Аласдэр остановился рядом и посмотрел сначала на одного, потом на другого:

— Серьёзно?

— Да, серьёзно. Правда, Леонид?

Лео кивнул, словно в трансе. Уголки губ Аласдэра дёрнулись вверх в понимающей улыбке.

— А-а-а. Ты теперь всегда будешь лгать от его имени, file mou?

Василиос тихо засмеялся. Его глубокий чувственный смех пробуждал внутри плотские желания.

— Я… э-э-э…

Аласдэр положил руку на затылок Лео и притянул к себе. Прижавшись к губам, которые пытались произнести ещё какое-то оправдание, вампир облизал их, а потом скользнул языком в горячий рот, чтобы попробовать парня на вкус.

Лео застонал, схватился за рубашку Аласдэра и пылко ответил, возбуждаясь. Он поднялся на цыпочки и всем телом потянулся за страстным поцелуем, издавая при этом прекрасные звуки, от которых Аласдэру захотелось тут же раздеть человека. Но вампир отстранился и взглянул на Василиоса. От увиденного у того удлинились клыки, на губах заиграла злобная усмешка.

— Я ощущаю на нём твой вкус, file mou. Сомневаюсь, что в моё отсутствие тут только беседы велись.

Аласдэр снова посмотрел на Лео, губы которого теперь блестели от его слюны, и нашёл огромное удовольствие в том, как человек пытался отрицать любой проступок просто на случай, если Аласдэр чувствовал себя оскорблённым. Как же парень ошибался.

— Ну, он… э-э-э… то есть…

Когда Лео запнулся, Василиос снова рассмеялся.

— Я так рад, что тебя это забавляет, — сердито проговорил Лео, уперев руки в бока и оглянувшись на старейшину.

— Но это и правда забавно, agóri. Ты так беспокоишься о его мыслях, хотя можешь просто заглянуть и всё увидеть.

Замечание вызвало у Аласдэра слабую улыбку. Пройдёт какое-то время, прежде чем их добыча поймёт, что делать можно, а что нельзя. Раздражённо фыркнув, Лео повернулся к Аласдэру. В глазах читались недовольство и желание.

Ощутив через мгновение неумелое вторжение в свой разум, младший вампир открыл человеку доступ к мыслям. Считав образ, тот понял, что Аласдэр расстроился не из-за того, что Лео целовался с его господином, а из-за того, что младший вампир это пропустил.

Самодовольно хмыкнув, Лео шагнул назад и подмигнул Аласдэру. Затем повернулся и смело схватил Василиоса за пиджак.

— Может, докажешь, что не всегда ведёшь себя, как самовлюблённый засранец?

Аласдэр распахнул глаза — никто никогда не разговаривал с Василиосом подобным тоном, даже он, — и когда в ответ на язвительное замечание у старейшины сверкнули глаза, младший вампир понял, что фраза скрывала в себе куда больше, чем было сказано.

— И что предлагаешь мне сделать?

— Откажись. От того, что не твоё, и принадлежит другому. Дай Аласдэру то, что он хочет.

Впервые за всё время Аласдэр увидел, как Василиос засомневался. Обычно он был крайне уверен в своих действиях, в своём ответе. Старейшина либо не заботился о том, как его поступки повлияют на других, либо учитывал все возможные последствия.

А с Лео он сомневался.

— И чего же он хочет?

— Ты уже знаешь ответ.

Восторженное выражение на лице Василиоса выдало, насколько тот был очарован парнем, отважившимся держать его за полы пиджака, и Аласдэр уже не в первый раз задумался, какими чарами обладал Лео.

Василиос прикоснулся губами к уголку рта человека.

— А ты смелый, Леонид Чейпел.

— И умный, — выдохнул Лео. — Не забывай, что я умный.

При виде обоих мужчин Аласдэр почувствовал, как дёрнулся член. В это время старейшина пробормотал:

— И принадлежишь нам.

Аласдэр не сводил с них глаз. Лео посмотрел на младшего вампира, и когда Василиос начал его целовать, в сознание проникла дразнящая мысль: «Наслаждайся!».

В первый раз Василиос поцеловал Лео, только чтобы показать образ, воспоминание, и парень вообще не смог насладиться тем поцелуем. На этот раз всё было иначе.

Жёсткие, прижавшиеся к его рту губы оказались на удивление тёплыми. Они приказывали открыться, и Лео подчинился. Внутрь тут же скользнул горячий язык, коснулся его языка, и парень судорожно смял пальцами ткань чужого пиджака.

Чёрт! Это самый горячий поцелуй в жизни Лео по двум весомым причинам. Краем глаза парень заметил на себе пристальный взгляд Аласдэра. Василиос же наклонил голову и нырнул языком глубже. Это оказалось так возбуждающе, что у Лео болезненно заныл член, настолько он был твёрдым.

Отпустив полы пиджака, Леонид провёл ладонями вверх и, сжав плечи Василиоса, притянул того ближе. Старший вампир поддался и прижался всем телом. Лео пьянило ощущение полного контроля. Руки, что были на талии, скользнули ниже, на ягодицы парня, и тишину в комнате нарушило… рычание.

«Василиос или Аласдэр?»

Лео не знал. Но когда пальцы на его заднице сжались, Лео застонал в тот самый рот, от которого мозг буквально плавился.

«С вами тяжело оставаться одетым», — передал Аласдэр свою мысль, и Лео понял, что все трое теперь связаны друг с другом. Так вот, значит, как всё будет.

«Тогда раздевайся», — отозвался Василиос, не говоря ни слова, даже в своей чёртовой голове.

Ситуация быстро выходила из-под контроля — все слова и действия казались как в тумане. Цепь на запястьях Лео, дёрнули, и он понял: если не остановить всё сейчас, он окажется в постели между этими двумя даже меньше, чем через секунду. Оба вампира были властными, напористыми и чертовски притягательными, но…

— Подождите, — произнёс Лео, отрываясь от губ старшего вампира. Грудь тяжело поднималась и опускалась, а затвердевший член тёрся о такой же каменный ствол в брюках Василиоса.

Старейшина попятился, увлекая Лео следом.

— Леонид, я не могу больше ждать. Я объяснил почему.

Лео чувствовал сзади напиравшее твёрдое тело Аласдэра, но не решился проверить, был ли вампир одет. Потому что если одежды исчезла, то — боже! — его уверенность тоже быстро растает.

— Я хочу…

— Да, agóri? — Василиос по-звериному оскалился и обвёл взглядом нижнюю часть тела парня. — Всё совершенно очевидно.

«Давай. Расскажи ему о своих условиях. Не могу дождаться и услышать», — язвительно заметил Аласдэр.

Лео захотелось развернуться и заехать тому в лицо кулаком.

— Условия? — спросил Василиос.

— Я… — Лео сглотнул и подумал: «Господи! Именно поэтому мне нужно постоять за себя».

Эти двое постоянно пробуждали в Лео желание дерзить, поэтому вряд ли их странные отношения станут когда-нибудь игрой на равных. Всякий раз собираясь вместе, они сражались за звание самого наглого, и у Лео не было ни единого шанса выиграть. Но в этом вопросе… В этом вопросе они могли ему уступить.

— Я не буду с вами спать. Пока что.

Василиос снял с себя пиджак и швырнул его на высокий комод.

— Сон в наши планы не входил. И раз это не требуется, значит, думаю, тебе не о чем волноваться.

Сзади послышался тихий смешок Аласдэра, и Лео сцепил зубы — похоже, этот придурок наслаждался ситуацией.

— Я имел в виду, что не буду заниматься с вами сексом. Пока что.

Василиос в изумлении открыл рот. С тем же успехом Лео мог сказать, что отрастит крылья и улетит куда захочет.

— Серьёзно?

Лео скрестил на груди руки и решительно кивнул:

— Да.

«Даже если я собирался сделать тебе минет?» — прозвучало дерзкое предложение Василиоса в сознании Лео, и в этот момент он почувствовал, как на бёдра опускаются ладони Аласдэра, а горячие губы целуют ухо.

Леонид скрипнул зубами.

— Да. А-ах… даже если так.

Василиос ослабил галстук.

«Как может что-то обыденное казаться настолько сексуальным?» — недоумевал Лео, но когда язык Аласдэра мазнул по мочке уха, а ладони погладили твёрдый член, парень понял: виной были не действия, а ситуация.

— И почему ты наложил запрет на всё, что доставляет удовольствие, если совершенно ясно, что сам хочешь принять в этом участие?

Лео изо всех сил старался держать глаза открытыми и смотреть на Василиоса, который принялся расстёгивать свою рубашку. Но ощущая ладони Аласдэра и его прохладное дыхание на разгорячённой коже, это оказалось невероятно сложно.

— Потому что я хочу… О чёрт, — простонал он, когда Аласдэр оцарапал ему шею кончиком клыка.

— Так что ты там говорил? — спросил Василиос, вытаскивая рубашку из брюк. Затем снял её и уронил на пол.

Старший вампир мог избавиться от одежды одним усилием воли, поэтому медленное раздевание само по себе уже было соблазнением. Лео заставил себя произнести слова, о которых думал во время разговора с Аласдэром:

— Я хочу быть большим, чем просто вашей игрушкой.

Губы Аласдэра остановились под ухом, а руки пригвоздили парня к месту. Василиос тоже замер. Воздух тревожило только тяжёлое дыхание Лео. В сущности, он был единственным, кому действительно требовалось дышать.

— Ты говоришь, что не хочешь быть нашей добычей? Я тебе не верю, — сказал Василиос высокомерным тоном.

Вообще-то фраза не была вопросом, ведь оба вампира прекрасно знали, о чём Лео думал.

— Я не хочу быть рабом. Не хочу носить наручники и ходить на привязи. Я хочу быть равным. Хочу, чтобы ты смотрел на меня так же, как смотришь на Аласдэра, и хочу, чтобы он…

Василиос прижался к Лео спереди всем телом, а ладонями накрыл руки Аласдэра, что лежали на бёдрах парня. Находясь между вампирами, которые тёрлись о него своими членами, Лео подумал, не умрёт ли он часом от удовольствия во время секса одновременно с двумя.

— Ты хочешь, чтобы он…

— …смотрел на меня так же, как смотрит на тебя.

— Это невозможно, — заявил Василиос.

— Какой самонадеянный, — не подумав парировал Лео.

Василиос наклонил голову, и вместе с Аласдэром они прижались губами к шее человека с разных сторон. Лео с силой втянул воздух и постарался вспомнить суть вопроса, но поднявшееся внутри волнение было слишком сильным. Он проигрывал битву. Вампиры делали то, чему Лео не мог противостоять. Происходившее было опасным, возбуждающим и настолько чувственным, что хотелось одного: уступить и наслаждаться этим без конца.

— Я живу больше двух тысяч лет и никогда не приглашал кого-либо остаться в моей постели надолго. И вот, когда я сделал это впервые, добыча выдвигает условия. Думаю, Леонид, что самонадеянный у нас тут не я, а ты. — Острые, как бритва, клыки царапнули с обеих сторон кожу нижней челюсти, и Лео выругался. — Ты во многом на нас похож.

Лео откинул голову и, когда Аласдэр потёрся эрегированным членом о его ягодицы, выдохнул:

— Тогда не преуменьшай мою значимость. Не заставляй отдавать мою жизнь за бесценок. Хочу, чтобы со мной считались. Сделай меня равным.

— И как мы должны это сделать?

— Для начала не заставляй меня носить это, — ответил Лео и поднял запястье с наручником и звякнувшей на нём цепью. — Я не такой, как те временные игрушки. Ты признал это сам. Я куда больше. Я первый.

Василиос ухмыльнулся одним уголком рта.

— Безусловно, первый.

Лео посмотрел прямо в завораживающие глаза старейшины.

— И буду последним.

— Какой нахал, — тихо фыркнул Аласдэр.

— Но я прав, разве нет?

Василиос провёл пальцем по плотно сжатым губам.

— Прав. Но подобное ещё никогда не совершалось. Ни разу. Ни одна добыча не ходила по логову без «украшений». Это ради вашей же безопасности. Так другие знают, кто хозяин, разве только…

Сердце в груди бешено забилось, а голова закружилась, когда Лео почувствовал огромную силу, раз способен заставить Василиоса думать, как нужно.

— Разве только?..

Василиос взглянул на Аласдэра и в их головах прозвучало единственное: «Зал?».

— Нам же туда нельзя. Или можно? — спросил Аласдэр.

— Это будет эффективно и как раз то, что надо. В конце концов, именно там место нашего рождения. Почему бы и нет?

— Подобного раньше не было. Вот почему. Мы не знаем, как отреагируют другие.

Лео понятия не имел, что подразумевалось под словами «рождение» и «другие», но он знал, что такое Зал — очень важное место. И то, что Василиос задумался, должно означать, что…

— Да. Сделай это там.

Василиос внимательно посмотрел на Лео и тот был готов уже умолять, решив, что Зал — обязательная составляющая условия.

— Сделай меня своим, чтобы не носить эту цепь.

— Ты уже мой, — резко ответил Василиос, сверкнув потемневшими зрачками. — Разве забыл, что кровь в твоих венах смешалась с моей?

— Конечно, не забыл.

— Тогда, Леонид, давай внесём ясность, — произнёс Василиос, и его голос будто приласкал натянутые нервы. — Скажи, чего конкретно ты просишь. Хочу услышать. И пусть все услышат.

«Все?»

Последняя фраза заставила Лео слегка запнуться, но не поколебала его решимость. Просто стало интересно, кто ещё кроме их троих может слышать мысли Василиоса.

— Объяви на глазах у всех, что я принадлежу тебе и ему. Навсегда.

ГЛАВА 15

Итон замер у входа в покои Таноса, смотря на порог, который переступал множество раз. Сегодня старейшина впервые замешкался. Его беспокоила неизвестность по ту сторону двери. Они с Таносом были вместе несколько веков, но тот, кто сейчас находился в комнате, больше напоминал незнакомца. Итон собрался с духом, расправил плечи. Он справится. Сделает это ради того, с кем бок о бок сражался, кормился и трахался, правда, нечасто.

Итон вверил свою жизнь Таносу много лет назад. Их связь, их отношения строились на взаимном уважении и доверии. А также на глубоко укоренившемся понимании: Итону для сохранения самообладания необходим его первообращённый. И прямо сейчас именно самообладания старейшине крайне не хватало.

Он нервно провёл ладонями по рукавам рубашки, выждал несколько мгновений, взялся за ручку и приоткрыл дверь. Тьма выплеснулась из комнаты, тени скрыли фирменные кожаные ботинки. Итон закрыл глаза и приказал себе сделать шаг. Если он останется стоять в коридоре, ничего не изменится. Старейшина ступил внутрь, мгновенно ощутив атмосферу. Невыносимо тяжёлую. Мрачную. Гнетущую.

Лишённая окон комната напоминала склеп. Итон закрыл дверь и начал поиски жильца. Старший вампир точно знал, что он здесь. Чувствовал его, словно часть самого себя. Но вопрос — где же именно.

Для многих сумрак стал бы проблемой — невозможно видеть без помощи света. Но для их вида темнота не служила препятствием.

Вот. Вот он.

Итон различил силуэт Таноса на противоположной стороне комнаты. Тот сидел спиной ко входу на дальнем краю постели. Руки опущены по бокам, обнажённая спина гордо выпрямлена. Итон сделал очередной шаг, и тут раздался голос Таноса:

— Стой. Не приближайся.

— Танос…

— Я сказал, не приближайся.

Итон застыл, как и всегда повинуясь приказу Таноса.

— Давай поговорим.

— Я не хочу разговаривать, — выплюнул первообращённый. — Особенно с тобой.

Ядовитые слова обжигали.

— Танос…

— Я сказал нет. Можешь оказать любезность и уйти, раз уж мне и так суждено по твоей вине мучиться целую вечность.

Итон, намеренный достучаться до разгневанного мужчины, не сдался.

— Боль не будет вечной. Ты вскоре исцелишься…

— Исцелюсь?! — взревел Танос, оборачиваясь.

Лицо Итона дрогнуло лишь на мгновение.

— Ты даже взглянуть на меня не можешь без содрогания. Не тверди об исцелении. Это, — подчеркнул он, указывая на покрытое шрамами лицо, — никогда не исцелится.

И был прав. Итон понимал, но на самом деле внешний облик не имел для него значения. Когда он смотрел на Таноса, то видел только своего первообращённого.

Личную жизнь старейшин обсуждали редко. Василиос и Диомед выбрали своих первообращённых и приняли их под крыло. Те делили с ними вечную жизнь, следовали, верили и повиновались.

Отношения Итона и Таноса были совсем иными. Они не выставляли свою связь на показ: Танос владел Итоном и успокаивал бушующий внутри него шторм. O kýriós tou. Его господин.

— Выметайся.

— Ты же не имеешь в виду…

— Я сказал. Выметайся.

Танос отвернулся и сполз с кровати на пол, теперь Итон видел лишь его затылок. Страдания Таноса были очевидны. Как и его ненависть. Связывающие их узы ослабли — Итон впервые с момента встречи оказался в полной растерянности. Он пытался ухватиться за какие-то остатки надежды, гадая, сможет ли выжить без того, кто прежде всегда был рядом.

В тишине комнаты Аласдэр слышал лишь частое сердцебиение Лео. Человека взволновала возможность поиграть на равных, возможность заручиться согласием Василиоса.

— Ты, наверно, устал, agóri. Все эти требования и приказы… Но просьбу я выполню. А сейчас тебе лучше забраться в кровать и хорошенько выспаться. В будущем нас ожидает немало бессонных ночей.

Василиос обошёл Лео. Но остановился возле Аласдэра, взглядом дав понять, что им предстоит многое обсудить. Лео обернулся и, заметив молчаливую беседу, прищурился.

— И куда вы собираетесь, пока я буду спать?

Василиос, направляясь к двери спальни, проговорил:

— Аласдэр тебя уложит, а затем найдёт меня. Большего тебе знать не положено.

Лео быстро перевёл взгляд с Василиоса на Аласдэра и смело спросил:

— Будете трахаться?

— А что? Сожалеешь о решении воздерживаться? — самодовольно поинтересовался старейшина.

— Нет. Просто…

Василиос понимающе ухмыльнулся и открыл дверь.

— Аласдэр, обязательно расскажи ему, что ждёт людей, которые мне лгут.

Младший вампир кивнул и после ухода Василиоса повернулся к ожидавшему Лео.

— Ну, и что же их ждёт?

Аласдэр наступал на Лео, пока тот не упёрся ногами в кровать.

— Смерть.

— Василиос меня не убьёт.

— Почему это? Потому что хочет тебя?

Губы парня приоткрылись. Аласдэр невольно прикоснулся к припухлой нижней.

— Он убил многих, с кем мы спали.

Аласдэр не успел убрать руку — Лео схватил его за запястье. Вампир нахмурился и толкнул человека. Тот свалился на постель, следом забрался Аласдэр: поставил руки по сторонам от головы Лео и навис сверху.

— Ты чересчур с ним рискуешь.

Лео криво ухмыльнулся и закинул ногу на талию вампира.

— Волнуешься за меня?

— Нет, — ответил Аласдэр и понял, что по уши в неприятностях, когда парень обхватил руками его шею и прижался щекой к щеке.

— Кто же врёт сейчас?

Лео вновь лёг, Аласдэр с болью в сердце всмотрелся в прекрасное лицо. Сила этого странного чувства пугала.

— Признать, что заботишься обо мне — нормально, Аласдэр. Твоя крутость никуда не денется.

«Василиос прав. Ты высокомерен, file mou».

— Скажи, что мне не стоит быть таким, — ответил Лео. — Уверен, не получится. Думаю, я стал важен для тебя с того самого момента, как ты впервые прижал меня к постели, а я открыл глаза.

— Я решил, что ты ангел, явившийся показать всю глубину моего падения, — признался Аласдэр и лишь после понял, как это прозвучало.

Он не успел найти оправдание. Лео улыбнулся так искренне, так радостно, что Аласдэру стало тепло, как будто его озарил солнечный свет.

— Видишь? Вот они.

Аласдэр склонил голову набок, а Лео положил ладонь ему на грудь, поверх потухшего, безжизненного сердца.

— Эмоции…

Вампир помотал головой.

— Ошибаешься.

— Нет.

Аласдэр отстранился и встал. Лео наблюдал за ним с кровати, а после положил ладонь на пах. Обхватил выступающий под тканью штанов член. Зрачки у человека расширились. Аласдэр отошёл на несколько шагов от того, кто вызывал у него непонятные чувства. Незнакомые… эмоции.

— Подожди, — прошептал Лео, выгибая бёдра на кровати Василиоса. Он прикусил нижнюю губу, Аласдэр в тот же момент упёрся спиной в дверь.

— Возможно, это я должен велеть тебе подождать.

Лео приподнялся на локтях. Аласдэр ощутил жажду: хотелось придавить парня к матрасу и скользнуть внутрь его тела.

— Так вели, и я подчинюсь.

Было бы так легко приказать. Но взамен Аласдэр произнёс:

— Делай, что хочешь. Меня это не волнует.

А следом покинул удушающие покои старейшины.

Посмотрев на дверь, за которой скрылся Аласдэр, Лео задумался и прикрыл глаза. После ухода властных вампиров в комнате стало пусто.

Он сел и внимательно огляделся. Поразительно, но до этой минуты он не думал о мире за стенами. Практически забыл, что существует какой-то иной мир. Тот, из которого его выдернули. Ведь именно так и случилось.

Лео внезапно осознал: никто не ждёт его, Элиаса и Париса. Никого не заботит, вернутся ли они домой. Они все одиноки, родители у каждого умерли. И как только власти признают их пропавшими без вести… никто не вспомнит о них.

Грустно. И очень удобно.

Совпадение? Вряд ли.

Поднявшись на ноги, Лео зашёл в ванную и включил свет. Боже, эта комната была раза в два больше, чем ванная Аласдэра или крошечная квартирка Лео.

Он уставился на отражение в зеркале на стене. Как обычно, волосы в ужасном беспорядке, круги под глазами выдавали усталость. Но Лео искал нечто более серьёзное и даже рассмеялся от нелепости. И как бы глупо ни выглядело, он считал необходимым проверить.

Склонился над раковиной и, прищурившись, поднёс пальцы к губам. «Я правда это делаю? — подумал Лео, приподнимая верхнюю губу. Осмотрел зубы и с облегчением заметил, что они… кажется, нормальные. Зарычал на собственное отражение и вздохнул, когда ничего странного не случилось. — Слава богу.»

Тряхнув головой, Лео обернулся и прислонился к раковине. Он боялся, что заполучив непонятную способность читать мысли, силу и скорость, вероятно, попутно обзавёлся и клыками. К счастью, никаких странных бесед со стоматологом не предстоит.

Лео провёл ладонью по лицу и подумал о друзьях, запертых где-то в недрах этого места. «Точнее, теперь уже, несомненно, о бывших друзьях». Хотелось бы с ними поговорить. Можно выйти и поискать, но это чертовски глупо. А вдобавок и смертельно опасно.

Аласдэр и Василиос пощадили его, но тот страшный вампир никуда не делся, а значит, жизнь парня всё ещё под угрозой.

Лео вернулся в комнату и заметил на полу рубашку и галстук Василиоса. По позвоночнику пробежала дрожь предвкушения.

«Что я вообще творю с этими двумя?» Чёрт его знает.

У Лео бывали отношения в прошлом. И даже серьёзные. Но ни на кого его тело и разум не реагировали так сильно, как на Аласдэра и старейшину.

Парень расстегнул рубашку и, опустившись на мягкую постель, устало закрыл глаза. Может быть, утром получится уговорить Аласдэра разрешить ему поговорить с Элиасом или Парисом. Или обратиться к Василиосу. Ведь получилось же заключить с ним сделку. И пусть оба мужчины безостановочно запугивали, они хотели сохранить Лео жизнь.

Их тяга к человеку была сильнее простого любопытства, и Лео надеялся, что в будущем это приведёт к уважению и обожанию. Именно такие чувства он всегда желал получить от того, кого любит. Но реально ли что-то подобное? Любовь? Когда речь идёт не про одного любовника. Их же двое.

Лео сгоряча вручил себя мужчинам в обмен на собственную жизнь. «И да, — признало его одинокое внутреннее «я», — восхитительно быть объектом их страсти».

Но как любить кого-то или что-то такое, как вампиры? Более важный вопрос: способен ли он любить их и не погибнуть?

Аласдэр нашёл Василиоса в ту же секунду, как покинул Лео. Старейшина находился в не самом привычном месте. До недавних пор он его почти не посещал.

Аласдэр переместился в пустой коридор, где обычно проходил Показ. Одетый в новую рубашку, Василиос стоял, прислонившись спиной к стене, скрестив ноги и засунув руки в карманы. Выглядел он… печально.

Аласдэр подошёл ближе и замер в ожидании. Младший вампир хорошо знал Василиоса и понимал, что тот заговорит лишь тогда, когда будет готов и ни секундой раньше.

Завораживающие глаза Василиоса оглядели Аласдэра с ног до головы. Их взгляды встретились, и старейшина задал поразительный вопрос:

— Мне интересно, правильно ли я поступил сегодня?

Аласдэр не знал, что ответить. Василиос всегда был настолько уверен в себе. Никогда не сомневался.

— Мы играем с чем-то опасным, agóri. Красивым, но очень опасным.

Аласдэр понимал, что господин имеет в виду Лео. Ни о ком другом не могло идти речи. Аласдэр подступил ближе и спросил шёпотом:

— О чём ты умалчиваешь? Что произошло в моё отсутствие?

Василиос оттолкнулся от стены и обхватил ладонями лицо Аласдэра.

— Ничего страшного, уверяю. — Он легко поцеловал Аласдэра в губы и отстранился, опустив руки. — Ты уже знаешь, я видел его прежде. Я говорил, что Леонид выглядит знакомо.

— Да. Ты упоминал, что это случилось ночью в храме. И Лео тоже видел тебя. Как это вообще возможно?

Василиос вновь откинулся на стену.

— Хм. Вопрос на миллион долларов.

— Хорошо, что я знаю, где достать миллион долларов.

Василиос хищно ухмыльнулся, и Аласдэру захотелось обнажиться для него. Но старейшина посерьёзнел.

— Я скомпрометировал нас, Аласдэр? Напоил его своей кровью. Привязал к нам. И понимаю, что сделал это не только для того, чтобы объединить его жизнь с нашими. А если я подверг нас большей опасности? Или наших собратьев? — От тяжести вопроса Аласдэр потерял дар речи. — И всё ради моего желания? Знаю, я эгоистичен. Ничего нового. Но…

— В его присутствии сложно думать о чём-то ином, да? — Как только слова сорвались с губ, Аласдэру захотелось взять их назад. Но он почувствовал себя не таким глупым, заметив в глазах господина согласие. Тот тоже ощущал притяжение.

— Да. И я продолжаю задаваться вопросом: почему? Леонид — смертный и наш враг. И всё же с момента, как увидел…

— Ты жаждешь его, — проговорил Аласдэр с пониманием, прижимаясь к Василиосу. Он положил ладони на стену по бокам от головы господина и коснулся губами его шее. — У меня так же. Я пытался бороться. Как и ты, пробовал убить его. Но даже зная, что нельзя, ты хочешь его заполучить. Хочешь кормиться его кровью. Трахать его.

— Да. — Василиос вздохнул и потянулся рукой к пуговице на штанах Аласдэра.

Член младшего вампира затвердел в предвкушении. Но вместо того, чтобы раздеться, Аласдэр сказал:

— Лео хочет, чтобы мы подождали.

Василиос повернул голову, их носы соприкоснулись. Аласдэр вопросительно приподнял бровь.

— Я не жду.

Аласдэр запустил руку в брюки Василиоса и, и сжав член, спросил:

— Правда?

Василиос зажмурился.

— Я уже говорил, человек опасен.

Аласдэр отошёл.

— Об этом мне известно.

Разочарованно выругавшись, Василиос оглядел широкое пространство Показа.

— То, чего он хочет… Я не буду делать это здесь.

Аласдэр ждал продолжения.

— Впервые случится что-то настолько грандиозное. Я не стану представлять его логову столь буднично. Я первый старейшина, древнейший из нас, а ты мой первообращённый, и Леонид будет принадлежать нам. Это произойдёт в Зале. И, Аласдэр?

— Да, Василиос?

— Хочу, чтобы все знали: если кто-то прикоснётся к нему без разрешения, не важно по какой причине, то умрёт быстрее, чем успеет начать извиняться.

Аласдэр не мог не согласиться. Пора официально объявить Лео их добычей, и учитывая обстоятельства, лучше поторопиться. Его друг уже на плахе, и Аласдэру с Василиосом нужно привязать Леонида к себе как можно крепче.

ГЛАВА 16

Айседора проснулась и поняла, что осталась одна — отсутствие Диомеда ощущалось так же остро, как и его близость. Иса потянулась под покрывалом, напрягая все мышцы, даже кончики пальцев ног.

Тело, наконец-то, реагировало как и должно, больше не угрожая сдаться под давлением испытаний. Иса обнаружила, когда села, что Диомед раздел её во сне. Остался только…

Она коснулась чокера на шее.

Элиас…

Айседора легла обратно и подумала о человеке, которого держали в плену. О человеке, который ждал смерти. Как они дошли до такого? Ведь она покинула его, чтобы спасти.

Иса прикрыла глаза, сдерживая чувства, которые рвались наружу всякий раз при мысли об Элиасе Фонтане. Было легко сопротивляться, пока он держал её связанной и мучил. Сработал инстинкт самосохранения. Но здесь в безопасности, в кровати Диомеда, нахлынули нежные, тёплые воспоминания о том, в кого Айседора когда-то влюбилась.

11 лет назад

Январь

Айседора, не поднимая взгляда от пола, спешила по белому пустынному коридору. Даже не верилось, сколько времени она не кормилась. Если бы пришлось звать на помощь Аласдэра, он бы её прикрыл. Но ведь Иса была не виновата. Точнее, не во всем.

Ни один человек из последней добычи не привлёк её внимания, и это о многом говорило, учитывая, что в отличие от кузенов для Исы не имело значения мужчина перед ней или женщина. Ох, просто катастрофа. Танос предупреждал, что так и случится. Но Айседора не верила, а в отсутствие Диомеда вариантов было немного.

В последнее время она стала непривычно беспокойной, и уже не вытерпела. Местная больница казалась лучшим местом для поиска. Пока чёртов пациент не нажал кнопку тревоги.

«Вот это везение», — подумала девушка, вырубила первого прибежавшего врача, украла его халат и запихнула человека в туалет. Затем налетела толпа персонала, и Айседоре пришлось спасаться бегством. Это случилось… о, около пятнадцати минут назад.

Засунув руки в карманы, Иса подошла к дверям, через которые заходила ранее, и вздохнула. Ей нужно лишь скрыться в тени и незаметно переместиться в логово. Аласдэр ничего не узнает.

Она прошла последний поворот, самодовольно улыбаясь, и внезапно врезалась, будто в кирпичную стену.

— Ой, чёрт. То есть… — Мужчина напротив положил ладонь ей на плечо. — Прошу прощения. Я увидела вас слишком поздно и не успела отойти.

Он рассмеялся, и приятный вибрирующий звук вынудил Айседору поднять взгляд. Мужчина рассеянно провёл ладонью по рукаву её халата, но она едва уловила прикосновение.

Таких мужчин Айседора никогда не встречала. Первое, что бросилось в глаза — рост. Она сама высокая и всегда выбирала мужчин не ниже себя. Этот же возвышался над ней на несколько дюймов. Волосы, тёмные, как и у Исы, зачёсаны назад, словно по ним провели ладонью. Но заворожил её необычный, странный цвет глаз. Они были… серебристые, напоминали об оттенке волос старейшины и сейчас будто бы сияли.

— Вы в порядке? — спросил мужчина, чуть нагнувшись, чтобы посмотреть на неё внимательнее.

Иса опустила голову.

Господи. Давай, Айседора. Говори, что в порядке, и убегай.

— Думаю, переживу. — Нет, нет. Не флиртуй.

— Ну что же, слава богу.

«Потрясающе», — отчитала она саму себя. В голосе мужчины прозвучала хорошо знакомая интонация — интерес. Но у Исы не было на это времени. Она попыталась обойти незнакомца, но почувствовала, как на запястье сжали пальцы, которые прежде были не заметны.

— Подождите…

Айседора опустила взгляд на руку, и мужчина тут же ослабил хватку, будто сам только что заметил.

— Да?

Он небрежно пожал плечами, но дерзкая улыбка на губах выдавала его заинтересованность. Незнакомец был уверен в себе и имел на то полное право.

— Вы не можете просто уйти. Что, если вы пострадали?

Пожалуй, впервые за многие годы Иса рассмеялась.

— Я не шучу, — добавил мужчина, подступая ближе.

Она поднесла пальцы к губам, пряча широкую улыбку.

— Вижу.

— В смысле, что если вы уйдёте, а позже обнаружится сотрясение мозга? Я довольно крепкий, и вы сильно приложились.

На слове «крепкий» их взгляды пересеклись, Айседора опустила руку, приоткрывая рот. Ей нужно убираться подальше. Должно быть, после долгого голода кровь пробудила сексуальные инстинкты, потому что Исе хотелось лишь одного — раздеться и встать на колени перед этим мужчиной.

Мимо прошла компания медиков, он отвёл взгляд и указал большим пальцем за плечо.

— Вам нужно идти?

Да, но только из-за тебя.

— Стоило бы.

— Вы работаете тут врачом?

— Э-э-э… нет. Интерн.

Отлично, теперь я вру. И к чему эта ложь?

— О, так если я вернусь, то могу вновь с вами столкнуться?

Вот и причина.

— Ну, возможно.

Когда стало ясно, что девушка больше ничего не добавит, мужчина протянул ладонь для рукопожатия. Столь человеческий жест показался неестественным, особенно когда между ними мгновенно пробежала искра, поэтому Иса лишь уставилась на руку.

— Тогда позвольте представиться, чтобы наша завтрашняя встреча не была странной. Меня зовут Элиас, а вас?

Айседора вложила свою ладонь в его и решила присмотреться внимательнее. Мужчина был сексуален, и его пристальный взгляд говорил об ответном влечении. Естественно, нет ничего опасного в том, чтобы заглянуть глубже.

Иса аккуратно проникла в сознание мужчины, и увиденное не было ни капельки милым и скромным. Он представлял её обнажённой, как и сама Иса только что. Но мужчина прижимал её к стене, точнее, к больничной стене позади.

Айседора была бы рада и дальше наблюдать заманчивые образы, но он будто бы догадался о вмешательстве и очистил разум. Иса моргнула, не веря самой себе, тем не менее — мужчина словно щёлкнул выключателем, и картинка исчезла.

— Вы не представитесь? — переспросил он с широкой улыбкой, отвлекая от размышлений.

По непонятной причине Иса не стала наводить забвение, а облизнула нижнюю губу, глядя, как мужчина следит за движением языка своими необычными глазами.

— Скажу при нашем следующем столкновении.

— Которое случится когда?

Диомед в отъезде ещё несколько дней, и до его возвращения Айседора может развлечься с человеком. А после возможно… возможно, если всё пойдёт хорошо, представит его в качестве своего нового избранника.

— Я работаю завтра вечером.

Её должно было насторожить, насколько легко ложь срывается с языка, но она оттачивала навыки много столетий и гордилась своими способностями. Кузен Танос врать вообще не умел.

— Приятно знать. Постараюсь постоять в каждом коридоре, чтобы вы могли на меня наткнуться.

Айседора отступила, убрала руки в карманы халата и подмигнула.

— Здесь я пройду около полуночи.

Она отвернулась к выходу, и мужчина крикнул вслед:

— Буду ждать…

И он ждал.

Айседора поднесла дрожащую ладонь ко рту, не позволяя вырваться рыданиям. Много лет она прятала воспоминания, из-за которых чувствовала себя уязвимой. Создавала образ свирепой и бесстрашной женщины, чтобы никто не усомнился в выборе старейшины. Но сейчас над Исой нависла реальность — из-за дела, которое ей предстояло выполнить завтра, хотелось спрятаться от всех и умереть. В последний раз она ощущала столь мучительную агонию и такое ужасающее предательство в ночь собственного обращения.

Айседора прикрыла глаза и потрогала на шее розу, из уголка глаза потекла солёная слеза. Почему история всегда заканчивается одинаково? Почему любимые исчезают, несмотря на все усилия? Даже Диомед в каком-то смысле никогда не будет ей принадлежать.

Мысль об одинокой вечности ошеломляла, и Иса пыталась протянуть ещё хотя бы секунду, не позволяя сердцу — или тому, что поддерживало её жизнь — разбиться.

«Просыпайся, agori».

Бархатный голос Василиоса проник в подсознание, и Лео, перевернувшись на бок, зарылся лицом в мягкую подушку.

— Давай же, file mou. Уже утро. Пора открыть свои прекрасные глаза.

Лео тут же отреагировал, и у него перехватило дыхание при виде растянувшегося рядом Аласдэра.

— Ах. Вот и ты.

«Чёрт, как приятно просыпаться», — подумал Леонид, глядя на полные губы, всматриваясь в глаза, которые пристально изучали его лицо.

— Долго я спал? — поинтересовался Лео, когда Аласдэр позволил простыне скользнуть до талии.

— Чуть больше десяти часов.

— Десять часов? — переспросил Леонид, садясь. Его голос взлетел до самой высокой ноты.

— Видимо, твой организм потребовал. — Этот комментарий прозвучал с другого конца комнаты, где Василиос со скрещёнными в лодыжках ногами устроился в кресле. — Несомненно, нам с Аласдэром придётся отныне не забывать о сне. Как и о том, что тебе необходима еда. — Василиос бросил взгляд на прикроватный столик, где стоял поднос со стаканом апельсинового сока и…

— Поп-тарт?

— Да.

Лео потянулся за печеньем и поднёс его ко рту, но прежде чем откусить, спросил:

— Вы их когда-нибудь ели? — Желудок заурчал, и Лео со стоном начал есть. Сладкий джем в центре походил на райское наслаждение.

— Нет. Рад сообщить, что не пробовал. Аласдэр нашёл его среди вещей другого человека из добычи.

Лео посмотрел на лежащего рядом Аласдэра, а тот, подперев голову ладонью, уставился в ответ. Его взгляд был пылок, и Лео, подчинившись, вновь откусил поджаристое лакомство.

— Очень вкусно, — проговорил он с набитым ртом. — Спасибо. Что насчёт вас? Вы ели? — спросил Лео и нахмурился, тут же добавив: — В смысле, вам вообще нужно? Или что… Ладно, забейте.

— Ты хочешь знать, убили ли мы кого-то с утра, agóri?

Аласдэр звучно рассмеялся, и Лео недобро глянул на него.

— Мне надоело, что ты надо мной потешаешься.

Аласдэр поднял бровь, его губы изогнула ухмылка — да, полноценная ухмылка.

— Прекратите оба. Никаких споров в такую рань, — заявил Василиос, поднимаясь.

Он был одет в свободный чёрный халат, и когда развязал пояс, позволив ткани упасть на пол, рука Лео с печеньем замерла на пути ко рту. — Мне необходимо приготовиться. Менее чем через полчаса нам предстоит слушание, а вы отвлекаете.

Василиос захлопнул за собой дверь ванной комнаты, Лео обернулся к Аласдэру, который перекатился на спину и лежал теперь, положив руки под голову.

— Мы отвлекаем?

— Он голоден и неудовлетворён. Это сочетание лишает Василиоса… логики.

— Неудовлетворён? — уточнил Лео. Он доел и забрался обратно под покрывало. — То есть вы с ним не…

Лео не успел договорить — Аласдэр внезапно лёг на него и прижал его руки к матрасу.

— То есть, будь готов позже.

— Спасибо, — прошептал Лео искренне.

Вампир прищурился.

— Ты совершенно сбиваешь с толку, file mou.

— Разве?

— Да, — произнёс Аласдэр, не вдаваясь в подробности, подался назад и встал на колени между ног парня. — Вставай и собирайся. Суд назначен на ранее утро.

— Что?.. Погоди. Суд? — переспросил Лео. — Василиос назвал его слушанием.

— Он соврал. — Аласдэр слез с постели.

Лео откинул покрывало и тоже встал.

— Соврал?

— Леонид, сегодня с утра у тебя проблемы со слухом?

Вампир пошёл к дверям. Но Лео мгновенно переместился и прижал его спиной к деревянной панели.

— Отойди.

— Нет. Пока ты не объяснишь всё. Он соврал? Значит, это не слушание, где к информации отнесутся разумно. Это суд для…

— Для человека, которого ты зовёшь Элиасом.

— Понимаю, — процедил Лео сквозь сжатые зубы. — Что происходит во время суда у вампиров?

Аласдэр посмотрел хмуро, и Лео потянулся вперёд, как только понял его намерения. Но опоздал, схватив лишь воздух.

— Ублюдок.

Лео оглянулся на закрытую дверь ванной. Не следует, но…

Да пошло оно всё.

Сжав кулаки, он ринулся вперёд и распахнул дверь. Василиос стоял посреди пара и обжигающей воды. Лео захлопнул дверь и принялся ждать.

Старейшина в душе даже не дрогнул и не пошевелился, будто совсем не заметил вторжение. Ему и не нужно было. Василиос всегда был на шаг впереди.

«Чёрт, он наверняка узнал в ту же секунду, как я принял решение».

— Вообще-то да, — ответил Василиос, подставляя лицо под струи воды.

Лео видел Василиоса только сзади, но и это зрелище впечатляло. Мышцы на спине бугрились при движении рук, ягодицы были крепкими и округлыми.

— Осторожнее, Леонид. Прямо сейчас у нас недостаточно времени на подобные мысли. К тому же вчера ты весьма чётко изложил условия.

Не в силах удержаться, Лео разочарованно заворчал, и, когда Василиос развернулся, невольно оглядел влажную оливковую кожу.

Сексуальный греческий мужчина. Василиос походил на бронзового бога, которому поклонялись люди. Только когда он выходил из душа и повязывал полотенце на талии, грешный блеск в его взгляде явно напоминал не о божестве.

— Ты мне соврал, — проговорил Лео, отбрасывая похотливые фантазии.

Василиос неторопливо приблизился и признался:

— Да. Соврал.

Он обошёл человека, открыл дверь и направился к внушительному гардеробу в противоположной стороне комнаты. Лео пошёл следом, не желая сдаваться. Он не мог стоять и смотреть, как Элиаса… О боже.

— Ты сказал, что не убьёшь его. Он мой друг.

Василиос стянул полотенце с бёдер и бросил на пол.

— Я прекрасно отдаю отчёт собственным словам, agóri.

Не желая отвлекаться на наготу Василиоса, Лео отвёл взгляд.

— Тогда почему делаешь это?

Он едва успел договорить, как старейшина оказался перед ним, схватил за руку и привлёк к себе почти вплотную, так, что влажная кожа намочила брюки.

— Твой друг причинил моим родным много боли за последние несколько дней.

Лео сглотнул комок в горле, сердце колотилось в груди.

Василиос прижался губами к щеке Лео и прошептал голосом, которым когда-то произносил смертельные угрозы:

— Не думай, что если я очарован тобой, то перестану заботиться о благополучии рода. Выживание всегда на первом месте. Помни об этом, когда снова надумаешь открыть рот. Или я накажу тебя.

Когда губы, шепчущие угрозу, приблизились к уху, Лео задрожал.

— Любопытно, — пробормотал Василиос. — Ты встревожен или возбуждён, как я?

Лео прикусил щёку и откинул голову, заглядывая Василиосу в глаза.

— Встревожен. Ты — лжец.

Старейшина опустил руку и через ткань брюк накрыл ладонью пах Лео.

— Иногда, — согласился он. — Хм, ты и правда встревожен. Придётся это исправить. Мне больше по вкусу, когда твой член твёрд.

Лео подался вперёд, решив не обращать внимания на действия Василиоса.

— Зачем лгать и обещать мне, что сохранишь Элиасу жизнь?

— Потому что я желал тебя. Желал пустить свою кровь по твоим венам, как с Аласдэром.

— И ты всего лишь сказал мне то, что я хотел услышать?

— Да.

— А теперь что? — уточнил Лео, откинув голову. — Убьёшь его? Убьёшь Элиаса и Париса, который вообще ничем не навредил?

Он оттолкнул Василиоса с силой, о которой и не подозревал.

— Отчего ты настолько удивлён? Ты знаешь, какие мы. Видел, на что способны. Скажи, Леонид Чейпел, почему Элиасу позволительно убивать членов моей семьи, но мне непозволительно отомстить? — Лео нечего было возразить. — Скажи. Почему я должен оставить его в живых?

Лео зажмурился, пытаясь ухватиться хоть за какую-то причину, которая вынудит прислушаться самое могущественное из известных ему существ. В конце концов, он открыл глаза, посмотрел на Василиоса и прошептал:

— Потому что ты можешь.

Старейшина изучал его несколько долгих секунд и просто ответил:

— Нет.

ГЛАВА 17

За стеной, о которую опирался Элиас, послышались шаги. Он сидел, подтянув колени к груди, на одном и том же месте уже несколько часов, — может, даже всю ночь, — и внимательно наблюдал за Парисом. С момента их последнего разговора тот не проронил ни слова. Что вполне понятно: признание Элиаса напоминало бред сумасшедшего.

Парис находился в противоположной части овальной комнаты, но с таким же успехом мог быть на другом конце земного шара. Хотя Элиас даже и не представлял, в какой именно точке планеты они оказались.

Когда шаги стихли, Элиас поднялся на ноги. Он уже собрался подойти к другу, как прямо на пути возник Аласдэр — вампир Леонида, в сопровождении гиганта, увешанного клинками разных видов и размеров.

В их прежние встречи Аласдэр казался обыкновенным, вполне нормальным. Элиас никогда бы не подумал, что он далеко не обычный член общества. Да, Аласдэр очень пугал, но всё же выглядел вполне себе человеком.

Сейчас всё было иначе.

Аласдэр, одетый в какой-то явно церемониальный наряд, выглядел величественно. Стоя рядом со своим подручным между Элиасом и поднявшимся на ноги Парисом, вампир подавлял и излучал силу. Если бы Элиас ничего не знал, то сейчас мог бы с уверенностью сказать, что Аласдэр занимал важное место в иерархии вампиров.

— Я пришёл за тобой. Есть два варианта — лёгкий и сложный. Решай, какой выберешь.

Элиас взглянул на Париса, который прижимался спиной к стене. Бледный, как привидение, тот ошарашенно смотрел то на одного, то на другого мужчину.

— Если выберу лёгкий, ты отпустишь его?

Аласдэр подошёл к Элиасу и, сцепив пальцы в замок, произнёс:

— Похоже, ты не понял. Я пришёл не торговаться. Я пришёл за тобой.

Ясно, что с таким подходом Элиас ничего не добьётся, но, может…

— Где Лео? — спросил он и был немало заинтригован тенью сомнения, промелькнувшей на лице Аласдэра. Видимо, упоминание о коллеге заставило этого мудака по крайней мере остановиться и задуматься. — Как думаешь, он на тебя посмотрит, если ты навредишь мне? Или ему?

Расстояние между ними Аласдэр преодолел в грозном молчании. Элиас попятился и прислонился спиной к стене.

— Леонид больше не твоя забота.

— А чья? Твоя? — Элиас расправил плечи. Он был немного выше вампира и обладал достаточным самомнением: когда Аласдэр вынужден был смотреть на него снизу вверх, Элиас испытывал истинное удовольствие. — Если навредишь мне или Парису, Лео тебя никогда не простит.

Аласдэр схватил Элиаса за рубашку, и тот не успел глазом моргнуть, как уже болтался в воздухе, не касаясь носками пола. Твою ж мать! Ладно, это ни капли не страшно. Вся кровь прилила к голове, и под пристальным, тяжёлым взглядом в ушах зашумело.

— Не смей больше говорить о нём в моём присутствии. Понял?

Похоже, отведённое для жизни время подходило к концу, кроме того, Элиас никогда не прислушивался к чьим-либо предупреждениям, поэтому сказанные слова тоже пропустил мимо ушей.

— Что, не нравится об этом думать? Понимаю. Лео… он отличный парень. Чертовски умный, упрямый, вспыльчивый… и преданный. Ну, обычно.

Из дёсен Аласдэра показались клыки, и Элиас самоуверенно ухмыльнулся. Класс, попал в точку. Собственник, значит. Точно, их вид отчаянно защищал то, что считал своим. Как и все животные.

— Лео для тебя слишком хорош, — язвительно заметил Элиас, пытаясь понять, как далеко может зайти. — У него другое предназначение, гораздо выше, чем быть твоим…

— Не стоит заканчивать фразу, — прорычал Аласдэр.

Элиас вцепился в запястье Аласдэра и посмотрел на вампира в упор.

— Мне и не нужно. Ты прекрасно знаешь, что это правда.

На последних словах Элиас почувствовал нарастающее в висках давление — вампир пытался проникнуть в его сознание — и рассмеялся:

— Ой, прости. Пожалуйста, продолжай.

Элиаса дёрнули по стене вниз. Глаза обоих мужчин оказались на одном уровне, и Элиас заметил, как потрясающий оттенок зелени в зрачках напротив начал темнеть.

— Не можешь ничего найти? Какая жалость.

— Что ты такое? — хриплым голосом спросил Аласдэр. — Ни один человек не может навредить так, как ты. Или блокировать нас, как ты.

— Понятия не имею, о чём речь.

В тёмной ауре Аласдэра разве что молнии не сверкали от ярости.

— Ты всё ещё дышишь лишь по одной причине: твоя голова нужна тому, кто превосходит меня в жестокости.

— Тогда тебя жаль вдвойне. Тебе же наверняка не терпится убить меня собственными руками.

— Что ты такое? Кто такой Леонид?

Элиасу удалось безразлично пожать плечами. Как только стало ясно, что большего от него не добиться, Аласдэр отпустил его, и тот свалился на пол. Затем вампир медленно повернулся и посмотрел в сторону уродливого громилы, который стерёг Париса.

— Твоё нежелание говорить, — произнёс Аласдэр, присев перед Элиасом на корточки с видом, не сулившим ничего хорошего, — не означает, что тот, кому ты всё рассказал, тоже будет молчать. — Потом выпрямился и широким шагом направился в противоположный угол комнаты, на ходу бросив голиафу: — В наручники его.

Парис замер оленем в свете фар, но всё же заметил, как мужчина, с которым он недавно пил кофе на кухне Лео, начал подкрадываться. Да, «подкрадываться» — самое подходящее слово. Он медленно подбирался, словно пригвоздив к месту своими угольно-чёрными глазами, и, казалось, предвидел каждое движение. Выглядело это жутко и пугающе, у Париса вспотели ладони.

Когда в комнате из ниоткуда материализовался знакомый Лео, Парис довольно быстро вскочил на ноги — не хотелось сидеть, если вдруг этот парень, мужчина или… вампир вздумает подойти, вот как сейчас.

Тот, кто появился вместе с Аласдэром и очень напоминал бульдозер, загораживал Элиаса, которого секунду назад отшвырнули в сторону, как тряпичную куклу. В голове Париса осталась одна мысль: «Я умру. Этот… этот парень, с которым мы пили кофе… он убьёт меня».

— Подойди.

Сказанное настолько отличалось от ожидаемого, что Парис, заставил себя сделать шаг в сторону парня Лео, как бы угрожающе тот ни выглядел.

— Я рад, что ты умеешь подчиняться приказам. Возможно, это тебе зачтут, когда будут решать твою судьбу. Но если поведёшь себя так же, как твой друг, всё, что случится с тобой дальше, сильно затянется. Уверен, ты представляешь, насколько это будет неприятно.

Парис слышал мужчину, но сфокусироваться мог только на острых кончиках, похоже, клыков.

«Вампир. Вампир. Чёрт, он вампир!»

— Совершенно верно. Я вампир, — признался тот, наклоняясь. Он был настолько близко, что в его чёрных глазах стало заметно яркое мерцание, будто по зрачкам изнутри прошлись лучом света. — А вот ты что такое?

В памяти сразу всплыл разговор с Элиасом: «Мы их потомки, а значит, полубоги».

Через несколько минут нужно было быть в Зале собраний, и Диомед вернулся за Айседорой. Зайдя в покои, он увидел, что свечи зажжены, а постель заправлена. Окинув взглядом помещение, он заметил закрытую дверь в гардеробную и направился туда.

Этим утром старший вампир собирался в другой комнате — почувствовал, что перед судом его подопечной, возможно, захочется остаться одной. Он уже подходил, когда дверь распахнулась, и Диомед ошеломлённо замер.

При виде Исы он, как всегда, почувствовал прилив гордости. Она была в полном облачении, как и Диомед. Его подопечная выглядела потрясающе.

Айседора вышла в покои к терпеливо ожидавшему её старейшине и вложила свою ладонь в протянутую навстречу руку.

— Мой господин, вы, как всегда, невероятно привлекательны.

— Как и ты, моя красавица.

Диомед мягко потянул Ису на себя, и та подошла. Он прикоснулся пальцами к её щеке и, прикрыв веки, мысленно обратился:

«Ты уверена, что готова?»

Она накрыла его ладонь своей, и когда вампир открыл глаза, кивнула.

— Да.

— Ты отважная, mikri mou polemistria.

С сияющим от похвалы взглядом Айседора расправила плечи.

— Ты моя сила и мой стержень, ты огонь в моей крови. Ты придаёшь мне уверенности в действиях. Рядом с тобой легко быть отважной.

Диомед взял её за руку и немного склонил голову.

— Ты всегда была отважной, даже без меня. И ты всегда мстишь тем, кого любишь.

Что-то в её прекрасном лице на долю секунды изменилось, что-то, чего Диомед не смог уловить, но Иса быстро собралась.

— Танос будет присутствовать?

Вампир покачал головой.

— Нет. Итон сказал, что он не покинет свою комнату. Как и не позволит никому войти. — Айседора охнула и прикрыла ладонью рот. — С ним всё будет в порядке, — постарался обнадёжить её Диомед.

— Правда? — переспросила она, с искренностью глядя в глаза. — Я ничего не понимаю. Как Элиасу удалось… — Иса спохватилась и опустила голову.

Диомед поднял её подбородок и посмотрел в лицо.

— Это нормально чувствовать…

— Нет, не нормально, — прервала она и отвернулась. — Ты когда-нибудь тосковал? Испытывал вину? Ты когда-нибудь сворачивался клубком на этой кровати, потому что до невозможности желал человека? — Айседора украдкой посмотрела на него.

Диомед чувствовал её стыд, её горькую обиду.

— Ничего не хочу к нему испытывать. Даже ненависть. Хочу быть безразличной. Как и он, когда стоял рядом и наблюдал за моими страданиями.

Иса отвернулась. Диомед встал у неё за спиной и погладил по волосам.

— Когда тебя вернули ко мне, безразличным он не был. Он дерзил, вёл себя по-собственнически и с гордостью заявил, что спал с тобой. Вряд ли такие эмоции были бы у того, кто ничего не чувствует. Но вопрос в другом: чего желаешь ты, моя Иса?

Она повернулась, их взгляды встретились, и Диомед, взяв её руки в свои, кивнул. Слова были не нужны — он уже знал, чего она хочет.

Лео сидел на кровати и ждал, когда Василиос выйдет из огромной гардеробной. Он пытался принять тот факт, что, скорее всего, приговорил друзей к верной смерти. Но в мыслях повторялось одно — это невозможно.

«Ну не мог же я быть настолько глупым!»

Вспоминая о друге, Лео упрекал себя. Он злился на Элиаса за ложь, за умалчивание важных фактов о его собственной жизни. Но его смерти он не хотел. Как и смерти кого-либо другого. Вот почему и рассказал Аласдэру, где искать женщину.

Что в Лео такого, что смерть и разрушение преследуют его в последнее время буквально по пятам? Верил ли он на самом деле, что Василиос выполнит свою часть сделки? Что обеспечит Элиасу и Парису безопасность?

О господи! Парис. Он, наверное, в шоке.

Лео пошёл на уговор и продал себя в надежде спасти друзей, но вместо этого оказался инициатором, и послал обоих… на смерть.

— Нельзя появляться в суде в таком виде.

Услышав голос Аласдэра, Лео вскочил на ноги. Младший вампир появился прямо перед ним, и выглядел он… сногсшибательно. Как венценосный член королевской семьи, только без короны.

— Вообще-то именно им я и являюсь. Кстати, ты им тоже станешь. А теперь пойдём. Чтобы стоять со мной рядом, тебе нужно выглядеть прилично.

Аласдэр протянул руку, но Лео отшатнулся.

— Где Элиас? Где Парис? Знаю, ты ходил за ними.

— Они пока в камере возле Зала. Ждут, когда все соберутся. И поторопись, если не хочешь, чтобы они просидели там дольше пяти минут — именно столько времени у нас есть, чтобы привести тебя в приемлемый вид. Иначе Василиос будет огорчён.

Лео позволил вампиру взять себя за запястье.

— Он планирует их убить, да?

На бесстрастном лице Аласдэра не дрогнул ни один мускул.

— Действия Василиоса непредсказуемы. К слову, как и его настроение. Однако тут кое-что… — вампир замолчал, а потом ухмыльнулся уголками губ, — прояснилось. Так сказать.

Прищурившись, Лео смотрел на Аласдэра, стараясь уловить его настрой, но понять что-либо по непроницаемому выражению лица оказалось невозможно, мыслей в голове у вампира тоже не было.

— Не понимаю.

— Знаю. Зато я наконец понимаю. Пойдём, Леонид. Нам кое-куда нужно.

ГЛАВА 18

— Сегодня мой день рождения, — сказал Парис, когда глухая железная дверь их новой тюрьмы закрылась. — Что ж, не так я его представлял.

Элиас, который стоял прислонившись к стене, выглядел паршиво — таким Парис его ещё никогда не видел. Он то и дело нервно теребил и без того взъерошенные волосы, на щеках красовалась как минимум трёхдневная щетина. Одна пола белой рубашки, обычно идеально выглаженной и застёгнутой до самого горла, всегда с обязательным галстуком, теперь болталась поверх костюмных брюк, а её ворот был расстёгнут на три пуговицы. Ткань смялась. Элиас как будто провёл неделю в Вегасе и едва выжил.

Жаль, что истинная причина была совсем в другом. Его запястья сковывали толстые наручники, такие же, как и у Париса.

— Элиас, — позвал парень, подходя к другу. — Ты должен мне помочь выбраться отсюда. Скажи им то, что они хотят знать. Они… они же хотят тебя убить.

Элиас поднял голову и встретились с Парисом взглядом.

— А теперь и тебя, — прозвучало в ответ.

Парис отшатнулся, его руки задрожали.

— Меня? Что… Почему?

— Ты не виноват, — сказал Элиас. — Ты не знал.

Парис нахмурился так сильно, что от напряжения заболела голова.

— У меня не было времени рассказать тебе всё, — пробормотал Элиас, окидывая взглядом тесную камеру.

Противно ударив по нервам — будто кто-то провёл ногтями по стеклу — заскрежетала цепь, что соединяла их закованные в наручники запястья с металлическим крюком в каменном полу.

— Чёрт, так расскажи наконец, пока они тебя не выволокли отсюда и не убили.

Элиас посмотрел на друга в упор. В его глазах читалось сомнение, словно он не был уверен, что его слова смогут что-то изменить.

— Парис, они умеют слышать чужие мысли. Если они прислушаются, то могут услышать, о чём ты думаешь. В тот раз, когда он спрашивал, о чём ты…

— Я сразу вспомнил твои слова. — Парис опустил голову и уставился в пол. — Но это нелепо, — продолжил он, возвращаясь мыслями к разговору о полубогах. — Это нелепо.

— Всё должно было быть иначе. Сначала должен был узнать Лео, затем ты. Потом мы должны были найти их. Вот только…

— Тот вампир нашёл Лео первым, — проговорил Парис, с трудом веря, что ведёт эту безумную беседу.

«Вампиры? Полубоги? Какого чёрта? Когда моя жизнь успела превратиться в фантастический роман?»

Но чем больше Парис думал обо всём увиденном, тем больше начинал верить.

— Да.

— Если всё должно было произойти в определённом порядке, то что теперь, когда этот порядок разрушен? И уж прости, но какая у меня роль? Быть идиотом, который ничего не знает? Как у героя фильма, который узнал всё только перед самой смертью?

Элиас решительно покачал головой.

— Нет. Никто из нас… мы не должны умереть. Что вообще происходит? В этом нет смысла.