Азарт и страсть

Глава 20

Вспаханная земля была мягкой как пух, и ветер с океана намного теплее, чем она ожидала. Первые крохотные ростки уже пробивались сквозь грунт, защищенный сеном, которое она разбросала неделей раньше.

Эмму всегда переполняло счастье, когда она стояла здесь в своем собственном саду, рядом со своим домом. И могла видеть отсюда спокойную бледно-голубую гладь моря, открывавшуюся за границей утеса.

Наконец-то она нашла именно то, что хотела. Встретившись с агентом по недвижимости месяцем раньше, она объяснила ему, что хочет приобрести и где. Он рекомендовал ей посмотреть четыре дома, но она остановилась на втором и больше не стала смотреть.

Здесь было поистине прекрасно. Тихо и красиво. Именно то, о чем она всегда мечтала. Она могла бесконечно любоваться этим видом и уходила в дом только тогда, когда солнце опускалось за море.

Эмма провела рукой по талии, все еще разрываясь между облегчением и странным сожалением. Кое-какие советы она получила у женщины, собирающей травы, а Харт, видимо, предпринял собственные меры. Она вздохнула с облегчением, когда началось обычное женское недомогание, но вместе с тем чувствовала некоторое разочарование, так как теперь дверь в прошлое захлопнулась навсегда. Все осталось там. За этой дверью.

Эммы Дженсен больше не существовало. Впрочем, как и Эмили. Как и придуманной леди Денмор. Сейчас она была просто вдова Керн, такая же ненастоящая, как леди Денмор, но совсем, совсем другая.

Она воткнула совок в землю и подумала, как сильно изменилась за последнее время. То вожделение, которое она ощущала к Харту, прошло. Та единственная ночь утолила все те необузданные желания, которые так жгли ее.

Харт пробуждал в ней именно то, чего она так боялась. Она так много хотела получить от него, фантазировала и мечтала о будущих удовольствиях, которые он доставит ей. Ее тело возбуждалось от одной мысли о нем. Если бы она осталась в Лондоне, она бы пропала.

Но здесь, в этом тихом райском уголке, дикие желания, казалось, оставили ее. Она не бросала плотоядных взглядов на мужчин ее новой деревни. Более того, она даже старалась смотреть на них, чтобы вызвать в себе нечто похожее на желание, но ничего не испытывала. Обнаженные торсы молодых мужчин, плескавшихся в море, не вызывали у нее никаких эмоций.

Это была привилегия Харта, его одного.

Соленый ветер унес ее вздох, и Эмма прислонила совок к серой стене коттеджа. Этим летом она покрасит дом в белый цвет, хотя тогда исчезнет серебристый оттенок старого дерева.

Эмма сняла передник и, увидев Бесс в окне кухни, помахала ей. Затем она направилась по тропинке, которая уже поросла травой.

Бесс не могла понять очарования обрывистого утеса и каменистого пляжа внизу. «Вы сломаете себе шею», – предупреждала она. Но Эмме нравилось спускаться с утеса к пляжу, и риск добавлял этому путешествию очарования.

Внизу на узкой полоске песка она чувствовала себя свободной. Странно, потому что она не могла пройти ни вправо, ни влево дальше, чем на двести ярдов. Но шум волн, дуновение бриза, крики чаек и странный соленый запах моря – все это наполняло душу умиротворением. Она снова чувствовала себя юной и счастливой. Она была в безопасности. И наконец довольна.

Но она не могла унести это чувство с собой. Она не могла забрать его и сохранить на всю ночь.

– Это прекрасное место, – шептала Эмма, спускаясь по тропинке к морю. Ее ноги заскользили по гальке, и она ударилась лицом об острый выступ скалы, но все же удержалась на ногах. – И моя жизнь тоже прекрасна, – бормотала она, убеждая себя, что так оно и есть. Вскоре Лондон останется далеким воспоминанием. А Харт не больше чем… эпизодом. Найдя подходящее слово, она обрадовалась его определенности и заставила себя поверить в это.

Но какое-то тревожное чувство не покидало ее. Она постаралась отрешиться от него, но оно напоминало о себе вновь и вновь. Возможно, собственная вина не давала ей покоя?

Ей приходилось постоянно лгать, сочинять небылицы и использовать людей. Хотя она говорила себе, что Харт сильный и могущественный человек, герцог с положением в обществе, она все равно считала, что обидела его, а ее внезапное исчезновение лишь усугубило эту обиду.

Она потерла основание шеи, но ощущение беспокойства не покидало ее, пока она смотрела на покрытое белыми барашками море.

Первым пунктом его поисков стал Скарборо. Харт не сомневался, что Эмму могло привлечь большое число отдыхающих.

В этом курортном местечке можно было сделать деньги, хотя люди здесь наверняка более осмотрительны и менее беспечны и расточительны, чем те, с которыми она имела дело в Лондоне. Но, с другой стороны, торговцы более просты и открыты и, возможно, найдут ее манеры прелестными. Если она сохранила свои манеры до сих пор.

Но ее не было в Скарборо. Неделя прошла впустую. Он не нашел никаких следов, никаких признаков ее присутствия.

Он станет искать ее, но он не знает, кого искать.

Если он и найдет ее, то он не знает, кто она. Она не та женщина, за которую выдавала себя. Да и не женщина вовсе, а девушка. Дочь. Племянница. Тихая девушка, любимая в ее родной деревне.

Она не была ни вдовой, ни проституткой, ни воровкой. Она не была остра на язык, ей не хватало опыта. И то чувственное начало, которое он распознал в ней, скорее всего было отзвуком лет, проведенных в логове ее отца, которое было средоточием распутства и вседозволенности.

Или это его благие надежды? Да, он хотел надеяться, что она не принимала участия в оргиях.

Чувство какого-то беспокойства, чего-то упущенного не оставляло его сознание. Однажды он посетил дом Денморов, в памяти осталось огромное здание из гранита и зубчатых башен да темные холлы и еще более мрачные лица гостей.

Если у него и были какие-то воспоминания, то они улетучились несколько дней спустя, когда он сделал предложение своей любовнице и получил отказ и разочарование вместо радости.

Смутные воспоминания наводили на мысль, что детство Эммы было менее беззаботным, чем должно было быть. Сначала умерла мать, затем отец и брат. И она стала жить в доме старого дядюшки, которого прежде никогда не встречала. И по крайней мере в его доме, пусть короткое время, она была счастлива.

Харт сам не понимал, ненавидит ли он ее? Он запутался в своих чувствах. Единственное, чего он хотел, – найти ее.

И что?

Когда он пытался ответить на этот вопрос, его сердце сжималось от боли, дыхание замирало в груди. Он слепо продолжал поиски, ища женщину, которая не хотела, чтобы ее нашли. Женщину, которая разрушила его защитную броню.

– Еще одна миля, ваша светлость, – сказал кучер, оглядываясь назад.

Харт рассеянно кивнул, зная, что они ничего не найдут и здесь, как ничего не нашли в других местах. Каждая дорога казалась верной, каждый местный агент недвижимости с пеной у рта утверждал, что имел дело с женщиной, похожей на Эмму.

Но за неделю путешествия по побережью через деревни и местечки они видели двух вдов, нескольких шлюх и одну старую женщину, которая скорее могла быть бабушкой, чем…

Ее не было здесь, и неизвестно, была ли она вообще на Йоркширском побережье. Что, если она села на корабль и уплыла в Америку?

Боже, она действительно могла уехать в Америку. И тогда пройдут годы, прежде чем он найдет ее. От боли заломило висок над левым глазом.

– Мы подъезжаем, сэр. Мне сбавить скорость?

– Да. – Он подвинулся к окну, разглядывая пейзаж. Зеленая трава, ветви деревьев качаются на ветру. Тот же пейзаж, что он наблюдал уже несколько дней. И затем аккуратный домик, не новый, но вполне пристойный. Цыплята во дворе. Харт прищурился.

Две женщины склонились посреди сада. Одна из них напоминала… Он высунулся в окно, подставляя лицо морскому ветру. Одна из них похожа на Бесс, а другая…

На ней была старая соломенная шляпа с широкими полями. Передник на талии, платье простое и скромное, по голубому муслину разбросаны маленькие зеленые листочки.

Это не могла быть она. Работать в саду как жена простого крестьянина? Она была дочерью барона, джентльмена.

И тут Харт вспомнил те густые заросли, которые окружали запущенный дом ее дяди. Он вспомнил, как мистер Бромли упоминал о ее страсти к земле.

Но платье, и куры, и старая шляпа, и тут она подняла голову, и… Да, это была Эмма. Ее лицо стало вдруг напряженным и сосредоточенным – прищурившись, она смотрела на карету, явно изучая герб.

– Остановись, – сказал Харт, и колеса замедлили движение как раз в тот момент, когда ее лицо исказилось в страхе.

Он слышал, как она сказала:

– Бесс.

Его нога коснулась земли.

Она уронила ведерко с семенами и направилась к задней стороне дома.

Он захлопнул дверь кареты.

И этот звук заставил ее замереть.

Его эмоции были на грани.

Он чувствовал каждой клеточкой своего тела, каким он видится Эмме – властным, неприступным и бессердечным.

– Я несколько недель ищу тебя, Эмма. Сейчас у меня такое чувство, что ты готова сказать мне, что не хочешь видеть визитеров.

Ее плечи опустились от страха, бледные пальцы перебирали складки юбок.

– Ты, очевидно, понимаешь, что мы все-таки должны в любом случае поговорить и я должен задать тебе несколько вопросов.

Она стала развязывать ленты шляпы.

– Бесс, оставь нас на минутку.

Харт видел, как Бесс скрылась за углом дома. И через секунду-другую услышал, как хлопнула дверь. Эмма сняла шляпу и тряхнула головой. Волосы упали ей на плечи. Она медленно повернулась к нему.

Она выглядела… прелестно, отдохнувшая и посвежевшая. Розовые щеки сияли естественным румянцем. Волосы были чуть влажными на висках. Но в ее глазах были страх и недоверие.

Она молчала, глядя ему куда-то за ухо. И под румянцем постепенно проступала бледность.

– Удивлена моим появлением?

Когда ее веки дрогнули, Харт испытал удовлетворение. Он наконец преодолел свою растерянность перед ней, которую тщательно скрывал.

Он поднял голову.

– Неужели ты думала, я просто пожму плечами и решу, что мне повезло, что ты сбежала? Ты думала, я после первого же бала сезона забуду о тебе?

Ее губы дрожали, пока она старалась сформулировать ответ.

– Почему бы и нет?

Он заложил руки за спину и смотрел на нее сверху вниз, пока она не сжала нервно руки.

– Я был пьян, Эмма. И зол. Но не настолько, чтобы не понимать, что происходит. Ты думаешь, я не заметил кровь? Или не помню, какой неопытной ты была со мной?

– Я… я не…

– Я знаю, кто ты на самом деле, Эмма.

Ее взгляд наконец встретился с его взглядом.

– Пожалуйста, не надо. Не надо ничего говорить. Я покончила с жизнью, которую вела в Лондоне. Здесь есть все, что я всегда хотела.

– А что ты натворила в городе? Ты должна знать: это недостойно благородной женщины.

– Я знаю! Я виновата. – Но в ее глазах вспыхнула мысль вместо сожаления. – Я обещаю никогда не возвращаться. Я исчезла, и теперь у меня есть все, о чем я когда-либо мечтала. Я собрала необходимые средства. И ничего ни у кого не украла. Ни у тебя, ни у кого другого.

– Да? А как насчет доверия и дружбы?

– Пожалуйста… я буду… – Ее глаза потемнели. – Я сделаю все, чтобы загладить свою вину. Пожалуйста.

Что ж. Она быстро смирилась. Харт рассмеялся, чтобы скрыть боль.

– Все? Тогда пригласи меня войти. Начнем с чая.

Она кивнула. Ее согласие подразумевало, что она готова расплатиться за совершенные ею проступки. И этот сдержанный кивок в один миг поставил все на свои места, распутав узел сомнений, не дававший ему покоя с тех пор, как он начал искать ее. Все, что он узнал о ней в последний месяц, обрушилось на него, как волна прибоя, смывая прочь его беспристрастность. Но к тому времени как он готов был раскрыть свои объятия, Эмма прошла мимо.

Харт, едва сдерживая дрожь, повернулся и пошел за ней по дорожке к ее новому дому. В этот момент он был твердо уверен, что последует за ней куда угодно, если только она будет искренна с ним.