Бэйсд (ЛП)

— Пока это просто куча нарезок, где я стону и потею, и ещё какие-то интервью со мной. Не верю, что кому-то это будет интересно.

Клифф засмеялся.

— Да, возможно, ты прав.

— И всё-таки мы продолжим?

— Верь мне и Джесс. Мы знаем, что делаем.

— Ты спросил моё мнение, и оно заключается в том, что всё это пустая трата времени.

Он улыбнулся.

— Ладно. Возьму на заметку.

— Ты за этим меня звал?

— Ты часто видишься с Обри?

Я задумался, оказавшись обезоруженным. Я не ожидал этого вопроса.

— Не особо. Ровно столько, сколько приходится, мы ведь живём в одном доме.

— Хорошо. С ней все в порядке?

— Не знаю, спроси у неё.

— Ты ведь знаешь, какими бывают дети в её возрасте, — сказал он, качая головой. — Она не хочет ничего говорить своему папе.

«Может, потому что ты засранец?» — подумал я. Но вслух сказал:

— Она и со мной не особо откровенна.

— Я хочу попросить тебя об услуге, Линкольн.

— Ещё услуги?

Он засмеялся.

— Совсем небольшую. Не сближайся с Обри.

Я прищурился.

— Что?

— Я знаю, что вы двое сводные брат и сестра, но будь любезен, держись от неё подальше.

— Какого чёрта ты говоришь мне это?

Он вздохнул.

— Пожалуйста, ты ведь неглупый человек. Не принимай это на свой счёт.

— А как тогда я должен это принимать?

— Послушай, — сказал Клифф, снимая солнечные очки. — У Обри большое будущее. Я не знал, что она приедет домой, иначе придумал бы для тебя что-нибудь ещё. — Мужчина замолчал и вперился в меня взглядом. — У тебя имеется определённая репутация. Ты не можешь это отрицать. Я знаю, ты благородный парень, но это так.

— И ты не хочешь, чтобы я запятнал нашего непогрешимого ангела?

— Собственно, да.

— Засранец.

— Знаю. Это непросто не принимать на свой счёт. Но внешность и репутация имеют значение, независимо от их правдивости. Я знаю, ты хороший парень, но весь мир не знает. У Обри невероятно блестящее будущее впереди, но я боюсь, что её будут ассоциировать с человеком, у которого такая репутация, как у тебя, и это уничтожит все шансы получить работу её мечты.

— Иисусе, Клифф. Я будто смотрю дешевый фильм. Сюжет похож на «Грязные тайны».

Он засмеялся.

— Кроме того, что вы родственники.

— Да, от этого сюжет ещё более шокирующий.

Я вдруг осознал, что сжимаю кулаки, и мне захотелось съездить по его самодовольной роже, и бить по ней до тех пор, пока он не истечёт кровью.

— Понимаю. Ты считаешь, что я последний засранец. Но, несмотря на то, что я о тебе знаю и на то, кто ты есть на самом деле, намного важнее то, каким люди видят тебя. Я не хочу ставить под удар будущее Обри только потому, что она ассоциируется с Бэйсдом Картером. Даже если Линкольн Картер хороший парень.

Я кивнул, вцепившись руками в стул, моё тело сотрясалось от гнева. У этого куска дерьма хватило наглости, ни с того, ни с сего нарисоваться и просить меня, чтобы я держался подальше от его идеальной доченьки, будто я был каким-то мусором. Но всё же он отлично сотрудничал со мной, чтобы загребать деньги.

Чёртов святоша. Если я и жалел, что рассказал всё Бри о шантаже, то это чувство сейчас полностью прошло.

— Как скажешь, Клифф, — выдавил я сквозь сжатые зубы.

— Спасибо, Линкольн. Я не говорю, что вы не можете быть друзьями. Только за камерами и не перед прессой. Держите это в тайне.

— Я понял. Это всё?

— Да. Я надеюсь, это не отразится на наших деловых отношениях.

Я встал на ноги, пока гнев затуманивал мне мозг. Хотел послать его ко всем чертям, разорвать все контракты, которые подписал с ним, но знал, что не могу. Я понимал, что не могу вернуться в тюрьму. Понимал, что он мне нужен, чтобы закончить курс физиотерапии, чтобы восстановит свои чёртовы ноги, чтобы снова летать.

«Однажды, мудак, когда я восстановлюсь и избавлюсь от тебя, ты мне заплатишь за это», — поклялся я себе.

— Не хочу, чтобы моя репутация мешала её будущему.

— Спасибо. Для меня это много значит. — Клифф замолчал и улыбнулся своей поддельной, дешёвой, лос-анджелесской улыбкой. — Удачи тебе с терапией.

Я повернулся и похромал прочь, жалея, что не могу двигаться быстрее. Глаза этого мудака прожгли дыру у меня на спине.

Как будто мне не хватало сложностей в жизни.

***

Резко вниз и повтор. Резко вниз и повтор. Трейси, приседающая напротив меня, пот и свет камер, повтор. Ободряющая Трейси. Джесс, пытающаяся поймать лучший ракурс. Резко вниз и повтор.

Мои ноги чертовски горели, но это не имело значения, я должен был резко приседать и повторять, пока Трейси не остановит. Всем своим существом я хотел остановиться, хотел уйти и прекратить всё, но воспоминания о полётах останавливали меня. Заставляли работать усерднее, чем когда-либо. Я резко приседал и повторял. Приседал и повторял.

Так проходил мой день. Боль и усердная работа, пот и больше работы, больше боли и больше пота, и камеры по всему дому, и Обри. И мысль о моём члене, пульсирующем глубоко внутри неё, и её стонах. О том, что я трахаю Бри, пока она не кончает на мой напряжённый член.

После повторов, боли и отчаяния я ушёл, камеры были выключены и уложены на ночь. Трейси уехала час назад, а я провёл ночь перед Джесс, тупо отвечая на вопрос за вопросом о своём лечении.

Наконец я отделался от них. Я пошёл вдоль холла, миновал кухню, и вошёл в комнату игр, так я её называл. Она была почти такой же большой, как кухня, и была занята бильярдным столом в центре и пинбольными машинами, которые стояли у стен вокруг него.

Я не играл в бильярд. А бывал там только по одной причине: старой пинбольной машины из девяностых с Бэтменом. Она была моим давним соперником. Я набирал самые высокие очки на любой другой машине, но почему-то у меня были проблемы с Тёмным Рыцарем. Я застонал, становясь напротив панели и нажав на кнопку, чтобы бросить шарик и начать новую игру. К счастью, Клифф не брал денег за игру.

Это было моим обычным занятием. После физиотерапии, неважно насколько изнурительной, я приходил в игровую комнату и пытал свою удачу. Сначала Джесс привозила меня туда, оставляла перед машиной, и я с трудом мог видеть панель. Однако, по прошествии времени, я уже мог играть стоя.

Я подёргал ручки и шарики по всей поверхности. Всё вокруг было залито светом и звуком, когда я включил машину. Я сам себе проиграл.

И когда я действительно увлёкся, то услышал за спиной кашель. Шарик отскочил от ручки, прикатившись обратно ко мне, вращаясь между ручками.

Игра окончена.

Я повернулся. Обри прислонилась к бильярдному столу, улыбаясь мне. Я уставился на её тело и мысленно чертыхнулся. Казалось, что она хотела возбудить меня. На ней была белая майка, а под ней красный купальник, её грудь практически вываливались из него, а ещё те хлопковые шорты, которые мне нравились. Волосы девушки были слегка влажные, и я понял, что она плавала.

— Кат дела, Бри, детка? — спросил я.

— Не думала, что увижу тебя здесь.

— Мне нравится играть после терапии.

— Я бы скорее предположила, что ты выберешь бильярд, а не Бэтмена.

— Внешность обманчива. Пинбол — игра, в которой необходим навык.

Она засмеялась.

— В это трудно поверить. Есть успехи?

— Я мастер игры в пинбол, набираю самые высокие очки. У меня искусные руки.

Бри приподняла бровь.

— В самом деле?

— Да. Леди ценят мастерство моих пальцев.

Она окинула меня взглядом.

— Я имела в виду самые высшие очки.

Я ухмыльнулся.

— Ага. Но не с этим сукиным сыном, — я слегка толкнул коробку бедром.

Девушка снова засмеялась.

— Подумать только. Мастер игры на рояле и пинбольной машине. Необычное сочетание.

— Я разносторонний мужчина.

Она отвернулась, возможно, чувствуя двойной смысл моих слов.

— Молодец. У меня к тебе небольшой вопрос, — сказала Бри, меняя тему.

Я скрестил руки.

— В чём дело?

— Какие у тебя планы через две недели?

Я засмеялся.

— Никаких. Я играю на рояле и пинбольной машине, потому что больше ни на что не способен.

— Хотел бы пойти на благотворительное мероприятие?

Я вскинул голову. Это было интересно. Почему она куда-то меня приглашала?

— Зависит от того, какое мероприятие.

— Вечер устраивает твоя мама. Я нашла для неё помещение и составила расписание.

— Быстро работаешь.

— Ну, да, Джулс была крайне настойчива. Можно сказать, мотивировала меня.

Я засмеялся.

— Иногда она похожа на надзирателя.

— Ага, и в правду. Честно говоря, от этого немного не по себе.

— Ну, и почему ты хочешь, чтобы я пошёл?

— Не знаю. То есть хочу сказать, что никого из моих друзей нет дома, а мне нужен спутник. Я подумала... — она замешкалась.

— Ты хочешь, чтобы я был твоей парой?

Она удивлённо на меня посмотрела.

— Нет! Я имею в виду, не в том смысле.

— А, похоже, что в том, Бри, детка.

— Перестань, засранец.

Мне следовало сказать «нет». Мне следовало уйти оттуда так быстро, как было возможно с моими ногами. Особенно, учитывая, что Клифф просил держаться от неё подальше. И особенно потому, что он с лёгкостью мог отправить меня в тюрьму.

— Ты просишь об услуге?

— Да. Это и будет услугой.

Мне следовало отказаться.

— Ну, тогда мои руки связаны. Я обещал сделать всё, что ты попросишь.

— Это не свидание. Мы просто друзья.

— Всё, что пожелаешь, Бри.

Она прикусила губу, и мой член сразу отреагировал на это. Я хотел повалить Бри на бильярдный стол и попробовать на вкус её маленькую киску. Хотел чувствовать каждый дюйм девичьей кожи. А также хотел убраться оттуда, пока не выкинул что-нибудь совершенно идиотское.

— Ладно, хорошо. Я расскажу тебе детали позже.

— Договорились.

Она замолчала и, казалось, хотела добавить что-то ещё. Я приподнял бровь, не пытаясь скрыть то, что осматривал её тело. Уж если я собирался поиметь себя, по крайней мере, то хотел извлечь из этого какую-то выгоду.

— Спасибо, Линкольн. Увидимся позже.

— Без проблем, Бри, детка.

Она оттолкнулась от бильярдного стола и быстро вышла из комнаты. Я наблюдал за ней, наслаждаясь покачиванием её сладкой попки.

— Чёрт, — громко выругался я.

Я вернулся к Бэтмену и начал снова играть, но моё сердце было не там.

Всё, о чём я думал — то, как сильно хочу Бри и как это невозможно. И вот появилась она с просьбой быть её парой на благотворительном мероприятии, которое устроила моя мама, но всё же.

Я мог пойти как её друг. Мы были сводными братом и сестрой, если на то пошло.

Может я и обманывал себя, но я уже сам в это поверил.

Глава 9

Обри

Благотворительное мероприятие

Около получаса я простояла возле главного входа перед началом мероприятия с папкой в руках и переносной рацией-наушником. И чувствовала себя идиоткой, когда что-то говорила в неё, будто была какой-то сумасшедшей побирушкой или чем-то вроде того, но я не переставала напоминать себе, что оказывала услугу Джулс. Очевидно, должно было состояться какое-то выступление известного защитника окружающей среды в конце вечера, что, несомненно, было главным событием, из-за которого пришла публика.

Билеты стоили двести баксов. Собранные средства собирались направить на создание заповедников в Колорадо. Однозначно, я была самым нищим человеком в данном собрании, если не брать в расчёт ничего постороннего, потому что у меня не было собственных средств. Не оставалось времени на подработку, если прилежно посещать школу.

Мне нужно было встречать гостей на входе, а также давать номерок в гардеробе, но я была немного не в себе. В голове снова и снова всплывал разговор с Линкольном, и, хотя казалось, что он избегал меня все дни до мероприятия, он обещал, что придёт. Картер уже почти на полчаса опаздывал, но я и не ожидала от него пунктуальности. Но, по крайней мере, звонок или сообщение меня успокоили бы.

— Всё в порядке, Бри? — прохрипел голос Джулс в наушнике.

Я передёрнулась.

— Ага. Всё отлично. Нужно что-нибудь сделать?

— Нет, дорогая. Всё просто великолепно. Огромное спасибо.

Её рация отключилась, и я улыбнулась. Нужно заметить, что в последний момент упорных поисков, я нашла вполне подходящее место. Это было старое здание пожарной части, которое было продано и переделано для проведения разных мероприятий год или два назад, и, к счастью, в последний момент кто-то отказался от брони. Какая-то отменённая свадьба или что-то в этом роде.

Ну, ладно. Трагедия этой пары сыграла мне на руку. Возможно, было к лучшему, что они не поженились. К счастью, они всё поняли до свадьбы.

Я на несколько минут выпала из реальности, а поток гостей начал возрастать. «Осталось мало времени до начала программы», — подумала я. Когда я уже собиралась повернуться и связаться с Джулс, знакомый голос пробился через гул чужих голосов.

— Эй, родная.

Я оглянулась.

— Привет, пап. Вижу, откопал свой смокинг.

Он улыбнулся. Нужно отметить, что для своего возраста, папа был в хорошей форме и выглядел элегантно в модном прикиде. Не то, чтобы он часто наряжался. По правде говоря, я понятия не имею, как часто отец наряжался. Я стала осознавать, что, в действительности, не знала своего отца, несмотря на то, что он вырастил меня. Но между нами не было разногласий, несмотря на то, что Линкольн рассказал мне о нём. Я не думала об отце, кроме как о мужчине, который был со мной, когда мама умерла много лет назад. Даже если мы не были близки, я знала, что он любил меня.

Папа поднялся и быстро потрепал меня по щеке.

— Как держится Джулс? — спросил он.

Я пожала плечами.

— Вроде хорошо, — ответила я, указывая на наушник.

Отец засмеялся.

— Правда? Ты будто из спецслужб.

Я улыбнулась.

— Всё намного серьёзнее. Джулс, и в самом деле думает, что спасает мир.

— Кто её знает. Вполне возможно.

— Иногда она обескураживает.

— Да. Ты хоть знаешь, где она?

— Не имею представления. В последний раз я видела её улаживающей вопрос с напитками.

— Ладно, детка. Оставлю тебя наедине с работой.

Я засмеялась.

— Почти всё время я стою здесь с важным видом.

— Это самая трудная работа. Увидимся позже.

Он улыбнулся и отошёл. Я наблюдала за тем, как отец испарился в толпе, мягко улыбаясь, в то время как всё больше и больше народу пробрались внутрь и заняли свои места.

Десять минут прошли в попытке объяснить потерявшейся старушке, где её место. Двадцать минут и поток людей приостановился. Помещение в основном было заполнено богачами, в полном блеске восседавшими за банкетными столиками и слишком выпивающими у стойки бара.

Я бы тоже позволила себе выпить. Но, к сожалению, была на службе.

Линкольн молчал. Я снова проверила свой телефон и написала ему сообщение: «Где ты? Мероприятие началось». Я нажала «Отправить» и вздохнула, услышав голос Джулс в наушнике.

— Как там дела?

— В основном всё хорошо. Мы начинаем?

— Определённо, да. Подожди ещё несколько минут. Затем садись на своё место.

— Хорошо, спасибо.

Она отключилась и я вздохнула. Линкольн так и не появился. Не знаю, почему я думала, что всё будет по-другому, но почему-то мне казалось, что он придёт во время, раз уж задолжал мне услугу. Но вместо этого, я была вынуждена сидеть возле пустого стула за своим столиком, как неудачница.

Свет в главном помещении приглушили, и главное фойе расчистилось. Все ожидали начала. Я снова вздохнула, с ужасом ожидая неловкого обеда, и посмотрела на свой телефон. Никаких сообщений.

— Ладно, Обри, закрывай дверь и иди к своему месту, — прохрипела мне в ухо Джулс.

— Поняла.

Скрепя сердцем, я повернулась и направилась к главному залу, медленно закрывая за собой дверь. Когда они почти захлопнулись, яркий свет привлёк моё внимание. Я смотрела как Линкольн, одетый в смокинг, хромая, направлялся к фойе, а за ним шли Джесс и лишь один оператор, ослепивший меня светом от камеры.

Я зажмурилась и отвернулась.

— Эй, Бри, — сказал Линкольн.

— Ты опоздал. — Я отступила в фойе, пытаясь скрыться от света.

И уставилась на Линкольна. Никогда не видела его таким, но он выглядел невероятно. Чёрно-белая одежда идеально подходила, подчёркивая каждый мускул накаченного тела, и тёмно-зелёные глаза Бэйсда выделялись на фоне стильно уложенных волос. Он, как и прежде, был покрыт татуировками, но только одна была заметна из-под рукавов и воротника рубашки. На лице как всегда была щетина, но это придавало ему ещё более желанный вид.

Внезапно я пожалела, что пригласила его. Он выглядел слишком хорошо.

— Здесь я тебя и оставлю, — сказал он, обращаясь к Джесс.

— Ты что-нибудь скажешь обожающей тебя публике напоследок? — спросила она.

Картер посмотрел прямо в камеру.

— Оставайтесь в школе и носите резинку, чёртовы монстры.

Оператор издал смешок, а я улыбнулась. Джесс закатила глаза.

— Ладно, Брент, хватит. Давай вырежем это.

— Вы остаётесь, ребята? — спросила я, когда Брент начал укладывать своё оборудование.

— Нет, их не приглашали, — ответил Линкольн, глядя на Джесс.

— Надо снять Линкольна во всём блеске.

Я засмеялась.

— Странно видеть его в чём-то, кроме спортивной одежды.

Он улыбнулся.

— Я даже трость взял нарядную.

Картер поднял её, и я засмеялась. Набалдашник представлял собой серебряный череп с маленькими глазами из бриллиантов, а сама трость была чёрной, отполированной до блеска. Джесс покачала головой.

— Он был так восхищен этой тростью.

— Разве меня можно винить? Взгляни на неё. Она чертовски превосходна.

Я покачала головой.

— Поторопись. Мы уже опаздываем. Джулс будет вне себя, если мы не окажемся на своих местах в течение двадцати секунд.

Линкольн нахально улыбнулся мне, и я указала на ухо.

— Это мама, дорогая?

— Совершенно точно.

— Ладно. Не стоит заставлять её ждать. Джесс, Брент, счастливого пути и доброй ночи.

— Веселитесь, детки, — сказала Джесс, а Брент кивнул.

Линкольн похромал ко мне и протянул руки.

— Моя леди?

— Какой джентльмен.

Я положила руку на бицепс Линкольна, ощущая его силу. Мурашки побежали у меня по спине.

— Не такой уж и джентльмен. Ты нужна мне для опоры.

Я засмеялась.

— Ну, по крайней мере, создаётся такое впечатление.

— Ты меня знаешь. Всегда пытаюсь произвести впечатление.

Мы вместе вошли в банкетный зал, как раз в тот момент, когда Джулс объявляла выступающего. Она не посмотрела на нас, но многие в зале обратили внимание. Линкольн приковывал взгляды, но, казалось, этого не замечал или это не имеет для него значения. Он просто двигался вперёд, а я вместе с ним, и выглядел пафосно и уверенно, заходя в зал. Я и представить не могла, что кто-то узнал Бэйсда, потому что присутствующие не были его целевой аудиторией, но всё-таки несколько человек были знакомы с поп культурой настолько, чтобы он показался им знакомым. Я просто надеялась, чтобы появление Линкольна не выглядело странно.

Мы быстро нашли свои места, и официанты наполнили наши бокалы вином. Линкольн улыбнулся мне, когда на сцену вышел выступающий.

Внезапно взглянув на его уверенную и очаровательную улыбку, я кое-что осознала.

Пригласить его было не лучшей идеей. Очень плохой идеей. Я думала, что будет весело, если рядом окажется кто-то моего возраста, но моё сердце, казалось, готово было выскочить из груди, а я ведь просто сидела рядом с ним и ловила его взгляды. Такие самоуверенные, сексуальные взгляды, которые заставляли мои коленки дрожать.

Ночь обещала быть длинной.

***

— Вы Бэйсд Картер?

Девушка была примерно нашего возраста, может, на пару лет младше, с тёмно-русыми волосами, собранными в конский хвост. Она подходила под общепринятые стандарты красоты: худая, высокая и всё в этом роде. Девушка была нашей официанткой, и я заметила, как она весь вечер пялилась на Линкольна, в то время как один выступающий сменялся другим. Бэйсд притворялся, что не замечал ничего, или, по крайней мере, казалось, что ему всё равно, пока она не переборола нерешительность и не задала вопрос:

— Абсолютно верно. А как тебя зовут?

— Ух ты. Я Синди. Я твоя большая фанатка.

— Круто. Спасибо, Синди. Всегда приятно познакомиться с фанатом.

— Слушай, может, дашь автограф?

— Конечно. На салфетке?

— Но это же ткань, — сказала она нахмурившись.

Он не слушал. Взяв салфетку с коленей, Линкольн посмотрел на неё. Она колебалась лишь секунду, затем протянула чёрный фломастер. Картер написал на салфетке: «Для Синди, отключись и летай, Бэйсд Картер», и вручил ей.

— Я ей не пользовался, честно.

Она захихикала.

— Всё в порядке. То есть, большое спасибо.

— Без проблем, Синди, — он подарил ей улыбку победителя.

Я удивилась, как легко Линкольн справился с ситуацией. Я знала, что он знаменитый, но в первый раз видела, как парень общался с фанатами. Однозначно, у него была практика.

Девушка постояла ещё немного, пялясь на него, перед тем, как скрыться, быстро спрятав салфетку в карман. Я посмотрела на Линкольна.

— Такое часто происходит? — спросила я.

— На самом деле нет. Имею в виду, больше, чем раньше в пошлом году, но бэйсджампинг не так популярен.

— Но всё равно, наверно, странно.

— Ты шутишь. После всей фигни с линией одежды и рекламы «Pepsi», меня стали чаще узнавать. Вот что было странно.

— Реклама «Pepsi». Я и забыла.

Он засмеялся.

— Как ты могла? Худшее дерьмо из всего, что мне приходилось делать, но мне хорошо заплатили.

Я засмеялась вместе с ним. Он никогда не говорил о своей карьере прежде. В течение этих лет разлуки, я наблюдала за тем, как из неизвестного джампера Линкольн превратился в звезду рекламы. Он не был голливудским селебрити или чем-то в этом роде, но если была какая-нибудь спортивная кампания, непременно звали Бэйсда Картера. Он стал довольно узнаваем.

Настолько, что официантка восхищалась им так, будто он был кем-то особенным.

Я отправила салат себе в рот и уставилась в пространство. Выступающие на этот вечер закончили свои речи, и большинство гостей просто ели «бесплатный» ужин и пили напитки в баре. Линкольн развлекал всех за нашим столиком рассказами о своих путешествиях, от историй о друге, который прикинулся, что падает со скалы, хотя на самом деле у него был парашют, до того, как побил мировой рекорд по прыжкам со зданий, созданных человеком, и был арестован несколько часов спустя. Он бы очарователен, добр и притягателен, и я с трудом могла отвести от него взгляд.

Что только усугубляло мои сомнения, а это намного хуже. Я знала, чего хотела, но на нашем пути было слишком много препятствий.

А самым главным было то, что он был моим сводным братом.

Когда официантка унесла наши тарелки, заиграла медленная, но пригодная для танцев музыка. Я наблюдала за тем, как парочки вставали из-за столиков, направляясь на танцпол, и начали медленный танец. Линкольн улыбнулся мне.

— Вот это я называю классикой, — сказал он.

— Что ты имеешь в виду?

— Старые люди танцуют под ретро хиты.

Я засмеялась.

— Выглядит немного... заторможено.

— А ты любишь побыстрее, — сказал Картер. Это был не вопрос, а утверждение.

Я схватила его бедро.

— Хватит.

Он невинно посмотрел на меня.

— Что? Просто делаю логическое умозаключение.

— Да, ты всегда такой логичный, не так ли?

— Совершенно верно. То, что я не пошёл в колледж, не значит, что не способен думать.

Я сжала зубы.

— Я не это имела в виду.

— О, просто мой необразованный мозг, должно быть, не понял.

Я, расстроившись, покачала головой, и Линкольн широко мне улыбнулся.

— Ты когда-нибудь отключаешься? — спросила я.

— Совершенство нельзя выключить.

— Не важно.

— Для меня важно. И, между прочим, почему ты сегодня на грани?

Я вздохнула и отпила глоток вина.

— Не знаю. Наверно, просто не переношу подобные сборища.

— Что именно, благотворительные мероприятия с кучей старых белых людей?

Я засмеялась.

— Ага. А ещё толпы и работу на твою маму.

— Я тебя не виню за это.

— Мне грех жаловаться. Она была добра ко мне.

— Ты можешь чувствовать всё, что угодно, Бри, детка. Это круто.

Я моргнула, удивлённая его сдержанным ответом.

— Было ли это проблеском человечности с твоей стороны?

Он засмеялся, и я захотела потянуться и поцеловать его заросшую щетиной шею.

— Не привыкай к этому.

Линкольн откинулся на стул и тремя большими глотками осушил бокал с виной, затем подозвал жестом официантку. Она быстро подошла и снова налила вино. Я закатила глаза, когда девушка ушла.

— Наверно, приятно быть знаменитым, — сказала я.

— Есть свои преимущества.

Я осмотрела помещение в поисках папы или Джулс, но никого не нашла.

— Ты ещё не видел папу? — спросила я.

Он замер на стуле.

— Клифф здесь?

Я взглянула на него.

— Да, разумеется. Это мероприятие его жены.

— Просто мне казалось, он слишком занят.

— Нет. Отец здесь. В чём дело, почему ты встревожился?

Линкольн покачал головой и собрался, хотя на секунду он напомнил мне приведение. Но его выражение лица быстро вернулось к обычной самоуверенной ухмылке, и мне оставалось лишь догадываться, что всё это значило.

— Не думай об этом, карамелька. Хочешь потанцевать?

Я засмеялась.

— Танцевать? Да ты с трудом ходишь.

Он кивнул головой в сторону танцпола.

— Ты слышишь темп. Я думаю, что могу с ним справиться.

— Не знаю. Не хочу тебя толкнуть.

Линкольн придвинулся ко мне, и кровь быстрее заструилась в жилах.

— Ты не сможешь слишком меня толкнуть, даже если захочешь.

— Ладно. Давай попробуем. — Я отодвинула стул и встала.

На лице у него заиграла широкая улыбка, когда Бэйсд встал на ноги и взял свою идиотскую, с черепом-набалдашником, трость.

— Так держать.

Мы вместе пошли на танцпол, когда одна песня сменила другую. Секунду мы стояли и смотрели, как танцуют старики.

— Думаешь, справишься? — спросил он меня.

— Только после вас, принц Чарминг.

Он выкинул трость на ковёр и ступил на пол, подзывая меня. Я встала напротив, вложив свою ладонь в его руку, а Картер, в свою очередь, положил свою другую руку мне на бедро, таким образом, мы приняли самую старую и самую характерную танцевальную позицию.

— Как думаешь, моя трость в безопасности? Эти стариканы выглядят довольно подозрительно.

Я тихо захихикала.

— Думаю, всё в порядке.

Мы начали танцевать, пытаясь попасть в темп, который создавали окружающие люди. Танец состоял из простого шага, несколько па и поворотов, и ритм был довольно простым.

На мгновение мир перестал существовать. Линкольн не был моим сводным братом, а я не сходила с ума из-за Джулс и своего заточения в доме без сверстников. Существовали только я и он, его сильные руки, которые направляли меня, его дыхание обжигало моё лицо, и сердце, готовое выскочить из груди. Мне было всё равно, кто видел нас и что они думали. Я лишь хотела, чтобы музыка не заканчивалась. Он был ловок, силён и уверен в себе, и мы быстро попали в шаг. Несмотря на травмы, Бэйсд ни разу не пошатнулся и не дал повод подумать, что испытывал дискомфорт.

Я глубоко вздохнула и вобрала в себя его запах, растворяясь в нём. Никогда ни с кем не танцевала так прежде, мой опыт сводился к танцам с парнями-тусовщиками в клубах, а с Линкольном происходило что-то интимное. Хотя моя попа не касалась его члена, и мы выглядели, как подобает богатым людям, я чувствовала себя намного ближе к Картеру, чем к кому бы то ни было в жизни. Может, всему виной было вино, в чём я сомневалась.

Становилось всё сложнее сопротивляться. То, чего я желала, отчаянно желала, грозило вылиться в то, что я делала. Каждый новый шаг, новый поворот, каждый раз, когда я вдыхала его запах и ощущала сильные руки на своих бёдрах, я становилась ближе к краю.

— Ты в порядке? — спросил он, пытаясь перекричать музыку.

— Да, всё хорошо. Просто немного душно. — Я отвела взгляд от его тёмно-зелёных глаз.

— Давай уберёмся отсюда, — практически прокричал он мне в ухо.

— Я не могу. В смысле, Джулс меня убьёт.

Линкольн протянул руку и снял наушник. Прежде чем я осознала, что происходит, он вставил его себе в ухо и нажал кнопку, чтобы наладить связь.

— Джулс, это твой сын. Я везу Бри домой. Ей нездоровится.

Мы продолжали танцевать, а выражение лица у него оставалось неизменным, пока он слушал ответ. Спустя секунду Бэйсд улыбнулся мне и вынул наушник.

— Путь свободен, — сказал он.

— Ты уверен?

— Пошли. Это дерьмо уже ничем не поправить.

Я вздохнула.

— Ладно. Пойдём.

Мы ушли с танцпола, хромота Линкольна стала немного заметнее. Я схватила его трость, и он схватил меня за руку. Картер немного сильнее опирался на меня, чем раньше, но на лице не было ни намёка на боль. Однако было понятно, что танец вымотал парня. Этот кретин не собирался жаловаться, он позволял мне изматывать его танцем.

Мы вышли на свежий вечерний воздух, располагая всем центром Боулдера.

— Мы приехали? — спросила я.

— Да.

— Ладно. Куда теперь?

— Давай просто пройдёмся.

— Веди меня.

Линкольн направился в центр города, и я поплелась за ним, пытаясь идти медленно. Он не нарушал тишину, по его лицу невозможно было что-либо понять, поэтому я не знала, что мы делали и куда шли. Но я и не возражала; ночь была приятная и на центральной пешеходной дороге, которая пролегала между деловыми улицами, было мало людей. Он выглядел сурово и серьёзно, возможно, было больно, и я хотела протянуть руку и прикоснуться к его щеке, но просто продолжала молчать и оставалась в покое, наслаждаясь прелестью ночи.

Вдалеке выделялись горы.

Я чуть не врезалась в его спину, не поняв, что он остановился.

— Тормози, — сказал Картер, поймав меня, когда я споткнулась рядом с ним.

— Извини. Я не поняла, что ты остановился.

Бэйсд улыбнулся мне и обнял меня за талию. Мы оба не двигались, и он склонил ко мне голову.

— Давай присядем. — Линкольн кивнул на скамейку.

Я пожала плечами и отодвинулась от него, высвобождаясь из объятий, и опустилась на скамейку. Он сел рядом, испустив громкий стон.

— Болят ноги? — спросила я.

— Да. И мне не доставляет радости признавать, что они чертовски болят.

Я засмеялась.

— Очень доходчиво.

— Что я могу сказать. Трудно быть остроумным, когда даже ходить больно.

Я откинулась на спинку скамейки.

— Всё-таки, что мы здесь делаем?

Он потянулся к пиджаку, доставая фляжку. Я посмотрела на него и засмеялась.

— Даже не пришлось красть, — сказал Бэйсд.

Я уставилась на него, ничего не ответив. Протянула руку, и он передал мне металлическую емкость. Открутив колпачок, я сделала большой глоток. Это был виски, причём, не из дешёвых. Напиток прокатился по горлу, оставляя вкус мёда и липы, очень приятный на вкус. Я передала флягу обратно.

— Хорошо, — сказала я.

— Ага, такую дрянь либо трудно пить, либо она кажется нектаром. Нет никакого баланса.

— Кончается всё одинаково, независимо от вкуса.

Линкольн засмеялся и произнёс тост:

— За тот самый конец, — сказал он, делая глоток.

— Осторожнее. Ты ведь мой водитель.

— Я выпил не больше одного бокала на похоронной церемонии богачей.

— Ты имеешь в виду благотворительное мероприятие.

— В самом деле? Прости, видимо, я что-то перепутал.

Я засмеялась и покачала головой, осматривая город. Кроме нас на скамейке, вокруг никого не было; лишь большая живая изгородь за нами и открытая местность впереди. Я снова посмотрела на горы и вздохнула. В Индиане единственной панорамой на огромные расстояния было ещё больше расстояния и снег. Обычно просто снег, когда его выпадало достаточно, чтобы покрыть расстояние. А большую часть года сверху нависало огромное, тёмное, неизменное облако, которое лишало удовольствия и закрывало солнце.

Несмотря на то, что я умирала от скуки дома, я не могла не признать, что в Колорадо довольно красиво.

— Неплохо, — прошептал Линкольн.

— Что именно?

— Это, — кивнул он на горы.

— Прыгал когда-нибудь с них?

Он засмеялся и придвинулся ближе ко мне. Сердце неистово заколотилось в груди.

— Лишь однажды. Когда я только начал прыгать.

— И что чувствуешь в этот момент?

Бэйсд молчал минуту, всматриваясь в горы. Я уже подумала, что он меня не слышал, но вдруг он заговорил:

— Это как свобода. Страшно и волнующе, ты и жив и мёртв и всё вместе сразу. Ты знаешь, что это чревато травмами или ещё хуже, но то чувство, когда ты приземляешься, оправдывает все риски. Когда ты там, всё замирает.

— Не думаю, что могла бы сделать это.

Он засмеялся.

— Смогла бы. Ты самый храбрый человек из всех, кого я знаю.

Я улыбнулась.

— Почему ты говоришь так?

Его лицо приблизилось к моему. Я чувствовала тёплое дыхание.

— Прекрасная, смелая и храбрая. Я не переставал думать о тебе всё это время.

— Линкольн, — всё, что я смогла сказать в ответ.

— Чёрт, Бри. Ты знаешь, что со мной делаешь?

— Нет.

Он подсел ближе, прижав своё бедро к моему. Мне следовало встать, но я не могла.

— Ты даришь мне то чувство. То самое чувство. Свободы и ужаса, и неба, готового обрушиться на меня. Ты вернула меня на землю, Обри. И мне плохо, потому что ты не со мной.

Я хотела ответить, но Картер обрушил на меня свои губы, и мои слова заглушил его поцелуй.

Он был таким же, как и тогда, много лет назад. Я прижалась к нему и обвила руками за шею, всё моё тело трепетало, дрожь сотрясала мои губы и грудь, мурашки бегали по спине. Было свежо, его рот был открыт и безошибочно нашёл мои губы, язык Картера касался моего. А я не способна была ни на что, ни на что на свете, кроме как сидеть на скамейке и отвечать на его поцелуй. Именно этого я хотела больше всего на свете. Переживания и стресс, страх и желание, всё было, и одновременно не было, это было наслаждение в чистом виде. Мне казалось, что всё будет длиться вечно, и я не имела ничего против.

И вдруг его телефон начал вибрировать и звонить.

В ночи раздался старомодный звонок. Я отодвинулась, касаясь лбом его лба и глубоко дыша.

— Выключи звук, — сказала я. Линкольн улыбнулся и полез в карман правой рукой, а левой держал меня за талию. Его трость лежала на земле, всеми забытая.

Он достал телефон и замер, держа палец над кнопкой, которая убирала звук. Картер медленно повернул голову, и я посмотрела на определившийся номер. На экране было имя «Клифф», и это мог быть только мой папа.

— Что ему нужно? — пробормотала я.

Затем Линкольн пришёл в себя, отодвинулся, одной рукой поднёс телефон к уху, а другую убрал подальше от моего тела. Я чувствовала себя опустошённой и хотела, чтобы он вернулся, но сомнение, которое вышло из-под контроля от его прикосновений, снова накатило на меня, и я не верила, что это и вправду происходило.

Хуже того, я удивлялась тому, насколько мне казалось это правильным.

— Алло, — сказал он.

Он замолчал и прислушался.

— Мы вышли прогуляться. Обри неважно себя чувствовала.

Я встала и отошла немного, пытаясь взять себя в руки. Оглянулась, и увидела выражение лица Линкольна, одновременно растерянное и злое.

— Хорошо, — сказал он.

Картер слушал ещё секунду и затем повесил трубку.

— Чего он хотел? — спросила я.

— Нам нужно доставить тебя домой. — Он нагнулся и схватил трость, а затем выпрямился.

— Линкольн, нам надо поговорить.

Он подошёл ко мне, его лицо было сосредоточенным.

— Нет, не нужно. Давай не будем говорить. Я сказал, что хотел. Ты подумай об этом и, если желание говорить не исчезнет, сделаем это завтра.

— Ты не можешь мной командовать.

— Слушай, нам надо домой. Твой отец волнуется.

— Ладно. Поехали.

Я пошла к машине Линкольна, не заботясь о том, успевал он за мной или нет. Я была раздражена, что парень командовал мной и что отстранился от меня, когда позвонил папа.

Хотя, в основном, я злилась на себя. Потому что, как бы я не пыталась отрицать, но я хотела его. Я была вся влажная и немедленно занялась бы с ним любовью, если бы и он меня хотел. Я понятия не имела, какого чёрта со мной не так.

Это была самая неловкая и молчаливая поездка домой. Но в одном он был прав: мне было нужно подумать о том, что произошло. Мне нужно было подумать о том, чего я хотела.

Мне необходимо было решить, поддамся ли я тому, что могло стать огромной ошибкой.

Глава 10

Линкольн

Я падал. Я чувствовал, как ветер трепал мои волосы и свистел в ушах, а небо вокруг было мрачным. Я не видел здание, с которого только что спрыгнул, и место на которое должен был приземлиться, но мне было всё равно, потому что она была там, прямо передо мной. Я мог почувствовать запах её волос и кожи, несмотря на то, что во время свободного полёта все чувства притуплялись. Я обвил Бри руками, тесно прижал к себе, даже теснее, чем ремни, удерживающие девушку на месте.

И мы падали вместе. Я чувствовал себя более живым, чем когда-либо, и мог утверждать, что смеялся. Я поцеловал её и удивился, почему она была привязана лицом ко мне, а не спиной, как обычно. Но мне было всё равно. Разве это имело значение. Я поцеловал Бри, и она ответила на поцелуй. Наши губы и конечности переплелись. Мы мчались к земле быстрее, чем поезд, наши тела были крошечными в бесконечности чёрной ночи, и больше всего на свете я хотел её. Мой член был напряжён и уже не помещался в брюках. Я знал, что возьму Бри, когда мы приземлимся, прямо на том месте. Я собирался трахать её, пока всё не исчезнет, и она не станет моей.

Я оттолкнулся, чтобы посмотреть на Бри. Она улыбнулась мне, и её рот зашевелился. Но я не слышал, что девушка говорила.

— Что? — попытался я перекричать ветер.

Она снова что-то проговорила. Прежде чем я смог ответить, старая знакомая паника сжала мне грудь.

— Мне нужно потянуть шнур, — прокричал я.

Она все улыбалась и говорила что-то, снова и снова.

Я потянулся назад за старым знакомым тросом, но там ничего не было. Я попытался посмотреть через плечо, выкручивая свою шею, но вокруг была тьма, и мы быстро падали. Я ощупал всё тело, лихорадочно ища шнур, но его не было.

Совсем.

Кто-то неправильно снарядил Обри, трос был обрезан, и мы неслись прямо к земле. Мы неизбежно должны были вместе разбиться как падающая звезда.

— Я не могу найти трос, — прокричал я.

Она всё улыбалась и говорила что-то, снова и снова.

Я обхватил её руками, прижимая к груди. И начал вращаться в надежде, что моё тело смягчит удар, чтобы у Бри был шанс выжить. Я крепко держал девушку, а земля всё приближалась.

***

Я проснулся, обливаясь потом. «Ещё один грёбаный кошмар», — подумал я.

Это был практически тот же сон, только лишь с небольшой разницей. Вместо того, чтобы снова пережить то падение, я был привязан к Обри, и мы падали вместе. Мы падали без парашюта.

Я потряс головой, пытаясь прийти в себя после ночного кошмара, и сел. Я не разговаривал с Обри со времени того благотворительного мероприятия, которое было пять дней назад, но думал только о ней. Поцелуй, лицо Бри и звонок её отца. Более того, каждую ночь я с трудом сдерживался, чтобы не ворваться в комнату девушки и не разорвать на ней одежду.

Я сделал попытку встать и посмотрел на себя. И вздохнул, обнаружив, что ткань моих боксёров была натянута. Утренний стояк – самая неприятная часть дня. Было немного странно, что сон, как мы с Обри несёмся навстречу своей смерти, возбудил меня, но я не был настроен анализировать. Я достаточно испытал на себе всё это фрейдовское дерьмо и не собирался разгадывать каждый знак из сна.

Я встал и похромал в ванную комнату. Дождался, пока стояк немного спадёт, чтобы отлить, и посмотрелся в зеркало. «Возьми себя в руки», — сказал я своему отражению. Чтобы я не делал, я не мог забыть тот поцелуй. Никогда никого не хотел так, как Бри, и прошедшие годы лишь усилили моё желание.

То, что я давно ни с кем не трахался, лишь усугубляло ситуацию. Я продолжал мастурбировать, представляя, как вагина Обри обхватывала головку моего члена, её стон, пока она медленно принимала в себя всю мою длину. Я мечтал приподнять Бри и резко опустить вниз, прижимаясь к ней всё теснее. Хотел заставить её откинуть голову назад и стонать, пока бы девушка не охрипла. Я хотел трахать Бри снова и снова, пока ей не станет трудно двигаться, так же как и мне. Мечтал кончить ей в рот, в вагину, на полные упругие груди, на упругую попку.

Я посмотрел на свой член, снова принявший полную боевую готовность. Вздохнув, я сел на крышку унитаза, взял его в руку и начал водить по нему вверх и вниз по всей длине.

Я не мог ходить по дому, думая лишь о том, как сильно мне хотелось раздвинуть ноги Бри и жёстко трахать сзади. Я не мог даже представить, что бы сделал, увидев её сидящей возле бассейна в купальнике, практически не скрывающем ничего. Возможно, я подошел бы к ней прямо туда, снял с девушки трусики и облизывал киску Бри до тех пор, пока она бы не взмолилась взять её. Затем я бы позволил ей оседлать себя и трахал, пока она бы не кончила, снова и снова. Или заставил бы прогнуться, положить руки на спинку стула, крепко схватил бы Обри за бёдра и ворвался бы в её влажное лоно. Я погружался бы в неё всё глубже и глубже, шлепаясь об её попку.

Я быстрее задвигал рукой, думая о разных позах, в которых хотел оттрахать и довести до изнеможения Обри. Представляя все способы, которыми я хотел заставить её кончить, все звуки, которые мог заставить издавать, пока она не выбилась бы из сил.

Я тихо застонал, когда кончил, рисуя в своём воображении Обри, обхватившую губами мой член.

Медленно я пришёл в чувство и привёл себя в порядок. Я встал, задыхаясь от боли.

Я кончил, но ни на шаг не приблизился к удовлетворению. И я не совсем был уверен, что это когда-либо произойдёт.

Свет казался горячее, чем обычно, когда я бежал на финишной прямой. Двигаясь, пытаясь растрясти мышцы, освобождаясь от боли.

— Ты становишься сильнее, — сказала Трейси, вставая.

Я пожал плечами, пытаясь восстановить дыхание.

— Я уже сильный. Просто пытаюсь довести ноги до уровня всего остального тела.

Она засмеялась.

— Я тебе верю.

Я посмотрел на Джесс и заметил, что она слегка кивнула мне. Я понял, что ей понравился спуск, немного меня вымотавший. Со времени благотворительного мероприятия, я всё сильнее ощущал присутствие камер.

Перед появлением Обри они были лишь ещё одним признаком конца, ещё одним пиар ходом, чтобы продолжить мою карьеру. Но, внезапно, они стали помехой на пути к тому, чего я хотел больше всего.

— Осилишь ещё десять? — спросила Трейси.

— Всегда готов для большего.

К середине нашего утреннего занятия я вымок от пота и был измотан. Я, может, слишком загонял себя, но у меня было, для чего работать, что-то большее, чем просто возможность прыгать с высоток. Мы, как обычно, сделали перерыв на пятнадцать минут, и я сел, прислонившись спиной к стене, восстанавливая дыхание, пока команда разбрелась в разные стороны. Джесс подошла ко мне с хитрой улыбкой.

— Как сегодня идут дела, Бэйсд?

— Нормально. Как ты чувствуешь себя, эксплуатируя мой имидж?

— Да ладно, не будь таким. У нас получается прекрасный материал.

— Я так рад, что могу развлечь кого-то.

Она широко улыбнулась.

— Я, вообще-то, хотела поговорить с тобой об этом.

Я уставился на неё.

— И что?

Она уселась рядом со мной.

— Нам нужно что-то ещё, Линкольн. Ты весь покрытый потом — это хорошее зрелище, но мы не можем показывать только то, как ты потеешь два часа. Мы собираемся продать это как что-то вдохновляющее и значимое.

— У вас есть все записи со мной.

— Да, это так. И это хорошо, многие из них мы используем.

— И интервью.

— Тоже хорошая вещь. Но нам нужно заснять тебя в тот момент, когда ты обычный человек.

— Что, я недостаточно обычный?

Она засмеялась.

— Нет, ты ненормальный. И мы оба это знаем.

Я нахмурился, не понимая, следует мне быть оскорблённым или польщённым.

— Куда ты за этим пойдешь?

— Нам нужно, чтобы ты навестил друзей, поговорил с семьёй, в общем, делал что-то ещё, кроме как ходил с кислым лицом между сеансами физиотерапии.

Это вконец вывело меня из себя.

— Я не хожу с кислым лицом. Какого чёрта тебе от меня надо?

— Я хочу, чтобы ты выполнял свою работу. Проведи время со своей сестрой.

— Сводной сестрой, — поправил я её.

— Не важно. Поговори с матерью. Помоги ей с мероприятиями. Позвони старым школьным приятелям. Сделай что-нибудь не такое депрессивное, как обычно.

Я сжал челюсть и поднялся на ноги. Джесс осталась на месте и посмотрела на меня.

— Чёрт тебя возьми, Джесс. Я делаю всё, что в моих силах.

— Этого недостаточно.

— Чертовски плохо, — я повернулся и направился к двери.

— Я поговорю с ним, если придётся.

Я остановился и медленно повернулся к ней. Она встала и нахально улыбнулась мне.

— Что ты только что сказала?

— Я поговорю с ним. Я не хочу этого, но я это сделаю.

— Ты думаешь, что это чёртова игра? Что ты можешь угрожать мне моим отчимом, тюрьмой или чем-либо ещё?

— Мне нужно большее, Линкольн. Просто помоги мне немного.

— Я предпочту снова гнить в камере, чем помогать тебе.

Я повернулся и ушёл, не потрудившись выслушать ответ. Я был взбешён, просто вышел из себя. Никогда не думал, что мог воспринять фразу «прийти в бешенство» буквально, но я буквально пришёл в бешенство. Мои глаза застилала красная пелена ярости. Я хотел что-нибудь сломать, хотел чьей-нибудь крови, наказать кого-нибудь так, как мир наказывал меня.

Хотел разгромить весь чёртов дом своими руками.

Я остановился у передней двери, которая распахнулась передо мной. Я отступил на несколько шагов, тяжело дыша.

— Ты в порядке?

Я посмотрел через плечо на Брента, оператора, который курил сигарету.

— Ага. В порядке.

Он пожал плечами и сделал шаг.

— Ты кажешься расстроенным.

Я кивнул ему.

— Дашь закурить?

— Конечно.

Я подошёл к нему, взял сигарету и зажигалку. Сделал затяжку, поджигая зажигалку, вдыхая дым и вбирая его в лёгкие. Я вернул ему зажигалку, а никотин затуманил голову, приводя меня в состояние лёгкой заторможенности. Я курил, когда жил в Европе, но вернувшись в штаты, решил бросить.

Это дурацкая, омерзительная привычка. Но в моём состоянии было чертовски здорово сделать что-нибудь безрассудное. Я не собирался снова начать курить, но было чертовски хорошо.

— Я понял, — сказал Брент, спустя секунду.

Я прислонился к стене рядом с ним.

— Понял что?

— Почему ты зол.

— И почему же?

— Джесс. Иногда она может быть настоящим куском дерьма.

Я рассмеялся, удивлённый.

— Разве она не твой босс?

— Да. Но что бы ни было, это правда.

Я улыбнулся ему. Брент был довольно милым парнем, но довольно тихим. Я осознал, что был удивлён, услышав, что он говорил о Джесс.

— Полагаю, что так.

Он засмеялся.

— Полагаешь? Да брось. Она снимает, как ты надрываешь свой зад на сеансах, и наблюдает за тобой, будто ты животное в зоопарке.

— Я заметил.

— Хочу сказать, она чертовски горяча, и я уверен, она даст тебе за секунду, но будем честны. Она больная.

— Больная, — повторил я, улыбаясь.

— Да, больная. Будто ты труп, а она хочет расчленить тебя или что-то в этом роде.

Я засмеялся, качая головой.

— Никогда не думал об этом в подобном ключе.

— Это лишь моё мнение.

Я сделал глубокую затяжку.

— Ну, может, ты и прав, старик. Кроме той части о давании.

— Да нет. Я абсолютно уверен, это самая правильная часть.

Я улыбнулся ему.

— Не-а. Я бы не прикоснулся к ней даже в хирургических перчатках.

Он засмеялся.

— Я тебя и не виню. Но лично я не хотел бы трахнуть её.

— Словно трахаешь боксёрскую грушу. По крайней мере, для меня.

— Что не говори, чертовски горячую боксёрскую грушу.

Я снова засмеялся и докурил сигарету, затем выбросил на землю и затушил.

— Спасибо, Брент.

— Да не за что.

Я повернулся, чтобы уйти.

— А, кстати, — сказал он. Я оглянулся. — Твоя сестра тебя искала.

— Сводная сестра, — машинально поправил я.

— Какая разница. Сводная сестра. Обри. Она искала тебя.

— Что она хотела?

— Девушка не сказала. Я думаю, она где-то наверху.

— Ладно. Спасибо.

— Что-то не так?

Я покачал головой, собираясь с мыслями.

— Не-а. Ещё раз спасибо.

— Не за что. Увидимся.

Моё мужество поубавилось, когда я открыл переднюю дверь и вошёл внутрь. Обри искала меня, в первый раз пытаясь прервать молчание, возникшее между нами. Взволнованный, но готовый выслушать всё, что она скажет, я поднялся наверх.

Когда я шёл по коридору, то внезапно понял, где она может быть. Это место даже подходило отчасти. Если это должно было произойти, то могло произойти и там.

Если она собиралась сказать, что мы не можем делать то, чего я так сильно хотел.

Я остановился перед дверью музыкальной комнаты и глубоко вздохнул. Я уже чувствовал, как медленно твердел мой член от одной лишь мысли о ней.

Я открыл дверь и улыбнулся.

Глава 11

Обри

Его губы были мягкими, но одновременно жёсткими, и вкус был точно таким же, каким я всегда представляла. Сладкий, свободный, грубоватый и, даже более того.

Правда заключалась в том, что мне не следовало думать об этом. Мне следовало претвориться, что ничего не произошло, что он не сжимал меня в объятиях и не целовал так крепко; целовал так, как я представляла сотни раз. Было правильно претвориться, что я не становилась влажной, представляя его губы и тело рядом с моим.

Вместо этого, лёжа ранним утром в своей постели, я пробегала пальцами по своему разбухшему клитору и думала о нём. Линкольн занимал все мои мысли: начиная с того как играли его мускулы, когда он двигался и заканчивая дерзкой улыбкой и самоуверенностью, когда парень пытался скрыть признаки боли, отражающиеся на лице.

Я хотела чувствовать кожу Бэйсда своей. Хотела чувствовать, как его член проникал в меня. Хотела слышать, как он стонет, когда глубоко входит в меня.

Вместо этого я довольствовалась тем, что утешала себя рукой. Удовольствие пронзило тело, когда я представила, как он сжал мои руки над моей головой и целовал мою шею.

Я хотела трахать его, пока не перехватит дыхание.

Хотела вбирать в себя каждый его дюйм, до тех пор, пока во всём мире не остался бы лишь он.

Я хотела смотреть ему в лицо, когда он кончит, когда наши тела намокнут от пота, и будут двигаться в одном ритме, позволяя удовольствию разрушить всё и отстроить снова.

Когда я представила, как его сильные руки схватили мои бёдра, то кончила, моя спина выгнулась, а ноги затряслись.

Я кончила, представляя, что занимаюсь сексом с Линкольном.

Когда оргазм прошёл, я вытащила руку из трусиков и нахмурилась. Я не была удовлетворена, даже близко, но это было лучше, чем ничего. Я не могла позволить себе слишком сблизиться с ним. Это было слишком опасно, особенно потому, что Бэйсд был знаменит и вокруг него всё время были камеры. Честно говоря, я боялась его.

Боялась того, что чувствовала к нему. Боялась того, что это могло значить и для меня и него.

Наконец, я выбралась из постели, помыла руки, почистила зубы и оделась. Посмотрела на часы, удостоверяясь, что Линкольн занят физиотерапией, и спустилась вниз, чтобы позавтракать.

С большой осторожностью я стояла подальше от той комнаты, где он занимался. Я не хотела слушать, как Линкольн стонал от напряжения; ведь по опыту знала, что это наведёт меня на определённые фантазии и не даст покоя весь вечер, а я и, в самом деле, не хотела этого.

Я насыпала себе хлопьев и села за стол. Когда я начала есть, то услышала шум и вскинула голову.

— Доброе утро, Обри, — сказала Джулс.

— Доброе утро, Джулс.

Она буквально вплыла на кухню, одетая в лёгкую блузку и юбку, и взяла йогурт из холодильника. Мачеха прислонилась к столешнице и улыбнулась мне.

— Как дела?

— Нормально. Правда, немного скучно.

Она засмеялась.

— Прекрасно.

Я про себя вздохнула.

— Почему моя скука прекрасна?

— У меня есть для тебя работа.

Я ждала этого. Джулс было несвойственно оставлять меня без работы более чем на сутки, не говоря уже о пяти днях.

— И что же это?

Женщина глупо улыбнулась.

— Мне кажется, она тебе не понравится.

— Я должна кого-то убить?

Она снова засмеялась.

— Нет, ничего подобного. По крайней мере, не совсем так.

— Ладно, ты меня дразнишь. Какая работа?

— Мне нужно, чтобы ты заставила Линкольна пожертвовать памятную реликвию и посетить благотворительный аукцион.

Я уставилась на неё.

— Почему ты поручаешь это мне?

— Вы двое, кажется, сблизились. Все заметили на последнем мероприятии, как вы сдружились.

Я пыталась не выдать себя.

— Да, мы болтали больше, чем обычно.

— Ну, он не слушает меня, и я подумала, что ты можешь помочь.

— Он и меня не особо слушает, Джулс.

— Я уверена, так и есть. Но ты могла бы попытаться?

Она и понятия не имела, о чём просила. Если бы Джулс знала, то, возможно, закричала бы и убежала прочь. Или, по крайней мере, сторонилась меня, словно я чудачка.

— Ладно, хорошо, — неохотно согласилась я. — Попробую. Но ничего не обещаю.

— Великолепно! — сказала она, оживившись. — Это хорошо отразится на мероприятии. Он произвёл фурор на последнем.

— В самом деле?

— О, конечно. Линкольн не был на публике, с тех пор как получил травму. Я думаю, ходили сплетни, что он умер или ещё что-нибудь более глупое.

— Что он умер, — повторила я безжизненно.

— О, да, ты знаешь, всякие глупости. И то, что он появился на вечере, сыграло ему на руку.

Я и не понимала, что Линкольн не выходил в свет, но это имело значение. Он не относился к тому типу людей, которые позволяли видеть себя уязвимыми, и от этого вся история с документальным фильмом казалась ещё более странной. Но Картер делал это, чтобы мой отец не давил на него. Но почему он пришёл на мероприятие?

Правда, я потребовала это взамен не услугу, но он мог сказать «нет». Я не собиралась предъявлять ему контракт или что-то в этом роде.

— В любом случае, я пойду заниматься. Приятного тебе дня, дорогая.

— Да, конечно. Наслаждайся.

Она быстро вышла из кухни, скорее всего, чтобы не дать мне время передумать. Что было вполне возможно.

Я вздохнула, доела свой завтрак и осмотрела кухню. Снова посмотрела на время и поняла, что отключилась, думая о том, что мне делать с Линкольном. Он заканчивал сеанс физиотерапии, и мне нужно было убираться из кухни.

В спешке, я положила свою миску в посудомоечную машину и ушла в холл. Когда я повернула за угол, то почти стремглав врезалась в совершенно сбитого с толку человека. Когда я отошла в сторону, оператор Линкольна, Брент, робко мне улыбнулся.

— Ты торопишься, — сказал он.

— Чёрт, прости.

— Всё в порядке. Не парься. — Он повернулся, направляясь к передней двери.

— Эй, — позвала я, и мужчина обернулся. — У вас перерыв?

— Ага. Босс даёт нам несколько минут каждый день, чтобы передохнуть.

— Мило, — промямлила я.

— Уже время работать.

— Ты не знаешь, где Линкольн?

Он покачал головой.

— Не-а. Я потерял его из виду, как только камера отключилась.

— Устал пялиться на него?

— Ага, но ничего личного. Снимая одно и то же изо дня в день, приходится и заскучать.

Я засмеялась.

— Да, в этом есть смысл.

— В любом случае, ты хочешь, чтобы я передал ему, что ты его искала?

— Да, спасибо.

— Без проблем.

Я повернулась и ушла, чувствуя, что он пялился мне в спину. Когда я поднималась наверх, то осознала, что едва знаю съёмочную группу, несмотря на то, что они постоянно рядом.

Брент, возможно, был на несколько лет старше меня, и, казалось, что он главный в команде. Джесс была режиссёром, но парень был тем, кого слушалась команда, или, по крайней мере, те, кого я видела. Хоть мы и были постоянно в одном доме, я почти не говорила с ним.

И потом, я слишком усердно пыталась избегать их. Поэтому было не удивительно то, что я не очень хорошо знала Брента. Он был в этом не виноват.

Стоя на верхней площадке, я вздохнула. Я не сказала Бренту, где меня можно найти после обеда, поэтому пошла туда, где Линкольн точно меня нашёл бы — в музыкальную комнату.

Я зашла в свою комнату, взяла книгу, а затем села в музыкальной комнате, прислонившись спиной к стенке. Там было тепло и уютно, солнечный свет проникал сквозь тюлевые занавески.

Прошло пять дней, а я не обмолвилась с ним и словом. Пять дней – это слишком долгий срок, когда между вами произошло нечто такое, как наш захватывающий поцелуй. Я не имела представления, что произойдёт дальше, если он будет вести себя так же странно. Но не могла больше притворяться, что его не существует. Моя помощь Джулс с её мероприятием была отличным предлогом, чтобы оставить позади то, что произошло между нами.

Хоть я и не была уверена, что хочу оставить всё в прошлом. В этом и заключалась вся проблема.

Мне не удалось прочитать что-либо. Я не могла даже сконцентрироваться. После того как я просмотрела полглавы, открылась дверь. Я подняла глаза и увидела, что в проёме стоял Линкольн и улыбался мне.

— Я слышал, ты меня искала, — сказал он.

— Возможно.

Картер сделал несколько шагов, чтобы войти, и скрестил руки на груди. Он был немного потным после утренней тренировки, и мне пришлось признать, что парень чертовски сексуален. Майка между мускулами была влажной от пота, и он так дерзко улыбался, что я вдруг поняла, что совершаю ошибку.

— Как дела, Бри, детка?

Я закрыла книгу и выпрямилась. Он подошёл и сел рядом на скамейку возле рояля.

— Хватит называть меня так. Звучит так, словно я маленький ребёнок.

— Я шёл к сексапильной девушке, но не важно.

Я решила не попадаться на его уловку.

— Твоя мама попросила меня поговорить с тобой.

— В самом деле? Почему она сама не пришла?

— Она думает, что ты послушаешь меня.

Он засмеялся.

— Почему она так думает?

— Очевидно, ты произвёл большой фурор на последнем мероприятии.

Бэйсд застыл.

— Правда?

— Она хочет, чтобы ты помог ей с предстоящим благотворительным аукционом.

Он нахмурился.

— Я пошёл на предыдущее мероприятие только потому, что проиграл тебе.

— Я знаю. Но я не могла сказать ей это.

— Что ей нужно?

— Я точно не знаю. Полагаю, какая-то памятная вещица. Ты должен подписать что-то. Возможно, просто показаться.

Линкольн задумался.

— Какая мне от этого выгода?

Я вздохнула.

— Ты сделаешь свою маму счастливой.

— Почти уговорила. Но моя мать не та женщина, которую я хочу порадовать.

Я отвернулась.

— Хватит.

— Хватит что, Бри, детка?

— Ты знаешь что.

Я посмотрела на него, и он улыбался.

— Я позволил тебе избегать меня несколько дней, а сейчас даже не могу подразнить тебя?

— Я не избегала тебя.

Мужчина засмеялся.

— Да ладно? Так ты не планируешь свой день исходя из моих сеансов физиотерапии?

Я замерла.

— Абсолютно точно нет.

— Ладно. Хорошо. Мы можем поиграть, если ты хочешь.

— Послушай, я здесь всего лишь посыльный. Ладно?

— Мой вопрос всё ещё в силе: какая в этом выгода для меня?

Я сжала челюсть. Иногда он бывал таким упрямым и эгоистичным.

— Не знаю, Линкольн. Шанс сделать хоть раз что-то хорошее.

— Я делаю массу хорошего. Это меня не интересует.

Я раздражённо вздохнула.

— Что ты хочешь?

Он приподнял бровь и шаловливо посмотрел на меня.

— Это другой разговор. Есть кое-что.

Я покраснела.

— Это не обсуждается.

Он сделал паузу, а потом рассмеялся.

— Ну же, Бри. Ты думаешь, я шантажирую тебя, чтобы ты потрахалась со мной?

— Я не знаю наверняка, на что ты способен.

На секунду он стал серьёзным.

— Если я решу тебя трахнуть, ты должна будешь сначала умолять меня.

Я заморгала, чувствуя, как жар разливался у меня между ног от напряжённого взгляда, которым он меня одарил. На долю секунды я поверила ему.

— А, ладно. Что тогда ты хочешь? — удалось мне выдавить из себя.

— Вообще-то, ты уже согласилась на это. Мне нужно ещё одно интервью.

Я выдохнула.

— И это всё?

— Оказывается того, что меня целыми днями снимают на тренировках, недостаточно. Джесс хочет вытолкнуть меня из моей зоны комфорта. Я надеюсь, ещё одно интервью успокоит её.

— И если я дам его, ты обещаешь сделать всё, о чем попросит твоя мама для этого мероприятия?

— Ладно. Я сделаю всё, что ты хочешь.

Я проигнорировала его реплику.

— Договорились. По рукам.

Он улыбнулся, а затем встал и подошёл ко мне с протянутой рукой. Я замерла. Но всё же протянула руку в ответ, и почувствовала крепкое рукопожатие, а на его лице сияла игривая улыбка. Линкольн не отпускал меня дольше, чем положено, и мне показалось, что парень потянет меня, чтобы я встала, но вместо этого Бэйсд отпустил меня и отошёл.

— Приятно иметь с тобой дело, Бри, детка.

— Жаль, что я не могу сказать того же.

Он подошёл к двери.

— Интервью состоится завтра, ближе к обеду. Оденься понаряднее.

— Я всегда нарядно одета, — выпалила я в ответ.

— Замечательно. Не растеряй этот огонь и остроумие до завтра.

Я закатила глаза, когда он вышел из комнаты. Я наблюдала за тем, как Картер уходил, сердце бешено билось в груди.

Я продолжала мучить себя, продолжала отталкивать его только лишь для того, чтобы снова позвать. И как бы ненавистно это не было, не могла прекратить.

Это всего лишь интервью. Мы будем в комнате, набитой людьми. Слишком опасно для него будет сказать или сделать что-либо, что раскрыло бы нашу тайну.

Так почему же я уже нервничаю?

Глава 12

Линкольн

Интервью № 2

Я не должен был нервничать. Я приземлился на неудобный табурет и проклял всё на свете. У меня была теория, что Джесс, скорее всего, выбирала самые отвратительные стулья для интервью просто, чтобы быть уверенной, что людям не будет комфортно.

Что нисколько не помогало мне. Джесс согласилась, что интервью – хорошая идея, ещё одна галочка в списке «ценного Линкольна». К счастью, это обеспечило бы мне покой хотя бы на пару недель.

Но я всё ещё переживал по каким-то ненормальным причинам. Я уже делал это с Бри, уже сидел на этих стульях и дразнил её, чтобы повеселиться. По какой-то причине, однако, всё изменилось. Я не знал чего ожидать.

Всё из-за этого поцелуя. Этого великолепного чёртового сногсшибательного поцелуя.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я Бри шёпотом, когда команда нас окружила, настраивая свет.

— Нормально. Нервничаю.

— Не нервничай. В этот раз я буду паинькой.

Она посмотрела на меня.

— Тем лучше для тебя. Я лишь оказываю тебе услугу.

Я улыбнулся.

— Ты делаешь это, чтобы я согласился помочь своей матери.

— Да, хорошо. И это тоже.

Подошла Джесс и стала закреплять микрофон на Бри. Когда она закончила, то подошла ко мне, но я протянул руку. Она отдала мне микрофон и пошла к своему стулу. Я сам прикрепил микрофон.

— Мы готовы? — спросила она команду.

— Свет, камера, мотор, — сказал Брент. Бри засмеялась, и я улыбнулся ей.

— Будем считать, это значит «да», — ответила Джесс.

— Да. Просто нужно проверить микрофоны.

— Раз, раз, раз. Трахни меня на боку телефонным столбом. Сьюзан продает порно на побережье.

— Принято, — сказал Брент. — Обри?

— Раз, раз. Раз, два, три, четыре.

— Скучно, — пробормотал я.

— Всё в порядке, — сказал Брент.

— Ладно, — сказала Джесс, откинувшись на спинку стула. — Давайте приступим. Камеры готовы?

— Готовы, — отозвался Брент.

— Вы двое готовы?

Мы оба кивнули.

Брент отошёл, щёлкнул хлопушкой и вернулся к своему месту за камерой. Он не был главным режиссером, но, несомненно, ему уделялось много времени в последнее время.

— Хорошо. Первый вопрос для тебя, Обри. Каковы твои отношения с отцом?

Я взглянул на Бри. Джесс не собиралась шутить, если сразу начала с самого болезненного вопроса о родителях. Но Обри лишь улыбнулась.

— Всё хорошо. Мы с папой всегда были близки, особенно после смерти мамы.

— Расскажи мне об этом.

— У неё обнаружили рак, когда я была совсем маленькой. Я не могу сказать, что помню многое, слава Богу. Помню её, когда она ещё была здоровой и играла со мной на берегу океана. И помню её похороны. Кроме этого я почти ничего не помню.

— Как себя чувствовал твой отец, когда её не стало?

— Очевидно, он был расстроен. Но не показывал этого. Его первый откровенный документальный фильм вышел спустя почти год после маминой смерти, и, мне кажется, он ушёл в работу после этого.

— Твой отец много работает?

— Да. Я имею в виду, то, чем он занимается, требует большой отдачи, понимаешь? Он много разъезжает.

— Ты когда-нибудь мечтала, чтобы он был рядом чаще?

Она покачала головой. Я посмотрел на Джесс, не понимая, зачем та об этом спрашивала.

— Папа бывал дома намного чаще, когда я жила в этом доме.

— Расскажи мне о его отношениях с матерью Линкольна.

Бри засмеялась.

— Рассказать что? Они поженились как раз тогда, когда я заканчивала школу. Всё произошло внезапно.

— Насколько хорошо ты её знаешь?

— Довольно хорошо. Она, правда, хороший человек.

— Твой отец рассказывал тебе о ней, до того как они объявили о свадьбе?

Обри замолчала, и я заметил, как какая-то тень проскользнула по её лицу. Джесс просто накаляла обстановку? Но Бри быстро собралась.

— Нет, не рассказывал. Я думаю, он боялся моей реакции.

— Почему?

— Не знаю. Может, думал, что я расстроюсь, если он предаст память мамы.

— А это имело место быть?

— Совсем нет. Я была подростком, но не идиоткой. Прошло много лет, с тех пор, когда мамы не стало. Папа правильно поступил, что продолжил жить дальше.

Джесс кивнула и просмотрела свои записи.

— Расскажи мне о Джулс.

Обри засмеялась.

— Я не знаю. Она замечательная, милая, и, кажется, заботится обо всех, кто рядом с ней.

— Ты не жила с ней в одном доме, однако, не так ли?

— Нет. Я училась в школе.

— Почему ты раньше не приезжала домой?

Обри не ответила сразу, и я увидел, как то же самое выражение появилось на её лице. Джесс, определенно, накаляла обстановку, но я не был уверен, для чего.

— Потому же, почему я, — вмешался я, пытаясь дать Обри собраться. — Некоторые люди не хотят зависеть от родителей.

Джесс натянуто улыбнулась мне, а затем посмотрела на Обри.

— Это правда?

— Не совсем, — проговорила она медленно. — Это трудно объяснить.

— Попробуй. Подумай сколько нужно. — Джесс улыбнулась, подразумевая подбодрить, но это больше походило на ухмылку шакала во время обеда.

— Это похоже на… я не знаю, — медленно начала Бри. — Мне казалось, что папа больше не нуждался во мне, понимаешь? У него была Джулс и его фильмы. У меня была новая жизнь в школе. И ещё что-то.

Джесс посмотрела на меня.

— Почему ты не приезжал?

Я уставился на неё.

— Я думал, это интервью Бри.

— Не меняй тему. Почему ты уехал и больше не возвращался?

Я посмотрел на Обри, и она спрятала голову. Я хотел сказать, что уехал из-за неё. Я уехал потому что, если бы я остался, то совершил какую-нибудь глупость. Вместо этого я ответил в своей обычной манере.

— В Европе было то, чего я хотел.

— Чего ты хотел?

— Чувствовать себя живым. Бэйсджампинг давал мне это чувство.

Она взглянула на свои записи, а затем на меня.

— Существуют сплетни о девушках.

— Это вопрос?

— Ладно. Давай перефразируем. Правдивы ли все сплетни о тебе и о женщинах, с которыми ты спал?

Я засмеялся. Я знал, о каких сплетнях она говорила. Ничего плохого или безбашенного, просто то, что я спал с кучей женщин, пока ездил по Европе.

— Правда, более или менее. Многое из этого преувеличено, — я избегал смотреть на Бри.

— Почему?

Я хмуро посмотрел на неё.

— Что ты имеешь в виду?

— Почему ты спал со всеми подряд?

— Потому что это классно. Потому что это лучше, чем альтернативный вариант.

— А что является альтернативным вариантом?

«Мастурбировать, думая о своей сводной сестре», — пронеслось у меня в голове.

— Ни с кем не спать, полагаю.

Обри издала какой-то звук, но я не обратил внимания.

— Почему тебе нужно было уехать в Европу для этого?

— Там живут лучшие джамперы в мире. Здесь, в Штатах, этот спорт в то время не был так развит.

— Обри, ты виделась с Линкольном в то время?

Она покачала головой.

— Как я говорила прежде, мы не виделись до тех пор, пока я не приехала домой этим летом.

— Почему?

— Он был занят бэйсджампингом и рекламой. А я училась в школе.

— Бри примерная ученица, — сказал я, кивая.

— Почему ты так говоришь? — настаивала Джесс.

— Тебе следует посмотреть все её награды.

— Ты, кажется, ревнуешь.

Я замолчал. Чёрт, мне нужно быть более осторожным.

— Совсем нет. Просто она настоящая зубрила, вот и всё.

Бри фыркнула.

— Лучше быть зубрилой, чем тупым качком.

— Тупым качком? — сказал я, смеясь. — Едва ли я тупой качок.

— Ладно. Тогда мужлан. Тщеславный засранец.

— Тщеславный? Смешно слышать такое от самого идеального человека в мире.

Я видел, как Джесс еле заметно улыбнулась и откинулась на стуле. Я знал, что глупо продолжать спорить с Бри на камеру, но каждый раз она без конца выводила меня из себя. Девушка вела себя так, будто только я был виноват, будто я был врагом. Она не осознавала, что мы должны были опасаться человека с камерой.

— Хорошо. Я не идеальна, но я хотя бы не задница.

Я ухмыльнулся, пытаясь спустить всё на тормозах.

— Ты ранила меня, сестрёнка.

Она состроила гримасу.

— Всё равно. — Бри посмотрела на Джесс, делая видимую попытку собраться. — Мы ещё не заканчиваем?

— У меня ещё есть несколько вопросов.

— Ладно, хорошо.

— И следующий для тебя, Обри. Что есть в Линкольне такого, о чём никто не знает?

Девушка задумалась.

— Он любит «Могучих Рейнджеров».

Я громко засмеялся, а она улыбнулась мне. Напряжение между нами испарилось за секунду, и я улыбнулся Джесс, у которой был растерянный вид.

— «Могучих Рейнджеров»? Ты имеешь в виду детское шоу?

— Именно, — сказал я.

— Объясни.

— Что объяснить? Крутые подростки обладают суперсилой и чумовыми роботами борются со злодеями. Это просто круто.

Обри улыбнулась мне.

— Он был бы розовым рейнджером.

— Ты была бы роботом.

— Лучше я буду роботом, по крайней мере, он крут.

— Эй, не обижай розового рейнджера. Она такая же крутая, как и остальные.

— Это какая-то личная шутка? — вмешалась Джесс.

— На самом деле нет. Однажды я спросила его, какое шоу ему нравится больше всего, он сказал «Могучие Рейнджеры».

— Это произошло, когда мы первый раз встретились, — сказал я.

— Полагаю, ничего не изменилось? — спросила Обри.

— Конечно. Как я и говорил, это просто круто.

Мы вместе засмеялись, а Джесс улыбнулась.

— Ладно, Обри, я могла бы тоже спросить. Твое любимое телешоу?

— «Ханна Монтана», — сразу ответил я.

Бри засмеялась.

— Даже близко нет.

— «Пит и Пит»?

— Теплее.

— «Боишься ли ты темноты»?

— А как насчёт старых шоу канала «Никелодеон»?

— Это был пик популярности телевизионных программ.

— Что ж, ты на правильном пути.

— Ладно, последняя попытка, — я пристально посмотрел на неё. – «Ох уж эти детки»?

Бри разразилась смехом.

— Да!

Я наградил её триумфальной улыбкой.

— Я так и знал.

— Так вы оба любите старые детские шоу? — спросила Джесс.

Обри покачала головой.

— Нет. Я имею в виду, их больше не смотрю. Но могу сказать, что именно это шоу, определённо, повлияло на меня.

— Да, как и на меня «Могучие Рейнджеры».

— Ладно, поняла. Мы почти закончили, так что потерпите меня.

— Выкладывай, — сказал я, улыбаясь Обри.

— Линкольн, что ты думаешь, об отношениях твоей матери с отцом Обри?

— Честно говоря, я практически не думал об этом. Она выглядит счастливой.

— Есть что добавить?

— Ей нравится Клифф. И она на самом деле любит Обри.

— В самом деле?

— Да. Ты этого не знала?

— Я хочу сказать, мы ладили. Но я не знала... — запнулась она.

— На самом деле она считает тебя дочкой, которой у неё нет, но которую она всегда хотела.

— Но я совсем на неё не похожа.

— Да, именно. Она всегда хотела растить умного маленького ботаника, — я замолчал и улыбнулся ей. — Поэтому мама была разочарована, когда у неё появился я.

— Сомневаюсь, что она разочарована. Ты тоже умный.

— Не такой, как ей бы хотелось. Не такой, как ты.

Обри задумалась.

— Теперь я чувствую себя виноватой, что не приехала раньше.

— Не волнуйся. Скорее всего, она слишком гордилась тобой и не думала об этом.

Бри просто кивнула и не ответила ничего.

— А как насчёт отца Обри, Линкольн? — спросила Джесс.

— Он милый. Мы ладим, — я не хотел что-либо объяснять. Джесс знала, что я лгу, но это ничего не значило.

— И это всё? Он милый, конец истории?

— Как я и говорил, я редко бывал здесь.

— И всё же, ты многим ему обязан.

Я пристально посмотрел на Джесс.

— И он по-прежнему лишь «милый»?

Я на секунду замолчал и представил все способы, которыми я бы хотел разбить камеры.

— В последнее время Клифф много делает для меня. Но я не могу сказать, что мы хорошо знаем друг друга.

— Почему он помогает тебе, если вы едва знаете друг друга?

— Я подозреваю, что моя мать замешана в этом. Или он разглядел примерного гражданина во мне, скрывающегося за всеми этими татуировками.

Обри мягко засмеялась, но этот смех не затронул её глаза.

— Что думаешь ты, Обри?

Она посмотрела на Джесс.

— О том, что папа помогает Линкольну? Я считаю, что он делает то, что сделал бы любой на его месте. Мы все знаем, что Линкольн не плохой парень, просто спрыгнул оттуда, откуда не следовало, и неудачно приземлился.

— Он нарушил закон, — настаивала Джесс.

— Да, он нарушил закон, — Обри замолчала, — но это не делает его плохим человеком.

— Ладно. Думаю, мы закончили.

— Правда? — спросила Обри.

Я отцепил свой микрофон и встал. Когда стало ясно, что камера отключилась, я повернулся к Джесс.

— Что за дерьмо? — спросил я её.

— Просто пыталась вытянуть из тебя что-нибудь.

— Застав меня врасплох?

— Ты хорошо справился.

— К чёрту это. Ты знаешь настоящие ответы на этот вопросы.

— Линкольн, — сказала Обри, вставая.

Я посмотрел на неё, потом снова на Джесс, опасаясь, что команда наблюдала.

— Продолжай в том же духе, Джесс. Я предпочту сесть в тюрьму, чем позволю тебе манипулировать мной.

Она невинно улыбнулась.

— Это не входило в мои намерения, Бэйсд.

Я сжал челюсть и ушёл. Обри что-то сказала команде, но я не расслышал, потому что был слишком злой, чтобы думать ясно. Я толкнул дверь и прошёл через весь дом, не останавливаясь, до тех пор, пока не попал в игровую комнату с пинбольными машинами.

Обри не отставала от меня.

— Что это было? — спросила она.

Я покачал головой.

— Ничего. Просто меня злит всё это.

— Мне жаль, Линкольн.

Я секунду смотрел на неё и понял, что она говорила серьёзно.

— Почему тебе жаль?

— Я знаю, что папа заставляет тебя делать всё это. Я думаю, Джесс использует всё против тебя. Возможно, поэтому она хочет, чтобы я была рядом, в роли антагониста или чего-то в этом роде.

Я покачал головой.

— Я знаю её игру. Я не должен позволить ей вмешать меня.

Она оживилась и улыбнулась.

— Несмотря на это, всё прошло довольно хорошо.

Я засмеялся.

— О, да. Мы только подтрунивали друг над другом на камеру.

— Как брат и сестра.

— Мы не брат и сестра, — сказал я резко.

— Ты назвал меня сестрёнкой.

— Просто чтобы подразнить.

Она отвернулась.

— Тебе удалось.

— Что ты хочешь мне сказать, Бри, детка?

— Не знаю. Я просто пытаюсь тебя поддержать.

— Спасибо. Но, единственное, что может мне помочь — чудо, с помощью которого мои ноги снова придут в чёртову форму. И которое спасёт меня от тюрьмы.

— Тебе не обязательно быть засранцем.

Я сжал челюсть.

— Знаю. Но, как видишь, ничего не могу с собой поделать.

Лицо Бри ничего не выражало.

— Ладно. Надеюсь, тебе лучше, — она повернулась, чтобы уйти.

Я вздохнул.

— Обри, подожди.

Девушка пошла к двери. Я похромал за ней, не обращая внимания на боль в суставах, и схватил за руку. Прикоснулся к ней впервые со времени поцелуя и сразу же ощутил, что прихожу в боевую готовность. У неё была нежная кожа, и губы слегка открылись, когда она повернулась ко мне.

— Я не должен был срываться на тебе.

— Верно.

— Просто слишком много дерьма.

— Знаю.

— И я не могу перестать думать о другой ночи.

— Линкольн...

— Знаю. Это неправильно. Но, чёрт, не могу выкинуть из головы тот поцелуй. Твои губы, твоё чертовски идеальное тело — это единственное чего я хочу.

— Мы не можем.

Я подошел ближе к ней и прижал тело Бри к своему. Она не сопротивлялась, но отвела голову в сторону.

— К чёрту всё. Я знаю, ты тоже этого хочешь.

Внезапно она положила руки мне на грудь и оттолкнула. Я сделал шаг назад. Бри выглядела взбешенной.

— Ты можешь вернуться в тюрьму, ты знаешь.

— Что?

Она сжала руки в кулаки.

— Если нас поймают, если папа всё выяснит. Он снова может отправить тебя в тюрьму.

— Ты этого боишься?

— Ты только вернулся в мою жизнь, ты, засранец.

— Бри...

— Нет. Остановись. Ты мой сводный брат. У меня есть будущее, как и у тебя. Забудь об этом.

Я скрестил руки на груди. Она была чертовски сексуальна, всё её тело было напряжено. Я еле сдерживался, чтобы не схватить Бри в объятия и прижать к стене.

Но я тоже был зол. Зол на всё дерьмо, творящееся в моей жизни. Зол на свою дерьмовую карьеру и чертовы ноги, а ещё на безумную, лишающую свободы тактику Клиффа.

— Ладно. Если это то, чего ты хочешь, Бри, детка.

— Не называй меня так. Притворимся, что ничего не было, хорошо?

— Никогда не было.

— Никакого поцелуя. Мы друзья.

— Ага, — сказал я. — Мы просто друзья.

— И поговори со своей мамой о благотворительном мероприятии.

— Хорошо. Что-нибудь ещё?

Выражение её лица смягчилось.

— Ничего. Я надеюсь, папа скоро оставит тебя в покое.

— Я тоже.

Казалось, что она хотела сказать что-то ещё, но вместо этого просто покачала головой. Бри повернулась и вышла из комнаты.

Я стоял и смотрел, как она уходит, гнев бежал по моим венам. Я не вполне понимал, что произошло, но знал, что мне наплевать.

В последнее время это часто происходило со мной.

Глава 13

Обри

В моей комнате было очень жарко. Я не помнила, чтобы в ней бывало так жарко, но в данный момент моя комната напоминала духовку. Мой вентилятор сломался, честно говоря, но где-то в доме должен был быть кондиционер, не так ли?

Но я знала, что это неправда уже в тот момент, когда думала об этом.

То, что он сказал мне. Этот взгляд. Его слова всё ещё звенели у меня в ушах.

«Твои губы, твоё чертовски идеальное тело — это всё, чего я хочу» – так сказал Бэйсд. Но в тот момент я могла думать только о том, что мой отец мог отправить его в тюрьму, или о его карьере, которая могла разрушиться из-за грязных сплетен, или о своём собственном положении в лаборатории, которое могло пострадать.

Я вздохнула, выскользнув из кровати, немного мокрая от пота. Надела шорты и вышла в коридор, не уверенная в том, куда собиралась пойти.

Своими голыми ногами я чувствовала мягкий ковёр. Я пошла в противоположный конец дома и уже собиралась спуститься вниз, когда услышала мягкий звук рояля из музыкальной комнаты.

Мне следовало развернуться и уйти. Не следовало обращать на это внимание. Но я знала, кто находится в этой комнате.

И он был прав, когда сказал, что я его тоже хочу.

Тихо я подошла к двери, дважды постучала, а затем открыла её. Перед роялем сидел Линкольн, одетый лишь в тёмно-синие гимнастические шорты. На секунду я уставилась на татуировки на мускулистом теле и на то, как он играл.

— Будешь смотреть всю ночь? — сказал он нежно.

— Нет, — я закрыла за собой дверь и прислонилась к ней.

Картер не поднял глаз.

— Ты можешь войти. Я не укушу.

— Не могу уснуть.

— Ага. В этом доме слишком много народа.

Я подумала, что мне лучше уйти. Вместо этого прошла дальше в комнату и села рядом с роялем, прислонившись спиной к стене. Линкольн не взглянул на меня, а просто уставился на клавиши и продолжал играть.

— То, что произошло ранее, было странно, — сказала я.

— Что именно?

— Интервью. Джесс была настоящей стервой.

Он не ответил, а продолжил играть. Я молча смотрела на него в течение минуты, уставившись на накаченное голое тело и слушая мягкую нежную музыку. Контраст между игрой и рельефным телом был странным, но я не могла перестать пялиться. Казалось, Линкольн пытался сконцентрироваться, но я не могла решить на музыке или на попытке меня игнорировать.

— Ты слышал что-нибудь о моём отце? — спросила я.

— Нет.

— Ты говорил с Джулс?

— Ещё нет. Завтра.

Я скорчила гримасу.

— Ты будешь продолжать в том же духе?

Он продолжал играть.

— Что ты хочешь, Бри?

— Не знаю. Может, чтобы ты посмотрел на меня.

Картер вздохнул и посмотрел на меня пристальным взглядом.

— Так лучше?

— На самом деле нет.

Он мягко улыбнулся.

— Я не хотел.

— Я здесь не для того, чтобы бороться с тобой.

— Хорошо. Я тоже не хочу этим заниматься.

— Ладно. Прекрасно.

Картер отвернулся и продолжал игру ещё минуту, а я внутренне одёрнула себя. Какого чёрта я творила? Было очевидно, что он не хотел видеть меня рядом, и могла ли я его винить? С ним происходило так много дерьма, что парень не мог спать по ночам. Бэйсд не хотел, чтобы я была рядом, а я ещё больше раздражала его.

— Ты собираешься сидеть там всю ночь? — сказал он, прервав ход моих мыслей.

— Где ещё мне сидеть?

Он прервал игру и подвинулся на скамейке.

— Садись, я научу тебя кое-чему.

Я встала и засмеялась.

— Я так не думаю.

Линкольн указал на скамейку, и я села рядом с ним.

— Я хороший учитель.

— Я самый худший ученик. В моём теле нет ни единой музыкальной косточки.

Он широко улыбнулся.

— Могу одолжить.

Мне понадобилась доля секунды, чтобы понять подтекст.

— Как мило. Так по-взрослому, — сказала я, но не смогла не засмеяться, настолько плоская была шутка.

— Смотри, это просто. Я научу тебя играть примитивную пьеску.

— Хорошо. Но не принимай на свой счёт, если я всё испорчу.

Мужчина засмеялся и положил пальцы на клавиши.

— Вот, смотри.

Он медленно играл, а я смотрела, не совсем понимая. Картер сыграл снова, ещё медленнее.

— Ладно. Кажется, я могу сыграть, — сказала я.

— Правда?

— Не совсем. Я говорила тебе, что я самый не музыкальный человек на свете.

Он улыбнулся.

— Сюда, поставь свои пальцы сюда.

Я протянула руки и поставила пальцы на клавиши.

— Сюда?

— Нет, вот так, — я почувствовала прикосновение его тёплых и твёрдых рук, когда Картер нежно поставил мои пальцы в правильную позицию.

— А, ладно.

— Теперь нажми на клавиши.

Я так и сделала. Каким-то образом получился нужный звук, но, тем не менее, казался немного другим.

— Хорошо, — сказал он. — Теперь двигайся сюда. — Линкольн взял меня за руки, чтобы направить, и прижал их к клавишам. Он положил свои руки на мои, задержав прикосновение. Мы вместе нажали на клавиши, и звуки музыки наполнили комнату.

Я почувствовала, что у меня прерывается дыхание. Его руки прижимали мои, а наши ноги и плечи соприкасались.

— Хорошо. Теперь сюда, — сказал он, двигая наши руки и нажимая на клавиши.

— Я справляюсь.

— Не хуже, чем я, когда начинал.

— Ага, твой учитель так же управлял твоими руками?

Он улыбнулся.

— Не совсем.

Мы дважды исполнили произведение вместе, его руки направляли мои нежно, но твёрдо, наши тела были рядом друг с другом.

— Теперь попробуй сама.

Я покачала головой.

— Это будет ужасно.

— Всё хорошо. Просто попробуй.

Я поставила пальцы в нужную позицию и надавила на клавиши, двигая руки в подходящем темпе.

— Хорошо, теперь... — сказал он, когда я двигала свои руки. — Хорошо. Нажми здесь.

Я нажала, и звук получился неожиданно красиво.

— Чудесно, теперь перемести руки, — сказал Линкольн.

Я передвинула руки и завершила куплет.

Он засмеялся.

— Великолепно. Теперь ты официально сама сыграла пьеску.

Я остановилась и улыбнулась.

— Я такая талантливая.

— Ты хороша. Довольно скоро ты сможешь сыграть Моцарта.

— Ага, правильно. Я думаю, это поможет моей музыкальной карьере.

Линкольн всё ещё сидел прямо рядом со мной, наши тела были тесно прижаты друг к другу, его лицо в нескольких дюймах от моего. Внезапно я резко ощутила то, что касалась его кожи, покрытой татуировками.

Наступила пауза.

— У тебя много татушек, — сказала я, запинаясь.

Он посмотрел на себя.

— Ага, так и есть. Они затягивают.

Я дотронулась до одной на его руке.

— Это из видеоигры?

Линкольн засмеялся.

— Да, это из «Halo». Я много играл в дороге. Наверно, она обрела смысл через какое-то время.

— Я и не подозревала, что ты такой зануда.

— Эй, это самая не занудная игра из всех видеоигр.

Я закатила глаза.

— Ага, конечно.

Он схватил мою руку и передвинул её со своей руки на грудь. Линкольн прижал мои пальцы к другой татушке — черепу, обвитому змеёй и розой. Я моргнула и почувствовала, как возбуждение наполнило всё моё существо, когда осознала, что касалась его накаченной мускулистой груди, чувствуя под своими пальцами гладкую кожу и ощущая прерывистое дыхание.

— Как насчёт этой? — спросил он.

— Мм, а что насчёт неё?

— Это самая новая. Подходит зануде?

— Нет. Я имею в виду, совсем не занудная.

Его рука крепче сжала мою. У меня закружилась голова от близости, от того, как сильно я хотела Линкольна. Тихий голосок где-то на задворках сознания, который спасал меня от идиотских поступков, упорно молчал.

— Линкольн... — начала я.

— Ничего не говори. Не в этот раз.

А затем он обрушился на меня с крепким поцелуем.

Правой рукой он всё ещё прижимал мою к груди, и я чувствовала, как бешено билось его сердце. Другой рукой Картер сжал моё лицо, продолжая крепко целовать, наши языки сплелись, по спине побежали мурашки. Я хотела этого, хотела так сильно, что не могла оттолкнуть его. Не могла даже представить, что отталкиваю.

А затем я обвила руками Бэйсда, прижимаясь к его губам ещё сильнее, зная, что не собиралась отступать.

Наши тела сплелись, он обнял меня руками, прижав к своему крепкому торсу, и жадно поцеловал, хотя в этом наши губы не уступали друг другу. Желание захлестнуло меня, заполняя каждую клеточку тела.

Он на секунду прервал поцелуй.

— Чёрт, я так долго ждал этого момента, — сказал Картер, целуя мою шею.

Я провела руками по его мускулистой спине.

— Мы не должны. Но мне уже наплевать, — простонала я.

— Хорошо. К чёрту все эти должны и не должны, — он снова вернулся к моим губам.

Линкольн встал, оттолкнув назад скамейку, и заставил меня подняться на ноги. Я едва не задохнулась, когда он практически сорвал с меня футболку. На мне не было лифчика, и прохладный воздух коснулся кожи. Он с жадностью смотрел на мою грудь, и я покраснела. У меня никогда не было парня, который таращился бы на моё тело в процессе.

— Ты совершенна, — сказал он.

— Это просто слова.

Линкольн схватил мою грудь и начал ласкать соски, прижавшись ко мне. Я чувствовала, как его напряжённый член прижался к моей ноге.

— Не просто слова.

— Чёрт, Линкольн, — простонала я, когда он целовал мою грудь и шею.

— Скажи мне, что ты думала об этом годами.

— Нет, — прошептала я.

Он переместил одну руку и схватил меня за волосы. Бэйсд не потянул меня за них, но крепко держал, вынуждая поднять подбородок. Его губы были мягкими, когда мужчина целовал мою шею. Я вздохнула и приглушённо застонала.

— Не ври мне.

— Линкольн, — сказала я.

Другую руку он переместил мне на живот, двигаясь вниз к моей влажной промежности.

— Признайся.

— Хорошо. Я думала об этом годами.

— О чём именно?

Своей рукой он проскользнул в мои шорты. Я почти дрожала в предвкушении.

— О тебе. Твоём теле. Твоих губах. Как это, чувствовать... — я замолчала.

— Скажи. — Рукой он нашёл мой клитор, и я, вздохнув, начала вращать бёдрами.

— О, чёрт. Как это, чувствовать тебя внутри.

— Мм. Чёрт, Бри. Ты потекла для меня.

— Знаю, — простонала я.

Пальцами он продолжал играть с моим клитором, медленно двигаясь кругами, посылая волны наслаждения по телу, а своими губами снова нашёл мои. Немного подразнив, Бэйсд вошёл в меня пальцем, и я снова вздохнула. Мужчина прикусил мою губу, одновременно причинив боль и наслаждение.

Я с трудом могла переносить. Он был большим, намного больше меня, и прекрасно владел своим телом. Одна рука была у меня в волосах, немного сдавливая голову, в то время как другой Картер двигал в моей вагине, попеременно трахая меня и потирая клитор.

Я не могла думать. Подавшись вперёд, я обхватила его член через тонкие шорты, и он застонал.

— О, Боже, — сказала я, ощутив всю его длину.

— Знаю. Неплохо.

— Неплохо?

Я передвинулась к нему, и Линкольн немного освободил мои волосы. Я стянула вниз его шорты, и напряжённый член выскользнул из-под пояса. Засмеявшись, я обхватила ствол обеими руками.

— Больше чем ты ожидала?

— Огромный, — сказала я и провела по всей его длине.

Линкольн застонал и снова нежно потянул меня за волосы, прижимаясь своими губами к моим. Я гладила его обеими руками, пока он продолжал ласкать влажный клитор, вращая пальцами, вводя их в меня снова, и обрушивая на меня свой голодный рот.

Я откинулась назад.

— Чертовски хочу тебя, — простонала я.

Он отпустил мои волосы и обнял. Внезапно я почувствовала, что Бэйсд поднял меня, а затем осторожно опустил на верхушку рояля. Я тихо засмеялась. Парень прижал руки по бокам от меня и смотрел прямо в глаза, а его напряжённый член был между нами.

— Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул? — спросил он.

— Пожалуйста. Трахни меня.

Линкольн сорвал с меня шорты.

— Ты без трусиков. Я знал, что что-то не так.

— Я не сплю в них.

— Грязная девчонка.

Я снова засмеялась.

— Перестань.

Он снова нашёл мой клитор, и я широко раздвинула ноги, ощущая попой холодную крышку рояля.

— Ты хочешь, чтобы я остановился?

— Нет. Нет, не останавливайся.

— Хорошо. — Линкольн поцеловал мою шею, продолжая потирать клитор. Спустя секунду он толкнул меня и зарылся лицом между моих ног.

— Эй... — сказала я, а затем почувствовала его язык.

Он жадно облизывал мой клитор, одновременно лаская мою киску. Я забыла абсолютно всё, что хотела сказать, из-за ошеломляющего наслаждения, которое накрыло меня. Я ухватилась за края рояля и крепко сжала, когда почувствовала, как Бэйсд вводил в меня палец, пока продолжал медленно облизывать мой разбухший клитор.

В нём не было ничего нежного или милого. Был лишь безумный голод, казалось, что он изголодался по мне. Картер приподнялся на одной руке и обхватил мою грудь, продолжив ласкать моё тело.

— Чёрт, Линкольн, — повторяла я, мой мозг перестал соображать от наслаждения.

Оно казалось непереносимым. Накрыло всё моё существо, быстрое и медленное, но, в то же время, тяжёлое, и вдруг Бэйсд отодвинулся от меня, а затем прижал своё тело к моему.

— Ещё рано кончать, — сказал он.

Я лежала, задыхаясь.

— Тогда ты вовремя остановился, — ответила я.

Он ухмыльнулся.

— Знаю.

Линкольн прижался своими губами к моим, крепко целуя.

— Трахни меня, — взмолилась я, откинувшись назад.

— Да, мадам, — сказал он, улыбаясь.

Я приподнялась на локтях и смотрела, как Линкольн подошёл к роялю и опустился на колени, чтобы подобрать что-то. «Бумажник и телефон», — подумала я. Он достал что-то из бумажника, открыл, а затем натянул презерватив на свой огромный член.

Я застонала, когда мужчина снова вернулся ко мне и обнял.

— Повтори ещё раз, — прошептал он мне на ухо.

— Трахни меня, пожалуйста.

Бэйсд замер, а затем вошёл в меня.

Я застонала и снова схватила Линкольна за спину, зарываясь пальцами в его кожу. Он издал стон наслаждения.

— Боже мой, Бри.

Он лёг на меня на рояле, и на мгновение я испугалась, что тот сломается. Но затем Линкольн начал двигаться, его член входил и выходил из моей влажной киски, заполняя каждый сантиметр. Мысли о структурной целостности рояля мгновенно исчезли, когда он начал вонзаться в меня.

Картер взял меня за волосы и нашёл своими губами мои, вонзаясь глубже и жёстче.

— Проклятье, ты такая узкая, — выдохнул он.

Это буквально свело меня с ума.

— Я хотела этого так долго, — прошептала я.

— Я мечтал о тебе.

— О, да, там, — простонала я, когда он сжал руками мои бёдра.

Линкольн вошёл глубже, грубо и медленно. Я обхватила его ногами, а он продолжал вонзаться в меня, наполняя собой.

— Я представлял это столько раз, — прошептал он мне на ухо.

— Ты такой огромный, — выдохнула я, сходя с ума от удовольствия.

Мужчина застонал.

— Ты даже не представляешь себе, что делаешь со мной, когда говоришь так.

Я нашла его губы своими, и он снова прикусил мою нижнюю губу, продолжая двигаться внутри меня. Я стонала и сжимала его плечи, когда Бэйсд снова и снова входил, то нежно, то жёстко и быстро.

Затем он оторвался от меня, отодвинувшись назад. Я наблюдала за тем, как Картер встал на ноги, заняв место у самого края рояля.

— Линкольн, — взмолилась я.

Он схватил меня за бёдра и потянул вперёд, мой зад оказался на краю рояля, и тогда Линкольн снова вошёл в меня.

Я лежала, ухватившись за края рояля, а он брал меня грубо и быстро, так, что у меня разметались волосы.

Бэйсд схватил своими сильными руками меня за ноги, крепко держа и продолжая двигаться. Я отпустила один край и положила руку себе на грудь, начав мять её, отчаянно желая его член, чувствуя, как наслаждение заполняло каждый дюйм моего тела.

— Продолжай в том же духе, — скомандовал он.

Я посмотрела на него. Взгляд Линкольна был прикован к моей груди.

— Тебе нравится? — спросила я.

— Да. Чёрт. Да. Мне нравится трахать твою узкую киску и смотреть, как ты играешь со своей грудью.

Я откинула голову назад и застонала, когда пальцем он нашёл мой клитор. Я мяла свою грудь для него, а Линкольн нежно ласкал меня, трахая своим огромным членом и играя с моим клитором.

— Чёрт, хорошо, чёрт. Я сейчас кончу, — простонала я, теряя контроль.

— Скажи «пожалуйста», — прохрипел он.

— О, Линкольн. Пожалуйста, Линкольн. Пожалуйста, позволь мне кончить.

Его толчки стали глубже и жёстче, более отчаянными.

— Кончи для меня, Бри. Кончи на мой толстый член.

Это подтолкнуло меня к краю. Его толчки, его палец, его грязные словечки, я не могла терпеть. Оргазм накрыл моё тело, унося меня по волнам наслаждения, и в голове не осталось ни одной мысли. Он сотряс всё моё тело, от головы до кончиков пальцев, я выгибалась дугой и сжимала колени, мои мускулы напрягались и сжимались.

Он пронёсся по мне словно ураган. Линкольн, его мускулистое тело, его самоуверенная улыбка, его идеальные пухлые губы и жёсткая челюсть, его пристальный взгляд, всё в нём — большой член и руки, язык, всё это и, даже больше, накатило на меня, когда я кончила сильнее, чем когда-либо в жизни.

А затем он сжал мою грудь, и его толчки стали ещё сильнее, ещё глубже. Мой оргазм постепенно стал затухать, когда Бэйсд подошёл к финишу.

— Трахни меня, Линкольн. Трахни жёстче, — простонала я.

Он прижался ко мне, когда кончал, его толчки были глубокими и сильными. Я вздохнула и застонала, наслаждение всё ещё переполняло меня.

А затем всё закончилось. Я не могла перестать улыбаться и тихо посмеиваться, когда он встал, оторвавшись от меня. Линкольн улыбнулся.

— Не двигайся. Ни одного чёртова движения, — сказал он.

Я приподнялась на локтях, моё тело было покрыто потом, ноги свешивались с рояля. Посмотрев на его блестящий торс, я засмеялась.

— Почему?

— Я хочу ещё посмотреть на тебя. Ты выглядишь чертовски красиво на этом рояле.

Я покраснела и села.

— Опять слова.

— Ты ещё не поняла, Бри? Это не слова. Ты, правда, так действуешь на меня.

Я посмотрела на него, и мои губы раскрылись. Он снова поцеловал меня, а затем оттолкнул.

— Что? — спросила я.

— Хочу снять эту штуку.

Я снова засмеялась, когда он снял презерватив и завернул его в бумагу. Я соскользнула с края рояля и встала на ноги, голая и вспотевшая, уставившись на него.

— Линкольн, — сказала я нежно.

— Да, я знаю.

— Но что сейчас?

Мне не нужно было объяснять.

— Да. По крайней мере, ещё несколько часов.

Он обнял меня. Мы снова поцеловались.

Ещё несколько часов я собиралась принадлежать ему.

Глава 14

Линкольн

Впервые за долгие месяцы я спокойно проснулся. Не было чувства страха после сна. Я не был покрыт потом, и мои ноги не болели сильнее, чем обычно. Наоборот, я чувствовал себя отдохнувшим, будто, наконец, уснул спустя месяцы бессонницы.

Я посмотрел на раннее утреннее солнце, пробивающееся в окно. Я чувствовал, что всё хорошо. Чувствовал, что всё правильно.

Я посмотрел налево, и моё сердце едва не остановилось.

Свернувшись рядом со мной, лежала Обри, одетая лишь в свободную футболку. Я посмотрел на себя и осознал, что на мне только обтягивающие белые боксеры.

На меня обрушились воспоминания о прошлой ночи. Тело Обри, её кожа, ошеломляющее желание, которое свело меня с ума. Её бёдра и то, как глубоко я вонзался в неё. И то, как всё повторялось. Снова и снова. Я не мог вспомнить время, когда бы я столько смеялся с девушкой, не говоря о том, чтобы заниматься любовью снова и снова.

Несмотря на это, у меня был сильный утренний стояк. Мой член упирался в хлопковые боксеры, словно жил сам по себе. Я тихо простонал, когда посмотрел на спящую Бри, на её чертовски совершенное тело. На абсолютно лишённое ограничений тело.

До меня вдруг дошло, насколько ненормально то, что первая ночь с момента несчастного случая, когда меня не мучили кошмары, являлась той ночью, когда я занимался любовью со своей сводной сестрой. Нужно отметить, что я хотел её ещё до того, как наши родители официально поженились, но всё же.

В наших отношениях было столько нюансов. Слишком много, чтобы перечислять. Большинство из них принадлежали мне, и я не мог этого отрицать. Иногда я боялся, что этот груз потянет меня вниз, но больше всего меня пугало то, что этот груз мог потянуть её вниз вместе со мной. Все свою жизнь я стремился парить над землёй, но впервые в жизни я хотел стоять твёрдо на ногах.

— Эй. Доброе утро, — нежно сказал я.

Бри пошевелилась, а затем резко подскочила.

— Линкольн? Чёрт, мы проспали?

— Ага.

Она выглядела взволнованно.

— Который час?

— Ещё довольно рано. Солнце лишь немного взошло.

— Кто-нибудь..? — начала она, затем замерла.

— Не думаю.

Бри моргнула, а затем медленно села.

— Не могу поверить, что уснула на полу, — сказала она, захихикав.

Я приподнялся на локте и начал исследовать локон, покоившийся на её плече.

— Я спал как большой пьяный ребёнок.

Она потянулась.

— А как спят пьяные дети?

— Хорошо. Они ведь пьяные.

Бри засмеялась.

— Наверно, мне пора идти.

— Конечно, — я не хотел, чтобы она уходила.

— Я проскользну в свою комнату. Мы ведь не хотим, чтобы нас поймали.

— Верно.

Бри посмотрела на меня долгим взглядом.

— Нам нужно поговорить об этом?

Я схватил её руку и прижал к себе, затем поцеловал. Она совсем не сопротивлялась. Мне было наплевать на несвежее дыхание и прочее дерьмо. Я просто хотел целовать её так сильно и так долго, как мог. Казалось, она хочет того же.

Мы оторвались друг от друга, и Бри посмотрела на мой пах, задержавшись взглядом на выдающейся выпуклости.

— Да ладно? — сказала она, засмеявшись.

Я пожал плечами.

— Удивлён так же, как и ты.

Она снова быстро меня поцеловала, а затем встала и собрала свои вещи. Я наблюдал за ней в полном молчании.

— Увидимся позже, — сказала Бри, остановившись у двери.

— Ага. Увидимся.

Бри открыла дверь и исчезла в коридоре. Я смотрел на то место, где она стояла, и мечтал, чтобы девушка осталась. Чёрт бы побрал страх быть пойманными. К чёрту её отца, к чёрту тюрьму, к чёрту мои сломанные ноги. Всё, чего я хотел — это сидеть в лучах восходящего солнца и целовать её плечи, шею и губы.

Вместо этого, я спустил свои боксеры и начал работать над своим членом, представляя, как её губы обхватили его кончик. Я тихо простонал имя, когда кончил, смеясь над собой.

Откуда, чёрт возьми, у меня взялась энергия, чтобы мастурбировать после такой ночи?

Она чертовски сводила меня с ума – вот откуда. Я надеялся, что это поможет продержаться день и не преследовать её, чтобы затрахать до смерти.

***

Я едва успел вовремя на сеанс физиотерапии и сразу же понял, что Джесс уже в дерьмовом настроении.

— Долго спал? — ядовито спросила она, когда группа начала настраивать аппаратуру.

— Не мог справиться с собой. Всю ночь мечтал о тебе.

Она закатила глаза.

— Всё как обычно. Никаких сюрпризов.

Я изогнул бровь.

— Что заставило тебя думать, что могут быть какие-либо сюрпризы?

— От тебя всего можно ожидать, Линкольн.

«Например, то, что я трахну свою сводную сестру?» — подумал я, но не сказал этого вслух.

— Рад, что ты, наконец, это поняла.

Она засмеялась.

— Я давно это поняла. Ты не такой уж и загадочный.

Я почувствовал, что группа наблюдает за нами. Осмотрев комнату, я понял, что нет Трейси.

— Что с тобой не так сегодня? — спросил я.

— Ничего. Просто я устала снимать одного распущенного засранца целыми днями.

Я уставился на неё.

— Тебя продинамили прошлой ночью или что-то в этом духе?

— Не совсем.

— Не изливай своё дерьмо на меня. Ты хочешь уйти, валяй. Мне тоже не нравится, что ты постоянно крутишься рядом.

Я мог сказать ещё что-нибудь, чтобы вывести её из себя. Я не понимал, что происходит, но что-то, определённо, происходило. Конечно, не стоило подливать масло в огонь, но я не мог удержаться. Если кто-то дерьмово вёл себя по отношению ко мне, а я ещё даже ничего не успел сделать, чтобы это заслужить, я старался сделать так, чтобы всё было по справедливости.

— Неважно, — наконец, сказала она. — И вообще, где Трейси?

— Я думал, ты знаешь.

Она покачала головой.

— Не имею представления. Но, разумеется, её не будет сегодня.

Почти как по команде, в комнату внезапно влетела Трейси.

— Простите, я опоздала, — сказала она, в своей обычной бодрой манере.

Краем глаза я наблюдал за тем, как Джесс поморщилась.

— Всё в порядке? — спросил я.

— О, абсолютно. У моей подружки были проблемы с машиной сегодня утром.

— Я уверен, ты справилась.

— Да. Всё в норме.

Я улыбнулся ей.

— Я мог бы подшучивать над тобой подольше, учитывая то, что ты всё равно собираешься пытать меня.

— Будь я проклята, если не собираюсь.

После этого мы принялись за работу. Джесс облокотилась на стену в дальнем конце комнаты до окончания занятий и едва проронила пару слов, что происходило впервые. Обычно она мелькала перед глазами, раздавая всем инструкции о том, как лучше передать эмоции, но также следя и за ходом нашей работы.

Она постоянно повторяла фразы типа: «Линкольн, не мог бы ты передать состояние тщетной надежды?» или: «Замри и думай о своих ногах, я имею в виду, на самом деле, думай о боли», а иногда даже: «С твоей нынешней репутацией, представь, что вся твоя расширившаяся семья поддерживает тебя, словно ты близок к получению награды за храбрость». По правде говоря, она была безумна в лучшие из своих дней.

И по какой-то причине мне не хватало её постоянных комментариев. Это стало частью рутины. Мы с Трейси даже получали от этого больное удовольствие. Она добилась больших успехов в создании впечатления «чопорной Джесс».

Однако, несмотря на плохое настроение Джесс и тяжелое утро Трейси, сеанс прошёл хорошо. Я не мог полностью сосредоточиться, потому что в моей голове продолжали проноситься образы обнаженной Бри, но это не имело значения. Даже если бы всё, чего я хотел — просто лежать весь день в той музыкальной комнате рядом с обнажённой Бри, мне следовало сосредоточиться.

Я должен был вернуть свои ноги.

Позже, когда команда прервала съёмку и удалилась на короткий перерыв, я, задыхаясь, сел, прислонившись спиной к зеркальной стене. Воспоминания о прошлой ночи обрушились на меня.

***

Её руки были прижаты к поверхности рояля, спина выгибалась дугой, когда я входил во влажную промежность. Мы уже второй раз занимались любовью, и я задыхался от изнеможения.

Она посмотрела на меня через плечо.

— Трахни меня жёстче, Линкольн, — простонала она.

Это завело меня. Я схватил Бри и глубоко вошёл в неё, вращая бёдрами. Внезапно после третьего толчка я почувствовал, как боль обрушилась на меня, боль, которую я, как мог, пытался игнорировать.

— Чёрт, — прорычал я, откинувшись назад и пошатнувшись.

— Линкольн! — вскрикнула она, двинувшись в мою сторону.

Я отмахнулся от неё.

— Я в порядке. Всё дело в моих чёртовых искалеченных ногах. В таком положении трудно стоять.

— Прости. Мне так жаль, — она прикоснулась к моей груди.

Я посмотрел на свой по-прежнему каменно-твёрдый член.

— Забудь об этом. Глупо не воспользоваться таким стояком.

Она ухмыльнулась.

— Не воспользоваться? Ты шутишь?

— Определённо, нет. Ты можешь приступить к работе, раз тебе не понравилась моя шутка.

Она снова засмеялась и упала вместе со мной на пол, обхватив мои бёдра своими ногами и медленно опуская свое совершенное тело на мой член. Я схватил её за попу, а Бри усердно скакала на моём члене, сжимая свои бёдра.

Нетрудно предположить, что происходило после. Но вся проблема заключалась в том, что боль просто грозила разорвать меня на части. Я не осознавал, насколько она сильна, пока контролировал себя и занимался любовью. Само собой, она не исчезла полностью, даже когда Бри была сверху, но на секунду я подумал, что мои силы на исходе.

Что было чертовски некстати.

***

Трейси вырвала меня из воспоминаний. Когда она села рядом, я слегка передвинулся, чтобы скрыть свой надвигающийся стояк.

— Что с Джесс? — мягко спросила она.

Я взглянул на Джесс через всю комнату. Она тихо говорила по телефону. Я пожал плечами:

— Без понятия. У неё было хреновое настроение, когда я утром спустился вниз.

— Не помню, чтобы раньше мы столько обходились без неё.

— Знаю. Может, у неё умерла собака.

Трейси засмеялась.