Безрассудная принцесса (Трейси Лоррейн) читать бесплатно онлайн полную версию книги (ч. 2)

Мама нервно сглатывает, но ее глаза не отрываются от моих. — Именно поэтому Тоби на него не похож.

— Как ты можешь так говорить? — Я кричу, стул, на котором я сидела, падает на пол позади меня, когда я встаю. — Ты должна быть здесь на моей стороне, мама. Он подставил меня за кражу у моего работодателя. Он забрал все наши деньги. Он наблюдал, как мы горевали, как страдали, зная, что это его вина. Он… он п-показал м-мне— Рыдание прерывает мои слова, и я плотно сжимаю губы.

Понятия не имею, почему я скрываю от нее тот факт, что Джонас жив — или, по крайней мере, был жив на прошлой неделе. Но что-то кажется неправильным признаваться в том, что я его видела.

— Насколько нам известно, его убил Тоби.

— Нет, он бы сделал это раньше, если бы это было так просто.

— Господи, мам, — киплю я. — Не могу поверить, что ты на его стороне.

— Я не на его стороне. Я на твоей стороне, детка, всегда. Я просто думаю, что он не такой законченный монстр, каким ты его себе представляешь.

— Клянусь Богом, с тобой что-то чертовски не так, — заявляю я. — Он причинил мне боль, мама. Он вырвал мое сердце и растоптал его просто ради гребаного удовольствия. Ты должна сидеть здесь, угрожая его жизни за то, что он причинил мне еще больше боли, чем я уже испытала. Не сражаться за него. Не пытайся заставить меня дать ему еще один шанс.

— Я не пытаюсь заставить тебя что-либо делать, Джоди, — огрызается она в ответ. — Я просто хочу, чтобы ты увидела, что у этого есть две стороны, что ты не единственная, кто страдает.

— Почему тебя это волнует? Ты его даже не знаешь.

— Я знаю, как много он для тебя значил, и я знаю, как сильно он страдал, и я не могу не чувствовать себя отчасти виноватой за это. Если бы я просто не сидела сложа руки и не принимала то, какой была моя жизнь с Джонасом, возможно, я могла бы…

— Чувство вины. Ты, блядь, издеваешься надо мной?

— Я не знаю, Джоди. Я не знаю, что чувствовать. На прошлой неделе я оплакивала своего любящего партнера. На этой неделе я узнаю, что он был монстром, который фактически убил моего сына.

Я ахаю, не понимая, что она знала это.

— Тоби рассказал мне. Он рассказал мне, как Джонас превратил Джо в монстра, заставил его выполнять его приказы. Мужчина, которого я любила всю свою жизнь, сделал это с нашим собственным ребенком. Я не… я не— Она падает обратно в кресло и роняет голову на руки. — И теперь я тоже потеряла тебя, и я не знаю, что делать, — рыдает она.

Мое сердце разрывается из-за сломленной женщины передо мной, и внезапно я понимаю это. Она так же противоречива во всем этом, как и я.

Хотя я ненавижу Тоби за то, что он сделал, эта привязанность, это желание все еще трепещут у меня под кожей.

Связь, которую мы разделяли. Это было нечто. Что-то сильное. И я не уверена, как я могу просто покончить с этим, как будто этого никогда не существовало.

— Я знаю, мам. Я знаю, — говорю я, опускаясь перед ней на колени и отводя ее руки от лица. — Мы собираемся пройти через все это. Вместе.

Она кивает, слезы продолжают капать с ее ресниц. — Прости, что давила.

— Все в порядке. Я знаю, ты просто пытаешься помочь.

— Ты всегда для меня в приоритете, Джо-Джо. Всегда. Надеюсь, ты это знаешь. Я просто… Я хочу помочь. Я хочу, чтобы мы все смогли двигаться дальше от этого, и, несмотря на то, что никогда не встречали его раньше, я вроде как чувствую связь с ним через все это.

— Я тоже в замешательстве, — шепчу я, опускаясь обратно на задницу. — Он написал мне ранее.

Ее глаза удерживают мои, умоляя меня открыться.

— Он извинился. — Говорю я, игнорируя тот факт, что он наблюдал за мной в то время. Может, я и не искала его, но я, блядь, хорошо знала, что он был там.

— И что теперь, детка? Ты возвращаешься домой? — спрашивает она с надеждой, наполняющей ее глаза.

— Завтра я приступаю к работе. Я собираюсь остановиться у Сары просто потому, что это ближе. Я вернусь на следующей неделе, — обещаю.

— Хорошо, — печально говорит она. — Прости, что скрывала все это от тебя.

— Я знаю, — говорю я печально, снова поднимаясь на ноги.

— Позвони мне в субботу и дай знать, как прошла твоя первая смена.

— Я так и сделаю, — соглашаюсь я, внутренне содрогаясь от того, что повлечет за собой этот сдвиг. Мне это больше не нужно. У нас есть деньги. Но дело не в этом. Я хочу сама за себя расплачиваться, быть самостоятельной женщиной.

Эмоции застревают у меня в горле и жгут глаза, когда я выхожу из маминого дома в темную ночь снаружи.

Плотнее запахнув пальто, я иду вниз по улице. Воздух наполнен ароматом надвигающегося дождя, темные тучи тяжело нависают надо мной. Часть меня жаждет этого, но другая часть знает, что это просто вернет меня в ту ночь с ним. Ночь, когда все было легко, весело. Когда я могла позволить ему просто забрать всю мою боль и огорчение и превратить их в смех и желание.

Я даже не дошла до конца улицы, когда замечаю позади себя медленно движущийся свет фар.

— Черт возьми, Тоби, — шиплю я себе под нос.

Достав свой мобильный, я набираю быстрое сообщение.

Джоди: Я должна вызвать полицию из-за твоей назойливой задницы.

Несмотря на то, что он за рулем, его ответ почти мгновенный.

Тоби: Я думаю, ты бы скучала по мне. Как поживает твоя мама?

Джоди: Пытается убедить меня поговорить с тобой. Я просто пытаюсь вспомнить, как легко ею манипулировать.

Тоби: Ой. Хотя я думаю, что в ее словах есть смысл. Тебе действительно стоит поговорить со мной.

Джоди: Ты этого не заслуживаешь.

Тоби: Скажи мне это в лицо.

Я двигаюсь так быстро, что у рациональной части моего мозга нет шансов остановить меня. Я выскакиваю на дорогу и стою, уставившись на мужчину за рулем машины.

Он вздрагивает, когда видит, что я стою там. Может, он и едет медленно, но шок не позволяет ему действовать так быстро, как, я уверена, ему хотелось бы, и капот машины не останавливается, пока не оказывается в нескольких миллиметрах от моих ног.

Мое сердце громыхает, позволяя мне чувствовать его неистовое биение каждым дюймом моего тела. Мои кулаки сжимаются от разочарования, когда он распахивает дверь и выбирается наружу.

— Что, черт возьми, ты делаешь?

— Хочешь поговорить? Давай поговорим, — выплевываю я.

Его глаза встречаются с моими, когда он огибает дверцу машины. Они светятся от волнения, что я признала его, но в них также есть что-то более темное — и не только тени от того, что он явно не спал.

Вид его передо мной на несколько секунд делает меня бесполезной. Связь, которая всегда существовала между нами, по-прежнему сильна, как никогда, и сбивает меня с толку еще больше, чем я уже есть.

— Здесь? — рычит он, глубокий тембр его голоса поражает меня именно там, где не должен.

— Конечно, почему бы и нет? В конце концов, именно за этим ты меня преследуешь, не так ли? — Я огрызаюсь, вновь обретая дар речи.

— Нет, — заявляет он, продолжая продвигаться вперед, расстояние между нами становится опасно близким. — Мне нужно было тебя увидеть. Мне нужно было знать, что с тобой все в порядке. Я не заслуживаю шанса поговорить. Не раньше, чем ты будешь готова.

— Итак, ты написал мне, почему?

— Почти уверен, что это ты начала, Демон.

Мои губы приоткрываются, чтобы возразить, но потом я вспоминаю, что он, вероятно, видел, как я пялилась на свой телефон, собираясь отправить ему сообщение в парке, и именно я начала это прямо сейчас.

Когда он подходит так близко, что жар его тела прожигает мою одежду и проникает в кожу, я делаю огромный шаг назад.

Я отказываюсь позволить ему обезоружить меня своим прикосновением. Он не хуже меня знает, насколько это мощно.

— Я просто хочу получить шанс поговорить с тобой. Наедине, — добавляет он, не сводя с меня глаз.

— А как насчет того, чего я хочу?

— Я дам тебе все, что угодно, — говорит он, искренность его слов заставляет мою грудь болеть.

— Знаешь, это забавно. Не так давно я думала, что ты занимаешься именно этим. Прошу извинить меня.

Я разворачиваюсь и успеваю сделать шаг, прежде чем его пальцы обхватывают мое запястье, останавливая меня от побега.

Я дергаюсь, пытаясь освободиться от его захвата, но его хватка слишком сильна.

Ничего не сказано, пока мы стоим там в молчаливой битве желаний.

— Пожалуйста, Джоди. Ты нужна мне. Мне нужно—

Разворачиваясь, я поднимаю свободную руку, прежде чем у него появляется шанс заметить, и замахиваюсь ею так сильно, как только могу. Моя ладонь соприкасается с его щекой с громким и болезненным треском, заставляя его голову отклониться в сторону.

Вздох вырывается из моего горла, когда реальность обрушивается.

Прижимая горящую руку к груди, я жду его реакции, в ужасе от того, что я увижу, уставившись на меня в ответ, когда он оглянется.

— Тоби, — выдыхаю я, мой голос дрожит сильнее, чем мне бы хотелось.

Еще через две секунды он снова поворачивает голову ко мне, и уличные фонари над головой делают его темные, коварные глаза еще более устрашающими из-за того, как они сверкают.

Он поднимает руку к своей щеке, когда мое тело начинает дрожать от страха.

Его пальцы касаются красной сердитой кожи там, когда он смотрит на меня.

Тоби, в которого я влюбилась, — это не тот мужчина, который смотрит на меня прямо сейчас. Я не сомневаюсь, что монстр передо мной — это тот, кого мой отец превратил в идеального, жестокого солдата.

— Садись в машину, Джоди, — кипит он низким голосом, когда капли дождя начинают угрожающе падать на землю вокруг меня.

— Я-я не думаю, что—

— Я сказал, садись в машину.

Его пальцы сжимают мое предплечье, и я задыхаюсь, когда от его прикосновения исходит боль.

— Тоби, — хнычу я, когда он подталкивает меня вперед.

— Я не причиню тебе вреда, Джоди. Но мне действительно нужно, чтобы ты не испытывала мое гребаное терпение прямо сейчас, — выдавливает он сквозь стиснутые зубы.

Зная, на что он способен, я быстро решаю, что лучший способ действий здесь, вероятно, просто делать то, что мне говорят.

Он распахивает дверь и не слишком мягко заталкивает меня внутрь, когда дождь вокруг нас усиливается.

В ту секунду, когда моя задница ударяется о сиденье, он захлопывает дверь, обрывая любую связь, которая все еще потрескивала между нами, несмотря на его очевидный гнев.

Дождь начинает хлестать вокруг меня, и через несколько мгновений по ветровому стеклу стекают маленькие речки, скрывая от меня его, когда он обходит машину спереди.

Я держусь за плечо, моя кожа горит от его прикосновения, и ахаю, когда он останавливается и поворачивается ко мне.

Его глаза находят мои сквозь пелену дождя, прежде чем он наклоняется вперед, прижимая ладони к капоту.

Я не дышу, когда тяжесть его боли и сожаления ударяет меня прямо в грудь.

Мама была в чем-то права. Прямо сейчас на меня смотрит один очень сломленный мальчик.

Слезы обжигают мои глаза, когда я выдерживаю его взгляд.

Каково ему было на самом деле расти, живя с монстром? Монстр, который был полон решимости сломить его, терроризировать его, заставить его почувствовать себя совершенно никчемным?

Дождь усиливается еще сильнее, пока не начинает отскакивать от машины, пропитывая толстовку Тоби и стекая по его лицу.

В конце концов, он отрывает свои глаза от моих и опускает взгляд, его плечи опускаются вместе с головой, когда он позволяет себе погрузиться в свою боль.

Отпускаю руку, мои пальцы сжимаются вокруг дверной ручки, моя потребность предложить ему утешение почти слишком велика, чтобы ее игнорировать.

Но я так и не открываю дверь. Вместо этого я сосредотачиваюсь на его темной стороне. Сторона, которая была неспособна увидеть правду о том, кем мы могли бы быть, и была слишком поглощена жаждой мести, чтобы разрушить все, что у нас могло быть.

Мое сердце все еще колотится, кулаки сжимаются на коленях, когда он, наконец, вылезает из машины, его одежда насквозь промокла.

Он марширует к водительскому месту, открывает дверцу и заскакивает внутрь. Меня обвевает прохладный воздух, отчего моя кожа покрывается мурашками, а по спине пробегает дрожь.

Напряжение в воздухе становится невыносимым, когда он заводит машину и выезжает на тихую улицу.

Миллион вопросов вертится у меня на кончике языка, но я недостаточно храбра, чтобы задать их, когда он, черт возьми, почти сворачивает за угол в конце улицы, не глядя.

— Тебе, наверное, не стоит сейчас садиться за руль, — шиплю я, мои ногти впиваются в мягкую кожу подо мной.

Он не отвечает, но я не упускаю из виду, как крепче он сжимает руль и как белеют покрытые шрамами костяшки пальцев.

Его скорость только увеличивается, заставляя мое сердце биться быстрее, когда он пролетает светофор за светофором.

— Тоби, ты собираешься нас, блядь, убить, — кричу я, когда он почти поворачивает не туда, из-за чего мы могли врезаться в магазин на углу.

— По крайней мере, ты была бы со мной.

Весь воздух вырывается из моих легких от искренности в его словах.

К счастью, он немного замедляет свое сумасшедшее вождение после того, как мы чуть не промахнулись, и мне удается немного расслабиться.

— Я знаю, что ты делаешь, — заявляю я, когда он, кажется, успокаивается.

— Это так, Демон?

— Ты не можешь убежать от всего этого, ты знаешь. Если ты не разберешься с этим, это всегда будет тянуть тебя ко дну.

Его хватка смещается на руле, но он больше ничего не говорит, сворачивая с проселочной дороги на двухполосную и снова выжимая педаль газа.

ТОБИ

Мое сердце бешено колотится в груди, все мое тело дрожит от сдерживаемого адреналина, а ноги продолжают давить на педали, унося нас вперед все быстрее и быстрее.

Я всегда знал, что моя машина — чудовище, просто у меня никогда раньше не было необходимости использовать ее с пользой. Кое-что, чему я быстро учусь, вероятно, было ошибкой. Чем быстрее мы летим по дороге, тем свободнее я себя чувствую. Тем больше мой гнев, мое разочарование, моя вина смываются, и я просто остаюсь довольным тем, что она сидит рядом со мной. Я даже могу притвориться, что она не ненавидит меня, поскольку она притворяется, что не наслаждается поездкой.

Ее пальцы вцепились в край сиденья, но невозможно не заметить легкую улыбку, играющую на ее губах.

Да, в моей девочке есть безрассудная жилка, даже если она еще не осознает этого.

— Черт, я скучал по тебе, — выдыхаю я достаточно громко, чтобы она могла услышать меня сквозь рев двигателя.

Она заметно напрягается, но ее реакция не совсем такая, на какую я надеялся.

— Куда мы едем?

— Никуда, — признаюсь я. Честно говоря, я даже не собирался следовать за ней по улице, не говоря уже о том, чтобы сообщать о своем присутствии. Но вот мы здесь, так что я явно облажался.

— Верно, ну… есть шанс, что ты мог бы отвезти меня домой? Завтра я приступаю к работе, и я…

— В баре? — Спрашиваю я, уже зная ответ.

— Д-да, — соглашается она, отводя взгляд от окна.

— Ты так и не сказала мне, какой именно.

— Тот, который продает напитки, — язвит она себе под нос.

— Я не собираюсь приходить и наблюдать за тобой всю ночь, если это то, о чем ты беспокоишься.

— Серьезно? — огрызается она, наконец поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня.

В ту секунду, когда наши взгляды встречаются, она словно выбивает воздух из моих легких.

Желание протянуть руку и дотронуться до нее обжигает меня, и мои пальцы сжимаются на руле, чтобы остановить себя.

Она не хочет быть здесь, это очевидно, и я уже достаточно поимел это маленькое воссоединение сегодня вечером.

Мои глаза все еще прикованы к ней, когда она внезапно кричит и бросается на меня, хватая руль и выкручивая его у меня в руках.

— Черт. ЧЕРТ, — рявкаю я, когда замечаю, что нос моей машины не дотягивает до центральной брони, должно быть, на несколько дюймов.

— Теперь ты просто отвезешь меня домой? — огрызается она, снова опускаясь на свое место и скрещивая руки на груди.

Видя, что дорога позади свободна, я срезаю по переулкам и спускаюсь обратно к городу.

Никто из нас не произносит больше ни слова, и слишком скоро я подъезжаю к дому Сары. Я предполагаю, что, поскольку она не сказала мне, что я направляюсь не в ту сторону, это то, где она хотела быть.

— Ты действительно злишься на свою маму, да? — Бормочу я, ставя машину на стоянку.

— Не так зла, как на тебя, — огрызается она в ответ, расстегивая ремень и открывая дверь.

— Справедливо, — бормочу я. — Подожди, — кричу я в спешке, прежде чем у нее появляется шанс закрыть за собой дверь. — Могу я увидеть тебя снова? Нам нужно поговорить.

Она наклоняется и смотрит мне прямо в глаза. Я знаю, что сорвется с ее губ еще до того, как они разомкнутся.

— Нет. Наслаждайся остатком своей ночи.

Она хлопает дверью, прежде чем я успеваю ответить, и смотрю, как она обегает машину спереди, прячась под пальто, и бросается к двери, ведущей в квартиру Сары и Джесси.

— Черт, — выдыхаю я, опускаясь на свое сиденье и откидывая голову назад, как только она скрывается из виду. — ЧЕРТ. — Я хлопаю ладонями по рулю, отчаянно пытаясь разрядить накопившееся разочарование.

Я понятия не имею, как долго я там сижу, но этого достаточно, чтобы Джесси, наконец, вышел из квартиры, несколько раз выглянув из окна, чтобы убедиться, что я все еще сижу здесь.

Опустив окно, я жду, когда он скажет то, ради чего пришел.

— Ты выглядишь как слабак, сидящий здесь и тоскующий по ней, ты знаешь это, верно?

— Как будто ты поступил бы по-другому, если бы твоя девушка тебя отвергла.

— В этом большая разница, — самодовольно указывает он. — Я бы не стал так сильно трахать свою девушку, чтобы даже пришлось подумать о том, чтобы упасть на колени и молить о прощении.

— Неважно. Если у тебя нет достойного совета, тогда… — Я нажимаю кнопку окна, и оно начинает подниматься.

— Тебе нужно сделать что-то большее, чем сидеть здесь, как первоклассный сталкер. Ты хочешь ее, докажи это ей. Ты сожалеешь, докажи это. Тебе не все равно, докажи это.

— Как? Она не хочет со мной разговаривать.

— Здесь тебе нужно мыслить нестандартно. И нет, я не имею в виду посылать ей цветы ежедневно или что-то в этом роде. Покажи ей, кто ты на самом деле. Что ты действительно хочешь, чтобы она была в твоей жизни.

— О, значит, не так уж много, — бормочу я.

— Она того стоит?

— Да.

— Тогда я предлагаю тебе отвалить, пойти и придумать, как ты собираешься совершить немыслимое и вернуть ее.

Он хлопает по капоту машины и поворачивается, чтобы уйти.

— Подожди, — зову я. — Какая она… на самом деле?

— Грустная. Злая. Одинокая. Как будто… она в нашей квартире, но на самом деле ее там нет. Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, позволяя ей начать завтра вечером в «Лисах», — предупреждает он. — Это место может быть—

— Я знаю, — подтверждаю я, более чем осведомленный о его репутации. — Арчер пообещал мне, что за ней будут присматривать парни. — Бровь Джесси приподнимается. — И я буду прямо за дверью.

— Она разозлится, когда узнает.

— Мне нужно, чтобы она была в безопасности. У тебя есть какие-нибудь другие предложения, кроме как испортить ее вторую работу всего за несколько недель?

— Нет, не совсем. Я просто знаю, что ни за что на свете не позволил бы этим подонкам смотреть на Сару так, как они смотрят на девушек в этом заведении.

— Я должен позволить ей делать то, что она хочет делать. И если кто-то из этих отморозков в конечном итоге лишится глаза, пальца или двух, тогда… — Я пожимаю плечами.

— Иди домой, Тоби. Немного поспи и подумай, что, черт возьми, ты собираешься делать.

— Спасибо, — говорю я, когда на этот раз ему удается отойти немного дальше. Он вопросительно оглядывается через плечо. — За то, что присматривал за ней.

Он кивает один раз в знак согласия, прежде чем продолжить, куда бы он ни направлялся.

Доставая телефон из кармана, я отправляю сообщение, прежде чем последовать совету Джесси и отправиться домой.

Только я не задерживаюсь надолго в своей квартире, как раз достаточно времени, чтобы переодеться в спортивные штаны и футболку и спуститься в наш тренажерный зал в подвале, где, я знаю, меня ждет пара человек.

— Итак, ты решил, что пришло время наконец-то подставить мне свою задницу, Дукас, — говорит Эмми с ухмылкой на лице, надевая на руки пару приторно-сладких розовых перчаток.

— Я мог бы вырубить вас с закрытыми глазами, миссис Чирилло, — поддразниваю я в ответ.

— Да, да. Как насчет того, чтобы ты действительно вкладывал свои деньги туда, где твой рот, братан. Очевидно, ты пришел сюда в поисках вызова, иначе позвал бы парней.

Стелла бросает мне пару перчаток, прежде чем они вдвоем ныряют под канаты нашего ультрасовременного ринга.

Если бы они были кем угодно, кроме моей сестры и жены одного из моих лучших друзей, я бы сейчас был в гребаном раю. Но на самом деле все, что я вижу, это двух более чем готовых, более чем жестоких противников. И Стелла права. Мне это чертовски нужно.

— Тогда поехали, — говорю я, натягивая перчатки и поворачивая шею в сторону. — И когда мы закончим. Мне нужен совет.

— О, так здесь есть скрытый мотив, — шутит Стелла. — Я уверена, мы сможем помочь что-нибудь придумать. В конце концов, у нас есть опыт прощать непростительное, когда дело касается вас, мальчики.

Как только я выхожу на ринг, они набрасываются на меня, как пара гребаных гиен.

Кулак Эмми в перчатке врезается мне в ребра, прежде чем апперкот Стеллы отбрасывает мою голову назад.

Боль пронзает мой позвоночник, но черт возьми, если мое тело не поет.

***

Некоторое время спустя, мы втроем лежали на полу ринга, наши груди вздымались, а кожа блестела от пота после танцев, когда мы изворачивались от ударов друг друга и нанесли больше, чем несколько.

Мое тело болит именно так, как я надеялся, когда звонил Стелле из дома Джесси.

— Тогда продолжай, — говорит Стелла после долгих минут молчания, пока мы все пытаемся отдышаться. — Какой совет тебе нужен?

— Она не хочет со мной разговаривать, — признаюсь я.

— И ты удивлен? — Изумленно спрашивает Эмми.

— Н-нет. Я просто… Я надеялся, что она, по крайней мере, захочет меня выслушать.

— Так и есть, — подтверждает Стелла.

— Н-но—

— Она не готова, — услужливо предлагает Эмми.

— Я понимаю это. Но я не могу продолжать ждать.

— Прошла неделя, — издевается она. — Она едва коснулась поверхности того, чего ты заслуживаешь.

— Я знаю. Я просто—

— Смотри, — говорит Стелла, садясь прямо, чтобы она могла смотреть на меня. — Мы знаем, что ты хочешь это исправить. Взмахнуть волшебной палочкой, и вся твоя ложь и неблагоразумие исчезнут. Но это не так работает.

— Ты облажался, Тоби. Ты здорово облажался. И теперь тебе придется страдать от последствий.

— Но что, если—

— Нет. Здесь нет «что, если». Никакое громкое признание в любви не сработает. Рана слишком свежая, слишком болезненная. Я знаю, это не тот ответ, которого ты хочешь, но время действительно еще не пришло. Затем, если тебе повезет, она сможет забыть о плохих сторонах того, что произошло, и сосредоточиться на хорошем.

— А если она не сможет?

— Значит, этому не суждено было сбыться, — предлагает Эмми. — Она служила своей цели в твоей жизни, и лучшее, что ты можешь сделать, это двигаться—

— Нет, — выпаливаю я, отказываясь принимать это как вариант.

— Прости, Тоби, я знаю, это не то, что ты хотел услышать. Но это правда.

Я киваю, не в силах говорить из-за беспорядочного комка эмоций, который застрял у меня в горле, когда я обдумываю возможность того, что у нас нет будущего, кроме этого.

Я бросаю девочек в спортзале после того, как они выложили мне правду, которую я заслуживал, но в равной степени и не хотел, и спускаюсь ниже, в самые глубокие глубины нашего подвала, где обитают паразиты.

Я направляюсь не к его двери, а вместо этого в диспетчерскую с односторонним стеклом. Найдя панель управления, я позволяю себе заглянуть в его камеру.

Я хмурю брови, когда смотрю, как он спит на жесткой кровати под ним. Действительно ли он был таким невероятным отцом, каким его считала Джоди? Был ли он вообще способен на заботу? О воспитании? О том, что помог создать невероятную женщину, с которой я проводил время?

Думаю, ответ на все эти вопросы очевиден. Возможно, он не всегда был рядом, но он помогал ее растить.

Одной мысли о том, что в ее жилах течет его кровь, должно быть достаточно, чтобы отпугнуть меня. Мысль о том, что он запятнал ее, должна приводить меня в ужас. Но я полагаю, что для этого уже слишком поздно.

Она хороша. Так чертовски хороша.

Единственный, кто действительно был запятнан им, это я. Я монстр. Я тот, кто вызвал все это. И она права, что хочет сохранить дистанцию между нами, даже если мне больно признавать это.

— Почему? — Выдыхаю я, прижимаясь головой к стеклу, наблюдая за ним. — Зачем облажаться со мной и отдавать ей все? Почему к Джоанне относятся как к королеве, а не как к маме? Я понимаю, что она была неверна, но ты был первым. Почему ты не мог просто отпустить ее? Отпустить нас? Было ли все это просто для того, чтобы удержать власть над нами, контролировать нас? Обратил бы ты эту потребность на Джоди, если бы отпустил нас? Это потребность, которая укоренилась так глубоко внутри тебя, что в некотором смысле мы защищали их от тебя? Дали тебе людей, на которых ты можешь обратить свой гнев, чтобы ты мог их любить? Потому что, если бы ты был, тогда, возможно, я смог бы это понять. Я бы все отдал, чтобы защитить ее прямо сейчас. Это то, чем ты занимался? Защищал ее от себя? Дал ей мужчину, которого она заслуживала, и в то же время натравил на нас своего внутреннего монстра? Незаконнорожденный ребенок, с которым ты притворялся связанным, и твоя многострадальная жена, которую ты никогда не любил.

Я выдыхаю, зная, что он меня не слышит, что я не получу ответов, которых так жажду.

Да, я мог бы войти в эту камеру и потребовать их у него. Но опыт подсказывает мне, что я не продвинусь далеко.

Это первый раз с той ночи с Джоди, когда я вообще был здесь, даже признал, что он все еще существует. Я должен был быть счастлив, что победил. Что я достиг всего, к чему стремился. Но реальность побледнела по сравнению с тем, что я ожидал почувствовать.

Поэтому вместо того, чтобы злорадствовать, что мне удалось победить монстра и поставить его на колени, я пополз обратно в спальню и позволил себе утонуть в сожалениях, в боли, которую я причинил себе, наблюдая, как единственный человек, о котором я действительно заботился, разбивается вдребезги у меня на глазах.

Я прижимаю тыльную сторону ладони к груди в надежде, что это поможет унять боль там. Но этого так и не происходит. Единственный раз, когда это уменьшилось с той ночи, когда мы сидели с ней в машине всего час назад. Когда она рядом со мной, когда я чувствую ее запах. Это успокоило все внутри меня. Впервые за неделю я смог нормально дышать.

— Черт, — выдыхаю я, ударяя кулаком по стеклу.

Мужчина на другой стороне вздрагивает, но этого недостаточно, чтобы разбудить его. И я понимаю, какое облегчение испытываю от того, что мне не нужно смотреть ему в глаза.

Что касается меня, я никогда не хочу делать это снова.

Есть только одна проблема, связанная с тем, что я делаю это сейчас. И это Джоди.

Когда все это уляжется, захочет ли она его видеть? Она знает, что он жив. Она знает правду. Нужно ли ей будет сказать последнее «прощай», она думала, что у нее это украли?

Одно можно сказать наверняка. Я больше не могу этого делать. Я не могу стать еще большим монстром в ее глазах. Как бы мне ни было больно отказываться от всех своих планов, я просто не могу.

Ради нее.

ДЖОДИ

От внимания, которое, как мне кажется, обращено на меня миллионами глаз, мою кожу покалывает, как будто по мне ползают муравьи.

За все годы, что я представляла, какой могла бы быть эта жизнь, я никогда не думала, что буду чувствовать то, что чувствую сейчас.

Я думала, это придаст сил, освободит, даже осветит.

Но прямо сейчас, когда на меня смотрит кучка старых, неряшливых мужчин, я просто чувствую себя грязной, дешевой, как полная дешевка.

Ладно, я всегда думала, что буду выступать на модной сцене, трясти попой в каком-нибудь гламурном наряде, который заставил бы меня чувствовать себя на миллион долларов, но реальность моей нынешней ситуации совсем, совсем другая.

Кортни надела на меня пару золотых трусиков — она назвала их шортами, — которые слишком сильно подчеркивают мою задницу, учитывая, что я то и дело натыкаюсь на этих ухмыляющихся мужчин с подносом с напитками в руке, что лишает меня возможности защищаться, если кто-то решит немного подурачиться. Она соединила их с топом-лифчиком, в котором, по крайней мере, есть подкладка и кисточки, свисающие снизу, помогая немного прикрыть меня, и парой туфель на заоблачных каблуках в тон.

Когда я стояла в раздевалке с другими девушками, я чувствовала себя хорошо. Даже сексуально. Но в ту секунду, когда я вышла сюда, все это вылетело из окна.

Добавьте к этому тот факт, что я новенькая, и я получаю гораздо больше внимания, чем хотелось бы в мою первую ночь.

Несколько других девушек на сцене, танцуют вокруг шестов и выглядят потрясающе. Я бы предпочла быть там, но, по словам Кортни, быть там — это привилегия, которую я должна заслужить. Сначала мне нужно доказать, что я могу постоять за себя на главном этаже. Она могла бы объяснить их как правила, которым все следуют, когда они только начинают, но я не мог не видеть в этом какой-то долбанутый ритуал инициации, чтобы отделить сильных от слабых.

Я ненавижу это. Все это.

Я думаю о зарплате и чаевых, которые сейчас у меня в лифчике, но теперь, когда я поговорила с мамой и знаю, что наше финансовое положение в порядке, даже мысль о том, сколько я могла бы здесь зарабатывать, лишает меня блеска.

Мне не место в таком заведении, как это.

Я должна была бы быть в университете и наслаждаться лучшим временем в своей жизни. Я должна сосредоточиться на карьере, жизни, будущем.

— Откуда босс нашел тебя, красотка? — усмехается парень в засаленном комбинезоне, когда я ставлю на стол по кружке пива для него и его друзей. — Ты выглядишь так, как будто тебе нужно немного взбодриться.

Я прикусываю язык, чтобы не ответить оскорблением, за которое меня, вероятно, уволили бы в течение первых двух часов моей смены здесь.

Хотя, на самом деле… меня это волнует?

— Приятного вечера, джентльмены.

— О, она еще и вежливая. Интересно, что нужно, чтобы замарать этот рот.

Мои зубы так сильно скрипят, когда я ухожу от этих засранцев, что я удивлена, что не сломала ни одного.

— Не обращай внимания на Фрэнка, он все время болтает, — говорит Кортни, когда я возвращаюсь в бар с пустым подносом.

— Он просто придурок, — бормочу я себе под нос, все еще пытаясь игнорировать покалывание на коже.

— Вот, пожалуйста, шестой столик. — Она дергает подбородком в том направлении, куда я должна была направиться, и пододвигает ко мне поднос. Быстрый взгляд через плечо говорит мне, что они для группы парней помоложе, которые кажутся не такими плохими, как остальная толпа сегодня вечером.

Делая глубокий вдох и подтягивая трусики большой девочки, я беру поднос и направляюсь к ним.

Все шесть пар глаз следят за моими движениями, но от их внимания у меня не переворачивается живот, как за предыдущими столами, которые я посещала.

И только когда я разливаю четвертую кружку пива, у меня появляется подозрение относительно того, почему.

— Спасибо, куколка, — протяжно произносит парень, протягивая руку за стаканом и обнажая испачканное чернилами предплечье. Вид очень знакомой татуировки волка заставляет что-то внутри меня расслабиться.

Они могут не знать, кто я, но они друзья Джесси. Или, может быть, они действительно знают, кто я, и он послал их присматривать за мной.

— Я думала, вы, ребята, обычно тусуетесь в своей берлоге? — Я спрашиваю смело.

— Иногда нам хочется сменить обстановку, и сегодня была одна из таких ночей, куколка.

— Тебя послал Джесси, не так ли?

Его брови в замешательстве сходятся на переносице, заставляя мое сердце учащенно биться, когда я понимаю, что неправильно это поняла. — Джес—

— Нет, он не упомянул, что сегодня вечером мы найдем потрясающую новую девушку, разносящую напитки. Однако для нас приятный маленький сюрприз, — перебивает парень слева от него, заставляя меня еще больше заподозрить неладное.

— Верно, ну… У меня есть работа, которую нужно сделать.

— Ты, конечно, должна, милая. Будь осторожна. В этом месте есть несколько интересных персонажей.

— Да, я начинаю понимать это.

— Ты уверена, что это действительно то место, которое тебе нужно? Нам бы не хотелось, чтобы кто-то пострадал.

Первый парень хрустит костяшками пальцев, когда его друг говорит это, и я прищуриваюсь, переводя взгляд с них двоих.

Меня осеняет мысль, но Кортни зовет меня по имени, прежде чем она успевает по-настоящему расцвести.

— Приятного вечера, джентльмены, — говорю я еще раз и ухожу.

***

К тому времени, как моя смена подходит к концу, внимание к моему почти обнаженному телу не ослабевает, и мои ноги болят все сильнее с каждым шагом, который я делаю, до такой степени, что, клянусь, они в синяках.

От одной мысли о том, что завтра вечером мне снова придется надевать их на следующую смену, мне хочется плакать.

Сегодняшняя ночь была ужасной. Ничего подобного, на что я всегда надеялась.

Я чувствую себя грязной и вульгарной, и все, чего я хочу, это пойти домой и свернуться калачиком в своей постели.

У меня ноет в груди от осознания того, что сегодня ночью я собираюсь лечь не в свою постель.

Возможно, я совершила ошибку, сказав, что останусь с Сарой на выходные, и мне следовало просто оставить все дерьмо с мамой позади и согласиться поехать домой. Я не могу избавиться от ощущения, что в этот момент я только мучаю себя.

— Ты ходишь так, словно тебе в задницу засунули палку, — комментирует Кортни, когда я возвращаюсь к бару с подносом, полным пустых бутылок.

— Сколько времени нужно, чтобы привыкнуть к туфлям? — Спрашиваю я сквозь стиснутые зубы.

— Пару недель. Ты думаешь, что продержишься так долго? — спрашивает она смертельно серьезно.

— Что? — Я ахаю, немного отступая назад. — Неужели я была настолько плоха? — Спрашиваю я, странно оскорбленная.

— Нет, вовсе нет. Ты была великолепна, и мужчины, кажется, любят тебя.

— Моя задница. Они любят мою задницу.

— То же самое. Все, что я знаю, это то, что твоя привлекательность новой девушки приятно заполнила мою кассу сегодня вечером. Но что-то подсказывает мне, что мне нужно наслаждаться этим, пока это длится.

— Что ты пытаешься сказать?

Она выдыхает, кладет предплечья на стойку между нами, выпячивает свои сиськи, к большому удовольствию нескольких парней, сидящих немного дальше от нас.

— Ты не создана для такой жизни, Джоди.

— Это так, и мне нужно… — начинаю я, хотя не уверена, зачем спорю. Мне не нужна эта работа. Больше нет. Не благодаря Тоби. Но хочу ли я деньги этого монстра теперь, когда я знаю, кто он на самом деле?

— Ты можешь спорить сколько угодно, но ты знаешь, что я права.

— Позволь мне просто провести выходные. Все могло бы стать лучше.

Она приподнимает бровь, глядя на меня, как бы говоря: «Правда?», но она, наконец, уступает. Все это время мой желудок болезненно сжимается, когда я молча сомневаюсь в своем здравомыслии из-за того, что прошу о продолжении этой пытки.

— Мы пересмотрим ситуацию в этот воскресный вечер. Если ты все еще будешь здесь.

— Я не лодырь, — утверждаю я, раздраженная ее мнением обо мне.

— Я не говорю, что ты такая. Если бы я была сукой, я бы сказала тебе, что ты прирожденная прямо сейчас из-за денег, которые ты заработала мне сегодня вечером, просто ковыляя в своей обуви, но я не такая. Мои девочки важны для меня. Я хочу, чтобы они были счастливы, им было комфортно на их работе. А ты, новенькая, совсем не такая. Итак, я даю тебе выход.

— Иди сегодня вечером домой, подумай об этом и дай мне знать завтра к обеду, если вернешься.

Я киваю, не в силах больше спорить.

— Иди, убирайся отсюда. Сними обувь.

— Но моя смена заканчивается только через двадцать минут.

— Это прекрасно. Вперед. И подумай о том, что я сказала.

— Л-ладно. Спасибо тебе, — говорю я, заставляя себя улыбнуться.

Расправив плечи, я выпрямляюсь и выхожу из главного бара, перенося как можно меньше веса на носки ног, направляясь в заднюю часть здания, к раздевалкам.

Всего за несколько минут я надеваю леггинсы и толстовку безразмерного размера и вздыхаю с облегчением, натягивая угги.

— Да, — шиплю я, бросая туфли смерти в шкафчик, который выделила мне Кортни, прежде чем скомкать мой наряд и запихнуть его в корзину для белья. Определенно, это преимущество работы, не нужно стирать это самой.

Закидывая сумку на плечо, я выхожу с высоко поднятой головой.

Кортни вполне может быть права, возможно, я не гожусь для этой работы, но, черт возьми, я позволю этому отразиться на моем лице.

Выхожу через боковую дверь, и на меня сразу же обрушивается свежий воздух. Возможно, кое-где и появляются первые весенние цветы, но мы все еще погружены в агонию зимы.

Мысли о Дне Святого Валентина, который не за горами, заставляют мое сердце сжиматься, когда я обхожу здание, чтобы встретиться с Сарой, которая обещала составить мне компанию по дороге домой.

Я никогда не была большим романтиком, предпочитая связи без обязательств серьезным отношениям, но встреча с Тоби все это исказила. Я не отдавал себе отчета в том, какое будущее планирую — в основном это было подсознательно, — но, тем не менее, мое сердце бежало вместе со мной.

Ветер свистит вокруг меня, мои уши начинают гореть от холода, пока я ищу Сару.

Не видя ее, я убегаю в направлении их квартиры в надежде столкнуться с ней.

Я слишком погружена в свои мысли, чтобы действительно обращать внимание на свое окружение. Мне хотелось бы думать, что если бы я была в здравом уме, то я бы немного больше соображала, прогуливаясь глубокой ночью по такому месту, как Ловелл. Но я не могу утверждать ничего подобного прямо сейчас, после недавних событий.

В ту секунду, когда я выхожу на аллею, ведущую вокруг «Лисы», чья-то рука протягивается и тащит меня в темноту.

Запах застоявшегося сигаретного дыма и виски наполняет мой нос, когда я делаю вдох, готовая закричать. Но у меня нет шанса, потому что горячая грязная рука закрывает мне рот за мгновение до того, как меня прижимает спиной к стене. Моя голова рикошетом ударяется о кирпичную кладку, вызывая стреляющую боль в шее.

Мое сердце подскакивает к горлу, когда страх обволакивает меня, делая мое тело совершенно бесполезным, когда я смотрю в темные глаза человека, который дразнил меня внутри.

Фрэнк.

Очевидно, что он не так уж и безобиден в конце концов.

— Значит, босс думает, что ты слишком хороша для ее места, да? — ухмыляется он. — Думает, что ты слишком милая, слишком невинная для таких, как мы, — рычит он, когда раскаленные слезы обжигают мои глаза.

Мой телефон звонит, и пронзительный звук, доносящийся с расстояния в несколько футов, является первым признаком того, что я уронила его, когда он схватил меня.

Хныканье вырывается из моего горла, но его прерывает его рука, сильнее прижимающаяся к моему рту.

— Что ж, давай посмотрим, все ли будут считать тебя такой уж чертовски особенной после того, как я закончу с тобой.

ТОБИ

Я не останавливаюсь, чтобы подумать. Я не задумываюсь о последствиях. Я сосредоточен только на своей девушке.

Я облажался, когда она ушла из клуба. Я не сводил с нее глаз, когда она завернула за угол здания. Затем, я вытащил телефон из кармана, чтобы написать ей сообщение.

В следующий раз, когда я поднял глаза, ее уже не было, и мое сердце ушло в пятки.

Поднимая пистолет, я целюсь прямо в голову ублюдка, который стоит на другом конце переулка.

— Нет, нет, пожалуйста, — умоляет Джоди, когда он грубо разворачивает ее и резко прижимает к стене, его рука немедленно тянется к ее поясу.

Страх, которого я никогда в жизни не испытывал, грозит затянуть меня на дно, но я не могу в нем раствориться.

Я всю свою жизнь учился сохранять спокойствие под давлением. Уничтожить наших врагов прежде, чем они даже поймут, что мы прибыли. Сейчас ничем не отличается.

В ту секунду, когда он успокаивается достаточно для того, чтобы я воспользовался единственным шансом, который у меня есть, я нажимаю на спусковой крючок и доверяю своим навыкам.

Глушитель гарантирует, что его не предупредят в последнюю минуту, и всего через мгновение тупой ублюдок падает на пол, как мешок с дерьмом, которым он и является.

Джоди оборачивается и пронзительно кричит, прежде чем я добираюсь до нее.

— Все в порядке, детка. Это я.

Ее глаза становятся огромными, как блюдца, прежде чем у нее подкашиваются ноги, и она падает передо мной.

Я более чем готов, и я ловлю ее задолго до того, как она падает на землю.

— Все в порядке, детка. Я держу тебя. — Подхватывая ее на руки, я прижимаюсь губами к ее лбу и улучаю момент, чтобы вдохнуть ее. — Я держу тебя.

Я выхожу из переулка с ней на руках, потерявшей сознание, только для того, чтобы Сара врезалась прямо в нас.

— Что за черт? — визжит она, переводя взгляд с меня на свою подругу в моих объятиях.

— Тоби, — ворчу я, на случай, если она не знает.

— Я знаю, кто ты, — выплевывает она. — Что, черт возьми, произошло?

— Подонок там, внизу, с пулей в черепе, пытался ее изнасиловать.

— ЧТО? — визжит она.

— Давай, я отвезу тебя домой.

— А как насчет Джоди? И что насчет… этого? — спрашивает она, оглядываясь через плечо и вздрагивая при мысли о том, что именно может скрываться в темноте.

— Джоди в надежных руках. И с этим разберемся, как только я смогу позвонить.

— Кем он был?

— Гребаный отморозок, жаждущий смерти.

Сара открывает мою пассажирскую дверь, и я осторожно опускаю Джоди на сиденье, ненавидя то, что мне приходится ее отпускать, но зная, что прямо сейчас у меня нет выбора.

— Садись, — рявкаю я, когда Сара продолжает колебаться.

Джоди все еще без сознания, когда я запускаю двигатель и открываю свои контакты.

— У меня возникла ситуация, с которой нужно разобраться, — говорю я Тео, как только он поднимает трубку.

— Что ты наделал?

— В переулке рядом с «Лисами» находится насильник с пулей, застрявшей у него в черепе.

— Что? — Сара шипит с заднего сиденья, в ее голосе слышится неподдельный ужас.

— Что бы ты предпочел, чтобы я сделал за несколько секунд до того, как он… — Я захлебываюсь словами, мне не нравятся эмоции, которые переполняют меня, когда я в разгаре чего-то. — Ты можешь послать кого-нибудь навести порядок? — Спрашиваю я, не снимая маску.

— Я сделаю, но, клянусь Богом, Тобс, если он окажется оппозицией «Волков», мы вляпаемся в серьезное дерьмо.

— Когда это не так? — Спрашиваю я, игнорируя то, как болезненно сжимается мой желудок от этого заявления. — Просто избавься от него. Никто меня не видел, и девушка Джесси ничего не собирается говорить. Это так? — Спрашиваю я, задерживая ее взгляд в зеркале на мгновение.

Она качает головой, ее глаза широко открыты.

— Просто разберись с этим, хорошо?

— Я сделаю. Джоди в порядке? — он спрашивает, и я не могу сдержать легкой улыбки, которая подергивается на моих губах. Тео может быть холодным, безжалостным ублюдком, но с тех пор, как он влюбился в Эмми, его мягкая сторона проявляется все больше и больше. То, что, я уверен, он бы не хотел, чтобы кто-либо увидел за пределами нашей маленькой группы.

— Она будет. Сейчас я забираю ее домой.

— Звони, если тебе что-нибудь понадобится.

— Конечно. Спасибо, чувак.

— В любое время. — Он прерывает звонок прежде, чем у меня появляется шанс, и я снова оглядываюсь на Сару. Она свернулась в клубок, дрожа на моем заднем сиденье. — Ты в порядке?

— Д-да.

— Верно, — хихикаю я, не веря ни единому слову, когда нахожу своего следующего собеседника.

— Алло? — низкий голос грохочет в моих динамиках.

— Джесси, — плачет Сара.

— Сара? Что происходит? Чей это телефон?

— Тоби. Я в его машине с Джоди. На нее напали возле клуба.

— Черт. С ней все в порядке?

— Ты сможешь добраться домой? — Я рявкаю, обрывая их на полуслове. — Сейчас я везу Сару обратно туда. Ты нужен ей.

— Д-да, — говорит он, и звук движения шуршит вдоль линии. — Я покидаю Логово сейчас. Кто был тем парнем?

— Не знаю. Он мертв.

— Нам нужно—

— Мы сами решаем свои проблемы.

— Ладно, черт. Я просто спросил. Я буду через десять минут.

Сара прерывисто выдыхает, когда я сворачиваю на их улицу и останавливаюсь возле букмекерской конторы, над которой они живут.

— Ты не заберешь ее к себе, — внезапно говорит она, яд в ее тоне застает меня врасплох. — Это последнее место, где она захочет быть после чего-то подобного.

— Я в курсе. Я не гребаный идиот, — бормочу я, раздраженный, но понимающий, почему она так мало верит в меня.

— Просто отнеси ее внутрь.

— Нет.

— Ради всего святого, Тоби. Просто делай то, что лучше для нее.

— Это я, — рычу я. — А теперь убирайся. Джесси уже в пути. Ты можешь доверить ее мне. — Я не отрываю от нее взгляда, умоляя ее просто поверить мне и оставить меня наедине с моей девушкой.

— Прекрасно. Но я клянусь всем, что свято, если ты повредишь хоть один волос на ее голове, я приду за тобой сама. Джесси научил меня стрелять, ты знаешь. — Она предупреждающе прищуривает глаза, и мне требуется вся моя сила, чтобы не рассмеяться над тем, как мило она выглядит, угрожая мне.

— Я буду иметь это в виду, — каким-то образом удается выдавить мне, сохраняя ровный тон.

— Она собирается убить меня за это, — бормочет она, открывая дверь.

— Я подожду, пока ты не окажешься внутри.

— Хватит разыгрывать из себя хорошего парня. Из-за этого трудно продолжать так сильно ненавидеть тебя.

— Я хороший парень, — утверждаю я, хотя меня тут же передергивает от попытки быть тем, кем я ненавидел, когда меня называли почти всю мою жизнь.

— Хм… — бормочет она, но, к счастью, направляется к боковой двери здания.

— Тоби, — шепчет мягкий голос рядом со мной.

— Я здесь, детка, — говорю я, переплетая свои пальцы с ее, когда она убирает руку с колен. Мое сердце замирает от этого небольшого контакта с ней, поскольку она подпитывает мою зависимость, мою одержимость. — Я собираюсь отвезти тебя домой. Присмотрю за тобой, хорошо?

— Я скучала по тебе, — признается она, и воздух вокруг нас становится таким густым, что я едва могу дышать.

— Черт возьми, детка. Я тоже по тебе скучал, — наконец удается сказать мне, но слишком поздно. Ее рука уже обмякла в моей, и когда я оглядываюсь, она снова без сознания.

После того, через что она только что прошла, возможно, это к лучшему, но, черт возьми, если я не хочу снова слышать ее голос.

Мне больно, что я не могу повернуть в нашу часть города и отправиться домой. Каждая частичка меня жаждет закрыть за нами дверь моей квартиры и просто держать ее со мной, пока я не найду способ доказать ей, что я не тот монстр, которого я показал ей.

Но я не Тео, и я не собираюсь запирать ее в своем замке, как какую-то девицу в беде. Как бы сильно я ни хотел оставить ее при себе, это не принесет мне никаких очков в плане прощения.

Поэтому я заставляю себя поступить правильно и направляюсь туда, где, я знаю, она будет чувствовать себя как дома и ей будет комфортно, когда она проснется и вспомнит, что произошло.

Дверь открывается задолго до того, как мы подходим к дому.

— Что случилось? Что не так? С ней все в порядке?

— Я в порядке, — бормочет Джоди, прижимаясь к моей груди, и Джоанна бежит к нам в пижаме, ее глаза расширены от страха.

— Что случилось?

— Все в порядке, — снова говорит она глухим голосом, лишенным каких-либо эмоций.

— Я собираюсь затащить ее в постель. Ты можешь приготовить ей горячий напиток или что-нибудь еще? — Спрашиваю я, чувствуя, что ей нужно чем-то заняться.

Джоанна пристально смотрит на меня, ее губы открываются и закрываются.

— С ней все в порядке, я обещаю, — уверяю я ее, воздерживаясь от того, чтобы сказать ей, что все могло бы быть совсем по-другому прямо сейчас, если бы мне потребовалось еще десять секунд, чтобы добраться до нее.

— Ее спальня первая справа.

— Спасибо тебе, — говорю я, крепче прижимая Джоди к груди, когда начинаю подниматься по лестнице.

— Я могу ходить, — бормочет она, хотя на самом деле не прилагает никаких усилий, чтобы сразиться со мной.

— Я знаю, но тебе не обязательно делать это прямо сейчас. Позволь мне взять вес на себя.

Она вздыхает и снова кладет голову мне на плечо.

Когда мы добираемся туда, ее дверь приоткрыта, поэтому я открываю ее пинком и вхожу внутрь. Я не утруждаю себя осмотром ее пространства; я слишком обеспокоен девушкой в моих руках.

Опуская ее на кровать, я сажаю ее на край и опускаюсь перед ней на колени, беря ее руку в свою.

У меня перехватывает дыхание, когда я наконец-то хорошо вижу ту сторону ее лица, которая была скрыта от меня в машине.

— Детка, — выдыхаю я, высвобождая одну из своих рук, чтобы нежно обхватить ее раненую щеку. Она уже распухла, засохшая кровь покрывает мелкие царапины, нанесенные грубой кирпичной кладкой, к которой ее прижали.

Густой макияж размазан по всему лицу, по щекам потекли темные полосы от слез.

— Не надо, — шепчет она, отворачивая от меня лицо и опуская глаза в пол.

— Что тебе нужно?

— Ты должен уйти, — признается она.

— Я не могу сделать это прямо сейчас, Демон, — честно говорю я ей, моя рука скользит по ее затылку, а другая слегка сжимает ее руку. — Мне жаль, но я… Я просто не могу. — Я крепко закрываю глаза, образ этой пизды с его руками на ее теле заполняет мой разум, в то время как ярость течет по моим венам.

— Мне нужно в душ. Я-я пахну, как—

— Ладно. Где ванная?

— Через х-холл, — печально говорит она, ее голос срывается от эмоций.

— Эй, — говорю я, убирая свою руку из ее и поворачивая ее спиной к себе. — Все будет хорошо. Я рядом. Я не позволю тебе упасть.

Выражение ее лица смягчается от моих слов, и слезы наполняют ее глаза.

— Черт, это не должно было заставить тебя плакать.

Она слегка качает головой. — С-спасибо т-тебе… за мое спасение.

— Я всегда буду спасать тебя, детка.

Шаги поднимаются по лестнице, прежде чем обеспокоенный взгляд Джоанны останавливается на нас.

— Я в порядке, мам. Обещаю, — уверяет она ее, даже умудряясь слегка улыбнуться. — Какой-то парень напал на меня после работы. Он получил немного… Но я в порядке.

— И ты не против, что Тоби здесь? — спрашивает она, заставляя мой позвоночник выпрямиться.

Меня охватывает паника, потому что я знаю, что, если Джоди скажет «нет» прямо сейчас, у меня не останется выбора, кроме как встать и уйти от нее.

Весь воздух вырывается из моих легких, когда Джоди кивает один раз, давая Джоанне ответ.

— Посиди с ней, — говорю я, неохотно отпуская Джоди и вставая. — Я собираюсь включить душ, хорошо?

Джоди снова кивает, и я выхожу из комнаты, в то время как Джоанна бросается к ней.

Джоанна притягивает дочь к себе и крепко обнимает ее, когда рыдания Джоди разрывают воздух, и моя грудь сильно сжимается.

Возможно, Джесси был прав. Может быть, я не должен был позволять ей появляться в том месте сегодня вечером. Хотя в одном можно быть чертовски уверенным.

Она не собирается возвращаться.

Если она все еще хочет танцевать, раздеваться, что угодно, тогда я найду для нее безопасное место, чтобы сделать это. Хотя что-то подсказывает мне, что любые идеи, которые у нее могли быть о том, что влечет за собой эта работа, были разрушены тем, как закончилась ее первая ночь.

Это заставляет меня хотеть вернуться и убить этого ублюдка снова.

Протискиваясь в ванную, я быстро включаю душ, прежде чем вернуться за своей девушкой.

— Пошли, давай смоем с тебя эту ночь.

Взяв ее за руки, я поднимаю ее на ноги, прежде чем снова поднять ее с них.

— Тоби, — удивленно восклицает она.

— Я говорил тебе, детка. Я держу тебя.

Джоанна смотрит, как мы уходим, и когда я оглядываюсь, я нахожу, что ее глаза полны беспокойства, но на губах играет легкая улыбка.

— Она у меня, — одними губами произношу я, и она кивает в знак согласия.

В ту секунду, когда мы оказываемся в ванной, я пинком закрываю дверь и ставлю ее обратно на ноги.

— Ты в порядке? — Я спрашиваю, но она не отвечает. Она просто тупо смотрит на мою грудь.

— Господи, Демон, — выдыхаю я, притягивая ее обратно в свои объятия, прижимая наши груди друг к другу, когда я крепко обнимаю ее.

Ее дыхание становится более прерывистым, чем дольше я держу ее, пока она полностью не разваливается на части, отказываясь отпускать, пока она не выплеснет все это наружу, в то время как комната вокруг нас наполняется паром.

Все ее тело дрожит рядом с моим. Не уверенный, из-за затянувшегося шока или из-за того, что ей холодно, я неохотно отпускаю ее и обхватываю пальцами низ ее толстовки.

Ее большие, измученные шоколадные глаза смотрят на меня, заставляя мое сердце подпрыгнуть в груди.

— Это нормально?

Она кивает и пытается отвести взгляд, прячась от меня.

— Нет, детка. Останься здесь, со мной, хорошо?

Ее глаза возвращаются к моим, и она позволяет мне увидеть боль, которую она скрывала внутри себя.

Не в силах сделать то, чего я действительно хочу, и забрать у нее все это, сделать ее боль своей, я делаю единственное, что еще могу, и начинаю раздевать ее.

Темнеющие синяки покрывают ее предплечье, где он, должно быть, схватил ее.

Я скриплю зубами, пытаясь сохранить хладнокровие, оставаться нежным с ней, опускаюсь на колени и стаскиваю с ее ног сапоги, прежде чем стянуть леггинсы.

Она стоит передо мной в одних хлопковых трусиках и укороченном топе, и она совершенно, блядь, сводит меня с ума.

— Ты понятия не имеешь, не так ли, Демон?

Она смотрит на меня сверху вниз с глубокой складкой на лбу.

— Ты понятия не имеешь, насколько я принадлежу тебе.

Ее губы приоткрываются в судорожном вздохе.

— И я собираюсь, черт возьми, доказать тебе это. Так или иначе, я собираюсь показать, как много ты для меня значишь, как мне чертовски жаль, через что я заставил тебя пройти.

Сильная дрожь пробегает по ее телу, заставляя реальность обрушиться на меня.

Протягивая руку, я стягиваю ее нижнее белье с ног, прежде чем встать и стянуть с нее топ, оставляя ее обнаженной передо мной.

— Залезай под воду, я сейчас буду.

Ее глаза опускаются вниз по моему телу, и она качает головой.

— Позволь мне присмотреть за тобой, детка.

Сделав глубокий вдох, она кивает и заходит в душ, сразу же становясь под струю воды и позволяя ей омывать каждый дюйм ее тела.

Так быстро, как только могу, я раздеваюсь до своих боксеров. Я немного колеблюсь, но решаю, что лучше не снимать их тоже. Я не хочу, чтобы у нее сложилось неверное представление об этом даже на секунду.

ДЖОДИ

Я пытаюсь сосредоточиться на жаре и ощущении воды, омывающей меня, вместо гигантского, беспорядочного комка эмоций, забивающего мое горло и затрудняющего дыхание.

Все мое тело дрожит. Это было с тех пор, как тот парень схватил меня, но стало только хуже, когда я посмотрела вниз и увидела его мертвым у своих ног.

Я знала, что Тоби был там, как только он ступил в переулок. Я чувствовала его. Это странное чувство безопасности и облегчения нахлынуло на меня, несмотря на болезненную хватку человека, который пытался напасть на меня. Я знала, что все будет хорошо. Я знала, что худшего не случится. Но это не означало, что я была хоть сколько-нибудь готова к тому, что должно было произойти дальше. О том, каково это — стоять всего в нескольких футах от мертвого тела.

Мой вздох разрывает воздух, когда жар тела Тоби обжигает мою спину за секунду до того, как его руки опускаются на мою талию, заставляя меня вздрогнуть.

— Это всего лишь я, детка. Я собираюсь присмотреть тобой, хорошо?

Я киваю, не в силах подобрать для него слов.

Его прикосновение исчезает, и мне приходится бороться, чтобы не обернуться, не умолять его вернуться.

Потянувшись вперед, он берет мочалку для душа за секунду до того, как ванильный аромат моего геля для душа наполняет воздух вокруг меня.

— Мы смоем все это, — обещает он мне, прижимая мочалку к моему плечу и медленно прокладывая свой путь вниз по моей руке изящными кругами.

Все мое тело расслабляется за считанные секунды, и я обнаруживаю, что прислоняюсь к нему спиной, впитывая его силу и поддержку.

— Ты такая красивая, детка, — шепчет он мне на ухо, продолжая покрывать пеной каждый дюйм моего тела.

Когда он приближается к моей груди, мое сердцебиение начинает учащаться, несмотря на все мои противоречивые эмоции, которые борются под поверхностью. Намного проще вернуться к вредным привычкам и позволить ему увлечь себя и желанию, которое он вызывает в моем теле одним своим прикосновением.

Это опасно. Именно так я умудрилась оказаться в этой переделке в первую очередь.

Если бы я могла сказать ему «нет», возможно, я бы не влюбилась так быстро. Может быть, я бы не закончила с разбитым сердцем.

— Я так сильно скучал по тебе, — выдыхает он, его губы скользят вдоль моего плеча, когда губка опускается к моей тяжелой груди.

Жалобный стон срывается с моих губ, когда он касается моего соска.

— Ты — единственное, о чем я мог думать, Демон. Мне снится, что ты рядом со мной каждую ночь, и я просыпаюсь разочарованным. В отчаянии.

— Тоби, — стону я, едва узнавая собственный голос. Он глубокий и хриплый из-за моих попыток закричать, в то время как этот придурок закрывал мне рот рукой. Он полон сдерживаемого шока и страха, но под всем этим скрывается чистое, нефильтрованное желание.

Я знаю, насколько легко было бы сосредоточиться на последнем. Я могла бы оставить все остальное позади и просто сосредоточиться на нем, на всем, что он может мне предложить. Побег. Оргазм. Удовольствие.

Но какой ценой?

Я не могу снова попасть в ловушку. Я ему не доверяю.

Как я могу после того, что он сделал?

Насколько я знаю, это не конец.

Возможно, он говорит все правильные слова. Говорит мне, что ему жаль, что он скучает по мне. Но как я могу ему верить?

— Я держу тебя, детка.

Я закрываю глаза, откидываю голову назад к его плечу и отпускаю.

Я полагаю, ничто из того, что может произойти здесь с Тоби, не может быть таким разрушительным, как то, что могло произойти сегодня вечером.

Он перемещается ниже по моему животу, и моя кожа покрывается мурашками, когда он целует мою шею, задерживаясь на том сладком местечке под ухом, когда опускает губку у меня между ног.

— О Боже, — я задыхаюсь, когда он нежно касается моего клитора.

Мои бедра двигаются, моя задница прижимается к нему, к его твердой длине, которая более чем очевидна на моем бедре, хотя я не могу пропустить барьер из ткани между нами.

Но он не дает мне того, что мне нужно. Вместо этого он продолжает эти дразнящие круги по обеим моим ногам.

Его жар оставляет меня на мгновение, прежде чем позади меня раздается глухой удар.

— Повернись, — приказывает он, и я бессильна, кроме как сделать так, как он говорит.

У меня перехватывает дыхание, когда я нахожу его в точно такой же позе, в какой он был до того, как я сбежала из его квартиры на прошлой неделе.

— Тоби, — выдыхаю я, мои пальцы подергиваются от потребности дотянуться до него, сохранить связь между нами.

— Я знаю, сейчас не время. Но мне нужно, чтобы ты знала, что я имею в виду каждое слово, которое я говорю тебе, Джоди. — Искренность ярко сияет в его усталых глазах, и все внутри меня жаждет, чтобы я уступила ему.

Но хотя мое тело может быть на борту, моя голова — другое дело. И в глубине души я не могу не задаваться вопросом, смогу ли я когда-нибудь забыть то, что он сделал.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы показать тебе, как много ты для меня значишь. Я знаю, это безумие, я знаю, тебе кажется, что ты едва знаешь меня. Но ты нужна мне, Демон, так, как я даже не подозревал, что это возможно.

Я удерживаю его взгляд, пока вода продолжает литься на меня, и киваю. Это все, что я могу сделать.

— Мне просто нужен шанс, Джоди. Просто скажи мне, что однажды ты позволишь мне все как следует объяснить.

— Хорошо, — вздыхаю я, потому что знаю, что не могу лишить его этого шанса. Особенно после того, что он сделал для меня сегодня вечером. Как я могла?

Он спас меня. Он—

— Ты убил его, — выпаливаю я, и то, что проходит по моему лицу при этом заявлении, заставляет его подняться на ноги, и он обхватывает мое лицо руками.

— Он прикасался к тебе. Он причинил тебе боль. Я бы сделал то же самое с любым мужчиной, который когда-либо прикоснулся к тебе нежелательным пальцем.

— Ты убил его, — повторяю я.

— Да, детка. Моя жизнь… другая.

Смех срывается с моих губ при слове, которое он выбирает.

— Но я не буду извиняться за это, и я не буду оправдываться за это. Это то, кто я есть. Это то, чему меня обучали всю мою жизнь. И сегодня вечером это спасло тебя. И я никогда не пожалею, что обеспечил твою безопасность.

— Он собирался—

— Я знаю, детка. Но он этого не сделал. Со мной ты в безопасности.

— Правда? — Спрашиваю я, не в силах удержаться от вопроса.

— Всегда. Я никогда больше не причиню тебе боль, клянусь, черт возьми. Ты лучшее, что есть в моей жизни.

Наклоняясь вперед, он целует меня в кончик носа, прежде чем закрыть глаза и прислонить свою голову к моей.

Я так много чувствую в те несколько тихих моментов между нами, что слезы наворачиваются на мои веки. Его страх за то, что могло произойти сегодня вечером, его отчаяние, его сожаление, его боль.

— Я собираюсь вымыть тебе голову.

Я хочу сказать ему «нет», что он уже сделал достаточно, но я не могу найти в себе силы произнести эти слова. Потому что превыше всего сейчас мне действительно нужны его прикосновения, его близость, его сила.

Отпуская меня, он хватает мой шампунь и начинает делать то, что обещал, его пальцы творят чудеса с моей кожей головы, пока он массирует меня, пока мои веки не тяжелеют, и я обнаруживаю, что прижимаюсь к нему все больше и больше.

— Пошли, давай вытащим тебя отсюда, пока ты не уснула на мне, — наконец мягко говорит он, смывая мой кондиционер и выключая воду.

Он заворачивает мое тело в большое полотенце, прежде чем выжать лишнюю воду из моих волос другим.

— Почему ты не снял свои боксеры в душе? — Спрашиваю я, бесстыдно уставившись на палатку из ткани.

— Не хотел, чтобы у тебя сложилось неправильное представление, Демон. Я заботился о тебе, а не воспользовался преимуществом.

— Ты собираешься попытаться убедить меня, что ты засунул туда бутылку шампуня или что-то в этом роде? — Спрашиваю я, приподнимая бровь в его сторону.

Улыбка, которой он одаривает меня в ответ, почти оправдывает события последних десяти дней. Почти.

— Нет, это все я, детка, — самоуверенно говорит он. — Я не могу перед тобой устоять.

— Кажется, ты неплохо справляешься, — бормочу я, пристально наблюдая, как он засовывает большие пальцы за пояс упомянутого нижнего белья и стягивает промокшую ткань с ног, высвобождая свой твердый член.

Это неправильно, я знаю, что это так, но у меня слюнки текут при виде этого. И его ухмылка говорит мне, что он чертовски хорошо это знает, прежде чем он тянется за полотенцем и прикрывается.

— Идем, Демон, — говорит он. Обнимая меня за плечи и притягивая к себе, он ведет меня обратно в мою спальню.

Мама маячит в коридоре, и мои щеки горят при мысли о том, что она слышала наш разговор. Сама того не осознавая, я делаю шаг перед Тоби, пряча его почти обнаженное тело, а тем более палатку в его полотенце.

Мамина ухмылка говорит мне, что она не пропустила этот собственнический ход, но она ничего не комментирует. Вместо этого беспокойство поглощает веселье, которое было там несколько мгновений назад.

— Как у тебя дела? — спрашивает она, делая шаг вперед и беря меня за руку.

— Тоби позаботился обо мне.

На ее губах появляется улыбка, и я вспоминаю, насколько она, похоже, в команде Тоби, даже после всего, что он сделал.

— Хорошо. Так и должно быть, — язвит она, оглядываясь через плечо на мужчину, о котором идет речь. — Я оставила тебе кое-какую одежду на кровати Джоди. Они принадлежала Джо, а не…

— Спасибо, — говорит Тоби, когда напряжение от того, что мама не сказала, становится слишком сильным.

— Я приготовила тебе свежий горячий шоколад и оставила немного закусок. Если тебе что-нибудь понадобится, пожалуйста, просто крикни, — убеждает она меня, ее глаза умоляют позволить ей помочь мне.

— Мы так и сделаем, — уверяю я ее. — Спасибо тебе. Но я в порядке. Действительно. Тоби появился как раз вовремя. Как будто он преследовал меня или что-то в этом роде.

Его хватка на мне усиливается, только подтверждая то, что я уже знала.

Это также заставляет меня понять, почему эти Волки были внутри «Лис». Это не имело никакого отношения к Джесси, а все из-за мужчины, стоявшего у меня за спиной.

— Я ненадолго спущусь вниз. Я не уверена, что пока смогу уснуть.

Она исчезает, прежде чем у нас появляется шанс сказать что-нибудь еще, и Тоби провожает меня в мою спальню.

— Наконец-то, — говорит он, целуя меня в плечо. — Я смогу как следует осмотреть твою спальню.

— Это не совсем так, как я себе представляла, что это произойдет, — бормочу я.

— Иди, сядь. Где твоя пижама?

— Ты хочешь порыться в моих ящиках?

— Как будто ты не знаешь, — невозмутимо отвечает он с ухмылкой.

— Ты кошмар. Вон там. — Я указываю. — Третий ящик. Сверху нижнее белье.

Я сижу на краю своей кровати и наблюдаю, как он перебирает варианты и что-то выбирает.

— Интересно, — бормочу я, когда он кладет рядом со мной пижаму в тон, украшенную плюшевыми мишками с надписью: «Я хочу, чтобы ты меня обнял» на груди, и пару моих самых больших и удобных трусиков. Серьезно, Бриджит Джонс могла бы ими гордиться. Он определенно предпочел комфорт стилю.

Снова опускаясь на колени, он протягивает мне нижнее белье, чтобы я надела его на ноги.

— Знаешь, я могу одеться сама. Я не сломлена.

— Ублажи меня. Мне нравится заботиться о тебе. И я боюсь, что если я не буду нужен, я могу просто оказаться на заднице, где мне и место.

Я смотрю на него сверху вниз, мое сердце колотится у меня в горле.

— Не сегодня вечером, — говорю я честно, наконец-то признаваясь себе, как сильно мне нужно его присутствие, его сила, чтобы удержать меня на земле прямо сейчас. — Но ты можешь оказаться в дружеских отношениях с другой стороной входной двери когда-нибудь после завтрашнего восхода солнца.

— Ой, — говорит он, но это не останавливает его улыбку, которая стала шире в ту секунду, когда я сказала ему, что он может остаться на ночь. — Думаю, тогда мне нужно улучшить свою игру, чтобы доказать тебе, почему тебе нужно оставить меня.

Я улыбаюсь ему, но держу свои мысли об этом заявлении при себе.

Было бы так легко согласиться. То, что он заставляет меня чувствовать, когда мы вместе, — это то, к чему я легко могла бы снова пристраститься. Но мне нужно сохранять голову. Я должна.

Его глаза прожигают дорожку по моему телу, когда он снимает полотенце, и мои соски твердеют под его вниманием. Он ни за что не пропустит это, но он не предпринимает никаких действий, чтобы максимально использовать ситуацию. Он просто стягивает с меня рубашку через голову и говорит мне ложиться в постель. Он передает мне одну из кружек, полных горячего шоколада, сливок и зефира, которые оставила для нас мама, прежде чем повернуться ко мне спиной и отбросить полотенце.

Я, черт возьми, чуть не подавилась зефиром, когда увидела его скульптурную задницу.

— Ты уверен, что знаешь, как развеселить девушку, не так ли? — Бормочу я, с трудом проглотив набитый рот.

— Все, что угодно, лишь бы заставить тебя улыбнуться прямо сейчас, детка, — бросает он через плечо, дразняще подмигивая.

Как бы я ни хотела, чтобы он оставался голым ради меня, я не останавливаю его, когда он натягивает спортивные штаны и рубашку, которые мама оставила для него. У меня щемит сердце от осознания того, что они принадлежали Джо. Но я рада, что они могли быть полезны. И все лучше, чем заставлять Тоби надевать одежду человека, которого он терпеть не может.

— Странно быть здесь? — Спрашиваю я, не в силах сдержать вопрос.

Откидывая одеяло, он проскальзывает в кровать рядом со мной.

— Да, — честно отвечает он. — Хотя знание того, что твоя мама убрала все фотографии, помогает.

— Она это сделала? — Спрашиваю я, хмуря брови.

— Да. Она складывала их все в коробку, когда я приходил к ней в начале недели.

— О.

Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, его глаза удерживают мои, умоляя впустить его.

— Прости, что я разрушил все, связанное с человеком, которого ты называла папой. Но я рад, что ты выросла, думая, что он был хорошим человеком. Что он позволил тебе поверить, что это возможно.

Мои губы приоткрываются, но он опережает меня.

— Я просто хочу, чтобы ты знала, что если то, что я пережил, означало, что у тебя было достойное детство, то, я думаю, оно того стоило. Ты этого заслуживаешь. Ты заслуживаешь большего, чем он мог когда-либо дать тебе, но знание того, что он относился к тебе как к принцессе, делает меня счастливым.

— Тоби, я—

— Нет. Мне просто нужно было сказать тебе это. Я действительно рад, что ты была счастлива. Что он любил тебя.

Комок, который, казалось, навсегда застрял у меня в горле ранее, возвращается, и я подношу кружку к губам в надежде проглотить его.

— Ты послал несколько Волков к «Лисам» сегодня вечером, чтобы присмотреть за мной, не так ли?

Легкая улыбка подергивается на его губах. — Виновен.

— И ты сидел снаружи, ожидая, когда я уйду, чтобы убедиться, что я добралась домой в целости и сохранности. — Это не вопрос. Так не должно быть.

— Да, хотя я чуть не облажался по-королевски. Я писал тебе сообщение и пропустил, как тебя затащили в тот переулок, — признается он.

— Ты не хочешь, чтобы я там работала? — Я спрашиваю, хотя уже знаю ответ.

— Не мое дело указывать тебе, что ты можешь, а чего не можешь делать, Демон. И ты ясно дала мне понять раньше, что хочешь танцевать. У меня нет права останавливать тебя.

Из-за его реакции мне трудно вдохнуть воздух, в котором я нуждаюсь.

Вот почему я влюбилась в него так сильно и так быстро. Во многих отношениях он идеален. До того, как я узнала о секретах, которые он скрывал от меня, он был совершенен.

— Что ты будешь делать, когда я вернусь завтра? — Спрашиваю я, искренне заинтересованная его ответом.

Его зубы скрипят, а челюсть выдвигается. Меня охватывает чувство вины за то, что я даже задаю этот вопрос, заставляя его думать об этом так, как будто это действительно проблема, когда я уже знаю, что больше не вернусь в то место.

— Я найду себе столик в центре заведения и никогда не спущу с тебя глаз.

— А если я не хочу, чтобы ты был там?

— Тогда я буду в комнате охраны, наблюдать. Это клуб «Волков», и они у нас в долгу.

— Тебе не нужно беспокоиться, я уже решила, что не вернусь, прежде чем… это случилось.

Я не уверена, осознавал ли он вообще, что делает это, но в ту секунду, когда я признаюсь в этом, мощный поток воздуха слетает с его губ.

— Я не думаю, что такая жизнь действительно для меня. Вероятно, мне следует подавать кофе, а не алкоголь.

— Я могу вернуть тебе работу, если хочешь, — предлагает он. — Во-первых, Мэтт был не слишком рад потерять тебя.

— Но это не помешало ему согласиться подставить меня, не так ли? — Бормочу я, все еще злясь на всю эту ситуацию.

— У него не было большого выбора.

— Даже так. Я не вернусь туда. Я что-нибудь найду.

— Спешить некуда. У тебя есть все деньги, которые тебе могут понадобиться.

— Мне не нужны его деньги, Тоби. Даже раньше я бы не хотела этого, но теперь… это просто кажется запятнанным.

— Это то, что есть. Ты также можешь извлечь из этого максимум пользы.

— А как насчет тебя и твоей мамы? — Спрашиваю я.

— Тебе не нужно беспокоиться о нас. У нас есть все, что нам может понадобиться. Ну… у нее есть. Я все еще работаю над тем, чего хочу больше всего.

— Очень ловко, ты знаешь это?

Он пожимает плечами, прежде чем я отворачиваюсь от него и отставляю свою пустую кружку в сторону. — Я пытаюсь. И я буду продолжать пытаться, пока ты не поймешь, что я серьезен.

Зевая, я соскальзываю по кровати и глубже закутываюсь под одеяло.

У меня болят ноги, предплечье горит от жесткой хватки этого придурка, и страх все еще угрожает прямо на краю моего сознания.

Огромная часть меня не хочет засыпать из-за страха, что все это просто вернется. Но когда Тоби опускается рядом со мной, обнимает меня за талию и притягивает к теплу своего тела, я понимаю, что у меня нет выбора. Я не могу бороться со своей усталостью или комфортом, который он мне предлагает.

ТОБИ

Я лежал с Джоди, заключенный в моих объятиях, очень долго, но каждый раз, когда мои веки опускаются, все, что я вижу, это эту гребаную пизду с его руками на моей девушке, его пальцы сжимают пояс ее леггинсов за секунды до того, как он—

Я заставляю себя перестать думать об этом еще раз и вместо этого уступаю своей потребности двигаться, мерить шагами, делать все, что могу, кроме как трахать ее до беспамятства, чтобы опустошить свою голову.

— Черт, — почти беззвучно шиплю я, убирая руки с ее мягкого, теплого тела и скатываясь с кровати, не разбудив ее.

Зная, что Джоанна все еще внизу, я иду в ванную отлить и направляюсь вниз. Каждый мой мускул напряжен, когда я спускаюсь по лестнице. Что мне действительно нужно прямо сейчас, так это выпустить пар в спортзале, но я сильно сомневаюсь, что они прячут его здесь в секретном подвале — хотя, зная человека, которому принадлежало это место, я предполагаю, что вероятность того, что у него есть подвал, не исключена.

— Тоби, — выдыхает Джоанна, когда я выхожу на кухню и нахожу ее уставившейся в то, что, как я могу только предположить, является пустой кружкой. — Как она?

— Спит.

Она кивает, довольная этим ответом.

— Могу я предложить тебе выпить? Кофе или что-нибудь еще…

— Что-нибудь покрепче кофе, если у вас есть, — отвечаю я за нее.

Она на мгновение задумывается. — У меня есть как раз то, что нужно.

Я остаюсь стоять в дверях, когда она проносится мимо меня и направляется в гостиную.

Предполагая, что мне не суждено было следовать за ней, я выдвигаю стул и сажусь. Мне хватает двух секунд, прежде чем я вспоминаю, почему мне вообще захотелось встать с кровати и пошевелиться, и когда Джоан возвращается, она застает меня расхаживающим взад-вперед между кухней и столовой, мои кулаки сжимаются и разжимаются по бокам, пока я молча сражаюсь с монстром, который всегда живет внутри меня.

Я мог бы убить этого ублюдка. Но этого было недостаточно.

Он прикасался к ней. Он, блядь, прикасался к ней и собирался—

Я вздрагиваю, когда чья-то рука опускается мне на плечо. Когда я поворачиваюсь, я нахожу мягкую, поддерживающую улыбку, смотрящую на меня в ответ. В эти несколько мгновений она так сильно напоминает мне маму, что я почти протягиваю руку и заключаю ее в свои объятия. Но я не могу.

— Вот, — говорит она, показывая одну очень дорогую бутылку виски.

Мои брови сходятся на переносице, а желудок болезненно сжимается, когда я предполагаю, кому принадлежит эта бутылка.

— Он берег ее. Это кажется правильным, что ты будешь тем, кто его выпьет.

Она подталкивает меня к этому ближе, не оставляя мне иного выбора, кроме как принять это.

— Выбрось это на ветер, если ты этого не хочешь. Но это кажется правильным.

Не в силах спорить, я откручиваю крышку и подношу бутылку к губам.

Я немного расслабляюсь в ту секунду, когда насыщенный, пряный вкус попадает на мой язык.

Я выпиваю глоток за глотком, позволяя крепости алкоголя обжечь горло, прежде чем он согреет мой желудок.

Наконец, я отрываюсь от него и облизываю нижнюю губу.

— За уничтожение монстра, — говорю я, опрокидывая бутылку в дурацком салюте небу.

У Джоан перехватывает дыхание от моих слов, но я не реагирую.

Взяв стакан и приготовив себе напиток, она делает глоток и поворачивается ко мне.

— Что на самом деле произошло сегодня вечером, Тоби?

Глубоко вздохнув, я решаю рассказать ей правду, раскрывая, где Джоди на самом деле устроилась на работу и как на самом деле закончилась ее первая ночь.

Она все это время стоит с открытым ртом, а стакан в ее руке дрожит.

— Т-ты застрелил его, когда Джоди была всего в футе от него, — говорит она, ее глаза расширены от страха. — Но если бы ты промахнулся—

— Я бы не промахнулся. Я бы и волоска не тронул с ее головы.

— Но, черт возьми, Тоби. Ты убил его.

Я пожимаю плечами. Для меня в этом нет ничего нового.

— Мне было девять, когда я убил своего первого человека, Джоан. Мужчина, с которым ты строила дом, стоял рядом со мной, когда я это делал. Я помню, как сильно дрожала моя рука, но я знал, что не смогу избавиться от этого. Я был в ужасе. Мужчина, привязанный к стулу, был в ужасе. Меня не волновало, насколько он был плох, насколько он мог это заслужить. Я был ребенком.

— Но Джонас встал рядом со мной и сказал мне, что я бесполезный член Семьи, если не могу этого сделать, и что я мог бы с таким же успехом сидеть в этом кресле, если не могу проявить мужество и показать свою ценность.

— Ты был всего лишь ребенком, — шепчет Джоанна, ее глаза полны непролитых слез.

— По годам, да. Но я никогда не был по-настоящему ребенком, Джоанна. Никто из нас не был. Нас готовили к такой жизни с момента нашего рождения. Это была наша судьба. Защищать, служить, завоевывать. Я сделал так много плохих вещей, в основном плохим людям, — добавляю я. — И я знаю, что то, что я сделал с Джоди, непростительно, но—

— Тебе не нужно мне это объяснять, — говорит она, протягивая руку, чтобы положить ее на мое предплечье.

— Я знаю. Я— У меня вырвался болезненный вздох. — Мне нужно, чтобы ты знала, что я никогда больше не причиню ей боли. Я не мог заглянуть за пределы своего гнева, своей жажды мести, чтобы понять, что я на самом деле чувствовал. Что, она действительно заставляла меня чувствовать.

— И что это? — Спрашивает Джоанна, наконец, делая еще один глоток своего напитка.

— Я люблю ее, — заявляю я, и слова кажутся такими правильными, когда они слетают с моего языка. — Я не могу представить свою жизнь без нее.

Она кивает, на ее губах играет легкая улыбка.

— Я знаю, ты не хочешь это слышать. Но я была на твоем месте. Я так сильно и быстро влюбилась в Джонаса, клянусь, я до сих пор чувствую боль от этого. Я просто очень надеюсь, что он не причинил слишком много вреда твоей душе, потому что я хочу для Джоди гораздо большего, чем жизнь, которую этот человек дал мне.

— Я не собираюсь лгать, Джоанна. Я чертовски поврежден.

— Мы все такие, — говорит она, ее глаза фокусируются на чем-то за моим плечом. — Но действительно важно то, как мы с этим справляемся, как мы пытаемся исцелиться.

Я киваю, не в силах ничего сделать, кроме как согласиться с ней.

— И моей Джоди нужно будет выяснить, как это сделать, и я знаю, что это больно, но тебе, возможно, просто придется смириться с тем, что ей нужно делать это вдали от тебя.

— Я знаю, — говорю я с грустью. — Но я не позволю ей уйти.

— Ты хороший мальчик, Тоби. Я знаю все плохое. Я сама боролась со всем этим на протяжении многих лет. Я помню, как он пришел домой весь в крови, костяшки его пальцев были разбиты, когда он разбрасывал по столешнице оружие, которое, как я думала, я увижу только по телевизору.

— Но это не мне тебе нужно что-то доказывать.

— Я знаю, я работаю над этим, — говорю я с грустным смехом.

Она поднимает руку, бросая взгляд на часы.

— Уже поздно. Тебе следует немного поспать.

Я киваю, делая еще один глоток виски. Я уже знаю, что ни за что не смогу уснуть после событий этой ночи, но я не могу отрицать, что девушка, спящая наверху, не зовет меня.

Когда с меня хватит, я переворачиваю бутылку над раковиной и смотрю, как остатки драгоценного виски Джонаса стекают в канализацию, не в силах сдержать ухмылку на лице.

— Ты заслуживал лучшего, чем он, — тихо говорит Джоанна позади меня.

— У меня была моя мама. Она невероятная.

— Я рада. Я бы тоже очень хотела однажды с ней встретиться, если это не слишком странно.

— Я думаю, она, вероятно, согласилась бы на это, — говорю я, отставляя бутылку в сторону и направляясь к двери, которая приведет меня обратно к моей девушке.

Джоанна ничего не говорит, когда я ухожу, но я останавливаюсь, прежде чем исчезнуть, и оборачиваюсь.

— Спасибо тебе, — говорю я искренне. — Спасибо, что увидела правду. За то, что доверила мне Джоди.

— Только не заставляй меня пожалеть об этом, — предупреждает она.

— Я не буду. Она слишком важна, чтобы снова облажаться.

— Я согласна. Теперь иди и убедись, что с ней все в порядке. Я знаю, что сейчас это может показаться не таким, но ты облегчаешь ей задачу. Она просто отказывается это принять.

Кивнув, и с толикой надежды, текущей по моим венам, я поднимаюсь по лестнице.

Я нахожу ее спящей именно там, где я ее оставил, и, убрав одежду со стула в углу ее комнаты, я опускаюсь, чтобы понаблюдать за ней.

Я понятия не имею, сколько времени проходит, пока я сижу там, ощущая действие виски, согревающего мое тело, и моя голова полна мыслей обо всех вещах, которые я хотел бы сделать с женщиной передо мной, когда она внезапно начинает метаться.

Один быстрый взгляд в окно говорит мне, что скоро наступит утро, прежде чем я сажусь вперед, готовый пойти к ней, если ее кошмар станет хуже.

К счастью, она, кажется, успокаивается, и я почти расслабляюсь, когда она внезапно кричит «Нет» и резко садится прямо.

Ее глаза широко открываются и останавливаются на мне, когда она запускает пальцы в волосы, отводя их с лица.

— Ты убил его, — заявляет она глухим голосом. — Ты застрелил его. Передо мной.

— Чтобы защитить тебя, детка, — тихо говорю я, поднимаясь со стула и подходя к краю кровати.

— Остановись. — Она протягивает мне дрожащую руку. — Остановись, пожалуйста, — умоляет она.

Страх снова тяжело оседает у меня в животе, когда мои глаза умоляют ее не делать этого.

— Джоди? — Я спрашиваю, в ужасе от того, что будет дальше.

Ее глаза наполняются слезами, а нижняя губа дрожит.

— Мне нужно, чтобы ты ушел, — заявляет она.

— Ч-что? Нет. Нет, детка, пожалуйста.

Она качает головой, и мое сердце уходит в пятки.

— Я-я сожалею. Мне не следовало просить тебя остаться. Это было несправедливо.

Слова мелькают в моей голове, все, что я мог бы сказать, чтобы попытаться убедить ее позволить мне остаться, но ни одно из них не сходит с моих губ.

Какой в этом смысл? Мне не нужно было убеждать ее, и я тут же понял, что спасения ее от одного подонка-насильника и всех признаний, которые я сделал о своих чувствах к ней, недостаточно, чтобы заставить ее начать прощать меня.

— Я сделаю все, что тебе нужно, Джоди, — честно говорю я ей, неохотно отступая на шаг от кровати.

Она кивает и глубоко вздыхает, когда до нее доходит, что я не собираюсь спорить.

— Я позвоню тебе позже, — говорю я ей, уже зная, что мне нужно услышать, что с ней все в порядке.

К моему удивлению, она кивает в знак согласия, когда я наклоняюсь, чтобы взять свои туфли.

— Если тебе что-нибудь понадобится. Что угодно. Я на другом конце провода.

— Я-я знаю. — Слезы, которые она сдерживала, наконец-то проливаются, и меня почти убивает мысль уйти от нее, когда я знаю, что она страдает, но что еще я могу сделать? — Черт, детка. Ты хоть представляешь, что делаешь со мной? — Я спрашиваю, преодолевая комок в горле.

— Прости, — шепчет она, прежде чем я, наконец, делаю то, о чем она просила, и выскальзываю из комнаты.

Я ухожу из дома, не оглядываясь, не дыша. И только вернувшись в свою машину, сев за руль, я, наконец, даю волю чувствам.

— Чеееерт, — рявкаю я, ударяя руками по рулю, когда боль пронзает меня изнутри, а глаза горят от усталости и эмоций. — Черт, черт. Черт.

Не слоняясь без дела из-за страха, что я могу проигнорировать ее желания и заставить себя вернуться внутрь, я завожу двигатель и уезжаю.

Я не знаю в виду пункт назначения. Я знаю, что мне следует идти домой, но мысль о том, чтобы прямо сейчас остаться одному в своей квартире, не привлекает меня, поэтому, когда я добираюсь до поворота, я иду в противоположном направлении.

К тому времени, как я въезжаю в ворота нашего старого дома и поднимаюсь по длинной подъездной дорожке к дому, я ничего не чувствую.

Раньше я боялся приходить сюда так, как, надеюсь, никогда больше не почувствую.

Постоянное незнание того, в каком настроении может быть Джонас, а затем, позже, насколько больной я найду маму, которая была заперта в своей спальне, преследовало меня все время, пока меня не было. Но даже сейчас, когда он пуст и заброшен, я не могу избавиться от страха, от ненависти, которую я испытывал к человеку, который безраздельно правил здесь.

Останавливая машину, я лезу в бардачок, чтобы достать ключи и открыть дверь.

Я мог бы пойти куда угодно в городе. И все же я здесь. Место, которое хранит все мои кошмары, вот-вот шагнет за стены, которые не так давно я поклялся никогда больше не увидеть. Но одна плохая ночь, еще один отказ от Джоди, и вот я здесь. В поисках боли, которую это место всегда причиняет мне.

Не обращая внимания на кухню, место всех моих худших ужасов, я направляюсь к лестнице, а затем в свою спальню.

Комната почти пуста, в ней нет всех вещей моего детства, которые когда-то стояли на полках. Все это упаковано либо у Галена, либо у меня дома.

Игнорируя все это, я направляюсь к окну и широко распахиваю его. Запрыгнув на подоконник, я вылезаю на крышу, как делал много раз в прошлом.

Мне было, я думаю, двенадцать, когда я впервые нашел этот способ сбежать, и каким-то чудом он так и не обнаружил его, не разрушил его для меня. Единственный человек, который вообще знает об этом, — Нико. Он всегда знал, что именно там сможет найти меня, если что-то пойдет не так. Не то чтобы он когда-либо действительно знал настоящие причины, по которым я чувствовала необходимость прятаться в собственном доме.

Я опускаю задницу на черепицу и ложусь на спину, когда солнце начинает подниматься сквозь деревья.

Ужасно холодно, мое дыхание вырывается облаками вокруг меня, но я едва чувствую это. Только боль и сожаления пронизывают мое тело, поглощая все остальное на своем пути.

ДЖОДИ

Я лежу, уставившись в потолок, пока затянувшийся ужас из моего кошмара обвивает меня своими ледяными пальцами.

Я дрожу при воспоминании о том, как его злые глаза сверлили мои, когда я пыталась вдохнуть необходимый мне воздух, а его грязная рука зажимала мне рот.

Но затем его лицо превращается в другое, которого я боюсь, но по целому ряду других причин.

У меня болит в груди, когда обеспокоенные глаза Тоби сужаются. — Я держу тебя, детка, — говорит он голосом, который звучит настолько реально даже сейчас, когда я проснулась, что у меня по коже бегут мурашки.

Но затем его хватка ослабевает, взгляд исчезает, и он падает к моим ногам.

Мое тело содрогается точно так же, как во сне, когда образ его, лежащего там, заполняет мой разум.

Качая головой, я моргаю снова и снова, как будто это прогонит слишком четкие картинки.

Тоби в порядке. Он был тем, кто стрелял из пистолета, а не тем, кто получил пулю.

Но действительно ли это лучше?

Он убил человека прямо у меня на глазах. Если мне нужны были еще какие-то доказательства того, что Бри сказала мне о нем правду, то, я думаю, это было все.

Он застрелил кого-то насмерть. И не проявил ни малейшего раскаяния по этому поводу.

Мужчина пытался изнасиловать тебя, Джоди. Почему он должен проявлять раскаяние?

Я остаюсь на месте, лежа на спине, долгое время, пока солнце встает за окном, снова и снова прокручивая в голове события ночи. Каждый раз я задерживаюсь на своих последних воспоминаниях о Тоби, и меня терзает чувство вины за то, как я взбесилась и прогнала его этим утром.

Все, что он делал прошлой ночью, это заботился обо мне, защищал меня, говорил мне все то, что я отчаянно хотела услышать.

Я ему поверила. Каждому слову. И я разрываюсь между облегчением и страхом за то, что куда это приводит меня, приводит нас.

Со вздохом я наконец сбрасываю одеяло и перекидываю ноги через кровать. Мой взгляд падает на телефон на прикроватном столике, и я быстро хватаю его и отправляю два сообщения.

Сара первая, чтобы заверить ее, что со мной все в порядке, после того, как нашла пять сообщений от нее. Я даже не помню, чтобы видела ее после того, как Тоби спас меня прошлой ночью, но из ее самого первого сообщения очевидно, что она более чем в курсе того, что произошло.

Мое второе послание Кортни, благодарю ее за предоставленную возможность получить работу, но сообщаю ей, что я не вернусь. Я ничего не упоминаю о том, что произошло после моей смены. Последнее, что я хочу сделать, это втянуть Тоби в какие-либо неприятности.

Меня снова пробирает дрожь, когда я вспоминаю реальность того, что он сделал прошлой ночью, и мою роль в этом.

Мне не следовало это скрывать. Я должна быть на телефоне с полицией, рассказывать им о человеке, который пытался напасть на меня. Но даже при мысли об этом по моим венам пробегает лед.

Он был монстром. Насильник. Он заслужил тот конец, который получил. И, несмотря на все неблагоразумные поступки Тоби, он не заслуживает того, чтобы его из-за этого бросили в камеру. Не то чтобы я хоть на секунду подумала, что у полиции есть шанс предъявить какое-либо обвинение члену Семьи Чирилло. С моей стороны не потребовалось много исследований, чтобы понять, кому на самом деле принадлежит огромная часть этого города, и это, конечно, не полиция.

Едва я нажимаю «Отправить», как у меня в руке начинает звонить телефон.

— Привет, — выдыхаю я, поднося трубку к уху.

— Боже мой, ты в порядке? — В панике спрашивает Сара.

— Я в порядке, — говорю я, коря себя за то, сколько раз я пыталась убедить в этом себя, свою маму и Тоби с тех пор, как вернулась сюда прошлой ночью.

Я ничего не помню после того, как посмотрела на мертвеца у моих ног, поэтому могу только предположить, что у Тоби была его машина.

— Не лги мне, Джо-Джо, — предупреждает она, как мне кажется, сердитым голосом.

— Я-я… — Я выдыхаю. — Я думаю, что в основном я все еще в шоке, — признаюсь я.

— Понятно.

— Была ли ты… ты… — Я начинаю, но не могу вымолвить ни слова.

— Я налетела прямо на Тоби, когда он выносил тебя из переулка.

Я киваю, несмотря на то, что знаю, что она меня не видит. — Ты знала, что он—

— Да, — говорит она просто, спокойно.

— Почему ты не сходишь с ума из-за этого, Сар?

— Потому что, если бы он не сделал то, что он сделал, у нас был бы совсем другой разговор этим утром. Или, возможно, его вообще не было бы.

Весь воздух вырывается из моих легких до такой степени, что, клянусь, они фактически сдуваются. — Ты думаешь, он убил бы меня? — Я шепчу, не рискуя произносить слова вслух.

— Может быть. Я не знаю. У него явно не было проблем с… да, — бормочет она, не желая вдаваться в подробности. — Если бы Тоби там не было, Джо-Джо… Сомневаюсь, что от меня было бы много толку.

— Он был таким потрясающим прошлой ночью, Сар. Он привел меня домой. Заботился обо мне. Он был таким милым. — Слезы обжигают мне горло и затылок, когда я возвращаюсь в душ с ним, с его нежными прикосновениями и успокаивающими словами.

— Он все еще там? — спрашивает она, и я опускаю голову от стыда.

— Нет, — шепчу я. — Я проснулась и испугалась. Я отослала его прочь.

— Джо-Джо, — вздыхает Сара.

— Я знаю. Мне только что приснился этот кошмар, и я проснулась с реальностью того, что он сделал, на переднем плане моего сознания, и я—

— Взбесилась.

— Да.

— Я знаю, это тяжело. Поверь мне, это так. Но Тоби и Джесси, они выросли в совершенно ином мире, чем мы. То, что они считают нормальной реакцией, мы не воспринимаем. Прошлой ночью он видел тебя в опасности, Джо-Джо, и он сделал все, что мог, чтобы обеспечить твою безопасность. В некотором роде это романтично, если действительно подумать об этом.

— Он выстрелил ему в голову, Сар, — шиплю я, зажмурив глаза, когда смутный образ мертвеца, о котором идет речь, заполняет мой разум.

— Потому что он был угрозой для тебя.

— Ты слишком долго была с Джесси, — легкомысленно бормочу я. — Застенчивая маленькая девочка, которую я встретила в детском саду, никогда бы этого не одобрила.

— Она была наивной, Джо-Джо. Боялась мира. Джесси многое открыл для меня. Не всегда все черно-белое, правильное и неправильное. И мы не обязаны следовать правилам. Просто посмотри на меня. Я избегала всего, чего от меня ожидали, и я счастливее без всех этих суждений и ожиданий от дикой жизни с моим мужчиной.

— Я никогда не видела тебя более счастливой, — говорю я ей. — Джесси был лучшим, что когда-либо случалось с тобой.

— Да, — соглашается она. — Это грубо, необузданно, реально, и я не хотела бы, чтобы было по-другому. Он делает вещи, которые я не одобряю, но такова была его жизнь задолго до того, как мы встретились, и я бы никогда не попыталась это изменить.

— Тебя это не пугает? — Спрашиваю я, выпуская наружу некоторые из своих страхов. — Жизнь этого человека оборвалась менее чем в мгновение ока. Это могли быть они.

— Да, это могло бы так быть. Это то, с чем я много боролась на протяжении многих лет. Но в конце концов я поняла, что мне нужно сосредоточиться на том, что у меня есть прямо сейчас, а не бояться того, что может никогда не произойти. Я никогда не пожалею о том, что была с Джесси. Никогда.

— Боже, я так завидую тебе, Сар.

Она хихикает. — Я уверена, что есть много, очень много людей, которые не согласились бы с тобой. Для начала, мои родители.

— Пошли они на хрен. Пошли они все к черту. Тебе не придется отвечать ни перед кем, кроме себя.

— Моя точка зрения точь-в-точь, Джо-Джо.

Между нами повисает тяжелое молчание, и мой желудок сжимается в тугой узел.

— Мне нужно с ним поговорить, — наконец говорю я.

— Да, это так. И тебе нужно быть честной с ним.

Я киваю, не в силах согласиться из-за огромного комка в горле.

— Люди совершают ошибки, особенно когда им больно. Но это не определяет, кто они как личности. Он заботится о тебе, Джо. И я знаю, что он тебе тоже небезразличен. Тебе нужно решить, достаточно ли этого. В любом случае, тебе нужно быть храброй.

Я прерывисто выдыхаю. Она права. Я знаю, что она такая. Но быть честной с тем, что я действительно чувствую к нему, сопряжено с таким большим риском, с возможностью причинения такой сильной боли.

Я хочу доверять ему. Я хочу верить, что, несмотря на его воспитание и глубоко укоренившуюся потребность в мести, он действительно тот человек, которого я узнала. Милый парень, который проделал такую хорошую работу, собрав меня вместе после всех понесенных мною потерь.

Если это действительно он, то могу ли я также принять другую его сторону?

Стоит ли этого то, что мы нашли вместе?

— Джо, ты все еще там? — Спрашивает Сара, когда на долгие секунды между нами не проходит ничего, кроме тишины.

— Д-да. Я собираюсь отправить ему сообщение.

— Хорошо. Все, что тебе нужно сделать, это быть честной. Скажи ему, как ты относишься ко всему прямо сейчас. И помни… ты сожалеешь только о том, чего не сделала.

— Я знаю. Знаю, — говорю я, потому что знаю.

По сути, это девиз, по которому мы с Бри живем. Это то, из-за чего я попадала с ней в большинство ситуаций на протяжении многих лет. Сара никогда не была из тех, кто живет настоящим моментом, как Бри, но, похоже, она более чем готова использовать это, чтобы заставить меня действовать.

— Позвони мне позже, хорошо? И если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где я.

— Там, где твой горячий гангстер дарит тебе потрясающие оргазмы? — Я язвительно замечаю, более чем счастлива поменяться ролями в этом разговоре.

— Это именно так. Разыграй свои карты правильно, и у тебя тоже может быть это со своим горячим плохим парнем.

— По одному делу за раз, да?

— Девочка, ты трахнулась с ним в секс-клубе в первую ночь, когда встретила его. Химия и внезапные столкновения — для тебя не проблема, и ты это знаешь.

Я прикусываю нижнюю губу, вспоминая наш вчерашний душ и то, как сильно я хотела, чтобы он действительно прикоснулся ко мне, взял меня, вытащил меня из моей собственной головы.

— Я позвоню тебе позже, — соглашаюсь я и вешаю трубку под звук ее смеха.

Прежде чем я смогу убедить себя в обратном, я поднимаю наш с Тоби разговор и отправляю ему сообщение.

Джоди: Нам нужно поговорить.

Просто и, по существу.

Я смотрю на экран, ожидая, когда его покажут отправленным, а затем, надеюсь, прочтут, но этого так и не происходит.

Не желая сидеть и зацикливаться на этом, я нахожу номер Бри и нажимаю «Позвонить».

— Эй, сучка, как дела? — спрашивает она, ее голос грубый и сонный, но счастливый, и я не могу удержаться от улыбки.

— Я… эм… — Что-то в моем тоне, очевидно, подсказывает ей, что со мной не все в порядке, потому что раздается шорох, а затем ее голос звучит гораздо более настороженно.

— Что случилось, Джо-Джо?

Я выдыхаю и позволяю всему этому слететь с моего языка.

— Охрененное дерьмо, девочка. Это так чертовски горячо.

— Что? — Визжу я. — Брай, меня чуть было не изнасиловал—

— Очевидно, я не об этом. — Она прерывает меня. — Тоби ведет себя как горячий альфа-собственник на твоей заднице.

— Ты хочешь сказать, что первое, что бы ты сделала, если бы Нико застрелил человека прямо у тебя на глазах, это набросилась бы на него? — Я спрашиваю, хотя и не уверена, почему. Я уже знаю ответ.

— Черт возьми, да. Хотя, Нико вряд ли будет пытаться защитить мою добродетель.

— О, он бы точно согласился, — утверждаю я.

— Да ладно, неважно. Брэд пришел в себя прошлой ночью. Я забыла, что Нико вообще существует.

— Сладкая ночь, а?

— Да, он сделал эту новую вещь, которая—

— Вау, я еще не пила кофе. Определенно, еще слишком рано для твоего извращенного дерьма.

— Прекрасно, — дуется она. — Но ты единственная, кто упускает это из виду.

— Я уверена, что справлюсь. Что ты делаешь сегодня?

— Помимо отдыха моей бедной вагины? Мне нужно съездить в город. Вчера в школе я порвала штаны прямо на заднице.

— Ты этого не сделала, — рявкаю я, не в силах выбросить этот образ из головы.

— К сожалению, это правда. Знаешь ли ты, что коробка с забытыми вещами учителей почти так же плоха, как и у детей, когда они забывают свою физкультурную форму? В итоге я провела остаток дня в этой старой бабушкиной юбке примерно из тысяча девятьсот сорок пятого.

— О Боже мой, — смеюсь я, внезапно осознав, как сильно мне нужно было поговорить со своей лучшей подругой. Легкость, которую она предлагает мне, бесценна.

— Слава богу, что это всего лишь временное место. После этого я ни за что не смогла бы устроиться там на полный рабочий день.

— Дети, наверное, уже забыли. У подростков есть повод для беспокойства поважнее, чем видеть задницу своего учителя.

— На мне был тот комплект нижнего белья, который мы купили в прошлый раз, когда ходили по магазинам. Помнишь тот, с…

— Да, — смеюсь я, теперь немного лучше понимая, почему она так подавлена всем этим. — Какого черта ты это надела?

— Я встречалась с Брэдом сразу после работы, и это была долгая неделя, поэтому я надеялась, как можно скорее приступить к части вечера, посвященной снятию стресса.

— Ну, похоже, он, возможно, сотворил свою магию.

— Он встретил меня здесь, поскольку я не могла пойти в ресторан в том, что было на мне надето. Мы так и не забронировали столик.

— А что ты хотела?

— Так ты говоришь мне, что так и не поблагодарила своего сексуального спасителя?

Я глубоко вздыхаю, прежде чем рассказать ей, как прошла оставшаяся часть нашей ночи и утро.

— Джо-Джо, как ты могла так поступить? — спрашивает она, когда я рассказываю ей о том, как заставила его уйти.

— Я отправила ему сообщение с вопросом, можем ли мы поговорить. Я думаю, пришло время.

Мы болтаем еще немного, прежде чем она говорит мне, что собирается принять ванну, чтобы успокоить свое ноющее тело, и что она позвонит мне перед покупками на случай, если я захочу присоединиться к ней.

Я опускаю телефон от уха с надеждой, наполняющей мои вены, что я получу ответ.

Но там ничего нет.

И когда я открываю чат, мое сообщение все еще даже не доставлено.

Беспокойство клубится у меня в животе.

Джоди: Мне жаль. Сегодня утром я был неправа. Спасибо тебе за все, что ты сделала прошлой ночью. x

Со вздохом я засовываю телефон в карман и выхожу. До меня доносится аромат маминого кофе, и я быстро справляю нужду в ванной и спускаюсь вниз.

В ту секунду, когда я оказываюсь на кухне, она обнимает меня и крепко прижимает к себе.

— Я в порядке, мам. Правда.

— Я знаю. Просто дай мне минутку.

Я обнимаю ее крепче, пока мы стоим там, впитывая силу друг друга.

— Тоби все еще спит? — спрашивает она, когда наконец отпустила меня.

— Нет, он ушел, — признаюсь я.

— О, почему? Неужели он… — Должно быть, она что-то прочитала на моем лице. — Джо-Джо, что ты сделала?

Я падаю на один из обеденных стульев, как будто у меня на плечах вес всего мира, прежде чем пересказать историю в третий раз за это утро.

***

Я сижу за туалетным столиком, накладываю макияж, а Бри по громкой связи выходит из своей квартиры, давая мне знать, что она едет за мной, чтобы отправиться за покупками, на которые я наконец согласилась, когда в доме раздается звонок в дверь.

— Теперь ты поняла, как путешествовать во времени или что-то вроде того? — Легко спрашиваю я, восхищаясь впечатляющей работой, которую я проделала с карандашом для глаз. Я полагаю, что, если я собираюсь излить свое сердце Тоби, мне нужна солидная боевая раскраска.

— Если бы только, — бормочет она. — О, может быть, это он.

Мое сердце учащенно бьется при мысли о нем, стоящем по другую сторону двери. Это волнение только усиливается, когда мама выкрикивает мое имя на лестнице.

— Это он, — говорит Бри, явно услышав ее по ходу разговора.

— Ты идешь со мной, — говорю я, вставая и направляясь к двери.

В ту секунду, когда я открываю ее, мое сердце замирает, потому что до меня доносится не глубокий гул голоса Тоби, а легкость незнакомого женского голоса.

— Это не он, — говорю я Бри, мое разочарование очевидно, когда я начинаю спускаться по лестнице.

— Он играет в недотрогу, — говорит она мне на ухо.

— Или на самом деле делает то, о чем я просила. — Это должно было сделать меня счастливой, но на самом деле, я хотела, чтобы прямо сейчас он стоял в коридоре, сражаясь за меня, говоря мне, что я была неправа, заставив его уйти, и доказывая все, что он сказал мне прошлой ночью, полностью сбив меня с ног.

Черт. Мне нужно положить мое непостоянное сердце обратно в его шкатулку, где ему самое место.

Я никогда не была слащавым романтиком. Я всегда была больше склонна к действию. Но, кажется, все изменилось с тех пор, как Тоби помог мне спуститься со сцены в том месте в ту ночь.

Мои глаза расширяются, когда я спускаюсь по нижней ступеньке и заворачиваю за угол, видя девушку, которая привела меня домой в ту ночь, когда я сбежала из квартиры Тоби вместе с взрослой женщиной рядом с ней.

— Бри, я думаю, мне придется отменить наш поход по магазинам, — говорю я, несмотря на то, что не знаю, почему они обе стоят там, но я чувствую, что это важно.

— Хорошо, конечно. Что происходит?

— Я не знаю. Я позвоню тебе позже, хорошо?

У нее нет шанса ответить. Я вешаю трубку, как только заканчиваю говорить, и приближаюсь к женщинам, стоящим в дверях.

— Ч-что происходит? — Спрашиваю я, переводя взгляд с одной на другую.

Девушка, которую я помню с той ночи, удерживает мой взгляд, ее глаза смягчаются, прежде чем я перевожу взгляд на женщину рядом с ней. Сходство в их глазах безошибочно, и я полагаю, что это, должно быть, ее мама.

— Привет, Джоди, — говорит взрослая женщина. — Я Мария, мама Тоби. А это Стелла, моя дочь.

Мой подбородок опускается, когда я смотрю на девушку, которая заботилась обо мне той ночью. Она… сестра Тоби.

Почему она мне не сказала?

— Э-э… привет, — несколько неловко заикаюсь я.

Находиться в одной комнате с женой моего отца, с которой он жестоко обращался, и его давней любовницей — это не то, что я думала, что мне когда-либо придется испытать, но вот мы здесь.

— Прости, я знаю, что это за гранью неловкости, и я действительно надеюсь, ты не возражаешь, что мы вот так к тебе врываемся, но—

— Что происходит? С Тоби все в порядке?

Лицо Марии вытягивается, и мое сердце падает вместе с ним.

— Мы надеялись, что ты, возможно, слышала о нем, — тихо говорит Стелла. — Он исчез.

— Я… ух… Я отправила ему сообщение несколько часов назад, но оно даже не было доставлено, — признаюсь я.

— Черт, — шипит она.

— Пожалуйста, — ласково говорит мама. — Заходите, вам не нужно стоять в коридоре. Не хотите ли вы обе чего-нибудь выпить? Чай, кофе, водка? — спрашивает она с неловким смешком.

— Водка звучит идеально, — весело соглашается Мария.

— Ты действительно волнуешься, не так ли? — говорю я Стелле после того, как ее мама последовала за моей на кухню.

— Мы все следим друг за другом. Наше единственное правило — мы никогда не отключаем телефоны, чтобы всегда могли найти друг друга. Он исчез с лица земли на рассвете.

— Это моя вина. Я заставила его уйти этим утром.

— Это не твоя вина, Джоди, — говорит она, кладя руку мне на предплечье. Ее глаза удерживают мои, и, в отличие от прошлого раза, когда я была в ее компании, я вижу сходство с ее братом, но более того, я могу прочитать ее беспокойство. И за него, и за меня. — Ты в порядке? Прошлая ночь, должно быть, была ужасающей.

Мои губы приоткрываются, чтобы сказать ей то же, что и всем остальным, что со мной все в порядке, но внезапно я обнаруживаю, что правда выходит наружу.

— Это было именно так. Я до сих пор толком не знаю, что я чувствую по поводу всего этого.

— Просто дай этому время. Эта жизнь, она… сумасшедшая. Но это также невероятно. Ты не смогла бы найти группу людей, которые больше заботятся друг о друге. Надеюсь, прошлая ночь помогла доказать, на что он готов пойти ради тебя.

— Я полагаю, ты знаешь правду о том, что произошло той ночью? — Я шепчу, мои щеки пылают от смущения, что это его собственная сестра помогла мне сбежать, которая видела меня на самом дне.

— Да, и я надрала ему задницу за тебя, когда вернулась.

— Т-ты…

— Не позволяй этому лицу одурачить тебя, Джоди. Меня обучали так же, как и их.

— Господи, — бормочу я.

— И для протокола, я бы поступила точно так же, как Тоби прошлой ночью, если бы я была той, кто нашел тебя.

Мои губы приоткрываются, чтобы заговорить, но я быстро обнаруживаю, что у меня нет слов.

— Мы найдем его. Тебе не нужно беспокоиться. Давай, моя мама какое-то время была очарована встречей с твоей.

— Это так странно, — бормочу я, следуя за ней на кухню и обнаруживая, что обе женщины улыбаются друг другу.

У меня есть самые сюрреалистичные два часа в моей жизни, когда мы со Стеллой сидим и смотрим, как две женщины, у которых, кажется, гораздо больше общего, чем я когда-либо предполагала, узнают друг друга.

Первоначальная неловкость испарилась, когда они сосредоточились на хороших сторонах своей жизни, а не на слоне в комнате, то есть человеке, который соединил их самым уникальным образом.

Я начинаю думать, что Стелла и Мария планируют остаться до конца дня, когда звонит телефон Стеллы.

— Да? — говорит она тому, кто находится на другом конце, ее глаза загораются, когда они встречаются с моими.

Меня переполняет облегчение.

Они нашли его.

— Хорошо, да. Теперь мы возвращаемся. — Она замолкает, когда на линии раздается низкий голос. — Да, с Джоди и ее мамой. Да. Ладно. Я тоже тебя люблю.

Я не могу сдержать сочной улыбки, которая играет на моих губах, когда она вешает трубку.

— Он с Нико и Алексом. Они забирают его домой, — говорит Стелла, поднимаясь со стула и хватая свою сумку с пола. — Ты готова? — Ее глаза удерживают мои, не оставляя мне ни дюйма для спора.

Я все еще пытаюсь.

— Я не уверен, что—

— Надевай туфли, Джоди. Что бы ни происходило, ты нужна ему. И что-то подсказывает мне, что ты хочешь быть рядом с ним.

Я отрываю взгляд от нее, перевожу его на полные надежды глаза Марии, а затем на поддерживающие глаза моей мамы.

— Да, — говорю я, вставая. — Я хочу. Дай мне две минуты.

Я выбегаю из комнаты и поднимаюсь по лестнице, чтобы схватить то, что мне нужно.

Они втроем едва добрались до коридора, когда я мчусь обратно вниз.

— Готова? — спрашивает Стелла.

— Готова.

— Хорошо. Пойдем, доставим тебя к твоему парню.

ТОБИ

Даже когда солнце встает вокруг меня, воздух, кажется, никогда не прогревается. Мое дыхание продолжает вырываться облаками вокруг меня, пока мое тело дрожит в попытке побороть стихию.

Мне следовало захватить толстовку с капюшоном или даже простыни с кровати — это был бы не первый раз, когда я поддавался таким радикальным мерам в прошлом.

Скрестив руки на груди, я смотрю на маленькое облачко, несущееся по голубому зимнему небу.

Весна уже в пути. Мы должны праздновать новое начало. То, в котором нет этой оскорбительной пизды в нашей жизни. Но его присутствие, похоже, все еще сохраняется. Даже из глубины нашего подвала он оказывает влияние на мою жизнь.