Бесконечность

Глава 1

Лена - 2 года спустя

Предполагается, что учеба в колледже должна быть легкой и веселой. Последние годы нашей умирающей юности, но это не кажется веселым. На самом деле, прошло много времени с тех пор, как я была способна чувствовать что-либо, кроме пустоты. Последние два года были пронизаны одним разочарованием за другим. Точно так же, как и всю мою гребаную жизнь.

После того, как моя мать очень грубо прервала мою неминуемую смерть на полу в ванной своего идеального дома, она отправила меня в больницу. Я пробыла там всего неделю. Когда я вернулась домой, то обнаружила, что все мои вещи собраны. Она была готова отправить меня в колледж без единого слова.

Не было никаких дискуссий, никаких разговоров о терапии или вопросов о том, почему я сделала то, что сделала. Она просто нашла меня истекающей кровью на мраморном полу, отослала подальше, чтобы порезы начали заживать, и продолжала притворяться, будто ничего не произошло. Для моих родителей психических заболеваний не существует. То, что я пропускаю колледж, выставляет ее и моего отца слабаками. Мы не можем этого допустить.

Единственный плюс пребывания здесь в том, что я не в том доме с ними. Моя мать проверяет каждые несколько дней, чтобы убедиться, что я не отстаю от учебы, но ни она, ни мой отец никогда не спрашивают меня, как у меня дела, и не упоминают о попытке покончить с собой. Ни попытка двухлетней давности, ни какая-либо другая до этого. Они просто носят свои розовые очки и притворяются, что их дочь не в полном дерьме.

Я закрываю глаза и вспоминаю темную фигуру, которая заполняла мое зрение до того, как тьма поглотила меня. Что-то в том, что я увидела ее, говорит мне, что в тот раз я была близка к этому. Я была всего в нескольких секундах от того, чтобы обрести облегчение от этого долбаного мира.

Вместо этого я сижу здесь, в этом дерьмовом колледже, с дерьмовым парнем и фальшивыми друзьями, притворяясь, что счастлива. Я хороша в том, чтобы натягивать на лицо фальшивую улыбку, притворяясь, что снаружи все в порядке. Люди не хотят знать о твоей борьбе. Никто не хочет быть рядом с тобой. Я поняла это на собственном горьком опыте в тот день, когда Дэни решила, что Росс значит больше, чем наша дружба.

Лучшим во всей этой ситуации с ней было то, что они расстались менее чем через шесть месяцев. Она пыталась позвонить и написать мне, чтобы восстановить связь, но я просто сказала ей: «Извини, Дэни, для всех будет лучше, если у меня не будет никаких связей с Черри-Хилл». Я бросила ей в лицо те же слова, которые она мне сказала, и я не чувствую себя виноватой из-за этого. Даже если бы я смогла найти в себе силы простить ее, все уже никогда не было бы по-прежнему после того, как она обращалась со мной.

Решение Дэни разорвать нашу дружбу вызвало череду событий, которые кричали: «Давай трахать Лену всеми возможными способами». Я делала все, что могла, стараясь высоко держать голову во время каждого из них, но я не думаю, что смогу делать это больше. Мысленно я нахожусь прямо на грани того, где я была, когда перерезала себе вены на полу в ванной.

Мой телефон звонит, и я смотрю вниз, чтобы увидеть видеосообщение с незнакомым номером телефона. Начинают поступать сообщения с нескольких номеров, которые я не узнаю.

Неизвестный: Я и не подозревал, какая ты грязная шлюха. Но теперь весь кампус знает.

Неизвестный: Черт возьми, я бы с удовольствием посмотрел, как ты вот так скачешь на моем члене.

Неизвестный: Значит, тебе нравится давиться членом?

Неизвестный: Я всегда знал, что ты шлюха.

Я больше не могу читать. О чем, черт возьми, они говорят? Дрожащими пальцами я нажимаю на видео, и то, что я вижу, шокирует меня до глубины души. Это я, лежащая лицом вниз, задравшая задницу, которую оттрахали сзади, в то время как Карсон шлепает меня по ней и называет нуждающейся сукой.

Мои щеки краснеют от смущения, а грудь сжимается. Я делаю быстрые вдохи, пытаясь успокоиться, прежде чем отбросить телефон и уставиться на стену гостиной нашей квартиры. Видео продолжает проигрываться, и я слышу, как я говорю ему трахать меня сильнее. Боже мой, этого не может быть.

Я не знаю, что еще сделать, кроме как взять телефон и досмотреть оставшуюся часть видео, которое, я предполагаю, сотни других людей также смотрят в этот самый момент. Карсон давит мне на затылок, удерживая меня на месте одной рукой, а другой шлепает по заднице.

Гребаное секс-видео, правда? Это не мог быть просто невинный, зернистый пятисекундный клип. Это ясно как день, полноценное порнопроизводство, с моей раздвинутой киской, выставленной на всеобщее обозрение несколько раз. Такое ощущение, что мир рушится на меня. Я просто хочу быть невидимой.

Я не стыжусь того, как мне нравится трахаться. Мне нравится, когда это грязно, и в этом нет абсолютно ничего плохого. С чем я борюсь, так это с насмешками, которые будут исходить из этого. Люди жестоки. Они не могут сопротивляться желанию быть дерьмовыми людьми, и это огромная возможность для них. Я уже знаю, что буду в центре всеобщего внимания, черт знает сколько времени. От одной этой мысли меня передергивает.

У меня все шло так хорошо. Я два года не позволяла себе прикасаться к лезвию, но вот это — уже слишком. Непрекращающиеся комментарии, которые, я знаю, последуют из-за этого ДВАДЦАТИМИНУТНОГО видео, выводят меня из себя.

Подсознательно я встаю, как зомби, и иду в ванную. Каждый шаг кажется легким, как перышко. Мой разум ведет меня, а тело слепо следует. Он позволил всем увидеть меня обнаженной и уязвимой. Я думала, то, что у нас было, было особенным. Я ничто. Я ни для кого ничего не стою. Мрачные мысли снова поглощают меня.

Я моргаю и смотрю на себя в зеркало, изучая свое отражение. Я не знаю, как я здесь оказалась. Я уверена, что остаток пути прошел пешком, но не помню, как проделала это. Мой разум действовал на автопилоте.

Я опускаю взгляд на свои трясущиеся руки. Мне нужно взять себя в руки. Я сказала себе, что это больше не повторится. Я подношу руку к лицу и смотрю на свои дрожащие пальцы, прежде чем снова взглянуть на знакомую пустую тень от своих глаз в зеркале. Ярко-коричневый оттенок, который они носили раньше, уже снова начал исчезать. Тусклый и пустой. Ноющий и испытывающий боль. Боли всегда так много. Всегда есть еще одна дверь, которую захлопывают перед моим носом, или другой человек, доказывающий, что он не тот, кем кажется. Оцепенение. Все это бесконечно.

Я хватаюсь за край раковины, желая, чтобы потекли слезы, но их нет. Если бы я могла просто поплакать, возможно, я смогла бы выпустить все это наружу и двигаться дальше. Я оглядываюсь через плечо, и мой взгляд останавливается на бритве в углу. Я зациклена на ней. Я не могу заставить себя пошевелиться. Я должна выбраться из этой ванной. Слабый звук открывающейся и закрывающейся двери заставляет меня моргнуть, возвращая некоторую осознанность.

Надень это. Снова надень маску. Никому не показывай, что ты борешься. Не позволяй им видеть твои слабости. Я подхожу к унитазу, в котором ничего нет, чтобы спустить воду, прежде чем встать перед раковиной и вымыть руки. Мне не нужно их мыть, но я все равно это делаю. Это идеальное прикрытие для моего пребывания здесь.

— Лена? — Карсон зовет, направляясь в нашу ванную. Мы снимаем эту квартиру вместе с начала учебного года. Год, который должен был быть веселым и беззаботным, но вот я здесь, возвращаюсь по нисходящей спирали.

— Сюда! — Зову я.

Мои руки все еще дрожат, когда я смываю остатки мыла. Надень маску обратно, Лена. Говорю я себе, снимая декоративное полотенце с вешалки, чтобы вытереть руки.

— Привет, я все думал, где ты была. — Он подходит ко мне и целует в щеку.

Он позволил всем увидеть выражение твоего лица, когда ты кончила. Я задвигаю эту мысль на задворки своего сознания.

— Просто была в ванной. Почему ты так рано вернулся домой? Ты пропустил дневные занятия?

— Профессор отменила встречу. Что-то насчет ее ребенка. У нас был выходной, так что я решил заехать домой, чтобы повидать мою красотку.

Мои разбитые глаза встречаются с его. Он знает, что я знаю. Я не могу не заметить, как он смотрит на меня дольше обычного.

— Не хочешь пообедать где-нибудь за пределами кампуса? — спрашивает он, обнимая меня за талию.

Мне приходится бороться со всеми своими порывами, чтобы не отпрянуть. Не давай ему повода думать, что ты не в порядке. Не думай о бритве в углу, которая зовет тебя. Я кладу руку ему на грудь, чтобы взглянуть на него снизу вверх, и лгу.

— Извини, я не могу сегодня. Мне нужно пройтись по городу с несколькими поручениями. — У меня нет никаких поручений, но он не может уличить меня во лжи, не признавшись открыто в том, что он сделал.

Я могла бы встретиться с Лекси, но пока не хочу ни с кем об этом говорить. Лекси — моя лучшая подруга. По крайней мере, для всего мира она такая. Для меня она просто первый человек, который был добр ко мне в кампусе. Мне удалось открыться ей чуть больше, чем обычно, но на самом деле она меня не знает. Никто не знает. Никто после Дэни. Я больше никогда не позволю себе пройти через что-то подобное.

Мой телефон издает звук, и я изо всех сил стараюсь не смотреть на него.

Даже Карсон, мой парень уже почти год, не знает меня. Он видит только ту Лену, которую я хочу, чтобы он видел. Настоящая я — темная, ущербная и непривлекательная. Все думают, что он тот, кого я должна желать. — Он хранитель. Ты процветаешь с ним. Вы двое — такая милая пара. Представь, как будут выглядеть твои дети». Вот что они все говорят.

Карсон — хранитель только потому, что он идеальное прикрытие. Мои родители думают, что я счастлива. Друзья, которых я принимаю, думают, что он уравновешивает меня. Это всегда будет фальшивкой, потому что никто, как он, никогда не поймет, кто я на самом деле.

Может быть, я тоже его не знаю. Я даже не знала, что он записывал, как мы занимаемся сексом. Сколько у него еще видео? Мне нужно выбраться отсюда и найти тихое местечко, чтобы взять себя в руки.

— Поужинаем сегодня в «Маунт-Челлос»? — спрашивает меня Карсон, напоминая, что я все еще с ним в комнате.

Я отхожу от него и, подняв голову, обнаруживаю, что он смотрит на меня сверху вниз тем же усталым взглядом, который был у него с тех пор, как он вернулся домой. На мой телефон приходят новые сообщения. Как, черт возьми, у всех этих людей вообще оказался номер моего телефона? Я не хочу идти на ужин. Я не хочу быть рядом с ним прямо сейчас, пока пытаюсь переварить это. Он не успокоится, пока я на что-нибудь не соглашусь.

— Не знаю, в настроении ли я для чего-то настолько необычного, — признаюсь я.

— Лена, твой телефон звенит с тех пор, как я вошёл в квартиру. Я знаю, что ты видела видео. — Моя челюсть сжимается, и я отвожу от него взгляд, отказываясь признавать, что он прав. — Позволь мне загладить свою вину, — говорит он, пытаясь погладить меня по щеке.

— На самом деле все в порядке. — Я не думаю, что в порядке.

— Ты не расстроена из-за меня? — спрашивает он, обнимая меня за талию и притягивая к себе.

— Нет, Карсон. Я также не хочу говорить об этом прямо сейчас. Я на взводе. Ты знаешь, мне нужно убедиться, что мое беспокойство не возьмет верх надо мной. Будет лучше, если я просто забуду об этом.

— Я не знал, что она собирается разослать это всем. Она пыталась заставить меня порвать с тобой. Она не смирится с тем, что я хочу тебя.

Она? Кто, черт возьми, она такая? Он и сейчас мне изменяет? Я должна была это предвидеть. Я изо всех сил стараюсь дышать ровно, а лицо сохранять бесстрастным. Мне нужно выбираться отсюда.

Я беру ключи с держателя у двери и подхожу к нему, чтобы целомудренно чмокнуть в губы.

— Я скоро вернусь. Мы могли бы поужинать где-нибудь поблизости.

— Ладно. Если ты этого хочешь. Я просто хочу загладить свою вину.

— Тут нечего выдумывать. Все в порядке.

С этими словами я открываю дверь и иду к своей машине. Я уже знаю, куда иду. Я не могу быть с ним в этой квартире. Если бы ад существовал, это был бы он. Это почти больная шутка, что никто в моей жизни не настоящий. Они все такие же фальшивые, как и я, когда говорю им, что со мной все в порядке. Как, черт возьми, я должна продолжать в том же духе? В какой-то момент что-то должно дать результат, верно?