Бес под ребро

Глава 20

Уйти со свадьбы практически сразу после начала неофициальной части оказывается проблематично. Бессоновы словно следят за мной. Как только я настраиваюсь уходить, кто-то из старшего поколения оказывается рядом и начинает отвлекать меня разговорами. Может, чувствуют свою якобы вину за то, что сын не прилетел? Понимают ведь, что я здесь только из-за того, что хотел встретиться с Мишей.

А уж после того, как Бессонов-старший уговаривает выпить с ним самогона, приготовленного по его же собственному рецепту, о том, чтобы возвратиться сегодня к привычной жизни приходится забыть окончательно.

— Как Саша? Геморроя много от неё? — посмеивается Юрий Егорович, глядя на дочь, которая в этот миг проходит недалеко от нас.

Тоже провожаю Сашу взглядом. Невероятно красивая сегодня в изысканном платье изумрудного цвета с глубоким декольте. Ловлю себя на мысли, что со мной творится что-то непонятное, когда смотрю на неё. И, главное, понять не могу — почему и когда это началось?

Пытаюсь анализировать. Наверное, что-то перевернулось в тот вечер, когда мы работали вместе на складе. Потом было то утро, когда она опоздала на работу. После вчерашнего я уже и не понимаю, это был тогда её парень, или всё же у неё никого нет. Глупо отрицать очевидное: в тот день я приревновал Бессонову к тому парню.

Ревность…Новое для меня чувство. Чуждое прежде. Даже в глубокой юности не испытывал подобных эмоций. И уж явно не ожидал, что его посеет во мне Саша. Ведьма, которая за прошедший месяц съела не один десяток моих нервных клеток.

Оказывается, вот как бывает.

После того дня старался дистанцироваться, не видеться с ней. К тому же и она словно с цепи опять сорвалась. При наших редких встречах язвила так, что хотелось просто-напросто выгнать её из кабинета. Пару раз едва сдерживался.

Но вчера, когда она из привычной язвы превратилась в веселую девчонку, всё в очередной раз во мне перевернулось.

Сколько ипостасей в Бессоновой? А с виду такая читаемая была. Наглая, дерзкая, языкастая. Вот то, что она показывает, наверное, всем при первой встрече. И только потом понимаешь, что это напускное, что глубоко-глубоко внутри Саша абсолютно не такая.

— Что замолчал? — вырывает меня из собственных мыслей Юрий Егорович. — Говорить даже не хочешь? Неужто всё так ужасно?

— Нормально всё, — усмехаюсь. — Да, порой с ней непросто, но на самом деле она не такая, какой хочет показаться. А в работе вообще очень способная. При желании сможет достичь всех поставленных целей. Главное, мотивировать, чтобы захотела ставить эти самые цели.

Юрий Егорович смотрит на меня то ли с подвохом, то ли с удивлением.

— Вот теперь понятно, как тебе удалось построить так быстро и успешно свой бизнес, — хлопает по-родительски по плечу. — Не каждый имеет способность видеть людей так глубоко. И не припомню, чтобы кто-то отзывался о Саше подобным образом. Всех она обычно быстро доводит своими проделками и словечками. Что было в школе, что потом в университете. Да и нам с её матерью, стоит признать, доставалось… Волос на себе вырвали немало. То пропадет куда-то, то разобьет что-то, то под глаз фонарь кому-то поставит.

Заметно, что Юрий Егорович с особой теплотой относится к дочери, несмотря на всё то, что сейчас говорит. А вот Жанна Петровна… Нахожу женщину в толпе. Совсем не удивлен, что она рядом с Ангелиной.

Тамада в очередной раз призывает гостей поднять бокалы за молодоженов. Предоставляет слово крестным родителям невесты. Естественно, в адрес Ангелины звучат длинные дифирамбы. От льющейся в уши патоки становится откровенно приторно.

Обвожу взглядом гостей. Все рассыпаются в аплодисментах, смеются, кричат «горько».

И лишь один человечек не разделяет общего веселья. Саша… Она стоит в тени, неспешно пьет шампанское. На её лице ни намека на улыбку.

— Скучаешь? — подхожу к девушке со спины.

Дергается от неожиданности. Поворачивается ко мне. Залпом допивает искрящийся пузырьками напиток.

— Уже почти нет, — салютует мне пустым бокалом. — Принесешь мне ещё?

— Конечно.

Пара минут, и я протягиваю Саше собственноручно наполненный до краев бокал.

— Мерси, — жеманничает. — Вы очень любезны, Артур Георгиевич.

— Вы сегодня тоже очаровательны, Александра, — не могу удержаться от комплимента.

— Сисек давно не видел? — грубит, ловя мой мимолетный взгляд на своем декольте.

— Ну, ты же хотела, чтобы на них смотрели, если так выставила. Не в монашеском наряде же пришла.

— Черт… — смеется. — Гениальная идея! И почему раньше не подсказал мне? — делает несколько глотков шампанского.

— Ты бы поосторожнее… — пьяную Бессонову я еще не видел, но почему-то мне кажется, что это может быть опасно для окружающих.

— Мы не на работе. Нечего мне указывать.

— Я не указываю. Просто советую.

— В советчиках не нуждаюсь. Не нравится — не смотри.

Нравится. В том то и дело. Потому и стою рядом, потому и прощаю все эти хамские выпады.

— Посмотри, сколько вон подружек невесты скучает, — пытается привлечь мое внимание к стайке молодых девушек. — Хочешь, познакомлю с кем-нибудь из них, чтоб не было одиноко? Не бойся, Ане твоей ничего не расскажу ни при каких обстоятельствах.

— Я никого не собираюсь бояться, — раздражаюсь. — И если захочу с кем-то познакомиться, то сделаю это сам. Без сопливых.

— Как знаешь! — злится. Допивает шампанское, снова сует мне в руки пустой бокал.

— Еще?

— Нет. Пора переходить на что-то более крепкое. Это, — кивает на бокал, — уже не лечит. Отец уже угощал тебя своим божественным напитком из-под стола.

— Самогонкой? Неплохая…

— Согласна. Лучше многого покупного дерьма. Даже элитного.

— Ты тоже пробовала?

Хмыкает, как будто я спросил несусветную глупость.

— Еще в одиннадцатом классе. С одноклассниками. Было весело.

— Не сомневаюсь.

— Идем… — Саша тянет меня за руку.

— Куда? — отставляю ненужный бокал и крепко перехватываю тонкую ладонь. Что-то приятно-острое тут же пронзает кожу и проникает густым хмелем в кровь.

— Будем пытаться исправить этот вечер.

Усаживаемся за один из полупустых столов. Большинство гостей сейчас весело отплясывает какой-то дикий поп-хит.

— Ты самогонки хочешь? — уточняю.

— Да, Козырев! Не тупи, — кривится Саша.

— Подобное общение ты имела в виду под вежливым? — напоминаю о нашем договоре временного перемирия.

— Извини.

— Тебе хоть можно? — рассматриваю батарею бутылок, пытаясь найти нужное зелье.

— Можно, не переживай. Я уже взрослая, если ты забыл.

— Для наших родителей мы всегда дети, — говорю, наливая в две рюмки слегка мутную жидкость.

— Родители заняты любимой дочкой, — иронично роняет Саша, наблюдая за танцующими вокруг Ангелины родителями. Но тут же, видимо, сожалеет о вырвавшихся искренних эмоциях. Пытается переключиться на другую тему. — За твой бизнес, Козырев. Пусть всем нам приносит достаток.

— Что у вас за война с сестрой? — спрашиваю, отправив внутрь самогонку. Мне всё сильнее хочется разобраться в том, почему Саша так реагирует на происходящее.

— Нет никакой войны.

— Вы практически не общаетесь с Ангелиной. А вчера при встрече поздоровались так, словно едва знакомы, — делюсь наблюдениями.

— Тебе это действительно интересно? — щурится, впиваясь в меня своими темными бездонными глазами.

— Я бы не спрашивал, если было бы иначе!