Бабушка для ведьмы

Эпилог

Две недели сессии Тина всюду ходила с бабушкой или дедом. Чаще, конечно, с Алексеем, но у того в праздничные дни на дежурствах была «самая жара», поэтому виделись они только в общежитии. Зато каждая встреча была яркой, нежной и страстной. Они любили друг друга хоть днем, хоть ночью, и прежняя дружеская близость добавляла к их страсти бережности и внимания друг к другу.

В тот день Тина окончательно устала от «домашнего ареста» и решила сбегать в магазинчик, расположенный рядом с общежитием – ей не хватало молока и яиц для задуманной валлийской запеканки.

Накинув курточку поверх уютной и теплой пижамы, девушка, размахивая пакетом, сбежала по ступенькам и вдруг увидела Алексея!

Муж стоял напротив грязной до невозможности женщины в потертой норковой шубе. Та что-то говорила, размахивая пистолетом. Тина не слышала, но паника на миг накрыла ее с головой – это же Моравская! Из элегантной, ухоженной женщины «чуть за сорок» она превратилась в бомжиху! Всклокоченные волосы, грязные руки с облупившимся маникюром – и пистолет! А еще гроздь чего-то черного, пугающего в другой руке.

Тина подошла ближе.

– Я знаю, как отомстить этой девчонке! Так, чтобы она выла и грызла землю, как я! Я убью тебя, наглый скот, погубивший моего мальчика! И приду на твои похороны, чтобы полюбоваться ее слезами!

Юная ведьма подбиралась все ближе, надеясь, что в своем безумии Моравская ее не заметит. Увы. На стоянку возле общежития въехал автомобиль, и водитель, не разобравшись в ситуации, посигналил. Женщина подпрыгнула от неожиданности и… нажала на курок! Да еще махнула вслед тем черным, что держала в другой руке.

Пистолет выстрелил. Алексей бросился вперед, но упал, словно натолкнулся на невидимую стену. Тина закричала и кричала так, что сорвала голос. А потом кинулась вперед, к мужу, перевернула его на спину, не обращая внимания на визжащую от радости Моравскую, на растерянного водителя, на выскочившую на звук выстрела команданта.

– «Скорую», – коротко скомандовала Тина, мысленно считая секунды, – полицию. Эта женщина в розыске. Аптечку!

Мужчина-водитель вынул аптечку, в которой были только бинты, хладопакет и жгут. Тина выхватила бинт, сорвала бумажную упаковку и прижала его к ране как тампон. Вокруг суетились люди – студенты, любопытные, кто-то снимал на телефон, кто-то держал Моравскую, Тина не отвлекалась. Пуля попала Алексею в грудь. Ударилась о ребра, немного сменила траекторию и прошла возле сердца. Теперь все зависело от того, задела ли она крупные сосуды? Насколько повреждена сердечная сумка? Как быстро приедет «скорая»?

Тина отбросила все эти мелочи в сторону. Она прижимала тампон, смотрела на бледное до синевы лицо Алексея и гнала в его сердце свою силу. Помогала ему биться. Прогоняла по сосудам кровь. Не позволяла омертветь тканям вокруг раны, держала его изо всех сил!

Она не слышала, как подъехали машины, как выпрыгнул доктор с криком:

– Носилки! Огнестрел!

Как деловитые мужчины в синей форме перехватили Моравскую…

Очнулась Тина в приемном покое ближайшей больницы. Она сидела с каменным лицом, прислонясь к плечу бабушки, а дед пытался напоить ее дурным больничным кофе из бумажного стаканчика.

– Все хорошо, Тина, приди в себя! Алексей уже в операционной. Прогноз хороший. Говорят, пуля серебряная и ничего важного не задела! Вытащат, как больной зуб!

Тина дернулась, чуть не опрокинув на себя кофе, и поняла, что лицо страшно стянуто солеными дорожками от слез.

– Ба, салфетки есть? – спросила она сиплым, сорванным голосом.

Ида тут же сунула ей целую пачку.

Тщательно вытирая лицо, молодая ведьма думала. Она ведь хорошо знала анатомию, она видела, куда влетела пуля. Даже если та отклонилась, все равно дел натворила немало. Чудо, что Алексей еще жив!

– Дед, тут часовня есть? – девушка вспомнила, что сейчас практически в каждой больнице есть комнатка с иконами, запахом ладана и удивительной атмосферой.

– На первом этаже. Тебя проводить?

– Проводи!

Они долго стояли перед светлыми ликами, слушали треск свечей и деликатный шепот свечницы. Потом их нашла Ида:

– Вы где? Доктор вышел! Сказал, все хорошо, сутки понаблюдают в реанимации, потом переведут в палату. Удивился, мол, впервые такое видит, чтобы пуля, как иголка, прошла, ничего не задев!

Тина уткнулась бабушке в плечо и снова расплакалась, только на этот раз это были слезы облегчения.

Еще практически месяц Алексей провел в больнице – серьезное ранение требовало внимания, но все заживало хорошо, так что уже через неделю ему разрешили прогуливаться по коридору. Потом к нему начал ходить реабилитолог – учил дышать без страха, разрабатывать мышцы и осторожно делать упражнения.

А потом его выписали! На улице выдался солнечный денек, и пусть за окном стоял февраль, Алексей очень радовался тому, что едет домой.

Интернатуру ему продлили по состоянию здоровья, тут уж коллеги даже посмеивались, что он сам успел стать учебным пособием.

Моравскую арестовали, психиатрическая экспертиза показала ее нормальность. Отомстив Тине, женщина пришла в себя и получила срок за предумышленное покушение на убийство. Ее муж развелся с ней и уехал неизвестно куда.

Дед узнал, что круг Темных высказал ему свое недоверие и лишил права на практику. По мнению некоторых, лет двадцать, а то и тридцать о Моравском никто не услышит.

Тина погасла.

Ее силы снова стали небольшими и ровными. Достаточными для диагностики или приготовления зелий, но на такие мощные выплески, как тогда, у крыльца общежития, она больше не была способна.

– Это и хорошо, – утешала ее бабушка. – Быть обычной ведьмой куда легче. Большая сила в чем-то развращает. Вспомни Моравского.

Ведьма передернула плечами и согласилась с бабулей.

Ей не хотелось перекраивать мир – она собиралась учиться дальше, жить рядом с живым и здоровым Алексеем, а после интернатуры подумать о детях. Ее собственный мир пошатнулся, но устоял, и Тина не собиралась шатать его снова.

Конец