Бандит. Заберу тебя у мента

Тысячи причин, чтобы остаться

Настало утро следующего дня. Игорь уехал на работу слишком рано. У него теперь там небольшие проблемы. Однако ничего такого, с чем бы он не справился. За него я уж точно не волнуюсь. Ещё бы не хватало… Достаю из-под кровати аптечку и ищу успокоительное. Всё-таки сердце разбито. Оно не поможет, но хоть чуть-чуть угомонит мои нервы перед выходом. Сегодня они как никогда шалят, да к тому же и предвкушение от поездки. Музыка, кстати, тоже отличный антидепрессант, иногда даже наоборот, даёт прорыдаться и выпустить пар. Хотя… лучше скачаю плейлист для медитаций.

Начинаю суетливо собирать чемоданы. В Крым возьму только самое необходимое… ну и пару моих любимых платьев. Поеду налегке. Хватит мне одной сумки, а что нужно, куплю на месте. Остальное оставлю у Саныча. Не уверена, что после отпуска захочется сразу возвращаться сюда за вещами.

Уйду по-английски. Игорю написала записку, в которой сообщаю, что хочу развода. На неё же положила обручальное кольцо. Может, хоть это его образумит, и он перестанет так яростно гнаться за своим повышением и переосмыслит наш брак, да и свою жизнь в целом.

Такси ждёт, пора выходить. Выкатываю чемоданы в прихожую, взгляд случайно падает на зонт. Долго смотрю на него, решаю его судьбу.

— Ладно уж, я тебя тут не оставлю, — с горькой улыбкой беру и прижимаю его локтем к телу.

Свекровь выбегает из ванной комнаты.

— С кем это ты тут разговариваешь? И куда это ты собралась? — сердито смотрит на меня с зубной щёткой в руке.

— Ухожу я от вас, Алла Леонидовна, — выдыхаю с облегчением.

— Куда это ты уходишь? А сын мой в курсе? — тыкает щёткой мне в лицо.

— Скоро будет в курсе, — разворачиваюсь и бесцеремонно открываю входную дверь.

Она внезапно обеими руками хватает мои чемоданы и пытается их поднять, чтобы затащить обратно в комнату.

— Что вы делаете? Дайте их сюда! — тяну сумки обратно, стараясь не задеть её.

Всё-таки её тоже жаль. Хорошая женщина. Прискорбно, что с плохим характером и неблагодарным сыном. Ей надо было найти козла отпущения, и я оказалась как раз рядом. Её жизнь не сахар. Муж давно умер, родственников нет и остался только Игорь. Но позволять ей так со мной обращаться я больше не буду.

— Неблагодарная ты дура! — выдаёт с каким-то презрением.

Нет, я ей выскажу всё, прежде чем уйти. Я этого заслуживаю. И она тоже. Устала молчать.

— А мне надоели угрозы и оскорбления! — начинаю говорить гораздо громче. — Наша жизнь с Игорем делится на три цикла: муж ищет повод для скандала, потом происходит скандал, а потом медовый месяц. Ко мне всё время цепляются, мной всегда недовольны, из меня сделали какой-то декор. А я человек! И у меня есть желания, чувства!

— Так это он из любви, он просто хочет тебя сделать лучше, чтобы ваша семья была идеальной, — смягчается и действительно верит в то, что говорит. — Опомнись, Эля. Сейчас он отойдёт и всё наладится.

— Алла Леонидовна, на самом деле не наладится, — как могу, пытаюсь её вразумить. — Сейчас он отойдёт и начнёт обо мне заботиться, но это хитрый трюк. Так заботятся о рабочей лошадке: сначала её нагружают до полубессознательного состояния, потом кормят, чтобы не сдохла. Игорь — тиран. Вылечить тирана своей любовью и уступками нельзя. Пытаться исправить такого человека бесполезно, потому что ему это не нужно. Его цель — уничтожить всё лучшее в своей жертве: доброту, доверие, мягкость, любовь.

Она стоит в оцепенении и не перебивает. Я продолжаю.

— У меня есть одна причина, чтобы уйти и тысячи причин, чтобы остаться. И я ухожу. Потому что это причина веская, — делаю остановку и смотрю прямо ей в глаза, — я не люблю вашего сына. Прощайте, Алла Леонидовна. Письмо для Игоря на тумбочке, в спальне.

Свекровь видимо не ожидала, что я толкну такую речь. Она молча смотрела мне вслед…