Безрассудная страсть

Глава 1

Всю неделю лил дождь. Только сегодня проглянуло солнышко. Выдался теплый весенний день. И тысячи людей высыпали на улицы — погулять на свежем воздухе, полюбоваться достопримечательностями города, побродить по магазинам, а то и посидеть под тентами кафе за чашкой чая или порцией мороженого да поболтать с друзьями.

Что в такой ситуации удивляться, что, завидев свободный столик на открытом балконе отеля «Воклюз», Никола расценила это как подарок судьбы и стремглав бросилась к нему, опередив на какой-то миг дородную матрону, уже приближавшуюся к вожделенному месту. Забавно, что девушка, прежде сидевшая там, покинула кафе с не меньшей быстротой.

Никола почувствовала прямо-таки блаженство, удобно расположившись в плетеном кресле. Теперь-то спешить некуда! Можно спокойно пожить в свое удовольствие в городе хоть три недели, а то и больше, если не сорить деньгами. Зато проведет она это время, как ей хочется, чтобы полностью насладиться Лозанной, изумительным Женевским озером, горами, от вида которых захватывает дух. Именно ради этого или чего-то подобного она и завершила дела в Лондоне, Лидсе, Бристоле и даже в заснеженном Глазго — а они заняли всю долгую зиму, — чтобы с жадностью ухватиться за первый же контракт, предусматривающий поездку на континент.

Вот почему, когда месяц назад из агентства, с которым она сотрудничала, позвонили и спросили: «Вы сейчас очень заняты, мисс Стерлинг? Английской компании «Бейллиол бразерз», специализирующейся на выпуске хрусталя, требуется двуязычный секретарь-переводчик для обслуживания делегации, которая отправляется на торговую ярмарку в Лозанну сроком на месяц», — Никола с готовностью ответила: «Нет, я свободна. Только мне нужна более полная информация». И через несколько часов она уже была в пути.

Истекшие четыре недели походили на ад кромешный. Но теперь, когда крупные коммерческие специалисты компании, удовлетворенные достигнутыми результатами, отправились восвояси в родную Англию, Никола пребывала в прекрасном настроении, располагая очень даже кругленькой суммой в кошельке. Она взяла напрокат небольшой автомобиль и собиралась посетить места, которые знала пять лет назад и которые до сих пор вызывают у нее ностальгические воспоминания, — Веве, Монтре, Эвьян и конечно же горы… Да, Никола могла позволить себе такое путешествие, ибо для опытных секретарей, свободно владеющих двумя иностранными языками, всегда найдется хорошая работа… Ее не раздражало, что официант, как угорелый носившийся от столика к столику, все никак не мог добраться до нее, чтобы дать Николе хотя бы чашку чая. От него вообще было мало толку. Он оказался беспомощным даже в таком никчемном вопросе, с которым обратилась к нему Никола, когда он наконец подошел к ней. Дело в том, что как только она села за столик, то обнаружила на нем связку ключей, причем один из них висел на небольшом брелоке с адресом владельца.

Никола протянула ключи официанту.

— Их, очевидно, оставила леди, которая сидела здесь до меня, — объяснила она ему.

Юноша смотрел на нее пустыми глазами.

— Но она ведь ушла, мадемуазель. Я ее не знаю. Что я могу?..

Никола перебила его:

— Там есть адрес. Сдайте ключи своей администрации, туда все равно будут звонить.

Официант неохотно взял ключи и повертел их в руках.

— Администрация, мадемуазель, тремя этажами ниже. А я, как видите, занят выше головы…

— Вы их все-таки возьмите. Когда будет время, тогда и сдадите. Нельзя же их оставить здесь — они сразу пропадут!

Он устало вздохнул.

— Как хотите, мадемуазель…

Но прежде чем ключи отправились в карман его брюк, Никола передумала. Она поняла, что он про Них забудет, и поэтому протянула за ними руку.

— Позвольте-ка я взгляну на адрес. Кажется, это мне по пути. Если не возражаете, я попробую подвезти их хозяйке.

Хотя доверять ей у него не было особых оснований (как и не доверять), юноша не возражал и вернул Николе ключи.

— Тысячу раз спасибо, мадемуазель! Вы очень добры! — Он тут же выписал счет за чай, подложил его под блюдце и поспешил ретироваться, чтобы уже не появляться около нее вовсе.

Через полчаса Никола села в свою машину. Когда она выбиралась со стоянки, ей вдруг пришла в голову мысль, что ведь можно было ей самой сдать ключи в администрацию отеля. Ну да ладно! Улицу, указанную на брелоке, Никола знала — до нее нетрудно добраться. Если дома никого не окажется, опустит ключи в почтовый ящик. Он, надо надеяться, висит около двери квартиры. Всего и дел-то!..

Здание, к которому подъехала Никола, — современное, с лифтом. Поднявшись на второй этаж, она увидела, что у квартиры номер девять стоит леди, занимавшая до нее столик в кафе, а консьерж открывает дверь.

— Вот и все, мадам, — покраснев, произнес мужчина, пряча отмычку.

— О, спасибо вам! А это за причиненное беспокойство, мсье… — Девушка, порывшись в сумочке, дала ему чаевые.

Никола ускорила шаг.

— Извините, пожалуйста! Не ваши ли это ключи? Вы оставили их… — начала было она и остановилась, потрясенная, удивленная, изо всех сил пытаясь вспомнить имя девушки. Та, повернувшись к Николе, находилась в том же состоянии растерянности, увидев перед собой вроде бы знакомое лицо.

Вспомнили обе одновременно и поэтому воскликнули хором:

— Диана Тезиж, не так ли?

— Никола Стерлинг!

И рассмеялись, принялись пожимать друг другу руки. Диана поцеловала Николу в щеку. Посыпались сбивчивые вопросы, ответы — все от радости встречи.

— Сколько лет, сколько зим!

— А действительно, сколько лет прошло, как мы расстались в Веве?

— Что ты делаешь в Лозанне?

— А ты что? Живешь в апартаментах! Я думала, ты из Невшателя, разве нет? — Вдруг у Николы мелькнула догадка. — Да ты, случайно, не замужем ли?

— Замужем? — удивленно переспросила Диана, и выражение ее лица стало жестким. — Нет-нет! Ничего подобного… Да, я по-прежнему живу в Невшателе с Куртом… Отец умер… Здесь, собственно, вместе с Куртом по его делам… да ты, пожалуйста, входи. Нам надо поговорить. Курта нет, он приедет не скоро.

Они уселись в типично безликой гостиной меблированных квартир, сдаваемых внаем, и, забыв, что встретились из-за оставленных в кафе ключей, пустились в рассказы о том, как провели все эти годы «после Веве». Веве ассоциировался у них с привилегированным пансионом, где Диана была ученицей, а Никола — всего тремя годами старше ее — преподавала по двухгодичному контракту разговорный английский язык и одновременно (это входило в условия договора) совершенствовала свои знания итальянского и французского, планируя в будущем выполнять обязанности дипломированного секретаря-переводчика, чем она и занималась с тех пор.

После возвращения Николы в Англию Диане — тогда семнадцатилетней девушке — оставалось провести в Веве еще год.

— Так, значит, тебе сейчас двадцать два, — подсчитала вслух Никола. — Где была все эти годы после Веве?

— Где? Да дома — в Невшателе. — Рассказывая, Диана нервно ходила по комнате. — Хозяйство ведет тетя Агата — такая благообразная, Но уже в возрасте: она гораздо старше отца, а он умер, когда ему было уже под семьдесят. Отец женился очень поздно, и ему стукнуло за сорок, когда родился Курт. А скончался вскоре после того, как ты уехала из Веве. С Куртом ты ведь еще никогда не виделась, да?

— С твоим братом? Нет!

— Ну конечно, отец, пожалуй, слишком долго не допускал его к делу. Ты же знаешь нашу фирму по производству часов?

Еще бы! Рекламные щитки, восхваляющие продукцию «Тезиж», висели на железнодорожных вокзалах, автострадах, неоновым светом горели на улицах города. Род Тезиж стоял в одном ряду с деловыми кланами Менье, Сима, Сухар, Бэлли, имевшими филиалы своих компаний далеко за пределами Швейцарии.

— Разумеется, знаю! — Никола кивнула. — Но ведь Курт теперь возглавляет фирму?

— О да! И он пошел дальше отца — выпускает то, чем тот отказывался заниматься, — компьютеры, точные навигационные приборы для морского флота и авиации. Работает все дни напролет. Сейчас Курт здесь в рамках программы «экспортной экспансии»: проводит конференцию заокеанских оптовых покупателей (включающую увеселительные мероприятия) и устраивает выставку во Дворце красоты. Лозанна — чудесное место для такого рода событий.

— Бесспорно, — подтвердила Никола. — Я и сама приехала сюда в качестве секретаря-переводчика торговой делегации одной английской фирмы… Так ты будешь здесь, пока брат не завершит конференцию? Как долго она еще продлится?

— Он и сам не знает. Вероятно, несколько недель. Я при нем вроде «организатора досуга»: помогаю развлекать жен бизнесменов, пока Курт занимается с участниками конференции. Английским и итальянским я владею неплохо, а если надо, то общаюсь и на немецком.

— Надеюсь, и на американском, — пошутила Никола.

Но Диана словно и не слышала. Присев на секундочку на подлокотник кресла, она тут же вскочила и принялась вновь беспокойно мельтешить по комнате. Потом взяла сигарету, предложила одну Николе, зажгла свою и разогнала рукой воображаемый дым. Затем продолжала:

— А сейчас, помимо прочего, я должна быть еще и шофером Курта. Дело в том, что любимый вид отдыха у него — сквош, вид тенниса. Так вот перед самым отъездом сюда — надо же такому случиться! — он вывихнул запястье. Произошло это вчера. Мы просто…

— Только вчера? — воскликнула Никола. — Значит, какое-то время мы будем здесь вместе? Я свободна и хотела бы немного развлечься. Так что мы, наверное, могли бы видеться, когда тебе позволят обстоятельства. Я — за, а как ты?

— Да… да… Мы обязательно договоримся… как-нибудь. — Чувствовалось, Диана комкала разговор, чего Никола не ожидала и поэтому вопросительно посмотрела на нее.

Диана отвела глаза, а когда вновь взглянула на Николу, то начала уже совершенно новый разговор, спасая обеих от смущения, возникшего по непонятно какой причине.

— А знаешь, ты совсем не изменилась! Сколько лет-то прошло? Пять?.. Помню, мы ожидали, что приедет учительница, воплощающая собой «мисс Англия», — такая розовощекая пампушка. Ты же совсем не походила на нее. Но с какой завистью мы любовались твоими длинными ресницами — ведь тогда мы еще не осмеливались носить накладки! В тебе даже есть что-то славянское — широкие скулы и рост… Нет, ты ничуть не стала старше!

— А ты чего хотела? Чтобы я за пять лет стала ведьмой и летала на метле? И потом, — Никола бросила взгляд на темный шелк волос Дианы, отточенные черты ее лица, — в наше время все мы можем выглядеть молодыми и красивыми, пока не стукнет сорок. Вот что тогда?

— Мода! Возможно. — Ответ Дианы был опять лаконичным, и она тут же задала вопрос из несколько иной сферы: — Как насчет мужчин, Никола? Были ли они у тебя? Встречалась ли с кем?

Никола пожала плечами:

— Естественно. Но ничего серьезного — так, время от времени. А как у тебя?

Диана отвела взгляд.

— Да был один, — призналась она и подошла к окну. Остановилась, провела ногтем по венецианским жалюзи, спасавшим комнату от полуденного зноя.

Никола ждала продолжения и, не удержавшись, спросила:

— А сейчас?

При этих словах Диана повернулась к Николе.

— В некотором смысле — есть. — Диана посмотрела на часы. — Скоро должен вернуться Курт. У него встреча в бельгийском консульстве. И поскольку машина была ему не нужна, я заскочила в кафе выпить чашку чая… А сейчас, извини меня, я отлучусь на несколько минут в свою комнату, ладно? Мне там надо кое-что подготовить…

Никола встала.

— Так я лучше тогда пойду? — предложила она.

— Нет-нет, пожалуйста, останься. Познакомишься с Куртом. А я не надолго. Прошу — не уходи! — И Диана удалилась.

Весьма озадаченная ее поведением, Никола все же осталась. Пока она сидела в гостиной, снизу доносились разные звуки: несколько раз с шумом открылась и закрылась металлическая дверь лифта, не прекращался гул уличного движения. Но в квартире стояла полнейшая тишина. Время шло. Напряжение росло. И было уже нелепо верить словам Дианы, что она отлучится «не надолго», всего «на несколько минут».

Наконец Никола поднялась и направилась к двери, через которую ушла Диана. Прислушалась. Ни звука. Толкнув дверь, она оказалась в коридоре. Там три комнаты напротив и одна — рядом. Последняя оказалась кухней; две другие — закрыты.

Никола постучалась в одну из них, потом вошла. Очевидно, мужская комната — Курта. Постучалась в другую, позвала: «Диана! Ты здесь? Ничего не случилось?» Голос ее немного дрожал. Прислушалась. Вошла — никого, как и в остальных комнатах.

Диана покинула квартиру, даже не потрудившись дать знать о своем уходе. Но почему? И как? Ответ на последний вопрос пришел, когда Никола увидела дверь, ведущую из этой комнаты в боковой коридор. Оттуда на лифте Диана, вероятно, и спустилась вниз. Но почему она с такой поспешностью исчезла, сказав перед этим, что чуть ли не через минуту вернется? Могла бы, по крайней мере, просунуть голову в дверь, попрощаться и дать возможность гостье тоже уйти. Но она и этого не сделала. Почему?

Потому что не хотела, чтобы ей задавали вопросы! Потому что какая-то легкая нервозность в ее поведении была, очевидно, связана с ее поспешным бегством. Не только интуиция подсказывала Николе все это — она была абсолютно уверена в правоте своих догадок. Более того, осмотр комнаты показал, что Диана отправилась вовсе не в табачную лавку за сигаретами. Гардероб открыт и пуст. На раковине никаких предметов туалета. Нет и чемодана, а уж он-то должен быть, коль скоро Диана только вчера приехала из Невшателя… Когда Никола подошла к туалетному столику у постели, то обнаружила на нем письмо, адресованное ей.

Видно было, что Диана писала его второпях.

«Никола, прости — я лгала тебе! Уверена, ты встревожишься и начнешь искать меня раньше, чем приедет Курт. Клянусь, я и в мыслях не держала поступить таким образом. Просто случай свел нас вместе, и, коль скоро это произошло, Никола, дорогая, помоги мне, пожалуйста! Ты наверняка сможешь, если захочешь.

Не стану посвящать тебя во все — Курт узнает, разозлится и тогда тебе достанется. Поэтому скажу только, что так или иначе я планировала убежать — именно отсюда, а не из дома. Что я и сделала, пока нет Курта. Когда он предложил мне сопровождать его, я ухватиласьза этот шанс. Я и не думала выполнять для него роль «организатора досуга», а лишь воспользовалась предоставившейся возможностью, вот и все!

Пожалуйста, дождись Курта, даже если он возвратится не очень скоро. И передай, что я уехала навсегда, ибо другого выхода нет. Он догадается почему, но не будет знать — куда. Ты тоже этого не должна знать. Когда днем я спросила тебя о мужчинах, то чуть было сама не раскрылась перед тобой. Теперь я рада, что сдержалась. Ты так ответила мне, словно они тебе совершенно безразличны, и мне стало ясно: ты меня не поймешь. Но сейчас-то постарайся. Может, ты сумеешь спасти меня от гнева Курта.

Я уверена — наши пути-дороги с Куртом разошлись. Как бы то ни было, он не должен меня найти. Но постарайся понять сама — и попробуй убедить в этом Курта, — что ничего плохого я не делаю. Поступаю так, как заставляют обстоятельства, — вот и все!

Пока мы разговаривали, я сняла с брелока ключ от квартиры и положила его на письменный стол. Мне он больше не понадобится. Видимо, сам Бог послал тебя, Никола, чтобы ты помогла мне. А то и Курту, если он пойдет на это. Но может и не пойти.

Диана».

Находясь в полнейшем смятении, разрываясь между негодованием и сочувствием, Никола еще раз перечитала письмо, что-то понимая, а чего-то нет.

Ее слова «наши пути-дороги с Куртом разошлись», вопрос о мужчинах и фраза «чуть было сама не раскрылась перед тобой» позволяли догадываться, что, куда бы она ни махнула, Диана уехала не одна. Вместе с тем — «ничего плохого не делаю»! Так ли это? Может, это самообман? Ведь если действительно в этом нет ничего плохого, то зачем Диане убегать из дома, зачем злить Курта?

Ей двадцать два года. Сама себе хозяйка, тогда зачем она так поступила? И зачем морально давит на нее, заставляя быть на стороне Дианы перед лицом этого не брата, а исчадия ада, перед которым Никола должна трепетать, как осиновый лист? И вообще — что, по мнению Дианы, ей следует делать? Что говорить? А подумала ли Диана, как Никола объяснит свое пребывание в чужой квартире? Как и почему она здесь оказалась? Ведь Курт, естественно, ожидает увидеть дома не ее, а сестру!..

Никола вернулась в гостиную.

Она просидела в гостиной несколько часов.

Наконец в очередной раз раздался лязг лифта, и кто-то стал открывать ключом дверь квартиры. В комнату вошел мужчина. Сердце Николы готово было вырваться из груди, когда она в полутьме повернулась к нему.

Левой рукой — правая перевязана на запястье — он, щелкнув выключателем, зажег свет в комнате. И предстал перед Николой. Высокий блондин, в то время как его сестра — шатенка, с более жестко, чем у нее, очерченным лицом. Дуги, шедшие от носа к краям губ, говорили о его зрелости, контрастирующей с молодостью, воплощенной в его стройной, атлетически сложенной фигуре. Он был в кремовой шелковой рубашке и легком элегантном костюме, сшитом на заказ. Войдя в комнату, бросил в кресло туго набитый портфель из мягкой свиной кожи.

«Типичный образец высокопоставленного делового человека!» — так сразу охарактеризовала его Никола. Тот же холодно уставился на нее своими серо-голубыми глазами, но почему-то с меньшим удивлением, чем она ожидала.

Подойдя к Николе, произнес:

— Добрый вечер! Извините, раньше мы вроде бы не встречались, не так ли? Я — Курт, Диана вам, конечно… Впрочем, а где Диана? Она не предупреждала, что ждет гостью. Что будете пить, мадемуазель?..

Обращаясь к ней по-французски, Курт, очевидно, принял ее за швейцарку, но, когда услышал фамилию Стерлинг, нахмурившись, переспросил, причем с чистейшим английским выговором.

Никола ответила по-французски:

— Да, я англичанка, но владею французским… Я подруга… давняя подруга Дианы. Сегодня днем мы встретились с ней при случайных обстоятельствах — она оставила ключи на столике в кафе, вот я и приехала с ними по адресу, указанному на брелоке. Но сейчас ее здесь нет: Диана уехала пару часов назад и попросила меня дождаться вас, мсье.

Его рука зависла над бутылками.

— Вы, наверное, оговорились? Диана, очевидно, попросила вас дождаться ее? Куда же она отправилась?.. Вам что — херес, коньяк, водку?

Он не понял!

— Нет, спасибо, мне ничего не надо, — произнесла Никола. — Все правильно сказала: Диана попросила меня дождаться вас, вашего возвращения. Она сюда больше не вернется и поэтому уговорила меня остаться здесь, чтобы передать вам ее слова.

Курт прямо-таки вспыхнул от негодования:

— Не вернется откуда?

Никола замотала головой.

— Не знаю. Меня в это она не захотела посвящать; вас, видимо, тоже.

— И вы позволили ей уйти, не объяснив более ничего ни вам, ни мне?

— У меня не было выбора. После того как мы поболтали немного — а я должна сказать вам, что мы с Дианой знали друг друга с времен пребывания в пансионе «Вишняки» в Веве, — она попросила извинения и отлучилась в свою комнату. Я ждала-ждала, а Диана не появлялась. Тогда я прошла к ней и на туалетном столике у постели обнаружила вот это. — Никола протянула Курту письмо.

Пока Курт читал его, она наблюдала за ним и думала: входило ли это в планы Дианы? Но теперь уже было поздно что-либо менять… Он зацепился за одну фразу и процитировал ее, подняв глаза на Николу:

— «И тогда тебе достанется»! Не очень-то она высокого мнения о моих способностях быть элементарно вежливым. Сама же не останавливается перед тем, чтобы превратить вас в свое орудие, а из меня сделать дурака… А что это за разговор о мужчинах и вашем безразличии к ним? Как он увязывается со всем остальным?

— Да она только спросила, были ли у меня мужчины. А когда я задала ей тот же вопрос, Диана ушла от ответа. Вы же сами прочили: в письме говорится, что она собиралась раскрыть душу передо мной, но не сделала этого. Диана пишет также, что вы догадаетесь, почему она убежала, что это связано с каким-то мужчиной.

— Конечно, я все знаю, — лаконично подтвердил Курт. — Знаю, кто он, что он, как и почему ему удалось уговорить ее удрать с ним. А что касается этого вранья насчет того, что «ничего плохого я не делаю», то на какого простачка это рассчитано? Кто в это поверит?

— А может, это не вранье? Она выделила эти слова и просит вас поверить ей. Если бы это было не так, разве бы Диана поступила подобным образом?

— Она страстно увлечена. А женщина в таком состоянии может убедить себя в чем угодно, — заявил Курт, высмеяв довод Николы.

— Я все-таки склонна верить словам Дианы. Разве она не могла просто уйти, и все — не к тому мужчине, которого вы знаете, не с ним, а куда-то еще?

— Бросьте! К нему ли она убежала, с ним или из-за него — какая разница? Все равно в один прекрасный день они спарятся. И поскольку Диана знает, как к этому отнесутся ее друзья, то заранее кричит, что она не виновата, что и в мыслях не имела ничего плохого. Ей же нужно как-то успокоить свою совесть. Вот и все!

— Но что заставило ее убегать? И с какой стати Диана должна оправдываться перед вами за свои поступки? — настаивала Никола. — Насколько я знаю, она на три года моложе меня и имеет все права…

— Да, ей двадцать два, и, с юридической точки зрения, она совершеннолетняя, — подтвердил Курт. — Дело в том, однако, что отец в своем завещании возложил на меня особую ответственность за нее. До исполнения ей двадцати пяти лет Я решаю ее финансовые и материальные вопросы… В последний год своего пребывания в Веве она завела безумный роман с очередным мужчиной… Впрочем, если вы ее тогда знали, то, вероятно, в курсе всей этой истории?

— Нет. Я преподавала там английский. Срок контракта истек, и я уехала на год раньше Дианы.

— Ах вон как!.. Ну вот, из-за той авантюры отец поручил мне — и это одно из немногих деловых поручений, которые он дал мне, — быть гарантом того, что подобное больше не повторится, что она не станет жертвой нового проходимца, «искателя счастья и хорошего наследства», которого Диана встретит на своем пути. Теперь, когда она совершеннолетняя, Диана могла бы преспокойно, в законном порядке добиться пересмотра этого пункта завещания. Так нет — она предпочитает шантажировать, морально давить на меня. Ну что ж, посмотрим, что из этого выйдет, мадемуазель Диана и мсье Антон Пелерин, рабочий гаража! — Голос Курта звучал негодующе, грозно.

Видя такое отношение Курта к Диане, Никола волей-неволей испытывала сочувствие к ней.

— По-вашему, этот мужчина, которого вы знаете, — мошенник, охотящийся за приданым богатых невест?

— А кто же еще?! — Курт недоуменно пожал плечами. — Он, по крайней мере неделю назад, работал в гараже, которым мы пользуемся в Невшателе. Учил Диану водить машину. Классический способ знакомства, модный сегодня. Как в девятнадцатом веке девицы по уши влюблялись в преподавателей музыки, учителей танцев или верховой езды, так и сегодня моя сестра теряет голову из-за автомеханика, положившего глаз на привлекательную невесту и богатство дома Тезиж.

— Вы думаете, этот Антон Пелерин уже не работает в вашем гараже?

— Да, я случайно узнал об этом и обрадовался: «Слава Богу, все кончится!» Диана ведь не посвящала меня в свои дела. Порадовало меня и то, что она ухватилась за мое предложение отправиться со мной в Лозанну в качестве организатора досуга гостей конференции. Договорились также, что временно она будет исполнять обязанности моего шофера. — Курт показал на перевязанное запястье.

— Да, Диана говорила мне об этом. И добавила, что она решила не упустить случая и удрать именно отсюда, а не из дома. Для этих целей воспользовалась она и мной… Ну что ж, извините меня, мсье, но вы видите, я не могла поступить иначе!

— Ничего-ничего! Не думайте об этом! Наоборот — я признателен вам!

— За что?

— Как это ни парадоксально, за вашу преданность Диане.

— Здесь нет никакой моей доблести — просто мы когда-то были друзьями с Дианой.

— Говоря так, вы порицаете меня за то, что я несколько цинично смотрю на происшедшее? — Взгляд Курта, устремленный на Николу, был колючим.

Никола подобрала свою сумочку, готовясь уйти.

— Я не имею права осуждать вас, мсье, — произнесла она.

— Но хотели бы, — уверенно произнес Курт. — И, конечно, желали бы знать, что будет дальше, что я намерен предпринять?

Никола, стоя, повернулась к нему.

— Разве это не естественно? Хотя я ни о чем не спрашиваю и не собираюсь быть замешанной во всем этом деле.

— Конечно. Правда, я все равно сказал бы вам… Итак, то, что касается немедленных розысков Дианы, — ничего подобного не будет.

— Как?! Вы ничего не предпримете?

— Да!

Никола была потрясена, но Курт не обратил на это внимания.

— По крайней мере, сейчас. Что сделано, то сделано. Придет время, и я приму надлежащие меры. А пока… раз сестра хочет выяснить мою реакцию, она ее выяснит… Впрочем, меня сейчас беспокоит другое: во время нынешней рекламной кампании Диана должна была выполнять определенные обязанности… Но я так понимаю, с вашей стороны мне сочувствия не ждать?

— Честно говоря, я хотела бы, чтобы вы больше заботы проявили о Диане. — Голос ее звучал проникновенно.

— Вы, видимо, слишком честный и порядочный человек. Она не заслуживает такой преданной дружбы.

Ну это уж было чересчур! И Никола взорвалась:

— Как вам не стыдно говорить такое! Диана с огромными муками решилась на свой поступок. Она страдала от того, что нарушила ваши планы. А у вас нет никакой жалости к ней!.. И вообще — вы не имеете права ничего не предпринять, чтобы разыскать ее! Ее тетя, живущая в Невшателе, — да она и ваша тетя, кстати! — должна знать, что произошло.

Курта это не тронуло.

— Пока такой необходимости нет. Когда мы отправились в Лозанну, тетя воспользовалась случаем погостить у своих друзей в Париже. Сейчас бесполезно ставить ее в известность. Я сам решу, когда это сделать. Поскольку Диана ее не пощадила, пощадить ее должен я. И лучший способ в этом смысле — не тревожить ее.

Никола вздохнула и покрепче прижала сумочку под мышкой.

— Извините! У вас, очевидно, все продумано и решено… — начала она, но не договорила.

— Не совсем! — Курт, сделав несколько шагов, перегородил ей путь к двери. — Мне просто крайне необходим организатор досуга для моих гостей и бизнесменов.

— Ну уж с этой-то задачей, я надеюсь, вы справитесь!

Он кисло улыбнулся.

— Судя по вашему тону, я не заслуживаю помощи… В таком случае, раз вы покидаете этот дом, позвольте вызвать для вас такси и отвезти в ваш отель. Или, может, вы здесь не на отдыхе? Вы живете в этом городе?

— Нет. Я остановилась в пансионе на авеню Клебер. И хочу побыть в Лозанне еще неделю-другую… Что до машины, то я взяла автомобиль напрокат — он припаркован на улице.

— Так вы взяли себе каникулы?

— Да, на то время, что я могу себе позволить. — И Никола, чувствуя интерес Курта, кратко рассказала ему о своих планах, о намерении потратить только что заработанную на торговой конференции сумму, наслаждаясь красотами и достопримечательностями Лозанны и окружающих ее живописных мест.

— Жаль, что все так произошло с Дианой, — произнес Курт, — а то она могла бы составить компанию, пока вы здесь.

— Да, — согласилась Никола, — я бы этого очень хотела. Я так и сказала Диане, но…

— А я не могу заменить ее для вас, хотя бы на сегодняшний ужин?

— Я… — Никола не знала, что сказать.

А Курт понял ее колебания как отказ.

— Нет? Все еще в опале? — с горечью произнес он. — Но, по крайней мере, немного коньяку перед тем, как вы уйдете, выпьете? — И, упреждая ее отрицательный ответ, Курт приготовил два стакана с живительной влагой и подал один Николе.

Делая вид, что ей этого не хочется, она вновь села в кресло.

— Надеюсь, понятно, что коль скоро вы принимаете такое участие в судьбе Дианы, вам лучше не терять связь со мной? — продолжил Курт.

— Я оставлю вам свой адрес, мсье, и полагаю, вы дадите мне знать, как только выясните что-либо о Диане, — спокойно произнесла Никола.

— Конечно!.. А тем временем… — Курт сделал паузу, во время которой вертел стакан в руке. — А тем временем хочется надеяться, вы могли бы очень сильно помочь и Диане, и мне, если бы только согласились!

Никола удивленно взглянула на него.

— Согласилась? На что? Я вас не понимаю.

Курт впервые улыбнулся ей, причем так, словно просил у нее извинения. Вся спесь моментально сошла с него. И это обезоружило Николу.

— Я пока не знаю, что конкретно надо сделать, — просто мне в голову пришла одна идея…

— Какая идея?

Никола вынуждена была подождать, пока он нашел что ответить.

— Как избежать скандала, — резко произнес Курт. — Сумей мы объединить мой опыт и вашу добрую волю, мы смогли бы справиться с этой проблемой.

— То есть найти Диану, прежде чем она успела совершить нечто опрометчивое?

Он отрицательно покачал головой.

— Вряд ли это возможно. В письме ведь ясно сказано, что она не одна. Диана и Пелерин надеются найти кюре в какой-нибудь деревне того или иного кантона и убедить его, что никаких препятствий для их женитьбы нет… У меня другое предложение: если бы вы согласились — во французском языке есть такое иносказательное выражение: «оперить мне стрелы», — то я смог бы избавить Диану от грандиозного скандала до того, как ее бы обнаружили. — Но тут. Курт заметил обескураженный взгляд Николы, устремленный на него, и прекратил развивать свою мысль. — О, я вижу вы не понимаете меня. В английском языке, вероятно, это выражение воспринимается лишь буквально, а не фигурально?

— Пожалуй, да. И во французском мне не приходилось слышать такое.

— Но вы же, например, говорите «сделать одолжение», «протянуть руку помощи», «опереться на чье-либо плечо». А у швейцарских рыцарей-лучников в старину существовала такая практика: их помощники-оруженосцы крепили им на стрелы орлиные перья — для более точного попадания в цель. Это и обеспечивало успех. Вот я и сказал, что было бы хорошо, если бы вы согласились помочь и Диане, и мне.

— Теперь ясно. И в чем могла бы состоять эта помощь? — спросила Никола, пока еще не желая связывать себя какими-либо обязательствами.

Ответил он не сразу — долго глядел на нее.

— Вы все усложняете, мадемуазель… Я предлагаю вам занять место Дианы до тех пор, пока она не объявится или не раскроет своих истинных намерений. Иными словами — сыграть роль ее дублера. Надеюсь, это вам понятно?

Никола уставилась на него.

— Конечно! Хотя я совершенно не представляю, что конкретно вы ждете от меня в этом случае. Каким образом я могла бы заменить вам Диану, в каком качестве? Как это возможно?

— А почему бы нет? — Курт говорил очень уверенно. — Ну давайте по порядку… — Он сел на подлокотник кресла. — Вы водите машину и на то короткое время, что я из-за руки не могу сесть за руль, могли бы выступить в роли шофера. Далее. По-французски вы говорите великолепно, английский — ваш родной язык. По-итальянски изъясняетесь, как и Диана. К счастью, именно английский чаще всего будет в ходу, когда придется общаться с женской частью приглашенных гостей. Помочь им в качестве переводчика сделать их пребывание в этом городе комфортным, облегчить контакты с разными людьми — насколько я сам могу судить и имея в виду то, что вы рассказывали о своей работе с английской делегацией, — не составит для вас особого труда. Почему же не попробовать?

Никола выслушала его до конца. Затем четко, размеренно произнесла:

— Итак, внесем полную ясность. Вы предлагаете, чтобы я взяла на себя все функции, которые бы выполняла Диана, если бы она была здесь? Так?

Курт кивнул:

— И за соответствующее вознаграждение, конечно!

— «За соответствующее вознаграждение» вы можете нанять шофера-профессионала или таксиста.

— Безусловно. Нет вопроса.

— Для увеселения гостей тоже существуют профессионалы. И вы можете прибегнуть к их услугам!

— Э-э, нет! Я неженатый мужчина, и вы должны понимать, что это вызвало бы нежелательную реакцию.

Никола уловила смысл сказанного и покраснела.

— Ну, а почему не пригласить на эту роль кого-нибудь из друзей? — настаивала она. — Например, молодую замужнюю женщину или кого-то постарше? У вас наверняка есть на примете особа, которая выручила бы в этом деле.

— Конечно, вы были бы правы, если бы речь шла о вдовушке лет за восемьдесят. Во всех иных случаях эффект был бы тот же: складывалась бы весьма двусмысленная ситуация. Но что еще более важно — стоит только мне обратиться к кому-либо за помощью, как все узнают о побеге Дианы. А это не в моих и не в ее интересах, и я не могу этого допустить.

Никола задумалась. В голове, постоянно ускользая, вертелся еще какой-то серьезный аргумент. Наконец она ухватилась за него.

— Мне кажется, вы что-то недоговариваете, мсье, — произнесла Никола. — Я не вполне понимаю вас… Если я соглашусь стать дублером Дианы, как вы предлагаете, то превращусь в профессионального «организатора досуга» ваших гостей. И как только я где-либо появлюсь с вами в этой роли, люди неизбежно узнают о случившемся с Дианой.

Курт ответил не сразу. Он жестом указал на ее пустой стакан, а когда она отрицательно замотала головой, повернулся к коктейльному столику и налил себе коньяку.

— Ничего подобного! — произнес Курт, стоя спиной к Николе. — Все будет шито-крыто, если деловое соглашение, которое мы заключим, останется между нами. Никто не станет бросать косых взглядов или трепать языком. Мы тем более будем гарантированы от этого, если вы полностью войдете в эту роль, которую я для вас предназначаю, — в роль молодой привлекательной сестры, со знанием трех иностранных языков, приехавшей со мной в Лозанну, чтобы занять жен моих гостей, пока мы будем решать с ними деловые вопросы. — Повернувшись к Николе, Курт спросил: — Ну как, поняли? Теперь вам все ясно?

Еще не веря своим ушам, Никола вымолвила:

— О да, конечно. Надеюсь, и вам должен быть ясен мой ответ?

— Естественно! С вашим холодным рассудком вы способны сказать одно — «нет!».

Странно, но то, что Курт так легко ее понял, вновь обезоружило Николу. Возвратив ему свой стакан, она встала и спокойно произнесла:

— Ну что ж, раз нам все ясно…

— А что, если подойти к делу с позиций холодного рассудка? — прервал ее Курт. — И, скажем, проявить сочувствие к судьбе Дианы, ее тетушки Агаты, тех, кому небезразлична моя сестра, наконец, к моей судьбе, хотя со мной вы можете и не считаться?

— Но каким же образом я сумею помочь всем вам, перевоплотившись в Диану?

— Дело в том, что род Тезиж постоянно находится в поле зрения обывателей, выискивающих пищу для сплетен, — хотим мы того или нет. До тех пор, пока мы соблюдаем закон, традиции, принятый порядок, нас оставляют в покое. Но стоит на первых страницах газет появиться крупным заголовкам вроде: «Глава компании «Тезиж», находящейся в Лозанне с деловым визитом, сообщает полиции о внезапном исчезновении своей сестры, мадемуазель Дианы Тезиж…», — как разразится грандиозный скандал, который затронет всех нас… Если же мою сестру будут видеть среди моих гостей, если она станет хозяйкой приемов…

— Но если вы столь известны и популярны, то наверняка… — Задача была столь трудна и огромна, что Никола и представить себе не могла, как же с ней справиться. Поэтому и поспешила перебить Курта.

Тот, однако, постарался развеять ее сомнения.

— Сейчас важно решить принципиальный вопрос. Как претворить в жизнь этот замысел, обсудим позже. Поскольку от вас будет зависеть его успех или провал, дайте мне хотя бы час, чтобы продумать все его детали. А за ужином мы могли бы обговорить их.

Никола отрицательно покачала головой.

— Это безумный план, и он неосуществим.

— А если я докажу, что он не так уж неосуществим и вовсе не безумный, вы согласитесь рассмотреть его — ради Дианы?

Видя, что Никола направилась к двери, Курт поставил на столик свой стакан с коньяком и ринулся за ней.

— Я провожу вас до машины, — произнес Курт.

Шли молча. Когда Никола села за руль и готова была включить зажигание, он протянул ей руку, холодно, но твердо пожал ее ладонь и сказал:

— Вы обещали дать мне адрес пансиона на авеню Клебер…

— Да… Дом номер шестнадцать. Это в округе…

— Я знаю его. Я заеду за вами, — Курт посмотрел на часы, — скажем, в половине девятого. И мы отправимся куда-нибудь поужинать.