Без тебя жизни нет

Глава третья

В следующие несколько недель Кэл явно избегал Лару. Если она с ним заговаривала, он отделывался односложными ответами и поспешно поворачивался к своей работе или же уходил прочь. За обедом он разговаривал преимущественно с Роуз, а когда Лара задавала ему вопрос, произносил лишь «да» или «нет». Лара терялась в догадках, какой же она совершила промах.

Доктор Понтер прописал Роуз новое лекарство, которое следовало принимать один раз в день, и за этим должна была следить Лара. Больничные анализы показали ослабление сердечной мышцы, но и без них было видно, что Роуз очень сдала. Вторую половину дня она неизменно проводила в своей комнате, перед телевизором, и смотрела мыльные оперы, вышивая гарусом диванную подушку. Все бремя хозяйственных забот легло на Лару.

Лара не только вела дом, но и находила время встречаться со счетоводом из Сэдлера, и тот помогал ей разобраться в бухгалтерских книгах. Он убедил Лару, что бабушке необходимо уменьшить расходы и даже продать несколько лошадей. Управляющий Джим Стэмпли выбрал для этой цели трех жеребцов и увеличил количество уроков верховой езды — за каждый час ранчо получало двадцать долларов. Пришлось сократить служащих и уволить двух поденщиков. Лара ожидала, что Стэмпли откажется также от услуг Кэла, но работа того, по-видимому, стоила дешево, а трудился он много, и Кэла оставили.

Наступил День независимости. Лара съездила в Сэдлер — полюбоваться фейерверком в обществе Боба Траска. Он постоянно уговаривал Лару встречаться с ним чаще раза в неделю, но она упорно отказывалась под предлогом, что бабушка нуждается в присмотре. Развлечением Лары снова, как и в детстве, стала верховая езда. Рано утром, до наступления жары, она седлала кобылу по кличке Голденрод.

Однажды под вечер, когда Роуз смотрела очередной сериал, а Лара разложила перед собой на кухонном столе банковские счета, в дверь постучали. На крыльце стоял управляющий.

— Добрый день, Джим. Что случилось? — поинтересовалась Лара.

— Добрый день. Нет ли у вас в доме йода? Мне казалось, что на складе стоит пузырек, но он уже пуст. Кэл помогал мне натягивать колючую проволоку и поранил руку.

— Сильно? Швы нужно накладывать?

— Полагаю, что нет. Рана неглубокая, но сегодня до конца дня Кэл работать не сможет. Я отправил его на чердак.

— А вата и бинт у вас есть?

— Даже не знаю, — почесал в голове Джим. — Вроде были в аптечке, но сейчас… — Он неуверенно смолк.

— Послушайте, Джим! — Лара решила не упускать своего шанса. — Ступайте на работу, а я займусь его рукой. В аптечке у Роуз наверняка найдется все необходимое, а у вас, как обычно, дел по горло.

Джим, видимо, только этого и ждал. Весьма довольный, он просиял и воскликнул:

— Вот спасибо! Это сбережет мне массу времени! А ранка — у основания большого пальца, и Кэлу одному никак не управиться.

Пересекая манеж, где в загоне двое работников выгуливали жеребца, Лара беззаботно напевала что-то себе под нос; продолжая напевать, взобралась по внешней лестнице на чердак Кэла. Дверь была приоткрыта, но она постучала, прежде чем распахнуть ее настежь.

Кэл, обнаженный до пояса, сидел на единственном в комнате стуле, держа на весу раненую руку, обвязанную полотенцем.

При виде Лары он вскочил со стула и глазами поискал за ее спиной Джима.

— Что вам угодно? — довольно грубо спросил он.

— Пришел Джим и спросил, нет ли у нас йода. Я вызвалась помочь, но, знай я, что мне будет оказан такой прием, ни за что бы не пришла. Даже если бы вы тут истекали кровью! — разозлилась Лара. Она грохнула дверью и направилась к нему, с аптечкой под мышкой.

— Простите, пожалуйста, — пристыженно пробормотал Кэл. — Я просто ждал Джима…

— Весьма сожалею, что так разочаровала вас, — съязвила Лара. — Но обещаю быстро покончить с этим делом, чтобы не отнимать вашего драгоценного времени. Садитесь! — приказала она, раскрывая аптечку.

Кэл повиновался.

— Здесь жарко, как в печи, — заметила она, снимая пропитавшееся кровью полотенце и осматривая рану. — Почему вы не пользуетесь этой штукой? — Она указала на старый кондиционер.

— От этого старья пользы никакой, только электричество пожирает, а платит Роуз. Я и не пытаюсь его включать, — мрачно ответил Кэл.

— Выглядит прелестно, — заметила Лара, с откровенным отвращением разглядывая все еще кровоточащую рану. — Вы хоть промыли ее?

— Да, водой из-под крана.

— Очень гигиенично, ничего не скажешь. Если не возражаете, я залью ее йодом. — Она раскупорила пузырек и положила его руку на полотенце. — Удовольствия, предупреждаю, не обещаю.

Он состроил недовольную гримасу, но, когда коричневатая жидкость потекла на рану, не издал ни звука. Лара осушила рану куском бинта и смазала антисептической мазью.

— Впечатление такое, что вы это делаете не в первый раз, — проворчал Кэл, наблюдая за ее действиями.

— Я работаю с детьми, а с ними чего только не случается.

Лара забинтовала руку, закрепила бинт, сунула бинт и йод обратно в аптечку и захлопнула крышку.

— Вот, пожалуйста, — сухо сказала она. — Снимете повязку через сутки и смажете рану йодом и мазью. — И она повернулась к выходу.

Кэл положил руку ей на плечо.

— Спасибо! — произнес он хриплым голосом. — Не уходите.

Лара взглянула на него, на темные глаза, сверлившие ее, на полураскрытые губы, за которыми поблескивали белые зубы.

— Почему? Вы ведь дали мне ясно понять, что я здесь — гость нежеланный.

— Желанный, — мрачно заявил он. — И не вздумайте уверять меня, что для вас это новость, — произнес он тихо.

— Но ведь с той ночи, когда Роуз потеряла сознание, вы избегаете меня, словно я зачумленная, — прошептала она, не спуская с него глаз. — Я пришла сюда, потому что… потому что…

— Почему? — пробормотал он, продолжая держать руку на ее плече.

— Потому что хотела вас видеть, — пробормотала Лара беспомощно. — Видеть ближе, чем с расстояния двадцати футов, и беседовать с вами без бабушки, ловящей каждое наше слово. Сама не знаю, в чем тут дело, но почему-то это вдруг стало для меня чрезвычайно важным. — Униженная признанием, Лара вывернулась из-под его руки и ринулась к двери.

Но не тут-то было! Прыжок — и Кэл уже перед ней, загораживая проход. Она ткнулась в его обнаженную грудь.

— Пустите меня!

— Не могу, — мрачно ответил он, заключая ее в объятья. — Знаю — надо бы, непременно надо, но не могу.

И Кэл так стремительно прижался губами к ее рту, что Лара и слова вымолвить не успела. Она положила голову ему на плечо, наслаждаясь ощущением мускулистого тела, бархатистой, обласканной солнцем кожей. Лара нежно провела пальцами по его спине, он же в ответ на ласку прижал ее к себе еще теснее и, склонив голову, спрятал лицо в благоухающей массе золотистых волос, падавших ей на шею. Снова завладев ее ртом, он попятился и, не переставая целовать, увлек Лару за собой на кровать. Та и не думала сопротивляться — она сама с трудом переводила дух от овладевшего ею страстного желания. Кэл прижал ее своим телом к кровати, но тут раздался стук в дверь.

Оба замерли.

Кэл оторвался от Лары и сел, тяжело дыша, не глядя в ее сторону. Наконец ему удалось овладеть собой.

— Кто там? — спросил он, откашлявшись.

— Кэл, Лара еще у тебя? Приехал Боб Траск, хочет ее видеть, — ответил Джим.

Лицо Кэла мигом потускнело, а у Лары оборвалось сердце. Без всякого выражения он повернулся к ней.

— Слышала? Траск зовет, беги быстрее.

Она встала, оправила платье и пригладила волосы.

— Это все, что ты мне хочешь сказать? — спросила она оскорбленно.

— Как я смею мешать тебе видеться с твоим ухажером!

Лара подобрала рубашку Кэла, валявшуюся в изножье кровати, швырнула ему в лицо и решительно распахнула дверь настежь.

— Спасибо, Джим, — сказала она. — Я уже иду.

Джим вопросительно взглянул на Кэла. Что-то витало в воздухе — так после грозы распространяется запах озона. Управляющий вгляделся в лицо Кэла повнимательнее, недоумевающе пожал плечами и стал спускаться за Ларой вниз по лестнице.

Кэл с силой захлопнул за ними дверь.

Под нещадно палящим солнцем Лара направилась к дому, отгоняя на ходу назойливых комаров и отвечая на приветствия работников. Боб в кухне о чем-то болтал с Роуз.

— Привет, Лара, — весело встретил ее Боб. — Я ехал мимо по вызову и решил заглянуть к вам — отдать Роуз карту местности, о которой шла речь в прошлый раз.

Лара постаралась изобразить на своем лице приветливую улыбку, но это ей не вполне удалось. Что за манера у Боба Траска — приезжать без предупреждения? Сейчас она готова была его растерзать.

— Как мило с твоей стороны, — сказала она вместо этого. — Выпьешь что-нибудь? Или, может, сэндвич?

— Я уже предлагала, — Роуз поднялась со стула. — Он отказался. Я буду у себя, Лара. Сейчас начнется последняя часть моего сериала.

— Мне тоже пора, — заторопился Боб, смущенный поспешным уходом Роуз. — Хотел тебе напомнить — не забудь в пятницу вечером захватить с собой купальный костюм. Наш отдел арендует загородный клуб Сэдлера, и гости смогут воспользоваться бассейном.

Лара кивнула.

— Не хочется уезжать, но служба есть служба, — вздохнул Боб. — Итак, до пятницы. Заеду около семи.

— Хорошо, Боб. Спасибо, что навестил.

Проводив его глазами, Лара отнесла Роуз стакан сока.

— Славный парень, — заметила та, беря стакан.

Лара ждала продолжения, но Роуз повернулась к телевизору, а Лара — к сиротливо лежавшим на столе счетам.

И только занявшись приготовлением обеда, Роуз возобновила начатый было разговор.

— У тебя в пятницу вечером свидание с Бобом? — невинно поинтересовалась она, нарезая помидор.

— Да.

Роуз неодобрительно покачала головой.

— Что ты хочешь этим сказать? — раздраженно спросила Лара.

— Я хочу сказать, что зря ты водишь парня за нос. Иметь с ним дело тебе хочется не больше, чем, скажем, мне лететь на Луну. Ты используешь Боба лишь для того, чтобы избегать общения с ним. — Роуз кивнула в сторону Кэла, рывшего канаву неподалеку от дома.

— Не знаю, что ты имеешь в виду! — отрезала Лара, стряхивая воду с листьев салата.

— О, Лара Мария, прошу тебя, избавь меня от твоих убийственных взглядов! Мне они знакомы еще с той поры, как я меняла тебе пеленки. Думаешь, я не чувствую напряжения в воздухе? Всякий раз за обедом мне кажется, что вот-вот разразится буря!

— Роуз, этот человек едва разговаривает со мной, — простонала Лара, избегая бабушкиного взгляда.

— Еще бы! — фыркнула Роуз. — Одних разговоров с тобой ему мало.

Лара покраснела до корней волос, но не возразила.

— Прошу тебя, оставь меня в покое. Что, по-твоему, мне следует сделать? Да ведь мы о нем ничего не знаем! Он уклоняется от вопросов о его прошлом. Нам неведомо, кто он, откуда пришел и куда направляется, значит, ему есть что скрывать.

— А что тебе подсказывает сердце?

Лара, пораженная, внимательно посмотрела на Роуз.

— Кэл работает у нас уже почти три месяца, — продолжала старуха. — За все это время он ни разу не пожаловался, не отлынивал ни от какой работы, гнет спину в неурочное время, не требуя оплаты, и ни разу не попросил выходной. А когда я в этой самой кухне грохнулась на пол, что он сделал? Повернулся и ушел восвояси? Бросился вызывать «скорую», чтобы сбыть меня? Или набрал номер 911 и стал ждать помощи из Сэдлера? Ничего подобного. Он поднял меня с полу, погрузил в фургон и самолично отвез в больницу. Подобное поведение о многом говорит.

— Я очень сожалею, Роуз, что в тот вечер меня не было дома, — тихо произнесла Лара.

— Ах, Лара, не смеши меня, ты же отлично понимаешь, что я не собираюсь тебя попрекать. Но ты сама сердцем чуешь, что Кэл хороший человек!

— Да, — мягко вымолвила Лара.

— Этого достаточно! Больше ничего знать не надо!

— Боже мой, Роуз, ты ли это? Когда я была маленькой, ты не отпускала меня от себя ни на шаг. Нянькам не доверяла — в каждой тебе мерещился Джек Потрошитель. А сейчас толкаешь в объятья едва знакомого человека с темным прошлым.

— Ты уже не ребенок, да и я с тех пор изменилась! — Роуз тяжело вздохнула и уставилась куда-то поверх Лариной головы. — Вот поживешь с мое — и на пороге смерти начнешь больше всего сожалеть об упущенных возможностях и непройденных дорогах. — Она бросила взгляд на внучку, молча внимавшую ее словам. — Последние десять лет я несколько раз в году посещала дом твоих родителей. И всякий раз заставала у тебя нового избранника, которого, однако, по той или иной причине ты вскоре выставляла. Ты, казалось, ни одним не была увлечена по-настоящему, ни с одним не чувствовала себя счастливой. И я ни разу не заметила у тебя таких глаз, какими ты с первого же дня смотришь на Кэла Уинстона.

— У меня даже нет уверенности, что это его настоящее имя, — прошептала Лара.

— Но он-то настоящий, самый настоящий из всех мужчин, которых я знала.

— И по-твоему, Роуз, этого достаточно?

— Более чем.

— Но, Роуз, что он от нас скрывает? Мне необходимо выяснить.

— Так уж и необходимо? Ты уверена? Да, что-то с ним неладно, это точно, сомнений нет, но кто из нас не делает ошибок и не попадает в ситуации, которых бы мы хотели избежать? У него, вероятно, такой возможности не оказалось, вот он и стремится обо всем позабыть. Подойди поближе. Садись сюда.

Лара отложила кухонный нож и села рядом с Роуз.

— Ты была замечательно красивым ребенком, — сказала Роуз, откидывая со лба Лары выбившуюся золотистую прядь. — Глаза — голубые, огромные, волосы — цвета чистого золота… — Старуха мечтательно посмотрела на внучку. — Меня, моя девочка, терзает мысль, что я ухожу из жизни, оставляя тебя непристроенной.

— Ах, бабушка, никуда ты не уходишь! — возразила Лара, чувствуя комок в горле.

— Не затыкай мне рот, я должна высказать все, что лежит на сердце, — сказала Роуз твердо. — Ранчо я завещаю тебе, хочешь — оставайся здесь, не хочешь — можешь продать. Так или иначе, оно будет для тебя надежным стартом. Если Кэл тебе подойдет, не страшно, что он гол как сокол. Когда я вышла замуж за твоего дедушку, он тоже был гол как сокол, но это не помешало нам прожить полвека душа в душу.

— Послушай, Роуз, не слишком ли ты торопишь события? — мягко спросила Лара. — Не могу сказать, что Кэл проявляет ко мне необыкновенное внимание.

— Не сомневаюсь, что он был бы рад проявлять его, но ты войди в его положение. Он, как всем известно, здесь батрачит, а ты будущая владелица ранчо. Вот ведь в чем загвоздка! Не говоря уже о твоем показном романе с Бобом Траском, который, с точки зрения Кэла, куда более подходящий претендент на твою руку, чем он сам.

— Претендент на мою руку?!

— Ты очень хорошо понимаешь, о чем я веду речь. Не стану тебя убеждать, Лара, но мне бы хотелось, чтобы ты подумала над моими словами. Обещаешь, девочка?

— Да, — сказала Лара тихо.

— Вот и хорошо. А теперь, пока я совсем не расчувствовалась, побеседуем на другую тему. Джим не говорил тебе, что он связался с учителем верховой езды из Мёрфисбурга?

Они стали обсуждать дела, но слова Роуз прочно засели у Лары в голове. Ведь знакомые и сослуживцы Боба Траска, все чаще встречая их вместе, размышляла Лара, принимают ее за девушку Боба. Дальше так продолжаться не может. Роуз права. Это несправедливо по отношению к Бобу. Бабушка права и в другом. Лара использует Боба, чтобы забыть о Кэле.

В пятницу, после вечера в Сэдлере, Лара на несколько минут замешкалась во дворе дома. Громко ликовали сверчки, в кустах вовсю трещали цикады, с пруда доносился жалобный голос гагары. На покрытом облаками небе висел тонкий серпик луны, но звезд не было.

— Почему ты никогда не пригласишь своего милого дружка в дом, посидеть, вместе выпить?

Низкий голос, прорезавший тишину, заставил Лару от неожиданности вздрогнуть. Приблизившись, она увидела Кэла. Закинув ногу на ногу, с сигаретой во рту, он сидел на заднем крыльце.

— Ты что, шпионишь за мной? — воскликнула рассерженная Лара.

— Ничуть не бывало. Я просто вышел прогуляться, остановился покурить, а тут как раз подъехали вы с Траском. Что мне, убегать, что ли?

— Ты слишком много куришь, — сказала Лара с раздражением.

— Это не ответ на мой вопрос. Разве правила хорошего тона не велят пригласить кавалера в дом, пропустить перед сном рюмочку-другую?

— Это не твое дело. К тому же я устала…

— И тебе с ним скучно…

— И в доме негде уединиться, там Роуз, — закончила Лара, не обращая внимания на реплику Кэла.

— Роуз, положим, спит.

— Так уж и спит! Она принимает мочегонное, каждые два часа встает, и… — Ларины глаза уже привыкли к темноте, и она обнаружила, что Кэл ехидно улыбается. — С чего это я вдруг тут перед тобой отчитываюсь? — вскипела она. — Отправляйся в свою парилку и потей там, а я иду спать. — Она повернулась к нему спиной.

— Одна? — Кэл бросил сигарету, поднялся и направился к ней. — Готов биться об заклад, Траск с радостью составил бы тебе компанию.

— Зря ехидничаешь! Ведь это Боб отговорил Джерри Перкинса подавать на тебя жалобу, когда тот, очнувшись, обнаружил, что у него выбит зуб.

— Никто не просил шерифа защищать меня, — резко бросил Кэл. — Ну как, он еще не заговаривал о браке? Не сомневаюсь, что обручальное колечко он уже присмотрел.

— Я не намерена обсуждать с тобой Боба Траска.

— Это почему же? Траск — просто находка: местный парень, уже на должности шерифа, а значит, сделает быструю карьеру, чем не пара? — Он схватил Лару за плечо и резким движением повернул лицом к себе. — Тебе с ним смертельно скучно, от его прикосновений тебя тошнит, но какое это имеет значение?

— Да как ты смеешь так со мной разговаривать?! — Лара попыталась вырваться из его рук. — Ты не имеешь права…

— Имею, — пробормотал он, притягивая ее еще ближе к себе. — Имею. Вот что дает мне право! — И он принялся целовать ее с такой силой, что Лара хотела только одного — вырваться, а когда он всем своим телом прижал ее к каменной стене дома, застонала от боли. И все же губы ее раздвинулись сами собой, она ощутила его язык и ровный ряд зубов. Руки Кэла опустились ей на бедра, и, почувствовав силу его возбуждения, она застонала. Кэл, наклонившись, провел губами по ее обнаженному плечу, и она сама обхватила его руками.

После сладкой муки бесчисленных и, казалось, длящихся вечность поцелуев он поднял Лару на руки и отнес на газон, уже влажный от росы. Бережно опустив на траву, лег рядом, расстегнул ей блузку, обнажив грудь, и обхватил твердый сосок губами.

Лара, закрыв глаза, блаженно застонала. Она едва дышала, целиком отдаваясь наслаждению, и когда он оторвался от нее, у Лары вырвался возглас протеста.

— Мне ненавистна мысль о том, что он до тебя дотрагивается, — выдохнул Кэл. — Стоит тебе уйти с ним, и я не в состоянии думать ни о чем другом. — Он провел мозолистой рукой по голой ноге Лары и снова жадно впился в ее губы. — Ну зачем, зачем ты теряешь с ним время?

— Ты не знаешь, ты не понимаешь… — бессвязно бормотала Лара, в угаре любовного томления позабыв все нужные слова.

— Нет, я знаю. Знаю, когда женщина меня хочет, — твердо ответил Кэл, припадая губами к ее груди.

Женщина?! Это слово пробило охвативший Лару туман вожделения. Значит, вот как он на нее смотрит! Как на женщину, с которой можно побаловаться, чтобы удовлетворить свое сиюминутное желание?! Возмущенная до глубины души, она резко села и с силой оттолкнула от себя Кэла.

— Если уж ты такой всезнайка, то почему живешь в каморке над сараем и гнешь спину за семь баксов в час? — спросила она жестко.

Стрела попала в цель. Кэл побледнел, выпустил ее из рук, поднялся и пошел прочь.

Потрясенная, Лара удрученно молчала. Она избавилась от околдовавшей ее волшебной силы — и, быть может, спаслась от трагической ошибки. Но какой ценой?

Он оглянулся всего лишь раз, окинув ее мрачным загадочным взором, но тут же зашагал дальше по росистой траве и вскоре растворился во тьме.

Лара дрожащими пальцами застегнула блузку и зажала себе рот рукой, словно желая вернуть вырвавшиеся ненароком слова. Поздно! Они свое дело сделали.

Всю неделю Кэл смотрел на Лару как на пустое место. Она каждый день до изнеможения скакала верхом на Голденрод, надеясь крепко спать ночью, но даже это не помогало. Она пробуждалась в четыре часа утра, бродила по дому, заглядывала к Роуз, складывала и перекладывала вещи в шкафах, готовила что-то к завтраку и в который уже раз просматривала счета.

Ничто ее не радовало.

Лара не могла думать о себе без отвращения. По-видимому, она становится обозленной неудачницей, женщиной того типа, который был ей особенно ненавистен.

После уикенда, проведенного на ранчо, снедаемая угрызениями совести, Лара отменила свидание с Бобом Траском. В понедельник она поднялась в четверть пятого и приняла душ. Приготовила себе в кухне кофе и решила оседлать Голденрод и проехаться до наступления изнурительной дневной жары, обычной для июля.

Рассвет едва-едва забрезжил, а она уже вышла из дому и направилась к конюшне. Голденрод, заслышав шаги, обрадовалась более раннему, чем обычно, приходу своей наездницы и приветствовала ее легким ржаньем. Седлая и выводя кобылу, Лара старалась не думать о спящем над ее головой Кэле.

Было еще прохладно. Росистая трава прилипала к копытам Голденрод, уверенно шагавшей по тропинке к пруду. Достигнув берега, Лара ослабила поводья, давая лошади войти в воду и напиться. И тут оказалось, что она не единственная поднялась ни свет ни заря.

Посреди пруда плыл Кэл, неторопливо рассекая воду энергичными взмахами длинных рук. Мокрые темные волосы обрамляли его лицо наподобие шапки. Лара снова натянула повод, заставляя Голденрод отойти от пруда. Разочарованная кобыла принялась щипать еще влажную от росы траву. А Лара, стыдясь самой себя, наблюдала за Кэлом. Вот он вышел из воды, растянулся во весь рост на полотенце, откинул со лба мокрые волосы и равнодушно взглянул на алеющее небо.

Он являл собой прекрасное зрелище. Четко обрисованные мускулы, без единой жиринки. Лара обласкала глазами широкие плечи и хорошо развитые руки, грудь, поросшую черными волосами.

Один его вид вызывает у нее чувства, которые она не в силах побороть. Раскаяние за нанесенную Кэлу обиду и желание исправить свою бестактность были настолько сильны, что Лару так и подмывало спрыгнуть с седла, пересечь разделявший их луг и броситься ему на шею.

Но вместо этого она завернула лошадь к лесу и покинула просеку. Нет, она к нему не пойдет: они обязательно снова поссорятся и расстанутся, не став счастливее, по-прежнему одинокие.

Их отношения зашли в тупик.

Когда она приблизилась к дому, солнце уже поднялось из-за горизонта.

Обогретый его лучами, Кэл задумался.

Это его последняя неделя на ранчо. Ему надо уезжать. Он помешался на Ларе, что не просто опасно — это чистое безумие. Каким идиотом он выглядит, когда, терзаемый видениями Лары в объятиях другого мужчины, подстерегает ее, возвращающуюся со свидания, перед домом! Словно они школьники!

Будет лучше, если он уйдет, хотя одна мысль о разлуке с ней доставляет ему почти физическое страдание. Но что делать — придется терпеть.

Он поднялся и стал одеваться. Пора на работу.

Лара поставила лошадь в стойло и зашагала к дому. Проходя мимо бабушкиной спальни, она заметила, что подушка валяется на полу. Войдя в комнату, Лара подняла ее, и лишь тут увидела, что глаза у Роуз полуоткрыты. Лара в ужасе схватила ее свисавшую с кровати руку. Рука была холодной, как лед.

Роуз скончалась.