Без ума от герцога

Глава 13

Уверенность Джеймса могла бы подпитаться фантазиями Элинор. Поскольку реальность этой ночи не была столь убедительна.

Ставки росли. Все было поставлено на последнюю партию.

Хуже того, капитан Реддик оказался опасным противником, он загреб внушительный выигрыш. Но даже такой игрок не мог устоять перед высокими ставками. Реддик с уверенным видом уселся напротив Джеймса.

А почему бы и нет?

На столе лежало, без всякого преувеличения, целое состояние. Оно скопилось за долгие часы игры и наверняка вобрало все деньги, которые вращались ночью в этом аду. На зеленом сукне лежали кипы расписок, документы на доли в Ост-Индской компании, на экипаж Хатчетта (смертельно быстрая и совершенно новая штука, как уверял безрассудный хозяин), на маленький охотничий домик в Шотландии.

Принадлежащий Джеймсу.

Ну и масса других вещей: кольцо, часы, брелок, шпильки, отобранные у одной из здешних девиц, отчаянно протестовавшей. Забравший пообещал вернуть их вместе с кольцом, потом быстро спустил и то и другое, оставив разъяренную любовницу без украшений и внимания.

Был в этой куче даже рецепт сапожной ваксы лорда Маркина. Маркин надеялся его отыграть, но снова проиграл, теперь победителю достанется список ингредиентов ваксы, которой завидовали все лондонские камердинеры и все денди, стремившиеся к тому же поразительному блеску сапог, что и у лорда Маркина.

Рецепт был добавлен к ставкам последней партии, поскольку все уже опустошили карманы, чтобы попытать возможность выиграть огромный куш.

Джеймс вложил весь свой выигрыш, выигрыш Джека, которому повезло в рулетку, и поспешно добавил право собственности на Колстон.

— Вы играете или нет? — спросив Реддик барона, который еще не добавил свою долю.

Льюис жадно приглядывался к груде. Даже треть этого добра сделала бы человека богатым. А если удастся выиграть все, что предлагает рука судьбы? Хотя было ясно, что барону нечего вложить, чтобы вступить в игру.

И все-таки для Льюиса в его отчаянном положении это было настоящее искушение.

— Ничего нет, милорд? — поторапливал его Сент-Мор, зная, что у барона есть с чем вступить в игру. — Чего-нибудь ценного, что позволило бы вам играть. Досадно играть всю ночь и уйти от такого… — Он недоговорил, не было необходимости облекать в слова очевидное.

— Есть кое-что. — Льюис переводил взгляд с Реддика на Джеймса и обратно, поскольку было ясно, что предстоит играть с ними. Похлопав себя по сюртуку, он полез в жилетный карман. — Опекунство.

— Вы хотите, чтобы мы стали нянчить младенца? — расхохотался Реддик.

— Это моя падчерица, — ответил Льюис.

— Эта мегера? — фыркнул Сент-Мор. — Никогда!

— Нет, опекунство над ее сестрой. Она молоденькая. Но уже созрела. — Льюис искоса посмотрел на игроков.

У Джеймса внутри все задрожало от мерзких намеков Льюиса. Рассвирепев, он забыл о всяких манерах.

Джек предупреждающе взглянул на него: «Не сейчас. Позже».

Поняв упрек брата, Джеймс обуздал гнев, откинулся в кресле и пожал плечами, делая вид, будто предложение Льюиса не произвело на него никакого впечатления.

— Не в моем вкусе, и Реддик, думаю, того же мнения.

Капитан — который на самом деле не был капитаном в каком-нибудь полку, — обладал чувством чести, чтобы довершить иллюзию, что он действительно военный.

— Извините, сэр, но мне такой багаж не нужен.

Льюис дрогнул, жадность одолела его, и он выболтал правду:

— Вы получите не просто девчонку, но и ее состояние, земли и дом.

— Что? — спросил Джеймс, немного растерявшись.

— Я был опекуном двух девчонок. Когда я выдал старшую за Стерлинга, он согласился взять ее без приданого. Как вы понимаете, он был обязан мне больше, чем мог признаться своему отцу. Пока младшая не замужем, вы получаете доход от поместья и пользуетесь домом. — Рассказывая все это, Льюис записывал подробности на бумаге. — Тут десять тысяч годового дохода.

— Десять тысяч? — Реддик, откинувшись, по-новому смотрел на предложенную ставку.

— Да. Десять тысяч. Клянусь, — прищурившись, увещевал Льюис.

Все за столом ему поверили, потому что иначе любой вызовет его за такой обман. Уж Реддик определенно на рассвете в барона пулю всадит в назидание всем, кто попытается жульничать с ним.

Льюис видел, что привлек интерес капитана.

— Будете иметь доход, а через несколько лет выгодно сбудете девчонку с рук. — Подавшись вперед, он добавил: — Или сами на ней женитесь и прикарманите все. Как видите, дело выгодное.

Реддик кивнул, Джеймс, стиснув зубы, тоже.

В конце концов, он за этим сюда пришел.

Сдали карты, Джеймс вытянул трефового валета и бубновую десятку. Взглянул на следующую. Этого он не ожидал.

Дама червей.

Неплохо, но и не блестяще. Все зависит от одной карты.

Козырной.

Только удача правит этой игрой. Никогда в его жизни ситуация не зависела от такой ветреной возлюбленной, как судьба.

Но разве не судьба свела его с Элинор?

Каждый со смешанным выражением смотрел в свои карты. Потом игроки по очереди кивнули крупье, чтобы тот открыл козырь.

Джеймс затаил дыхание. Даже не хотел взглянуть.

Черви, молил он. Черви! Если выпадут черви, он сможет взять партию.

Когда открыли карту, улыбнулся лишь Реддик.

Пятерка пик.

Взглянув на капитана, Джеймс решил, что у него полна рука пиковых карт.

Похоже, так оно и было, поскольку Реддик, улыбнувшись, бросил на стол туза, первая взятка осталась за ним.

Бросив на стол бубновую десятку, Джеймс снова затаил дыхание, когда Реддик выложил новую карту.

Король.

Игроки вокруг стола застонали. Реддик взял и эту взятку.

Потом он бросил на стол десятку червей.

Льюис, изрыгая проклятия, оттолкнулся от стола, потом, шатаясь, отошел в сторону, держась за сердце.

Никто не поднялся помочь ему, на него едва взглянули. Он не первый и не последний, кто погиб в этом лондонском аду.

Ход перешел к Джеймсу. Посмотрев на капитана, он улыбнулся, бросил на стол даму червей и забрал последнюю взятку.

Раздались стоны, хор проклятий, скрежет отодвигаемых кресел.

Когда остальные отошли и не могли их слышать, Реддик начал делить выигрыш. Но, взглянув на Джеймса, протянул ему руку:

— Вы достойный противник, Паркертон.

Изумленный Джеймс тряхнул его руку.

— Как вы узнали?

— Вы играете, как тетя Джозефина, — рассмеялся Реддик.

— Вы знаете нашу тетушку? — спросил Джек.

— Она учила меня играть. Давно это было, в Неаполе, как раз перед тем, как король сослал ее. Можно сказать, я обязан ей своим стартом, да и своим именем.

— Очень похоже на нашу тётушку, — пробормотал Джек.

— Вы предпочитаете что-то конкретное? — кивнул на выигрыш Реддик.

— Если не возражаете. — Джеймс забрал документ об опекунстве над Тией, право собственности на Колстон и охотничий домик в Шотландии.

Реддик улыбался, подняв бровь:

— Думаю, вы получили то, за чем пришли.

— Да. — Джеймс сунул документы в карман. — Я очень люблю этот охотничий домик.

Джеймс отправился бы прямо на Брук-стрит, если бы не напоминание Джека, что сейчас пять утра, и леди Стэндон, хоть и оценит его усилия, вряд ли будет рада столь несвоевременному визиту.

Весело шагая по улицам, поскольку они так и не нашли карету, Джеймс смотрел в небо и улыбался звездам, которые скоро покинут царство ночи. Будь его воля, он изгнал бы их немедленно и позволил засиять рассвету.

У Джеймса были грандиозные планы на этот день.

Когда братья добрались до дома герцога, дверь открыл усталый Кантли.

— Дружище! — воскликнул Джеймс. — Вы ужасно выглядите.

— Ваша светлость! — поклонился дворецкий. — Мы тревожились за вас, когда вы не вернулись.

— Старая ищейка! Джек прекрасно обо мне позаботился. Мы были в Севен-Дайалс, Кантли. Вы себе этого места вообразить не можете.

Судя по мрачному виду Кантли, он действительно не мог себе представить, что герцог, будучи в здравом уме, рискнет появляться в таких ужасных местах.

Джеймс был охвачен радостью, ничего не заметил и быстро направился к лестнице.

— Уинстон у себя?

— Не думаю, что он уже поднялся, ваша светлость, — ответил Кантли.

— Черт возьми, Паркертон, — вставил Джек, рухнув на диван, — дай людям поспать нормально. Не все в эту ночь выиграли в мушку целое состояние.

— В мушку? — простонал Кантли. — Ваша светлость, вы играли в мушку? — Для дворецкого это было равносильно тому, что хозяин отплясывал среди прокаженных или разгуливал по чумному бараку. Мушка сгубила слишком многих английских аристократов, у которых не было Кантли, присматривавшего за домом и пересчитывавшего столовое серебро.

— Мушка? — сонно произнес сбитый с толку Ричардс, которого разбудила служанка.

— Да, — с энтузиазмом ответил Джеймс. — И я выиграл. Ричардс, вы на седьмом небе будете, когда узнаете, что я выиграл для вас. Рецепт сапожной ваксы лорда Маркина. Вам все станут завидовать, когда об этом узнают.

— Спасибо, ваша светлость, — поблагодарил камердинер, зажав листок двумя пальцами. Подойдя ближе к хозяину, он почувствовал запах трущоб, дешевых сигар и бренди. — Вам приготовить ванну, ваша светлость? — брезгливо спросил он.

На самом деле это не был вопрос.

Из холла появилась миссис Окстон.

— Ваша светлость, вы дома. — Ее острые глаза заметили и ранний час, и потрепанный вид обоих братьев. Следующие ее слова были обращены к Джеку: — И что скажет об этом леди Джон? Вы женатый человек, у вас дети! Я думала, вы наконец избавились от своей необузданности.

— Это не я, миссис Окстон. Я пошел под давлением. — Джек указал пальцем на брата.

Фыркнув, она пристальнее присмотрелась к герцогу.

— Храни нас святые угодники! Где вы были?

— Я всю ночь играл в мушку и сегодня намерен жениться. Что скажете на это, миссис Окстон?

Все посмотрели на Джека за подтверждением сказанного, и брат герцога слабо махнул рукой, словно благословляя это безумие.

Что делает экономка, узнав, что хозяин сошел с ума, а в доме вот-вот появится новая хозяйка? Хотя, честно говоря, это бледнеет в сравнении с тем, что через пару недель все они пойдут по миру из-за пристрастия герцога к картам.

Миссис Окстон делала то, что сделала бы любая опытная и решительная экономка. Она подхватила лишившегося чувств Ричардса.

Уинстон через несколько часов спустился в кухню с подтверждением планов герцога.

— Он написал леди Стэндон. — Обычно уравновешенный секретарь выглядел несчастным. — И я должен доставить письмо немедленно.

Миссис Окстон прищелкнула языком:

— Это все ее рук дело. Он был совершенно нормальным до того, как встретился с ней.

Все закивали.

— Он хочет, чтобы Фоули сейчас же это доставил. — Уинстон взглянул на сложенную бумагу.

— Он больше ни о чем не упоминал? — спросил Кантли.

Все в кухне замерли.

Все понимали, что имеет в виду дворецкий, поскольку новость о планах герцога с молниеносной быстротой разнеслась по дому.

И со столь же взрывной силой.

Бедный секретарь даже не мог выговорить это. Он просто кивнул.

Ричардс восполнил то, что не мог сказать Уинстон.

— Он собирается сегодня встретиться с архиепископом. Хочет получить специальную лицензию. Говорит, что намерен жениться и спасти ее, пока она не угодила в какую-нибудь неприятность сегодня у Лонгфорда.

— Лонгфорд? — возмутилась миссис Окстон. — Этот греховодник?

Некоторые кивнули, слуги в Мейфэре отчаянно сплетничали, и о приватных вечеринках герцога Лонгфорда, которые не обсуждались в высших кругах, было хорошо известно прислуге.

— Неудивительно, что он хочет спасти ее, — сказала одна из горничных. — Это геройство и довольно романтично, правда?

— Скорее глупо! — отрезала миссис Окстон. Если леди настолько безмозглая, что готова спутаться с Лонгфордом, то вряд ли она достойна выйти замуж за их герцога. — Нам всем конец. Я сегодня слышала от нашей поварихи, которая узнала это от поварихи лорда Ходжеса, а та от экономки герцога Холлиндрейка, что эти вдовы Стэндон настоящие чертовки. Чуть не погубили беднягу Холлиндрейка своим расточительством и дрязгами, вот почему он сослал их в тот ужасный дом. А теперь одна из них станет нашей погибелью.

Экономка разразилась слезами, и все знали почему.

Долгие годы вдовства Паркертона были для нее благом. Нет хозяйки, перед которой надо отвечать и бегать по дому по ее повелению. Любая экономка может об этом только мечтать.

А теперь этому приходит конец.

Кантли выхватил письмо из рук Уинстона и бросил в огонь, прежде чем его успели остановить.

— Нет, если она не примет его. — Он оглядел персонал.

— Если ее не предупредили заранее… — оживился Ричардс.

— …то она не будет готова, — договорил Кантли. — Это его безумие станет нашим благословением. Если она его не ждет, и все еще считает его поверенным, то когда он явится и объявит, что он Паркертон, она сочтет, что он сумасшедший, и прогонит его.

— Вы не видели, как они целовались, — покачал головой Фоули.

— Это не имеет значения, если к тому времени, когда он явится, она уедет к Лонгфорду, — блеснув глазами, сказал Ричардс.

— Если герцога там не будет, чтобы остановить ее, — подхватил Кантли, — тогда леди Стэндон станет их проблемой.

Под словом «их» подразумевался персонал Лонгфорда. Пусть у них будет новая хозяйка, а в доме Паркертона все пойдет своим чередом.

Все закивали.

Но если им и предстояло сегодня что-то сделать, так это убедиться в том, что все их усилия напрасны.

Элинор бродила по гостиной, размышляя, что она наделала. Она поссорилась с Сент-Мором и прогнала его. К большому ее сожалению, он поймал ее на слове и оставил одну.

— Ох, Элинор, хотела бы я, чтобы ты передумала насчет приглашения Лонгфорда, — входя в гостиную, сказала Минерва.

— Я сама об этом думала, — призналась Элинор. — С одной стороны, не могу сказать, что чувствую к нему хоть какое-то расположение, а с другой — что еще я могу сделать?

Минерва подошла к Элинор и взяла ее за руки.

— Иди к нему. Расскажи ему все. Умоляй о помощи.

Элинор прекрасно знала, кого подруга имеет в виду.

Сент-Мора.

Будь Элинор честной, она призналась бы подруге, что надела пурпурное платье не для Лонгфорда. Она сделана это, надеясь, что Сент-Мор приедет с визитом. И как только увидит ее в этом платье, ссора будет забыта, он снова назовет ее своей Элинор и вместе они найдут способ справиться с лордом Льюисом.

Но теперь, когда она битый час шагала по гостиной, каждый шаг, казалось, говорил: глупая, глупая, глупая.

Ясно, что он не придет сегодня. А может, никогда не придет.

— Я не могу пойти к нему, — едва слышно произнесла она, смущенная тем, что рассматривает такую возможность. — Вряд ли это прилично.

— Без этого, конечно, неприлично. — Минерва протянула ей бриллианты Стерлингов. — Тия сказала, что ты спустилась сюда хандрить.

— Я вовсе не хандрю, — запротестовала Элинор, хотя ее сестра сказала правду.

— Это не имеет значения, — отмахнулась Минерва. — Нет такого плохого настроения, которое нельзя было бы исправить этим. — Надев на подругу ожерелье, она застегнула замочек. — Должна признаться; что в тоскливые минуты я надевала его у себя в комнате и сразу чувствовала себя гораздо лучше.

— Или грешницей, поскольку оно тебе не принадлежит, — напомнила Элинор, пробежав пальцами по холодным камням.

— Возможно, отчасти в этом кроется их притягательность, — рассмеялась Минерва.

Обе, повернувшись, разглядывали камни в зеркале и дружно вздохнули, когда бриллианты заискрились вокруг шеи Элинор.

— Грех отдавать их Фелисити Лэнгли, — сказала Минерва. — К тому же я не теряю надежды, что в любой момент может появиться мистер Сент-Мор.

— Минерва, это на тебя совсем не похоже.

— Думаю, да, — пожала плечами подруга. — Но две недели жизни в этом доме с тобой и Люси меня изменили. — И прежде чем Элинор успела что-то сказать, Минерва торопливо добавила: — У меня нет планов найти какого-нибудь барона. Зачем это мне? Люси вышла за Клифтона, а ты и Сент-Мор… гм… этот замечательный дом останется в моем распоряжении. И мне ничего больше не надо. Я буду счастлива.

Обе рассмеялись.

Минерва кивнула отражению Элинор в зеркале.

— Как я уже говорила, эти бриллианты, похоже, могут превратить самые невероятные мечты в реальность.

— Не думаю, что герцогине они сегодня ночью понадобятся. — Элинор медленно поворачивалась, восхищаясь ожерельем и платьем.

— Ей — нет, а тебе — да. Я хочу, чтобы ты вызвала карету, поехала к Сент-Мору и все объяснила, — сказала Минерва. — И обещай мне, что ты позволишь ему сделать то же самое.

Элинор покачала головой:

— Если бы я и посмела, чего не сделаю, я не знаю адреса.

— Я знаю. — В глазах Минервы блеснули озорные искорки.

— Откуда?

— Не важно! Сейчас важно лишь то, чтобы ты воспользовалась этим шансом, Элинор. Я видела, как он на тебя смотрит, и знаю, что ты к нему чувствуешь. Не упускай своего счастья.

Тоскливая нотка в голосе подтверждала, что Минерва знает, о чем говорит. Она однажды упустила свой шанс и не позволит Элинор повторить ее ошибку.

— Я не могу забыть о Тии, — прошептала Элинор.

— Думаю, ты недооцениваешь изобретательность мистера Сент-Мора, как, впрочем, и свою собственную. — Минерва снова оглядела наряд Элинор. — Ох, какая я дурочка! Я же про серьги забыла. — Она метнулась к двери, потом обернулась. Когда я вернусь, ты отправишься к Сент-Мору, и никаких возражений! Не провоцируй меня, иначе я отведу тебя туда под дулом пистолета.

— Минерва Стерлинг, что сказала бы на это твоя тетя Беделия?

Первая леди Стерлинг остановилась у двери.

— Уверена, она бы одобрила. Согласно семейной легенде именно так она вынудила своего третьего мужа жениться на ней.

Когда Минерва ушла, Элинор снова критически оглядела себя в зеркале.

— Я не могу пойти к нему, — пробормотала она. Хоть платье и бриллианты великолепны, у нее колени дорожали при мысли взять дело в свои руки. Пойти к нему и просить…

Звякнул колокольчик, Элинор замерла, глаза ее округлились.

Сент-Мор! Неужели это он?

Она поспешила к двери и распахнула ее.

— В свет собрались, миледи? — спросил лорд Льюис, от него разило дешевым элем.

Элинор попыталась захлопнуть дверь, но ее отчим оказался проворнее и прочно обосновался посреди холла.

— Что вы здесь делаете? — спросила она с напускной храбростью. — Если вы сию же секунду не уйдете, я позову Томаса Уильяма.

Льюис расхохотался:

— Я ненадолго. Я пришел за…

— Нет. Вы ее не заберете.

— Да не нужна мне твоя сестрица. — Он окинул Элинор взглядом и прищурился. — Мне нужны деньги.

— Деньги? У меня нет…

— Тогда отдай эти бриллианты. И я оставлю тебя и твою сестру в покое.

Элинор осторожно обошла отчима и взглянула на лестницу. Минерва застыла на площадке, округлив от шока глаза, потом медленно кивнула и бесшумно поднялась наверх.

За пистолетом.

Элинор нужно продержаться несколько минут в обществе этого типа, и тогда они вместе с подругой выставят его из дома.

— Отдай их, дрянь такая! — жадно тянул к ней руку Льюис. — Я на мели, и мне срочно нужны наличные!

Ее рука взлетела к горлу.

— Они не мои. Они принадлежат Стерлингам. Холлиндрейку. Если вы заберете их, то будете отвечать перед герцогом.

Это немного остудило пыл Льюиса. Пьяно покачнувшись, он смотрел на падчерицу, словно собирался с мыслями.

По крайней мере, у него хватит ума не конфликтовать с герцогом.

С любым.

У Элинор сдавило грудь. Как долго она может противостоять ему? Что произойдет, когда он явится с представителями закона и потребует осуществления своих прав?

— Сколько вам нужно? — Бросившись в гостиную, она рылась в сумочке. Это было ее месячное содержание. Немного, но это все, что у нее есть. — Можете взять это, но обещайте, что оставите Тию в покое.

— Какая ты надменная, — фыркнул он, схватив кошелек. — Я заберу твои деньги и оставлю девчонку. — Расхохотавшись, он сунул кошелек во внутренний карман. — Она больше не моя.

Элинор застыла.

— Что это значит?

— Я ее проиграл, — сказал он, направившись к двери. — Проиграл опекунство в карты прошлой ночью.

Казалось, из комнаты вдруг исчез воздух.

— Вы проиграли ее? — с трудом выговорила Элинор.

— Ну да. Ты что, оглохла?

Элинор оглянулась в поисках, за что бы ухватиться, потому что все поплыло у нее перед глазами.

— Как вы могли ее проиграть?

Лорд Льюис раздраженно фыркнул:

— Ты ни слова не слышала из того, что я сказал? Говорю тебе, я на мели. Не могу оставаться в Лондоне, потому что кругом мои расписки. — Он с опаской посмотрел на дверь. — Если я здесь задержусь, то кончу в Ньюгейтской тюрьме.

Долговая тюрьма. Страх Элинор быстро сменился гневом.

— Жаль, что это не произошло раньше.

Он прищурился:

— Как ты меня запрезирала. Если бы ты была хорошей женой, настоящей женой старому Стерлингу, то теперь была бы матерью герцога, а не очередной никчемной вдовой. — Он оглядел бедную обстановку. — И знай, твои проблемы только начинаются. Ты еще обо мне пожалеешь.

— Сомневаюсь, — сказала Элинор, боясь верить, что отчим исчез из их жизни.

— Пожалеешь, когда узнаешь, кто получил девчонку.

Элинор похолодела. Есть ли кто-то хуже ее отчима?

Но жизнь с Эдвардом Стерлингом подсказала ответ.

Масса мужчин.

— Кто? — прошептала она.

— Этот твой тип с притворными манерами, — с ухмылкой сказал Льюис.

«Твой тип»? Элинор понятия не имела, о ком говорит отчим. Нет у нее никакого типа…

— Сдается мне, он провел нас обоих, — уклончиво продолжал Льюис. — Хитрый мерзавец! Сначала меня ободрал, а теперь твоя очередь.

— Я не знаю, о ком… — начала она, потом увидела злорадство на лице отчима, и одно имя всплыло в ее уме.

Сент-Мор.

Нет, этого не может быть. На миг она подумала, что он сделал это ради нее. Он отобрал у Льюиса то, чего она хотела больше всею.

Он сделал это, чтобы спасти ее.

— Уму непостижимо, как он это сделал, — потер подбородок Льюис. — Думаю, когда он узнал, что у тебя нет приданого, о котором дураки болтают по всему Лондону, он, должно быть, решил получить свое другим путем.

Элинор покачала головой. Нет, это неправда. Но один разговор с ним она помнила до сих пор.

«Если станут интересоваться, на какое приданое могут рассчитывать… У вас есть какая-нибудь собственность или доход от предыдущего брака?»

Невинные вопросы поверенного, но что, если…

Словно прочитав ее мысли, Льюис продолжил:

— Так ты знаешь. Он настоящий мошенник.

— Нет. — Она тряхнула головой, пытаясь избавиться от своих мыслей. Хватаясь за ускользающие воспоминания о покупках на рынке Петтикоут-лейн, прогулке в парке, поездке в Колстон.

— Да. Ну и дурочка ты. Он чуть не обыграл Реддика.

— Реддика? — вытаращила глаза Элинор.

Не было в городе человека, который бы не знал, кто такой капитан Реддик. Кто-то понаслышке, другие — по менее удачным обстоятельствам.

— Да, Реддика. Твой красавчик в прошлую ночь всех за столом обчистил, и Реддика ждала бы та же участь, но они решили поделить выигрыш.

— Я вам не верю.

— Поверишь, когда он явится и заберет ее.

— Нет, этого не может быть, вы обознались.

— Как же! Я его прекрасно помню. Сент-Мор. С подбитым глазом. Не задумывалась, откуда у заурядного поверенного синяк, как у заядлого драчуна? Думаю, нет, глупая ты девчонка.

«Я этому не верю, — твердила себе Элинор. — Ни единому слову». Но должна была признаться, что о синяке задумывалась.

И задавалась вопросом не только об этом. Нет, этого не может быть!

— Вы лжете, — махнула она рукой. — Больше ни слова не стану слушать.

— Лучше послушай, — огрызнулся Льюис. — Никогда таких, как он, не видел. Холодный и коварный. Брал взятку за взяткой, словно они принадлежали ему еще до того, как сдали карты. — Барон сунул руки в карманы и стиснул челюсти. — Забрал все, что у меня было. Все… — Он замолчал, словно снова проигрывая в уме ужасную ночь.

Элинор попятилась.

«Что ты знаешь о нем?»

Ничего.

Она не спрашивала никаких рекомендаций, просто поверила ему на слово.

Да, он помог Люси, но друзья Люси Стерлинг вряд ли принадлежали к светскому обществу… большинство из них, завидев Боу-стрит, ускоряли шаг. Опасные люди… Элинор помнила потрясение Люси, когда призналась, что наняла этого человека.

Она ахнула и зажала рот рукой. Не может быть!

Может. Учитывая, кто рассказал все это.

Льюис грубо фыркнул:

— Вижу по выражению твоего лица, что он и тебя надул. Меня не волнует, что с тобой будет, но хотел бы я посмотреть, как с него спесь собьют. Ты теперь предупреждена, так что можешь провести его. Натрави на него Холлиндрейка, — предложил он. — Негодяй может этого не ждать. Но я на твоем месте был бы очень осторожен. Этот Сент-Мор привык выигрывать. Привык брать то, что хочет.

Привык брать то, что хочет!

Эти слова задели Элинор за живое. Сколько раз она именно, так думала о Сент-Море…

Подвинувшись ближе, Льюис понизил голос:

— Сент-Мор точно знал, что хотел этой ночью — опекунства над девчонкой, знал, чего оно стоит и где его найти. Это твоих рук дело? Ты его заставила забрать у меня опекунство? — Льюис глянул на ее платье и ожерелье, и опасный свет вспыхнул в его глазах.

— Я? О чем вы говорите? Опекунство над Тией денег не приносит. Вы это годами говорили.

Отчим присматривался к ней, обдумывая ее слова.

— Так ты не знаешь? — Он хохотнул. — Денежки есть! Вернее, были. Теперь они у него. — Льюис тряхнул головой и снова фыркнул. — Клянусь, я тут не один на мели. Он и тебя обобрал. Но это слабое утешение.

Элинор, качая головой, попятилась. Во все это трудно поверить.

Льюис нахлобучил шляпу и направился к двери.

— Теперь, чтобы спасти девчонку, тебе надо найти кого-то поумнее, кто ни перед чем не остановится. Не удивлюсь, если Сент-Мор уже проиграл твою сестрицу или продал кому-нибудь и получил хороший куш. Жаль, что уплыли денежки, но это стоило того, чтобы видеть сейчас твою физиономию. У тебя сейчас такой вид, как у твоей матери, когда она узнала правду обо мне. А она-то думала, что я рыцарь в сияющих латах! Будь у меня хоть шиллинг, я держал бы пари, что ты считаешь этого негодяя Сент-Мора своим рыцарем. Похоже, миссис Задавака, единственное, что у тебя осталось, так это унаследованное от матери неумение разбираться в мужчинах.

— Нет, Элинор! — крикнула сверху Минерва. — Не слушай его!

Пожав плечами, Льюис захохотал и распахнул дверь. Ледяной ветер ворвался в разбитое сердце Элинор.

Элинор метнулась к отчиму.

— Негодяй! Мерзавец! — кричала она, молотя его кулаками и пиная, хотя больнее от этого было больше ей, чем ему. Она выскочила следом за ним на улицу, где его ждала наемная карета. — Как вы могли это сделать?

Он оттолкнул ее, и она упала на тротуар.

— Сделал, потому что мог. — Oн вскочил в карету и уехал, оставив Элинор и свои несчастья позади.

Поднимаясь, Элинор едва слышала, как быстро спускается по ступенькам Минерва, как подъехала и остановилась карета. Слова Льюиса колокольным звоном заглушали ее мысли.

«Не задумывалась, откуда у обычного поверенного синяк, как у заядлого драчуна? Сент-Мор точно знал, что хотел… Теперь, чтобы спасти девчонку, тебе надо найти кого-то поумнее, кто ни перед чем не остановится…»

— Мадам, — окликнул ее кучер, — вы леди Стэндон?

Элинор на миг прикрыла глаза, пытаясь отделаться от навязчивых мыслей.

— Простите, что вы сказали?

— Вы леди Стэндон?

— Да.

Он щелкнул пальцами, и ливрейный грум спрыгнул, чтобы распахнуть дверцу.

— Его светлость герцог Лонгфорд послал за вами свою карету. С наилучшими пожеланиями. — Кучер поклонился.

— Лонгфорд? — спросила Элинор, пытаясь оценить элегантную карету и вышколенных слуг. Все это свидетельствовало о богатстве и могуществе. Ах да, Лонгфорд. Его вечеринка. Его приглашение. Потом она вспомнила еще кое-что. То, что ей нужно.

Нужен кто-то умный, кто ни перед чем не остановится.

Элинор выпрямилась. Если кто-то и подпадает под это описание, то, по ее мнению, это герцог Лонгфорд. Он знает, как спасти Тию и остановить Сент-Мора.

Погубить его.

— Спасибо, — сказала она кучеру и кивнула груму, придерживавшему дверцу кареты.

Минерва стояла на ступенях крыльца с пистолетом в руках.

— Элинор Стерлинг! О чем ты думаешь?

— Я собираюсь положить всему этому конец, — объявила она и, усевшись, сказала кучеру: — Поехали. Не хочу заставлять его светлость ждать.

Карета свернула с Брук-стрит быстрее, чем Минерва успела остановить Элинор.