Беглая Землянка для Командора

Глава 25

Закарис Трейн

Когда приобнимаю земляночку за талию, внутри все переворачивается. Не могу понять, когда Марина успела стать настолько важной для меня? Страх ее потерять никуда не исчез, я просто теперь не спущу с нее глаз. Осталось только выяснить один момент: захочет ли она остаться со мной навсегда? Нужен ли ей такой как я? И дело не в расе и наших особенностях. Просто Марина привлекательная молодая девушка, и может найти себе кого-нибудь менее проблемного.

Раньше я мог бы заполучить любую девушку, из любой точки нашей Галактики. Но беглый преступник с шлейфом из убийств вряд ли может стать завидным мужем. Так что наша судьба в руках земляночки. И я с замиранием сердца жду, что же она решит.

— До планеты несколько часов лету, можете занять любую из свободных кают по этой стороне, — Ксандер оставляет нас и уходит на мостик.

И я тут же утаскиваю Марину за дверь.

— Мы не пойдем с ним? — спрашивает почему-то шепотом, не отрывая глаз.

— Нет. Наконец-то мы наедине, и это больше не сон.

— А дархи… Они не услышат нас? Как-то неловко, — краснеет, становясь еще прекраснее при этом.

— Думаю, у них достаточно своих проблем, — дергаю подбородком и притягиваю тонкий девичий стан за аппетитные бедра. Вжимаю в себя с силой, теряя контроль. Мне приходилось постоянно сдерживать себя, одергивать, чтобы не спугнуть девушку. Но, кажется, сейчас можно быть собой.

— Я так переживала все это время! Боялась, что с тобой что-то сделают! — признается тихим проникновенным голосом, который выбивает почву из-под ног. Она переживала обо мне! Внутри все ликует от этих простых слов.

— Взаимно, малышка. Я чуть не поседел раньше времени. Как вспомню того ларга с похотливым взглядом. И Веренею… Из-за меня ты попала в неприятности дважды! Прости, Марина!

Упираюсь лбом в ее лоб. Минутка близости для нас двоих. Когда весь мир становится неважным, и остаемся только мы одни.

— Закарис…, — выдыхает мое имя земляночка, но я не даю ей сказать.

— Подожди, сначала я.

Делаю глубокий вдох. Не знаю, что ей известно обо мне, но Марина имеет право знать правду.

— Мне дали пожизненное не просто так…, — горькая усмешка трогает губы. Вслух произнести так сложно то, что долго держал при себе. — Меня обвиняют в убийстве моих родителей. Якобы я слетел с катушек и растерзал родных, впав в неистовство. Но я ничего не помню. Совсем! И это ужасно бесит. Но ты вправе меня ненавидеть и бояться, я — потерян для общества, изгой. И вряд ли когда-то удастся отмыться. Даже мой родной брат не поверил в мою невиновность. Единственный свидетель, который мог пролить свет на эту историю, не станет этого делать.

— Почему? Кто этот свидетель? Мы могли бы его найти! — Марина выглядит взволнованной, но не испуганной. Храбрая малышка, что продолжает меня защищать даже тогда, когда нужно бежать.

— Это Веринея. И она точно не станет нам помогать.

— Мы можем ее заставить! Здесь что-то нечисто, я видела статьи по твоему делу.

Земляночка заводится и вырывается из моих рук. Принимается ходить по комнате.

— Зак, тебя подставили! И я уверена, что твоя бывшая приложила к этому руку! Вот прямо нутром чую!

— Достать Веринею не так-то просто. У нее есть связи, нужные люди. Она свободна и имеет влияние на моего брата. Сложно что-то сделать при таком раскладе.

— Нам нужно поговорить с твоим братом, обязательно! Я уверена, что он поймет и выслушает. Нельзя ведь просто так отвернуться от самого близкого человека. Уж я бы точно дала шанс сестре или брату, будь они у меня.

— Ты добрая и замечательная, у тебя большое сердце. Но не уверен, что Кальверт пустит нас на порог.

— Мы должна попробовать. И я буду рядом, — протягивает руки ладонями вверх, и я прикасаюсь к ее нежным ладошкам.

— Спасибо, Марина! Для меня очень много значат твои слова. Возможно, когда-нибудь, когда с нас обоих снимут обвинения, я спрошу у тебя кое-что и надеюсь получить утвердительный ответ.

— Тебе не нужно мое согласие. Оно уже у тебя есть. И было. Кажется, всегда, с самого начала! Ты живешь в моем сердце, упрямый кыс! — склоняет голову к плечу, как птичка и смеется. Нежный перезвон ее голоса лишает последней выдержки, и я сгребаю маленькую землянку в охапку.

— В таком случае, позволь показать тебе всю силу своих чувств!

Укладываю прекрасную Марину на белоснежные простыни. Не спешу ее раздевать, оттягивая момент как можно дольше. Красные непослушные пряди разметались на белом. Так хочется забрать ее всю себе, присвоить. Сделать своей по всем правилам, назвать женой. Но прежде я должен смыть позорное пятно с имени. Потому у нас в программе сегодня только поцелуи. Много-много жарких поцелуев и смелых прикосновений. Но все остальное — после!

***

Мои пальцы нежно скользят по ее щеке, очерчивая высокие скулы. Кожа моей земляночки шелковистая, теплая. Марина прикрывает глаза, и я вижу, как трепещут ее ресницы. Она ждет. Знаю, что ждет большего, чем просто поцелуи. Она — огонь, сдерживаемый хрупкой оболочкой, и я чувствую, как этот огонь тянется ко мне, обжигая даже на расстоянии.

Наклоняюсь, вдыхая аромат ее волос — смесь полевых трав и чего-то неуловимо-сладкого, что присуще только ей одной. Кажется, схожу с ума, просто находясь рядом. Поцелуй получается легким, почти невесомым, словно прикосновение крыльев бабочки. Но даже эта мимолетность взрывает в нас обоих яркий фейерверк чувств.

Марина тихонько стонет, и я углубляю поцелуй. Ее губы податливые, мягкие, отвечают на мой зов. Мы целуемся долго, жадно, словно пытаясь утолить жажду, которую испытывали целую вечность. Она оплетает мою шею руками, притягивая ближе. Кажется, между нами не осталось ни единого миллиметра свободного пространства.

Отрываюсь от сладких губ, тяжело дыша. Смотрю в синие бездонные глаза, полные страсти и нежности. В них плещется океан, в котором я готов утонуть без остатка.

— Ты прекрасна, моя Марина, — шепчу, касаясь ее лба своими губами.

Она улыбается, и эта улыбка — самое красивое, что я когда-либо видел в жизни.

— Я люблю тебя, Закарис, — произносит со всей пылкостью и искренностью. И эти слова — словно благословение.

Люблю ли я ее? Больше жизни. Готов ли на все ради нее? Конечно! И именно поэтому я должен быть уверен, что ее имя останрется чистым, незапятнанным.

Я медленно тяну вниз молнию на ее блузке, с трепетом касаясь нежной кожи. Она слегка вздрагивает, и я останавливаюсь, вопросительно глядя на нее.

— Все в порядке?

— Да, — шепчет она, прикрывая глаза. — Просто я… немного боюсь.

Понимаю ее страх и неуверенность. Тень прошлого до сих пор витает над нами, угрожая разрушить наше счастье. Но я не позволю этому случиться. Защищу ее от Веринеи, от всего мира, от себя, в конце концов!

Снимаю блузку, любуясь совершенным телом. Моя девочка — произведение искусства, созданное самой природой. Каждая линия, каждый изгиб — все идеально. Руки скользят к ее груди, очерчивая контуры женственной фигуры. Она снова стонет, и я чувствую, как мое тело охватывает волна желания.

— Обещаю, я буду осторожен, — шепчу, целуя ее в плечо.

Я помню историю земляночки. Помню тот ужас, который ей пришлось пережить и гадкого Картрайта, что пытался взять Марину силой. Помню лица наших тюремщиков, всех тех, кто виновен в ее слезах. И обязательно отомщу каждому!

Но сейчас есть только мы. Я и моя хрупкая, нежная Марина. И наша любовь, которая сильнее всех преград и условностей.

Я нежно целую сначала одну грудь, затем — другую, и чувствую, как малышка дрожит в моих руках. Она отвечает мне со всей пылкостью, закапывается в волосы руками, чуть тянет на себя. Мы сливаемся в одно целое, забывая обо всем на свете.

Спускаюсь ниже, целуя ее живот, внутреннюю сторону бедра. Марина извивается подо мной, словно кошка, и я чувствую, как собственное желание разгорается все сильней.

Но сдерживаю себя, держу в руках. Я помню о своем обещании. И должен быть терпеливым. Я покажу ей, что мне можно доверять.

Останавливаюсь, поднимая взгляд к ее лицу. Смотрю в глаза, полные любви и страсти.

— Я люблю тебя, Марина, — повторяю снова и снова. — Я всегда буду любить только тебя одну!

Она улыбается доверчиво, и я знаю, что она мне верит.

Я продолжаю раздевать ее дальше. Медленно и нежно, наслаждаясь каждым мгновением. Марина отвечает взаимностью, помогая мне снять с себя одежду.

Вскоре мы лежим обнаженные на белоснежных простынях, наши тела переплетены. Я чувствую ее тепло, ее дыхание и сердцебиение.

И целую девочку сладко снова и снова, пока мы оба не начинаем задыхаться от страсти.

— Закарис…, — шепчет она, и в этом шепоте — целая вселенная.

Я знаю, чего она хочет. И хочу того же не меньше. Но я должен быть сильным. И должен сдержать свое обещание.

Потому отстраняюсь, вытягиваясь на руках, дыхание тяжелое и рваное. От моей девочки очень сложно оторваться.

— Мы подождем, Марина, — произношу. — Мы подождем, пока я не смою позор со своего имени. Тогда мы будем вместе навсегда.

Она смотрит на меня с благодарностью.

— Я верю тебе, Закарис. И знаю, что ты не виновен. Мы вместе это докажем!

Стискиваю ее в объятиях крепко-крепко, чувствуя, как она вся дрожит. Я знаю, что ей трудно. Но она сильная. И вместе мы справимся.

И я помогу ей. Буду рядом, что бы ни случилось!

Мы лежим в объятиях друг друга, пока страсть постепенно не уступает место нежности и умиротворению. Я глажу ее по волосам, играю с алыми прядями.

— Все будет хорошо, Марина, — шепчу. — Обещаю тебе!

Она засыпает у меня на руках, умиротворенная и спокойная. Любуюсь ее спящим лицом, чувствуя, как моя любовь к ней становится только сильнее.

Я буду бороться за нее, за наше счастье. И докажу всем, что и на моей малышке нет вины. Верну ей свободу! И тогда мы сможем быть вместе: счастливые, оправданные, без страха быть пойманными.

Пока же я буду просто любить ее. И продолжу защищать от всего зла этого мира.