Беспокойная любовь

Глава 7

Юлиана, не веря своим ушам и раскрыв рот, в изумлении смотрела на мужа.

— Судя по твоему молчанию, ты согласна со мной, — после некоторой паузы, растягивая слова, сказал он. — Ведь как бы там ни было, у тебя нет желания менять свою фамилию, так?

А так ли?

— Что ж, будем считать инцидент исчерпанным, — ледяным голосом подытожил он и, резко повернувшись, быстро вышел из комнаты, даже не позаботившись закрыть за собой дверь.

Несколько секунд Юлиана сидела в оцепенении, глядя ему вслед, потом в сердцах отшвырнула подушку и, забыв о своей наготе, бросилась вдогонку за мужем.

Его спальня оказалась пустой. Где же он? Она услышала плеск воды в его ванной и, наплевав на все рамки приличий, обуреваемая только страстным порывом отстоять себя, рванула туда и бесцеремонно толкнула стеклянную дверь. Блейк стоял под душем в полуоборот к ней с закрытыми глазами. Он явно услышал, как открылась дверь и кто-то вошел, но никак не отреагировал.

— Что ты себе позволяешь? — с порога накинулась на него Юлиана. — Как ты посмел? За все время своего замужества я ни разу не взглянула в сторону другого мужчины, не то чтобы переспать с кем-то. А ты намекаешь… нет, ты не намекаешь, а обвиняешь меня в неверности! Почему я… я… Чего стоит наш брак, если ты так думаешь обо мне?

Ей не хватало воздуха. Она дрожала и никак не могла справиться с собой. Осторожно, думай, что говоришь, предостерег ее внутренний голос, не зарывайся. Но она больше не желала его слушать.

— А почему бы тебе не задуматься, что мне, мягко сказать, слегка поднадоели наши сексуальные отношения? Любой скажет, что иначе и быть не могло. И ты не можешь не понимать этого, Блейк. Наша сексуальная жизнь настолько расписана как по нотам, настолько разложена по полочкам, что, придерживаясь ее, поневоле станешь занудой. Тебе никогда не приходило в голову, что, может быть, мне иногда хочется, чтобы ты обнял меня не только в постели? Какой же жене не приятно, когда ее муж как бы невзначай, случайно, выказывает ей какие-то знаки внимания?

Блейк, не веря своим ушам, с вытаращенными глазами уставился на нее. Юлиана стояла, уперевшись руками в бока.

— У меня нет любовника ни на работе, ни где-либо еще. И я не собираюсь увольняться в понедельник! Если ты хочешь развестись со мной — пожалуйста! Ничто в мире — ни мой брак с тобой, никакие деньги — не заставит меня поступиться своим Я, потерять себя. Если честно, меня до сих пор удивляет, что толкнуло меня тогда принять предложение выйти за тебя замуж, Блейк Престон. Ты уже тогда был самым эгоистичным и бесчувственным чудовищем, каких только видывал свет!

Юлиана не успела охнуть, как оказалась вместе с ним под душем, прижатой к стене. Блейк словно спеленал жену в своих объятиях, а ногу втиснул ей между бедер.

— Значит так, да? Отлично. Ну так вот, я не верю ни единому твоему слову. Ты просто бессовестная. И у тебя больное воображение. Говоришь, надоело? Не удовлетворена мной? Так что же заставляло тебя молчать столько времени? Ты же умная, интеллигентная женщина и должна понимать, что мне, здоровому мужику, нужно немного больше.

Глядя в упор с циничной ухмылкой, он принялся тереться бедром у нее между ног. Она знала, что ей сейчас просто необходимо продержаться, заставить себя не реагировать на его провокацию.

Юлиана, только не возбуждайся! Юлиана! Боже… я не могу…

— В тебе вдруг ни с того, ни с сего проснулась сексуальность, — тяжело дыша, издевался он. — Притом, заметь, как раз в мое отсутствие. Вот в этом-то все и дело, моя драгоценная маленькая женушка. Но я из тех, кто из всего извлекает для себя пользу. Если это то, чего тебе не хватает, пожалуйста, я постараюсь удовлетворить твой аппетит.

Она ойкнула, когда он втиснул и другую ногу промеж ее бедер и, еще сильнее прижав ее к стене, вошел в нее. Ее плоть предательски затрепетала в наслаждении, вопреки ее желанию. И она отвернулась в отчаянии, что не в силах скрыть бешеного восторга, когда он задвигался в ней в яростном, страстном ритме. Вода падала ей на голову, заливалась в открытый рот, струилась по груди и набухшим соскам.

— Ну как, нравится? — злорадно прорычал он.

Ей хотелось закричать в бешенстве, но вместо слов у нее вырвался сладострастный стон. Вдруг колени ее подогнулись, и она заскользила вниз по кафельной стене. Блейк подхватил жену и понес к себе в спальню. Бросив ее поперек кровати, он все с тем же неистовством продолжил половой акт, пока не содрогнулся и не замер в изнеможении.

Но не прошло и секунды, как он вскочил и злобно посмотрел на нее. Его глаза горели дьявольским огнем.

— Черт с тобой, оставайся на своей работе. Но смотри, если я узнаю, что у тебя кто-то есть?

Он повернулся и ушел в ванную, на этот раз заперев за собой дверь.

Если бы сейчас Юлиана была в своей спальне, она свернулась бы калачиком на постели и дала волю слезам. Но она знала, что миссис Доусон в любой момент может подняться сюда для утренней уборки, и ей совсем не хотелось, чтобы та застала ее в спальне мужа в таком плачевном состоянии. Она быстро скользнула в свою ванную комнату, заперла дверь, забралась в воду и там разревелась.

Неизвестно, сколько она пролежала в воде в тяжелых раздумьях. Да, брак обречен. Это конец… Но разве можно вот так, без борьбы, отступиться от любимого человека, особенно сейчас, когда в их жизни произошли невероятные перемены?

С ума сойти, она без всяких проблем, наоборот, с бешеным кайфом кончила даже под душем! И что же — теперь, узнав наконец, что такое настоящий секс, лишиться его? Видно, придется, ведь в жизни существуют не только постельные утехи. Так же как и в браке…

Когда наконец она вышла из ванной, постель уже была застелена новыми простынями, а комната убрана и проветрена. Юлиана стыдливо покраснела при мысли, что могла подумать Сюзанна, увидев ее измятую постель. Она надела майку и джинсы и задумалась, встав перед зеркалом. Ее скачущие мысли были прерваны стуком в дверь.

— Юлиана… Это Блейк…

— В-входи, — заикаясь, пролепетала она и тут же решила, что его появление очень кстати — пока не остыл ее пыл и обида еще так велика, у нее хватит сил действовать решительно и поставить все точки над i. Необходимо именно сейчас дать ему понять, что, если он действительно сомневается в ее верности и намерен и дальше с таким же презрением издеваться над ней, для них обоих будет лучше прервать их отношения.

Но увидев его в костюме, который обычно он надевает на работу, Юлиана растерялась, от удивления не зная, что сказать. Он же не собирался никуда уходить!

— Решил не откладывать и лететь в Сидней сегодня вечером, — сказал он прямо с порога. — Вернусь в среду к обеду, чтобы в четверг вместе с тобой поехать на бега. Да, я приношу извинения, но не за свои действия, так как, уверен, ты довольна мной, как мужчиной, — не преминул злорадно вставить он, — но за то, что посмел унизить тебя, обвинив в измене. И… и за то, что сделал нашу жизнь столь тусклой и безликой. Только сейчас до меня дошло, какой я был глупец в своих опасениях, что ты не хочешь от секса больше, чем то, что сложилось между нами. Прости, но мне казалось, постель — не твоя стихия. Очевидно, я проглядел что-то. А может быть, сказались мои частые отсутствия — этого больше не повторится. — Он вздохнул. — Мне страшно потерять тебя, Юлиана. Я очень дорожу нашими отношениями и не хочу, чтобы вот так, в один миг, все распалось. Как ты думаешь… не пора ли нам подумать о ребенке? — неожиданно закончил он, как-то робко глядя на нее.

О ребенке? Ребенок, конечно, свяжет их. И… бесповоротно. Но то, что только что произошло… Хоть после исповеди Блейка у нее стало намного легче на душе и горечь обиды уже не так саднила, она все же не поручилась бы сейчас, что их семья не развалится.

— Я… мне кажется, нам лучше подождать с этим, Блейк, — с нерешительностью в голосе отозвалась она. — По крайней мере, до Нового года, как мы планировали.

Он пристально посмотрел ей в глаза. Что он пытается там разглядеть?

— Хорошо, — равнодушно и как-то очень поспешно согласился он. — Ну ладно, тогда пока. До среды. Предупреди миссис Доусон, что я приеду к обеду.

С этими словами он удалился…

Юлиана тяжело вздохнула. Ну и что изменилось? Даже не поцеловал на прощание. Не попросил проводить его до аэропорта. И естественно, он ни разу не позвонит ей — ведь по мнению Блейка, три дня не такой уж большой срок, чтобы забивать голову ненужной телефонной болтовней.

Но на сей раз интуиция подвела Юлиану. Он позвонил… И причем не однажды — теперь они общались каждую ночь. Сначала это заинтриговало ее, а потом вошло в привычку. В разговоре с ней Блейк был очень немногословен и даже несколько грубоват. Да он просто проверяет меня, дома я или нет по вечерам, наконец с обидой догадалась она. И когда Блейк позвонил ей утром в среду на работу лишь только для того, чтобы сообщить, что заказал столик в ресторане и в связи с этим передать миссис Доусон, чтобы та не беспокоилась об ужине, она ответила так резко, что удивилась сама. Она сорвалась чуть ли не на крик, возмутившись, что он отрывает ее от дела по пустякам. А потом, положив трубку, Юлиана ужасно переживала из-за своей несдержанности…

На беду, в тот день неотложные дела вынудили ее задержаться на работе. Подъезжая к дому, она заметила свет в окне его спальни — значит, он уже вернулся.

Юлиана заволновалась.

Все ночи, проведенные без Блейка, были для нее пыткой. Каждый раз, ложась в постель, она вспоминала его, и чем больше грезила им, тем сильней возбуждалась. И это необузданное плотское желание порабощало ее. Оно мучило, терзало, раздирало бедняжку на части. Со временем ей стало казаться, что та безумная ночь и утреннее еще более безумное продолжение случились не с ними, а с кем-то другим. В какой-то момент Юлиана испугалась, что по возвращении Блейк снова станет прежним и ей больше никогда не испытать того блаженства.

Войдя из гаража в дом со стороны кухни, Юлиана не увидела там экономки и вспомнила, что сама предложила ей уехать куда-нибудь на ночь, а та безумно обрадовалась, сказав, что наконец-то сможет навестить свою сестру в Данденонг-Хиллс, и пообещала вернуться не позднее завтрашнего полудня.

Мы одни с Блейком во всем этом огромном доме, ликовала Юлиана. Одни… как здорово!

Но оказалось, что ее муж был настроен несколько иначе. Она застала Блейка в гардеробной в тот момент, когда он вставлял золотые запонки в манжеты шелковой рубашки цвета слоновой кости. Он не успел до конца еще застегнуть ее, и из расстегнутого ворота выглядывала загорелая грудь. Почувствовав, как на нее накатывает волна возбуждения, Юлиана оперлась о дверной косяк. Блейк поднял глаза и радостно заулыбался.

— А наконец-то, Юлиана! — В его словах не слышалось и намека на обиду или неудовольствие, что она пришла так поздно. — Я заказал столик на полвосьмого. У тебя тридцать минут, чтобы привести себя в порядок. Слушай, может, ты оставишь волосы, как есть, быстро примешь душ и наденешь свое зеленое бархатное платье? Ну, то, в котором ты ходила в театр. Мне так оно понравилось, и тем более его не надо гладить.

Он покончил с запонками и принялся застегивать рубашку. А она, все так же завороженно глядела на него и не могла сдвинуться с места.

— Что-то не так? — поинтересовался он, недоуменно подняв бровь.

Его вопрос вывел ее из оцепенения. Смутившись, она покраснела и опустила глаза.

— Нет, просто хотела спросить… как дела в Сиднее. Ну да ладно, подождет.

Выскочив от него, Юлиана влетела к себе в комнату и захлопнув дверь, закрыла глаза, чувствуя себя страшно неловко со своей заполнившей все ее существо страстью к собственному мужу.

Двадцать пять минут спустя, когда она боролась с длинной молнией, неожиданно за ее спиной вырос Блейк.

— Позволь мне…

Она посмотрела в зеркало, и их взгляды встретились. Он улыбнулся ей и застегнул платье. Блейк задержал руки у нее на плечах, восхищенными глазами пожирая ее отражение. Сердце Юлианы бешено забилось.

В наряде Юлианы не было ничего необычного. Строгое, неотрезное, сильно облегающее платье, длиной немного повыше колен. Узкие рукава в три четверти, подчеркивающие изящность тонких рук. Но главное заключалось в большом вырезе очень красивой формы, открывающем верхнюю часть высокой груди.

Впервые Юлиана поняла, что ей идет декольте, когда надела выпускное платье Барбары, и с тех пор она часто покупала себе открытую одежду. Единственная сложность заключалась в том, что при большом вырезе, как ни крути, а лямки бюстгальтера все-таки выглядывают, то есть такие наряды требуют соответствующего нижнего белья. Юлиана нашла выход, надевая под платье корсет из черного атласа, который держал и, приподнимая, несколько увеличивал небольшую грудь, а заодно подтягивал фигуру, подчеркивая ее стройность. За годы работы моделью она отлично научилась преподносить себя.

Однако в присутствии Блейка даже мысли о нижнем белье оказались не на шутку волнующими. Она вновь почувствовала мучительную, сладостную истому внизу живота.

— У меня есть маленький подарок для тебя, — сказал он, несказанно удивив ее.

Юлиана хотела обернуться, но Блейк остановил ее.

— Нет, постой…

Достав из кармана пиджака длинный футляр из зеленого бархата, он открыл его и положил перед ней на туалетный столик. В нем лежало прелестное золотое колье с изумрудами.

— Ой, Блейк! Оно изумительное! — воскликнула она и, едва касаясь, погладила его пальцами. Теперь ясно, почему он попросил ее надеть зеленое платье. — Но… но по какому случаю? — Она взглянула на него в зеркало. Мой день рождения только через месяц.

Он лишь улыбнулся в ответ и надел колье ей на шею. Потрясающе, как маленький аксессуар украшает женщину! Но у Юлианы вдруг появилось сомнение: а что если Блейк своим подарком лишь расплачивается с ней?

— А разве обязательно нужен повод? — мягко возразил он. — Могу я просто подарить что-то своей красавице-жене?

— Да, но…

Она замерла, когда он наклонился и поцеловал ее в шею.

— Пожалуйста, Юлиана, не надо лишних слов. Ну разве тебе не приятно? И потом, не ты ли говорила, что я не оказываю тебе должных знаков внимания? Теперь все будет по-другому. Считай это одним из моих капризов, причуд, как хочешь, но я закидаю тебя подарками. Ты только не отталкивай их…

Он снова нежно поцеловал ее. Юлиана содрогнулась от желания.

— Может, поедем? — ласково предложил он.

Обед в ресторане неожиданно стал для нее не отдыхом, а мукой. Блейк привел ее в одно из тех злачных мест, куда в основном приходят не поесть, а показать себя. Их окружали знаменитости и миллионеры. Большинство мужчин были не с женами, а с любовницами и подружками, обвешанными бриллиантами и дорогими украшениями.

В свете неоновых огней новое изумрудное колье Юлианы словно вспыхнуло у нее на шее. И одна очень неприятная особа не преминула отпустить едкое замечание по этому поводу, дав понять, что она выглядит содержанкой. Содержанка! Глупость какая! Блейк не кто иной, как ее муж. И даже если бы это было не так, она не находится у него на содержании.

И все же они неплохо посидели, и уходя из ресторана, Юлиана казалась здорово опьяневшей.

— Мне здесь совсем не понравилось, Блейк, — сказала она и, поморщившись, недовольно повела плечами. — Никогда больше сюда не приду.

— Да? Но почему?

— Еда отвратительная, так же как все вокруг, включая публику. Он засмеялся.

— Значит, тебе больше не нравятся богатые и знаменитые?

— Ты же прекрасно знаешь, я никогда их и не любила. Просто завидовала, что им все можно.

— И когда поняла, что не в силах превзойти их, ты решила перейти в их лагерь, так? Разреши тебе напомнить, что твой муж — одна из влиятельных фигур страны.

— Не стоит… — Она потрогала колье. Блейк заметил, как внезапно омрачилось ее лицо, но ничего не сказал. По дороге домой они не произнесли ни слова. Уже выходя из машины, Блейк нарушил молчание, предложив:

— Еще рано, не желаешь окунуться?

— Нет… что-то не хочется, — ответила она, хотя прежде бассейн был ее излюбленным местом, где она полностью расслаблялась и отходила от проблем.

— Тогда, что бы еще такого придумать? — Их взгляды встретились.

Юлиана вдруг поняла, что он намеренно подзадоривает ее, толкает на то, чтобы она сама предложила с ним переспать. Неужели это в наказание за то, что у нее хватило смелости изменить свой статус-кво? За что же такое унижение? Нет уж, у него ничего не выйдет. Ему ни за что не удастся вынудить ее просить секса, даже намекать на это.

— Не знаю, как ты, — стараясь быть как можно равнодушней, сказала она. — А мне попалась интересная книжка. Хочу почитать.

— Да? Что-то новенькое или я уже видел? Юлиана отвернулась, чтобы он не заметил по ее глазам, что она лжет.

— Не знаю, — коротко ответила она, судорожно соображая, где бы найти подходящее чтиво.

— Не выпьешь чего-нибудь перед сном?

— Ну… можно немного… портвейна. Будет смешно, если он решит, что она боится остаться с ним наедине, рассудила она.

— Тебя не интересует, как прошла моя поездка? Что-то ты молчишь, — как бы между прочим спросил он, разливая вино.

Юлиана села в кресло, обитое золотой парчой, которое было составляющим их гостиного гарнитура из трех кресел и огромной софы. Натянуто улыбнувшись, она приняла бокал.

— Извини, я просто уверена, что ты с блеском, не хуже фокусника, решаешь все свои проблемы.

— Фокусника? Ну-ка, ну-ка! Что значит фокусника? — Он развалился в кресле, вытянул ноги и расслабил галстук. — Мне пришлось дать такой разгон всем этим идиотам, бездельникам, что, наверное, было слышно даже в Мельбурне. Сомневаюсь, чтобы они рассказывали своим женам обо мне, как о фокуснике.

— Видимо, у тебя было плохое настроение?

— Да, не из лучших. — Он стрельнул в нее глазами. — Может быть, на то была причина…

— Не поняла…

— Тебе еще надо что-то объяснять? После того, что случилось перед моим отъездом?

Неужели ты полагаешь, я мог думать о чем-то, кроме тебя, моей невинной доселе женушки, в которой так невзначай открылись неистовое желание и любовь к сексу?

Юлиана дрожащей рукой поднесла бокал к губам, отпила немного и сквозь стекло посмотрела на мужа. Его глаза горели каким-то дьявольским огнем. От страха у нее засосало под ложечкой.

— Раздевайся, — вдруг приказал он. Она вздрогнула, и от резкого движения несколько капель портвейна выплеснулось ей на подол.

— Боже, мое красивое платье! — расстроилась она. — Это все ты, со своей «трогательной» нежностью.

Блейк засмеялся и встал.

— Не стоит сваливать с больной головы на здоровую. — Он подошел к ней и, достав из кармана носовой платок, промокнул пятно, а после, поцеловав ее в губы, заглянул ей в глаза. — Ты же с ума сходишь от желания переспать со мной. Разве я не прав? Ну и что же? Вместо того, чтобы подойти и прямо сказать, что хочешь трахаться, ты начинаешь юлить, извиваться, врать. Ну почему бы тебе не снять это чертово платье? Или ты не хочешь? Может, и в самом деле мечтаешь залечь в постель с книжкой? — Блейк злобно сверкнул на нее глазами и отошел к бару. — К черту этот портвейн! Надо бы чего-нибудь покрепче. — Он зазвенел графином о бокал, наливая себе виски. — Ну, за возврат к притворству! — насмешливо провозгласил он. Но с ухмылкой обернувшись, видимо желая продолжить свою обличительную речь, Блейк замер…

Перед ним стояла его жена — само олицетворение порока — в черном атласном корсете и черных чулках с резинками. Ее платье лежало на полу. Изумрудное колье на ее шее выглядело несколько экзотически и даже вызывающе. Он был поражен ее тяжелым дыханием и бешеным блеском в глазах. Она никогда не была еще так одурманивающе соблазнительна и безумно красива.

— Сука, — прорычал он сквозь зубы, поставив бокал и весь дрожа, подошел к ней.