Бабушка для ведьмы

Глава 21

Разговор за столом начался с того, что Алексея, в общем-то, никто не ждал.

По мнению всех родных, он сдавал сессию, потом собирался на практику и в деревню планировал приехать в конце июля, а то и в августе.

После второго куска пирога дед прямо спросил сына:

– Что случилось?

Сжав губы, неловко подбирая слова, студент признался, что расстался с девушкой, с которой дружил с первого курса. Она обвинила его в недостатке внимания, отсутствии денег, постоянной усталости и чуть не во всех смертных грехах. Он пытался оправдаться, и тут явился местный «мажор» – сын декана, и в пылу разговора выяснилось, что Алексея бросают не просто так – девушка уже приготовила «запасной аэродром». В итоге расставание получилось некрасивым и громким, так что слухи потрясли все общежитие и деканат. Ежиться под любопытными и косыми взглядами было так неприятно, что, сдав все, что успел, «автоматом», Алексей отправился в деревню – приводить в порядок мысли и чувства.

– Просто схватил сумку и поехал. Сам не знаю, почему сюда, Стас к себе звал, в соседний городок, но я отказался. Хотелось к вам.

Парень бледно улыбнулся, и баба Ида чмокнула его в макушку, успокаивая.

– Даже билет нашелся в кассе, кто-то за час до отправления отказался. В общем, до практики десять дней еще, я у вас тут поживу?

– Поживи, конечно, – улыбнулась Зинаида, – мы тебя так нагрузим мужской работой, что и голова отдохнет, и сердце успокоится.

Все засмеялись, даже Тина, и вскоре отправились спать.

Следующую декаду дед и бабушка держали слово.

С утра Алексей и Константин уходили на реку – ловить рыбу, резать камыш и ивняк для плетенок. К обеду приходили домой, мылись под летним душем и садились за стол. Бабуля наливала им борща или ухи, а то и густого куриного супа с пряными травами. Квас, зелень с огорода, домашний хлеб и свежесбитое масло – за таким столом грустить не получалось.

Переждав жару в доме, мужчины брались за поправку забора, перекрывали крышу сарая или кололи дрова. Вечером помогали с поливом, окучивали картошку, косили траву – в общем, работы хватало, чтобы после ужина Алексей валился в постель и засыпал безо всяких травок.

Тина уматывалась точно так же. Травы, ягоды, коренья, сушка, сортировка, мази, настойки, отвары, восковые и медовые бинты… Летом у травницы работы столько, что и головы не поднять, а юная ведьма не хотела поднимать эту самую голову. Ей было отчаянно стыдно. Когда прошел катарсис гнева, злости и желания испытать данные свыше силы, она устыдилась своих эмоций, точнее, того, что поддалась им. Пошла на поводу у желания обладать человеком, невзирая на его желания.

Дед волновался – внучка молчаливо и упорно трудилась целыми днями, забыв прогулки с подружками. Даже за калитку выходила исключительно в компании бабушки, и то ненадолго. Ида его успокаивала:

– Наша девочка взрослеет! Не трогай ее, Костя. Ей просто надо помириться с собой.

Через десять дней Алексей уехал, забрав с собой венок. Просто сказал, что ему лучше спится под этим пучком трав, и Тина не посмела забрать.

Остаток лета прошел в такой же напряженной работе. Его скрасил приезд мамы и Артемки, а к осени девушка приняла ситуацию, обдумала все много-много раз и дала себе зарок не поддаваться романтическим порывам. С этим и вернулась в город.

Последний школьный год Тина трудилась, не поднимая головы – олимпиады, подготовка к ЕГЭ, дополнительные занятия и курсы в медакадемии… Порой она засыпала за столом, и папа уносил ее в кровать, как Артема. А еще были домашние дела, визиты к бабушке, какая-то социальная жизнь и подготовка к выпускному.

Усталость копилась-копилась и к концу всех испытаний и праздников выплеснулась в абсолютное равнодушие.

– Тина, ты поступила как медалистка! – радостно кричала мама, просматривая списки на сайте.

– Замечательно! – все, что ответила дочь, и тут же уснула, свернувшись клубком.

Перепуганная мама вызвала бабушку с дедом, и те постановили – срочно ехать в деревню, восстанавливать жизненные силы. Так и сделали, благо папа купил машину, так что доставка переутомленной дочери в «дом ведьмы» заняла всего шесть часов.

Тина в обнимку с Марфой вошла в свою комнату, упала на постель и уснула, забыв снять запылившееся покрывало.

Дня три она ходила словно в воду опущенная – что-то делала, но больше спала, сидела на траве, глядя на солнце, спускалась к реке, чтобы посмотреть на играющую солнечными бликами воду, или бродила по мелководью, разглядывая рыбью мелочь и головастиков.

Потом напряжение начало отпускать, и однажды Тина проснулась с улыбкой, сладко потянулась и заметила паутину на потолке. Ахнула, вспомнила, что не обметала и не белила свою комнату в этот приезд, и побежала на кухню – просить у бабули известку и щетку для чистки потолка.

Услышав задорный топот на лестнице, Зинаида улыбнулась и радостно вздохнула – внучка наконец-то пришла в себя.

А на следующий день в деревню приехал Алексей – он сдал практику и выбрался в деревню на пару недель, чтобы отдохнуть от бесконечной учебы и помочь приемному отцу с мужскими делами. Он вбежал в дом и остановился у двери – Тина, напевая, протирала зеркало, пританцовывая и вставая на цыпочки.

Картина была такой очаровательной, летней, теплой, что молодой мужчина застыл, невольно любуясь. Потом очнулся и отвесил себе мысленную оплеуху – Тина внучка его приемного отца! Родственница! На нее можно смотреть только как на ребенка, а не на взрослую девушку!

– Алексей! – радостно приветствовал сына Константин. – Хорошо, что ты приехал! Заходи! Девочки в доме порядок наводят, так что пойдем чайку на веранде попьем, а потом делами займемся.

Студент позволил увлечь себя на веранду, но сидел за столом с таким отсутствующим видом и отвечал так невпопад, что его оставили в покое. Впрочем, вскоре он очнулся, переоделся в старенькие брюки и футболку и вместе с приемным отцом ушел поправлять подгнивший пол в бане. Они колотились там до самого вечера, заодно переложив часть каменки, подтянув дверь и почистив печную трубу от сажи. Выбрались грязные, черные и, приняв из рук хихикающей Иды корзинку с чистой одеждой и мылом, отправились на реку – отмываться. Баню после ремонта топить можно было дня через два-три.

Выбрав удобное мелкое место, Алексей и Константин разделись, взяли по бруску домашнего травяного мыла и разошлись чуть в стороны, чтобы не мешать друг другу. Пока мылись, фыркали, плескались, но молчали, а когда выбрались на берег, Алексей отошел в сторону, чтобы сменить белье.

Ночь была чудо как хороша. Легкий ветерок сдувал комаров и деликатно сушил кожу после купания. Луна уже сияла на темнеющем небе, и крупные августовские звезды висели низко-низко, только руку протяни. Алексей даже свежую футболку надевать не стал – натянул джинсы, закинул чистую майку на плечо, грязное бросил в корзину и присел, любуясь тихой заводью.

Вдруг примерно в середине вода поднялась, и… Тина встала на ноги после длинного нырка и двинулась к берегу, отжимая волосы. На боках виднелись завязки купальника, но лунный свет облил ее фигуру, обрисовав силуэт так, что у Алексея бешено забилось сердце. Ничего детского, угловатого не осталось в фигуре Тины. Юная, прекрасная женщина выходила из воды, как Афродита из морской пены.

– Ба! – позвала девушка, и молодой мужчина понял, что она просто ошиблась запрудой. Он осторожно, не вставая, отступил под низко свисающие ветки ивы, услышал, как Ида отозвалась на зов внучки, и вздохнул с облегчением, когда бабушка, ворча, накинула на плечи Тины полотенце, чтобы не простыла на вечерней прохладе.

Женщины ушли, и Алексей снова смог дышать. Выпрямившись, он забрал корзинку с бельем и пошел к дому, уговаривая себя успокоится и все забыть. Тина его племянница. Ну, почти. Он не должен смотреть на нее с желанием! Не должен!